CC BY
50
УДК 811.512.111'374.22 ББК Ш12=635.1 *468*315
А.М. ИВАНОВА, Э.В. ФОМИН
ОБ ИНДЕКСЕ СЛОВ СЛОВАРЯ ЧУВАШСКОГО ЯЗЫКА Н.И. АШМАРИНА*
Ключевые слова: индекс, словарь, лексикография, чувашский язык.
Рассмотрены проблемы составления индекса словаря чувашского языка Н.И. Аш-марина. До последнего времени данный словарь оставался неудобным в использовании, поскольку имел специфичное словорасположение и нуждался в современном алфавитном индексе. Индекс повторно инвентаризирует словарную лексику, благодаря чему значительно улучшается навигация по тезаурусу, а также раскрываются неожиданные параметры функционирования словаря.
A. IVANOVA, E. FOMIN
ON THE VOCABULARY INDEX OF N.I. ASHMARIN'S DICTIONARY OF THE CHUVASH LANGUAGE
Key words: index, dictionary, lexicography, the Chuvash language. The problems of compiling N.I. Ashmarin's dictionary index of the Chuvash language are considered. This dictionary until recently had been remained uncomfortable to use because it had a specific arrangement of words, and needed in the modern alphabetical index. The Index reinventories the lexicon of the dictionary, this significantly improves the navigation through the thesaurus, moreover, reveals unexpected parameters of the dictionary functioning.
Н.И. Ашмарин - самый авторитетный исследователь современного чу-вашеведения. И не будет преувеличением сказать, что Н.И. Ашмарин и чувашское языкознание - синонимы. «Он один охватил во всем объеме исследование чувашского языка. И мы долго еще не получим исследователя чувашского языка с таким широким кругозором» [5. С. 140].
Основным итогом деятельности Н.И. Ашмарина стал словарь чувашского языка, задуманный им в качестве тезауруса. По аналогии с характеристикой
B.Г. Белинского романа А.С. Пушкина «Евгений Онегин» как энциклопедии русской жизни словарь Н.И. Ашмарина в среде тюркологов получил название энциклопедии старого чувашского быта [4. С. 82]. Афористично звучат слова
C.Е. Малова: «Чувашский народ может считать себя счастливым, что имеет такой ценный "Словарь чувашского языка", составленный проф. Николаем Ивановичем Ашмариным» [5. С. 136].
Однако вследствие конъюнктурной ситуации, господствовавшей в 19401950 гг., были сформулированы критические замечания, касающиеся ряда статей словаря. В основном критика словаря Н.И. Ашмарина сводилась к следующим пунктам:
во-первых, якобы «словарь слабо отражает современный чувашский литературный язык и в основном представляет собой... памятник старого, дореволюционного чувашского языка» [1. Т. 6. С. III];
во-вторых, «. словарь чрезмерно насыщен фразеологией, которую в иных случаях свободно можно было бы сократить на 50 % и даже более. Нередко для подкрепления определенного значения слова приводится до 20-30 примеров, совершенно однородных, не содержащих никакого нового оттенка значения» [4. С. 82];
в-третьих, в словаре практикуется алфавитно-групповое словорасположение, заключающееся в том, что «коренное и производные от него слова, а также слова, образующие с ним слитные речения, иногда в количестве до 50 (см. ака) и даже до 500 (см. арман), расположены одно за другим: сначала в алфавитном порядке первых слов, служащих определением к стоящему за ним основному слову и показывающих различные виды обозначаемого предмета, а затем в алфавитном порядке вторых слов, стоящих после основного
* Публикация подготовлена в рамках поддержанного РГНФ научного проекта № 13-04-00045.
слова и показывающих различные части предмета или различные действия, связанные с предметом, обозначенным основным словом» [4. С. 83];
в-четвертых, «затрудняет пользование словарем также принятый автором своеобразные алфавит, значительно отступающий от общепринятого. У него, по примеру словаря Радлова, сначала идут гласные буквы: а, е, ы, и, у (о), у, а, ё, а затем согласные в следующем порядке: й, в, к, л, м, н...» [4. С. 83];
в-пятых, «научные работники, не владеющие чувашским языком, испытывают большое затруднение при пользовании словарем Н.И. Ашмарина и потому еще, что, начиная с III выпуска, не дается русского перевода примеров» [4. С. 83].
Между тем перечисленные «недостатки» словаря легко превращаются в его достоинства. Лучшим ответом на первое замечание может послужить риторический вопрос С.Е. Малова. Разве Ашмарин виноват, задает вопрос академик, что главную свою и основную работу по составлению словаря проделал до октябрьской революции? [5. С. 138]. Относительно большого количества однотипного иллюстративного материала - замечание второе - следует заметить, что их в настоящее время уже можно признать замечательными образцами чувашской речи, более того, иногда примеров кажется недостаточно, чтобы лучше понять вокабулу. Эта та область, которая «безвозвратно уже ушла в область прошлого и сохранена для науки нашим автором» [5. С. 138]. Пятый недостаток - касается работы над словарем не самого Ашмарина, а составителей, вынужденных в целях экономии средств сократить даже русский перевод иллюстративного материала, не говоря уже о латинском.
Так или иначе относительно справедливыми представляются лишь третье и четвертое замечания. Собственно говоря, именно желанием разрешить данные проблемы и была предпринята попытка новой инвентаризации словарного материала Н.И. Ашмарина. Цель ее сводилась к тому, чтобы расположить словарные статьи в современном, привычном порядке.
Составление индекса, между тем, привело к неожиданным результатам. Так, например, долгое время считалось, что в словаре Н.И. Ашмарина содержится около 40 тыс. слов [2. С. 19]. Настоящий индекс показал иной его объем, равный примерно 55 тыс. леммам (см. табл. 1). Справедливости ради заметим, что те же результаты в свое время показали подсчеты М.И. Сквор-цова [7. С. 377].
Таблица 1
Общие сведения о словаре чувашского языка Н.И. Ашмарина
Том Буквы Место издания Год издания Количество слов Тираж, экз. Ответственный редактор
1 А Казань 1928 1667 3000
2 А (аркавар - ашшё рурри) Казань 1929 1599 3000
3 Е, Ы, И, У (О) Чебоксары 1929 4274 3000
4 У, А, Е, И (йурма) Чебоксары 1929 3238 3000
5 И (йормалла - йёшке), В Чебоксары 1930 4130 3100
6 К (ка - корак кёпри) Чебоксары 1934 3380 2100 Т.М. Матвеев
7 К (куракла - кшша) Чебоксары 1934 3581 2200 Т.М. Матвеев
8 Л, Ль, М Чебоксары 1935 3922 2200 Т.М. Матвеев
9 Н, Нь, П Чебоксары 1935 3686 2200 Т.М. Матвеев
10 П, Р Чебоксары 1936 2965 2200 Т.М. Матвеев
11 С - о Чебоксары 1936 3562 2200 Т.М. Матвеев
12 С Чебоксары 1937 2475 2200
13 0 - Т Чебоксары 1937 2729 2200 Н.Т. Васянка
14 Т Чебоксары 1937 3051 2200 Н.А. Резюков
15 Т - Ть - Ч - Ф - Х Чебоксары 1941 3244 2200 А.И. Иванов
16 Х Чебоксары 1941 3392 2200 М.Я. Сироткин
17 Х - Ш Чебоксары 1950 3738 2200 Н.А. Резюков
Итого 54 633
Распределение словника по инициальным буквам приведено в табл. 2.
Таблица 2
Количественные параметры словаря по инициальным буквам
№ Буквы Количество слов Доля № Буквы Количество слов Доля
1. А 2739 5,01 17. Р 252 0,46
2. А 608 1,11 18. С 3604 6,60
3. А 2 0,00 19. С 3715 6,80
4. Б 1 0,00 20. Т 5877 10,76
5. В 2542 3,87 21. У 1999 3,66
6. Е 463 0,85 22. У 263 0,48
7. Е 565 1,03 23. Ф 31 0,06
8. И 1000 1,83 24. Х 4211 7,71
9. И 1513 2,77 25. Ч 1989 3,64
10. К 6981 12,78 26. Ш 3019 5,53
11. Л 1487 2,72 27. Ы 334 0,61
12. М 2511 4,60 28. Э 610 1,12
13. Н 840 1,54 29. Ю 420 0,77
14. О 522 0,95 30. Я 944 1,73
15. О 2 0,00 Итого 54 633 100
16. П 5589 10,23
Установленное распределение словника ставит немало вопросов. Например, почему наиболее востребованы инициали к, т, п, х, д, с, вкупе представляющие более половины всей лексики (см. табл. 3)? Почему инициаль л, встречающаяся в анлауте, как правило, только заимствований, дает почти три процента чувашских слов? Тот же вопрос касается р, ибо более 250 лексических единиц с начальной р в условиях, когда чувашский язык избегал его в начале слова, выглядит достаточно неожиданным.
Настоящие данные о распределении словника по инициалям помимо того, что просто представляются интересными, имеют и практическое значение: на основе этих данных можно определить адекватные объемы словников продуцируемых чувашских словарей.
Таблица 3
Ранжирование лемм по инициальным буквам
Ранг Буквы Количество слов Доля Ранг Буквы Количество слов Доля
в % I % I
1. К 6981 12,78 12,78 17. Н 840 1,54 91,78
2. Т 5877 10,76 23,54 18. Э 610 1,12 92,90
3. П 5589 10,23 33,77 19. А 608 1,11 94,01
4. Х 4210 7,71 41,48 20. Е 565 1,03 95,04
5. С 3715 6,80 48,28 21. О 522 0,95 95,99
6. С 3604 6,60 54,88 22. Е 463 0,85 96,84
7. Ш 3019 5,53 60,41 23. Ю 420 0,77 97,61
8. А 2739 5,01 65,42 24. Ы 610 0,61 98,22
9. В 2542 3,87 69,29 25. У 263 0,48 98,70
10. М 2511 4,60 73,89 26. Р 252 0,46 99,16
11. У 1999 3,66 77,55 27. Ф 31 0,06 99,22
12. Ч 1989 3,64 81,19 28. А 2 0,00
13. И 1513 2,77 83,96 29. О 2 0,00
14. Л 1487 2,72 86,68 30. Б 1 0,00
15. И 1000 1,83 88,51 Итого 54632 100 100
16. Я 944 1,73 90,24
Составление индекса показало и другую скрытую специфику словаря -повторение значительного числа двусловных лемм в соответствии с их компонентами, ср.:
кёдён йинке в гнездах слова йинке 'жена моего брата' [1. Т. 4. С. 310] и кёдён 'младший' [7. С. 308];
тутла кашман в гнездах слова кашман 'редька' [1. Т. 7. С. 221] и тутла 'сладкий' [1. Т. 14. С. 189].
При этом дефиниции лемм чаще всего различаются. К примеру, приведенные выше фраземы получили такие объяснения: кёдён йинке в томе четвертом дефинируется как жена младшего брата, в томе седьмом - как жена младшего из моих старших братьев; тутла кашман в томе седьмом объясняется в качестве брюквы, бушмы, в томе 14 - свеклы и брюквы.
Следует отметить и такую особенность словаря Н.И. Ашмарина, на которую мало кто обращал внимание, но в ходе составления индекса привлекшую к себе внимание, - своеобразие дефиниций. Словарь насыщен обобщенными типовыми толкованиями, такими как название растения, оврага, созвездия, ягод, но без уточнения, каких именно растений или оврагов и т. д. Иначе говоря, словарь Н.И. Ашмарина изобилует абсолютными агнонимами, и их количество много больше, чем было установлено к настоящему времени [6. С. 3].
Также нельзя не заметить, что переводы чувашских слов на русский язык необычно многословны. Объемность переводов диктуется их объяснениями, т.е. чувашские слова не просто переводились, а толковались на русском языке. Кроме того, так проявляется дивергентность семантики чувашской и русской лексики, безусловно имевший место быть в конце XIX - начале ХХ вв., когда собирался словарный материал, в более значительных масштабах, нежели в настоящее время.
Перечисленные особенности, видимо, также испытывают на себе действие экстралингвистических факторов - сложных условий работы над словарем (об этом подробнее см. [3]).
Словарные статьи в индексе представляют упрощенный вариант словарных статей тезауруса. Здесь опущен объемный иллюстративный материал (тот, который вызывал нарекания современников словаря). При этом сохранены переводы лемм, поскольку благодаря им достигается быстрая идентификация слов. Ко всему прочему наличие переводов значительно расширяет возможности использования индекса в качестве электронного словаря.
Весь материал в индексе дается в соответствии с современными правилами чувашской и русской орфографии и пунктуации, составителями использован минимум общепринятых сокращений. Многочисленные корректурные ошибки или сокращения подлежали исправлению и вносились в индекс только при полной уверенности составителей в своей правоте. Сохранение ошибок с параллельным приведением исправленного варианта засорило бы индекс техническими подробностями.
Исправлены также архаичные написания, к примеру, лемма кудах составителями словаря переводится в форме 'быть сглажену, изурочену' [1. Т. 7. С. 26], но в индексе уже приводится в виде 'быть сглаженным, изуроченным'; лемма рашка в источнике дефинируется как 'снег с дождем, уничтожающий посевы весною' [1. Т. 10. С. 284], а в индексе определяется как снег с дождем, уничтожающий посевы весной.
Унифицировано обозначение лексики с неизвестной семантикой, сопровождаемых в словаре фразами 'значение не дано; неизвестное (сомнительное, непонятное, невыясненное) слово (выражение)'. Ср., в словаре Н.И. Ашмарина лемма варам признается неизвестным словом [1. Т. 5. С. 175], йысу - невыясненным словом [1. Т. 4. С. 298], кавак чул сопровождает фраза 'значение не дано' [1. Т. 15. С. 221]. Между тем в индексе названные леммы сопровождаются стандартной фразой 'слово (выражение) с неизвестным значением'.
Микроструктура индекса включает лемму (1), помету (2), перевод леммы на русский язык (3), паспорт словарной статьи (4).
1. Леммы даются строчными буквами полужирным шрифтом. С прописной начинаются собственные имена. В случае если слово имеет двойной статус - нарицательного и собственного имени - орфографирование леммы поставлено в зависимость от первого значения:
алмас алмаз; прозвище мужчины [1. Т. 1. С. 164].
плут озорник невинный; прозвище мужчины [1. Т. 10. С. 266];
Варианты лемм приводятся через запятую:
aça чулё, aça чуль, aça чолё громовый камень, аэролит [1. Т. 15. С. 221]. тавйрйн, таварн возвращаться; завернуться; повернуться; сделать оборот во время пашни; обиваться, обмочалиться; о месяце (уйах таваранни); в качестве вспомогательного глагола [1. Т. 13. С. 140-141].
Омонимия отмечена римскими цифрами в финале лемм. Авторы сохраняют исходный подход к выделению омонимов. При этом следует иметь в виду: в словаре Н.И. Ашмарина омонимия не всегда отмечена последовательно. Составителями индекса явные случаи пропущенной омонимичности приводятся в квадратных скобках:
вёрилле [I] в горячем состоянии [1. Т. 5. С. 365]; вёрилле II запаривать (бочку) [1. Т. 5. С. 366]; вёрилле [III] вверх [1. Т. 1. С. 366].
В индексе нередко омонимы представлены в разъединенном виде. Это прежде всего связано с неразличением буквосоответствий у ~ о, у Н.И. Аш-марина выступающих вариантами одного звука. Так, например, словарные статьи корак I (подражание крику вороны и грача [1. Т. 6. С. 317]) и курак [II], корак (грач [1. Т. 6. С. 318]) оказываются размещенными в разных местах.
Омонимы не отмечаются индексами, если в оригинальном источнике ни одна из входящих в омонимичные отношения единиц не квалифицируется в качестве таковой. В словаре «скрытые» омонимы, как правило, отдалены друг от друга подчас десятками страниц или даже находятся в разных томах. Но расстановка лемм всего словаря в едином источнике в строгом алфавитном порядке размещает их в соседних строках, и у пользователей возникает резонный, но с учетом сказанного выше риторический вопрос: почему омонимы не обозначены индексом?
2. Пометы, использованные в индексе, призваны сделать экономней пе-реводно-толковую часть словаря путем унификации функциональных характеристик лемм и отбрасывания родовой составляющей дефиниций. Например, помета бран. замещает исходные указания бранное слово, бранное выражение, помета бот. часто употребляется вместо название растений.
Пометы сопровождают леммы только при необходимости.
3. Перевод леммы дается в соответствии с источником. Полисемы не выделяются арабскими цифрами, как это принято в современной лексикографии, а перечисляются через точку с запятой, поскольку цифровое разграничение значений у Н.И. Ашмарина, за редким исключением, не принято:
кантар понудительная форма кан; удовлетвориться; успокоить; дать свежему мясу несколько отлежаться [1. Т. 6. С. 54], должно быть: кантар 1. понудительная форма кан; 2. удовлетвориться; 3. успокоить; 4. дать свежему мясу несколько отлежаться;
сукмаклан, сокмаклан идти по стопам; болтать, лопотать, говорить кое-как; читать кое-как [1. Т. 11. С. 166], должно быть: сукмаклан, сокмаклан 1. идти по стопам; 2. болтать, лопотать, говорить кое-как; 3. читать кое-как.
Перевод леммы в соответствии с первоисточником иногда дается на латинском языке:
ал май sulci ternum vel quatenum passnum spatiis inter se distantes, quibus ager in aliquot partes dividitur, quo facilius satio peragi possit [1. Т. 1. С. 123];
тупе кашта tinga duo a summon cacumine utroque versus porrecta, inter quae tinga collocatum est хайчё пуканё [1. Т. 2. С. 50].
В ряде случаев, согласно словарю Н.И. Ашмарина, перевод пропущен: мур ту [1. Т. 8. С. 272]; нерёп [1. Т. 9. С. 20].
4. Паспорт словарной статьи оформляется в квадратных скобках. Он состоит из указания на том и страницу, на которой размещена статья. Номер тома и страница разделены двоеточием.
В итоге словарные статьи в индексе выглядят следующим образом (для сравнения также приведен оригинальный материал):
В словаре Н.И. Ашмарина Авалхи (aвaлhи); antiquus, vetus, vetustus, древний, старинный, стародавний. Ядр. Авалхи чёвашсен йёли, обычаи древних чуваш. Т.-И.-Шем. Карташне кёрсен мён кёру калать: «Эй, хё-тасем! Авалхи йёлана пёрахмасёр-и? дёнёрен йёла кёларма-сёр-и?» тет. Войдя во двор, дружка говорит: «Сваты! Не оставляете ли вы старинных обычаев и не выдумываете ли новых?» <...> [1. Т. 1. С. 39-40].
В индексе авалхи древний, старинный, стародавний [1: 39-40].
Каюра, крот. КС. Каюра рёре чакалать. Н. Кар. Микушк. | Кайам, кайам каюра, кайри урипе сирпётет. || Чебокс. «Каюра - землеройка» || Трхбл. Каюра - тушканчик, земляной заяц [1. Т. 6. С. 8]. 1. Мухта, мохта, хвалить. Шурамп. Манараххисем мухтамалла мар ёрсем те (непохвальные вещи) таваррё. Орау. Сыннисем аван-и васам? (Хорошие ли они люди?) - Мухтамаллиях рук (особенно похвалить нельзя) [1. Т. 8. С. 284]. Нармунка, неизв. сл. Описка? Ст. Шаймурз. Кая-кая икё пёлёт хушшине пырать тет, унта нармункана пырса кёрет тет [1. Т. 9. С. 10].
каюра крот; землеройка; тушканчик, земляной заяц [6: 8]. мухта I, мохта хвалить [8: 284].
нармунка слово с неизвестным значением
[9: 10].
Индекс не освобождает пользователей от обращения к первоисточнику.
Составители индекса планируют его издание в электронном виде. Электронный индекс значительно упростит обращение с тезаурусом, в частности, будет способствовать за минимальное время сгенерировать полные своды той или иной лексико-фразеологической группы, позволит каждому пользователю настроить справочный материал под свои требования, внести уточнения в словарные статьи, творчески переработать их.
Литература
1. Ашмарин Н.И. Словарь чувашского языка: репринт. Чебоксары: Руссика, 1994-2000. Вып. I-XVIII.
2. Горшков А.Е. Ашмарин Николай Иванович // Чаваш чёлхи: энциклопеди словаре. Шупаш-кар, 2004. С. 18-19.
3. Дегтярев Г.А. Н.И. Ашмаринан вун ричё томла словарьне хатерлесе каларнин историйе // Чаваш халах историйепе культурин ривёч ыйтавесем. Шупашкар, 2011. 1-мёш каларам. С. 35-51.
4. Егоров В.Г. Чувашский язык и чувашское языкознание // Записки / Науч.-исслед. ин-т яз., лит. и истории при Совете Министров Чуваш. АССР. Чебоксары, 1950. С. 65-89.
5. Малое С.Е. Памяти Н.И. Ашмарина // Записки / Науч.-исслед. ин-т яз., лит. и истории при Совете Министров Чуваш. АССР. Чебоксары, 1941. Вып. 1. С. 136-140.
6. Материалы для словаря агнонимов чувашского языка / сост. Э.В. Фомин. Чебоксары: Пегас, 2013. 258 с.
7. Скворцов М.И. Словарь чувашского языка // Краткая чувашская энциклопедия. Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 2001. С. 377-378.
References
1. Ashmarin N.I. Slovar' chuvashskogo yazyka: reprint [Chuvash language dictionary. Reprint ed.]. Cheboksary, Russika Publ., 1994-2000. Vol. 1-17.
2. Gorshkov A.E. Ashmarin Nikolai Ivanovich [Ashmarin Nikolai Ivanovich]. Chavash chekhi: entsik-lopedi slovare [Chuvash language: Encyclopedic Dictionary]. Cheboksary, 2004, pp. 18-19.
3. Degtyarev G.A. N.I. Ashmarinan vun shchiche tomla slovar'ne khaterlese kalarnin istoriie [The history of the publication of N.I. Ashmarin's 17-volume dictionary]. Chavash khalakh istoriiepe kul'turin shchivech yitavesem [Actual issues of history and culture of the Chuvash people]. Cheboksary, 2011, pp. 35-51.
4. Egorov V.G. Chuvashskii yazyk i chuvashskoe yazykoznanie [The Chuvash language and Chuvash linguistics]. Zapiski NII yazyka, literatury i istorii [Papers of Research Institute of Language, Literature and History]. Cheboksary, 1950, pp. 65-89.
5. Malov S.E. Pamyati N.I. Ashmarina [Memory of N.I. Ashmarin] Zapiski NII yazyka, literatury i istorii [Papers of Research Institute of Language, Literature and History]. Cheboksary, 1941, vol. 1, pp. 136-140.
6. Materialy dlya slovarya agnonimov chuvashskogo yazyka [Materials for the agnonym dictionary of the Chuvash language]. Cheboksary, Pegas Publ., 2013, 258 p.
7. Skvortsov M.I. Slovar' chuvashskogo yazyka [Chuvash language dictionary]. Kratkaya chuvash-skaya entsiklopediya [Concise Chuvash encyclopedia]. Cheboksary, 2001, pp. 377-378.
ИВАНОВА АЛЕНА МИХАЙЛОВНА - доктор филологических наук, профессор кафедры чувашского языкознания и востоковедения им. М.Р. Федотова, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары (amivano@rambler.ru).
IVANOVA ALENA - doctor of philological sciences, professor of Chuvash Linguistics and Oriental Studies Chair named after M.R. Fedotov, Chuvash State University, Russia, Cheboksary.
ФОМИН ЭДУАРД ВАЛЕНТИНОВИЧ - кандидат филологических наук, доцент кафедры гуманитарных и социально-экономических дисциплин, Чувашский государственный институт культуры и искусств, Россия, Чебоксары (yeresen@yandex.ru).
FOMIN EDUARD - candidate of philological sciences, assistant professor of Humanities and Social-Economic Disciplines Chair, Chuvash State Institute of Culture and Arts, Cheboksary.
УДК 801.7 ББК 81
И.А. КОВЫНЕВА
ПРЕЦЕДЕНТНЫЕ ТЕКСТЫ КАК БАЗА ВОЗНИКНОВЕНИЯ ГОЛОФРАСТИЧЕСКИХ КОНСТРУКЦИЙ
Ключевые слова: прецедентные тексты, голофрастические конструкции, клише, цитаты, фразеологизмы, словотекст.
Рассмотрены голофрастические конструкции, производящей базой которых являются прецедентные тексты: названия произведений, цитаты из художественной литературы и текстов массовой культуры, фразеологизмы, клише. Голофрастические конструкции, восходящие к прецедентным текстам, могут представлять собой результат трансформации последних в словотекст - произведение, состоящее из одного окказионального текста.
I. KOVYNEVA
PRECEDENT TEXTS AS THE BASE OF ORIGIN OF HOLOPHRASTIC CONSTRUCTIONS
Key words: precedent texts, holophrastic constructions, cliche, citations, verbalities, wordtext.
Under consideration in the article are the holophrastic constructions, the productive base of which are the precedent texts, such as the titles of the books, citations from literature and texts of mass culture, verbalities and cliche. Holophrastic constructions, acuted to precedent texts, may present the result of transformation of the precedent texts into the wordtext - the creative product, consisting of one occasional text.
Как известно, прецедентными называются «тексты, (1) значимые для той или иной личности в познавательном и эмоциональном отношениях, (2) имеющие сверхличностный характер, т.е. хорошо известные и широкому окружению данной личности, включая её предшественников и современников, и, наконец, такие (3), обращение к которым возобновляется неоднократно в дискурсе данной языковой личности» [7. С. 216-217]. Следовательно, отличительной чертой прецедентных текстов является их общеизвестность в конкретной речевой культуре, что влечёт за собой определённую особенность их использования, которая может проявляться в различных трансформациях исходной единицы. Голофрастические конструкции (ГК) представляют собой одну из трансформаций прецедентных текстов. Этому способствует и то, что
