CC BY
42УДК 343.3
Кузнецов Александр Анатольевич,
соискатель Университета прокуратуры Российской Федерации, следователь по особо важным делам Главного следственного управления Следственного комитета Российской Федерации,
полковник юстиции, Москва, onikudaki@inbox.ru
ОБЪЕКТ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРИ НАСИЛЬСТВЕННОМ ЗАХВАТЕ ВЛАСТИ
(СТ. 278 УК)
Аннотация. Существующие угрозы национальной безопасности, и прежде всего связанные с насильственным свержением легитимных публичных институтов власти, захватом и отторжением территорий государства, диктуют необходимость совершенствования существующих механизмов противодействия данным явлениям. Выявление общественных отношений, которым при насильственном захвате власти причиняется ущерб, является основой для понимания социальной сущности, характера и степени общественной опасности данных посягательств, а также отправной точкой выработки новых подходов как к уголовно-правовой оценке этого явления, так и формированию соответствующих уголовно-правовых запретов.
В статье проводится анализ научных взглядов на определение объекта преступления - насильственного захвата власти, а также обосновывается авторская позиция по определению содержания объектов насильственного захвата власти и даны их определения. В качестве основных элементов объектов преступлений выделены государственная власть и государственная (национальная) безопасность.
Ключевые слова: насильственный захват власти, государственная безопасность, государственная власть, легитимность власти, объект преступления
Alexander A. Kuznetsov,
candidate of the University of the Prosecutor's office of the Russian Federation, investigator for particularly important cases of the Main investigative Committee Department of the Investigative Committee of the Russian Federation,
Colonel of justice, Moscow, onikudaki@inbox.ru
OBJECT OF CRIME AT FORCENT PURCHASE OF AUTHORITY (ART. 278 OF THE CRIMINAL CODE)
Abstract. Existing threats to national security, and above all those related to the violent overthrow of legitimate public institutions of power, the seizure and rejection of state territories, dictate the need to improve existing mechanisms to counter these phenomena. The identification of social relations that are damaged by the forcible seizure of power is the basis for understanding the social essence, nature and degree of social danger of these attacks, as well as the starting point for developing new approaches to both the criminal-legal assessment of this phenomenon and the formation of appropriate criminal-legal prohibitions.
The article analyzes the scientific views on the definition of the object of crime-the violent seizure of power, and also substantiates the author's position on the definition of the content of objects of violent seizure of power and gives their definitions. State power and state (national) security are identified as the main elements of the objects of crimes. Keywords: violent seizure of power, state security, state power, legitimacy of power, object of crime
UK3
Норма об ответственности за насильственный захват власти, закрепленная в ст. 278 УК, образует основу фундамента уголовно-правового противодействия попыткам государственного переворота и содержит родовой или общий состав по отношению ко всем другим проявлениям «узурпации» власти [17, 158; 536].
Данное обстоятельство нельзя не учитывать при характеристике объекта преступления. По мнению автора наиболее убедительным и в то же время жизнеспособным подходом к его определению выступает взгляд на этот феномен объективной правовой действительности как на «охраняемые уголовным законом общественные отношения, которым преступление причиняет ущерб или создает угрозу причинения вреда» [6, 132-134; 127; 248].
При определении родового объекта насильственного захвата власти специалисты высказывают различные мнения по поводу его содержания, которые условно можно объединить в четыре укрупненные группы. Представители самой распространенной точки зрения говорят о нем как о «государственной власти» в широком смысле, подразумевая под названной категорией группу общественных отношений, одновременно направленных на охрану основ конституционного строя и обеспечивающих безопасность государства и нормальное функционирование государственных органов, а также интересы государственной службы и службы в органах местного самоуправления [5, 115; 314]. Чуть более компактно определяет названный феномен А.И. Коробеев, включая в понятие родового объекта только два, но более глобальных по своему содержанию компонента: основы конституционного строя и национальную безопасность России [7, 10]. Еще более лаконично высказывается на этот счет А.Г. Хлебушкин, который сводит суть родового объекта рассматриваемого преступления к «общественным отношениям, складывающимся по поводу реализации интересов государственной власти» [16, 38]. Замыкает данную цепь группа авторов, которые предлагают рассматривать деяния, содержащиеся в разделе Уголовного кодекса РФ «Преступления против государственной власти» как «преступления, направленные против государства в целом, его важнейших институтов и условий нормального функционирования» [14, 478; 31].
На наш взгляд, при установлении родового объекта рассматриваемой группы преступных посягательств некоторые из предложенных выше подходов все-таки заслуживают критики.
Так, вряд ли имеет смысл заострять внимание на интересах государственной службы и службы в органах местного самоуправления, включая их в содержание родового объекта наряду с самими отношениями по обеспечению нормального функционирова-
ния государственных органов, поскольку последнее имманентно подразумевает первое. Нет необходимости упоминать в анализируемом определении и об органах государственной власти, так как указание на них в данном случае не несет в себе самостоятельной смысловой нагрузки.
Не совсем корректным, на наш взгляд, выглядит и определение объекта через общественные отношения, складывающиеся по поводу реализации интересов государственной власти. Интересы государственной власти - слишком размытое с правовой точки зрения понятие, которое не имеет четких границ, и, при желании, в него можно вложить все что угодно.
Если исходить из традиционного толкования понятия родового объекта как группы однородных, близких по содержанию общественных отношений и благ (интересов), охраняемых нормами, расположенными в соответствующем разделе Особенной части Уголовного кодекса РФ [12, 114], и названия самого этого раздела «Преступления против государственной власти», то в качестве основы представления о родовом объекте рассматриваемой группы преступлений больше всего подходит последняя из приведенных выше точка зрения, которая сводится к пониманию его как «государства в целом, его важнейших институтов и условий нормального функционирования». Такой подход применительно к данному случаю представляется наиболее универсальным и точным в плане концентрированного отображения основной сути анализируемого явления, только его необходимо откорректировать.
Представляется, что при формировании определения родового объекта рассматриваемых преступлений прежде всего целесообразно отталкиваться от положений Конституции РФ ввиду того, что в ней при описании государственного устройства и основ конституционного строя больше говорится не о «государстве» как таковом, а о государственной власти, в том числе и в плане определения правового статуса субъектов властеотношений. Поэтому автор уверен, что именно этот термин - «государственная власть» и следует брать за основу при установлении родового объекта преступлений, посягающих на государство и его жизненно важные интересы. Отсюда наиболее рационально считать родовым объектом рассматриваемых преступлений совокупность общественных отношений, складывающихся по поводу организации и осуществления государственной власти, а также обеспечения стабильности, легитимности, суверенности и безопасности ее реализации (функционирования государственно-властных институтов).
По поводу определения видового объекта насильственных форм захвата власти в теории уголовного права также не наблюдается выраженного единства мнений. Название главы 29 УК «Преступления
шз
против основ конституционного строя и безопасности государства», от которого принято отталкиваться при определении видового объекта преступлений, на наш взгляд, сформулировано достаточно удачно, и вполне точно передает общие (родственные) черты социальной сущности и правовой природы содержащихся в ней посягательств.
Большинство ученых склоняются к пониманию видового объекта насильственных форм захвата власти как общественных отношений по охране основ конституционного строя и обеспечению безопасности государства только в несколько разных интерпретациях. В обозначенном ключе, например, высказывается Е.В. Благов, рассматривающий в этом качестве незыблемость установленного Конституцией РФ государственного строя и защищенность государства от внутренних и внешних угроз[11, 312], а также С.А. Балеев, который предлагает понимать под видовым объектом всех составов преступлений, объединенных в гл. 29 УК, «общественные отношения, обеспечивающие состояние защищенности основ конституционного строя и безопасности государства» и другие видные представители отечественной уголовно-правовой науки[13, 824].
Однако ряд авторов, характеризуя видовой объект преступлений рассматриваемой главы, считают достаточным указание лишь на один из указанных в ее названии элементов и склоняются к толкованию его как разновидности безопасности, а именно - государственной безопасности, в том или ином значении. Так, по мнению С.В. Дьякова, видовым объектом данных преступлений выступает «безопасность государства как состояние стабильности, прочности и защищенности личности, общества и конституционного строя от тех источников опасности, которые реально имеются в современных условиях» [3, 25]. Придерживаясь аналогичной позиции, А.В. Савинский понимает под видовым объектом рассматриваемой группы преступлений также государственную безопасность только в значении «совокупности внешней (суверенитет, территориальная целостность, обороноспособность) и внутренней (основы конституционного строя) безопасности государства» [10, 22]. Несколько под другим углом этот же феномен рассматривает А.С. Ржевский, употребляя выражение «основы безопасности государства», в содержание которого автор включает «защищенность конституционного строя, суверенитета, территориальной неприкосновенности, обороноспособности и других жизненно важных интересов» [8, 85]. Наконец, наиболее радикально в заданном контексте высказывается В.А. Бурковская, которая расценивает государственную безопасность как элемент общественной безопасности, и в связи с этим считает необходимым включить главу 29 в Раздел IX УК РФ с трансформацией его в Раздел «Пре-
ступления против безопасности общества и государства» [2, 222, 225].
Уделение внимания категории «безопасность» в рассматриваемом определении обосновано, поскольку именно в таком контексте об охране основ конституционного строя часто высказывается законодатель. Данная позиция нашла официальное закрепление в Стратегии национальной безопасности Российской Федерации, п. 42 которой провозглашает защиту конституционного строя Российской Федерации в качестве стратегической цели государственной и общественной безопасности [15, 212], а в целом из смысла данного документа вытекает, что защита основ конституционного строя входит в содержание национальной безопасности, при этом выступая в качестве элемента безопасности государства.
Соглашаясь с данной концепций безопасности, считаем видовым объектом рассматриваемых преступлений совокупность общественных отношений по обеспечению закрепленных Конституцией России основ государственного устройства (конституционного строя) в части порядка формирования и осуществления государственной власти, а также национальной (государственной) безопасности.
В вопросе установления непосредственного объекта насильственного захвата власти, предусмотренного ст. 278 УК РФ, среди всего многообразия взглядов можно выделить несколько доминирующих точек зрения. Первая группа авторов склоняется к пониманию непосредственного объекта рассматриваемого преступления как основ конституционного строя [9, 817; 392; 384]. Вторая часть специалистов, предлагает расширенный вариант его толкования, как общественных отношений, складывающихся по поводу и в связи с охраной основ политической системы России, конституционных основ государственной власти и государственного строя [4, 278]. Третья группа специалистов трактует его как «общественные отношения, регулирующие установленные Конституцией РФ основы конституционного строя в части формирования и функционирования государственной власти» [13, 943] или «политические основы конституционного строя в той части, в которой определяется порядок формирования и функционирования органов власти, легитимного получения соответствующих полномочий и их прекращения» [16, 139].
Сторонники четвертой концепции считают, что охрана основ конституционного строя, в том числе и основ политического устройства, охватывается содержанием отношений, обеспечивающих внутреннюю и внешнюю безопасность государства (национальную безопасность). В контексте данной теории, ученые называют в качестве непосредственного объекта насильственного захвата власти отношения, обеспечивающие внутреннюю безопасность [7, 10].
иа
Государственный переворот заключается в незаконном приходе к власти тех или иных политических субъектов. И в этом плане вне зависимости от способа реализации данной цели всегда будет нарушен установленный Конституцией порядок формирования и осуществления государственной власти. При этом вне зависимости от того совершается ли захват власти посредством вооруженного мятежа или применения «бескровных» политических технологий, так называемых цветных революций, нарушение законного порядка организации и реализации властеот-ношений означает нарушение состояния защищенности государственной власти и самого государства (его суверенитета и территориальной целостности) со всеми вытекающими из этого последствиями, то есть - нарушение государственной (национальной) безопасности.
В то же время основы конституционного строя и государственную безопасность нельзя отождествлять между собой. На наш взгляд, в виду того, что насильственный захват власти это ни какое-то единичное действие, а сложное социально-правовое явление, представляющее комплексно организованный процесс, состоящий из системы действий, охватываемых целым рядом статей Особенной части УК, его следует считать двухобъектным преступлением.
Насильственный захват власти по своей природе посягает не на «способ» организации государства, и не на «порядок» взаимодействия между органами государственной власти или реализации власти, закрепленные в Конституции, а на властеотношения в этой сфере, и, прежде всего, их «легитимность».
Легитимность власти, это термин, который, хотя и не имеет законодательной дефиниции, в то же
время выступает фундаментальной характеристикой любого политического устройства общества и государства (режима) и наиболее универсальным мерилом представления о социальной значимости власти, ее суверенном характере, территориальной целостности государства, законности существующего порядка правления, а также осознания правящими верхами своего права на власть [1, 5], то есть, как раз выступает отображением содержательной стороны того объекта, которому рассматриваемое преступление в большей степени наносит ущерб, в совокупности с состоянием защищенности жизненно важных интересов государства, на причинение которым направлены насильственные формы захвата власти, и на которые они оказывают непосредственное воздействие.
Таким образом, основным непосредственным объектом насильственного захвата власти, по нашему мнению, наиболее правильно считать общественные отношения, обеспечивающие легитимность передачи и осуществления высшей государственной власти в стране, а также отношения, обеспечивающие государственную (национальную) безопасность.
Учитывая многогранность рассматриваемого феномена и тот факт, что насильственный захват власти всегда представляет собой систему преступных действий, в зависимости от направленности последних и фактически причиненного ущерба дополнительным непосредственным объектом рассматриваемого преступного посягательства могут выступать жизнь и здоровье человека, личная свобода, отношения собственности, общественный порядок, отношения, обеспечивающие реализацию различных публичных интересов и т.д.
Список литературы
1. Баранов П.П. Публичная власть и ее конституционная легитимность в современной России: доктрина и практика // Администратор суда. 2017. № 4. С. 5.
2. Бурковская В.А. Криминальный религиозный экстремизм: уголовно-правовые и криминологические основы противодействия: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2006. С. 222, 225.
3. Дьяков С.В. Преступления против основ конституционного строя и безопасности государства: уголовно-правовое и криминологическое исследование. СПб.: Юридический центр Пресс, 2012. С. 25.
4. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Особенная часть. Разделы X - XII: в 4 т. (постатейный) / А.В. Бриллиантов, А.В. Галахова, В.А. Давыдов и др.; отв. ред. В.М. Лебедев. М.: Юрайт, 2017. Т. 4. 278 с.; Комментарий к Уголовному Кодексу Российской Федерации / Под общей редакцией О.С. Капинус; науч. ред. В.В. Меркурьев. Москва, Академия Генеральной прокуратуры Российской Федерации, 2018. 1 376 с.
5. Палий В.В. Объект преступлений, предусмотренных ст. 277, 278 и 279 УК РФ: проблемы систематизации // Вестник Университета имени О.Е. Кутафина. 2018. № 12. С. 115; Магомедов А.А., Миньковский Г.М., Ревин В.П. Уголовное право России. Особенная часть: учебник / под ред. В.П. Ревина. 2-е изд., испр. и доп. М.: Юстицин-форм, 2009. С. 314.
6. Пионтковский А.А. Учение о преступлении. М., 1961. С. 132 - 134; Глистин В.Г. Проблемы уголовно-правовой охраны общественных отношений (объект и квалификация преступлений). Л.: ЛГУ, 1979. 127 с.; Коржанский Н.И. Объект и предмет уголовно-правовой охраны. М., 1980. 248 с. и др.
7. Полный курс уголовного права: в 5 т. / под ред. А. И. Коробеева. СПб., 2008. Т. 5. С. 10.
8. Ржевский А.С. Экстремизм и его проявления в Уголовном кодексе России (уголовно-правовая характеристика): дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2004. С. 85.
ип
9. Уголовное право России. Особенная часть. В 2 т. Т. 2 / под ред. О.С. Капинус. Сер. 74 (2-е изд., пер. и доп.). М., 2019. С. 817; Магомедов А.А., Миньковский Г.М., Ревин В.П. Уголовное право России. Особенная часть: учебник / под ред. В.П. Ревина. 2-е изд., испр. и доп. М.: Юстицинформ, 2009. 392 с.; Уголовное право России. Общая и Особенная части: учебник / А.А. Арямов, Т.Б. Басова, Е.В. Благов и др.; отв. ред. Ю.В. Грачева, А.И. Чучаев. М.: КОНТРАКТ, 2017. 384 с.
10. Савинский А. В. Уголовно-правовая оценка посягательств на основы конституционного строя и безопасность государства: монография. Архангельск: Поморский государственный университет, 2008. С. 22.
11. Уголовное право России. Общая и Особенная части: учебник / А.А. Арямов, Т.Б. Басова, Е.В. Благов и др.; отв. ред. Ю.В. Грачева, А.И. Чучаев. М.: КОНТРАКТ, 2017. С. 312.
12. Уголовное право России. Общая часть: Учебник / Под ред. В.Н. Кудрявцева, В.В. Лунеева, А.В. Наумова. 2-е изд, перераб. и доп. М.:Юристъ, 2006. С. 114.
13. Деятельность органов прокуратуры по предупреждению преступлений против основ конституционного строя и безопасности государства: монография / Под общ. ред. д.ю.н. П.В. Агапова; Университет прокуратуры Рос. Федерации. М., 2018. С. 54-55; Уголовное право России. Особенная часть: учебник / С.А. Балеев, Л.Л. Кругли-ков, А.П. Кузнецов и др.; под ред. Ф.Р. Сундурова, М.В. Талан. М.: Статут, 2012. С. 824, 943.
14. Уголовное право России: Учебник для бакалавров. Часть Особенная / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. М., 2014. С. 478; Дьяков С.В., Игнатьев А.А., Карпушин М.П. Ответственность за государственные преступления. М., 1988. С. 31.
15. Указ Президента РФ от 31.12.2015 № 683 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 2016. № 1 (часть II). Ст. 212.
16. Хлебушкин А.Г. Уголовно-правовая политика Российской Федерации в сфере охраны основ конституционного строя: диссертация ... д-ра юрид. наук. Санкт-Петербург, 2016. С.38, 139.
17. Юсупов Т.И. Уголовная ответственность за насильственный захват власти или насильственное удержание власти (ст. 278 УК РФ) // Актуальные проблемы государства и общества в области обеспечения прав и свобод человека и гражданина. 2016. № 19-3. С. 158; Слинько Д.С. Проблемы уголовной ответственности за действия, направленные на насильственную смену или свержение конституционного строя или на захват государственной власти // В сборнике: Уголовное право: стратегия развития в XXI веке материалы XII международной научно-практической конференции. Московский государственный юридический университет им. О. Е. Кутафина (МГЮА). 2015. С. 536.
References
1. BaranovP.P. Public power and its constitutional legitimacy in modern Russia: doctrine and practice / / Administrator of the court. 2017. no. 4. P. 5.
2. Burkovskaya V.A. Criminal religious extremism: criminal-legal and criminological bases of counteraction: dis. ... Dr. yurid. nauk. M., 2006. P. 222, 225.
3. DyakovS.V. Crimes against the foundations of the constitutional system and the security of the state: criminal law and criminological research. Saint Petersburg: Law center Press, 2012, P. 25.
4. Commentary to the Criminal code of the Russian Federation. Special part. Sections X - XII: in 4 vols. (article by article) / A.V. Brilliantov, A.V. galakhova, V. A. Davydov et al.; ed. V. M. Lebedev. M.: yurayt, 2017. Vol. 4. 278 p.
5. Paliy V.V. Object of crimes under articles 277, 278 and 279 of the criminal code of the Russian Federation: problems of systematization // Bulletin of the University named after O. E. Kutafin. 2018. no. 12. P. 115; Magomedov A. A., Minkovsky G. M., Revin V. P. Criminal law of Russia. Special part: textbook / under the editorship of V. P. Revina. 2nd ed., ISPR. and add. M.: Justicinform, 2009. P. 314.
6. Piontkovsky A.A. the Doctrine of crime. M., 1961. P. 132-134; Glistin V. G. Problems of criminal law protection of public relations (object and qualification of crimes). L.: LSU, 1979. 127 p.; Korzhansky N. I. Object and subject of criminal law protection. M., 1980. 248 p. and others.
7. Complete course of criminal law: in 5 vols. / ed. by A. I. Korobeev. Saint Petersburg, 2008, Vol. 5, P. 10.
8. Rzhevsky A.S. Extremism and its manifestations in the Criminal code of Russia (criminal-legal characteristics): dis. ... kand. the faculty of law. Sciences. Rostov n/A, 2004. P. 85.
9. Russian criminal law. Special part / ed. V. N. Kudryavtseva, A.V. Naumova. M., 2002. P. 817; Magomedov A. A., Minkovsky G. M., Revin V. P. Criminal law of Russia. Special part: textbook / under the editorship of V. P. Revina. 2nd ed., ISPR. and add. M.: Justicinform, 2009. 392 p.; Criminal law of Russia. General and Special parts: textbook / A. A. Aryamov, T. B. Basova, E. V. Blagov et al.; ed. by Yu. V. Gracheva, A. I. Chuchaev. M.: CONTRACT, 2017. 384 p.
10. SavinskyAV. Criminal-legal assessment of attacks on the foundations of the constitutional system and the security of the state: monograph. Arkhangelsk: Pomor state University, 2008. P. 22.
11. Criminal law of Russia. General and Special parts: textbook / A. A. Aryamov, T. B. Basova, E. V. Blagov and others; ed. by Yu. V. Gracheva, A. I. Chuchaev. M.: CONTRACT, 2017. P. 312.
12. Criminal law of Russia. General part: the Textbook / Under the editorship of V. N. Kudryavtseva, V. V. Luneev, A. V. Naumova. 2nd ed., reprint. and add. M.: jurist, 2006. P. 114.
13. Criminal law of Russia. Special part: textbook / S. A. Baleev, L. L. Kruglikov, A. P. Kuznetsov, etc.; edited by F. R. Sundurov, M. V. Talan. M.: Statute, 2012. Pp. 824, 943.
un
14. Criminal law of Russia: Textbook for bachelors. Part of the Special / Ed. L. L. Kruglikov. M., 2014. P. 478; Dyakov S. V., Ignatiev A. A., Karpushin M. P. Responsibility for state crimes. M., 1988. P. 31.
15. The decree of the President of the Russian Federation from 31.12.2015 № 683 «On the strategy of national security of the Russian Federation» // collected legislation of the Russian Federation. 2016. No. 1 (part II). St. 212.
16. Glebushkin, A.G., Criminal policy of the Russian Federation in the sphere of protection of the constitutional order: thesis ... doctor of law. Saint Petersburg, 2016. P. 38, 139.
17. Yusupov T.I. Criminal liability for forcible seizure of power or forcible retention of power (article 278 of the criminal code of the Russian Federation) / / Actual problems of the state and society in the field of ensuring human and civil rights and freedoms. 2016. no. 19-3. P. 158; Slinko D. S. Problems of criminal responsibility for actions aimed at forcible change or overthrow of the constitutional order or the seizure of state power // In the collection: Criminal law: development strategy in the XXI century materials of the XII international scientific and practical conference. Moscow state law University named after O. E. Kutafin (MSLA). 2015. P. 536.
un
