CC BY
81
УДК 811.12 - 112 Германская филология
Т. А. Разуваева
ОБРАЗ АВТОРА В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ НЕМЕЦКОГО ПИСАТЕЛЯ ВЛАДИМИРА КАМИНЕРА
Аннотация.
Актуальность и цели. Изучение произведений современных авторов представляет особый интерес, ведь в настоящее время довольно сложно удивить читателей и найти неординарные решения для создания особого впечатления после прочтения. Это обуславливает актуальность данной работы, посвященной анализу особенностей реализации категории «образ автора» в произведениях немецкого писателя с русскими корнями Владимира Каминера, что само по себе является его визитной карточкой в литературном мире.
Материалы и методы. В исследовании использовались следующие методы: теоретический (изучение и анализ лингвистической литературы); практический (лингвостилистический анализ художественного текста). Практическим материалом для анализа послужили очерки немецкого писателя Владимира Каминера.
Результаты. В работе проводится анализ точек зрения различных авторов на природу категории «образ автора», раскрываются основные способы её реализации в художественном произведении. Кроме того, осуществляется анализ реализации образа автора в ряде очерков немецкого писателя Владимира Каминера, что позволило выявить некоторые особенности индивидуального стиля этого автора.
Выводы. В очерках Владимира Каминера основными экспрессивно-стилевыми пластами являются пласт автора-наблюдателя, автора-рассказчика и автора-повестователя, каждый из которых выполняет определённую функцию. Наличие пласта автора-наблюдателя создаёт атмосферу особой простоты и натуральности. Наличие пласта автора-писателя придаёт повествованию объективность и имеет лаконичный характер. Экспрессивно-стилевой пласт автора-рассказчика ещё сильнее приближает читателя к изображаемой действительности. Посредством диалогов, отдельных реплик, путём использования просторечий и подражания конструкций устной речи автор формирует у читателя ощущение максимальной погружённости в атмосферу того, о чём он пишет, -таким образом грань между читателем и идеей произведения становится ещё прозрачнее.
Ключевые слова: категория «образ автора», способы реализации образа автора в художественном произведении.
T. A. Razuvaeva
THE AUTHOR'S IMAGE IN WORKS BY A GERMAN WRITER VLADIMIR KAMINER
Abstract.
Background. The study of the works by contemporary authors is of particular interest as currently it is quite difficult to surprise the readers and to find creative solutions to produce a strong impression in the process of reading. This proves the relevance of the work devoted to the analysis of the "author's image" category realization in the works by Vladimir Kaminer, a German writer of Russian origin, which contributes to his peculiarity in the literary world.
Materials and methods. The study used the following methods: theoretical (study and analysis of linguistic literature); practical (linguostylistic analysis of literary text). The practical materials for the analysis were the essays by a German writer Vladimir Kaminer.
Results. The work analyzes different authors' views of the nature of the "author's image" category, reveals the basic ways of its realization in texts. In addition, the researcher analyzed the implementation of the author's image in a number of essays by a German writer Vladimir Kaminer, which allowed to reveal some features of the author's individual style.
Conclusions. The main expressive-stylistic layers in the essays by Vladimir Kaminer are the following ones: the author-observer, the author-teller and the author-narrator. Each of these performs a special function. The presence of the author-observer creates a special atmosphere of simplicity and naturalness. The presence of the author-teller gives the narration a concise and objective character. The author-narrator brings a reader closer to the depicted reality. Through dialogues, individual replicas, colloquialisms and oral language imitation the author creates in a reader a sense of maximum immersion into the atmosphere of what he writes about, so that the line between a reader and the idea of the work becomes more transparent.
Key words: "author's image", ways of implementation of the author's image in fiction.
Проблемы стилистики художественных произведений начали активно и плодотворно рассматриваться в научной филологии в 20-е гг. ХХ в. Однако это были в первую очередь вопросы композиции, монолога, диалога, сказа.
В. В. Виноградов прекрасно осознавал, что изучение художественного текста должно проходить с использованием категорий, отличных от тех, которыми пользуются при изучении строя языка. Поэтому он предложил рассматривать проблему языковой композиции текста с точки зрения ее композиционных составляющих. В его концепции строго очерчивалась следующая иерархия: языковые единицы - словесные ряды - словесная композиция. Это всё присуще тексту, и никакой текст не сможет без них существовать. Но здесь возник вопрос: что же всё-таки определяет структуру, что связывает между собой все стороны содержания текста и его языкового выражения? Эту категорию, являющуюся связующим, организующим звеном в тексте, В. В. Виноградов обозначил понятием «образ автора». По его мнению, образ автора есть не что иное, как «та цементирующая сила, которая связывает все стилевые средства в цельную словесно-художественную систему. Образ автора - это внутренний стержень, вокруг которого группируется вся стилистическая система произведения» [1].
В филологии 20-х гг. зачастую писали и говорили об «авторе» и о «рассказчике». Но эти слова не могли войти в филологию в качестве терминов. Применяясь для определения создателей текста, они обозначали прежде всего конкретных людей, остающихся, однако, вне текста, обладающих многочисленным, разнообразным списком личных человеческих качеств, социальных связей, привычек, симпатий, свойственных этим людям в жизни. Стало очевидным, что данное отражение личности автора в тексте не может быть смешано с личностью автора, с реальным человеком-автором. Необходима была новая категория, которую как раз и нашёл В. В. Виноградов - категория, выступающая в качестве организующего начала художественного текста.
Благодаря В. В. Виноградову категории «образ автора» и «образ рассказчика» стали филологическими терминами.
Вопрос о соотношении реальной личности автора и сотворённого им образа самого себя в произведении также представляет большой интерес. Рассмотрим, с помощью каких форм выражается образ автора.
Автор воспринимается и чувствуется в любом произведении искусства, будь то живопись, скульптура, музыка или литература. Образ автора - это образ особого типа, который имеет своего автора-создателя: образ рассказчика в рассказе от первого лица («я»), образ героя автобиографического произведения (автобиографии, исповеди, дневниковые записи, мемуары и т.п.), автобиографический герой, лирический герой. Все они измеряются и определяются своим отношением к человеку-автору (представляющему особый предмет изображения). Но все они являются изображёнными образами и имеют своего автора.
Образ автора выражает внутреннее единство и целостность прозаического произведения. В отличие от лирики и драмы в прозаическом произведении о действии кто-то должен рассказывать. Этим «кто-то» и становится образ автора или повествователя. Читая произведение, читатель получает представление не только о действующих лицах, наделённых речью, но и об авторе, обладающем авторской речью. У любого высказывания есть автор, не существует речи, никем не произнесённой, она всегда привязана к субъекту речи. Данным субъектом со стороны воспринимающего в прозе и является образ автора-повествователя.
Образ автора связан не только с категориями «писатель» и «персонажи», но и с категорией «читатель». Читатель живёт не только в авторе-писателе, но и в авторе-повествователе как его воображаемая публика.
О. Ю. Авденина приводит точку зрения И. Р. Бехера, который рассуждает в своих трудах о триединстве личностей в художественном произведении: в произведении человек проявляется и скрывается трояко - как личность художника, личность изображаемого или действующего в произведении человека или же как личность адресата произведения. Читатель заключён в художнике и в художественных образах, при этом личность художника и личность его образов отражается в лице читателя [2].
Однозначного определения категории «образ автора» и её значения для произведения не существует.
«Образ автора» - художественная категория, определённая форма языковой работы писателя [3].
«Образ автора» - это речевое порождение писателя, форма его литературного артистизма [4].
К. Фридеман раскрывает понятие «образ автора» как «посредника» между читателем и действительностью произведения. События передаются с помощью посредника, который находится между событиями и читателем. Посредник, желая сделать свой рассказ достоверным, может создать иллюзию, что он сам был свидетелем событий с определённой точки зрения.
Такая точка зрения, сохраняемая повествователем и позволяющая читателю видеть его с разных сторон, обнаруживается в той роли, какую посредник сам берёт на себя в повествовании, в его местоположении, определяемом изображение действий героев, а также в том, как он хочет, чтобы восприняли его повествование - как реальное или вымышленное [5].
Читатель воспринимает образ автора как человеческий характер, которому присущи мысли, чувства, определённые симпатии и антипатии. Это не является случайностью. Всё, что видит и слышит человек, имеет свой облик. Это является обязательной формой человеческих ощущений. Не будучи в состоянии ощущать вещи вне времени и пространства, человек не может воспринимать их без этого самого облика. Любой образ в той или иной степени способен произвести на человека эмоциональное впечатление (которое по большей части человек не осознаёт) - приятное, неприятное, успокаивающее или угрожающее, поскольку оно напоминает нам лицо человека.
Итак, мы рассмотрели категорию «образ автора» и пришли к выводу, что данный случай является очень многогранным и сложным феноменом. Споры относительно вопроса, в каждом ли произведении есть образ автора, являются неоправданными. Субъект речи, иными словами образ автора, присутствует в любом произведении, в любой его части. Повествователь в произведении - это не только относительно конкретный образ, который присутствует в каждом литературном произведении; это ещё и некая образная идея, принцип и облик носителя речи, т.е. непременно некая точка зрения на повествование, точка зрения психологическая, идеологическая, даже географическая, поскольку нельзя описывать ниоткуда, а описание без человека, ведущего его, вообще существовать не может. Всякое изображение формирует у человека представление не только о том, что изображено. Формируется также и представление о том, кто изображает, кто является носителем изложения; представление может быть менее конкретизированным, но не менее чётким. Изобразитель является носителем оценок, разума, понимания изображённого. Автор, таким образом, является носителем речи и точки зрения к изображённым им явлениям.
Рассмотрим, каким образом категория «образ автора» находит отражение в конкретном произведении на примере очерков Владимира Каминера.
По мнению критиков и читателей, Владимир Каминер - уникальное явление в современной немецкой литературе. Он позволяет себе смеяться над всем и вся, вне зависимости от национальности и социальной принадлежности, вероисповедания и состояния здоровья осмеянного. Его истории смешны и интересны прежде всего из-за парадоксальности сюжетов и героев.
В своей книге «Liebesgrüße aus Deutschland» [6], откуда взяты очерки, проанализированные ниже, писатель повествует о жизни таких же иммигрантов, как он. Множество его произведений посвящено судьбам граждан бывшего Советского Союза. На собственном опыте он показывает сложности, противоречия, курьёзные ситуации, с которыми зачастую сталкивались люди, приехав в новую страну. Действующие лица очерков - он сам, его семья, друзья и те люди, с которыми он познакомился, живя в Берлине и путешествуя по стране.
В очерках представлено несколько планов авторского повествования. Оно организуется следующими разновидностями образа автора: наблюдателем, писателем, рассказчиком. Рассмотрим последовательно языковую структуру реализации основных разновидностей категории «образ автора».
В очерках «Neue Heimat» и «Stirb langsam» преобладающим является план автора-наблюдателя и его вариации в виде наблюдателя-писателя и наблюдателя-рассказчика. В основе этого авторского плана лежит своеобразная
кинематографическая манера повествования. Преобладание плана наблюдателя выдвинуло в качестве основной композиционной формы этих произведений кинематографический эпизод. Его форма позволяет кратко, но очень ярко изображать действительность.
Композиционной особенностью очерков является малое количество диалогов, их заменяют одиночные реплики, что в большей мере настраивает внимание читателя на основное действие в виде немых сцен. Очерки в основном построены на «немых сценах» и описаниях, поэтому читателю легче вникнуть в ситуацию и понять основную мысль, которую автор хотел донести.
Автора-наблюдателя можно сравнить с репортёром. Главное в нём -его сторонняя позиция относительно происходящего, ему неизвестны мотивы поведения героев, он не знает заранее, что произойдёт в следующий момент. Он фиксирует действия героев и сообщает о них читателю в том порядке, в котором они происходят. Автор-повествователь здесь предстаёт полностью объективным.
Автор-наблюдатель выполняет важную стилистическую функцию. Для того чтобы показать правду жизни в произведении, необходимо особое настроение, необходимо погружение читателя в атмосферу произведения, построить ту обстановку, которая необходима для мысли и идеи произведения. Эту роль в очерках играет образ автора-наблюдателя. Стилевой пласт автора-наблюдателя создаёт особое впечатление от прочтения очерков.
Ниже приведены сцены из очерков, выполненные в манере автора-наблюдателя:
1. Mein Freund stand also in der Sonne, drehte seine Zigarette und schimpfte laut auf Russisch. Plötzlich erwachte der alte Hund. Er drehte seinen Kopf zu Boris, und ohne Augen zu öffnen, nahm er Boris' Hand ins Maul. Es sah schrecklich aus. Der Hund biss meinen Freund nicht, er hielt seine Hand zwischen seinen scharfen gelben Zähnen, zärtlich, aber fest. Dabei öffnete der Hund die Augen und schaute meinem Freund direkt ins Gesicht. Boris wirkte ziemlich durcheinander. Ihm fiel in dieser Situation nichts Besseres ein, als "Heil Hitler" zu sagen. Danach schloss der Hund die Augen wieder und tat so, als würde er im Sitzen schlafen («Neue Heimat»).
2. In der tierärztlichen Praxis herrschte eine frohweihnachtliche Stimmung. Das Wartezimmer war überfüllt mit Tieren, die typische weihnachtsbedingte Unfälle und Verletzungen hatten. Zwei niedliche Kätzchen, die vom Weihnachtsbaum genascht hatten und denen nun große bunte Bündel aus Lametta aus den Hintern raushingen. Wenn aber die Besitzerin ihren Kätzchen das Lametta aus dem Arsch ziehen wollte, fingen beide sofort an, elendig zu jodeln. Anscheinend hatte sich das Lametta im Inneren der Katzen um irgendwelche wichtigen Organe gewickelt.
Außer den Katzen gab es Papageien, die sich an Weihnachtskerzen verbrannt hatten, und runde Meeresschweinchen, die allem Anschein nach etwas Großes, Flaches und Quadratisches gefressen hatten und nun geröntgt werden mussten («Stirb langsam»).
В плане наблюдателя каждое предложение обозначает какое-то законченное действие, не вытекающее из предыдущего, а обозначенное как совершенно самостоятельное. Предыдущее предложение логически не обуславливает последующие. Действия, которые выражены в отдельных самостоятельных предложениях, следуют подобно кадрам в кино в строгой последова-
тельности. Единая картина создаётся не за счёт логической последовательности, где предложения взаимообусловлены, а за счёт «монтажа» кадров, одно предложение нанизывается на другое. Логические связи устанавливаются между ними уже читателем, а не автором. Отсюда и характерные отношения между предложениями в этом плане: перечисление, соположение, «механическая» последовательность.
Характер отношений между предложениями определяет и скрепы между ними: союзной связи предложений здесь нет, равно как и повторов. Универсальным средством связи предложений являются имперфектное время глагола и анафорические местоимения.
Характер авторского повествования в данном стилевом пласту базируется на быстрой передаче действий. Задаётся стремительный темп сменяющих друг друга картин. Нет описаний наружности героев, описываются лишь некоторые детали обстановки. Кратко обозначаются действия героев и их главные аксессуары. Отсюда чередование коротких самостоятельных предложений и бессоюзных сложных предложений.
В качестве подлежащего преимущественно выступают имена собственные, одушевлённые существительные либо их заменители - местоимения. Основной акцент в предложении сосредотачивается на сказуемом, причём основная масса сказуемых выражена глаголами конкретного действия. В предложении в плане наблюдателя всё конкретно - подлежащее, сказуемое, остальные члены предложения, конкретизирующие их. Поскольку повествование сосредоточено на показе, то в качестве конкретизирующих элементов предложения выступают обстоятельства места и образа действия, реже -времени, например: schimpfte laut auf Russisch; plötzlich; es sah schrecklich aus; am späten Heiligen Abend; in der tierärztlichen Praxis; kurz nach Mitternacht.
Употребляются характерные для этого плана уточнения, нацеленные на внешний показ, например: überfüllt mit Tieren, die typische weihnachtsbedingte Unfälle und Verletzungen hatten. Zwei Kätzchen, die vom Weihnachtsbaum genascht hatten und denen nun große bunte Bündel aus Lametta aus den Hintern raushingen.
Иногда автор словно даёт указания режиссёру для разработки эпизода в виде сравнений или дополнительных замечаний, которые непосредственно не имеют отношения к действию.
Важным моментом для этого плана является отсутствие синонимичности выражения; в каждом новом предложении - новое действие. Каждое последующее предложение не поясняет предыдущее, а продвигает повествование вперёд.
В плане лексики данный стилевой пласт характеризуется конкретикой, в основном литературной, отсутствием фразеологических оборотов и других устойчивых словосочетаний.
Таким образом, главными признаками языковой структуры автора-наблюдателя в данных очерках являются следующие: «монтажная» связь предложений, глагольное сказуемое в имперфектной форме, конкретная простая лексика.
Проанализируем экспрессивно-речевой пласт автора-писателя. Данное условное название этот авторский план получил из-за использования автором форм письменной речи - автор не показывает и не рассказывает читателю, он пишет для него.
Речь в этом плане литературная, писательски обработанная, с элементами «книжной» продуманности. В композиционном отношении данный авторский план охватывает собственно повествование о событиях и фактах, небольшие «психологические экскурсы» в состояние героев, описание места действия.
Автор-писатель играет роль объективного повествователя и комментатора. Речь его характеризуется деловым и сдержанным тоном. Повествованию свойственна лаконичность, иногда даже некоторая протокольность. План автора-писателя в большинстве случаев предваряет кинематографические эпизоды. Отрывки повествовательного характера располагаются между кинематографическими эпизодами, в этих «паузах» автор даёт пояснения, сообщает дополнительные сведения.
Речь автора-повествователя ориентируется на письменно-повествующий монолог. Основу её составляет так называемый нормативный стиль: простой правильный синтаксис, соответствующий грамматическим нормам, литературная лексика. Но на этом фоне можно встретить отдельные книжные и поэтические конструкции.
Ниже приведены иллюстрации к данному субъектному плану.
1. Die größte Schwäche seiner neuen Heimat ist aus Sicht des Neuankömmlings natürlich ihre Gastronomie. Hier entdeckt er riesige Defizite. Man kann unendlich lange darüber sinnieren, wie gesund, ökologisch bewusst und vitaminreich das Essen in Deutschland präsentiert, Tatsache ist: Nichts schmeckt hier so, wie es schmecken soll. Das fängt mit dem Brot an und endet bei Wassermelonen und Gurken. Diese Produkte sind keine Delikatessen, in Russland weiß jedes Kind, wie eine Gurke oder eine Beere oder eine Wassermelone zu schmecken hat. Ganz sicher nicht nach Zeitungspapier («Neue Heimat»).
2. Es gibt Kinder, die das ihnen geschenkte Spielzeug erst einmal auseinander nehmen, um zu sehen, warum die Kuh so laut lacht und wieso der Hase laufen kann. Sie schauen in den Hasen, sie schauen in die Kuh, so lange, bis der Hase nicht mehr läuft und die Kuh für immer aufhört zu lachen. Russen vermeiden es, Dingen auf den Grund zu gehen, den die große Lehre des letzten Jahrhunderts war: je besser das Äußere, desto schlimmer der Inhalt. Egal ob Spielzeug, technische Geräte, Lebensmittel oder Ideen zur Verbesserung der Welt, sie wissen: je prachtvoller die Verpackung, desto trauriger der Inhalt. Ihre historische Erfahrung sagt ihnen, man darf nicht zu tief bohren, man sollte nicht alles ganz genau wissen wollen.
In Deutschland will man jedoch alles genau wissen. <... > («Unsere neue Religion»).
В отрывках ярко проявляется основа данного пласта: усложнённый синтаксис (сложноподчинённые предложения и распространённые простые), большое количество определений (die größte Schwäche; deutsche Vergangenheit; alt aussehende Hunde; das ihnen geschenkte Spielzeug; technische Geräte и т.д.), использование косвенной речи (Viele müssen aber schon als Kleinkind Mitglied der NSDAP gewesen sein).
Речь автора-рассказчика в языковом отношении соотнесена с устно-морфологической формой речи народно-разговорной окраски. В этой роли автор ведёт как бы устное повествование. Письменная речь строится по зако-
нам устной речи, сохраняя голос и интонацию. В роли рассказчика автор сближается с героями, исходит из их речевой культуры.
Действующие лица очерков - люди примерно одного культурного уровня, поэтому план рассказчика в произведениях относительно однороден.
План автора-рассказчика представлен во всех трёх очерках, в тех местах, где сосредотачиваются бытовые сцены и речь идёт конкретно о героях. В стилевом ключе написаны сцены из жизни семьи главного героя, его самого и его друзей.
Стилевой пласт рассказчика в очерках выполняет особую композиционную функцию. Дело в том, что в данных произведениях В. Каминер даёт некую сравнительную характеристику бывшего Советского Союза и Германии. Основываясь на личном опыте, он описывает всё, что показалось ему необычным и, так или иначе, кажется необычным русскому читателю.
Далее приведены примеры, подтверждающие наличие данного экспрессивно-стилевого пласта.
1. Ich habe nur einmal diese Begegnung mit dieser deutschen «Vergangenheit» erlebt. Das war im Juli 1990 in Ostberlin. Damals war die Wiedervereinigung de facto bereits abgehakt, obwohl de jure noch existierte. Es fühlte sich an, als hätte der Lauf der Geschichte für einen Moment haltgemacht, um Luft zu holen. Die Ostberliner hatten in jenem Sommer die einmalige Gelegenheit, etwas zu erleben, das es so nirgends auf der Welt mehr gab: Sie lebten gleichzeitig im Sozialismus und im Kapitalismus. Sie genossen die Vorzüge beider Systeme, ohne ihre Nachteile zu spüren. <... > Die Polizei hatte Angst, die Punks von der Straße zu verjagen, und die Verkäuferinnen hatten keine Lust, die neuen Produktnamen auswendig zu lernen, jeden Tag kamen neue dazu. Sie antworteten zur Sicherheit: «Ham wa nich», wenn man Unbekanntes verlangte. Dabei stand schon alles in den Regalen («Neue Heimat»).
2. Meine Heimat war eine Diktatur, die Diktatur der Froschfolterer. In einer Demokratie jedoch müsste ein solcher Brief funktionieren, dachte ich. Und tatsächlich kam Sebastian am nächsten Tag sogar zwei Stunden früher von der Schule nach Hause. Die Lehrerin hatte meinen Brief gelesen, die Entschuldigung akzeptiert und Sebastian vom Unterricht befreit, denn er durfte auch nicht mit ansehen, wie die anderen Schüler ihre Würmer foltern. Anschließend wollte die Lehrerin von ihm wissen, zu welcher Konfession seine Familie gehört. Sebastian überlegte kurz und sagte, ohne rot zu werden: «Buddhismus». Die Lehrerin wunderte sich, wie weit der Buddhismus inzwischen fortgeschritten war, woraufhin Sebastian präzisierte, es handle sich in unserem spezifischen Fall um den so genannten russischen Buddhismus, auch als Samowar-Buddhismus bekannt. <... > («Unsere neue Religion»).
В языковом отношении для речи рассказчика характерна бытовая лексика. В бытовых сценах всё названо своими именами. Встречаются слова, выражающее состояния героев (rot werden, war empört, zwinkerte optimistisch, traurig, depressiv и др.). Употребляется целое предложение на диалекте (Ham wa nich), а также отступ от нужной грамматической формы существительного (ich bin kein(-e) Mörder(-in), ich bin Tierärztin).
Для синтаксиса характерны простые малораспространённые предложения и бессоюзные сложные предложения с простыми составными частями, иногда в виде неполных предложений. Ср.: Das war im Juli 1990 in Ostberlin.
Для данного плана характерны и более сложные по объёму синтаксические конструкции, передающие логику разговорной речи. Например, к предложению Ich habe nur einmal diese Begegnung mit dieser deutschen «Vergangenheit» erlebt далее присоединяются другие, которые его дополняют, поясняют, раскрывают его суть: Das war im Juli 1990 in Ostberlin. Damals war die Wiedervereinigung de facto bereits abgehakt, obwohl de jure noch existierte. Es fühlte sich an, als hätte der Lauf der Geschichte für einen Moment haltgemacht, um Luft zu holen и т.д.
Наличие диалогов оживляет повествование, максимально погружая читателя в его атмосферу. Тому же способствуют восклицательные предложения, которые придают рассказу живость и эмоциональность.
Таковы основные моменты, сигналы, которые позволили отнести данные отрывки к плану автора-рассказчика.
План автора-писателя и план автора-рассказчика в чистом виде встречаются нечасто. Обычно они выступают в сочетании с планом наблюдателя, образуя смешанные стилевые пласты - пласт автора-наблюдателя/писателя и пласт автора-наблюдателя/рассказчика.
Итак, в очерках Владимира Каминера основными экспрессивно-стилевыми пластами являются пласт автора-наблюдателя, автора-рассказчика и автора-повестователя, каждый из которых выполняет определённую функцию. Наличие пласта автора-наблюдателя создаёт атмосферу особой простоты и натуральности, что, по сути, является труднодостижимым. Выбор языковых средств, организованных в систему, объясняется кинематографической манерой повествования, внушающей читателю мысль о естественном течении жизни.
Наличие пласта автора-писателя придаёт повествованию объективность и имеет лаконичный характер. Речь автора чётко соответствует нормам (нормативный стиль), но встречаются особые конструкции, присущие, к примеру, поэтической речи.
Экспрессивно-стилевой пласт автора-рассказчика ещё сильнее приближает читателя к изображаемой действительности. Посредством диалогов, отдельных реплик, путём использования просторечий и подражания конструкций устной речи автор формирует у читателя ощущение максимальной погружённости в атмосферу того, о чём он пишет, - таким образом грань между читателем и идеей произведения становится ещё прозрачнее.
Список литературы
1. Виноградов, В. В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика / В. В. Виноградов. - М., 1963. - 252 с.
2. Авдевнина, О. Ю. Вопросы стилистики : межвуз. сб. науч. тр. / О. Ю. Авдев-нина. - Саратов, 1998. - Вып. 28. Антропологические исследования. - С. 262-267.
3. Солганик, Г. Я. Русский язык: Стилистика / Г. Я. Солганик. - М. : Дрофа, 1995. - 272 с.
4. Брандес, М. П. Стилистический анализ (на материале немецкого языка) / М. П. Брандес. - М. : Высшая школа, 1971. - 191 с.
5. Бахтин, М. М. Вопросы литературы и эстетики / М. М. Бахтин. - М. : Художественная литература, 1975. - 504 с.
6. Kaminer, W. Liebesgrüße aus Deutschland / W. Kaminer. - Germany : Goldmann Verlag, 2013. - S. 10-40.
References
1. Vinogradov V. V. Stilistika. Teoriya poeticheskoy rechi. Poetika [Stylistics. Theory of poetic speech. Poetics]. Moscow, 1963, 252 p.
2. Avdevnina O. Yu. Voprosy stilistiki: mezhvuz. sb. nauch. tr. [Problems of stylistics: interuniversity collected papers]. Saratov, 1998, iss. 28. Antropologicheskie issledova-niya, pp. 262-267.
3. Solganik G. Ya. Russkiy yazyk: Stilistika [Russian language: Stylistics]. Moscow: Drofa, 1995, 272 p.
4. Brandes M. P. Stilisticheskiy analiz (na materiale nemetskogo yazyka) [Stylistic analysis (in German language)]. Moscow: Vysshaya shkola, 1971, 191 p.
5. Bakhtin M. M. Voprosy literatury i estetiki [Problems of literature and aesthetics]. Moscow: Khudozhestvennaya literatura, 1975, 504 p.
6. Kaminer W. Liebesgrüße aus Deutschland [Greetings from Germany]. Germany: Goldmann Verlag, 2013, pp. 10-40.
Разуваева Татьяна Александровна
кандидат педагогических наук, доцент, кафедра иностранных языков и методики преподавания иностранных языков, Пензенский государственный университет
(Россия, г. Пенза, ул. Красная, 40) E-mail: rastan12@mail.ru
Razuvaeva Tatiana Aleksandrovna Candidate of pedagogical sciences, associate professor, sub-department of foreign languages and foreign language teaching technique, Penza State University (40 Krasnaya street, Penza, Russia)
УДК 811.12 - 112 Германская филология Разуваева, Т. А.
Образ автора в произведениях немецкого писателя Владимира Каминера / Т. А. Разуваева // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. - 2015. - № 4 (36). - С. 135-144.
