CC BY
99
Д.В. Машковцев
ОБРАЗ ГЛАВНОГО ГЕРОЯ КАК ПРОВОДНИКА МИСТИЧЕСКОГО НАЧАЛА В РОМАНЕ Б. ПОПЛАВСКОГО «АПОЛЛОН БЕЗОБРАЗОВ»
В статье рассмотрена роль центрального персонажа в системе образов романа Б. Поплавского «Аполлон Безобразов» и в художественно-философской концепции автора.
Ключевые слова: система персонажей, мифопоэтический подтекст, категория духовной «сущности» персонажа.
На наш взгляд, система персонажей романа «Аполлон Безобразов» построена так, что каждый из шести главных героев - по воле автора - иллюстрирует тот или иной тип отношения человека к миру, ту или иную программу личностной самореализации. Васенька представляет собой сферу чувств, эмоционального видения мира, Тереза - сострадания, Зевс -религиозной веры, Авероэс - философии, логического постижения мира, Роберт - аскезы, самоистязания. Самую важную роль играет заглавный персонаж, воплощающий синтетическую идею эманации идеального мира: не случайно его образ связан с символикой солнечного света, которая служит в романе знаком проявления высшей реальности.
Аполлон - не «образ» в традиционном смысле слова, это скорее возможность образа, способная реализоваться в том случае, если в художественной реальности романа найдется подходящая для самоидентификации Аполлона личностная «оболочка». В таком построении системы персонажей отразились мучительные для молодого поколения эмигрантских поэтов и прозаиков «поиски себя», поиски такого «героя времени», который бы находился в радикальной оппозиции к реальной истории.
Образ Аполлона противопоставлен остальным персонажам как явление более высокого порядка, как феномен, несущий в себе след идеального мира и служащий проводником мистического начала (он выдвигает мистическую теорию промежуточных азонов и в значительной степени актуализирует мифопоэтический подтекст романа). Именно поэтому другие герои тянутся к нему, стремясь через его посредничество обрести полноту бытия.
Эманация идеального в прозе Б. Поплавского выступает как единственно возможный способ приобщения к сверхчувственному. Сам Аполлон Безобразов не принадлежит идеальному бытию, он лишь несет на себе его отпечаток, находясь
между «небесным» и «земным». Будучи посредником между остальными персонажами и высшей реальностью, он и сам нуждается в них для выполнения сверхзадачи - преодоления несовершенства каждого отдельно взятого человека и восстановления синкретичной полноты бытия. Возможность достижения цели пролегает через приобщение персонажей-спутников к мистическому, своеобразный духовный «симбиоз» с ними.
Само появление Аполлона Безобразова перед читателем семантически воспроизводит неоплатоническую схему - ступенчатую эманацию от «единого» к «уму» и далее к «душе». В качестве единого в эпизоде встречи Васеньки с Безобразовым выступает солнечный свет как таковой -первое, на чем акцентирует внимание повествователь, подходя к реке. Главный герой еще остается непознаваемым и почти неразличимым. Выбор в качестве изначального источника именно солнца абсолютно оправдан с точки зрения мифопоэтического подтекста, так как древнегреческий Аполлон считался богом солнечного света.
Затем, словно из «оранжевой воды» (наполненной светом), возникает «человеческая фигурка, казавшаяся с этого моста совершенно маленькой». Этот момент запускает рефлексию нарратора над фигурой Безобразова; начинается акт познания, т.е. вершится переход к ступени «ума». Характерно, что следующее слово после данной фразы - «не знаю», ведь рациональное познание Аполлона Васенькой на протяжении всего романа не имело успеха. Далее повествователь пристально рассматривает Безобразова, подойдя к его лодке, отмечает «необыкновенно волевой профиль - смесь нежности и грубости, красоты и безобразия» [1, с. 26]. Теперь уже полное проявление Безобразова открывает возможность для собственно контакта героев (уровень эманации «души»).
Сущность Аполлона Безобразова раскрывается перед читателями прежде всего через восприятие героя-повествователя Васеньки. Первое описание-дефиниция Безобразова дано в нарра-
© Д.В. Машковцев, 2010
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 1, 2010
49
тивном потоке романа еще в начальной главе, предшествующей знакомству с самим персонажем (которое состоится во второй). Это служит целью подготовить читателя и настроить его на нужный ассоциативно-образный и рефлексивный ряд: «Именно такой человек появился, для которого прошлого не было, который презирал будущее и всегда стоял лицом к какому-то раскаленному солнцем пейзажу, где ничего не двигалось, все спало, все грезило, все видело себя во сне спящим. Аполлон Безобразов был весь в настоящем. Оно было как золотое колесо без верха и низа, вращающееся впустую, от совершенства мира, сверх программы и бесплатно, на котором стоял кто-то невидимый, восхищенный от мира своим ужасающим счастьем» [1, с. 25].
Выполняя в романе функцию связи между высшим и земным мирами, Аполлон Безобразов практически лишен каких-либо конкретноисторических атрибутов. Его бытие выведено за границы течения земного времени, а потому он обращен исключительно к настоящему мигу, а не к протяженности прошлого и будущего. «Внеис-торичность» персонажа, не-существование для него прошлого и будущего порождают иллюзию бессмертия. Солнце и солнечный свет - символы эманации высшего идеального начала, поэтому обращение Аполлона к «раскаленному солнцем пейзажу» выглядит как лицезрение потусторонней действительности, из которой он сам проявился.
Она погружена в покой, сон и грезы, свободна от движения, порождаемого земной материей. Движение там если и наличествует, то проявляется в категориях, не связанных с вещественным детерминизмом. Сон и грезы - указание на мистический опыт, познавание самой сути, доступной только для внерациональной интуиции (проявляющейся в видениях и галлюцинациях). В высших сферах, откуда проявляется Аполлон Безобразов, движение осуществляется не как конкретное перемещение от точки к точке, а, скорее, как вязь «мыслеобразов». Все действие в романе, связанное с главным героем, как бы уводится в сон и существует по законам сна.
Позже, вспоминая знакомство с Безобразовым, Васенька резюмирует: «Личность Аполлона Безобразова никогда не позволяла садиться в его присутствии, она держала его собеседника в непрерывной и сладкой тревоге, которая вызывает в нас прекрасную идею чистой возможности. Для него не существовало внутреннего рока,
которому подчинены души еще более, чем тела року внешнему. Его вчерашние чувства ни к чему не обязывали сегодня» [1, с. 33].
Отметим, что личность Аполлона вызывает в окружающих «идею чистой возможности». На смену традиционной в художественной прозе категории характера в романах Поплавского приходит категория духовной «сущности» персонажа, его психоэмоциональной «идеи». И «сущность» самого Аполлона, и «сущности» его окружения обладают лишь потенциальной ценностью, имеют «чистую возможность» для становления. «Внутренний рок», который властвует над душами «земного» мира, разумеется, не затрагивает Безобразова, так как тот фактически пребывает над данной реальностью. Последняя часть приведенной цитаты иллюстрирует пребывание героя лишь в настоящем, отсутствие значимости для него модусов прошлого и будущего. Наблюдение за ним в таком случае становится способом бездеятельной (так сказать, «зрительской») рефлексии над эстетическими отголосками действительности: «Долго знать Аполлона Безобразова означало присутствовать на столь же долгом, разнообразном и неизмеримо прекрасном театральном представлении...» [1, с. 33].
Одной из важнейших установочно-обобщаю-щих характеристик главного героя в романе является следующая: «...Аполлон Безобразов со всех сторон был окружен персонажами своих мечтаний, которые один за другим воплощал в самом себе, продолжая сам неизменно присутствовать как бы вне своей собственной души, вернее, не он присутствовал, а в нем присутствовал какой-то другой и спящий, и грезящий, и шутя воплощавшийся в своих грезах, и этот другой держал меня в своей власти, хотя я часто бывал сильнее очередного его воплощенного двойника» [1, с. 34]. В этой цитате иллюстрируется принцип отношений и взаимосвязей в системе персонажей романа. «Другой и спящий» находится абсолютно вне материального мира, это то, что является частью самого идеального бытия. Именно из этого «центра» эманируется, или воплощается материально, Безобразов, вернее, ряд его двойников, поскольку материальные воплощения не имеют самостоятельной значимости, это своего рода сменяемые механизмы или картинки в калейдоскопе - к каждой новой ситуации подбирается наиболее подходящий для нее двойник: «Он как будто всегда находился вне себя и часто даже поправ-
50
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 1, 2010
ляя себя, как зарвавшегося актера, он превращался в свою противоположность и в противоположность этой противоположности» [1, с. 34]. Воплощения происходят путем «грез» того идеального двойника, ибо в сверхчувственной реальности нет необходимости в обыкновенном движении; сон и грезы - наиболее адекватная форма существования в ней. Само бытие рассматривается как воплощенная и продолжающаяся воплощаться греза.
«...Для него все мы имеем ровно такую же степень реальности, какую имеют те наши сны, которые мы, продолжая спать, все же именно осознаем снами, то есть наименьшую из нам доступных» [1, с. 34]. Безобразов, как существо более высокого порядка, видит в людях материального мира скорее возможность для становления и подлинного воплощения, чем собственно их бытие. В этом смысле сопоставление людей земной действительности с персонажами снов адекватно описывает романную интенцию. Как для обычных людей сны кажутся нестойкими, зыбкими, примитивными (по глубине и интенсивности ощущаемой там жизни), так и для Аполлона Безобразова материальный мир и его обитатели предстают преходящими и убогими по сравнению с происходящим в сверхчувственной реальности сном. Причем главный герой полностью осознает, что в настоящий момент находится в «низшей» действительности в иерархии бытия (как сон, осознаваемый сном).
К концу романа становится очевидной невозможность духовного «симбиоза» Аполлона Безобразова с кем-либо из персонажей-«двойников». Ни
сострадательность Терезы, ни чувствительность Васеньки, ни религиозные поиски Зевса не дают герою необходимого основания для самоидентификации; каждая из ипостасей «идеального» остается необходимым, но недостаточным условием для полного воплощения «я» Аполлона. Вот почему главный герой возвращается в сверхчувственную реальность, воссоединяясь со своим «идеальным двойником» и отказываясь от поиска материальных воплощений. Напомним, что полноценным бытием в высшей сфере не обладал именно его художественно заявленный «материальный двойник» - сам образ Безобразова в романе. Его идеальная сущность находится за пределами художественного континуума произведения (как и действительности, доступной пониманию персонажей) и лишь подразумеваема в ней.
Сверхзадачей Безобразова было восстановить синкретичность миропорядка путем духовного «симбиоза» с одним из представленных человеческих психотипов, тем самым найти путь к преодолению несовершенства человеческой природы. Но ни один из типов человеческого отношения к миру не дает возможности реализоваться на уровне связи с мистическим бытием, и потому «программа» Поплавского, озвученная еще в сборнике «Флаги» (возвращение на «небо», обретение ангелической природы), так и не получает итоговой актуализации.
Библиографический список
1. Поплавский Б. Домой с небес. Романы. -СПб., 1993.
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ № 1, 2010
51
