CC BY
21
DOI: https://doi.org/10.23670/IRJ.2022.116.2.097
ОБ ОДНОЙ ПЕРЕКЛИЧКЕ МЕЖДУ С. А. ЕСЕНИНЫМ, И. С. ТУРГЕНЕВЫМ: СТИХОТВОРЕНИЯ «ПИСЬМО К ЖЕНЩИНЕ» И «РУССКИЙ»
Научная статья
Гасымов Э.Ш.1 *, Мехтиев В.Г.2
1 ORCID: 0000-0003-3985-2107;
2 ORCID: 0000-0001-9071-6528;
1 2 Тихоокеанский государственный университет, Хабаровск, Россия
* Корреспондирующий автор (aldar283760[at]mail.ru)
Аннотация
В статье дается толкование стихотворений И.С. Тургенева и С.А. Есенина, перекличка между которыми скорее носит «случайный» характер; она обусловлена не тем, что Есенин отталкивался непосредственно от текста Тургенева, а некими поэтическими формами высказывания, обретшими в русской поэзии устойчивость. Таким образом, целью исследования являются лирические темы и сюжеты, речевые высказывания, получившие значение архетипа и отразившиеся в стихотворениях Тургенева «Русский» и Есенина «Письмо к женщине». Сходство и различия между ними раскрываются путем использования приемов интертекстуального, а также сравнительного и контекстного анализа. Делается обобщение о том, что текст Есенина был создан независимо от текста Тургенева; тем более особое значение приобретает сила поэтической традиции, которая довлеет над процессом создания оригинального художественного произведения.
Ключевые слова: Интертекстуальность, межтекстовые связи, С.А. Есенин, И.С. Тургенев,.
ON SIMILARITY BETWEEN S. A. YESENIN AND I. S. TURGENEV: POEMS "PISMO K ZHENSHCHINE" AND "RUSSKIY"
Research article
Гасымов Э.Э.1' *, Mekhtiev V.G.2
1 ORCID: 0000-0003-3985-2107;
2 ORCID: 0000-0001-9071-6528;
1 2 Pacific National University, Khabarovsk, Russia
* Corresponding author (aldar283760[at]mail.ru)
Abstract
The article provides an interpretation of poems by I.S. Turgenev and S.A. Yesenin, the similarity between which is more random in nature, which is due not to the fact that Yesenin's poem was based directly on Turgenev's text but rather by certain poetic forms of utterance that have established themselves in Russian poetry. Thus, the purpose of the study is lyrical themes and plots, speech utterances that have acquired the meaning of an archetype and are reflected in Turgenev's poem "Russkiy" and Yesenin's "Pismo k zhenshchine". The similarities and differences between them are revealed through the use of techniques of intertextual as well as comparative and contextual analysis. The author concludes that Yesenin's text was created independently of Turgenev's text; moreover, the power of the poetic tradition, which dominates the process of creating an original work of art, also acquires special significance.
Keywords: Intertextuality, intertextual connections, S.A. Yesenin, I.S. Turgenev.
Введение
Текст, взятый в его «отдельности», изолированности, раскрывает свой смысл, но не в полной мере. Напротив, если он включен в контекст и тем более перекликается определенными сторонами с другими текстами, то он получает статус «сверхтекста», наделяется «сверхсмыслом», позволяющим говорить о неких закономерностях развития литературы. Методологической подпочвой проведенного исследования является мысль крупного отечественного культуролога и филолога о «топике культуры», которая накапливает и передает от поколения к поколению некие «устойчивые формы»; по мнению ученого, в этом, в частности, «покоится единство культуры» [11]. Здесь как раз интертекстуальный анализ открывает возможность выявления связей в творчестве писателей, текстовых совпадений, не всегда имеющих статус цитаты.
Основная часть
Известно высказывание Р. Барта о том, что текст существует лишь в силу межтекстовых отношений. А российский филолог Б. В. Томашевский выделял такой литературный феномен, как «бессознательное воспроизведение литературного шаблона» [17]. Это не только объясняет суть некоторых «заимствований», но и позволяет сделать заключение о форме, способах и причинах существования текстово-тематических сходств в литературе. Существующие между стихотворениями Есенина и Тургенева лирико-тематические, структурно-семантические связи обусловлены отнюдь не тем, что Есенин был знаком со стихотворением предшественника; сходство между созданиями авторов объясняется архетипическими формами лирического высказывания, восходящими к А. С. Пушкину и закрепившимися в сознании нескольких поколений поэтов. Ранее подробный сравнительный анализ стихотворений С.А. Есенина «Письмо к женщине» и И.С. Тургенева «Русский» не был проведен. Тем более не ставился вопрос о роли архетипических схем в их лирическом творчестве и поэтической концепции мира. Сопоставление двух стихотворений классиков позволяют раскрыть особенности общей для них лирической темы.
Отправной точкой для исследования послужила статья О. Е. Вороновой «Тургеневский мотив в "Письме к женщине" С.А. Есенина», опубликованная еще в 2016 году в сборнике «Современное есениноведение». Ученый утверждал, что «есенинское «Письмо к женщине», отвечая признакам эпистолярной формы, восходит к такому не замеченному ранее источнику, как лирическое стихотворение «Русский» раннего И.С. Тургенева» [2]. Сравнение текста Есенина со стихотворением Тургенева - факт сам по себе заслуживающий внимания, хотя наблюдения исследователя не лишены фактической неточности.
Написанные в 1839 и 1840 годах два стихотворения И.С. Тургенева - «Немец» и «Русский» не включались в прижизненные издания сочинений писателя. Впервые они были опубликованы лишь в 1926 году в журнале «Новый мир» [14]. Поэтому утверждение Е.О. Вороновой: «с произведениями И.С. Тургенева С.А. Есенин мог познакомиться еще во время учебы в Константиновской земской школе, а также бывая в доме священника И.Я. Смирнова, у которого была обширная научная библиотека, где выписывался особенно любимый С.А. Есениным журнал «Нива», в котором публиковались и рассказы И.С. Тургенева» [2] - нуждается в уточнении. С творчеством Тургенева Есенин, несомненно, был знаком, но он никак не мог знать о стихотворении «Русский». К тому же, само стихотворение Есенина написано двумя годами ранее, в 1924 году, чем было напечатано стихотворение Тургенева. До своего появления в печати стихотворение «Русский» находилось в личном собрании Н. Л. Бродского [14]. Фактов, подтверждающих знакомство Есенина с Н. Л. Бродским, не найдено, как и фактов знакомства поэта с рукописями Тургенева. Несмотря на все это, имеется вполне определенное основание для сравнения двух лирических произведений. Наиболее существенное здесь - это наличие в истории литературы «бродячих» лирических тем и мотивов, поэтической фразеологии, лексико-семантических и синтаксических конструкций, находящих у разных писателей индивидуально-авторское преломление.
Стихотворение «Русский», как было сказано, написано в 1840 году. Незадолго до этого в 1839 году был написан «Немец». Как утверждают исследователи, Тургенев попытался воспроизвести две различные психологические ситуации, связав их с характерными чертами национального характера и типологическими свойствами национального поэтического стиля [14].
Легко заметить, что форма и содержание стихотворения «Русский» восходят к жанру элегии. Лирический сюжет передает переживания, душевное состояние героя от «недоумения» до «принятия» неизбежного разрыва с объектом любви. Бросается в глаза полемичность лирических размышлений Тургенева, если их рассматривать на фоне шедевра
A.С. Пушкина «Я вас любил»: «Я вас любил так искренно, так нежно, / Как дай вам Бог любимой быть другим [12]. Объективный, свободный от эгоистических порывов, взгляд Пушкина сглаживает драматичность разрыва, тогда
как лирический герой Тургенева убежден, что пережитые чувства «не возвратятся вновь». Примечательно, что поэтическое слово Пушкина направлено на объект любви, тогда как в стихотворении «Русский» - слово сосредоточено на переживаниях самого любящего: Вот что осталось мне - но клясться не хочу я, Что никогда не буду знать любви; Быть может, вновь - безумно полюблю я, Всей жаждой неотвеченной души. Быть может, так; но мир очарований, Но божество, и прелесть, и любовь -Расцвет души и глубина страданий -Не возвратятся вновь [14].
Произведение включает выражения, свойственные именно жанру элегии: «надежда», «грусть», «страдание», «томление», «душа», «любовь». Ведь в жанре элегии доминирует как раз описание душевного состояния лирического героя. «Печаль, грусть, скорбь, томление, мука, отчаяние первостепенны для поэта, причины же, породившие эти чувства, всегда отходят на второй план. Большую часть элегии занимает собственно описание чувства как такового» [16]. В стихотворении Тургенева также не сказано о причинах разрыва, о характере влюбленного и объекта любви. Тематическую основу произведения составляют чувства самого лирического героя, замкнутого на себе, несколько даже эгоистичного. Правда, Тургенев драматизирует лирическое повествование, его герой словно вступает в заочный диалог с той, с кем вынужден расстаться: «Я понял вас; вы правы - вы свободны; / Покорный вам, иду - но как идти, / Идти без слов, отдав поклон холодный, / Когда нет мер томлениям души?»
Вероятно, инициатива разрыва принадлежит возлюбленной лирического героя, на что указывают и начальные строки стихотворения: «Вы говорили мне, что мы должны расстаться, / Что свет нас осудил, что нет надежды нам».
Стихотворение позволяет выстроить модель ситуации расставания с возлюбленной, однако сам сюжет произошедшей любовной драмы уходит в подтекст, как это и присуще элегическому жанру. Некоторая недоговоренность, тайна - все это черта вообще романтической лирики, её замечательные образцы дал еще
B.А. Жуковский, который стремился заменять предметность высказывания описанием меланхолического состояния души поэта [8]. Стихотворение Тургенева не свободно от этих традиций романтизма. Он использует большое количество понятий, выраженных абстрактными существительными: «надежда», «томление», «душа», «минувшее», «восторги», «видения», «прелесть», «божество». В тексте даже другие части речи используются в значении абстрактных существительных, например: «Прекрасное, святое сердцем понимать». Как известно, поэтические формулы элегии представляют собой метафорические обороты, в основе которых «лежат семантические универсалии-архетипы» [18].
Вечерняя природа, описанная в стихотворении, также не выходит за рамки привычных элегических мотивов:
Забыть вас, - вечер был; по бледным облакам
Плыл месяц; тонкий пар лежал над спящим садом;
Я слушал вас и все не понимал:
Под веяньем весны, под вашим светлым взглядом -
Зачем я так страдал?
Таким образом, лирический сюжет стихотворения Тургенева можно назвать органичным для русской поэзии первой половины Х1Х века. Ведь в основе текста лежит знакомая лирико-тематическая схема: лирический субъект -угасшее чувство - разочарование и томление по утраченному счастью. И все это на фоне мотива пагубного влияния светского общества на людей. Получается так, что охлаждение, наступившее между героями, имеет как внутреннюю причину, так и внешнюю - в виде сплетен, недоброжелательной молвы света. Такая перипетия в лирическом сюжете об утраченной любви - распространённый «код» поэзии XIX века. Она легко прочитывается у Ф. И. Тютчева: «Толпа, нахлынув, в грязь втоптала / То, что в душе ее цвело» [15]. У Лермонтова: «Но увы! ты любишь свет: / И любви моей как нет!» [7]. Можно привести другие примеры, подтверждающие популярность такой схемы. В одном из стихотворений В.Г. Бенедиктова читаем: «Я не люблю тебя. Любить уже не может...» [1]. Замечательный поэт Л.А. Мей в стихотворении под названием «Октава», посвящённом С.Г. Полянской, писал: За это я люблю вас и всегда Любить и помнить буду вас за это. Кто знает? может быть - пройдут года, -Вас отравит собой дыханье света, И много вы изменитесь тогда, И все, чем ваша грудь была согрета, Придётся вам покинуть и забыть; Но я сказал, что буду вас любить [9]...
Поэт В.П. Клюшников буквально идет за Пушкиным, только воплотив известный лирический сюжет в развернутом виде:
Я вас любил... давно, без упованья!.. За арфою, в вечерней тишине, Неясные души моей желанья Вы звуками высказывали мне.
Я вас любил... Невеста молодая... Он вас пленил, красавец молодой, -И, радостью небесною сияя, Вы шли к венцу прекрасною четой...
Я вас любил! На долгую разлуку Судьба влекла меня в далёкий край -И лобызал я, плача, вашу руку, И вы сказали: «Добрый друг, прощай!» Я и теперь люблю тебя, мой гений, Как дар храню прощальный взор очей -И в сладкий час волшебных сновидений Я слышу сердцем в тишине ночей И легкий шум пленительных движений, И музыку чарующих речей [5].
Тот же Клюшников дал стилистическую антитезу формулы «Я вас любил... »: Я не люблю тебя: мне суждено судьбою, Не полюбивши, разлюбить. Я не люблю тебя; больной моей душою Я никого не буду здесь любить.
Я не люблю тебя, но, полюбя другую, Я презирал бы горько сам себя, И, как безумный, я и плачу и тоскую, И всё о том, что не люблю тебя!.. [4]
Можно вспомнить и стихотворение В.И. Красова «Обыкновенная история», где есть такие строки: «Увы! Столько лет пролетело! / Пора перестать нам грустить;/ В нас сердце давно охладело, / Давно перестало любить» [6]. А замечательный поэт А.К. Толстой в стихотворении «И у меня был край родной когда-то.» буквально цитирует Пушкина: «Я был любим так искренно, так нежно - / Все это сон!» [13].
Таким образом, можно сказать, что Тургенев был не одинок в разработке известной лирической темы. В лирике 40-50-х годов Х1Х века тема эта выступает как «общее место» поэзии, к ней обращаются многие авторы, разумеется, внося в нее смысловые оттенки. Концепт «одиночество» (а именно это состояние свойственно лирическому герою «Русского»), который мыслится как ассоциативно связанный с разочарованием в любви, нередко включает в себя мотивы «разобщенности», «непонимания», «неразделенной тоски», а значит, и оппозицию «любил - не люблю». Включает тему светского общества с его предрассудками, препятствующими счастью влюбленных. Накопленные противоречия лирического чувства и негодования против света открывали путь к романизации темы, к ее эпическому воплощению, что и видим в романе Л.Н. Толстого «Анна Каренина». Не случайно любовная линия романа так и не смогла порвать связи с русской лирикой, особенно лирикой А.А. Фета и Ф.И. Тютчева. Поэтому стоит особо принять во внимание тот факт, что в «Русском» мнение света становится одной из причин разрыва со стороны возлюбленной:
«Вы говорили мне, что мы должны расстаться, / Что свет нас осудил, что нет надежды нам...». Этот факт оформляет не столько индивидуальный абрис стихотворения Тургенева, сколько его характерность, типичность.
Как же соотносится с текстом Тургенева, а также с отмеченной характерностью стихотворение Есенина «Письмо к женщине»?
Стихотворения двух авторов сопоставимы на уровне языкового выражения. Вот начало стихотворения «Русский»:
Вы говорили мне, что мы должны расстаться, Что свет нас осудил, что нет надежды нам; Что грустно вам, что должен я стараться Забыть вас...
А вот начало стихотворения «Письмо к женщине»:
Вы говорили:
Нам пора расстаться,
Что вас измучила
Моя шальная жизнь,
Что вам пора за дело приниматься,
А мой удел -
Катиться дальше, вниз.
У обоих поэтов есть отсылка к словам влюбленной, выраженная одним и тем же глаголом, имеющим временную локализацию относительно момента речи - «говорили». Стихи содержат по два придаточных предложения, связанных с главным посредством союза «что» (у Тургенева - три). Примечательно, что источником подчинительных отношений у двух поэтов становится один и тот же глагол речи: «говорили». Даже строфическая и ритмическая организация текстов имеют сходство. На целенаправленность членения строф и его функции указывал один из рецензентов Есенина: «графическим начертанием стихов он <С. А. Есенин> подчеркивает их мелодическую сущность, любезно указывая своему читателю, где он должен сделать паузу, любезно руководя его интонацией» [4]. Строфический рисунок обусловлен потенциалом графических средств, дополняющих восприятие художественного текста. Следует отметить, что не только лексические совпадения создают ощущение некоторой зеркальности, но и стихотворный размер: в «Русском» - четырехстопный ямб, в «Письме к женщине - трехстопный-четырехстопный ямб. Значимым оказывается тот факт, что сходства между текстами встречаются не единожды: У Тургенева: «Я вас любил. меня вы не любили». У Есенина: «Любимая! Меня вы не любили».
Автобиографические подробности в стихотворении Тургенева отсутствуют, тогда как относительно «Письма к женщине» Есенина известно, что здесь адресатом послания является бывшая жена поэта З.Н. Райх [3]. Важно и то, что «Письмо к женщине» содержит не столько лирический, сколько «лирико-диалектический» сюжет. Условно можно выделить в нем две линии развития событий: отношения героя с любимой и тот путь нравственных испытаний, что прошел герой до волнительной, но последней встречи с «получателем» письма. Первые 4 строфы, а также 10-17 строфы являются отражением любовных приключений. Они имеют разную хронологию. Начальные строфы представляют сцену ссоры, где лирический герой пытается оправдать «шальную жизнь»: Вы помните,
Вы все, конечно, помните, Как я стоял, Приблизившись к стене, Взволнованно ходили вы по комнате И что-то резкое В лицо бросали мне [3].
Сценическая организация эпизода позволяет читателю наглядно представить домашнюю ссору. Второй путь развития сюжета, связанный с нравственными исканиями героя, формируется посредством метафоры (корабль - трюм - русский кабак). Однако тропы нельзя причислить к традиционным. Они выразительны не только в силу своей реалистичности, пусть и не без некоторого романтического налета (корабль, шторм); в каждой строфе заметно преобладание предметной лексики: «Ну кто ж из нас на палубе большой / Не падал, не блевал и не ругался? / Их мало, с опытной душой, / Кто крепким в качке оставался».
В стихотворении Тургенева «Русский» встречаются семантические «гнезда», включающие в свое пространство слово «душа»: «неотвеченная душа», «больная душа», «томления души», «расцвет души». Они связаны с элегическим настроением, с традиционным базисом эпитетов и олицетворений русской поэзии XIX века. У Есенина же представлено новаторское сочетание - «опытная душа». В словаре С.И. Ожегова содержится такая дефиниция слова «опыт»: совокупность практически усвоенных знаний, навыков, умений [10]. Сема «практически» добавляет оттенок конкретности данному понятию.
У Есенина возвращение к лирической теме любви происходит в 10 строфе, где снова разворачивается разговор с любимой, но уже после жизненных испытаний. Оригинальная хронотопическая организация, две линии развития событий, переплетенные друг с другом, в совокупности с языковыми особенностями писателя добавляют множество неповторимых черт его стихотворению. Своеобразие «Письма к женщине» подходит под приведенную формулу: субъект, испытывающий любовные чувства - влияние светского общества - любовное разочарование. Говоря о «скандале», возлюбленная выказывает негодование относительно поведения лирического героя в обществе, а значит, общественная мораль, молва имеют значение для нее. Упоминание о скандалах и «шальной жизни» со стороны адресата письма позволяет предположить, что влияние общества если и не было основной причиной разрыва, то все же сыграло роль в расставании лирического героя и возлюбленной. Но «растрачивать» себя (душевно, эмоционально,
психологически) «в скандалах» (на виду у всех) - не то же самое, что растрачивать себя на позорище, где грубо-разговорные оттенки слышатся гораздо отчетливей.
В стихотворении Есенина расставание лишено упрёков, недопонимания, герой желает счастья любимой женщине, посылает «приветствие» и называет себя «помнящим всегда». В «Русском», как уже было сказано, такого теплого, любящего отношения к возлюбленной нет, есть лишь надежда на новую любовь, которая возможна, хотя и не полностью даст забыться герою: «Быть может, так; но мир очарований, / Но божество, и прелесть, и любовь - / Расцвет души и глубина страданий - / Не возвратятся вновь».
Заключение
Итак, многоуровневые связи между стихотворениями Есенина и Тургенева выявляются не прямолинейно, не на основе того, что их тексты однозначно взаимно освещают друг друга. Их соотнесенность скорее носит опосредованный характер, она оправдана лишь в контексте лирики XIX века на заданную тему и запасом тех «устойчивых форм», которые существовали в поэзии той эпохи. Затвердевшие в лирике той поры формы высказывания, которые используют и Тургенев, и Есенин, рождают иллюзию явной тематической и стилистической пограничности их текстов, но это, вероятно, те формы «речевого поведения», которые «актуальны на всем протяжении» (Панченко) становления русской поэзии. Зоны пересечения между произведениями обусловлены устойчивыми, общими для многих поэтов принципами речевого построения текста. На фоне этого стихотворение Есенина, несмотря на его оригинальность и самобытность, сохранило память традиционных способов выражения. Отсюда иллюзия преднамеренной цитатности его текста.
Конфликт интересов Conflict of Interest
Не указан. None declared.
Список литературы / References
1. Чумак-Жунь И.И. Поэтический фразеологизм: штамп как основа образования индивидуального смысла. / И.И. Чумак-Жунь // Научные ведомости. Серия Гуманитарные науки. . - 2013. - №20 (163).
2. Макаровка Т.Н. Трансформации элегического жанра в русской поэзии первой трети XIX века. / Т.Н. Макаровка // Уральский филологический вестник . - 2016. - №4. - c. 42-55.
3. Воронова О.Е. Тургеневский мотив в «Письме к женщине» С.А. Есенина. / О.Е. Воронова // Современное есениноведение. - 2016. - 1(36). - c. 48-52.
4. Бенедиктов В. Г. Стихотворения / В. Г. Бенедиктов ; Вступ. статья и ред. текста Л. Гинзбург, - Л.: Советский писатель, 1937. — 180 с.
5. Есенин С. А. Полное собрание сочинений в 7 томах / С. А. Есенин. гл. ред. Ю. Л. Прокушев - М.: «Наука» -«Голос», 1977. Т. 2 Стихотворения (маленькие поэмы). - 464 с.
6. Клюшников И. П. «Я не люблю тебя: мне суждено судьбою...» / Поэты кружка Н. В Станкевича ред. В. С. Киселев. - Л.: «Советский писатель», 1964. - 627 с.
7. Клюшников И. П. Воспоминание / И. П. Клюшников // Поэты кружка Н. В Станкевича ред. В. С. Киселев. - Л.: «Советский писатель», 1964. - 627 с.
8. Красов В. И. Обыкновенная история / В. И. Красов // Поэты кружка Н. В Станкевича ред. В. С. Киселев. - Л.: «Советский писатель», 1964. - 627 с.
9. Лермонтов М.Ю. Собрание сочинений: В 4 т. / АН СССР. Ин-т рус. литературы (Пушкин. дом). Т. 1. Стихотворения 1828 - 1841 годы / [ред. Б.В. Томашевский; подгот. текста, примеч. и вступ. ст. Т.Т. Головановой]. М.; Л.: Изд-во АН СССР. [Ленингр. отд-ние], 1961. - С. 40 - 40
10. Мей Л.А. Стихотворения / Л.А. Мей. - М.: Директ-Медиа, 2014. - 438 с.
11. Ожегов С. И. Словарь русского языка: ок. 53000 слов / С. И. Ожегов; Под общ. Ред. Проф. Л. И. Скворцова. -24-е изд., испр. - М.: ООО «Издательство Оникс»: ООО «Издательство «Мир и образование», 2010. - 640 с.
12. Панченко А.М. О русской истории и культуре / А.М. Панченко. СПб: Азбука, 2000. 464 с.
13. Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 10-ти тт. / А. С. Пушкин. АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушкинский Дом); Т. 3. Стихотворения. 1827-1836 / текст проверен и примечания составлены проф. Б. В. Томашевским. Л.: «Наука» Ленинградское отд. 1977. - С. 102 - 153
14. Толстой А. К. Полное собрание стихотворений: В 2-х т. T. 1. Стихотворения и поэмы / Вступ. статья Л. И. Емельянова; Сост., подг. текста и примёч. Е. И. Прохорова. - Л.: Сов. писатель, 1984. — 640 с„ ил., 3 л. портр. (Б-ка поэта. Большая серия).
15. Тургенев И. С. Полное собрание сочинений и писем в 30 т. / И. С. Тургенев М.: Наука, 1978. - Т. 1. Стихотворения, поэмы, статьи и рецензии, прозаические наброски. - 573 с.
16. Тютчев Ф.И. Полное собрание сочинений. Письма. В 6-ти томах. Т. 2. Стихотворения 1850-1873 / Ф. И. Тютчев Сост. В.Н. Касаткина. - М.: Издательский Центр «Классика», 2003. - 640 с.
17. Федотова А. К. Русская любовная элегия 1730-1770-х годов : дис. канд. фил. наук : 10.01.01 / А. К. Миронова. СПБ., 2018. - 226 с.
18. Хализев В. Е. Теория литературы: Учебник / В. Е. Хализев.— 4-е изд., испр. и доп.—М.: Высш. шк., 2004. -405 с.
Список литературы на английском языке / References in English
1. Chumak-Zhun' I.I. Poe'ticheskij frazeologizm: shtamp kak osnova obrazovaniya individual'nogo smy'sla [Poetic phraseological unit: a stamp as a basis for the formation of individual meaning]. / I.I. Chumak-Zhun' // Nauchny'e vedomosti. Seriya Gumanitarny'e nauki. [Scientific statements. Series Humanities]. - 2013. - №20 (163). [in Russian]
2. Makarovka T.N. Transformacii e'legicheskogo zhanra v russkoj poe'zii pervoj treti XIX veka [Transformation of the elegiac genre in Russian poetry of the first third of the XIX century]. / T.N. Makarovka // Ural'skij filologicheskij vestnik [Ural philological bulletin]. - 2016. - №4. - p. 42-55. [in Russian]
3. Voronova O.E. Turgenevskij motiv v «Pis'me k zhenshhine» S.A. Esenina [Turgenev's motive in "Letter to a Woman" by S.A. Yesenina]. / O.E. Voronova // Sovremennoe eseninovedenie [Modern Yeseninology]. - 2016. - 1(36). - p. 48-52. [in Russian]
4. Benediktov V. G. Poemy [Poems] / V. G. Benediktov Vstup. article and ed. text L. Ginzburg, - L .: Soviet writer, 1937. - 180 p. [in Russian]
5. Yesenin S. A. Polnoe sobranie sochinenij v 7 tomah [Complete works in 7 volumes] / S. A. Yesenin. ch. ed. Yu. L. Prokushev - M .: "Science" - "Voice", 1977. Vol. 2 Poems (small poems). - 464 p. [in Russian]
6. Klyushnikov I. P. «Ja ne ljublju tebja: mne suzhdeno sud'boju...» ["I do not love you: I am destined by fate ..."] / Poets of the circle N. In Stankevich, ed. V.S.Kiselev. - L .: "Soviet writer", 1964. - 627 p. [in Russian]
7. Klyushnikov I.P. Vospominanie [Memories] / I.P. Klyushnikov // Poets of the circle N. In Stankevich ed. V.S.Kiselev. -L .: "Soviet writer", 1964. - 627 p. [in Russian]
8. Krasov V. I. Obyknovennaja istorija [Ordinary history] / V. I. Krasov // Poets of the circle N. In Stankevich ed. V.S.Kiselev. - L .: "Soviet writer", 1964. - 627 p. [in Russian]
9. Lermontov M.Yu. Sobranie sochinenij [Collected works]: In 4 volumes / USSR Academy of Sciences. Inst rus. literature (Pushkin house). Vol. 1. Poems 1828 - 1841 / ed. B.V. Tomashevsky; prepare text, note. and entered. Art. T.T. Golovanova. M .; L .: Publishing house of the Academy of Sciences of the USSR. Leningrad. department, 1961. - P. 40. [in Russian]
10. May L.A. Stihotvorenija [Poems] / L.A. Mej. - M .: Direct-Media, 2014 .- 438 p. [in Russian]
11. Ozhegov S. I. Slovar' russkogo jazyka: ok. 53000 slov [Dictionary of the Russian language: apprx. 53000 words] / S. I. Ozhegov; Under total. Ed. Prof. L. I. Skvortsova. - 24th ed., Rev. - M .: Onyx Publishing House: Mir and Education Publishing House, 2010. - 640 p. [in Russian]
12. Panchenko A.M. O russkoj istorii i kul'ture [About Russian history and culture] / A.M. Panchenko. SPb: Azbuka, 2000.464 p. [in Russian]
13. Pushkin A. S. Poln. sobr. soch [Complete. collection cit] .: In 10 volumes. / USSR Academy of Sciences. Inst rus. lit. (Pushkin House); Vol. 3. Poems. 1827-1836 / text checked and notes by prof. B.V. Tomashevsky. L .: "Science" Leningrad department. 1977. - P. 102 - 153 [in Russian]
14. Tolstoy A.K. Polnoe sobranie stihotvorenij [Complete collection of poems]: In 2 volumes Vol. 1. Poems and poems / Vstup. article by L. I. Emelyanov; Comp., Prep. text and note. EI Prokhorova.— L .: Sov. writer, 1984. - 640 p. [in Russian]
15. Turgenev I.S. Polnoe sobranie sochinenij i pisem v 30 t. [Complete works and letters in 30 volumes] / I.S. Turgenev M .: Science, 1978. - Vol. 1. Poems, poems, articles and reviews, prosaic sketches. - 573 p. [in Russian]
16. Tyutchev F.I. Polnoe sobranie sochinenij. Pis'ma [Full composition of writings. Letters]. In 6 volumes. Vol. 2. Poems 1850-1873 / F. I. Tyutchev Comp. V.N. Kasatkina. - M .: Publishing Center "Classic", 2003. - 640 p. [in Russian]
17. Fedotova A. K. Russkaja ljubovnaja jelegija 1730-1770-h godov [Russian love elegy of the 1730-1770s]: dis. Cand. Phil. Sciences: 10.01.01 / A.K. Mironova. SPB., 2018. - 226 p. [in Russian]
18. Khalizev V.E. Teorija literatury [Theory of literature]: Textbook / V.E. Khalizev.— 4th ed., Revised. and additional — M .: Higher. shk., 2004 .-- 405 p. [in Russian]
