CC BY
88"Культурная жизнь Юга России" № 4 (38), 2010
ре решали пролетариат и его партия, а не специалисты, делающие вид, что что-то понимают в нем.
Итак, изучая культуру советского общества, нужно отметить два подхода к ее пониманию. Первый - маргинальный, объявляющий ее «врио» культурой, не представляющей никакого интереса, «мрачной ямой» тоталитаризма. Второй - объемный, конкретно-исторический, учитывающий все противоречия ее развития. Поэтому сегодня достаточно трудно объективно проанализировать историю культуры СССР - явления, еще не раскрывшего в полной мере свои первоисточники и движущие силы развития.
Литература
1. Зудин А. М. Культура советского общества: логика политической трансформации // Общественные науки и современность. 1999. № 3. С. 59-72.
2. Цит. по: Хархута И. Приказом октябрьской воли // Музыкальная жизнь. 1990. № 24. С. 10.
3. Там же. С. 11.
4. Бердяев Н. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. С. 100-102, 116.
5. Бухарин Н. И. Судьбы современной интеллигенции. М., 1925. С. 27.
V. I. LYAKH. ТО THE QuESTioN of THE STRuCTuRE OF THE CONCEPT «SoVIET cuLTuRE»
The author considers specifically historical and marginal approaches to comprehension of Soviet culture. Key words: Soviet culture and art, revolution, musical life in 1920s, creative intelligentsia.
Ф. Г. ГАДЖИЕВА, М. Р. СЕФЕРБЕКОВ
ОБРАЗ ДОМОВОГО В МИФОЛОГИЧЕСКИХ ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ ДАРГИНцЕВ
В статье обобщены характеристики одного из мифологических персонажей демонологии даргинцев. Ключевые слова: языческие верования даргинцев, домовой, обычай, обряд, ритуал.
Заметное место в демонологии даргинцев занимал образ домового, проанализированный нами на основе литературных данных [1] и полевого этнографического материала [2]. В мифологических представлениях различных этнических групп и субэтносов даргинцев домовой именовался неодинаково: Кибиран (даргинцы с. Верхнее Лабко), Кибиргьан (мекегинцы), Кибилхан (акушинцы с. Муги), Чебилхьан (акушинцы с. Акуша), Чебилхь-хьан («Тот, кто наваливается») (цудахарцы), Чика-билсан (акушинцы сел Нахки, Гулебки), Кибилс («Налегающий») (сюргинцы и харбукцы), Чибилс (кайтагцы сел Гулли и Чумли), К1вибилси (акушинцы с. Кища), Сигъитти (буркун-даргинцы), Сийгьа (буркун-даргинцы сел Сулевкент, Кунки), Симагъада (урахинцы), Шамгьа (кайтагцы общества «Каттаган»), Хвярку-шайт1ан (мегебцы).
Домовой мог являться как в аморфной, зоо- и антропоморфной ипостасях, так и в виде вполне осязаемых материальных предметов. Он представал:
- в образе буйвола (урахинцы);
- существа неопределенного облика (мекегинцы);
- старой обуви или кошки (акушинцы с. Кища);
- желеобразного существа, гладкого на ощупь, тяжелого (акушинцы с. Акуша);
- бесплотного силуэта пожилого волосатого мужчины, в оборванной одежде, с ожерельем из деревянных бус на шее или в виде войлочной обуви (мегебцы);
- в образе сильного мужчины, напоминающего ряженого (кайтагцы общества «Каттаган»);
- кота, человека с вывернутыми наружу пятками или не показывающего лица и ног (цудахарцы);
- существа неопределенного облика, бесплотного, волосатого, мягкого, тяжелого (буркун-даргинцы).
Отметим, что домовой имел аналогичные ипостаси и в мифологии других народов. Например, у восточных славян он представал в облике старика с лохматыми волосами и бородой, покрытого шерстью, иногда являлся в образах кошки, собаки, коровы, змеи, лягушки [3].
Анализ текстов о даргинском домовом позволяет утверждать, что этот мифологический персонаж не имел гендерной определенности: у кайтагцев с. Гулли он был мужского или женского пола; у цудахарцев - бесполым, но на вопросы, заданные женщиной, отвечал женским голосом; у буркун-даргинцев - среднего рода, как животные и неодушевленные предметы.
Обращают на себя внимание локусы обитания домового у даргинцев: центральный столб или поперечная балка, подпол (сюргинцы), скалы, заброшенные дома, мельницы (мегебцы), один из углов жилища, нежилые или разрушенные сооружения (буркун-даргинцы), самый темный угол дома (кайтагцы с. Чумли) и др. Из этого следует, что домовой обитал как в обжитом, так и в необжитом, враждебном человеку пространстве. Последнее обстоятельство (локус вне дома) придает некоторую условность причислению этого демона к разряду домовых. У русских жилищем домового были темные углы, верх потолка, подполье и, чаще всего, хлев [4].
Местами проникновения домового в жилище были очажный дымоход (акушинцы с. Усиша, кайтагцы с. Гулли, буркун-даргинцы) и дверной
№ 4 (38), 2010
жизнь Юга России"
порог (мегебцы, кайтагцы с. Гулли, цудахарцы). Общеизвестна значимость в мифологиях дымохода, который, как известно, символизировал «вход» в домашний мир [5]. Другой способ проникновения домового в жилище - через дверной порог. Н. Л. Жуковская видит в этом отголосок когда-то семантически значимого «переходного» ритуала - пересечение границы двух миров. Снаружи - чужой мир, таящий в себе опасность; внутри дома - свой, здесь человек обретает защиту от злых сил [6].
Характеризуя домового в мифологии даргинцев, исследователи указывают на его бестелесность и немоту. С семантической точки зрения невидимость персонажа означает присутствие магических сил, смерти [7], безмолвие же приравнивается к небытию [8]. То же самое отмечает С. М. Толстая в фольклоре славянских народов: «Чаще всего домовой молчит, а молчание, наряду с невозможностью роста, перевернутостью и другим, является характерным признаком потустороннего мира» [9].
В мифологии даргинцев домовой иногда вел себя необычно - кричал, плакал, смеялся, отвечал на вопросы и даже предсказывал судьбу. Последнее обстоятельство, по мнению А. Голана, также свидетельствует о его связи с потусторонним миром: «Бог преисподней считался вещим» [10]. Примечательно, что и другие народы наделяли домового способностью предсказывать будущее. На эту функцию демона в русской мифологии указывает Н. П. Гордеев: «Домовой может душить ночью во сне человека, и тогда его нужно спросить: "К худу или к добру?"» [11]. Анализируя образ домового у славян, Д. К. Зеленин писал: «Домовой в общем не зол, но иногда он сердится на людей и мстит им. Когда он наваливается на спящего, он тем самым предсказывает будущее» [12].
Наряду с немотой и способностью предсказывать будущее, к признакам потусторонности домового у даргинцев можно отнести и время его появления: поздно вечером (мегебцы), в темное время суток (кайтагцы с. Гулли), в полночь (урахинцы, цудахарцы), ночью (урахинцы, кайтагцы, буркун-даргинцы, мекегинцы, акушинцы). Многие исследователи отмечают, что демоны и другие силы зла особенно активны в темное время суток. В частности, на это указывает Дж. Купер: «Ночь, тьма означают хаос, смерть, безумие, разрушение, возвращение к утробному состоянию мира» [13]. Большую значимость он придает полночи: «Вообще полдень и полночь считаются моментами таинственными и критическими» [14]. По мнению Н. А. Криничной, «восход, полдень, закат, полночь - это те краткие моменты в суточном цикле, когда сакральное время прорывается в профанное, что создает предпосылки для коммуникации между мирами» [15].
По данным авторов, описавших домового в мифологии даргинцев, и по материалам наших полевых исследований, демон, проникнув в жилище, наваливался всей своей тяжестью на спящих в одиночку на спине людей и душил их. Вера в домовых, душащих человека во время сна, бытовала и у других народов Дагестана [16].
У мегебцев Хвярку-шайт1ан имел облик волосатого мужчины в оборванной одежде, который носил на шее ожерелье из деревянных бус, имевшее волшебную силу. Такое же колдовское ожерелье было у Чебилхьхьана (цудахарцы). Его бусы состояли из пряслиц (буртрук), украденных у женщин. Кибиргьан (мекегинцы) тоже похищал у женщин пряслица и носил на шее, нанизав на нитку, как бусы. Приведенные факты и атрибуты указывают на то, что домовой вобрал в себя и некоторые черты патрона ткачества, возникновение которого на территории Северного Кавказа относят к эпохе энеолита (У-1У тыс. до н. э.) [17].
Следует отметить связь домового с ткачеством и в мифологии других народов мира. Например, в русском фольклоре любимым занятием жены домового Кикиморы было прядение [18]. «Искусство прядения и изготовления тканей было одним из приобретений человечества в эпоху палеолита. Поскольку изготовляли пряжу и ткани женщины, эти занятия ассоциируются с богиней» [19], - отмечает А. Голан, подразумевая Великую Богиню-мать. Эту же точку зрения разделяет и Дж. Купер: «Все Великие Матери - ткачихи или прядильщицы, ткущие паутину из нити судьбы» [20].
Анализируя образ домового у восточных славян, С. А. Токарев писал: «Домовой - дух-покровитель семьи; происхождение этого образа, очевидно, относится к тому времени, когда с разложением родового строя отдельная семья сделалась самостоятельной общественной единицей. Незримый покровитель семьи, олицетворяющий ее благополучие, ассоциировался в сознании людей с образом предка, умершего хозяина» [21].
Проведенный нами анализ позволяет констатировать, что у даргинцев домовой являлся синкретичным и амбивалентным персонажем. Определяющей его характеристикой была сверхъестественность (потусторонность), которая выражалась в невидимости, безмолвии, способности предсказывать будущее, физических аномалиях, обитании в необжитых и враждебных человеку локусах, времени появления, способе проникновения в жилище через границы миров, наличии волшебных атрибутов, гендерной неопределенности. К числу особенностей домового можно отнести его полиморфизм, т. е. способность являться в аморфной, зоо- и антропоморфной ипостасях, а также в виде вполне осязаемых предметов материального мира (например, обуви). Следует отметить и некоторую условность отнесения описанного персонажа к разряду домовых (обитание вне дома, слабо проявленные патронажные функции и т. д.). Ряд характеристик-атрибутов домового свидетельствует о том, что этот мифологический персонаж вобрал в себя некоторые функции патрона ткачества, а также демона болезни.
Литература и источники
1. Алиханова А. А. Древние сюжеты в преданиях аула Мекеги // Памятники эпохи бронзы и раннего железа в Дагестане. Махачкала, 1978. С. 156-161; Гаджиев Г. А. Доисламские религиозные верования и обряды даргинцев. 1983 г. //
20 "Культурная жизнь Юга России"
№ 4 (38), 2010
Рукописный фонд Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра РАН. Ф. 5. Оп. 1. Д. 294 (далее - РФ ИИАЭ); Булатов А. О. Пережитки домонотеистических верований народов Дагестана в XIX - начале XX в. Махачкала, 1990; ЮсуповХ. А., МуталимовМ. А. Харбукцы: история и культура. Махачкала, 1997; Абакарова Ф. О., Алиева Ф. А. Очерки устно-поэтического творчества даргинцев. Махачкала, 1999; Курбанов М.-З. Ю. Буркун-Дарго. История, культура, быт: прошлое и настоящее. 2001 г. // РФ ИИАЭ. Ф. 3. Оп. 3. Д. 897; Он же. Сюргин-цы. XIX - начало ХХ в.: ист.-этногр. исслед. Махачкала, 2006; Сефербеков Р. И., Чабталова Р. Г. К характеристике некоторых мифологических персонажей даргинцев-мегебцев // Научное обозрение: сб. ст. ассоц. молодых ученых Дагестана. Вып. 7. Махачкала, 2004. С. 119-121; Исрапило-ва З. А., Сефербеков Р. И. Мифологические персонажи традиционных верований даргинцев // Культурная жизнь Юга России. 2010. № 1. С. 67-70.
2. Полевой материал авторов, собранный в селениях Акушинского, Дахадаевского, Кайтаг-ского, Левашинского и Сергокалинского районов Республики Дагестан.
3. Токарев С. А. Религиозные верования восточнославянских народов XIX - начала ХХ в. М.; Л., 1957. С. 96.
4. Померанцева Э. В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. М., 1975. С. 94.
5. Толстая С. М. Зеркало в традиционных славянских верованиях и обрядах // Славянский и балканский фольклор: Верования. Текст. Ритуал. М., 1994. С. 125.
6. Жуковская Н. Л. Пространство и время в мировоззрении монголов // Мифы, культы, обряды народов зарубежной Азии. М., 1986. С. 123.
7. Купер Дж. Энциклопедия символов. М., 1995. С. 215.
8. Сагалаев А. М., Октябрьская И. В. Традиционное мировоззрение тюрков Южной Сибири: Знак и ритуал. Новосибирск, 1990. С. 144.
9. Толстая С. М. Зеркало в традиционных славянских верованиях и обрядах ... С. 119.
10. Голан А. Миф и символ. М., 1994. С. 32.
11. Гордеев Н. П. Змея в обрядово-религиозных системах различных народов // Этнографическое обозрение (далее - ЭО). 2002. № 6. С. 52.
12. Зеленин Д. К. Восточнославянская этнография. М., 1991. С. 413.
13. Купер Дж. Энциклопедия символов ... С. 218, 338.
14. Там же. С. 438.
15. Криничная Н. А. Легенды о невидимом граде Китеже: контакты между мирами // ЭО. 2003. № 5. С. 88.
16. Гаджиев Г. А. Доисламские верования и обряды народов Нагорного Дагестана. М., 1991. С. 26-27.
17. Марковин В. И., Мунчаев Р. М. Северный Кавказ: очерки древней и средневековой истории и культуры. М., 2003. С. 37-38.
18. Померанцева Э. В. Мифологические персонажи в русском фольклоре ... С. 112.
19. Голан А. Миф и символ ... С. 171.
20. Купер Дж. Энциклопедия символов ... С. 199.
21. Токарев С. А. Религиозные верования восточнославянских народов ... С. 97.
F. G. GADZHIEVA, M. R. SEFERBEKoV. THE IMAGE oF BRowNIE
in mythological representations of darginians
This article summarizes characteristics of one of the mythological personages of darginians' demonology. Key words: darginians' heathen beliefs, brownie, custom, rite, ritual.
