CC BY
238
ОБРАЗ ПУШКИНА В ПОЭТИЧЕСКОМ МИРЕ М. ЦВЕТАЕВОЙ
1 2 © Канафина М.А. , Ауезова А.Т.
Евразийский национальный университет им. Л.Н. Гумилева,
Республика Казахстан, г. Астана
Статья рассматривает характер влияния образа А.С. Пушкина и героев его произведений на поэзию М.И. Цветаевой. Автор доказывает, что, формируя образ А.С. Пушкина в своем творчестве, М.И. Цветаева свидетельствовала не столько о Пушкине, сколько о выражении мироощущения в своих произведениях.
Ключевые слова: пушкинские мотивы, духовная лира, бунтарство, рабство, свобода.
Влияние А.С. Пушкина на умы и души было всегда столь сильно, что ни один период русской литературы не прошёл без дискуссий о нём, о его творчестве Своё слово о великом поэте произнесли и литераторы «серебряного века». Конец XIX - начало ХХ вв. - яркий период литературной пушкинианы. На рубеже столетий А.С. Пушкин становится неким эстетическим и нравственным эталоном, с которым всё сопоставляется и в сравнении, с которым всё познаётся.
«Тайна» А.С. Пушкина волновала М.И. Цветаеву ничуть не меньше других представителей литературы. Но именно М.И. Цветаева первой заговорила о том, что загадка А.С. Пушкина не столько эстетическая, литературная, сколько этическая. Во взгляде Марины Цветаевой на жизнь творчество А.С. Пушкина многие современники видели некий вызов сложившемуся представлению о поэте. Целью данной статьи является рассмотрение проблемы специфичности отношения к Пушкину Марины Цветаевой.
В отношении Цветаевой к Пушкину не было решительно ничего от молитвенно-коленопреклоненного почитания литературной «иконы». Цветаева ощущает его не наставником даже, а соратником. Не обинуясь, она именует себя «товаркой» Пушкина:
Прадеду - товарка:
В той же мастерской!
Когда Цветаева писала о Пушкине, она твердой рукой стирала с него «хрестоматийный глянец». Цветаева М. считала, что сама любовь настоящего поэта к Пушкину и принятое на себя поэтом «исполнение пушкинского желания» предполагают не рабскую зависимость, а полную свободу от нее.
1 Доцент кафедры Русской филологии, кандидат филологических наук.
2 Доцент кафедры Русской филологии, кандидат педагогических наук.
В поэзии Пушкина, в его личности Цветаева также видит полное торжество той освобождающей стихии, выражением которой является истинное искусство:
И пред созданьями искусств и вдохновенья Трепеща радостно в восторгах умиленья. Вот счастье! Вот права... [1, с. 345].
Среди всех «посвящений» Пушкину наиболее зрелым, на наш взгляд, является цикл «Стихи Пушкина». В эти стихи вместе с самим Александром Сергеевичем перекочевали и почти все его герои: Пушкин - в роли Командора? Бич жандармов, бог студентов, Желчь мужей, услада жен, Пушкин - в роли монумента? Гостя каменного? - он, Скалозубый, нагловзорый Пушкин - в роли Командора?
В данное стихотворение и «Медный всадник» прискакал, и «Небо Африки» возникло, и даже «Ваня бедный» появился: Трусоват был Ваня бедный, Ну, а он - не трусоват [2, с. 165].
В своих юношеских стихах Цветаева представляет Пушкина как олицетворение мужественности, идеалом мужчины. Казалось бы, в зрелости эта игра в Пушкина должна была незаметно сойти на нет, уступив место более реалистическому мироощущению. Но возникло очередное явление Пушкина в духовной лире Цветаевой в качестве волшебного, божественного существа, подаренного ей русской историей и царем, наперсником Бога на земле: И шаг, и светлейший из светлых Взгляд, коим поныне светла. Последний - посмертный - бессмертный Подарок России - Петра.
Появление в России А. Пушкина - потомка арапа Петра I Ганнибала, Цветаева напрямую связывает с волей всевышнего. Подтверждением божественного происхождения Пушкина могут служить и такие ее строки: То - серафима Сила - была:
Несокрушимый Мускул крыла [3, с. 216].
Влюбленность в вулканический жар и неистовство пушкинской бури мы, в первую очередь, ощущаем в цветаевском «Разговоре с гением»: Глыбами - лбу Лавры похвал. «Петь не могу!» - «Будешь!» - «Пропал,
(На толокно Переводи! Как молоко -Звук из груди. Пусто. Суха. В полную веснь -Чувство сука».
- «Старая песнь! Брось, не морочь!» «Лучше мне впредь -Камень толочь!»
- «Тут-то и петь!» «Что я, снегирь, Чтоб день-деньской Петь?»
- «Не моги, Пташка, а пой! На зло врагу!» «Коли двух строк Свесть не могу?»
- «Кто когда - мог?!» «Пытка!» - «Терпи!» «Скошенный луг -Глотка!» - «Хрипи: Тоже ведь - звук!» «Львов, а не жен Дело». - «Детей: Распотрошен -
Пел же - Орфей!» «Так и в гробу?»
- «И под доской». «Петь не могу!»
- «Это воспой!» (Медон, 4 июня 1928 г.)
Волшебство поэтического видения реальности, как нам представляется, выражается в том, что образ великого русского стихотворца, созданные сердечными разумами его великой ученицы и последовательности, в равной степени истинны и совершенно не сводимы один к другому. Образы эти различны, но совмещаются лишь в одном фокусе в Мироздании - в личности самого Александра Сергеевича. Все исполнено смысла, все так или иначе соподчинено с их великой миссией - «глаголом жечь сердца людей».
Сравнение поэтического мира Марины Цветаевой, проявившегося и в других стихотворениях в образе Гения, является острым осознанием глубины и завершенности человеческой индивидуальности каждого образа. Более всего поражает истинность каждого из образов - и их несводимость друг к другу, их особость, их уникальность. Они не существуют сами по себе, но укоренены в личности Пушкина - в этом таинственном Источнике всей русской Поэзии как особого духовного пути.
Как же создается образ Пушкина М. Цветаевой?
Во-первых, через «нагнетание» пушкинских мотивов («Каменный гость», «Медный всадник», «Евгений Онегин», «Сказка о мертвой царевне.», «Вурдалак», тема моря и др.).
Во-вторых, через своеобразные реминисценции, формальные особенности, такие как стилистика и лексика: соседство разнородных стилистических пластов (брадатые авгуры - дура, схима - хлам, умора и т.д.), неологизмы, окказионализмы, созвучные противоположные по значению слова (бич-бог, мера-море и др.); фонетика - резкие аллитерации (негра - горла); синтаксис: обилие восклицательных и вопросительных знаков, эллипсис, прямая речь, «рваные строки», неполные синтаксические конструкции, ударно каждое слово. Ощущение живой речи.
Образ А.С. Пушкина у М. Цветаевой? Гиперболичен и очень заострен: «... самый вольный, самый крайний» и вечно живой «Африканский само-вол». Цветаева М. видит своего Пушкина и создает свой образ, подчеркивает в нем то, что близко ей и ему одновременно [4, с. 112].
Другая грань проблемы: поэт и власть - стихотворение «Петр и Пушкин». Здесь Цветаева берет пушкинскую же тему, по-своему переворачивая «Стансы». У нее все повернуто в сторону Петра (вспоминается крылатая мысль Герцена: Петр бросил России вызов «образоваться» - и она через сто лет ответила «громадным явлением Пушкина») и против «подонка» Николая с его фальшивым «отечеством чувств» и жандармской хваткой.
Следующая ступень пушкинской темы в лирике Цветаевой - спор за Пушкина, против Натальи Николаевны Гончаровой (спор этот будет продолжен в прозе - в очерке о художнице Наталье Гончаровой) [5, с. 89]. Эскизно набросанный в стихотворении 1916 года портрет небрежной красавицы, которая теребит в прелестных ручках сердце гения и не слышит «стиха литого», в 1920 году развернут мастерски, тонкой кистью написанную картину обреченной любви пылкого арапа к его равнодушной Психее.
Итак, в пушкинском поэтическом мире М. Цветаеву более всего привлекали такие особенности, как запредельность, бунтарство, страсть, непокорность, революционизм, вихри спора, смелые вызовы общему мнению и любым условностям, готовность отстаивать свою позицию до конца. По мнению М.И. Цветаевой, «живая речь питается восклицательными и вопросительными знаками, без каковых она становится пресной и сухой» [6, с. 128].
Подводя итог исследованию поэтического образа Пушкина у Цветаевой, следует, на наш взгляд, отметить, что гениальность Пушкина была понята ею как стирающая различия между противоположными общественно-политическими и эстетическими полюсами, как общечеловеческая ценность, как руководство к собственным действиям и как компас в своем творчестве. Именно восхищением по поводу открытия исключительного таланта Пушкина и пронизана лирика М. Цветаевой.
Список литературы:
1. Цветаева М. «Мой Пушкин» // Избранное (Стихотворения. Поэмы). -М.: «АСТ», 2003. - 592 с.
2. Цветаева М. Избранная лирика. - М.: «Эксмо», 2002. - 384 с.
3. Цветаева М. Избранное. - М.: «Эксмо», 2003. - 384 с.
4. Орлов В.Н. Сильная вещь - поэзия. - М.: «Советский писатель», 1981. -456 с.
5. Смит А. Песнь пересмешника: Пушкин в творчестве Марины Цветаевой. - М.: Дом-музей Марины Цветаевой, 1998. - 530 с.
6. Цветаева М. Записные книжки и дневниковая проза. - М.: «Захаров», 2002. - 400 с.
