CC BY
13УДК 343.2
ОБ ИЗМЕНЕНИЯХ УГОЛОВНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА РОССИИ
НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ
Романова Нелли Львовна
кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права Восточно-Сибирского филиала ФГБОУ ВО «Российский государственный университет правосудия», заслуженный юрист Иркутской области, г. Иркутск, e-mail: nellyromanova@mail.ru
ABOUT MODIFICATIONS OF CRIMINAL LEGISLATION IN RUSSIA AT PRESENT TIME
Romanova Nelli
Candidate of Law, Associate Professor of the Department of Criminal Law of the East-Siberian Branch of the FSBEIHE «The Russian State University of Justice», Irkutsk
АННОТАЦИЯ
В статье рассматриваются современные проблемы, возникающие в связи с изменениями и дополнениями, внесенными в Уголовный кодекс Российской Федерации. Несмотря на ряд бессистемных, хаотичных изменений уголовного закона, имеются и определенные тенденции, которые и подлежат детальному анализу: введение административной преюдиции и расширение судебного усмотрения.
ABSTRACT
The article deals with a number of modern problems that arise in the context of the changes and additions to the current Criminal Code of the Russian Federation. There are the certain tendencies in spite of series of criminal legislation chaotic changes. The author analyzes the problem of inclusion in the Russian criminal law of the institute of administrative prejudice and widening of judgement.
Ключевые слова: изменения и дополнения в Уголовный кодекс Российской Федерации; административная преюдиция; судебное усмотрение.
Keywords: changes and additions to the Criminal Code of the Russian Federation; administrative prejudice; judgement.
Огромное количество изменений уголовного закона (только за последние четыре года их насчитывается более семидесяти) дает исследователям после их детального анализа возможность выявить тенденции развития уголовного законодательства и сделать ряд выводов.
Следует согласиться с тем, что современный этап развития уголовного законодательства характеризуется внесением бессистемных, хаотичных изменений в Уголовный кодекс РФ (УК РФ), вызванных сиюминутной необходимостью, не всегда соблюдается юридическая техника, из-за чего возникают дополнительные проблемы квалификации преступных деяний и, как следствие, ошибки в судебно-следственной практике [4, с. 27]. Кроме того, учеными высказывались мнения и о том, что некоторые законодательные новеллы являются социально не обусловленным и теоретически не обоснованным вторжением в идеологию УК РФ, поэтому они способны существенно подорвать его научные основы и оказать отрицательное влияние на качество уголовного законодательства [7, с. 32].
К сожалению, не единичным является факт непродуманных шагов и формулировок, когда
законодателю приходится принимать новые законы, вослед только что принятым. Так, законодатель не пошел по оптимальному пути изменения действовавшей ст. 129 УК РФ, де-криминализировав деяние «клевета» Федеральным законом от 7 декабря 2011 г. № ФЗ-420, а через семь месяцев Федеральным законом от 28 июля 2012 г. № 141-ФЗ опять вернул в УК РФ, криминализировал, посчитав клевету общественно опасным деянием. Также недолго «продержалась» в УК РФ ст. 159.4, описывающая мошенничество в сфере предпринимательской деятельности, появившаяся наряду с другими видами мошенничества с принятием Федерального закона от 29 ноября 2012 г. № 207-ФЗ, поскольку 3 июля 2016 в связи с Федеральным законом № 325-ФЗ она утратила силу. Известно, что Конституционный Суд РФ [5] сделал вывод о не конституционности положения, закрепленного ч. 3 ст. 159.4 УК РФ, устанавливающей «то же деяние, совершенное в особо крупном размере». Наказание, предусмотренное санкцией, несоразмерно его общественной опасности — лишение свободы на срок, позволяющий в системе действующих уголовно-правовых норм отнести данное пре-
Глаголъ
ПРАВОСУДИЯ
2(16)/2018
ступление к категории преступлений средней тяжести. В то же время за совершенное также в особо крупном размере такое же деяние, ответственность за которое без определения его специфики по субъекту и способу совершения к тем или иным конкретным сферам предпринимательской деятельности предусмотрена общей нормой, закрепленной ст. 159 УК РФ, устанавливалось наказание в виде лишения свободы на срок, относящий его к категории тяжких преступлений, притом что особо крупным размером похищенного применительно к наступлению уголовной ответственности по ст. 159 УК РФ признавался существенно меньший, нежели по ст. 159.4 УК РФ. Теперь рядом положений о мошенничестве в сфере предпринимательской деятельности дополнена «базовая» ст. 159 УК РФ.
Пришлось и в ст. 151.1 УК РФ, принятую законом от 21 июля 2011 г. № 253-ФЗ, вносить поправки Федеральным законом от 28 ноября 2015 г. № З46-ФЗ, поскольку срок действия по-вторности необходимо было привести в соответствие со ст. 4.6 КоАП РФ. Теперь в Примечании вместо непонятного проблемного периода в 180 дней указано: «.. .за аналогичное деяние в период, когда лицо считается подвергнутым административному наказанию», что, безусловно, правильнее с позиции системности в праве. Данная статья является примером возвращения в уголовное законодательство так называемой административной преюдиции.
Следует отметить стойкую направленность на возвращение в уголовное законодательство приема «административная преюдиция», от которой отказались при формировании действующего УК РФ, сославшись на ряд моментов, которые и сейчас являются аргументом для противников этого юридического явления.
Так, активно в трудах используется положение о том, что административное правонарушение, сколько бы оно ни повторялось, не приобретает сущностных признаков преступления [2, с. 18; 5, с. 73; 10, с. 63].
Считаем данный аргумент не таким уж безупречным, поскольку, отмечая полезность преюдиции с точки зрения системности в праве, в нашем научном исследовании системы экологических преступлений мы заметили [8, с. 67], что административная преюдиция, существовавшая в уголовном законодательстве до 1996 г., в случае совершения деяния, подпадавшего под квалификацию незаконной охоты, имела своей целью указать степень общественной опасности деяния, выраженную в повторности. Количественная характеристика
общественной опасности в итоге переходила в качественную, что признавалось законодателем и тем самым отграничивала проступок от преступления. По сути, теоретически это было верным. Вряд ли можно согласиться с позицией некоторых авторов, считающих правильным устранение подобной конструкции норм, на том основании, что сколько бы ни было проступков, их «накопление» не может превратить деяние в новое качество — преступление [2, с. 18].
Подобные рассуждения не выдерживают критики, поскольку их авторы забывают об одном из законов диалектики: перехода количества в качество, который применим не только к естественным наукам. Возможно, причина отмены административной преюдиции для Уголовного кодекса более прозаична: не отрицая в целом перехода «накопленных» проступков в преступные деяния, законодатель учел пожелания правоприменителя, утверждавшего о практических сложностях контроля подобных деяний. Так, во-первых, отмечалось отсутствие единой регистрация фактов привлечения к административной ответственности, во-вторых, большинство протоколов на браконьеров оформлялись неграмотно и небрежно (часто не устанавливалась личность нарушителя) и, в-третьих, более 40 % материалов о браконьерстве передавалось в органы внутренних дел с нарушением установленных сроков привлечения к административной ответственности [11, с. 19].
Сторонники этого нового, а по сути — забытого старого явления говорят о том, что при грамотном использовании административной преюдиции она может стать эффективным средством противодействия преступности и будет способствовать повышению эффективности практического применения уголовного законодательства, обеспечит реализацию принципа экономии мер уголовной репрессии и исключит случаи объективного вменения [1, с. 7]
Системный подход в охранительном законодательстве диктует потребность в разработке модели уголовного проступка, прообразом которого могут стать нормы преюдиционного характера [3, с. 576].
Представляет научный интерес проблема определения социальной обусловленности введения в УК РФ норм с преюдиционным началом, а также решение вопросов, связанных с началом процессуальных сроков привлечения лица к административной ответственности [9, с. 125]. Неменьший интерес для исследования представляет анализ некоторых проблем их
2(16)/2018 Глагол Ъ
ПРАВОСУДИЯ
законодательной регламентации, поскольку на сегодняшний день подобных норм в уголовном законе насчитывается уже не менее десятка.
Другой тенденцией реформирования уголовного закона следует назвать расширение судебного усмотрения при назначении уголовного наказания. Примеров этому более чем достаточно. Развивая принципы индивидуализации уголовной ответственности и наказания, экономии уголовной репрессии, законодатель практически все санкции прописал альтернативными, где в большинстве указал более чем три-четыре вида наказания. Следующим шагом стала отмена нижнего предела лишения свободы в санкциях преступлений, например, предусмотренных ст. 111, 112 и 115 УК РФ.
Согласно материалам Комиссии по вопросам помилования на территории Иркутской области за годы, прошедшие после анализируемых изменений, суды в основном стали назначать наказание по ч. 1 ст. 111 УК РФ — 3 года лишения свободы условно, не исключено, что скоро обычным станет и 3 месяца.
Данные изменения, а также введение ч. 6 ст. 15 УК РФ, позволяющей суду изменять категорию преступления, вряд ли будут способствовать отправлению справедливого правосудия.
Существует большой риск в данном случае коррупционной составляющей, и возникает закономерный вопрос: как смогли пройти антикоррупционную экспертизу эти федеральные законы? Ведь не секрет, что категории преступлений имеют огромное уголовно-правовое значение и изменение судом категории совершенного преступления в обязательном порядке влечет за собой такие юридические последствия, как, в частности, изменение исчисления сроков давности, режима отбывания наказания, определение вида рецидива, возможность освобождения от уголовной ответственности и т. п.
Изменения, коснувшиеся ст. 63 УК РФ: введение ч. 1.1 Федеральным законом от 21 октября 2013 г. № 270-ФЗ (в ред. Федерального закона от 3 июля 2016 г. № 328-ФЗ), продолжили тенденцию расширения судебного усмотрения, позволяя признавать (закрепляя право суда) состояние опьянения отягчающим обстоятельством при назначении наказания. А ведь необоснованный учет состояния опьянения как обстоятельства, отягчающего наказание, может иметь для лица, виновного в совершении преступления, целый ряд неблагоприятных уголовно-правовых последствий, например выбор вида и размера наказания,
невозможность изменения судом категории преступления по правилам ч. 6 ст. 15 УК РФ, невозможности назначения наказания с применением ч. 1 ст. 62 УК РФ и т. п. Подобный законодательный подход может способствовать судейскому произволу.
Следует отметить, что суды в общем-то и ранее принимали во внимание факт совершения преступления в состоянии опьянения, учитывая этот момент на основании ч. 3 ст. 60 УК РФ при оценке личностных характеристик виновного. Этот вопрос требует анализа накопившейся за время существования ч. 1.1 ст. 63 УК РФ судебной практики и представляет интерес для отдельного научного исследования.
Список литературы
1. Бавсун М. В. Административная преюдиция и перспективы ее применения на современном этапе / М. В. Бавсун, И. Г. Бавсун, И. Г. Тихон // Адм. право и процесс. - 2008. - № 6. - С. 6-9.
2. Жевлаков Э. Н. Экологические правонарушения и ответственность / Э. Н. Жевлаков. - М. : Интел-Синтез, 1997. - 80 с.
3. Лапина М. А. Оптимальные приемы юридической техники, обеспечивающие согласование системы юридических санкций административно-деликтного и уголовного законодательства // Адм. и муницип. право. - 2015. - № 6. - С. 575-581.
4. Майорова Е. И. Некоторые проблемы совершенствования уголовного законодательства России на современном этапе // Рос. следователь. -2014. - № 1. - С. 27-31.
5. Мамхягов З. З. О допустимости использования административной преюдиции в уголовном законодательстве // Адм. право и процесс. - 2015. -№ 8. - С. 72-74.
6. По делу о проверке конституционности положений статьи 159.4 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с запросом Салехардского городского суда Ямало-Ненецкого автономного округа : пост. Конституционного Суда РФ от 11 дек. 2014 № 32-П // КонсультантПлюс [Электронный ресурс] : справочная правовая система.
7. Рарог А. И. Законодательные атаки на устои уголовного права // Государство и право. - 2013. -№ 1. - С. 24-32.
8. Романова Н. Л. Понятие и система экологических преступлений : дис. ... канд. юрид. наук / Н. Л. Романова. - Владивосток, 2001. - 219 с.
9. Сидоренко Э. Л. Административная преюдиция в уголовном праве: проблемы правоприменения // Журн. рос. права. - 2016. - № 6. - С. 125-133.
10. Тарбагаев А. Н. Административная ответственность в уголовном праве // Правоведение. -1992. - № 2. - С. 62-64.
11. Трофимов Н. И. Некоторые проблемы систематизации и совершенствования уголовно-правовых средств борьбы с экологическими правонарушениями // Правовые средства охраны окружающей среды в Восточно-Сибирском регионе. - Иркутск, 1988. - С. 14-25.
Глагол Ъ
ПРАВОСУДИЯ
2(16)/2018
