CC BY
0
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ И ФОЛЬКЛОРИСТИКА / LITERARY STUDIES AND FOLKLORE STUDIES
DOI: 10.25693/SVGV2024.46.1.012 УДК 821.161.1(087.5)
Образ тундры в Северном тексте русской литературы для детей
А.В. Давыдова [><]
ФГАОУ ВО «Северный (Арктический) федеральный университет имени М.В. Ломоносова»,
г. Архангельск, Российская Федерация, a.davidova@narfu.ru
Аннотация. В статье впервые системно рассматриваются произведения Северного текста русской литературы для детей, в которых возникает образ тундры: повести и рассказы М. Барышева, В. Бороздина, Е. Кокови-на, А. Мошковского, А. Миронова, М. Скороходова, А. Членова. Цель работы - охарактеризовать специфику образа тундры как элемента художественной картины мира Севера в произведениях для детей. Задачами исследования являются выявление места и значения образа тундры в художественной картине мира Северного текста русской литературы для детей с помощью определения его смысловых связей с другими образно-мотивными элементами; выделение и характеристика особенностей образа тундры как модели мира в произведениях о Севере для детей. Автор для анализа самобытной художественной картины мира Севера в произведениях для детей использует интегративный подход, совмещающий элементы методов хронотопического, мотивного, ми-фопоэтического анализа. Образ тундры в структуре художественной картины мира исследованных текстов занимает значимое место и во многом определяет их региональную специфику. Порожденный реалистическими представлениями о природе Севера, он в художественном сознании писателей часто приобретает мифопоэтиче-ские черты, мыслится как отдельный мир со своими специфическими хронотопическими чертами, обитателями, устойчивыми закономерностями жизни. Этот мир в более широком пространстве Севера не существует изолированно: образ тундры через систему устойчивых мотивов семантически коррелирует с другими элементами художественной картины мира Северного текста русской литературы для детей.
Ключевые слова: Северный текст, детская литература, образ тундры, художественная картина мира
Для цитирования: Давыдова А.В. Образ тундры в Северном тексте русской литературы для детей // Северо-Восточный гуманитарный вестник. 2024. № 1(46). С. 132-141. DOI: 10.25693/SVGV2024.46.1.012
The Tundra Image in the Northern Text of the Russian Literature for Children
A.V. Davydova
Federal State Autonomous Educational Institution of Higher Education "Northern (Arctic) Federal University named after M.V. Lomonosov", Arkhangelsk, Russian Federation, ___________________a.dayidoya@narju.ru____________________
Abstract. The article is the first to systematically examine the works of the Northern text of Russian literature for children, in which the tundra image appears: novels and stories by M. Baryshev, V. Borozdin, E. Kokovin, A. Moshkovsky, A. Mironov, M. Skorokhodov, A. Chlenov. The aim of the work is to characterize the specifics of the tundra image as an element of the artistic picture of the world of the North in works for children. The objectives of the study are to identify the place and significance of the tundra image in the artistic picture of the world of the Northern
© Давыдова А.В., 2024
text of Russian literature for children by determining its semantic connections with other figurative and motivic elements; highlighting and characterizing the features of the image of the tundra as a model of the world in works about the North for children. To analyze the original artistic picture of the world of the North in works for children, the author uses an integrative approach that combines elements of the methods of chronotopic, motive, and mythopoetic analysis. The image of the tundra in the structure of the artistic picture of the world of the studied texts occupies a significant place and largely determines their regional specificity. Generated by realistic ideas about the nature of the North, in the artistic consciousness of writers it often acquires mythopoetic features and is conceived as a separate world with its own specific chronotopic features, inhabitants, and stable patterns of life. This world in the wider space of the North does not exist in isolation: the image of the tundra, through a system of stable motifs, semantically correlates with other elements of the artistic picture of the world of the Northern text of Russian literature for children.
Keywords: Northern text, children's literature, image of tundra, artistic picture of the world
For citation: Davydova A.V. The tundra image in the Northern text of the Russian literature for children. In: NorthEastern Journal of Humanities. 2024. №1 (46). Pp. 132-141. DOI: 10.25693/SVGV.2024.46.1.012 (In Russian)
I. Введение. Актуальность исследования связана с активным изучением локальных сверхтекстов в современной филологической науке. Все чаще отечественных ученых привлекают корпусы текстов, в которых возникают образы тех или иных регионов, самобытно отражающие национальную идентичность. Вспомним, например, работы В.И. Тюпы («Мифологема Сибири: к вопросу о "Сибирском тексте" русской литературы» [Тюпа, 2002]), В.О. Авченко («Дальневосточный текст А.С. Пушкина» [Авченко, 2019]), Н.Ф. Лищенко («Крымский текст русской литературы: топосы, мотивы, семиосфера» [Лищенко, 2014]), В.И. Шульженко («Дискурсионная классификация "Кавказского текста"» [Шульженко, 2011]) и др. Активно в последние годы развивается и изучение Северного текста русской литературы как регионального сверхтекста. Проблемы его структуры, содержания, границ, поэтики и методологии его исследования находят отражение в работах Е.Ш. Галимовой («Специфика Северного текста русской литературы как локального сверхтекста» [Галимова 2012], «Северный текст русской литературы: методология исследования» [Галимова, 2017]), А.Г. Лошакова («Сверхтекст и Северный текст русской литературы» [Лошаков, 2017], А.В. Петрова («Топонимы как выразительное средство в Северном тексте» [Петров, 2010], А.А. Митрофановой («Интертекст Северного текста» [Митрофанова, 2011] и др.
Однако тексты, предназначенные для детского чтения и отражающие региональные особенности, не часто попадают в поле зрения современных исследователей. Нам известны несколько работ, авторы которых пытаются системно
подойти к рассмотрению произведений для детей, примыкающих к тому или иному локальному сверхтексту. Так, вспомним статьи В.Б. Баку-лы «Становление детской литературы российских саамов» [Бакула, 2019] и Г.Н. Тараносовой, М.Г. Лелявской «Крымский текст в отечественной детской литературе» [Тараносова, Леляв-ская, 2018]. В обеих работах авторы стремятся дать историко-литературный обзор произведений для детей, отражающих национальную идентичность и специфическую для конкретного региона художественную картину мира. Северный текст русской литературы для детей на сегодняшний день системно не изучен.
Научная новизна работы заключается в том, что она является частным этапом системного исследования Северного текста русской литературы для детей. На обширном малоизученном материале прослеживается сквозной пространственный образ тундры и выявляется его структурообразующая роль на разных уровнях художественных текстов.
На наш взгляд, необходимо определить статус исследованного корпуса текстов, который, с одной стороны, может быть рассмотрен как субтекст Северного текста русской литературы для детей, а с другой - как особый сегмент детского текста, воспроизводящий образ Севера как самобытного природного и культурного региона. В любом случае Северный текст русской литературы для детей имеет сверхтекстовую природу, для понимания специфики которой необходимо обращение к художественной картине мира, складывающейся в творческом сознании русских писателей XX-XXI вв. - создателей произведений для детей.
В данной работе в качестве примера взят образ тундры, часто возникающий в различных текстах о Севере, адресованных читателю-ребенку.
Теоретическая значимость исследования состоит в апробации методики комплексного анализа произведений Северного текста русской литературы для детей как субтекста Северного текста и репрезентации малоизученного в современной филологической науке художественного материала. В работе предлагаются анализ пространственной организации корпуса произведений для детей, составляющих Северный текст, а также приемы хронотопического и мифопоэти-ческого описания тундренного пространства.
Практическая значимость исследования заключается в том, что полученные результаты могут быть использованы для продолжения изучения не только Северного текста русской литературы как регионального сверхтекста, но и детского текста.
II. Материалы и методы. Методологический подход к изучению произведений Северного текста русской литературы для детей, обладающих особыми содержательными и поэтическими чертами, должен быть специфичен. На наш взгляд, он носит интегративный характер и сочетает принципы хронотопического, мифопо-этического, мотивного исследования текста. На сегодняшний день методология изучения Северного текста не осмыслена в науке окончательно. Так, например, кроме близкого нам подхода Е.Ш. Галимовой [Галимова, 2017], которая учитывает специфические особенности Северного текста и поэтому, как и мы в этой работе, в качестве ведущего выделяет мифопоэтический и хронотопический методы анализа, необходимо упомянуть точку зрения О.Н. Александро-вой-Осокиной, которая, также говоря об инте-гративности метода исследования региональных сверхтекстов, предлагает использовать термин «геопоэтика» [Александрова-Осокина, 2020], что, на наш взгляд, не совсем верно, поскольку последний выходит за рамки литературоведения, обобщает опыт культурологии, этнологии, истории, географии и др. (труды И. Сида, Н.М. Теребихина и др.). Думается, правильнее будет говорить о сочетании отдельных элементов геопоэтического подхода с комплексом литературоведческих методов при изучении локальных сверхтекстов. Однако сам факт суще-
ствования различных точек зрения на проблему рассмотрения региональных сверхтестов в современном отечественном литературоведении в очередной раз доказывает актуальность и перспективность исследования последних.
Материалом для изучения в работе послужили рассказы В. Бороздина из книги «Большая Хета сердится» [Бороздин, 1986], М. Барышева из сборника «Маленькие поморы» [Барышев, 1958], М. Скороходова из цикла «Северные робинзоны» [Скороходов, 1965], повести Е. Коко-вина «Полярная гвоздика» [Коковин, 1976], А. Мошковского «Не опоздай к приливу» [Мошковский, 1976], А. Миронова «Остров Розовых скал» [Миронов, 1947], А. Членова «Как Алешка жил на Севере» [Членов, 1965].
III. Результаты. Образ тундры - особой природной зоны Севера России, начала Арктики, края сурового климата, вечной мерзлоты и сильных ветров - в Северном тексте русской литературы для детей тесно связан с мотивом пути и раскрывается через бинарные смысловые оппозиции.
Наиболее частотной семантической парой в произведениях о Севере для детей является оппозиция «море - тундра». С одной стороны, эти пространства часто понимаются писателями как два полюса природной жизни Крайнего Севера, во многом непохожие друг на друга (тундра воплощает стихию земли, а море, океан - воды), а с другой - авторы Северного текста русской литературы для детей способны увидеть их близость, тем самым ощутив единство мира.
Так, в повести Е. Коковина «Полярная гвоздика» девочка Наташа из Архангельска, впервые оказавшись на заполярном острове, определяет океан и тундру как два ключевых пространства, характеризующих жизнь острова: «По одну сторону сверкал и чуть слышно рокотал приливными волнами океан, по другую простиралась тундра, тускло-цветистая и тоже безбрежная, как океан» [Коковин, 1976]. В восприятии героини соотношение образов океана и тундры антиномично: они и противоположны друг другу, и тесно взаимосвязаны, так как маркируют разные, но равноправные стихии воды и земли, рождающие остров.
Сопоставление океана и тундры в повести устойчиво. В эпизоде, когда Наташа с друзьями отправляется кататься на оленях, Е. Коковин, ис-
пользуя прием субъективации авторского повествования, замечает: «Казалось, что на дальних подступах тундра, как и океан, дышит, как океан, несет запахи соленых полярных ветров» [Там же].
Представления о море и тундре как о двух полюсах Крайнего Севера у В. Бороздина закреплены в композиции книги «Большая Хета сердится» [Бороздин, 1986]. Рассказы, где центральными становятся образ северного моря и связанный с ним образ морского припая, помещены автором в начало и конец книги («Умка и двулапые с большой скалы» и «Димка во льдах Белого моря»). Они создают кольцевую композицию, как бы обрамляя тексты, в основе которых образы тундры и ее жителей. Несмотря на то, что в самом общем смысле можно говорить о противостоянии моря и тундры как двух стихий - воды и земли, в книге В. Бороздина, как и у Е. Коковина, нет резкой оппозиции, скорее - антиномия. Море и тундра в его художественном мире - это два полюса одного северного мира; их внутренняя взаимосвязь в тексте эксплицирована прежде всего через сквозные мотивы.
Антитеза образов тундры и моря наблюдается и в повести А. Членова «Как Алешка жил на Севере». Тундра в книге противоположна морю: «Три домика полярной станции стояли на самом краю земли, у берегов холодного северного моря. Если в одни окошки посмотреть - видно море. А в другие - тундра видна. А далеко-далеко на горизонте синеют горы» [Членов, 1965]. Полярная станция представляет собой своеобразную границу между водой и землей, человеком и природной стихией.
Менее частотной и более частной бинарной оппозицией, через которую раскрывается образ тундры в Северном тексте русской литературы для детей и которая связана с островным локу-сом, является антитеза тундры как большой земли и ограниченного пространства острова. Например, в повести М. Скороходова «Дымок» голубой песец Дымок, рожденный в Большезе-мельской тундре, попадает на небольшой необитаемый остров, отличный от его родины. Интересно, что все описания Большеземельской тундры у М. Скороходова тесно связаны с образом солнца или его отсутствием: «Отшумели буйные талые воды, и снова край земли - в зелени и цветах, снова блещет жизнь под лучами не-заходящего солнца» [Скороходов, 1965: 51].
Солнечный свет в художественном мире повести не только указывает на календарное время, но и символически подчеркивает границы пространства, «отделяет» край большой земли с тундрой и солнцем и скалистый безымянный необитаемый островок, «что напротив зимовки Шумова» [Скороходов, 1965: 52]. Если тундра на Большой земле полна жизнью даже зимой, здесь - «ни малейшего признака жизни» [Там же]; если в тундре - солнце, свет и пестрота, на полярном острове в ноябре «тень полярной ночи уже стерла веселые краски с живописных сопок и скал» [Там же]. Остров представляется отдельным миром, неуютным и покинутым.
Тундра в произведениях Северного текста русской литературы для детей предстает моделью мира, обладающей своими специфическими чертами. Причем при его характеристике особо значимой становится точка видения героя: для русских персонажей этот мир скорее чужой, враждебный (актуализируется бинарная оппозиция «селение - тундра»), а для кочевых ненцев - близкий и знакомый, родное пространство.
Так, значимое место образ тундры занимает в художественной картине мира повести А. Мошковского «Не опоздай к приливу». Наиболее ярко он раскрывается в эпизоде спасения Валерия и его друзей, которые сбежали на поиски пропавшего экипажа потерпевшей крушение научно-исследовательской шхуны «Вега». Маркерами зимней тундры у Мошковского становятся образы северного сияния, ветра, пурги. Художественное пространство при описании тундры расширяется, пропадают его четкие границы: «В лицо дул ветер, мел снег, и Юрка ничего не мог разобрать, кроме смутных силуэтов не то снежных облаков, не то сопок» [Мошков-ский, 1976]. И далее: «Отчетливей стали видны сопки. На крутых склонах, где не мог удержаться снег, темнел камень в трещинах и выбоинах. Кое-где из-под снега жестко топорщились веточки полярной ивы и березки. На скалах ржавели пятна лишайников... Вокруг ни души, необитаемая снежная земля.» [Там же]. Тундра словно превращается в отдельный мир, который у А. Мошковского в этом эпизоде приобретает инфернальные, потусторонние черты; признаками этой тундровой страны становятся холод, звенящая тишина («в ушах звенело от тишины»
[Там же]), немота («тундра была нема» [Там же]) - традиционные черты мифологического мира смерти. Юрка в поисках брата отваживается отправиться в этот мир; своеобразным проводником становится для него саами Гришка Антонов, который везет его на своей оленьей упряжке.
В текстах, где герои ощущают тундру как дом, используется календарный принцип изображения. Это, например, можно наблюдать в книге В. Бороздина «Большая Хета сердится», в которой автор развивает идею бесконечной повторяемости жизни. Время в тундре словно растянуто, замедлено. Герой рассказа «Краснозобая птица», выйдя в июне на улицу, чувствует, что «пахнет весной, которая наконец-то... пришла к ним, в тундру» [Бороздин, 1986]. Весна здесь угадывается по запахам («Необычные, забытые запахи -ветер принес их, должно быть, из далекой стороны - щекотали ноздри» [Там же]), по пробудившейся зелени и первым цветам.
Приметы зимы у В. Бороздина традиционны: ледяной ветер, снег, пурга, полярная ночь либо чистое небо и блестящий под солнцем снег. Приметы ранней весны (март) даже ощущаются героями как зимние: Олеконе в рассказе «Перед дальней дорогой» так видит в это время тундру: «Впереди - пустынная, чистая-чистая холмистая тундра, долгая, как зима» [Там же]. Время в тундре как бы наплывает на самое себя, в переходные периоды между сезонами года приметы одного могут соединяться с особенностями другого, как, например, в рассказе «На оленьей тропе». Осенью (время действия рассказа) лето встречается с зимой: Юлька и Тэнеко, собирая морошку, прячутся на холме, чтобы не вспугнуть диких оленей, в «путанице из незабудок и тарков, которые не успели еще отцвести за короткое лето» [Там же]. Дети видят «на свежей пороше (в тундре всегда так: цветы, ягоды еще не отошли, а снег в лощинах уже лег) оленьи следы» [Там же]. Такие особенности художественного времени в книге В. Бороздина свидетельствуют о наличии в его текстах черт мифологического хронотопа, который позволяет читателю воспринимать тундру как своеобразную модель мира, где все сосуществует со всем и все напоминает все (человек - животных и растения; тундра олицетворена, как человек). Можно говорить о метафоричности как о центральной особенности авторской художественной перцепции Севера.
Еще одна значимая черта авторского восприятия тундры - импрессионистичность. В. Бороздин стремится сделать ее образ полнокровным, живым, обогащая цветовыми («бесснежные холмы чернели моховинкой» [Там же]; стая гусей, «как розовое облако» [Там же]; «вспыхнет в вышине красным, лиловым, изумрудным светом северное сияние» [Там же]), звуковыми («ветер шумел в дымовом отверстии, посвистывая, играл» [Там же]; «снег похрустывал под ногами» [Там же]), ольфакторными (запахи весны в рассказе «Краснозобая птица»), осязательными («сухие стебли хрустко ломались» [Там же]; «сырой ветер бил по глазам» [Там же]) художественными деталями. Такая художественная синестезия создает эффект присутствия читателя в геопоэтическом пространстве Севера.
Наиболее частотны в Северном тексте русской литературы для детей эпизоды, связанные с описанием тундры во время пурги. М. Скороходов в повести «Тайна острова Ваули» указывает на то, что тундра таит не только чудеса (северное сияние для героя), но и опасности. В тексте возникают близкие в смысловом отношении образы пурги - хад и волка. В пургу Петя попадает, когда отправляется на охоту с Ланко Тайбареем: «Ланко ошибся - небо чистое, тихо, никакой пурги не будет. А если будет, то нескоро. И вдруг снег оторвался от земли и понесся вверх. Стало быстро темнеть... Нельзя было понять, с какой стороны дует ветер, по-моему, он дул сверху, снизу, со всех четырех сторон. Кругом серая мгла» [Скороходов, 1965: 66]. Образы пурги и волков объединены у М. Скороходова мотивами опасности и враждебности по отношению к человеку. Участвуя в воздушной охоте на хищников, Петя взглядом выделяет из стаи вожака: «У самого крупного волка на спине - широкая темная полоса. Он присел на задние лапы и оскалил зубы. Не боится» [Скороходов, 1965: 67]. Стихия дикой природы, жестокой, живущей по своим непонятным для человека законам, выражена в повести образами пурги и волков, сходных даже по цветовому решению («темная», «серая» мгла пурги и «белесо-серые» волки).
В рассказе М. Барышева «Олешка», как и в его произведении «Горн», образ пурги в тундре воссоздан с помощью зооморфных сравнений: «Кругом все было закрыто летящим снегом. Пурга то свистела, то ухала - раз за разом, как
сова» [Барышев, 1958: 47]. Или: «Густые вихри неслись по крутому склону, закручиваясь барашками возле камней» [Барышев, 1958: 46]. Агрессию мира природы по отношению к человеку М. Барышев показывает с помощью ярких устойчивых образов-деталей, например, ветер «хватает в ледяные клещи» [Барышев, 1958: 48], «бьет в спину» [Барышев, 1958: 49]; «казалось, будто острые снежинки прошли сквозь свитер и вонзились в тело тысячами иголок» [Барышев, 1958: 48]. Северная природа, подчеркивает автор, - отличный от человека дикий, стихийный и опасный мир. Но в то же время он прекрасен, о чем свидетельствуют, например, пейзажные зарисовки той же тундры утром и ночью после метели: «Пурга кончилась. Мальчик вышел наружу и зажмурился. Перед ним лежала сверкающая тундра. Блестел утрамбованный ветром снег.» [Барышев, 1958: 51].
В рассказе В. Бороздина «Назарка - житель тундры» герой ночью попадает в пургу, когда едет «спасать солнце». То есть в связи с образом пурги в Северном тексте русской литературы для детей возникает устойчивый, фольклорный по природе своей мотив испытания героя. Тундра оказывается мифопоэтической сущностью, которая испытывает человека. Так, своеобразной проверкой мальчишек в рассказе В. Бороздина «Перед дальней дорогой» становится «тундровая горячка». Друг Олеконе Варчи торопится уехать на летние каникулы с отцом в стойбище, чтобы перегонять оленей к Ледовитому океану. Или в бытовой сказке-притче писателя «Как тундра шутки шутит» тундра испытывает силу и смекалку русских людей. В этом тексте пересекаются мотивы собственно национального эпоса и русских сказок. В такой контаминации отразилось влияние русской культуры на ненецкую, которое особенно было заметно в начале XX века. Старый оленевод Лема рассказывает «не то сказку, не то быль» [Бороздин, 1986], главными героями которой являются три работящих русских брата - Фома, Кузьма и Ерема, - которых тундра испытывает. В основе - архетипи-ческий сюжет о строительстве тремя братьями домов (ср. европейскую сказку о трех поросятах и волке), где младший - Ерема - оказывается самым умным и практичным, так как «сумел перехитрить тундру» [Там же], построив самый крепкий, а у Бороздина - самый гармоничный
дом, учтя особенности тундры: сильные ветра и вечную мерзлоту. Сказочные чудесные мотивы перемежаются в этом рассказе с реалистическими: дом, построенный третьим братом, стал основанием большого северного города, который и теперь помнят и берегут люди.
В последнем тексте образ тундры олицетворяется, что иллюстрирует более универсальную, общую для всего Северного текста тенденцию, о которой пишет Ж.В. Бурцева: «Постижение Севера как живого существа лежит в основе всей северной литературы, является базисным культурным кодом для понимания ее сущности» [Бурцева, 2020: 338].
Еще одной чертой хронотопа тундры как модели мира становится ее срединное положение, которое отмечают писатели. В. Бороздин в рассказе «Краснозобая птица» указывает на то, что тундра находится между Ледовитым океаном и тайгой. Автор обуславливает такое видение позицией героя-ребенка («где я - там центр»): «Сохо медведей еще не видел, потому что белые медведи живут на краю их земли, у Ледовитого океана, а бурые медведи - в тайге живут. А Сохо с отцом посередке, между белыми и бурыми мишками» [Бороздин, 1986]. Тундра для ребенка, растущего там, сообразно с древними мифопоэтическими представлениями становится центром мира.
Пространство тундры огромно. В повести А. Членова «Как Алешка жил на севере» она определена, как «бескрайняя равнина», по которой «как веснушки на лице, рассыпаны бесчисленные озера» [Членов, 1965]. Характер сравнения у писателя показателен: автор, в своем восприятии приближаясь к детскому видению мира, стремится очеловечить природный космос.
Необъятный простор становится устойчивой характеристикой в книге В. Бороздина «Большая Хета сердится». По сравнению с огромной тундрой широкое пространство, по которому мигрируют олени - всего лишь тропа («На оленьей тропе»); Юлька в этом же рассказе удивляется: «Какая тундра большая! Сколько они едут и не встретили ни одного поселка, кругом холмы да озера. Людей нет, одни птицы» [Бороздин, 1986]. Олеконе, размышляя о жизни своего народа в рассказе «Перед дальней дорогой», отмечает: «В тундре простор: месяц иди - ни одного дома не встретишь» [Там же].
Кроме того, образ тундры эксплицируется с помощью устойчивого мотива непредсказуемости. Авторы Северного текста русской литературы для детей не раз отмечали, что погода в тундре меняется резко, «вдруг». «Вдруг» посреди ясного дня в повести «Тайна острова Ваули» М. Скороходова начинается пурга, в которую попадают герои. Или М. Барышев в рассказе «Олешка» указывает на то, что посреди зимы неожиданно «с моря подул сырой ветер и. пошел дождь» [Барышев, 1958: 39], а ночью ударил мороз, и «снег покрылся ледяной коркой» [Там же], «гололедка пала» [Барышев, 1958: 40].
И, наконец, в комплекс мотивов, способствующих репрезентации образа тундры в структуре художественной картины мира Севера, входит мотив богатства: мир тундры при всей суровости ее климата богат и разнообразен. Этот мотив тесно связан с реализацией в текстах растительного и зооморфного кодов. Так, именно богатство тундры подчеркивается в повести А.Е. Миронова «Остров Розовых Скал» [Миронов, 1947], о чем свидетельствуют находки героев, собранные в качестве экспонатов для школьного музея. Автор словно намеренно упорядочивает систему образов персонажей, чтобы проиллюстрировать разнообразие жизни островной тундры. Зоологи под предводительством Тыко Ха-танзейского нашли следы оленя, волка, посетили птичий базар и отобрали образцы яиц разных птиц, добыли белого медведя и тюленей. Биологи Лизы Семеновой собрали богатый гербарий. А звено геологов под руководством Васи Сухих находит на острове кроме коллекции камней для музея так необходимые колхозу соль, глину, свинец и лес-плавник для строительства. Все эти находки становятся не только результатами самостоятельного исследования окружающего мира героями, но и свидетельствами богатства, разнообразия и самодостаточности островной тундры как отдельного космоса.
С животным миром связывает разнообразие, дикость и стихийность жизни тундры М. Скороходов в повести «Дымок», там возникают зооморфный и орнитоморфный смысловые варианты исследуемого образа. Так, летом, когда «полуночное солнце, укутанное в розовые облака, дремлет над спокойным морем», «тундра отдыхает после дневных многошумных хлопот. Ни птичьего гомона, ни свиста крыльев. Только
ручей чуть слышно лопочет на перекате» [Скороходов, 1965: 38]. В конце зимы, когда «веселое ослепительное солнце расцветило щедрыми лучами каждую снежинку, каждый камешек», «тундра казалась живой и словно летела куда-то, взмахивая огромными крыльями., сотканными из радуг» [Скороходов, 1965: 47]. Тундра ассоциативно связывается с женским началом; здесь, на Крайнем Севере эта земля -подательница жизни. Она то отдыхает летним вечером, словно самка песца, уставшая от гомона своих щенков, то несется, разрезая собственные просторы, как огромная птица. Такой художественный изоморфизм актуализирует ми-фопоэтические черты в образе тундры.
IV. Обсуждение. В современной отечественной филологической науке образ тундры чаще всего исследуется в произведениях писателей и поэтов - представителей коренных народов Севера. Можно вспомнить труды Ю.Г. Хазанкович «Время-пространство в прозе малочисленных народов Севера» (2017), А.С. Жулевой «Мифопо-этическая модель мира в ненецкой литературе» (2019) и «Три мира народов Севера. Литературные образы» (2020), Ж.В. Бурцевой «Особенности концептосферы Северного текста литературы Якутии (на материале юкагирской, эвенской и эвенкийской литератур)» (2019), «Крайний Север как геопоэтический образ в литературе малочисленных народов Севера Якутии» (2020) и др.
Интересными представляются размышления Ю.Г. Хазанкович о различии хронотопов пути и дороги в прозе писателей-северян. Особой разновидностью хронотопа пути исследовательница называет хронотоп кочевья, тесно связанный с пространством тундры: «Это хронотоп, где пространственный фактор также преобладает, -в его основе передвижение. Кочевье само по себе связано с космическим циклом смены времен года, и ему подчиняется жизнь тундровиков. Кочевье - это дорога рода, "своя" дорога. "Вечная дорога" в ее вечном движении сопровождает кочевников-оленеводов всю жизнь» [Хазанкович, 2017: 236-237]. В рассмотренном нами корпусе текстов, даже в тех, что воплощают образы ненцев, все же превалирует «ситуативный», по замечанию исследовательницы, хронотоп дороги, что, по-видимому, с одной стороны, связано с точкой видения русского автора-повествователя или русского рассказчика,
а с другой - со специфическими для детской литературы требованиями к динамично развивающемуся сюжету. Тем не менее перспективной для изучения представляется идея рассмотрения образа тундры в Северном тексте русской литературы для детей в контексте теории хронотопа, поскольку мотив пути в пространстве тундры (как и в пространствах моря или леса в других текстах о Севере для детей) является устойчивым и часто носит символический характер (путь как само- и миропознание).
Сближает тундру с мотивом пути, но рассматривает ее образ как «знак-символ», элемент «системообразующего концепта "Крайний Север" в северной литературе Якутии» Ж.В. Бурцева [Бурцева, 2020: 338]; в своей работе она приводит классификацию сверхтекстовых элементов, по которой «тундра, тайга, кочевые тропинки, замерзшее море, горы, реки, скалы, болота» относятся к «ландшафтным формам» [Там же] наряду с такими элементами, как «природные образы», «образы-мифологемы животных» и «ментальные этнокультурные образы» [Там же]. На наш взгляд, можно согласиться с необходимостью сближения пространства тундры с миром Крайнего Севера, что и происходит в целом ряде работ, авторы которых так или иначе делают попытки обосновать существование Арктического субтекста (например, Н.В. Аввакумова «Мир Крайнего Севера в творчестве К.Д. Носилова» (2019) и др.), который, думается, следует рассматривать как субтекст Северного текста. Однако нам кажется, что такие элементы художественной картины мира Севера, как тундра, тайга и море следует рассматривать отдельно, потому что эти семиотические пространства у писателей-северян устойчиво соотносятся с отдельными моделями мира, в геопоэтическом пространстве Севера автономными и взаимосвязанными.
Мы не обнаружили работ, в которых бы системно рассматривался образ тундры в произведениях Северного текста русской литературы, исключения составляют отдельные статьи, посвященные анализу конкретных произведений (Е.Ш. Галимова, М.В. Никитина «Пространство тундры в ненецкой поэзии XX века и в "Северном дневнике" Юрия Казакова» (2017). Представленная в статье проблема художественной реализации образа тундры в контексте художе-
ственного мира Севера в произведениях для детей и юношества на данном материале ранее не была системно осмыслена.
V. Заключение. Образ тундры в Северном тексте русской литературы для детей противопоставлен морю как воплощение стихии земли, противоположной воде. Кроме того, в рассмотренных текстах наблюдается устойчивая антитеза тундрового пространства Большой земли и северных островов. Писатели воспринимают тундру как отдельный мир, просторный, срединный, непредсказуемый и воплощающий природное, связанное прежде всего с особой флорой и фауной богатство. Часто они воссоздают этот мир, опираясь на календарный принцип и мотивы пути и испытания героя.
Полученные в результате анализа художественных текстов выводы нельзя считать исчерпывающими, так как предпринятое исследование - только один из этапов работы с художественной картиной мира в Северном тексте русской литературы для детей и рамки статьи не позволяют дать исчерпывающую характеристику образу, используя весь корпус существующих текстов, где возникает рассмотренный образ. Так, требуют дальнейшего изучения семантические связи частного образа тундры с другими элементами образа Севера (пространствами моря, леса и пр., особенностями художественного времени и пр.); в уточнении нуждаются его место и роль в художественной картине мира, специфика перцепции тундры героями, принадлежащими к разным народам (русским и ненцам, например), способы создания образа и т.д. Дальнейшее изучение художественной картины мира Северного текста русской литературы для детей должно способствовать не только получению системных представлений о доселе не исследованном в науке корпусе художественных текстов, представляющих собой самостоятельный субтекст Северного текста, но и уточнению методологического подхода к рассмотрению регионального сверхтекста в целом.
Список литературы:
Авченко В.О. Дальневосточный текст А.С. Пушкина // Палимпсест. Литературоведческий журнал. 2019. № 1. С. 34-42.
Александрова-Осокина О.Н. Вопросы геопоэтики в современном литературоведении // Научный диалог. 2020. № 5. С. 216-241.
Бакула В.Б. Становление детской литературы российских саамов // Вестник Северо-Восточного федерального университета имени М. К. Аммосова. 2019. № 4. С. 83-91.
Барышев М.И. Маленькие поморы. М.: Детгиз. 1958. 88 с.
Бороздин В.П. Большая Хета сердится. М.: Детская литература, 1986. URL: https://libking.ru/books/ child-/chüd-prose/363792-viktor-borozdin-bolshaya-heta-serditsya.html (дата обращения: 11.01.24).
Бурцева Ж.В. Крайний Север как геопоэтический образ в литературе малочисленных народов Севера Якутии // Вестник Удмуртского университета. Серия «История и филология». Т. 3. 2020. Вып. 2. С. 337-342.
Галимова Е.Ш. Северный текст русской литературы: методология исследования // Северный текст как логосная форма бытия Русского Севера [Сост., отв. ред. Е. Ш. Галимова, А. Г. Лошаков]. Т. 1. Архангельск: ИМИДЖ-ПРЕСС, 2017. С. 9-26.
Галимова Е.Ш. Специфика Северного текста русской литературы как локального сверхтекста // Вестник Северного (Арктического) федерального университета. Серия: Гуманитарные и социальные науки. 2012. № 1. С. 121-129.
Коковин Е.С. Полярная гвоздика. М.: Детская литература, 1976. URL: https://libking.ru/books/sci-/sci-history/27750-evgeniy-kokovin-polyarnaya-gvozdika. html (дата обращения: 11.01.24).
Лищенко Н.Ф. Крымский текст русской литературы: топосы, мотивы, семиосфера // Вопросы русской литературы. 2014. № 30 (87). С. 206-215.
Лошаков А.Г. Сверхтекст и Северный текст русской литературы. // Северный текст как логосная форма бытия Русского Севера [Сост., отв. ред. Е.Ш. Галимова, А.Г. Лошаков]. Т. 1. Архангельск: ИМИДЖ-ПРЕСС, 2017. С. 26-57.
Миронов А.Е. Остров Розовых Скал. Архангельск: ОГИЗ, Архангельское издательство, 1947. 96 с.
Митрофанова А.А. Интертекст Северного текста // Геокультурное пространство Европейского Севера: генезис, структура, семантика. сборник научных статей. Сер. «Поморские чтения по семиотике культуры». Архангельск: Северный (Арктический) федеральный университет им. М.В. Ломоносова, 2011. С. 412-421.
Мошковский А.И. Не опоздай к приливу. М.: Детская литература. 1976. URL: https://libking.ru/books/ child-/child-prose/284137-anatoHy-moshkovskiy-ne-opozday-k-prilivu.html (дата обращения: 11.01.24).
Петров А.В. Топонимы как выразительное средство в Северном тексте // Филологическая региона-листика. 2010. № 1-2 (3-4). С. 48-53.
Скороходов М.Е. Северные робинзоны. Приключенческие повести. Архангельск: Северо-Западное книжное изд-во, 1965. 124 с.
Тараносова Г.Н., Лелявская М.Г. Крымский текст в отечественной детской литературе // XII Международные Севастопольские Кирилло-Мефодиевские чтения. Сборник научных работ. Севастополь, 2018. С. 46-54.
Тюпа В.И. Мифологема Сибири: к вопросу о «Сибирском тексте» русской литературы // Сибирский филологический журнал. 2002. № 1. С. 28-35.
Хазанкович Ю.Г. Время-пространство в прозе малочисленных народов Севера // Studia Litterarum. Т. 2. 2017. № 2. С. 230-243.
Членов А.Ф. Как Алешка жил на Севере. URL: https://libking.ru/books/child-/child-prose/131359-anatoliy-chlenov-kak-aleshka-zhil-na-severe.html (дата обращения: 11.01.2024).
Шульженко В.И. Дискурсионная классификация «Кавказского текста» // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. 2011. № 4. С. 181-184.
References:
Aleksandrova-Osokina O.N. Voprosy geopoetiki v sovremennom literaturovedenii [Questions of geopoet-ics in modern literary criticism]. Nauchnyj dialog [Scientific Dialogue]. 2020. № 5. Pp. 216-241. (In Russian) Avchenko V.O. Dal'nevostochnyj tekst A.S. Pushki-na [A.S. Pushkin's Far Eastern text]. Palimpsest. Litera-turovedcheskijzhurnal [Palimpsest. Literary magazine]. 2019. № 1. Pp. 34-42. (In Russian)
Bakula V. B. Stanovlenie detskoj literatury rossijskih Saamov [Formation of children's literature of Russian Sami]. Vestnik Severo-Vostochnogo federal'nogo uni-versiteta imeni M.K. Ammosova [Bulletin of the North-Eastern Federal University named after M.K. Ammosov]. 2019. № 4. Pp. 83-91. (In Russian)
Baryshev M.I. Malen'kie pomory [Little Pomors]. Moscow: Detgiz Publ., 1958. 88 p. (In Russian)
Borozdin V.P. Bol'shaja Heta serditsja [Bolshaya Kheta is angry]. Moscow: "Children's literature" Publ., 1986. URL: https://libking.ru/books/child-/ child-prose/363792-viktor-borozdin-bolshaya-heta-ser-ditsya.html (accessed on 11.01.24). (In Russian)
Chlenov A.F. KakAljoshka zhil na Severe [As Alyosh-ka lived in the North] URL: https://libking.ru/books/child-/ child-prose/131359-anatoliy-chlenov-kak-ale shka-zhil-na-severe.html (accessed on: 16.12.2023). (In Russian)
Galimova E.Sh. Severnyj tekst russkoj literatury: metodologija issledovanija [Northern text of Russian literature: research methodology]. Severnyj tekst kak logosnaja forma bytija Russkogo Severa [Northern text
as a logos form of being of the Russian North]. Compiled, Executive Editor by E.Sh. Galimova, A.G. Losha-kov. Vol. 1. Arkhangelsk: "IMIDZH-PRESS" Publ., 2017. Pp.9-26. (In Russian)
Galimova E.Sh. Specifika Severnogo teksta russkoj literatury kak lokal'nogo sverhteksta [Specifics of the Northern text of Russian literature as a local super text]. Vestnik Severnogo (Arkticheskogo) federal'nogo univer-siteta. Seriya: Gumanitarnye i social'nye nauki [Bulletin of the Northern (Arctic) Federal University. Series: Humanities and Social Sciences]. 2012. № 1. Pp. 121129. (In Russian)
Kokovin E.S. Polyarnaya gvozdika [Polar carnation]. Moscow: "Children's literature" Publ., 1976. URL: https://libking.ru/books/sci-/sci-history/27750-ev-geniy-kokovin-polyarnaya-gvozdika.html (accessed on 11.01.24). (In Russian)
Lishchenko N.F. Krymskij tekst russkoj literatury: toposy, motivy, semiosfera [Crimean text of Russian literature: topos, motives, semiosphere]. Voprosy russkoj literatury [Questions of Russian literature]. 2014. № 30 (87). Pp. 206-215. (In Russian)
Loshakov A.G. Sverhtekst i Severnyj tekst russkoj literatury [Super text and the Northern text of Russian literature]. Severnyj tekst kak logosnaja forma bytija Russkogo Severa [Northern text as a logos form of being of the Russian North]. Compiled, Executive Editor by E. Sh. Galimova, A.G. Loshakov. Vol. 1. Arkhangelsk: "IMIDZH-PRESS" Publ., 2017. Pp. 26-57. (In Russian) Mironov A.E. Ostrov Rozovyh Skal [Island of Pink Rocks]. Arkhangelsk: OGIZ, Arkhangelsk Publishing House, 1947. 96 p. (In Russian)
Mitrofanova A.A. Intertekst Severnogo teksta [Intertext of the Northern text]. Geokul'turnoe prostranstvo Evropejskogo Severa: genezis, struktura, semantika. Sbornik nauchnyh statej. Ser. "Pomorskie chteniya po semiotike kul'tury" [Geo-cultural space of the European
North: genesis, structure, semantics. A collection of scientific articles. Series "Pomeranian readings on the semiotics of culture"]. Arkhangelsk: Northern (Arctic) Federal University named after M.V. Lomonosov, 2011. Pp. 412-421. (In Russian)
Moshkovski A.I. Ne opozdaj kprilivu [Don't be late for the tide]. Moscow: "Children's literature" Publ., 1976. URL: https://libking.ru/books/child-/child-prose/284137-anatoliy-moshkovskiy-ne-opozday-k-prilivu.html (accessed on 11.01.24). (In Russian)
Petrov A.V. Toponimy kak vyrazitel'noe sredstvo v Severnom tekste [Toponyms as an expressive medium in the Northern text]. Filologicheskaya regionalistika [Philological regionalism]. 2010. № 1-2 (3-4). Pp. 4853. (In Russian)
Shul'zhenko V.I. Diskursionnaya klassifikaciya "Ka-vkazskogo teksta" [Discursion classification of the "Caucasian text"]. VestnikPyatigorskogo gosudarstven-nogo lingvisticheskogo universiteta [Bulletin of Pyatigorsk State Linguistic University]. 2011. № 4. Pp. 181184. (In Russian)
Skorokhodov M.E. Severnye robinzony. Prikl-juchencheskie povesti [Northern Robinsons. Adventure stories.]. Arkhangelsk: North-West Book Publishing House, 1965. 124 p. (In Russian)
Taranosova G.N., Lelyavskaya M.G. Krymskij tekst v otechestvennoj detskoj literature [Crimean text in domestic children's literature]. XIIMezhdunarodnye Sevastopol'skie Kirillo-Mefodievskie chteniya. Sbornik nauchnyh rabot [12th International Sevastopol Cyril-Methodius readings. Collection of Scientific Papers]. Sevastopol: 2018. Pp. 46-54. (In Russian)
Tyupa V.I. Mifologema Sibiri: k voprosu o "Sibir-skom tekste" russkoj literatury [Mythology of Siberia: to the question of the "Siberian Text" of Russian literature]. Sibirskij filologicheskij zhurnal [Siberian Philological Journal]. 2002. № 1. Pp. 28-35. (In Russian)
Сведения об авторе:
Давыдова Алена Владимировна - к.ф.н., доцент кафедры литературы Высшей школы социально-гуманитарных наук и международной коммуникации, ФГАОУ ВО «Северный (Арктический) федеральный университет им. М.В. Ломоносова», г. Архангельск, Российская Федерация;
https://orcid.org/0000-0003-1702-0019; a.davidova@narfu.ru
Information about the author:
Davydova Alena Vladimirovna - Cand. Sci. (Philology), Associate Professor of the Department of Literature, Higher School of Social Sciences, Humanities and International Communication, Federal State Autonomous Educational Institution of Higher Education "Northern (Arctic) Federal University named after M.V. Lomonosov"; Arkhangelsk, Russian Federation
https://orcid.org/0000-0003-1702-0019; a.davidova@narfu.ru
