CC BY
29
30/2002
Вестник Ставропольского государственного университета
АЗШЗНИНИЕ И ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
ОБЭРИУТЫ И РОК-ПОЭЗИЯ (КОММУНИКАТИВНЫЙ АСПЕКТ)
Ю.Е. Кобина
Рок-поэзия в ряде случаев должна подвергаться коммуникативному анализу. Коммуникативный эффект зависит от того, насколько точно адресат сумел интерпретировать текст. В культурном контексте некоторых произведений рок-поэзии существуют тексты, восприятие и интерпретация которых затруднены в силу их необычности, маргинальности.
Предпосылкой понимания текста является наличие у отправителя и получателя текста общей информации: языковой, основывающейся на том, что автор и слушатель владеют одним и тем же языком, и неязыковой, основывающейся на том, что и автор и слушатель обладают общей системой знаний о мире.
Эстетика ОБЭРИУ глубоко укоренена в русской литературе. Отстранение, гротескная поэтика, пародия как серьезный стилистический прием, психосоциальный опыт поколения ? вот что привлекало и привлекает многих рок-поэтов 80 ? 90-х гг.
Творчество Егора Летова ? одно из самых показательных проявлений рок-культуры 80-х гг. Внутренние установки поэта исследователи характеризуют такими чертами, как «позиция тотального отрицания навязываемых идеологических, нравственных, художественных ценностей, уход в царство темной меонической свободы». Именно подобная близость обусловила использование сходных художественных приемов, мотивов, в том числе и связанных с поэтикой абсурдизма.
Делая свои произведения, с одной стороны, трепетно личными и искренними, Ле-тов выстраивает целую систему аллюзий.
В текстах Летова важен знак, ссылка на какого-то поэта, эстетику, настроение («Один день Ивана Михайловича», «Маяковский видел сон», «Сто лет одиночества», «Офелия» и др.). Так, например, стихотворение «Ночь» посвящено поэту -обэриуту А. Введенскому, одному из удивительно трагических поэтов. Одной из стилеобразующих задач всего летовского творчества стала продекларированная им самим в одном из интервью необходимость «выразить абсурдность, кошмар-ность и игривость (неизменно сопровождающую первые два компонента) окружающей нас действительности». Прямые аналогии мы находим в финале мистерии Введенского «Кругом возможно Бог»: Горит бессмыслица звезда, она одна без дна. Вбегает мертвый господин И молча удаляет время.
Шутовской интонации наши рок-поэты учились в первую очередь у обэ-риутов. Обэриуты видели смерть в конце тоннеля. Возможно, даже собственную насильственную смерть, затевали игры с ней на все сокращающемся расстоянии, очень уж ерничали, погибая. У обэриутов люди умирают и воскресают, будто их выключили и включили. Смерть ? факт неожиданный. Потому нелепый и смешной.
¡■Н Кобина Ю.Е.
\ ■ | «Обэриуты и рок-поэзия (коммуникативный аспект)»
В летовском стихотворении мы находим прямые аналогии со «Случаями» Хармса: «Однажды Орлов объелся толченым горохом и умер. А Крылов, узнав об этом, тоже умер. А Спиридонов умер сам собой. А жена Спиридонова упала с буфета и тоже умерла» и т.п. Связи причины и следствия полностью игнорируются. Так нарушается один из принципов коммуникативности - принцип детерминизма, чем и характеризуется поэтика абсурда в целом.
У Летова: «Глобальные вещи тужились в мозгу / пальцы лазали в бороде / Женя Колесов перебрался в Москву / Федя Фомин получил... / я в это время песенки орал / Передонов умирал». «У ко-тейки хвостик нечаянно обгорел / Введенский в петле плясал / Маяковский пулю сосал / Передонов зубами во сне скрипел». Круг затрагиваемых в поэтическом дискурсе субъектов включает в себя помимо символического «серого котейки» упоминания о культовом фестивале рок-музыки «Вудсток», поэтах Введенском, Маяковском; литературного персонажа Передо-нова и недотыкомку («Мелкий бес» Ф. Сологуба); никому не известных - Женю Колесова и Федю Фомина, и, наконец, культового мистика, предтечу психоделической революции 1960 - 1970 гг. Карлоса Кастанеду. На первый взгляд разрозненные детали требуют коммуникативного анализа. Как и рассказы Хармса, стихотворение Летова формально закончено, но логического повествования в нем нет. Многообещающее начало прерывается
совершенно несвоевременным концом: «Кастанеда об этом ничего не писал». Повествование ничем не заканчивается, текст просто прерывается автором. В русле обэриутской эстетики Летов перестраивает временные отношения в тексте, создавая новый метафорический строй текста. Нарушение основных принципов коммуникативности (неполнота описания, анти-детерменизм) сопровождается у обэриу-тов пародийным, сниженным слогом, у Летова это проявляется на уровне эвфемизмов и использования ненормативной лексики.
Подводя итоги, можно констатировать, что в анализируемом стихотворении прослеживается продолжение абсурдистских традиций Хармса и Введенского. Дисгармоничный, индетерминированный, бессмысленный мир героев Хармса? это отражение мрачной эпохи тоталитаризма. Цикл Хармса написан в 1933- 1939 гг., стихотворение Летова в 1990 г., но сколько аналогий и интертекстуальных перекличек! Экзистенциальный трагизм бытия героев, драматизм мироощущения и миропонимания отражается в языке повествования, коммуникативные нарушения отражают те проблемы, с которыми столкнулся человек ХХв., ощущающий экзистенциальный страх, одиночество, пустоту жизни.
Об авторе
Кобина Юлия Евгеньевна, аспирантка кафедры новейшей отечественной литературы ХХ в.
