CC BY
93
ОБЪЕКТИВНАЯ ИСТИНА ДЛЯ РОССИЙСКОГО УГОЛОВНОПРОЦЕССУАЛЬНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА: ЗА И ПРОТИВ
objective truth for the Russian criminal procedural law: pROS AND CONS
УДК 343.98
И.М. КОМАРОВ,
доктор юридических наук, профессор (Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова) e-mail: mgu.ikomarov@mail.ru
I.M. KOMAROV,
Doctor of Law, Professor (Moscow state University. M. V. Lomonosov)
Н.А. ЖУКОВА,
кандидат юридических наук, доцент (Белгородский юридический институт МВД России) e-mail: nazhukova2008@yandex.ru
N.A. ZHUKOVA,
candidate of jurisprudence, Associate Professor (Belgorod Law Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation)
Аннотация: в статье проводится анализ позиций ученых и практиков относительно внесенного в Государственную Думу РФ проекта Федерального закона об объективной истине. На его основе автор аргументировано делает вывод о том, что принятие данного закона в том виде, который предложен разработчиками, невозможно, так как это нарушит систему принципов действующего УПК РФ и негативно скажется на практике применения его норм правоохранительными органами и судом.
Ключевые слова: правовая реформа, уголовно-процессуальный кодекс, объективная истина.
Abstract: the article analyzes the position of scientists and experts on the introduction of the State Duma of the Russian Federation the draft Federal Law of objective truth. On the basis of the author convincingly concludes that the adoption of this law in a form that can not be offered by developers , as this would violate the principles of the current system of Code of Criminal Procedure and the negative impact on the practical application of its provisions by law enforcement agencies and the courts.
Keywords: legal reform, the Criminal Procedure Code, the objective truth.
6
Проблемы правоохранительной деятельности 2’15
Наука. Теория. Практика
Наверное, только ленивый не критиковал ныне действующий УПК России. И есть за что. Достаточно только открыть первую страницу любого его издания последних лет, и мы увидим, сколько изменений внесено в его нормы федеральными законодательными актами. Отсутствие же стабильного процессуального закона прямо и непосредственно связано с серьезными проблемами в деятельности правоприменителя - как органов, осуществляющих дознание и предварительное расследование, так и судов, отправляющих правосудие. Эти проблемы в первую очередь затрагивают права и свободы российских граждан, которые Конституция гарантирует им в полном объеме в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права.
В одной публикации невозможно раскрыть и проанализировать весь спектр проблем современного отечественного уголовно-процессуального законодательства, тем более дать рекомендации по исправлению его «острых углов», но одну проблему, на наш взгляд, достаточно серьезную, проанализировать и выразить к ней свое отношение вполне возможно.
Начнем с общих, так сказать методологических, подходов. Полагаем, нет сомнений в том, что определение системы целей и задач уголовного процесса представляется весьма важным для стабильного функционирования всей системы уголовного судопроизводства. Оценивая процессуальное законодательство советского периода и современной России, отметим, что законодатель уделял и уделяет этой проблеме недостаточно внимания. С принятием в 2001 году действующего УПК РФ положение даже ухудшилось.
В аспекте анализа УПК РСФСР отметим, что он не определял цели уголовного процесса вовсе, а ограничивался лишь указанием на задачи (статья 2). Причем их можно было оценить только как частные задачи, которые страдали явной неполнотой и далеко не исчерпывали обширного круга проблем, стоящих перед уголовным процессом [1, с. 56-65].
Новый УПК РФ не только не определил цели уголовного процесса, но вообще исключил упоминание о его задачах. Вместо этого появилась норма общего характера, определенная шестой статьей (назначение уголовного судопроизводства), в соответствии с первой частью которой уголовное судопроизводство в современной России в настоящее время подчинено защите прав
и законных интересов лиц, организаций, потерпевших от преступлений; защите личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод. Назначение и цель - суть различные категории, и в этой связи правильно замечание А.Р. Белкина о том, что «в отличие от цели назначение оказывается понятием совершенно не конкретным, не вовлеченным в системный подход к проблеме» [2, с. 14]. На это же обстоятельство указывают и другие авторы [3, с. 27; 4, с. 30; 5, с. 16].
В этой связи можно констатировать, что положения первой части шестой статьи УПК РФ никак не могут служить целям вообще и тем более целям уголовного процесса.
Опустим анализ части второй указанной процессуальной нормы. Принципиально с ней можно согласиться, однако по содержанию она больше соответствует принципу уголовного процесса, отражающему назначение уголовного судопроизводства, но само назначение никак не определяющему.
Положения 6 статьи УПК РФ достаточно резко критиковали и критикуют отечественные процессуалисты [6, с. 71-79; 7, с. 26] и эта критика связывается ими с тем, что практические работники, не имея законодательно определенных целей и задач уголовного судопроизводства, оказались, по меткому выражению В.В. Вандышева, «без руля и без ветрил» [8, с. 42-46]. Резюмируем вышесказанное: современный УПК РФ не только не приблизился к определению понятия цели уголовного процесса, но, напротив, отдалился от него, этот факт свидетельствует о том, что такая важная часть общественной деятельности, которой является уголовное судопроизводство, осталась без главных ориентиров.
В этой связи возникает вопрос - каким может быть выход из сложившейся процессуальной ситуации? Полагаем, что однажды он уже был определен и обозначен в трудах российских процессуалистов. Сошлемся на мнение И.Я. Фойницкого. «Общественное, или публичное, начало уголовного судопроизводства, - пишет он, - противополагается началу частному, или исковому, процесса гражданского и состоит в том, что уголовно-судебное разбирательство происходит в общегосударственных интересах, требующих не осуждения обвиняемого во что бы то ни стало, а правильного приложения уголовного закона путем полного раскрытия истины (выделено нами - И.К.); наказание невиновных вредит государству еще более,
Проблемы правоохранительной деятельности 2’15
7
Наука. Теория. Практика
чем оправдание виновных» [9, с. 11].
Данная идея определения концепции цели уголовного процесса посредством формализации ее как достижение объективной истины хорошо известна советскому уголовному процессу. Специалисты знакомы с исследованиями по данной проблематике, принадлежащими перу М.С. Строговича, Я.О. Мотовиловкера, В.И. Каминской, П.Ф. Пашкевича и других процессуалистов. Подобные исследования не являются чуждыми и современным исследователям, так как общество объективно заинтересовано в установлении истины о совершенном преступлении с целью защиты как общественных, так и личных интересов. Однако анализ судебно-следственной практики свидетельствует о том, что, к сожалению, развитие состязательных начал в отечественном уголовном судопроизводстве в современных условиях движется по пути умаления роли объективной истины, замены ее истиной формальной, процессуальной (судебной). Высказываются мнения относительно того, что в качестве идеального результата по уголовному делу может стать совпадение «объективной и процессуальной истины» [10, с. 19], а в качестве критерия соответствия формальной истины (соответствие процесса требованиям процессуального права) истине материальной принимается внутреннее убеждение - уверенность судьи по поводу предмета конкретного уголовно-правового спора [11, с. 8-14].
Если принять эту позицию, то судья из субъекта, ответственного за правосудие, становится простым фиксатором данных, представленных обвинением и защитой. В этой связи уместно замечание А.М. Ларина о том, что «единственное, чему может служить отрицание принципа объективной истины, - это оправдание следственных и судебных ошибок» [12, с. 9]. В этом мнении он не одинок.
Можно еще долго рассматривать теоретическое наследие, которое связано с исследованием проблем цели и задач уголовного процесса и их отношения к истине, объективной истине. Можно в этой связи продолжить соответствующую критику действующего российского уголовно-процессуального кодекса, но наш краткий экскурс в данную проблему обусловлен некоторыми современными прикладными аспектами процессуального законодательства и попытками их разрешения посредством инициации и принятия новых федеральных законов в при-
вязке их действия к понятию истины.
В этой связи обратимся к процессу, который был инициирован правоохранительными органами через субъекты законодательной инициативы российского парламента и связан с процедурами прохождения проекта закона и его принятием с целью введения в уголовном судопроизводстве института норм установления объективной истины по уголовному делу.
Данная инициатива в значительной степени была вызвана тем, что приведенные выше изъяны российского уголовно-процессуального законодательства на фоне действия с 2007 года процессуального ведомственного контроля за дознанием и предварительным расследованием создали нетерпимую процессуальную ситуацию многочисленных нарушений прав и свобод граждан, разрешение которой могло быть только посредством принятия федерального закона, гармонизирующего неэффективные процессуальные отношения.
Одной из причин внешнего порядка следует считать данные нарушения законных прав и свобод граждан, которые ежегодно устанавливаются органами прокуратуры. К сожалению, прокурорский надзор за органами дознания и предварительного следствия в настоящее время не более чем фикция и прокуроры могут только констатировать нарушения законности, но активно влиять на их устранение не могут.
В последние годы прокуратура России постоянно выражает серьезную озабоченность состоянием соблюдения прав и свобод граждан, адресуя ее верховной государственной власти.
В этой связи приводятся данные о незаконных задержаниях и заключениях под стражу судом по ходатайству органов, осуществляющих предварительное расследование преступлений. Эти данные подтверждаются прокурорскими проверками, в ходе которых объективно устанавливаются факты незаконного содержания граждан под стражей. В порядке реабилитации из средств государственного бюджета им только в последние годы выплачено более 1 млрд. рублей. Однако виновные должностные лица, допустившие брак в расследовании, который выразился в ущемлении конституционных прав граждан, так и не наказаны.
В этой связи можно привести следующие сведения. Согласно статистике Генпрокуратуры РФ за последние три года незаконно к уголовной ответственности было привлечено
8
Проблемы правоохранительной деятельности 2’15
Наука. Теория. Практика
и реабилитировано судом и следствием более 20 тыс. человек, а наказали за это лишь 21 должностное лицо. Причем нет ни одного факта возбуждения уголовного дела или привлечения виновных в этом беззаконии к уголовной ответственности по ст. 301 УК РФ за незаконные задержание, заключение под стражу или содержание под стражей. Резюмировал эту статистику Генпрокурор РФ Ю. Чайка, по мнению которого иного результата ожидать не приходится, пока уголовноправовая оценка допущенных следователями нарушений будет осуществляться самими же следователями. Надежда на эффективный ведомственный контроль, к сожалению, уже давно себя не оправдывает.
Можно предположить, что не только приведенные факты, но и низкое в целом качество предварительного расследования преступлений следователями, которое, безусловно, беспокоит и руководство СКР, стало одной из причин того, что депута-том-единороссом А. Ремезковым 29 января 2014 года в Государственную Думу РФ был представлен проект ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с введением института установления объективной истины по уголовному делу».
Законопроект настолько неоднозначный, что, выступая в феврале текущего года в Госдуме, помощник В. Путина и начальник Государственно-правового управления Президента РФ Л. Брычева проявила недовольство тем, что документ вносится «без широкого общественного обсуждения, без обсуждения в профессиональных сообществах, без Верховного суда и иных судов, которым это все применять».
На этом основании дискуссия по содержанию законопроекта перешла в Общественную палату, комитеты Госдумы, Федеральную палату адвокатов и иные органы, непосредственно заинтересованные в его принятии и применении.
К участию в ней была привлечена широкая научная общественность. В первую очередь требовал ответа вопрос о необходимости данного закона российскому уголовно-процессуальному законодательству.
Рамки статьи ограничены, поэтому мы попытаемся проанализировать основные спорные вопросы этого закона и выскажем свое отношение к его содержанию, а также необходимости действующему УПК РФ.
Основной тезис его сторонников в следующем: объективная истина в УПК должна
превратить следователей из преследователей в исследователей и тем самым помочь правосудию, при этом, отметим сразу, содержание понятий «преследователей» и «исследователей» авторами законопроекта никак не комментируется.
Ссылаясь на международный опыт и традиции отечественного уголовно-процессуального законодательства, они отмечают, что положение об объективной истине успешно закрепили и применяют в своем законодательстве многие страны Европы, были они и в Уставе уголовного судопроизводства 1864 года Российской империи, УПК РСФСР 1922 и 1960 годов. Поэтому, следуя европейским тенденциям и российским традициям, по мнению разработчиков закона, следует вернуть данное положение в УПК РФ. Однако для того чтобы этот тезис можно было считать аргументом, следует дать анализ понятия объективной истины в контексте основных положений УПК европейских государств, где эта истина служит целям правосудия. Что касается Устава уголовного судопроизводства 1864 года, УПК РСФСР 1922 и 1960 годов, то нам известны все положительные отличия этих кодифицированных процессуальных актов от действующего УПК РФ. Увы, не в пользу последнего, а механическое внесение рассматриваемого понятия в систему действующих процессуальных норм, на наш взгляд, по меньшей мере не обосновано. Кроме того, в Уставе уголовного судопроизводства 1864 года, УПК РСФСР 1922 и 1960 годов в употреблении было понятие истины, но не объективной истины, а это две большие разницы, о чем будет сказано ниже.
Принятие закона в предлагаемой редакции, по мнению его разработчиков, «превратит судью из пассивного надзирателя за процессом рассмотрения уголовного дела в его активного участника». Закон разрешит ему по ходатайству сторон или по собственной инициативе «восполнять неполноту доказательств», а если это невозможно будет сделать в судебном разбирательстве, позволит отправлять дело к прокурору, для соответствующего процессуального реагирования. Состязательность сторон в эти условиях станет совершенней и эффективней, полагают сторонники введения объективной истины в УПК. Однако это декларативное заявление, не подтвержденное какими-либо убедительными аргументами, за исключением: первое - «приговор будет назначаться на основе истинных обстоятельств произошедшего, а
Проблемы правоохранительной деятельности 2’15
9
Наука. Теория. Практика
не ораторского искусства сторон», второе - появится «сбалансированная состязательность», которая выразится в том, что судья сможет проявлять активность для выяснения подлинных обстоятельств дела. На наш взгляд — это не очень убедительно.
Напротив, в случае принятия закона в предложенной редакции суд лишится беспристрастности, поскольку на него будут возложены не свойственные ему, в соответствии с действующим УПК, функции защиты или обвинения. Это само по себе нарушает ч. 3 ст. 123 Конституции России, по которой судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. Спрашивается, что же теперь - из-за объективной истины для УПК изменять положения Конституции? В этой связи хорошо на одном из заседаний по рассмотрению положений проекта данного закона высказалась Л. Воскобитова. Она отметила, что как только мы в один ряд технологически ставим суд, прокурора, следователя, мы начинаем противоречить, в том числе и собственной Конституции, где установлено разделение властей и суду отведена другая роль. Она также обратила внимание на коллизию со ст. 299 УПК («Вопросы, разрешаемые судом при постановлении приговора”), которая может возникнуть в случае принятия закона об объективной истине. Полемизируя с оппонентами, Л. Воскобитова отметила, что «судье при постановлении приговора следует ответить, в частности, на два вопроса: доказано ли деяние и совершил ли его подсудимый? Получается, что мы хотим положениями предлагаемого закона обязать суд дополнить то, что когда-то «не доделал» следователь, а потом, чтобы суд сам себе задавал еще вопрос: а доказано ли?». «Можно ли требовать от суда беспристрастности, когда он будет оценивать свою собственную работу?» - задает Л. Воскобитова риторический вопрос.
Сторонники закона об объективной истине считают, что предлагаемое законодательное «новшество» будет выгодно лицам, которые могут быть необоснованно привлечены к уголовной ответственности, а также лицам, интересы которых представляет адвокат по назначению, исполняющий свои обязанности не вполне добросовестно. Аргумент - новый процессуальный порядок будет ограждать подсудимого от несправедливого обвинения, искать объективную истину, в соответствии с положениями законопроекта, обязаны будут не только судьи, но и прокуроры, следова-
тели, которым запрещается обвинительный уклон. Из этого следует, что и адвокат тоже должен будет искать объективную истину, но это уже юридический нонсенс. В этой связи как не вспомнить вновь ч. 3 ст. 123 Конституции России и декларирование в ней состязательности в уголовном судопроизводстве. Кроме того, Кодекс профессиональной этики адвокатов запрещает адвокатам занимать по делу позицию, противоположную позиции доверителя, и действовать вопреки его воле. Относительно недобросовестных адвокатов отметим, в рамках законодательства об адвокатуре и адвокатской деятельности достаточно положений, регламентирующих ответственность адвокатов за некачественное предоставление соответствующей услуги, если кто-то считает, что этого недостаточно, можно инициировать изменения и дополнение в соответствующем законодательстве.
Вызывают серьезные опасения связи положений предлагаемого законопроекта с положениями ст. 14 УПК РФ. Сторонники принятия законопроекта предлагают толкование неустранимых сомнений в пользу обвиняемого применять лишь в случае невозможности достижения по делу объективной истины и только после принятия исчерпывающих мер к ее отысканию. Но такой подход к норме, которая является одним из важнейших средств защиты конституционных прав и свобод граждан, делает ее юридической фикцией. Кроме того, если суд будет обязан отыскивать объективную истину, то как это согласуется с ч. 2 указанной процессуальной нормы, где «бремя доказывания обвинения ... лежит на стороне обвинения». Суд сторона обвинения? Никак не убеждают в этой связи предлагаемые лакировки части третьей статьи 15 УПК, что «суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты. Суд создает условия для всестороннего, полного и объективного исследования всех обстоятельств уголовного дела, исполнения сторонами их процессуальных обязанностей, а также осуществления предоставленных им прав».
Между тем разработчики в этой связи пытаются убедить критиков законопроекта тем, что «невиновные выиграют», а «презумпция невиновности станет рабочим инструментом», суд докопается до истины, даже если сторона защиты плохо исполняет свои процессуальные обязанности. Правда из этих аргументов не ясно, откуда судья узнает, достиг он истины или нет, а может
10
Проблемы правоохранительной деятельности 2’15
Наука. Теория. Практика
быть, он уже до судебных прений должен «в голове» держать «картинку мира», которая является истиной, и к ней добавлять доказательства?
Есть еще одна опасность положений предлагаемого законопроекта для российского правосудия. Она заключается в том, что на практике это означает исключение оправдательных приговоров из судебной деятельности, так как оправдательный приговор станет не столько недоработкой обвинения, сколько недоработкой суда. Будет действовать аксиома: если приговор обвинительный, значит суд установил объективную истину. Зачем апелляция и кассация? На это обстоятельство ранее обращала внимание судья Конституционного суда в отставке Т. Морщакова. В этой связи не забудем, что суд уже сейчас, отчасти, является заложником норм, определяющих его компетенцию относительно взятия под стражу. Раньше прокурор с опаской применял эту меру, зная о последствиях для себя при оправдательном приговоре, теперь суд, применив заключение под стражу в отношении гражданина, в предлагаемых в соответствии с законопроектом условиях деятельности, как бы обязан установить объективную истину и вынести обвинительный приговор, причем лучше с лишением свободы.
Кроме того, если «не кривить душой», положения предлагаемого закона, по большому счету, призваны облегчить жизнь следователю, так как фактически он сможет не беспокоиться за допущенный следственный брак - ненадлежащее проведение расследования преступления, так как «если не расследовал он, расследует суд». В этой ситуации суды окажутся перегружены некачественными расследованиями и будут вынуждены устанавливать объективную истину, а при том, что и сейчас нагрузка на «судей-кримина-листов» немалая, постепенно это приведет к коллапсу судебной деятельности.
Также, по мнению разработчиков закона, благодаря его введению в следственную и судебную практику следователи станут не преследователями, а исследователями, так как на них будет возложена обязанность собирать и оправдательные доказательства. Отметим, что эту обязанность со следователей никто не снимал и ранее, а сейчас она возложена на них в действующих нормах УПК (ст. 6), без принятия положений объективной истины. Правда, эта обязанность практически не исполняется. Вместе с тем усомнимся в том, что даже если гипотетически предпо-
ложить принятие соответствующего закона, применение его следователем фактически не будет нацелено так же, как и сейчас на собирание наряду с обвинительными, оправдательных доказательств, так как они могут привести к прекращению уголовного дела, а это, как известно, традиционно считается «следственным» браком. Об этом знают все. Хорошо в этой связи высказался Генпрокурор РФ Ю. Чайка: объективная истина приведет только к обвинительному уклону в судах. Согласен с ним и представитель Президента РФ в Конституционном суде М. Барщевский.
Теперь о самом определении объективной истины, которое предлагается внести в ст. 5 УПК РФ в следующей формулировке: «объективная истина - соответствие действительности установленных по уголовному делу обстоятельств, имеющих значение для его разрешения». Приведенные в проекте термины данного определения «весьма далеки от чистоты юридической техники». Если под понятием объективной истины понимать «совокупность обстоятельств», имеющих значение для дела, то это взаимно исключающие термины, что нарушает логику определения. Если «объективное», то абсолютно все. Если только «имеющие значение для его, уголовного дела, разрешения», то о какой объективности идет речь? Слово «истина», если его вводить в процессуальном законе, следует употреблять в прикладном значении, а не использовать для этой конкретной материи философский термин «объективная истина». Мы никогда не сможем познать с полной достоверностью исследуемое посредством уголовного расследования и судебного рассмотрения событие хотя бы потому, что в процессе познания сторонами может быть использована недостоверная информация, о которой другим участникам уголовного судопроизводства не известно. Кроме того, обратимся к следственной практике. Так, например, по уголовным делам, связанным с незаконным оборотом наркотиков, практически каждое обвинительное заключение начинается со слов «в неустановленное время, в неустановленном месте, при неустановленных обстоятельствах». Как будет отражаться в практике уголовного судопроизводства реализация понятия объективной истины - это вопрос. Законопроект обходит также и вопрос о критериях объективной истины, о механизме ее процессуального установления.
Не доработана с точки зрения юридичес-
Проблемы правоохранительной деятельности 2’15
11
Наука. Теория. Практика
кой техники и формулировка процессуальной новации законопроекта, определенная в статье 16.1. УПК «Установление объективной истины по уголовному делу». В ч. 2 данной нормы определяется «при наличии сомнений в истинности мнения сторон суд принимает все необходимые меры к установлению действительных фактических обстоятельств уголовного дела в целях обеспечения отправления справедливого правосудия». Очевидное расхождение с позицией Европейского суда по правам человека в том, что этот суд постоянно отмечает: «мнение по определению не может быть истинным - это и есть мнение». Кроме того, что означает «справедливое правосудие»? Разве правосудие бывает не справедливым? В общем, вопросов больше чем ответов.
Можно еще много и долго разбирать все недостатки предложенного законопроекта. Нам ясно одно. Редакции закона об объективной истине, которая предлагается в настоящее время для обсуждения Государственной Думе РФ, «сырая». Для того чтобы как-то повлиять на ситуацию с соблюдением законности в уголовном судопроизводстве, по обстоятельствам, приведенным в начале статьи, оперативно, можно ограничиться внесением нескольких поправок, которые не
затронут основные принципы действующего уголовно-процессуального законодательства. В их ряду усиление роли прокурора при осуществлении надзора при избрании следователем меры пресечения, то есть заключение под стражу судом следует проводить только через процессуальное участие прокурора и с его согласия на данную меру пресечения. Необходимо дополнить УПК новыми основаниями для возвращения дела прокурору на доследование, если в ходе суда доказательную базу участники рассмотрения сочли неполной из-за признания каких-то доказательств недопустимыми. Также поводом для возвращения дела станет необходимость предъявления подсудимому более тяжкого обвинения, что достаточно часто устанавливает судебное разбирательство по делу.
А если принципиально, то, на наш взгляд, уже хватит «латать» наш уголовно-процессуальный закон. Представить невозможно, что только поправок и изменений в него федеральными законами внесено более 120, все эти корректирующие процедуры ой как мешают работать всей правоохранительной и судебной системе России, а по существу создают предпосылки угроз нашей национальной безопасности.
Литература —
1. Воскобитова Л.А. Проблемы понимания назначения, цели и задач современного уголовного процесса // Актуальные вопросы применения уголовно-процессуального и уголовного законодательства в процессе расследования преступлений (к 90-летию проф. И.М. Гуткина). Часть 1. - М.: Академия управления МВД РФ. 2009.
2. Белкин А.Р. УПК РФ: конструктивная критика и возможные улучшения. Часть 1. Общие положения и принципы уголовного судопроизводства. - Москва, 2010.
3. Маслов И.Н. Назначение уголовного судопроизводства на досудебных стадиях // Законность. 2006. № 7.
4. Фролов Ю.А. Назначение, цели и задачи уголовного процесса // Юристъ-Правоведъ. 2006. № 1.
5. Уголовный процесс: учебник / под ред. В.Г. Глебова, Е.А. Зайцевой. - Волгоград, 2009.
6. Куцова Э.Ф. Уголовный процесс России: истина и состязательность // Законодательство. 2002. № 9.
7. Ефимичев П.С,, Ефимичев С.П. Расследование преступлений: теория, практика, обеспечение прав личности. - М.: Юстицинформ, 2009.
8. Вандышев В.В. Некоторые проблемы применения уголовно-процессуального закона в досудебном производстве // Актуальные вопросы применения уголовно-процессуального и уголовного законодательства в процессе расследования преступлений (к 90-летию проф. И.М. Гуткина). Часть 1. - М.: Академия управления МВД РФ, 2009.
9. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Том 1. - СПб: Издательство «Альфа», 1996.
10. Балакшин В.М. Истина в уголовном процессе // Российская юстиция. 1998. № 2.
11. Паршин А.И. Судебная оценка материалов предварительного расследования: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Волгоград, 2000.
12. Ларин А.М. О принципах уголовного процесса и гарантиях прав личности в проекте УПК // Российская юстиция. 1997. № 9.
References
1. Voskoboeva L.A. Problems of understanding of the purpose, aim and objectives of the criminal process // Actual problems of application of criminal procedure and criminal law in the process of crime investigation (to the 90th anniversary of Professor I. M. Gutkina). Part 1. - M.: Academy of management of MVD. 2009.
2. Belkin A.R. Code: constructive criticism and possible improvements. Part 1. General provisions and principles of the criminal proceedings. - Moscow, 2010.
3. Maslov I.N. The purpose of criminal proceedings in pre-trial stages // Legality. 2006. № 7.
4. Frolov Yu.А. Purpose, goals and objectives of the criminal process // The lawyer. 2006. № 1.
5. The criminal process: the textbook / under the editorship of V.G. Glebov, E.A. Zaitseva. - Volgograd, 2009.
12
Проблемы правоохранительной деятельности 2’15
Наука. Теория. Практика
6. Kucova E.F. Criminal process of Russia: the truth and the adversarial // Legislation. 2002. № 9.
7. Afonichev P.S., Afonichev S.P. Investigation of crime: theory, practice, ensuring the rights of the individual. - M.: Justicing, 2009.
8. Vandyshev V.V. Some problems of application of criminal procedure law in pre-trial proceedings // Actual problems of application of criminal procedure and criminal law in the process of crime investigation (to the 90th anniversary of Professor I. M. Gutkina). Part 1. - M.: Academy of management of Ministry of internal Affairs of the Russian Federation, 2009.
9. Fomitsky I.Ja. The Course of criminal proceedings. Volume 1. - SPb: Publishing House “Alpha”, 1996.
10. Balakshin V.M. The Truth in the criminal process // Russian justice. 1998. № 2.
11. Parshin AJ. Judicial evaluation of the preliminary investigation: author. dis. ... candidate. the faculty of law. Sciences. - Volgograd, 2000.
12. Larin A.M. Principles of criminal procedure and guarantees of individual rights in the draft CCP // Russian justice. 1997. № 9.
(Статья сдана в редакцию 20.04.2015)
ПРОБЛЕМЫ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ИНФОРМАЦИОННОМ БЕЗОПАСНОСТИ ЛИЧНОСТИ, ОБЩЕСТВА И
государства в современной россии
problems of maintenance of information safety of personality, society and state in modern
russia
УДК 342.951
И.Е. ИЛЬИЧЕВ,
доктор юридических наук, доктор технических наук, профессор (Белгородский юридический институт МВД России) e-mail: ilicigor@yandex.ru
I.E. IL'ICHEV,
doctor of legal Sciences, doctor of technical Sciences, Professor (Belgorod Law Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation)
Аннотация: в статье уточняются понятия и содержание угроз информационной безопасности личности, общества и государства, исследуются проблемы противодействия этим угрозам, даются рекомендации по правовому и организационному решению указанных проблем, в том числе ресурсами, которыми располагает МВД России.
Ключевые слова: информационная безопасность личности, общества и государства, проблемы, решения, МВД России.
Abstract: the article specifies some definitions and content of threats for informational security of person, society and state. Problems of counteraction to the threats are investigated. The recommendations on legal and organizational decision of the specified problems including the resources of the Ministry of internal Affairs of the Russian Federation are developed.
Keywords: informational security of person, society and state, problems.
Проблемы правоохранительной деятельности 2’15
13
