CC BY
101
Зарубежная литература
2018.03.024. Т.Н. КРАСАВЧЕНКО. ОБРАЗ БАЙРОНА В СОВРЕМЕННОМ БРИТАНСКОМ И АМЕРИКАНСКОМ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИИ. (Обзор).
Ключевые слова: романтизм; биография и автобиография поэта; литература и жизнь; готика; вампиры.
Творчество Байрона и особенно его биография в последние годы являются постоянным объектом англоязычных литературоведческих исследований.
Байрон более своих предшественников знал силу искусства недомолвок, многоточия в творчестве. Предваряя теоретиков ХХ в., в частности Вольфганга Изера, утверждавшего, что смысл стихотворению придает главным образом читатель, заполняющий пробелы, Байрон умышленно насыщал свое творчество пробелами, пробуждая воображение читателя. Также «недосказывал» он и свою биографию.
Читатели усматривали связь между меланхолическими аристократическими героями Байрона и самим поэтом. В предисловии к поэме, принесшей ему известность в 1814 г. - «Паломничестве Чайльд Гарольда», Байрон утверждал, что у его героя нет «реального прототипа», он - «плод воображения». И все же у его героев неизменно были темные волосы и бледные лица, как у поэта, чьи портреты были выставлены во многих книжных магазинах. Читатели искали закодированную информацию, которая, как им казалось, отличала подлинного Байрона от сплетен о нем, его герои были сложными персонажами, и читатели могли найти в них то, что им импонировало. Но каким был подлинный Байрон?
Его мемуары, которые могли бы рассказать «правду» о его жизни, были уничтожены вскоре после его смерти. Как известно, три его близких друга (его издатель - Джон Мюррей, его коллега -известный поэт Томас Мур и его товарищ еще по Кембриджскому университету - Джон Кэм Хобхаус) вместе с юристами, представлявшими интересы его сводной сестры и его вдовы, пришли к выводу, что рукопись воспоминаний слишком скандальна и ее публикация навсегда погубит репутацию Байрона. Собравшись в доме Мюррея на улице Олбемарл, они сожгли ее. Эту историю, нередко
характеризуемую как величайшее преступление в истории литературы, изложил, основываясь на документах, крупнейший британский специалист по творчеству Байрона, автор более двадцати книг о нем - Питер Кохран (1944-2015). Его последнюю книгу о Байроне (3) открывает переписка между главными участниками уничтожения мемуаров. Удивительно то, что ни в одном из их писем даже не возникает мысль о варварстве уничтожения мемуаров великого поэта. Во времена, когда его автобиография казалась порой неблаговидной, даже непристойной, друзья Байрона постарались «защитить» его семью и «сохранить» его славу. Но, по мнению П. Кохрана, были и другие причины, затрагивавшие личные интересы, и просто зависть. Хобхаус, недавно избранный членом Парламента, беспокоился, как бы либертинские приключения его друга не бросили тень на его собственную респектабельную репутацию; кроме того, он был обижен: Байрон доверил рукопись не ему, а Муру. Мюррей, вероятно, мог бы сделать себе состояние на публикации мемуаров, но Байрон обидел и его, перед смертью отдав предпочтение другому издателю, его конкуренту. Хобхаус и Мюр-рей, как считает П. Кохран, руководствовались подсознательным желанием мести. Мур выглядит как (относительный) герой в этой ситуации. Он единственный прочитал мемуары полностью и понял их ценность, но после некоторого сопротивления все-таки уступил остальным подавленный тем, что назвал «беспорядочно-путаным судопроизводством» - сложными проблемами авторского права, платежей и фарисейскими запугиваниями, исходившими от Хоб-хауса. Как бы то ни было, теперь уже никто не сможет сказать, дали бы мемуары разгадку многих загадок жизни Байрона или послужили «топливом» для дальнейших попыток что-то разгадать.
Тридцать шесть статей и публикаций, вошедших в книгу П. Кохрана, включают и статьи, которые уже ранее в том или ином виде публиковались, но в целом книга дает представление о поразительном масштабе познаний ученого. В нее вошли статьи об отношениях Байрона с родителями, друзьями, о его библиотеке, о его шутках в адрес Шекспира, о его заимствованиях у других поэтов, о том, как он относился к женщинам и мужчинам. Порой П. Кохран поддразнивает читателей (некоторые из его статей провокативны, например, «Почему англичане ненавидят Байрона»). Он пишет с юмором, в комедийных набросках высмеивая наукообразные, со
специфической терминологией исследования творчества Байрона. Ученый отказывается от всех «измов» и основывает свой анализ на свидетельствах самого поэта и его современников. В целом его статьи ориентированы на знающего читателя, у которого под рукой все тринадцать томов переписки поэта, но ученый пишет так доступно, что многое открывается и непосвященным.
Одной из наиболее интригующих тайн в жизни поэта, кроме сожженных мемуаров, был окруженный слухами короткий брак Байрона с Анной Изабеллой (Аннабеллой) Милбэнк (1792-1860). Ходили слухи о любовной связи поэта с его замужней сводной сестрой, и Байрон, под влиянием своей приятельницы леди Мельбурн, тети Аннабеллы, решил, что настало время попытаться стать респектабельным. Умная, красивая, благочестивая Аннабелла оказалась к тому же богатой наследницей, что было немаловажно для погрязшего в долгах поэта. Целый год до помолвки они переписывались. В период ухаживания Байрон назвал ее «принцессой прямоугольников» («princess of parallelograms») - двусмысленный комплимент, даже учитывая реальную склонность невесты к математике. Однако казалось, что Байрон действительно увлекся ею. Но когда они поженились, он быстро понял, что женитьба - это не для него. Друг Байрона, поэт Сэмюэль Роджерс, прочитавший часть мемуаров поэта прежде, чем их сожгли, вспоминал один из описанных в них эпизодов: Байрон, проснувшись в супружеской спальне, где свеча освещала пурпурные шторы, воскликнул: «Господи, я в аду». На протяжении женитьбы он нередко впадал то в гнев, то в депрессию, друзья беспокоились по поводу его здоровья, а Аннабелла хотела, чтобы он показался врачу. Через год после свадьбы она с новорожденной дочерью бежала в их лондонский дом. Вскоре после этого Байрон навсегда покинул Англию.
После смерти Байрона Томас Мур писал о том, что, вероятно, Аннабелла сделала бы счастливым обычного человека, но она совершенно не подходила на роль жены гения. В течение всей своей жизни леди Байрон не опубликовала ни слова о причинах ухода от мужа. Ее молчание создало вакуум, похожий на тот, что возник после сожжения мемуаров Байрона, и вызвало разные толкования ее характера и причин расставания. Байрон быстро усвоил роль несправедливо покинутого мужа: в сентябре 1816 г., через несколько месяцев после разрыва, в одном из стихотворений он назвал Анна-
беллу своей «моральной Клитемнестрой» (намек на дочь спартанского царя, убившую своего мужа царя Агамемнона), а в одном из писем заметил - «моя сука жена». В прессе в то время высказывалось мало сочувствия леди Байрон, ее представляли холодной ханжой, неспособной понять своего мужа. Сложился образ Байрона -романтического гения и великого соблазнителя, попавшего в плен к педантичной пуританке.
Впоследствии в нескольких биографиях делалась попытка реабилитировать леди Байрон, представить ее как жертву семейной агрессии во времена, когда жены, даже статуса Аннабеллы, практически не могли апеллировать к закону для защиты от мужа. В 1870 г. в Бостоне вышла в свет известная книга «Оправдание леди Байрон» («Lady Byron vindicated») американской писательницы Гарриет Бичер-Стоу, которая дружила с Аннабеллой в поздний период ее жизни и была потрясена тем, что она изображена как «нравственное чудовище», воплощение «женского безобразия» в «Воспоминаниях о лорде Байрона свидетелей его жизни» - биографии Байрона, написанной последней любовницей поэта, графиней Терезой Гвиччиоли, и вышедшей сначала в 1868 г. в Париже на французском, а в 1869 г. - в английском переводе. По словам Г. Бичер-Стоу, Аннабелла незадолго до смерти в 1860 г. в возрасте 68 лет поведала ей, что у ее мужа была инцестуальная связь со сводной сестрой Августой Ли, и, более того, у них была дочь - Ме-дора. Г. Бичер-Стоу писала об ужасном обращении Байрона с женой и шире - о распространенной агрессии мужей по отношению к женам как о сексуальном рабстве. Но стремление Бичер-Стоу представить Аннабеллу как жертву аморального мужа привело лишь к новому скандалу вокруг леди Байрон и падению популярности самой американской писательницы. Байронисты бросились защищать своего героя, указывая на отсутствие неопровержимых доказательств. Позднее исследователи истории романтизма писали о леди Байрон с большим пониманием, но в целом список предъявляемых ей обвинений был длинным, многие считали, что она обманула Би-чер-Стоу. Тем не менее ее книга сыграла свою роль: в Америке появились законы, защищающие замужних женщин. В дальнейшем биографы, получив доступ к письмам леди Байрон, сделали вывод, что она не считала Медору дочерью своего мужа, но единства мнений по этому поводу нет.
Американская писательница Джулия Маркус в новой биографии Аннабеллы (5) рассматривает ее как центр группы женщин, на жизнь которых существенное влияние оказал Байрон. Речь идет о его сводной сестре Августе, его законной дочери - Аде Лавлейс (Ada Lovelace) и незаконнорожденной - Медоре. Истории этих женщин вплетаются в историю Аннабеллы, выявляя как ее способность делать добро, так и то, что ее бескомпромиссная уверенность в своей правоте наносила ущерб ее окружению. Дж. Маркус воспроизводит историю замужества Аннабеллы с ее точки зрения: Байрон - обидчик, а байронисты, ослепленные его талантом, игнорировали его личные недостатки. Леди Байрон представлена в книге не как персонаж в «гламурной трагедии» Байрона, а как умная женщина, попавшая в трудные обстоятельства и имевшая собственные заблуждения, включая безнадежную любовь к оскорблявшему ее мужу и веру в то, что она сможет «исправить» его. Всю жизнь Аннабелла в духе викторианской традиции считала себя «женой Байрона», хотя из книги ясно, что ее брак с Байроном был коротким эпизодом. Дж. Маркус пишет о том, что в течение своей жизни Аннабелла сделала много добрых дел, занималась благотворительной деятельностью, активно участвовала в движении за реформу образования в Великобритании. Она одна воспитывала свою одаренную и трудную дочь Аду, ставшую блестящим ученым -одной из первых создательниц компьютерных программ за век до появления компьютеров; известно также, что Ада страдала игрома-нией, резкими перепадами настроений и умерла от рака 36 лет отроду. Дж. Маркус упоминает и о том, что Аннабелла неофициально удочерила двадцатилетнюю Медору Ли, которая со своим незаконнорожденным ребенком жила во Франции в крайней бедности.
В сущности, Дж. Маркус создала феминистскую биографию, озвучив «молчавшие» женские голоса. Ее книга - это история не только семьи Байрона, но и шире - правовых и социальных ограничений жизни женщин в XIX в., когда отцы имели все права на своих детей, и леди Байрон должна была молчать, чтобы Ада оставалась с ней.
В книге Дж. Маркус Байрон предстает как своего рода голливудский негодяй, мучивший Аннабеллу даже после своей смерти в 1824 г., что П. Кохран высмеивает в своей книге (3). Известно, что поэт относился к некоторым женщинам с подлинной любовью
и уважением, включая Терезу Гвиччиоли, но, как показывает Дж. Маркус, с женой, как и еще с несколькими женщинами, он обращался ужасно. В связи с этим Дж. Маркус излагает ряд психоаналитических теорий, объясняющих порой проявлявшееся у Байрона женоненавистничество: у него была строгая, властная кальвинистка-мать, а в детстве - надоедливая нянька; испытывая любовь к сводной сестре, он ощущал вину.
Еще один эпизод в жизни Байрона проясняет американский литературовед Эндрю Макконнел Стот (4), по мнению которого романтический век был одержим Байроном, но для непосредственного окружения поэта близость к нему и его славе не только не улучшала их жизнь, а, напротив, становилась источником ее разрушения. В связи с этим Э. Макконнел Стот пишет о том, как летом 1916 г. Байрон, уже величайший поэт своего поколения и, вероятно, самый знаменитый человек в Великобритании, после краха брака с Аннабеллой бежал из Лондона от известности, дурной славы и долгов в Европу, на Женевское (Леманское) озеро; он приехал туда 25 мая 1816 г. и в деревне Колоньи снял виллу Диодати. Байрона сопровождал в качестве личного врача молодой англичанин итальянского происхождения - Джон Полидори, склонный к литературному творчеству.
Еще раньше, 14 мая 1816 г., туда приехал и Перси Биши Шелли, снявший более скромный дом, зато прямо на берегу озера. С Шелли приехали его возлюбленная Мэри Уолстонкрафт Годвин (она просила называть ее миссис Шелли), их сын и ее сводная сестра - Клэр Клермонт, воспитывавшаяся вместе с Мэри в доме ее отца - философа и писателя Уильяма Годвина. В 1814 г. она сопровождала Мэри при ее побеге из дома с Шелли, а потом стала постоянной спутницей пары. В 1816 г. Клэр неудачно пыталась поступить в труппу лондонского театра Друри-Лейн, познакомилась с бывавшим там Байроном и стала его любовницей. Она и была инициатором этой поездки и встречи с Байроном на берегу Женевского озера.
Компания прожила там три месяца. Лето, как вспоминала Мэри, было сырым, дождь порой целыми днями не выпускал их из дому, и они коротали время в долгих беседах, в частности об экспериментах философа и поэта Эразма Дарвина, жившего в XVIII в., который, по слухам, занимался изучением возможности воскреше-
ния мертвых посредством гальванизации - воздействия электрического тока (по методу Луиджи Гальвани) на мертвый организм, вызывавшего сокращение мышц и иллюзию оживания. В то время как над Женевским озером шел дождь, на его берегах была «зачата» история о самом знаменитом монстре западной культуры и придумана современная история о вампире. Темной бурной ночью в июне 1816 г. у камина на вилле Байрона компания развлекалась чтением вслух немецких историй о привидениях, духах, и Байрон предложил, чтобы каждый из присутствующих написал «страшный» рассказ - о сверхъестественном. Вскоре после этого Мэри Годвин во сне привиделись ученый и созданный им омерзительный фантом, так у нее возникла идея «Франкенштейна, или Современного Прометея», сначала как новеллы; она сделала первоначальный набросок, который потом разросся до размеров романа, готического шедевра романтической прозы, опубликованного в 1818 г.
Байрон придумал историю с персонажем по имени Август Дарвелл, но отказался от этого замысла, хотя и для него это был успешный творческий период: он завершил работу над «Чайльд Гарольдом».
История Байрона о Дарвелле произвела впечатление на По-лидори, и на ее основе он создал новеллу «Вампир» - первую историю о вампиризме в английской литературе.
Э. Маконнел Стот повествует не только о том, что произошло в ту знаменательную ночь, но и о том, что случилось потом с каждым из присутствовавших на вилле Диодати. По мнению исследователя, сложная динамика взаимоотношений между членами группы во многом определила не только их личную, но и профессиональную судьбу. Особенно повлияли эти отношения на Джона Полидори и Мэри Шелли, создавших образы знаменитых монстров. Центром группы, собравшейся на Женевском озере, был Байрон с его «сатанинским величием»: он изводил и унижал Полидо-ри, высмеивал его литературные претензии и называл «Полидолли» (буквально «куколка Долли»), чем очень сердил его. Э. Макконнел Стот признает, что Полидори был небездарным литератором, автором пьесы и нескольких стихотворений, и видит в нем человека, на котором пагубно сказалась жизнь в тени знаменитого поэта, несмотря ни на что бывшего его героем.
В том же 1816 г. Байрон уволил Полидори, тот отправился путешествовать по Италии, потом вернулся в Англию и обосновался в Восточной Англии - в Норидже, занялся медицинской практикой, но не преуспел и стал писать. Важное событие в его жизни -публикация новеллы «Вампир», главным героем которой был лорд Рутвен. Ее опубликовали 1 апреля 1819 г. в «Нью мансли мэгэзин», но Байрон и тут «перебежал дорогу» Полидори: в коммерческих целях журнал напечатал новеллу как «Повесть лорда Байрона». Полидори был в шоке, а Байрон отправил в издательство письмо, в котором отрицал свое авторство. Полидори пришлось публично рассказать об обстоятельствах создания новеллы, получившей к тому времени шумный успех. В ответ Байрон выпустил в свет повесть «Фрагмент романа». Однако в вышедших вскоре во Франции и Германии переводах «Вампира» авторство по-прежнему приписывалось Байрону. Вскоре после этого Полидори в возрасте двадцати пяти лет в Лондоне 24 августа 1821 года покончил жизнь самоубийством, выпив раствор синильной кислоты.
Но, возможно, еще больше, чем Полидори, Байрон мучил Клэр Клермонт, став, по мнению исследователя, «злым гением» ее жизни. Ее связь с ним продлилась недолго, он довольно хладнокровно «отбросил» ее, как и Полидори. В 1817 г. она родила от него дочь Аллегру и винила Байрона в ее смерти, поскольку тот не позволил матери воспитывать дочь и послал пятилетнюю девочку в далекий итальянский монастырь, где она умерла от тифа в 1822 г. Сама Клэр (1798-1879) скончалась во Флоренции, где поселилась в 1860-е годы. В ее дневниках много разгневанных, закапанных слезами записей о «злых страстях», которые поощряются «славой и талантом». Она считала, что Байрон с его кредо «свободной любви» стал «тигром в человеческом обличье», утолявшим свою жажду тем, что причинял боль беззащитным, любившим его женщинам.
По мнению Э. Макконнела Стота, романтики XIX в. были «одержимы знаменитостями», а те порой, как Байрон, представляли собой «разъедающие патогенные организмы». Но со временем в разных готических романах появились карикатуры не на них, а на их жертвы - на Клермонт как «истеричку» и на Полидори как «озлобленного буржуа», Байрон же, «разрушивший их обоих», стал литературным героем. Т.Л. Пикок в романе «Аббатство кошмаров»
(1818) объединил черты Мэри Шелли и Клэр Клермонт в одной героине по имени Стелла Тубэд (англ. toobad - хуже некуда).
Постоянная тема споров в литературоведении - Байрон-поэт и Байрон-политик. Он часто говорил, что поэзия - занятие пустяковое, легкомысленное, главное - это действие. Был ли он поэтом, интересовавшимся политикой, или неудовлетворенным, несостоявшимся политиком, который сублимировал в поэзии свои нереализованные политические амбиции? Книга профессора Лондонского университета (Королевский колледж) Родерика Битона (1) существенно проясняет взаимосвязь между Байроном поэтом и политиком. До 1823 г. его максимальное приближение к революции -участие в итальянской революции, которая так и не получилась, но тогда он и не «выкладывался» целиком. Р. Битон считает, что ключ к пониманию причин, по которым Байрон поддержал греков и принял решение присоединиться к их «Делу» (именно так именует его сам Байрон), нужно искать в прошлом поэта. Так, в начале своего первого пребывания в Греции в 1809 г. Байрон провел некоторое время в группе клефтов, греческих наемных бандитов, их кредо «антисоциальной свободы» произвело впечатление на поэта и оказало влияние на созданный им тип байронического героя.
Импульс изначальному интересу Байрона к делу греков, как утверждает Р. Битон, дал Шелли. Он первый заинтересовался греческой революцией и убедил Байрона в ее достоинствах и потенциале. Шелли подружился с греческим революционером Алексан-дросом Маврокордатосом задолго до того, как Байрон встретил его; именно он и Мэри Шелли послали переводы греческой декларации независимости в английские газеты. Кроме того, Лондонский греческий комитет попросил Байрона о «доброй и сердечной поддержке» и получил все, что хотел и даже более.
По мнению Р. Битона, на участие Байрона в греческой революции повлияло и возникшее у Байрона чувство вины из-за разрыва с Шелли и то, что из-за его смерти в 1822 г., он не успел помириться с ним. Исследователь считает, что на «разрыв» и гибель Шелли Байрон откликнулся не стихами, а «войной». В целом же Байрона привели в Грецию культ героя и страсть к революции.
Р. Битон видит признак зрелости Байрона в том, что, приехав в Грецию, он не пытался внедрять англосаксонские нормы в местные формы правления, а считал, что система правления должна
соответствовать нуждам местного населения, и защищал сильное греческое национальное правительство. Р. Битон называет его реалистом. Греческая революция, как и другие революции, была сложна по своей природе и явно обладала византийскими чертами; в ней было много алчности, вероломства, ее участники часто меняли стороны. Р. Битон, объясняя практическую подоплеку поступков греческих революционеров, не утрачивает уважения к грекам, их надеждам и стремлениям, но считает, что веру Байрона в греков уничтожило интриганство Маврокордатоса и эта психологическая травма способствовала фатальной смерти поэта.
В современном английском и американском литературоведении образ Байрона амбивалентен. Но, хотя рукопись его мемуаров была уничтожена, сохранилось много откровенных писем поэта друзьям и возлюбленным, дающих ключ к пониманию, каким был «подлинный Байрон». Американский исследователь английской литературы, автор биографии «Байрон» (1957), Лесли А. Марченд собрал все сохранившееся письма и дневниковые записи Байрона и издал их в 1973-1982 гг. в 12 томах, а затем еще один - дополнительный том в 1994 г. На этой основе английский литературовед Ричард Лэнсдаун, ныне профессор Гронингенского университета в Нидерландах, опубликовал однотомник писем и дневников Байрона (2), в который вошли 300 писем (из 3000). В них прослеживается история жизни поэта, ярко представлены размышления Байрона о жизни и творчестве, о проблемах издания его произведений, прежде всего поэм «Паломничество Чайльд Гарольда», «Гяур» и стихотворного романа «Дон Жуан».
Книга начинается с первого в жизни Байрона письма, написанного своей тете, когда ему было десять лет, и заканчивается, предположительно, последним письмом - его банкиру (что естественно, учитывая долгую историю его финансовых излишеств и долгов). Хронология охватывает значительные периоды и эпизоды жизни поэта: в том числе его большое путешествие еще до того, как он стал известен, его многочисленные любовные увлечения в Лондоне, его женитьбу, лето с четой Шелли в Швейцарии, длительное пребывание в Италии и последние месяцы в Греции. Его письма и дневники, сопровождающиеся предисловиями и комментариями Р. Лэнсдауна, - своего рода автобиография поэта.
Исследователь не включил фрагменты писем, на которые отвечал Байрон, и из-за этого возникают некоторые неясности: несмотря на предисловия ученого в начале каждого раздела, порой трудно проследить, кто есть кто, поэтому алфавитный список людей, упоминаемых в письмах, был бы нелишним.
Для писем Байрона, как и для его поэзии, характерна непосредственность - он как будто делится какой-то интимной тайной и рассказывает забавный анекдот. Так, после женитьбы он написал леди Мельбурн, своей новой тетке, что все прошло хорошо, кроме неудобных подушек в церкви, как ему показалось, будто бы набитых камнями, что вызвало на его лице гримасу, которую можно было принять за благочестивую. Характерное для него остроумие очевидно в письме Аннабелле перед свадьбой, когда он пишет о своих надеждах на то, что они будут любить друг друга всю жизнь так, как если бы никогда не были женаты. Письма Байрона остроумны, полны самоиронии, порой самоуничижения, но им присуща и романтическая красота. Иногда, особенно в дневниках, Байрон чередует живые описания природы с хладнокровным самоанализом. Но чем больше ищешь «подлинного Байрона» в его произведениях, дневниках и письмах, тем больше он ускользает.
Список литературы
1. Битон Р. Война Байрона: Романтический бунт, греческая революция.
Beaton R. Byron's war: Romantic rebellion, Greek revolution. - Cambridge: Cambridge univ. press, 2013. - 367 p.
2. Письма и дневники Байрона: Избранное.
Byron's letters and journals: A new selection / Ed. by Lansdown R. - Oxford: Oxford univ. press., 2017. - 560 p.
3. Кохран П. Сожжение мемуаров Байрона: Новые и неизвестные эссе и материалы.
Cochran P. The burning of Byron's memoirs: New and unpublished essays and papers. - Cambridge: Cambridge scholars publishing, 2014. - 435 p.
4. Макконел Стот Э. Поэт и вампир: Проклятие Байрона и рождение величайшего из литературных чудовищ.
McConnell Stott A. The poet and the vampyre: The curse of Byron and the birth of literature's greatest monster. - N.Y.: Pegasus books, 2014. - 434 p.1
1 Эта же книга, но немного под другим названием вышла в 2013 г. в Шотландии: McConnell Stott A. The vampyre family. Passion, envy and the curse of Byron. -Canongate, 2013. - 464 p.
5. Маркус Дж. Леди Байрон и ее дочери.
Markus J. Lady Byron and her daughters. - N.Y.: W.W. Norton & company, 2015. -
364 p.
2018.03.025. СОЛОМОНЕСКУ Я. МОТИВ ОЧАРОВАННОСТИ В РОМАНЕ МЭРИ ШЕЛЛИ «ПОСЛЕДНИЙ ЧЕЛОВЕК». SOLOMONESCU Y. Mary Shelly's fascinations: The last man // Modern philology: Critical and historical studies in literature, medieval through contemporary. - Chicago: Univ. of Chicago press, 2017. -Vol. 114, N 3. - P. 702-725.
Ключевые слова: Мэри Шелли; «Последний человек»; мотив очарования; эстетика романтизма.
Я. Соломонеску (Университет Нотр-Дам, Индиана), опираясь на исследования по эстетике романтизма, анализирует мотив очарования в «Последнем человеке» (1826) Мэри Шелли (1797-1851). Роман повествует о падении человеческой цивилизации в начале XXI в. от войн и пандемии неизвестной болезни и при жизни писательницы был плохо принят критикой и читателями. Критики утверждали, что Мэри Шелли чересчур увлеклась изображением ужасов и это сильно повредило связности романа (например, в рамочной главе сообщается, что произведение составлено на основе рукописи, якобы найденной в пещере под Неаполем в 1818 г., таким образом, рукопись XIX в. повествует о событиях XXI в.). Публика была также крайне недовольна кажущимся ей отсутствием обязательного для того времени гуманистического пафоса в произведении. В результате роман был признан крайне неудачным и практически не переиздавался. Однако со второй половины XX в. начался процесс его реабилитации, в первую очередь в качестве малоизвестного источника сведений об окружении М. Шелли, о ее взаимоотношениях с мужем, известным английским поэтом П.Б. Шелли (1792-1822), и лордом Д. Байроном (1788-1824), который выведен в романе в качестве Рэймонда, героя, известного своими военными подвигами, и нового «Лорда-протектора» Британии. Статья Я. Соломонеску вносит вклад в переосмысление места романа в английской литературе.
Автор представляет роман М. Шелли как не понятую публикой творческую удачу, как произведение нового типа, не укладывающееся полностью в романтическую эстетику, что и повлекло за
