CC BY
10ОТДЕЛЕНИЯ РУССКОГО МУЗЫКАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
Ольга ГЛУШКОВА
ОБ УЧЕБНО-ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ РАБОТЕ МОСКОВСКОЙ КОНСЕРВАТОРИИ РУССКОГО МУЗЫКАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА*
Русское музыкальное общество за время своего существования совершило кардинальный прорыв в бытовавшей в России XIX века традиции обучения светскому музыкальному искусству. Созданная Обществом образовательная структура, состоящая из специальных музыкальных учебных заведений трёх типов (музыкальных классов, музыкальных училищ и консерваторий)1, пришла на смену распространённым в то время домашним занятиям у частных педагогов.
Процесс становления этой структуры был необычным. Он начался как бы с вершины, с открытия музыкального училища, как высшего учебного заведения, в 1862 году в Петербурге.
До этого на заседаниях Комитета директоров РМО в декабре 1859 года было принято решение начать бесплатно преподавание «...по разным отраслям музыкального искусства на дому у лучших петербургских музыкальных педагогов.» [4, 9]. Параллельно шёл поиск именитых исполнителей для преподавания в будущем училище: «.мы вошли в сношение с некоторыми из известных здешних и заграничных артистов (выделено мной. - О. Г.), и пригласили их принять на себя преподавание в консерватории»2.
После высочайшего утверждения Устава первого музыкального училища РМО состоялось его торжественное открытие. Таким об-
разом, в российской образовательной среде появился новый тип учебного заведения, до того времени не существовавший в образовательном пространстве Российской империи -музыкальное училище / консерватория.
Продолжением начавшегося процесса развития музыкального образования в Российской империи стало учреждение при Московском и Киевском отделениях учебных заведений первой ступени, получивших название «Музыкальные классы» (соответственно в 1860 и 1863 году - см. таблицу).
В дальнейшем, в появлявшихся всё новых и новых отделениях Общества, стали открываться последовательно сначала музыкальные классы, затем, в меньшем числе, училища, преобразованные из музыкальных классов, и на фундаменте училищ - единичные консерватории.
Причём, превращаясь в училище, музыкальные классы закрывались как самостоятельное учреждение, то же происходило и с училищем, возраставшим до консерватории. Таким образом, внутри возникавшего более высокого по статусу учебного заведения происходило объединение начальной и высшей ступеней музыкального образования. Однако тогда это так и не привело к созданию иерархической структуры, объединяющей учебные заведения сквозной программой, хотя работа в этом направлении велась.
* Статья впервые опубликована в соавторстве с С.В. Глушковым на английском языке: GlushkovaOlgaR., GlushkovSergei V. About the Educational-Pedagogical Work of the Moscow Conservatory in the Pre-Revolutionary Period // Art. Culture. Education. Scientific research. 2019. No. 1. Р. 54-62. DOI 10.33779/2658-4824.2019.1.054-062. В настоящем издании публикуется в новой авторской редакции О.Р. Глушковой.
Хронология открытия учебных заведений временную протяжённость процесса формиро-РМО приведена в таблице, демонстрирующей вания образовательной сети:
Открытие отделений РМО Открытие музыкальных классов Открытие музыкальных училищ Открытие консерваторий
Московское, 1860 1860 1866
Киевское, 1863 1863 1868 1913
Казанское, 1864 1886 1904
Воронежское, 1868 1869 1912
Харьковское, 1871 1871 1883 1917
Саратовское, 1873 1873 1895 1912
Нижегородское, 1873 1873 1907
Омское, 1876 1884
Томское, 1879 1893 1912
Тамбовское,1882 1882 1900
Тифлисское, 1883 1883 1886 1917
Одесское, 1884 1886 1897 1913
Астраханское, 1891 1891 1900
Николаевское, 1892 1892 1899
Ростова-на-Дону, 1896 1896 1900
Екатеринославское, 1898 1898 1901
Виленское, 1898 1898
Полтавское, 1899 1902 1904
Кишинёвское, 1899 1899 1900
Рижское, 1899 1899? 1900?
Екатеринодарское, 1900 1900
Самарское,1902 1902 1911
Житомирское, 1905 1905 1910
Черниговское, 1907 1908 1911
Владивостокское, 1909 1909 1918
Екатеринбургское, 1912 1912 1916
Уфимское, 1913 1915
Становление структуры образовательных учреждений РМО было постепенным. Так, например, музыкальные классы возникали не одномоментно, но после ряда попыток, и в их работе случались перерывы, как это было в Воронеже (1869-1871, 1882-1888, 1904), Тамбове (1882-1883, 1885), Омске (1884-1886, 1910).
Училища в губерниях Российской империи стали создаваться с 1880-х годов (за исключением Киевского), а консерватории в провинции, - только начиная со второй декады XX века (с 1912 по 1917).
В отличие от Петербурга, в Москве не сразу нацелились на открытие высшего учебного заведения. Сначала, как и в столице, было дано объявление о начале проведения частных музыкальных уроков на квартирах педагогов (1860).
В Отчете Московского отделения РМО за 1860-1861 год отмечено, что: «...При первом
открытии действий Общества в Москве было предположено открыть, при первой возможности, школу (выделено мной. - О. Г.) для обучения на всех инструментах.»3. В одном из документов более позднего времени, датированного 1870 годом, обнаружены сведения о том, что же конкретно было открыто - это была даже не школа, а «элементарные классы теории музыки и пения, с платою с каждого слушателя по 1 рублю в месяц»4. Н.Д. Кашкин называл их классами «для преподавания общих начал музыки в простейшей и доступнейшей форме»5. Однако, продолжает он, «.первоначальные классы не пользовались особенным успехом. <...> Как и следовало ожидать, цель подобных классов представлялась для огромного большинства московских любителей музыки смутной и мало понятной, вследствие чего и посещались они мало, да и самый контингент
постоянно сменялся, ибо запроса на такие занятия не существовало и поступившие в классы скоро их покидали, уступая место новым лицам, с которыми повторялось то же самое.»6.
Тем не менее, в 1864 году дирекция Московского отделения всё же сумела перейти к более систематическим занятиям, что сразу же нашло отражение в названии: «Музыкальные классы Русского музыкального общества в Москве»7. В том же году впервые Московским отделением было объявлено намерение открыть высшее учебное заведение. Тогда и стали «проступать очертания» будущего училища-консерватории.
Таким образом, подготовка к открытию Московской консерватории была относительно недолгой, но дальнейший путь формирования продлился двенадцать лет, до 1878 года, когда был утвержден Устав консерваторий ИРМО (просуществовал до 1917 года).
Наглядное отражение процесса становления первых русских консерваторий можно усмотреть в существовании на протяжении ряда лет двойственности обозначения высших учебных заведений РМО и как «училище» и как «консерватория».
Оба названия могли быть использованы в пределах даже одного документа. Так, в Отчёте РМО за 1861-1862 год значится: «По утверждении устава консерватории (здесь и далее в цитате выделено мной. - О. Т.), благодаря ходатайству Высокой Покровительницы общества, Всемилостивейше разрешено отпускать на содержание училища ежегодно 5 тысяч р. с. из сумм IV отделения Собственной Его Величества Канцелярии.»8.
Ярким примером хождения двойного названия была известная история, описанная профессорами С.-Петербургской консерватории А.И. Пузыревским и Л.А. Саккетти в их очерке, посвященном 50-летию Петербургской консерватории: «.после счастливого исхода покушения на жизнь Императора Александра II, 4 апреля 1866 г. у Летнего Сада, был представлен Государю через посредство Великой Княгини Елены Павловны, адрес от Музыкального Общества и Училища с выражением радости и верноподданнических чувств. В ответ на это Государь собственноручно написал на имя Великой Княгини следующую запи-
ску, сообщённую ею Комитету Директоров» [4, 19-20], в которой Музыкальное училище РМО названо по-французски консерваторией (Conservatoire). А.Г. Рубинштейн «подхватил» слово и, как отмечали А.И. Пузыревский и Л.А. Саккетти, сообщил своему брату в Москву. «С этого времени оба Музыкальных Училища начали называться Консерваториями.» [4, 19].
Возможно поэтому обозначенное в соответствующем законе9 1865 года как высшее музыкальное училище при Московском отделении РМО Московское училище (как и Санкт-Петербургское), открытое 1 сентября 1866 года (то есть спустя несколько месяцев после получения сведений Московской дирекцией Общества о существовании данной записки), в других официальных документах именовалось консерваторией.
Кроме того, факт одновременного присутствия обоих терминов в письменной, а значит и устной речи, отражал процесс проникновения в русскую лексику иностранного слова, за которым стояло и определённое иностранное влияние на нарождавшуюся музыкально-образовательную традицию, а именно: процесс воспитания музыкантов-профессионалов в первых русских консерваториях были организован по модели Лейпцигской консерватории (см. об этом: [3, 38-53]).
Точка в вопросе выбора названия была поставлена в Уставе ИРМО 1873 года, окончательно утвердившем термин «консерватория» для обозначения высших музыкальных учебных заведений: «<.> Ст. 2. Для достижения означенной цели Общество имеет право: 1) Учреждать в разных городах России музыкальные классы, музыкальные училища и консерватории <.>»10.
Возвращаясь к открытию в 1866 году Московской консерватории, необходимо отметить ряд особых черт, отличающих её (как и Петербургскую консерваторию) от иных высших учебных заведений Российской империи.
Своеобразие Московской консерватории придавали имевшиеся в ней признаки всех ступеней образования - начального, среднего и высшего, - относившиеся как к организации процесса обучения, так и структуре учебного плана.
Параллели с начальным можно усмотреть в наличии так называемого приготовительно-
го класса, подобно прогимназии, присутствии предмета «Элементарная теория музыки» (так наз. «Теория (элементарная)»), входящего в программу музыкальных классов; сходство со средним учебным заведением заключалось в наличии предметов гимназического курса и должностей надзирателя и классной дамы. Кроме того, первым лицом консерватории был директор, как в гимназиях и училищах, а не ректор, как в высших образовательных заведениях.
Впрочем, происхождение названия должности директора в консерваториях РМО могло быть связано с логикой построения всего Общества, имевшего дирекции отделений (в каждом - свой комитет из нескольких директоров), дирекцию Главную, объединявшую уполномоченных от дирекций. В этом проявлялась целостность и логичность строения самого Общества.
Наличие же должностей профессоров, причисление их к статусу государственных служащих, присвоение дипломов выпускникам и прочее - всё это являлось признаками заведений высшего образовательного ценза.
Наличие в преподавательском составе профессорских должностей, возможно, имело своими корнями представление А.Г. Рубинштейна о включении музыкального отдела в состав другого высшего учебного заведения - Императорской Академии художеств. Об этом он писал в 1852 году в своём обращении к вел. кнг. Елене Павловне: «.Для каждого инструмента следует назначить своего профессора» [5, 40-42].
Профессорские должности существовали только в высших учебных учреждениях. Эти должности могли занимать исключительно лица, имевшие высокие научные или творческие достижения, признанные соответствующими министерствами. По Уставу университетов 1863 года, должность профессора всегда предполагала у лица учёную степень, а по Уставу Императорской Академии художеств 1859 года должность профессора замещалась лицом, имевшим звание академика (звание профессора присваивал Совет Академии за выдающуюся работу, и оно утверждалось президентом Академии).
В соответствии с этим из всех профессоров Московской консерватории только два чело-
века в полной мере соответствовали этому званию. Это Д.В. Разумовский как магистр богословия и учёный, исследователь древнерусского церковного пения (его заслугу в создании «отрасли науки», не существовавшей прежде, отмечал Н.Д. Кашкин11), автор курса истории русской церковной музыки, написавший учебник12 (ему был присвоен, выражаясь современным языком, гриф, подтверждавший признание Советом профессоров учебной и научной ценности данного труда)13 и профессор Московского университета К.К. Герц, преподававший эстетику и мифологию (на историко-филологическом факультете Московского университета вёл историю и археологию искусства).
С большой долей вероятности можно предположить, что изначально введение профессорской должности было вызвано убеждением директоров Общества в необходимости именно высоким званием привлекать к преподаванию в консерватории лучших артистов (как это было и в Петербургской консерватории), чьи талант и мастерство стали бы вдохновенным примером для учащихся. Что и подтверждается именами первых представителей интернационального педагогического коллектива Московской консерватории, включавшего знаменитых в Европе и России исполнителей: Ф. Лауба, Б. Коссмана, К. Клиндворта, А.К. До-ора, В. Фитценхагена и других.
В административном управлении и учебно-педагогической деятельности Московской консерватории также имелись черты, присущие высшим учебным заведениям (например, Императорскому Московскому университету, Императорской Академии художеств). Сходство с ними состояло в вертикали управления. Так, Московская консерватория, находясь в прямом взаимодействии с местным отделением ИРМО, тем не менее, управлялась Главной дирекцией Общества, которая выполняла министерские функции (распределение финансирования, утверждение должностей и учебных программ) и Министерству народного просвещения (в части научных предметов). Над Университетом же стояло Министерство народного просвещения, над Императорской Академией художеств - министр Императорского Двора.
Идентичными были обязанности директора консерватории и ректоров упомянутых
учебных заведений (подбор педагогического состава, контроль за образовательным процессом), а также организация учебной работы. В консерватории она осуществлялась Советом профессоров (в Уставе 1878 года был переименован в Художественный совет) под председательством директора, в Университете - Университетским советом, включавшим ординарных профессоров.
Отличительной чертой консерватории (как и всех учебных заведений РМО) было отсутствие Высочайше утверждённого штата, то есть точного перечня количества служащих, преподающих (с требованиями к соответствию должности) и обучающихся, как это существовало, например, в Московском университете или Синодальном училище церковного пения [2, нб-119], в которых штаты, меняясь со временем, проходили переутверждение в вышестоящих инстанциях.
Известно, что в Уставе 1861 года имелось только требование к директору, который должен был быть «непременно из артистов»14 (видимо, постольку, поскольку он являлся руководителем и дирижером Симфонических собраний). И действительно, оба директора первых русских консерваторий были выдающимися артистами. В Отчёте Московской консерватории за 1866-1867 учебный год состав администрации не был дифференцирован, а назван обобщённо: «Служащие». Конкретизировались должности только в следующем году и на второе место после директора был поставлен инспектор с помощниками, хотя Уставом 1861 года он не был предусмотрен (и далее классная дама, настройщик). Подобное несоблюдение Московской дирекцией Устава возможно объяснить следующим образом: скорее всего, учредители Московской консерватории в своих решениях опирались на новый проект Устава Петербургской консерватории, появившийся в 1864-1865 году и содержавший обновлённые позиции по структуре Общества (образование Главной дирекции) и учебному делу (появление должности инспектора). Поэтому во «вновь открываемой» (то есть новой) консерватории эта должность и появилась (первым инспектором, как известно, был К.К. Альбрехт).
Дальнейшее расширение управленческого аппарата, педагогического состава Московской
консерватории проходило в связи с развитием её образовательной деятельности (увеличение числа учащихся и преподаваемых дисциплин), к прежним должностям добавлялись новые: помощников инспектора консерватории, инспекторов научных классов, заведующего библиотекой, переписчика. Далее, в Уставе 1878 года появился перечень преподавательских должностей с градацией по степеням (например, профессора стали иметь две степени), но понятие «штат» и связанные с ним количественные показатели учащих и учащихся, согласованные с финансовой стороной учебного процесса, так и не появились.
Другой особенностью Московской консерватории было совмещение административными лицами (директорами, инспекторами и др.) и профессорами различных видов деятельности: управленческой, педагогической, творческой. Эти три элемента неизменно присутствовали в их работе. Блистательным примером является многогранность великого артиста Н.Г. Рубинштейна, разносторонность первой и единственной в дореволюционной консерватории инспектрисы А.И. Губерт [1]. Ярким примером разнонаправленности служебных обязанностей является заявление «временного» директора консерватории К.К. Альбрехта от 17 января 1885 года, в котором он сетует на трудности в своей работе: «<.> Более двух лет, как я, по журнальному постановлению Дирекции исправляю должность директора Консерватории, исполняя в то же время обязанности преподавателя класса сольфеджио, а с 1-го сентября сего 1884/5 года и обязанности инспектора. Такое совмещение трёх обязанностей ставит меня в крайне затруднительное положение, лишая меня возможности <.> относиться к делу добросовестно <.> совмещение этих обязанностей представляет неудобство и в том отношении, что я, в одно и то же время, должен быть и начальником заведения, положение которого часто вызывает необходимость кабинетных занятий, и инспектора, которому непременно нужно быть в учебные часы в Консерватории, и преподавателя, от которого требуется пунктуальность посещения классов, не всегда возможная по отвлечению другими занятиями.»15.
Многие преподаватели Московской консерватории являлись совместителями. К «внеш-
ним» относились артисты оркестра Большого театра, которые вели классы игры на духовых инструментах, преподаватели научных предметов, служившие в гимназиях, университете.
Первым преподавателем, ставшим совмещать службу в консерватории и Синодальном училище церковного пения, был Н.Д. Кашкин. И в той, и в другой организации он вёл один и тот же предмет - теорию музыки [2, ю8]. Тот же Кашкин внутри консерватории вёл одновременно ряд предметов, причем, занимая разные должности: преподавателя специального и обязательного фортепиано, а также профессора по теории музыки (специальной и элементарной). Пианисты К.К. Вебер, Э.Л. Лангер служили одновременно адъюнктами в профессорских классах и преподавателями по классу обязательного фортепиано. Последний был также профессором по классу специальной и элементарной теории.
По предположению автора настоящей статьи, такая кадровая особенность Московской консерватории могла быть следствием как небольшой загруженности преподавателей, так и необходимости Московской дирекции экономить финансовые средства, которых, особенно в первые десятилетия, консерватории не хватало.
Необычность и своеобразие облику Московской консерватории как высшему заведению в ряду других подобных учреждений придавал её особый учебный курс, позволявший потенциальному учащемуся включаться в образовательный процесс на любом его этапе, конечно, при условии соответствующей подготовленности16.
Общий курс имел два отделения (уровня): младшее и старшее, причём, на старшем воспитанник должен был определиться: выходить на выпускной экзамен для получения диплома со званием «Свободный художник» или аттестата (если выпускник не проходил консерваторский курс обучения в полном объёме) или же завершать обучение без выпускного свидетельства. Решение учащегося о подготовке к выпускному испытанию свидетельствовало о его переходе на новый этап своего профессионального развития, что, по нашему мнению, следует относить именно к высшей ступени образования, считать высшим уровнем овладения специальностью.
Период подготовки к экзамену длился два месяца, за это время будущий выпускник должен был самостоятельно подготовить программу выпускного экзамена по специальному предмету17.
Обособление автором статьи предэкзаменационного периода как самостоятельной части в системе общего обучения представляется логичным, поскольку не все оканчивающие курс решались держать заключительное испытание на присуждение аттестата или диплома со званием свободного художника.
Таким образом, пример «молодой» Московской консерватории свидетельствует о своеобразии первых русских консерваторий в системе отечественного высшего образования и демонстрирует особую его модель, которую следует рассматривать как оптимальную для воспитания музыкантов-профессионалов в Российской империи второй половины XIX -начала ХХ века.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 При цитировании источников орфография сохраняется.
2 Отчёт Русского музыкального общества за 1861-1862 год. [СПб]. В типографии III Отдел. Соб. Е. И. В. Канцелярии [1862]. С. 3.
3 Отчёт Русского музыкального общества за 1860-1861 год. [СПб]. В типографии III Отдел. Соб. Е. И. В. Канцелярии [1862]. С. 40.
4 РНММ. Ф. 78. № 423. Л. 1.
5 Кашкин Н.Д. Первое двадцатипятилетие Московской Консерватории : ист. очерк. М. : Печатня С.П. Яковлева, 1891. С. 2.
6 Там же. С. 3.
7 Отчёт Русского музыкального общества в Москве за 1864-1865-й год. М. : Печатня С.П. Яковлева. С. 28.
8 Отчёт Русского музыкального общества за 1861-1862 год. [СПб]. В типографии III Отдел. Соб. Е. И. В. Канцелярии [1862]. С. 3.
9 Декабря 24. Высочайше утверждённое положение Комитета Министров. О дозволении открыть высшее музыкальное училище при Отделении Русского Музыкального общества в Москве, и об открытии подпи-
ски на усиление способов сего училища // Полное собрание законов Российской империи. Царствование Государя Императора Александра Второго. Т. 40 (1865). Ч. 2. Закон № 42823. С. 386-387. URL: http://www.nlr. ru/e-res/law_r/descript.html (14.01.2019).
10 Устав Императорского Русского Музыкального Общества: Высочайше утверждён 4/16 июля 1873 г., с изм., последовавшим с Высочайшего разрешения 9/21 августа 1885 года. СПб., 1885.
11 Кашкин Н.Д. Указ. соч. С. 10.
12 РазумовскийД.В. Церковное пение в России (опыт историко-техн. изложения) : Из уроков, читанных в Консерватории при Московском музыкальном обществе. М., 1867.
13 «Одобрено Советом Профессоров Консерватории при Русском Музыкальном обществе в Москве, и принято за руководство по кафедре истории Богослужебного пения Православной Греко-Российской церкви той же Консерватории. 1867 года, Апреля 8-го. Директор Н. Рубинштейн» (См.: Разумовский Д.В. Указ. соч. С. 3).
14 Первый Устав Музыкального Училища. 17 октября 1861 г. § 4. С. 12.
15 РГАЛИ. Ф. 661. Оп. 1. Ед. хр. 63. Л. 4-4об.
16 Более подробное рассмотрение вопроса взаимосвязи учебного плана и контингента учащихся предполагается в готовящейся к публикации рукописи О.Р. Глушковой.
17 См. об этом: [3, 67-68].
ЛИТЕРАТУРА
1. Глушкова О.Р. Жизнь и деятельность Николая и Александры Губерт: по страницам неизвестных архивных материалов // Московская консерватория в прошлом, настоящем и будущем : сб. ст. по материалам Междунар. науч. конф. к 150-летию Моск. консерватории / ред.-сост. К.В. Зенкин, Н.О. Власова, Г.А. Моисеев. М., 2018. С. 482-493.
2. Металлов В.М. Синодальное училище церковного пения в его прошлом и настоящем // Русская духовная музыка в документах и материалах. Т. 2. Синодальный хор и училище церковного пения: Исследования. Документы. Периодика. Кн. 1 / сост., вступ. ст. и коммент. С.Г. Зверевой, А.А. Наумова, М.П. Рахмановой. М., 2002. С. 99-196.
3. Полоцкая Е.Е. П.И. Чайковский и становление композиторского образования в России : дис. ... д-ра искусствоведения. М., 2009. 719 с. Прил.: С. 436-719.
4. Пузыревский А.И., Саккетти Л.А. Очерк пятидесятилетия деятельности С.-Петербургской консерватории. СПб. : Тип. Глазунова, 1912. 186 с.
5. Рубинштейн А.Г. Письмо № 29 [Елене Павловне]. Петербург, 15/27 октября 1852 // Рубинштейн А.Г. Литературное наследие. М., 1984. Т. 2. С. 40-42.
REFERENCES
1. Glushkova O.R. Zhizn' i deyatel'nost' Nikolaya i Aleksandry Gubert: po stranitsam neizvestnykh arkhivnykh ma-terialov [Life and Activity of Nikolai and Alexandra Gubert: on the Pages of Unknown Archival Materials]. Moskovskaya konservatoriya v proshlom, nastoyashchem i budushchem: sb. st. po materialam Mezhdunar. nauch. konf. k 150-letiyu Mosk. konservatorii [Moscow Conservatory in the Past, Present and Future: Collection of Articles on the Materials of the International Scientific Conference to the 150th Anniversary of the Moscow Conservatory. Eds.-comps. K.V. Zenkin, N.O. Vlasova, G.A. Moiseev]. Moscow, 2018, pp. 482-493.
2. Metallov V.M. Sinodal'noe uchilishche tserkovnogo peniya v ego proshlom i nastoyashchem [Synodal school of Church singing in its past and present]. Russkaya dukhovnaya muzyka v dokumentakh i materialakh. T. 2. Sinodal'nyy khor i uchilishche tserkovnogo peniya: Issledovaniya. Dokumenty. Periodika. Kn. 1 [Russian spiritual music in documents and materials. Vol. 2. The choir and the Synodal school of Church singing: Research. Documentation. Periodical. B. 1. Eds.-comps. S.G. Zvereva, A.A. Naumov, M.P. Rahmanova]. Moscow, 2002, pp. 99-196.
3. Polotskaya E.E. P.I. Chaykovskiy i stanovlenie kompozitorskogo obrazovaniya v Rossii [P.I. Tchaikovsky and the formation of composer education in Russia: dissertation]. Moscow, 2009. 719 p. (App.: pp. 436-719).
4. Puzyrevskiy A.I., Sakketti L.A. Ocherk pyatidesyatiletiya deyatelnosti S.-Peterburgskoy konservatorii [Essay on the 50th Anniversary of the St. Petersburg Conservatory]. St. Petersburg: Glazunov's Printing House, 1912. 186 p.
5. Rubinshteyn A.G. Pis'mo № 29 [Elene Pavlovne]. Peterburg, 15/27 oktyabrya 1852 [Letter No. 29 To Elena Pavlovna. St. Petersburg, 15/27 October 1852]. Rubinshteyn A.G. Literaturnoe nasledie [Literary heritage]. Moscow, 1984. Vol. 2, pp. 40-42.
