CC BY
7УГОЛОВНОЕ ПРАВО, КРИМИНОЛОГИЯ, УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЕ ПРАВО
УДК 343.2
О НЕКОТОРЫХ НОВОВВЕДЕНИЯХ В УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Романова Нелли Львовна
кандидат юридических наук, заведующая кафедрой уголовного права Восточно-Сибирского филиала ФГБОУ ВО «Российский государственный университет правосудия»,
заслуженный юрист Иркутской области
г. Иркутск e-mail: nellyromanova@mail.ru
ABOUT SOME INNOVATIONS IN CRIMINAL CODE OF THE RUSSION FEDERATION
Nelli Romanova
Candidate of Legal Sciences Head of the Department of Criminal Law of the East-Siberian Branch SBEE HE «Russian State University of Justice»,
Honored Lawyer of the Irkutsk Region
Irkutsk
АННОТАЦИЯ
В статье рассматриваются современные проблемы, возникающие в связи с некоторыми изменениями и дополнениями, внесенными в Уголовный кодекс Российской Федерации за последние несколько лет. Не может не тревожить, что вместо того, чтобы совершенствовать имеющееся законодательство с точки зрения качества, наметилась тенденция к «совершенствованию уголовного закона» количественно, также законодателем часто не соблюдается юридическая техника, что является, несомненно, проблемой квалификации преступных деяний. Таким образом, современный этап развития уголовного законодательства характеризуется внесением бессистемных, хаотичных изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации, как правило, вызванных сиюминутной необходимостью.
ABSTRACT
The article deals with a number of modern problems that arise in the context of recent changes and additions to the current Criminal Code of the Russian Federation. Do not be worried about that, instead of improving the existing legislation in terms of quality, there is a tendency to «improve the criminal law» to quantify, as the legislator often does not comply with the legal machinery, which is, of course, the problem of qualification of criminal acts. So the current stage of development of criminal law is characterized by the introduction of unsystematic, chaotic changes to the Criminal Code of the Russian Federation, as a rule, caused by short-term necessity.
Ключевые слова: изменения и дополнения в УК РФ; несовершеннолетние; административная преюди-ция; уголовная ответственность.
Keywords: changes and additions to the Criminal Code of the Russian Federation; minors; administrative prej-udition; criminal responsibility.
Огромное количество изменений в УК РФ (только за последние четыре года — 72 федеральных закона: в 2011 г. — 11; 2012 г. — 14; 2013 г. — 22; а 2014 г. — 25;) не может оставить равнодушным не только правоприменителя,
но и ученого, субъекта доктринального толкования уголовного закона.
В рамках данной статьи невозможно проанализировать даже сотую их часть, поэтому под указанным заголовком планируется опуб-
ликовать несколько статей, посвященных наиболее значимым, на взгляд автора, нововведениям, свидетельствующим, мягко говоря, о профессиональной некомпетентности законодательного органа.
В первую очередь речь пойдет о ст. 151.1 УК РФ, появившейся на волне усиления заботы о подрастающем поколении с точки зрения борьбы с пьянством. Анализ редакционного содержания данной нормы проводится с целью указания недостатков диспозиции, которые создают предпосылки для нарушения законности.
Как не вспомнить здесь знаменитую фразу В. С. Черномырдина «Хотели как лучше, а получилось как всегда». Проблема содержится уже в названии статьи, не говоря уж о том, что в диспозиции она же повторена в качестве действия: «Розничная продажа... наказывается...». Применяя прием буквального толкования, получаем, что оптовая продажа разрешена.
Оптовая продажа алкогольной продукции обладает большей степенью общественной опасности, тем не менее, в действиях продавца, осуществляющего оптовую продажу алкогольной продукции несовершеннолетним, отсутствует состав преступления. Не будет также состава преступления, если несовершеннолетним продают алкогольные напитки лица, не работающие в организациях, осуществляющих отпуск такого товара. Так, если, например, несовершеннолетний приобрел алкогольный напиток заводского производства не в магазине или у какого-либо лица подобный напиток домашней выработки, то в действиях такого лица нельзя установить состав преступления [1, с. 15].
Далее, само деяние становится преступлением только после аналогичного правонарушения, за которое лицо было привлечено к административной ответственности, правовое последствие которой ограничено 180 днями. Здесь налицо коллизия с КоАП РФ, так как законодатель, вопреки положению ст. 4.6 Ко-АП РФ, устанавливающей годичный срок, в течение которого лицо считается подвергнутым административному наказанию, в Примечании к ст. 151.1 УК РФ его сократил вдвое.
Возникает вопрос: в чем принципиальная разница с точки зрения уголовной политики в случае, если правонарушение совершено до 180-дневного срока или в период между окончанием 180-дневного срока и до истечения го-
дичного срока, т. е. во время, когда лицо еще считается привлеченным к административному наказанию. По сути — это та же ситуация неоднократности, а уголовная ответственность в таком случае почему-то исключена. Более того, из неточной формулировки «если это лицо ранее привлекалось к административной ответственности за аналогичное деяние в течение ста восьмидесяти дней» не понятно, какое количество раз нужно наказать в административном порядке, чтобы возникло основание уголовной ответственности. Следует также отметить, что КоАП РФ не содержит понятия «неоднократность», как и УК РФ (согласно Федеральному закону от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ ст. 16 УК РФ утратила силу), а п. 2 ч. 1 ст. 4.3. КоАП РФ оперирует более конкретным, однозначным понятием «повторности». С точки зрения последовательности и системности в праве, следовало бы закрепить в УК РФ понятие административной преюдиции.
Таким образом, в Примечании к ст. 151.1 УК РФ следует указать, что вторичное нарушение запрета на розничную продажу алкогольной продукции несовершеннолетнему должно приводить к уголовной ответственности и при этом срок действия повторности необходимо привести в соответствие со ст. 4.6 КоАП РФ.
Кроме того, несмотря на кажущуюся ясность формулировок в законе, органы предварительного расследования столкнулись с рядом проблем, возникающих при возбуждении и расследовании уголовных дел указанной категории [4, с. 8].
В УК РФ нет прямого указания на то, кому конкретно должен продавец продать алкогольную продукцию неоднократно: тому же лицу, которому была продана алкогольная продукция в первый раз, или разным несовершеннолетним, что вызывает ряд сложностей в толковании указанного преступления. Сложившаяся практика расследования признает уголовно наказуемым фактом продажу алкогольной продукции разным несовершеннолетним. Это подтверждается вынесенными приговорами судов, т. е. достаточно зафиксировать и доказать неоднократность продажи разным несовершеннолетним алкогольной продукции одним и тем же продавцом.
Существует мнение, что законодатель неверно определил в данном случае объект уго-
ловно-правовой охраны, поскольку законом должны охраняться «не интересы конкретного потерпевшего несовершеннолетнего, а нормальное состояние и развитие нации, подрастающего и будущего поколений. Именно на них и покушается виновный [1, с. 16]. Поэтому представляется вполне аргументированной позиция ученых, что правильнее норму об ответственности за розничную продажу несовершеннолетним алкогольной продукции переместить в гл. 25 УК РФ («Преступления против здоровья населения и общественной нравственности»)». Такая позиция имеет право на существование, поскольку в указанной главе также содержатся составы преступлений по поводу несовершеннолетних, такие как: получение сексуальных услуг несовершеннолетнего (ст. 240.1 УК РФ), изготовление и оборот материалов и предметов с порнографическими изображениями несовершеннолетних (ст. 242.1 УК РФ) и т. п., объектами которых служат общественные отношения нравственности и здоровья несовершеннолетних.
Усиливая уголовную ответственность за преступления против несовершеннолетних, законодатель предложил в качестве отягчающего обстоятельства в ряд статей формулировку «несовершеннолетнего, не достигшего четырнадцатилетнего возраста», что не способствует точности и определенности уголовного закона, поскольку в ст. 87 УК РФ, которая возглавляет раздел «Особенности уголовной ответственности несовершеннолетних», содержится определение «1. Несовершеннолетними признаются лица, которым ко времени совершения преступления исполнилось четырнадцать лет, но не исполнилось восемнадцать лет». Не возникало бы вопроса несоответствия, если бы использовался термин «лицо».
Большие сомнения возникают и в связи с введенным Примечанием к ст. 131 УК РФ в той его части, что развратные действия в отношении потерпевших, не достигших 12 лет, следует квалифицировать по п. «б» ч. 4 ст. 132 УК РФ как насильственные действия сексуального характера, поскольку такое лицо в силу возраста находится в беспомощном состоянии, т. е. не может понимать характер и значение совершаемых с ним действий. Безусловно, данное деяние обладает высокой степенью общественной опасности и должно влечь бо-
лее строгое наказание. Тем не менее развратные действия характеризуются тем, что не предполагают половых сношений, а согласно Примечанию действия виновного следует квалифицировать как насильственные действия сексуального характера, которых он, по сути, не совершал. В результате сам законодатель нарушает положение ч. 2 ст. 5 УК РФ, регламентирующее, что объективное вменение не допускается, т. е. нельзя привлекать к уголовной ответственности за те деяния, которые лицо не совершало. Следовало бы предусмотреть в ст. 135 УК РФ «Развратные действия» особо квалифицирующий признак — развратные действия, совершенные в отношении лица, не достигшего 12 лет, и установить более строгое наказание [2, с. 29].
Не может не тревожить, что вместо того, чтобы совершенствовать имеющееся законодательство с точки зрения качества, наметилась тенденция к «совершенствованию уголовного закона» количественно. Так, в данном вопросе заслуживает внимания законопроект № 488492-6 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации», который предлагает в УК РФ новую статью о сексуальных домогательствах к несовершеннолетним (в частности, в социальных сетях). Возникает вопрос о целесообразности предложений петербургских депутатов и подобных изменений в УК РФ [3, с. 25].
Так, целесообразность изменений в УК РФ, внесенных Федеральным законом от 29 ноября 2012 г. № 207-ФЗ, о дополнении гл. 21 УК РФ «Преступления против собственности» шестью новыми видами мошенничества в различных сферах (ст. ст. 159.1—159.6 УК РФ) слишком спорна.
Попытка законодателя дифференцировать уголовную ответственность за мошенничество в зависимости от различных сфер его совершения представляется излишней, поскольку на практике будет порождать ошибки в квалификации совершенных деяний из-за возникающей конкуренции многочисленных норм о мошенничестве. В новых статьях отражены не все сферы, в которых возможно совершение мошеннических действий. Более того, неизбежна конкуренция этих новых норм между собой. Так, например, возникает проблема: как следует квалифицировать действия виновного, если он путем незаконного использования
1(9)/2015 Глагол ъ
правосудия
компьютерной информации обманом совершил хищение денежных средств с чужой платежной карты — по ст. 159.3 УК РФ «Мошенничество с использованием платежных карт» или по ст. 159.6 УК РФ «Мошенничество в сфере компьютерной информации». Такие вопросы при квалификации возникнут не только в процессе дискуссии в теории уголовного права, но и что более существенно — в судебно-следственной практике не будет единообразия в применении данных норм.
Возникают большие сомнения в возможности практического применения нормы, закрепленной ст. 159.4 УК РФ, которая устанавливает ответственность за мошенничество, сопряженное с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности. Согласно формулировке о «преднамеренности», необходимо установить, что при заключении сделки одна из сторон заведомо не собиралась исполнять свои обязательства, что представляется практически нереальным. Кроме того, ч. 3 ст. 159.4 УК РФ, устанавливающая «то же деяние, совершенное в особо крупном размере», предусматривает наказание, несоразмерное его общественной опасности — лишение свободы на срок, позволяющий в системе действующих уголовно-правовых норм отнести данное преступление к категории преступлений средней тяжести. В то же время за совершенное также в особо крупном размере такое же деяние, ответственность за которое без определения его специфики по субъекту и способу совершения к тем или иным конкретным сферам предпринимательской деятельности предусмотрена общей нормой, закрепленной ст. 159 УК РФ, устанавливается наказание в виде лишения свободы на срок, относящий его к категории тяжких преступлений, притом что особо крупным размером похищенного применительно к наступлению уголовной ответственности по ст. 159 УК РФ признается существенно меньший, нежели по ст. 159.4 УК РФ. Именно этот аргумент явился основным для вывода Конституционного Суда РФ о неконституционности положения, закрепленного ст. 159.4 УК РФ, и изложен в Постановлении от 11 декабря 2014 г. № 32-П.
Нельзя не сказать в рамках рассматриваемой темы и о расширении судебного усмотрения как тенденции в реформировании уголовного закона.
Так, введение ч. 6 ст. 15 УК РФ, позволяющей суду изменять категорию преступления, а также отмена нижнего предела лишения свободы в санкциях преступления, предусмотренного ст. 111 УК РФ, вряд ли будут способствовать отправлению справедливого правосудия. Существует большой риск в данном случае коррупционной составляющей, и возникает закономерный вопрос: как смогли пройти антикоррупционную экспертизу эти федеральные законы?
Согласно материалам Комиссии по вопросам помилования на территории Иркутской области за годы, прошедшие после анализируемых изменений, суды в основном стали назначать наказание по ч. 1 ст. 111 УК РФ — 3 года лишения свободы условно, не исключено, что скоро обычным станет и 3 месяца.
Таким образом, следует согласиться с тем, что современный этап развития уголовного законодательства характеризуется внесением бессистемных, хаотичных изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации, вызванных сиюминутной необходимостью, не всегда соблюдается юридическая техника, из-за чего возникают дополнительные проблемы квалификации преступных деяний и, как следствие, ошибки в судебно-следственной практике [2, с. 27]. Также многими учеными высказывались мнения о том, что некоторые законодательные новеллы являются социально не обусловленным и теоретически не обоснованным вторжением в идеологию Уголовного кодекса РФ, поэтому они способны существенно подорвать его научные основы и оказать отрицательное влияние на качество уголовного законодательства [6, с. 32].
Вызывают огромный интерес изменения и дополнения, внесенные в УК РФ Федеральным законом «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросу усиления ответственности за совершение правонарушений в сфере безопасности дорожного движения» от 31 декабря 2014 г. № 528-ФЗ, касающиеся дискуссии о необходимости ужесточения ответственности за нарушения правил дорожного движения и
эксплуатации транспортных средств в состоянии алкогольного опьянения. Первыми лицами государства предлагалось законодателю подумать об усилении санкции при причинении двум и более лицам смерти: увеличении предела до 15 лет (как при убийстве). Тем не менее законодатель не рискнул признать подобное деяние, совершенное с косвенным умыслом, и ввести дополнительно статью, описывающую такой состав преступления.
Идею административной преюдиции, тем не менее, законодатель активно начинает внедрять, что и отражает ст. 264.1 УК РФ, которая вступила в силу с 1 июля 2015 г., согласно указанному закону. Детальному анализу этого нововведения будет посвящена следующая статья.
Список литературы
1. Жариков Ю. С. Обеспечение законности уголовно-правового регулирования посредством норм с административной преюдицией // Российский следователь. - 2012. - № 22. - С. 14-17.
2. Майорова Е. И. Некоторые проблемы совершенствования уголовного законодательства России на современном этапе // Российский следователь. - 2014. - № 1. - С. 27-31.
3. Макаров А. В. Преступления против личности несовершеннолетних: вопросы внесения изменений в УК РФ и дифференциация уголовной ответственности / А. В. Макаров, А. С. Жукова // Российский следователь. - 2014. - № 12. - С. 23-27.
4. Поликашина О. В. Расследование фактов продажи алкогольной продукции несовершеннолетним // Российский следователь. - 2013. - № 19. - С. 8-10.
5. Рарог А. И. Законодательные атаки на устои уголовного права // Государство и право. - 2013. -№ 1. - С. 24-32.
1(9)/2015 Глагол Ъ
правосудия
