CC BY
49
10.01.01 - РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ), 10.01.03 - ЛИТЕРАТУРА НАРОДОВ СТРАН ЗАРУБЕЖЬЯ (С УКАЗАНИЕМ КОНКРЕТНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ) (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ) 10.01.01 - RUSSIAN LITERATURE (PHILOLOGICAL SCIENCES), 10.01.03 - LITERATURE OF THE PEOPLES OF FOREIGN COUNTRIES (WITH INDICATION OF SPECIFIC LITERATURE) (PHILOLOGICAL SCIENCES)
УДК 82-3 ГОЛОВИНА Л.Г.
аспирант 2 года обучения, кафедра литературы, Курский государственный университет E-mail: artemida1007@yandex.ru
UDC 82-3 GOLOVINA L.G.
Postgraduate 2 year of study, Department of Literature,
Kursk State University E-mail: artemida1007@yandex.ru
ОБРАЗ РЕБЕНКА В ТВОРЧЕСТВЕ Н.Д. ГОРОДЕЦКОЙ THE IMAGE OF THE CHILD IN THE CREATIVITY N.D. GORODETSKAYA
Статья посвящена теме детства в творчестве Н.Д. Городецкой. Анализируются особенности изображения детского мировосприятия и нравственных основ становления личности ребенка. Рассматривается специфика создания детских образов в художественных произведениях Н.Д. Городецкой в контексте их соотнесенности с литературой XX века и литературой русского зарубежья. Обосновываются причины осмысления писательницей темы детства с позиции православия.
Ключевые слова: Городецкая, литература русского зарубежья, детство, духовный реализм.
The article is devoted to the theme of childhood in the works of N. D. Gorodetskaya. The features of the image of children's perception of the world and moral foundations of the child's personality are analyzed. The specificity of children's images in N.'s works of art is considered. D. Gorodetskaya in the context of correlation with the literature of the XX century and the literature of the Russian abroad. The author substantiates the reasons for the writer's understanding of the theme of childhood from the perspective of Orthodoxy.
Keywords: Gorodetskaya, literature of Russian abroad, childhood, spiritual realism.
Феномен детства - многогранное явление, осмыслением которого занимаются философия, психология, педагогика, социология, культурология, теология, филология и другие науки. В мировой литературе детство является одной из ключевых тем, позволяющих писателю решать нравственные, религиозные, исторические, философские проблемы, рассматривать общественные и социальные противоречия общества, глубже раскрывать психологические аспекты человеческой природы.
Однако интерес писателей к указанной теме возникает относительно поздно: в конце XVIII - начале XIX вв. в связи с изменениями общественных представлений о ребенке и его воспитании (в 1888 г. была опубликована «Душа ребенка» Т. Прейера - первая книга об особенностях детского психофизического развития, заложившая основы психологии детства).
Именно в этот период в европейской литературе появляется роман воспитания (И.В. Гете «Годы учения Вильгельма Мейстера», Ч. Диккенс «Дэвид Копперфильд», Г. Флобер «Воспитание чувств»), позволивший иначе взглянуть как на процесс воспитания, так и на личность ребенка.
Для русской литературы характерен поступательный генезис темы детства. Образ ребенка появляется в художественных произведениях лишь в XVIII веке и не является самостоятельным предметом художественного изображения. Напротив, детство рассматривается только в качестве этапа становления личности человека в контексте решения воспитательных задач (Д.И. Фонвизин «Недоросль»). В конце XVIII
века стараниями Д.И. Фонвизина, А.Д. Кантемира, М.В. Ломоносова, Н.И. Новикова создается полноправная детская литература. Это повлияло на переосмысление самого феномена детства: повысился интерес не только к детству как важнейшему этапу в процессе формирования личности, но и к внутреннему миру ребенка.
Наиболее ярко эта тенденция прослеживается в прозе Н.М. Карамзина начала XIX века, и связана она с осознанием самоценности мира детства, с изображением художественного образа ребенка в модели «идиллического хронотопа» (М.М. Бахтин), т.е. гармоничного, счастливого существования ребенка в пространстве дворянкой усадьбы (Н.М. Карамзин «Евгений и Юлия») [6]. Схожую модель представляет Л.Н. Толстой в трилогии «Детство. Отрочество. Юность», в которой акцент смещается на изображение внутреннего мира ребенка, описание детских психических процессов и состояний [5].
Толстовские идеи о «непреходящей ценности детского неискаженного восприятия мира» (цит. по [7]) находят продолжение в литературе XX века (М. Горький, Ф.К. Сологуб, М.М. Пришвин, М.А. Волошин, А. Белый), в том числе в прозе писателей русского зарубежья (И.А. Бунин, А.И. Куприн, А.Н. Толстой, И. С. Шмелев).
Одним из ярких представителей литературы русского зарубежья первой волны является Надежда Даниловна Городецкая. В своем творчестве писательница неоднократно обращается к теме детства. Образы детей в ее прозе обрисованы ярко, детально и эмоционально. Особое внимание она уделяет детской психоло-
© Головина Л.Г © Golovina L.G.
Ученые записки Орловского государственного университета. №2 (83), 2019 r. Scientific notes of Orel State University. Vol. 2 - no. 83. 2019
гии: «Ребенок видит весь мир и не умеет, казалось бы, разбираться в ценностях. А между тем в памяти его собирается и откладывается именно тот опыт, который впоследствии окрасит его личность» [4].
В изображении детей у Н. Д. Городецкой прослеживается идея Л.Н. Толстого об особой восприимчивости ребенка к миру, обществу, природе, а также чувственности, проявляемой детьми в гораздо большей степени, чем взрослыми. Так, в автобиографическом очерке «Новгород» Н.Д. Городецкая описывает собственные воспоминания о детстве - прогулках, играх, нарядах, пейзажах. Однако акцент смещается на детское восприятие окружающего мира: «Мне сказали, что вблизи Новгорода леса невелики. Но я и по сей день вижу высокие, ржавого золота, стволы сосен и сквозь их раскинутые ветви растущее вверх ярко-голубое северное небо» [4].
Н. Д. Городецкая показывает детей непредвзятыми, неподкупными наблюдателями, открытыми миру и тонко чувствующими состояние людей и животных. Каждое действие, каждая вещь для ребенка - это открытие целого мира. Ярким подтверждением данной мысли является рассказ «Букет». Главный герой произведения Юра впервые наблюдает чувство влюбленности у Ани, его старшей сестры, и друга-студента, и увиденное меняет мировосприятие подростка: «Он [Юра - Л.Г.] был занят открывшимся ему новым миром, в котором жил четырнадцать лет, не видя, не понимая. Прожитый день, полный неповторимых и утомительных впечатлений, казался ему праздником» [4].
В прозе писательницы дети предстают личностями непосредственными, не ограниченными предубеждениями, авторитетами, условностями, страхами и иллюзиями взрослых. Они свободны в поступках и высказываниях. Так, для маленькой героини из цикла «Из жизни Кати Белосельской» самым важным в Пасхальный день становится кормление нелюбимых ею диких кошек. Ни упреки матери, ни мнение гостей, ни испорченный наряд не имеют для Кати большего значения, чем прощение, данное ею кошкам, людям и всему миру.
В художественных произведениях Н.Д. Городецкой прослеживается и другая толстовская идея - мотив детства как «потерянного рая», в контексте которого взросление рассматривается с позиции разрушения многоцветного, гармоничного мира детства - пространства чистоты, безмятежности, искренности. Этот мотив наблюдается в творчестве многих писателей русского зарубежья (И.А. Бунин, И.С. Шмелев, М.А. Осоргин, В.В. Набоков) и связывается, в том числе, с мотивом -утраченной родины. Обращение к теме детства позволяло мастерам слова воссоздавать эпизоды из прошлого, описывать особенности быта, культуры, традиций страны, размышлять о «русскости» и будущем России [2].
Однако в прозе Н.Д. Городецкой мотив утраченной родины раскрывается иначе. Это не наивная ностальгия, а попытка вернуться в прошлое, чтобы глубже осознать причины мирового трагизма, попытка доказать невоз-
можность успешного существования политического режима, ставшего причиной изгнания народа, сломанных судеб и детских страданий.
Детство в дореволюционной России предстает как ускользающее воспоминание, сон, смутный, прерывистый, но оставляющий впечатление чистоты и покоя. Детство в изгнании показано как трагедия утраты дома, отечества и родовых корней.
В прозе Н.Д. Городецкой об эмиграции нет идиллического хронотопа, напротив, писательница передает детское одиночество и тоску по родине. За рубежом дети неуклонно перенимают чужие традиции и культуру, но в ключевые моменты жизни подсознательно вспоминают отечество и веру. В рассказе «На страже» описывается реакция детей на сердечный приступ отца: «Тата берет щенка в свой подол - так им обоим теплее. Потом она думает, что и его молитва имеет силу <.. .> и она пытается поставить щенка на задние лапы, а правой верхней крестит его. Жене кажется, что все это грех, но сейчас не время разбираться в тонкостях, пусть и пес поможет» [4].
Все чаще Н. Д. Городецкая акцентирует внимание читателей на попытках детей «на ощупь» самоидентифицировать себя в чужой стране. Вдали от родных дома и земли, иногда не имея четких воспоминаний о России, дети неизменно чувствуют привязанность к своему отечеству. Показателен в этом отношении герой рассказа «Родина», сын русского и француженки. Все детство Саша стремится ощутить свою принадлежность к одной из этих наций: Франция для него - безоговорочная родина, но и с Россией он чувствует неразрывную связь. Французская ментальность, русскость и православная вера приводят его к трагическому заключению: «В этот день в первый раз и навсегда Саша понял, что он не русский и не француз, и жизнь его, как жизнь безыменных средневековых каменщиков, навсегда отдана Строению, которое не им начато, не им будет закончено в веках.» [4].
Однако, по мнению писательницы, еще большая трагедия разворачивается в России в период революции и Гражданской войны. Следует отметить, что в 1917-м году шестнадцатилетняя Н.Д. Городецкая была свидетельницей неоднократной смены власти в Полтаве (большевиков сменяли петлюровцы, немецко-кайзеровские войска, армия Деникина), что сопровождалось грабежами, разбоем и разрушениями. Воспоминания о том времени находим в ряде очерков и романе «Несквозная нить». Особое внимание привлекает рассказ «В приюте», в котором писательница рисует образы детей, чьи судьбы удивительно схожи: отцы воюют на фронте, матери работают на фабриках, а сами дети вынуждены жить в приютах. Во главу угла Н. Д. Городецкая ставит проблему раннего взросления, уподобления ребенка взрослым в плане речи, манер, поведения, образа мыслей, что в состоянии войны, голода, смерти не могло дать положительного результата. Дети становятся грубыми, злыми, подлыми, безнравственными. Так, один из героев указанного выше рассказа честно признается в совершенном им преступлении и не испытывает мук
10.01.01 - РУССКАЯ ЛИТЕРАТУРА (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ), 10.01.03 - ЛИТЕРАТУРА НАРОДОВ СТРАН ЗАРУБЕЖЬЯ (С УКАЗАНИЕМ КОНКРЕТНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ) (ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ) 10.01.01 - RUSSIAN LITERATURE (PHILOLOGICAL SCIENCES), 10.01.03 - LITERATURE OF THE PEOPLES OF FOREIGN COUNTRIES (WITH INDICATION OF SPECIFIC LITERATURE) (PHILOLOGICAL SCIENCES)
совести: «Что ж убить, - сказал Мишка.- Я ножом работать умею. Я вот по трамваям иной раз из карманов тягаю, - и как-то меня городовой на высадке поймал - я его шасть ножом по руке. Он за руку - а я деру» [4].
Этические, моральные, христианские ценности утрачивают для этих детей значимость. Не имея большого социального и эмоционального опыта, они механически подражают взрослым, не разбирая.... добро и зло и перенимая все чаще скупость, высокомерие, лицемерие, эгоизм и жестокость. Например, услышанная и не в полной мере осмысленная фраза «ишь, буржуйки» молниеносно превращается в детской среде в сквернословие. «Ведь не просто подражательно, а злобно, от сердца кричали они это, ругательное в их понимании, слово «буржуйки», - замечает Н.Д. Городецкая [4].
В упомянутом выше рассказе проявляется мотив детских страданий, характерных для творчества Ф.М. Достоевского, А.П. Чехова, М. Горького, Н. Тэффи [6]. Из представителей русского зарубежья эту тему наиболее ярко раскрыли А.И. Куприн («Река жизни», «Болото») и И.С. Шмелев («В новую жизнь», «Служитель правды»), сделавшие акцент на сращении мира детства с миром взрослых. Социальное неблагополучие, плохое воспитание становятся основой детской деградации, духовного обнищания, раннего взросления. Именно к этому выводу приходит Н.Д. Городецкая: «Если не в стенах приюта, то до и вне его знакомились дети с жизнью. И не были уже детьми» [4].
Главные причины детских страданий писательница видит в разрушении основ государственности и пренебрежении православной верой при формировании личности ребенка. До XIX века детство считалось ключевым периодом для духовного становления человека. Поэтому родители и учителя способствовали приобщению детей к вере и добродетели. Священнослужитель Православной церкви, богослов А. Д. Шмеман подчеркивал важность религии для развития личностных качеств ребенка: «Нежный возраст легко принимает и, как печать на воску, напечатлевает в душе то, что слышит; преимущественно с этого времени жизнь наклоняется к добру или ко злу. Если, начиная от самых дверей жизни, отводят их от зла, и наводят на путь правый, то добро обращается у них в господствующее свойство и природу...» [8].
Однако именно наставления на путь добра и любви нет в воспитании детей из рассказа «В приюте». Взрослые обращают внимание на то, чтобы дети были сыты, одеты и обуты, не мерзли, не болели. Духовно-нравственное воспитание отходит на второй, третий план... Тем не менее, на глубинном, интуитивном уровне ребенок в любой ситуации способен проявлять искренность, добро, любовь.
«Ночью как-то нашли ее (Лиду - Л.Г.) плачущей.
- Маму во сне видела. Он велит Катьку беречь.
И берегла» [4].
Духовность выражается подсознательно, на самом примитивном уровне, но для детей Гражданской войны - это путь к очищению и добродетели.
Ярким примером может служить одна из героинь рассказа «В приюте» - семилетняя Лида, упрямая, но дисциплинированная девочка: «Лида была очень трудолюбива: часто сама вызывалась на дежурство по уборке <...> наказание переносила стоически. Напоминать ей не приходилось.
- Я сегодня без сладкого, - сама предупредит дежурную» [4].
В своем творчестве Н.Д. Городецкая неоднократно подчеркивает духовное богатство детей, их стремление к знаниям, культуре, религии, тем самым, продолжая шмелевскую традицию осмысления темы детства через призму православия.
Эта идея восходит к древнерусской традиции сакрализации (т.е. возвращения человека в состояние целостности и чистоты) и существования чина детской святости. Для русского православия свойственно особое отношение к ребенку как к «наследнику Царствия Божия <. > как посланнику небес, душе данной Господом на хранение» [1].
Эта мысль отчетливо прослеживается в художественных произведениях Н. Д. Городецкой. Примером может служить рассказ «Имена», повествующий о сестрах Марфе и Марии. Девочки отличаются искренностью, душевной чистотой, тонким восприятием мира, природы, событий: «Наедине Марфа часто рассказывала, как она предчувствует ветер, как, слушая Бетховена, видит пунцовые огни, переходящие в лиловые и густосиние <.> В эти минуты Мария ее обожала. Для ее самой музыка была - как солнце, как ее тело: она просто жила в них» [4].
Причастие для них становится особенным днем: «Девочки в тот день почти не шалили. Они ходили на цыпочках, шептались. Было это не то крещением, не то постригом» [4].
В этом рассказе Н.Д. Городецкая намеренно проводит параллели с библейским сюжетом о Марфе и Марии, указывая на различие в характерах и мировоззрении девочек. В то же время особое внимание писательница уделяет их взаимоотношениям, наполненным милосердием, самопожертвованием, преданностью и благородством. Дети чувствуют неразрывную связь и свое духовное единение, которое не могут нарушить никакие жизненные обстоятельства.
Взгляд ребенка, по мнению Н. Д. Городецкой, более проницательный, более зоркий. Именно это позволяет детям видеть красоту в человеке и природе, подсознательно определять ценность жизни и истории. Например, в очерке «Новгород» писательницу удивляет, как интуитивно местом игр дети выбрали не цветник, а неприглядный вал с подгнившей скамьей, сохранивший следы московско-новгородской войны XV века, начатой Марфой Посадницей.
Любовь и добродетель в прозе писательницы становятся критерием духовного богатства ребенка, его внутренней чистоты и милосердия. Такими являются дети из цикла «Из жизни Кати Белосельской», заботящиеся и покровительствующие злобному голубю с подбитым
Ученые записки Орловского государственного университета. №2 (83), 2019 г Scientific notes of Orel State University. Vol. 2 - no. 83. 2019
крылом, писклявым воробьям и галкам и даже уродливой собаке с кривой лапой, о которой взрослые говорят: «Такое чудище, портит весь вид» [4].
Таким образом, в своем творчестве Н. Д. Городецкая неоднократно обращается к образу ребенка, подчеркивая его особый внутренний мир, бескорыстие, чистоту, великодушие. Писательница детально прописывает ха-
рактеры, мотивы поведения, эмоциональные переживания детей, находящихся в России в период Гражданской войны и вдали от родины - в эмиграции. В своих произведениях Н.Д. Городецкая доказывает необходимость сохранения детской души в зрелом возрасте. Именно в этом, по ее мнению, заключается спасительная роль детства в жизни человека.
Библиографический список
1. Абраменкова В.В. Агиологическая психология детской святости // Московский психотерапевтический журнал, 2005. №3. С. 118-145.
2. Бобина Т.О. Мотив детства как «потерянного рая» в автобиографической прозе русского зарубежья // Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств, 2011. №1. С. 96-102.
3. БочаеваН.Г. Мир детства в творческом сознании и художественной практике И.А. Бунина: дис. ... канд.филол.наук. Елец, 1999. 174 с.
4. Городецкая Н.Д. Остров одиночества: роман, рассказы, очерки, письма / сост., вступ. ст., подгот. текста и коммент. А.М. Любомудрова. СПб.: Росток, 2013. 845 с.
5. Козлова А.Л. Образ ребенка в творчестве символистов: истоки современного мифа // Вестник РГГУ. Серия: Философия. Социология. Искусствоведение, 2010. № 13 (56). С. 96 - 102.
6. Шестакова Е.Ю. Детство в системе русских литературных представлений о человеческой жизни XVIII-XIX столетий: дис. ... канд.филол.наук. Северодвинск, 2007. 181 с.
7. Шестакова Е.Ю. Концепция детства в русской классической литературе (первая половина XIX века и русское зарубежье начала XX века) // Филологический класс, 2006. №16. С. 27 - 30.
8. Шмеман А.Д. Проповеди и беседы. М.: Паломникъ, 2002. 206 с.
References
1. Abramenkova V.V. Ageological psychology child of Holiness // Moscow psychotherapeutic journal, 2005. №3. Pp.118 - 145.
2. Bobbina T.O. The motif of childhood as a "lost Paradise" in the autobiographical prose of the Russian Diaspora // Bulletin of Chelyabinsk state Academy of culture and arts, 2011. №1. Pp.96 - 102.
3. BochaevaN.G. The world of childhood in Creative consciousness and artistic practice of I. A. Bunin: dis... cand. philol. science. Yelets, 1999. 174 p.
4. Gorodetskaya N.D. Island of loneliness: novel, stories, essays, letters / introductory article, preparation of text and comments A.M. Lyubomudrov. St. Petersburg.: Rostok, 2013. 845 p.
5. Kozlova A.L. The image of the child in the works of symbolists: the origins of modern myth // Bulletin of RSUH. Series: Philosophy. Sociology. Art criticism, 2010. № 13 (56). Pp. 96 - 102.
6. Shestakova E.J. Childhood in the system of Russian literary ideas about human life of XVIII-XIX centuries: dis. cand. philol. science. Severodvinsk, 2007. 181 p.
7. Shestakova E.J. The concept of childhood in Russian classical literature (the first half of the XIX century and the Russian abroad of the early XX century) // The philological class, 2006. №16. Pp. 27 - 30.
8. SchmemanA.D. Sermons and talks. M.: Palomnik, 2002. 206 p.
