CC BY
50
ЗАПАД НА ВОСТОКЕ, ВОСТОК НА ЗАПАДЕ: КРОСС-КУЛЬТУРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ, ВЗАИМНЫЕ ВОСПРИЯТИЯ, ИСТОРИЧЕСКАЯ ПАМЯТЬ
УДК 94(4) «1492/1914»
ОБРАЗ МУСУЛЬМАН В ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКИХ ИНТЕЛЛЕКТУАЛОВ XVIII ВЕКА
А. С. Мигаль
ИИМО ЮФУ
кафедра зарубежной истории и международных отношений e-mail: Migal@sfedu.ru
В статье рассматриваются и анализируются взгляды западноевропейских интеллектуалов XVIII века на мусульман в контексте философии эпохи Просвещения. Автор акцентирует внимание на основных стереотипах о жителях мира ислама и определяет влияние представлений о мусульманах на формирование европейской идентичности.
Ключевые слова: образ мусульман, эпоха Просвещения, стереотипы, интеллектуальная мысль.
THE IMAGE OF MUSLIMS IN WESTERN EUROPEAN INTELLECTUAL THOUGHT OF 18TH CENTURY
A. S. Migal
(Rostov-on-Don, Russia) e-mail: Migal@sfedu.ru
The perceptions of Western European intellectuals of 18th century about Muslims are considered and analyzed in the article in context of philosophy of the Enlightenment. The author focuses on the main stereotypes about inhabitants of the Muslim World and shows the influence of the perceptions about Muslims on creation of European identity.
Key words: The Image of Muslims, the Enlightenment, stereotypes, intellectual thought.
Эпоха Просвещения стала периодом расширения контактов европейцев с другими странами, что в свою очередь приводило к изменению их географических представлений, а также восприятия окружающего мира. Многообразие культур и народов, с ко-
торыми столкнулась Европа неизбежно подталкивало западноевропейских интеллектуалов XVIII в. не только к систематизации и классификации новых знаний, но и к определению роли и места самой европейской цивилизации в мире.
Как и другие регионы, страны мусульманского Востока привлекали внимание философов-просветителей, как экзотическое место, в котором люди жили по иным представлениям и традициям, разительно отличавшимися от европейских. Даже на бытовом уровне они все делали иначе, чем европейцы: «Мы носим короткую и плотно облегающую одежду, а они — длинную и просторную... Они сидят и принимают пищу на полу, мы сидим на стульях.»1. Сравнения двух культур уже на духовном уровне были не в пользу мусульманской: «Народы, которые исповедуют магометанство отличаются духом враждебности и ненависти по отношению к остальной части человечества. Нравы же христианских народов, наоборот отличали, доброжелательность и гума-низм...»2. Этот стереотип о враждебности и воинственности мусульман стал одним из главных элементов в представлениях европейцев о мусульманах как о враждебных «Других».
Само пространство мира «Других» казалось путешественникам неуютным или даже опасным: климат, природа, города, рынки, улицы, дома. Это пространство отличались от мира европейской повседневности и поэтому таило некую опасность. Например, шотландский путешественник Джон Белл (1691-1780) в своем дневнике постоянно подчеркивал, что в Персии, в каком месте он бы не оказался, его поджидало что-то ужасное: на улицах было небезопасно, потому что там могли ограбить или убить, а в домах водились скорпионы и ядовитые пауки, укус которых приводил к гибели3. Даже исследование мусульманских книг было небезопасным, так как они могли привести к заблуждениям неподготовленного читателя и заставить изменить христианским убеждениям.
Как раз по этой причине, а также из-за незнания восточных языков и элементарной недоступности переводов мусульманских
1 Volney C.-F. Travels through Egypt and Syria. 2 v. L., 1787. Vol. 2. P. 272.
2 White J. A Comparison of Mahometism and Christianity. L., 1811. P. 297.
3 Bell J. Travels from St. Petersburg, in Russia, to diverse parts of Asia. 2 v. Glasgow, 1763. Vol. 1. A journey from St. Petersburg in Russia to Ispahan in Persia. P. 105-107.
документов философы-просветители и не использовали в своих трудах эти источники. Опираясь на труды предшествующих поколений, эти интеллектуалы всячески пытались доказать, что мусульмане уступают европейцам как духовно, так и интеллектуально.
Просветительским идеалом был образованный человек, действовавший на благо общества. В мире ислама, по их представлениям, такое общество и эффективное политическое устройство, как таковое, просто не могли возникнуть, так как мусульмане из-за их психологии, гордости или лени не хотели получать знания: «...среди последователей Магомета знания не только игнорируют, но и презирают; там вовсе пренебрегают не только новыми сведениями, но и самим желанием применять и воспроизводить их. Поэтому, смелым идеям строятся препятствия, а настойчивые попытки улучшить производство неизвестны; и те, кто не вносит своих идей для общего блага, в то же время слишком упрямы, чтобы перенять, и слишком горды, чтобы преклониться перед тем, что было открыто другими людьми»4. По этим же причинам, согласно мыслителям XVIII в., жители мусульманского Востока не только не могли изобрести ничего нового и полезного, но даже применить уже созданные «просвещенными» европейцами инновации. Примечательно, что такая точка зрения была характерна не только для философов, которые никогда на Востоке не были, но и для путешественников, побывавших на землях мусульман: «С огромным трудом Вы найдете здесь, в Каире, часовых дел мастера, чтобы он смог починить часы, да и тот окажется европейцем»5.
Отсталость и «непросвещенность» мира ислама западноевропейские мыслители объясняли деспотизмом. Деспотизм не давал мусульманам свободного доступа к знаниям и препятствовал появлению каких бы то ни было личных рассуждений из-за состояния страха и возможности лишиться жизни за любую провинность, в том числе и за вольнодумство. Постоянное состояние страха делало мусульман более жестокими в сравнении с европейцами: «В деспотических государствах люди так несчастны, что они не столько дорожат жизнью, сколько боятся смерти, поэтому казни там должны быть более жестокими. В умеренных государ-
4 ШШ ]. Ор. ей. Рр. 299-300, 303-304.
5 Volney С.^. Ор. ей. Ш. 1. Р. 191.
ствах люди более дорожат жизнью, чем боятся смерти, но поэтому там достаточны казни, заключающиеся в простом лишении жизни»6. В условиях деспотизма и отсутствия законов мусульмане были вынуждены постоянно прибегать к интригам, льстить и обманывать. Причем просветители постоянно подчеркивали, что поскольку жители Востока не бунтовали против такого режима, система подавления личности их устраивала, а значит, у них была психология рабов. Режимам, относившихся к восточному деспотизму, не нужны были люди с образованием, так как они представляли прямую угрозу для их существования: «Образования там нет никакого, ибо стремление воспитать хорошего раба может привести лишь к воспитанию плохого подданного...»7.
Другими двумя причинами отсталости мусульманских государств, согласно точкам зрения западноевропейских интеллектуалов, были религиозный и географический факторы. Прежде всего, виновником всему был сам основатель религии. Мухаммед, по их мысли, был хитрым мошенником и обманщиком, который ввел народы в заблуждения. Созданная им религия привела к «испорченности нравов»: «Если эта книга. была бы другой, а не той, которую написал Магомет, у турок должны были бы быть другая религия, другие обычаи и даже другие нравы, ибо известно, сколь велико влияние религии на нравы»8. Философы-энциклопедисты в своих статьях об исламе обязательно стремились подчеркнуть, что эта религия плохо сказывается на тех, кто ее исповедует. «Я покажу, каким образом религия Магомета, простейшая в своих догматах, наименее абсурдная в своих обрядах, наиболее терпимая в своих принципах, как бы обрекла на вечное рабство, на неизлечимую тупость все это обширное пространство, на которое она распространила свое господство.»9, — считал Николя де Кондорсэ (1743-1794).
Клод Адриан Гельвеций (1715-1771) также видел источник всех бед нехристианских народов в самой религии и выделял такую категорию испорченности нравов как «религиозная развращенность», которая нашла яркое воплощение в институте восточного гарема: «.на земле встречаются такие народы, у которых
6 Монтескье Ш.Л. О духе законов. М., 1999. С. 79.
7 Философия в Энциклопедии Дидро и Даламбера. М., 1994. С. 174.
8 Там же. С. 209.
9 Кондорсэ Ж.А. Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума. М., 1936. С. 114.
распутство не только не считается безнравственным, но даже позволено законом и освящено религией. Так на Востоке гаремы находятся под покровительством закона»10.
Гарем в эпоху Просвещения был одним из символов восточного деспотизма, а положение женщины в обществе — маркером цивилизованности: «Все тесно связано между собой; деспотизм государя естественно соединяется с рабством женщин, а свобода женщин — с духом монархии»11. Европейская цивилизации, в таких дискурсах, снова противопоставлялась варварству. Так, например, Дэвид Юм (1711-1776) утверждал, что «варварские нации проявляют указанное превосходство, низводя своих женщин до самого презренного рабского положения, запирая, избивая, продавая и убивая их. Но мужской пол в цивилизованной стране проявляет свою власть более великодушным, хотя и не менее явным, образом: вежливостью, уважением, услужливостью, короче говоря, галантностью»12. Причем если для европейской женщины, с точки зрения философии сентиментализма, жертвенность, покорность и самоотверженность были идеальными чертами, то для восточной эти же качества были рабской психологией. «В магометанских государствах господин имеет власть не только над жизнью и имуществом рабынь, но и над тем, что называют их добродетелью и их честью. Одно из несчастий таких стран составляет то, что большая часть народа существует лишь для того, чтобы служить прихотям остальной части», — писал Шарль Луи Монтескье (1689-1755)13.
Что касается географического фактора или так называемой теории «географического детерминизма», то он получил развитие в работе Ш.Л. Монтескье «О духе законов». Монтескье был убежден, что «в жарких климатах, где обыкновенно царит деспотизм, страсти пробуждаются раньше и раньше затихают. там женятся раньше, и потому права совершеннолетия там предоставляют в более раннем возрасте, чем в наших европейских кли-матах»14. По Монтескье, от климата зависел уровень любви к различным удовольствиям и желание трудиться: чем жарче, тем
10 Гельвеций К.А. Об уме // Гельвеций К.А. Сочинения: В 2 т. Т. 1. М., 1973 С. 251.
11 Монтескье Ш.Л. Указ. соч. С. 266.
12 Юм Д. Эссе // Юм Д. Сочинения: В 2 т. Т. 1. М., 1996. С. 556-557.
13 Монтескье Ш.Л. Указ. соч. С. 216.
14 Там же. С. 63.
больше человек сладострастен и склонен ничего не делать. Причем прогноз для развития «жарких стран» не выглядит оптимистично: поскольку климат является неизменной константой, жители таких регионов тоже не смогут никогда что-либо изменить в своей психологии.
Таким образом, можно сказать, что рассуждения о жителях Востока, их нравах, обычаях и традициях помогали европейцам лучше понять самих себя и свои ценности, отделить себя от «Других». Мусульмане были для них нецивилизованными людьми, варварами и рабами деспотизма, то есть воплощали в себе все то, что европейцы презирали и ненавидели. Самих же себя они считали полной противоположностью жителям мусульманского Востока: свободомыслящими, галантными и стремящимися к знаниям.
