CC BY
40
УДК 811.341.4:811.352.3
ББК 81.602
Т 46
Тихонова А.П.
Кандидат филологических наук, доцент кафедры английской филологии Адыгейского государственного университета, e-mail: [email protected]
Об одном хеттском ритуале сквозь призму абхазо-адыгских языков
(Рецензирована)
Аннотация:
Выявляются значения хаттских слов, не имеющих хеттского перевода, через абхазо-адыгские лексические соответствия, Для установления родства двух и более языков, как древнеписьменных, так и современных, возможно сравнение не только слов, но и корневых морфем с учетом темпа обновления словаря и структурно-фонологического и грамматического расхождения родственных языков в зависимости от внешних и внутренних факторов эволюции языка. Хаттские и абхазо-адыгские слова или компоненты слов считаются нами идентичными только при наличии между ними звуковых соответствий. Хаттские слова даются в латинской транслитерации, их абхазо-адыгские соответствия - в кириллице. Материалом исследования послужили хеттские ритуальные тексты с хаттскими вкраплениями. Из сохранившихся строк на хаттском языке выявлены шесть лексем, имеющих соответствия в современных абхазо-адыгских языках; также установлена преемственность древних и современных традиций, что исключает вероятность случайного совпадения и подтверждает их происхождение из единого языкового и культурного пространства. Лингвистическое обоснование генетического родства абхазо-адыгских языков с хаттским, одним из языков древнейшего населения Малой Азии, позволит полнее и глубже осветить историческое прошлое народов Кавказа. Результаты исследования могут быть использованы при написании истории хаттского и абхазо-адыгских языков.
Ключевые слова:
Транслитерация, лексема, реконструкция, языковое родство, звуковые соответствия.
Tikhonova А.Р.
Candidate of Philology, Associate Professor of English Philology Department of the Adyghe State University, Maikop, Russia, e-mail: [email protected]
A Hittite Ritual through the Light of Abkhaz-Adyghe Languages
Abstract:
The task of this study is to identify the meaning of the Hattian words that do not have a Hittite translation, through the Abkhaz-Adyghe lexical correspondences. To establish the affinity of two or more languages, both ancient and modern, it is possible to compare not only words, but also root morphemes, taking into account the pace of dictionary renewal and the structural-phonological and grammatical divergence of related languages, depending on external and internal factors of language evolution. Hattian and Abkhaz-Adyghe words or com-
ponents of words are considered to be identical only on the basis of sound correspondences between them. The Hattian words are given in the Latin transliteration, their Abkhaz-Adyghe correspondences in Cyrillic. The material of the study was Hittite ritual texts with Hattian inclusions. Of the seven surviving lines in the Hattian language, six lexemes have been identified that have correspondences in modern Abkhaz-Adyghe languages; Also the continuity of ancient and modern traditions was revealed, which eliminates the chance of coincidence and confirms their origin from a single language and cultural space. The linguistic justification for the genetic relationship of the Abkhaz-Adyghe languages with the Hattian, one of the languages of the most ancient population of Asia Minor, will allow a more complete and deeper coverage of the historical past of the peoples of the Caucasus. The results of the research can be used to write the history of the Hattic and Abkhaz-Adyghe languages.
Keywords:
Transliteration, lexeme, reconstruction, language affinity, sound correspondences.
В настоящей статье речь идет о так называемом хеттском ритуале kilam из ма-
териалов Х.Г. Гютербока 1996 года, представленных им в чикагский хеттский словарь. Этот материал привлек внимание О. Сойсала из-за отрывка в 7 строк на хатт-ском языке (Иа-аЫг-г-И). Данный отрывок представляет рецитацию, с которой хеттский царь обращается к нескольким богам. Содержание этого ритуала сильно фрагментировано и, по словам В.Г. Ардзинбы, пока не представляется возможным реконструировать весь ритуал от начала до конца [1: 100]. Более того, до настоящего времени не установлено, что означает название праздника.
В своем исследовании мы использовали транслитерацию с восстановлением строк О. Сойсалом из его статьи 1998 года, а также хеттские тексты ритуала кИат, приводимые В.Г. Ардзинбой [2: 101-122; 2: 59-65]. Реконструкция, если не всего основного содержания этого хатт-ского фрагмента, то хотя бы его части, а также хаттских слов, заимствованных хеттами в оригинальной форме без осознания их логико-понятийной структуры, возможна через абхазо-адыгские языки. При этом следует иметь в виду, что хатт-ские слова, извлеченные из хеттских текстов, могли быть изначально искажены хеттскими писцами, поэтому при анализе хаттских слов приводятся все варианты.
Основным методом исследования послужил комбинаторный метод, осно-
ванный на закономерных звуковых соответствиях между сравниваемыми языками [3], а также на интерпретации самого текста с учетом его предназначения и сопоставления описываемого хаттского ритуала с ритуалами абхазо-адыгских языков [См. подробнее о комбинаторном методе исследования, 4:152-156].
Родство абхазо-адыгских языков с хаттским языком подтверждается на фонетическом, лексическом, морфологическом и синтаксическом уровнях как зарубежными, так и отечественными исследователями (Ян Браун, Иванов Вяч.Вс., Дунаевская И. М., Дьяконов И.М., В.Е. Квар-чия, А.П. Тихонова).
В своем исследовании мы исходим из предпосылки, что сравнение современных языков с письменно зафиксированными данными мертвых языков ни в коем случае не может считаться некорректным. Только путем сравнения можно осуществить реконструкцию и установить родство языков [5: 54-55,57].
Во-первых, название праздника кИат (хеттский местный падеж) имеет соответствие в абхазском языке: в аб-жуйском диалекте а-кыла [а-кПа] означает «сноп». Таким образом, можно сделать вывод о том, что речь идет о празднике урожая, и вопреки мнениям некоторых авторов, скорее всего этот ритуал происходил осенью, а не весной [6: 31; 7: 20].
Интересующие нас строки в транслитерации Гютербока tа-т-гЫа гИа ¿а-й-та-аг имеют параллель с несколько иным написанием ta.-a.-ni ге-е1-1а ге-е1-1а ta-si-т-та-аг. Однако принимая во внимание двоякое написание слов то с г, то с е, эти строки можно признать идентичными.
О. Сойсал приводит все варианты слов, подтверждающие хаттские истоки шлама: только заимствованные слова передавались хеттскими писцами вариантами с разной вокализацией: ta-si-та-аг / АТа-$1-тМг / Таш(т)таг/ Таштег/ Таыттаг / ТаШтШ Таытег / Оаытиг /
Через абхазо-адыгские языки возможна реконструкция имени божества ta-si-ma-az. Данное слово состоит из трех основ: СУ + СУ + СУС: первый слог ta означает «отец» (в хаттском бога называли «отцом небесным») и соотносится с адыгейск. ты/атэ, каб. адэ, абх. аба, абаз. аба, убых. аб.; второй слог м соотносится с абхазским а-шы/а-шырз «просо»; третий слог та-аг «богатый» соотносится с абх. а-мазара «богатство», Таким образом название божества буквально означает 'отец проса богатого', иначе «бог Зерна». В абхазском языке существует понятие а-напуанага «божество урожая».
Что касается фразы ta-a-ni гЫа гг-1а, то здесь речь идет о земле: букв, 'наша мать-земля'; а-т соотносится с адыгейск. ны/ нан, каб. анэ, абх. ан, абаз. аны, убых. ан «мать»; г1-1а/ге-е1-1а имеет соответствие в хаттском Шагга гИ «темная земля», букв, 'лишенная света' земля, в адыгейск. языке ч1ылъ «земля, суша». Вышеприведенная фраза свидетельствует о почитании и обожествлении земли древними хаттами.
Имя другого хаттского божества, приводимое О. Сойсалом, - ¿мга-М-Щт), которому царь поклоняется по прибытии к воротам храма в Парге. Это имя с его вариантами Ре1/11е 1-иа Ы ы легко членится
" е а
на составные корни и расшифровывается через абхазо-адыгские языки как «боги
дома» (т.е. боги, охраняющие домашний очаг): ие1 «дом», иа «бог», -к -показатель множественного числа, т.е. иак «боги», isi «находятся, букв, 'сидят'. Сравните с адыгейским ис «сидит (в), находится (в)» : Арунэм ис «Он (она) сидит дома».
М.А. Меретуков отмечает, что шапсуги - черкесское племя - до сих пор помнят свои родовые домашние божества, которым они поклонялись. Например, божеству-покровителю домашнего очага онджжъытхь в абхазском соответствует ажараха [8: 26].
Как видим, общим для хаттского и абхазо-адыгских языков является также наличие домашних божеств.
Царь поклоняется богам у ворот hesta.-h.ouse. В строке \XPhe-es-t-a-a та-а1-сИ восстанавливается логико-понятийная структура слова ¡ге-ея^а-а: первый слог соотносится с адыгейск. хъасэ, кабардинским хьэсэ «грядка, участок вспаханной земли», абхазским а-хаса «грядка», то есть в хаттском языке речь идет о земле, обработанной под зерновые; ta-a - локативный суффикс - соотносится с абх. суффиксом ща, обозначающим место: амхы «нива» - амха-ща «место для нивы», т.е. кеШ-коше означает «дом (храм) пахотной земли». Это подтверждается строками, приводимыми при описании хеттского ритуала «антахшум», которые гласят, что для жертвоприношений из храма хе-ста приносили землю [1: 62]. В некоторых адыгейских аулах до сих пор почитают богиню огорода (грядки) хьасэгуащ(э). Почитание бога плодородия в адыгских языках зафиксировано в письменных источниках. В современном кабардино-черкесском языке сохранился хох (хъуэхъу «заклинание, здравица»), посвященный адыгскому богу плодородия Тхагаледжу [9: 23], который звучит так: 1эк1уэц1ищэр зы пхыру, Пхырищэр зы 1этэу, Ътищэр зы гъэсэгуу, Гъэсэгуищтыр зы щэджу, Щэдж щий тезгъэуващ -
Сто жмень в одном снопе, Сто снопов в одном стоге Сто стогов в одном возе, Сто возов в одной скирде, Восемьсот скирд убрал. Хаттский возглас aha, которым участники церемонии kilam приветствовали царя, также легко объяснить с помощью абхазского языка. Как отмечает Ш.Д. Инал-ипа, «ах/ха владыка, т.е. великий владыка, покровитель, убых. ахы — князь и абхаз, ах, слова одного и того же корня, первоначально означали патриархально-родового или племенного вождя. О глубокой древности происхождения axa свидетельствует и то, что это слово в разных значениях, главным образом в смысле владыки, всевышнего встречается во многих архаических языческих религиозных текстах, например, обращение к великому золотому богу Грозы под именем Афы: Афы тьехамбар - ахь-ах ду! «О, повелитель грома, молнии и дождя!» [10: 169].
Корень ah/ha также содержится в названиях царского престола, трона: titahzilat «царский престол (то же, что трон)», состоит из следующих корней: tit «находиться на», ah, «царь», zila «дерево (материал)», суффикс -t показатель места. Сравните с абхазо-адыгскими корнями: адыгейск./каб. тетын «находиться на поверхности ч-л.», абх. ах,ха «князь», абаз. ах1ы «князь», абх. ацла «дерево».
Во фразе bala an-nes ka-hanuasuidd. - «затем он добрался до царского трона». Ka-hanuasuidd «царский трон» состоит из следующих элементов: ka -усечение от слова katti «правитель», ha «царь», п - наращение (эпентеза), uasu «небо», id/it «находится на». Сравните с абхазо-адыгскими корнями: адыгейск. хъан «хан, правитель»; уашъо «небо»; каб. итын «находиться г-л.». Этот же корень содержится в хеттском названии ha-li-en-tu-u-wa, а фраза о том, что праздник kilam начинается с отворения халентувы, станет понятней, если растолковать значение этого слова. Как считал Г.Х. Гютер-
бок, это не что иное, как название царского дворца как места проживания [11: 76]. Ha-li-en-tu-u-wa состоит из следующих корней: ha «царь», li(e) «мужчина», показатель мужского пола, t(u) - показатель места, п -эпентеза, -wa - показатель множественного числа, букв, 'царские палаты'. Ср. с абхазо-адыгскими корнями: абх. ха/ах - «царь», адыгейск., каб. л1ы «мужчина», абх. ща «место». Как видно из вышеприведенных примеров, хаттские имена часто представляют собой целое предложение.
Хаттское название разновидности хлебного изделия ha-a-li-is имеет соответствие в адыгейском языке хьалыжъу «пирожок с сыром» и легко членится на составные компоненты: ha «ячмень, хлебный злак», li «мука», is «сыр». Ср. адыгейск. хьа-, каб. хьэ «ячмень»: абх. ашы-ла «мука < шы «просо, хлебные злаки»», абх. ашэ «сыр» [12: 80].
Непременными участниками праздника kilam являлись так называемые «собачьи, волчьи, а также львиные и медвежьи люди», одетые в маски или облаченные в шкуры животных, которых они изображали. При этом действия участников ритуала уподоблялись манере поведения животного. Так, например, собачьи люди иногда выли во время ритуала [1: 113]. Очевидно, эта традиция имеет тоте-мические истоки. Вне всякого сомнения, такого же происхождения и пляска «по-барсовски» (par-sa-ni-li). Хеттское pars-ana произошло от хаттского hapras «леопард». Этимологию этого слова можно объяснить только исходя из адыгских языков. Ср. хатт. ha с адыгейск. хьэ «собака», ш(э) «сородич, брат», элемент рга обозначает верховный статус тотемного животного. В адыгской этнокулыуре хьэ «собака» имела культовое значение, а фамилии с компонентом хьэ являются наиболее частотными [13: 17].
Сравнение хаттских корневых (лексических) и грамматических морфем в сложных словах с абхазо-адыгскими лек-
сическими единицами на основе звуковых соответствий подтвердило, что, несмотря на выпадение лексем, обозначающих давно исчезнувшие реалии, хатт-ские сложные слова содержат компоненты, имеющие соответствия в современных абхазо-адыгских языках, что позволяет восстановить их когнитивную структуру и значение. Как удалось определить,
для восстановления логико-понятийной структуры древних слов возможно обращение к современным языкам.
Исключительная материальная и духовная близость носителей древнего хатт-ского и современных абхазо-адыгских языков дают основания полагать, что своими корнями они уходят в единое языковое и культурное пространство.
Примечания:
1. Ардзинба В.Г. Антахшум. Килам // Древняя Малая Азия: история и культура. Собрание трудов. Т. 1. М.; Сухум: Ин-т Востоковедения РАН: Абхазский ин-т гуманитарных исследований им. Д.И. Гулиа AHA, 2015. С. 37-79; С. 100-122.
2. Soysal О. A Forgotten Hittite Fragment of the Kilam Festival // Journal of Cuneiform Studies. Vol. 50: The American Schools of Oriental Research. 1998. P. 59-65.
3. Тихонова А.П. Звуковые корреляции согласных и гласных в хаттском и абхазо-адыгских языках // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер. Филология и искусствоведение. Майкоп, 2014. Вып. 2 (140). С. 81-86.
4. Фридрих И. Дешифровка забытых письменностей и языков. М.: Изд-во иностр. лит., 1961. 207 с.
5. Курдиани М. Основы иберийско-кавказского языкознания. Тбилиси: Тбилисский гос. ун-т им. Ив. Джавахишвили, 2016. 576 с.
6. Hoffher H.A. Alimenta Hethaeorum. Food Production in Hittite Asia Minor // American Oriental Series. New Haven, 1974. Vol. 55.
7. Gurney O.R. Some Aspects of Hittite Religion. Oxford, 1977.
8. Меретуков M.А. Культ очага у адыгов // Религиозные верования адыгов: хрестоматия исследований. Майкоп: Изд-во АГУ, 2000. С. 525-527.
9. Мижаев М.И. Мифологическая и обрядовая поэзия адыгов. Черкесск, 1973. 208 с.
10. Инал-ипа Ш.Д. О содержании термина «апсха» - «царь Абхазии» // Труды Абхазского института языка, литературы и истории им. Д.И. Гулиа. T. XXXIII-XXXIV. Сухуми: Изд-во АН Груз. ССР, 1963. С. 168-178.
11. Guterbock H. G. The Hittite Palace // Le Palais et la royauté (XIX Recontre Assyri-ologique Internationale, 1971) / ed. by P. Gorelli. Paris: Librairie Orientaliste Paul Geu-thner, 1974. P. 305-314.
12. Кварчия B.E. Из этнической истории абхазского (апсуа//абаза) народа или о языке и истории абхазов и абазин. Сухум: Абхазский ин-т гуманитарных исследований им. Д.И. Гулиа, 2015. С. 664 с.
13. Тлехатук С.Р. Зоонимы в русском и адыгейском языках: семантико-словообразовательный и лингвокулыурологический анализ: автореф. дис.... канд. филол. наук. Майкоп: Изд-во АГУ, 2001. 22 с.
References:
1. Ardzinba V.G. An.Tah.Sum. Kilam // Ancient Asia Minor: History and Culture. Collected Works. Vol. I. Moscow - Sukhum: Institute of Oriental Studies, Russian Academy
of Sciences Abkhazian Institute for Research in the Humanities named after D.I. Gulia, 2015.-415 pp.
2. Soysal O. A Forgotten Hittite Fragment of the Kilam Festival // Journal of Cuneiform Studies Vol. 50 (1998): The American Schools of Oriental Research, pp.59-65.
3. Tikhonova A.R Correlation of Consonants and Vowels in the Haitian and Abkhaz-Ady-ghe Languages // Bulletin of Adyghe State University. Ser. Philology and the Arts. Maikop, 2014. Iss. 2 (140), P.81-86.
4. Friedrich J. Entzifferung Verschollener Schriften und Sprachen M.: Verlag Fremd-dhtachen, 1961.-207 s.
5. Kurdiani M. Fundamentals of Iberian-Caucasian Linguistics. - Tbilisi: Ivane Javakhish-vili Tbilisi State University, 2016 - 576 pp.
6. Hoffher H.A. Alimenta Hethaeorum. Food Production in Hittite Asia Minor. New Haven, 1974 //American Oriental Series, 55.
7. Gurney O.R. Some Aspects of Hittite Religion Oxford: 1977.
8. Meretukov M. A. The Adyghe Cult of Hearth // Religious Beliefs of Adyghes. A Reader of Research. Maikop: ASU Publishing house, 2000. - P. 525-527.
9. Mizhayev M.I. Mythological and Ritual Poetry of Adyghes. Cherkessk, 1973. - 208 pp.
10. Inal-Ipa Sh.D. The Content of the Term «Aps-ha» - the King of Abkhazia // Works of Abkhazian Institute of the Language, Literature and History Named after D.I. Gulia XXXIII-XXXIV. The Academy of Sciences of the Georgian SSR, Sukhumi, 1963. - P. 168-178.
11. Giiterbock H.G. The Hittite Palace // Le Palais et la royauté (XIX Recontre Assyri-ologique Internationale, 1971), P. Gorelli, ed. (Paris: Librairie Orientaliste Paul Geuth-ner, 1974), P. 305-314.
12. Kvarchia V.E. From the Ethnic History of the Abkhazian (Apsua//Abaza) People, or on the Language and History of Abkhazians and Abazinians. Sukhum: Academy of Sciences of Abkhazia. D.I. Gulia Abkhazian Institute of Humanitarian Studies. - 664 pp.
13. Tlekhatuk S.R. Zoonyms in the Russian and Adyghe Languages: semantic-word-forming and lingvo-culturological analysis. // Diss, abstract for the Cand. of Philology degree. Maikop: ASU Publishing house, 2001. - 22 pp.
