ОБ ИДИОМЕ ДЕР. КУРОВИЦЫ (KUKKõSI / KUKKUZI) Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

Acta Linguistica Petropolitana. 2020. Vol. 16.3. P. 330-376 DOI 10.30842/alp2306573716312

Об идиоме дер. Куровицы (Kukkösi / Kukkuzi)

М. З. Муслимов

Институт лингвистических исследований РАН, Санкт-Петербург; [email protected]

Аннотация. Статья посвящена описанию современного состояния смешанного водско-ижорского идиома дер. Куровицы. Данный идиом может быть отнесен к классу смешанных языков, причем от водского языка была унаследована морфология, а от нижнелужского ижорского — лексика. В частности, в идиолектах наиболее консервативных носителей этого идиома сохраняются генитив с нулевым показателем, элатив на -ss(A), транслатив на -ss(I), 3Sg презенса на -b, частично сохраняются водские чередования ступеней k/g и s/z. С точки зрения исторической фонетики в куровицком идиоме присутствуют как общеижорские черты (сохранение h-, отсутствие перехода к>с), так и водские (переходы ks>hs, ps>hs, st>ss). Существует довольно много куровицко-общеижорских лексических изоглосс (maitU 'молоко', paitA 'рубашка', veitsI 'ножик', iltA 'вечер', tiitä 'знать:1пГ, muissa 'помнить:1пГ), однако заметную долю составляют и куровицко-нижнелужские ижорские изоглоссы (lautA 'стол', aukkU 'дырка',pankI 'ведро', valo 'навоз', uhs 'дверь', rättI 'платок', lustI 'красивый', kitsI 'коза'). Как правило, изоглоссы, объединяющие куровицкий идиом и нижнелужский ижорский, противопоставляя их сойкинскому ижорскому, характерны и для водского языка. Из других куровицко-водско-нижнелужских ижор-ских изоглосс можно упомянуть переходы nh>n, rh>r, выпадение интервокального h в непервых слогах, отсутствие перехода ir>er, терминатив на -ssa, комитатив на -ka, компаратив на -p, партитив единственного числа имен на *-eSa с элементом -t/-d, отсутствие показателя множественного числа в косвенных падежах -loi-. В некоторых случаях распределение вариантов по идиомам оказывается довольно сложным, отражая тем самым взаимные влияния языков и диалектов в нижнелужском ареале. Уникальной чертой куровицкого идиома является презенс имперсонала на -ttAZ/-ttÄZ. В генезисе куровицкого идиома можно выделить несколько этапов. На первом этапе происходило формирование нижнелужского ижорского диалекта под сильным влиянием водского языка, вероятно даже водского субстрата. На втором этапе в ходе контактов нижнелужского ижорского и незадокументированного водского куровицкого говора произошла релексификация, что привело к возникновению смешанного куровицкого идиома. На третьем этапе, продолжающемся в настоящее время, происходит постепенная утрата куровицкой морфологии, иными словами, «реморфологизация», и идиолекты «инновационных» носителей уже почти не отличаются от южных говоров нижнелужского диалекта ижорского языка.

Ключевые слова: водский язык, ижорский язык, Куровицы, языковые контакты, смешанные языки, релексификация, субстрат, диалектология.

On Kurovitsy (Kukkosi / Kukkuzi) linguistic variety

M. Z. Muslimov

Institute for Linguistic Studies, Russian Academy of Sciences, St. Petersburg; [email protected]

Abstract. The paper proposes a description of the mixed Votic-Ingrian idiom of Kukkuzi in its current state. This idiom belongs to mixed languages, with its morphology inherited from Votic and its lexicon, from the Lower Luga Ingrian. Inter alia, the idiolects of the most conservative Kukkuzi speakers have retained the genitive with a zero ending, the Elative in -ss(A), the Translative in -ss(I), the 3Sg Present in -b; the Votic grade alternations k/g and s/z are partially preserved as well. From the historical phonetics' perspective, the Kukkuzi idiom has both Common Ingrian (e.g., the retained initial h-, lack of the sound change k>c), and Votic (e.g., the sound changes ks>hs, ps>hs, st>ss) features. Though there are numerous Kukkuzi-Common Ingrian lexical isoglosses (maitU 'milk',paitA 'shirt', veitsI 'knife', iltA 'evening', tiita 'know:Inf', muissa 'remember:Inf'), a significant number оf Kukkuzi-Lower Luga Ingrian lexical isoglosses also can be found; e.g., lautA 'table', aukkU'hole',pankI 'bucket', valo 'manure', uhs 'door', rattI 'headscarf', lustI 'beautiful', kitsI 'nanny goat'. As a rule, Kukkuzi and Lower Luga Ingrian features, absent in Soikkola Ingrian, are typical of Votic. Other Kukkuzi-Votic-Lower Luga Ingrian isoglosses are 1) the sound changes nh>n, rh>r, 2) loss of the intervocalic h in non-first syllables, 3) lack of the sound change ir>er, 4) the Terminative in -ssa, 5) the Comitative in -ka, 6) the Comparative in -p, 7) the Partitive singular in nouns in *-eSa with the consonant -t/-d, and 8) lack of the Oblique Plural affix -loi-. In some cases, the distribution of variants by idioms is quite complex, reflecting the mutual influences of languages and dialects in the Lower Luga region. A unique feature of Kukkuzi idiom is the Present Impersonal in -ttAZ/-ttAZ. There are several stages in the genesis of the Kukkuzi idiom. At the first stage, the formation of the Lower Luga Ingrian dialect took place under a strong influence of the Votic language. The second stage, marked by contacts between Lower Luga Ingrian and the undocumented Kukkuzi Votic, brought relexefication that led to the emergence of the mixed Kukkuzi idiom. The third stage, continuing at the present time, shows a gradual loss of Kukkuzi morphology or "remorphologization" where the idiolects of "innovative" speakers almost do not differ from the southern dialects of the Lower Luga Ingrian.

Keywords: Votic, Ingrian, Kukkuzi, language contact, mixed languages, relexifi-cation, substrate, dialectology.

1. Введение

Прибалтийско-финский идиом, на котором говорят в дер. Куровицы, уже давно привлекает внимание исследователей. Традиционно его

относят к водским диалектам, наряду с западно-водским, восточно-вод-ским и кревинским [Адлер 1966: 118]. С другой стороны, Лаанест в своей работе [Лаанест 1966], посвященной детальному описанию основных ижорских диалектов, приводит данные по куровицкому диалекту для сравнения с соседними ижорскими говорами. Обсуждению вопроса о принадлежности куровицкого идиома к ижорскому или вод-скому языку была также посвящена работа С. Сухонена [Suhonen 1985]. В работе [Markus, Rozhanskiy 2012: 92] предлагается рассматривать его как смешанный идиом с водской морфологией и нижнелужской ижор-ской лексикой.

Мы собирали полевые материалы по куровицкому идиому и другим прибалтийско-финским (водским, ижорским, финским) говорам Западной Ингерманландии начиная с 1999 года 1, причем проводилось как анкетирование по специальной диалектной анкете, так и запись спонтанной речи. Одной из целей экспедиций в Куровицы являлась проверка встречавшихся в ряде работ [Posti 1980: XIX, Адлер 1966: 118] утверждений, что он является вымершим. Экспедиция 1999 года показала, что в Куровицах продолжал существовать местный прибалтийско-финский идиом, и в речи его носителей продолжали сохраняться особенности, отмеченные предшествующими исследователями как характерные именно для куровицкого. Рассматривая вопрос о принадлежности куровицкого идиома к водским или ижорским говорам, мы можем утверждать, что анализ собранного в 1999-2013 годах материала показал, что более адекватным, на наш взгляд, является подход Маркус и Рожанского. Иными словами, куровицкий идиом кор -ректнее всего описывать не как водский или ижорский диалект, а как смешанный язык, аналогичный, например, так называемому городскому фризскому [van Bree 1994]. Следует, однако, отметить, что куровицкий идиом в том состоянии, в котором он был зафиксирован нами, представляет собой идиолектный континуум, и описание Маркус и Ро-жанского описывает только часть этого континуума, в то время как другая часть довольно далеко сдвинулась в направлении нижнелужского ижорского говора дер. Орлы.

Целью данной статьи является дать более подробную диалектологическую характеристику куровицкого идиолектного континуума,

1 Экспедиция 1999 г. была поддержана Фондом полевых исследований, экспедиции 2001-2003 гг. были проведены при поддержке Европейского университета в Санкт-Петербурге.

чем это делают Маркус и Рожанский, а также, опираясь на нее, предложить вероятный сценарий возникновения такого континуума. Это будет своего рода дальнейшим развитием идей Рожанского и Маркус 2. Далее мы подробно рассмотрим изоглоссы, объединяющие куровицкий идиом с соседними водскими и ижорскими говорами. В выборе изоглосс мы в основном опираемся на те изоглоссы, которые были рассмотрены нами в работе [Муслимов 2005], затрагивающей диалектологию нижнелужского ареала. В отличие от Маркус и Рожанского [Markus, Rozhanskiy 2012], рассматривавших в своей работе морфологические, лексические и фонологические изоглоссы, мы будем касаться, наряду с морфологическими и лексическим изоглоссами, только важных с точки зрения исторической фонетики фонологических изоглосс. С другой стороны, мы уделим особое внимание изоглоссам, связанным с чередованием ступеней, которые не рассматривались Рожанским и Маркус. Кроме того, мы будем учитывать неоднородность нижнелужского ижорского диалекта, в котором можно выделить несколько подгрупп говоров, что не было учтено в работе [Markus, Rozhanskiy 2012]. Среди вод-ских говоров территориально наиболее близким к куровицкому идиому является говор дер. Краколье и Межники. Для него характерно определенное ижорское влияние, в результате которого некоторые характерные для водского языка особенности оказались утрачены. Из ижорских говоров самыми близкими территориально к куровиц-кому являются говоры дер. Орлы и Волково. Кроме того, к северу от Куровиц на том же (правом) берегу р. Луга ранее существовала дер. Новая, говор которой был близок к говору дер. Остров. Все эти ижорские говоры относятся к нижнелужскому диалекту, причем

2 Следует отметить, что указав на асимметрию дистрибуции водских и ижорских черт по уровням языка в куровицком идиоме, Маркус и Рожанский делают оговорку, что квалификация куровицкого идиома как водского или ижор-ского зависит от того, «whether a researcher considers grammar or vocabulary as the basic language component». С их точки зрения «grammar is more essential for characterising a language, thus we prefer to treat Kukkuzi as a specific Votic variety» [Markus, Rozhanskiy 2012: 92]. С нашей точки зрения, нет никакой необходимости вообще в самом выборе лексики или грамматики как критерия для классификации смешанного идиома. Смешанные языки образуют особый тип контактных языков и не нуждаются в отнесении к одному из своих «языков-родителей». Мичиф не является ни французским, ни кри, и медиа ленгуа — не кечуа и не испанский.

говоры дер. Волково и Орлы относятся к южной подгруппе говоров, а говор дер. Новая относился к северной. Хотя ижорские говоры в долине р. Россонь, а также говор дер. Б. Куземкино значительным числом изоглосс объединяются с другими южными нижнелужскими говорами, существуют и такие изоглоссы, которые объединяют их с северными нижнелужскими ижорскими говорами и финскими ниж-нелужскими говорами.

Следует также отметить, что в ряде случаев для понимания места куровицкого идиома на диалектной карте нижнелужского ареала оказывается полезным и привлечение данных водских, ижорских и финских диалектов Западной и Центральной Ингерманландии за пределами нижнелужского ареала. В таких случаях мы будем обращаться к данным сойкинского ижорского диалекта, центрально-водским говорам, финским говорам прихода Каттила.

Поскольку целью данной статьи является уточнение места куровиц-кого идиома среди других языков и диалектов нижнелужского ареала, то далее мы не относим куровицкий идиом ни к водским, ни к ижорским диалектам.

Краткие сведения об упоминаемых в статье диалектах приводятся в Приложении.

2. Куровицкий идиом на диалектной карте нижнелужского ареала

2.1. Куровицко-ижорские изоглоссы (КИ)

В этом разделе мы рассмотрим те изоглоссы, которые объединяют куровицкий с южными нижнелужскими ижорскими говорами и противопоставляют его водскому языку, в первую очередь кракольскому говору. Как мы покажем далее, многие из этих изоглосс характерны также и для сойкинского ижорского диалекта и/или для некоторых ин-германландских финских говоров. Все примеры из языков и диалектов Ингерманландии мы даем в упрощенной транскрипции, аналогичной использованной авторами «Уафа кее1е 8бпагаата1» [ОгйпЬег§ 2013]. При этом редуцированные гласные нижнелужского ижорского (которые часто реализуются как глухие) передаются прописными буквами как в [Ро8й 1980], а аффриката (§ как с.

Лексика

1КИ. Kiuka 3 'печь': эта лексема представлена также в сойкинском ижорском и почти во всех финских диалектах Западной и Центральной Ингерманландии; в водском языке и в отдельных финских говорах прихода Каттила представлена лексема ahjo.

2КИ. MaitU 'молоко', paitA 'рубашка', veitsI 'ножик', iltA 'вечер', tiitä 'знать:1п:Т, muissa 'помнить:1п:Т представлены во всех ижорских и финских диалектах; в водском языке им соответствуют лексемы piim 4, cuutto, kuraZ, ohtogo, täätä, mälehtä. Эти 6 изоглосс точно отделяют ижорские и финские говоры от водских, в отличие от других изоглосс, рассматриваемых в этом разделе, ср., например, с 1КИ и 3КИ.

3КИ. KissA 'кошка': эта лексема широко представлена во всех финских диалектах и в нижнелужском ижорском, однако в сойкинском ижорском с ней конкурирует лексема kazi; в водском языке представлена лексема katti.

4КИ. Hoom(n)ikkU 'утро': этот вариант является, по-видимому, куровицко-нижнелужской изоглоссой. Близкий вариант представлен в водском языке: oomnikko [Grünberg 2013: 846], — однако в сойкинском ижорском выступает вариант hoomuZ~huumuZ, а в финских ингер-манландских диалектах и в некоторых северных нижнелужских ижор-ских говорах — варианты aamu, uamu.

5КИ. Peezaz5 'куст': очень близкий вариантpeesaz, отличающийся только отсутствием чередования s/z, представлен в южных нижнелуж-ских ижорских говорах. Однако в южном нижнелужском ижорском долины р. Россонь и в говоре дер. Б. Куземкино зафиксирована лексема pehko, которая характерна и для всех финских диалектов Ингерман-ландии, и для сойкинского ижорского диалекта. В водском языке присутствуют несколько вариантов:

а. Pehko, по данным словаря [Grünberg 2013: 884], представлен во всех нижнелужских водских деревнях (Краколье, Межники,

3 Здесь и далее мы даем тот фонетический вариант, который представлен в ку-ровицком; в других идиомах возможны небольшие отличия.

4 Для водского языка мы приводим в первую очередь вариант, характерный для кракольского говора.

5 Именно этот вариант был зафиксирован нами в дер. Куровицы.

Пески и Лужицы), а также в дер. Маттия, Котлы (централь-но-водский ареал) и Иципино (восточно-водский диалект). Этот же вариант зафиксирован в вышеупомянутом словаре и в Куровицах 6. В наших водских полевых материалах 7 этот вариант представлен почти у всех информантов.

b. Pohko представлен только в Краколье (фиксируется также и в словаре водского говора дер. Краколье [Tsvetkov 1995: 219]) и в центрально-водской деревне Корветино. В наших материалах он также встретился только у кракольских информантов.

c. PoozaZ представлен, по данным словаря [Grünberg 2013: 984], в основном в центрально-водских деревнях, а также в Краколье и Куровицах. В наших материалах этот вариант не встретился ни в Краколье, ни в Куровицах.

Таким образом, в нижнелужском ареале присутствуют два главных варианта: peesaz и pehko. Первый из них распространен только в ку-ровицком и в ижорских говорах вдоль Луги южнее Куровиц. Второй, помимо Куровиц, отмечен также в ижорских говорах севернее и западнее Куровиц и во всех нижнелужских финских и водских говорах. По-видимому, лексему peesaz следует считать относящейся к водской субстратной лексике в южном нижнелужском ижорском, а лексему pehko — заимствованием из ижорского языка в нижнелужский вод-ский. Такая ситуация могла возникнуть в том случае, если вариант pe-hko проник в кракольский водский говор сравнительно недавно, о чем свидетельствует и фиксация в этом же говоре старого варианта poozaZ. Вариант же peesaz в куровицком мог возникнуть либо в результате фонологической адаптации унаследованной водской лексемы во вновь возникшем смешанном куровицком идиоме, либо в результате заимствования из находящегося южнее говора дер. Орлы. Вариант pehko, зафиксированный в куровицком в словаре [Grünberg 2013: 884], мог попасть в куровицкий только с севера из дер. Краколье. Эта изоглосса примечательна тем, что несмотря на то, что в соседних с куровиц-ким ижорских говорах употребляется этимологически водский вариант, а в соседних водских — этимологически ижорский, куровицкий

6 В словаре [ОгйпЬе^ 2013] куровицкий идиом включен в число водских диалектов.

7 В наших полевых материалах есть данные только по нижнелужским водским говорам (дер. Краколье, Пески, Лужицы)

оказывается объединенным с нижнелужским ижорским, а не с нижне-лужским водским, как это имеет место и для других лексических изоглосс, рассмотренных в этом разделе.

6КИ. Личное местоимение 3Sg hän. Этот же вариант господствует и в нижнелужском ижорском, хотя у отдельных информантов в дер. Липово, Лужицы, Хамолово, Б. Куземкино, Ропша, Ванакюля, Волково зафиксирован и вариант hää. В водском языке выступает tämä, в финских нижнелужских говорах и сойкинском ижорском господствует вариант hää, изредка встречается и hän. Эта изоглосса объединяет куро-вицкий говор с нижнелужским ижорским диалектом, особенно с его южными говорами по обоим берегам р. Луга.

Историческая фонетика

7КИ. Отсутствие перехода k>c перед гласными переднего ряда (вод. cülä 'деревня', ижор. külä). Наличие этого фонетического перехода отделяет водский язык (кроме кревинского диалекта) от других прибалтийско-финских языков, в том числе всех ижорских и финских диалектов Ингерманландии. Следует отметить, что в ижорском говоре дер. Межники, в которой ранее говорили и на водском языке, зафиксирована лексема cimolain 'пчела', которую следует считать относящейся к водской субстратной лексике в ижорском говоре дер. Межники 8. С другой стороны, Л. Пости считает, что перехода k>c в старом водском куровицком говоре не было, и этот говор вместе говором предков кревинов, выселенных в середине XV века в район современного г. Бауска в Латвии, образовывали особый «крайне-западный» (läntisin) диалектный ареал водского языка [Posti 1980: XVI-XVII].

8КИ. Сохранение h в анлауте (вод. üvä 'хороший', ижор. hüvä). Утрата анлаутного h отделяет водский язык и некоторые эстонские диалекты от ижорского и финского языков. Следует отметить, что в водских говорах нижнелужского ареала (Краколье, Пески, Лужицы) и в южных нижнелужских ижорских говорах встречаются и отклонения от этого: Dpo 9 avahhun 'просыпаться:1Sg:Pres', Kuk (h)avahtua 'просыпаться^: [Posti 1980: 62], Joe havattsua 'просыпаться^^'

8 По крайней мере некоторые из родителей наших ижорских информантов из дер. Межники были носителями водского языка.

9 Здесь и далее деревни указываются трехбуквенными индексами, список индексов представлен в конце статьи.

[Tsvetkov 1995: 62]. В куровицком встречаются также и гиперкорректные формы, например hairo 'весло' (ижор., фин. airo) [Posti 1980: 53]. Анлаутное h в водских говорах встречается чаще всего в деревнях нижнелужского ареала, где оно является результатом влияния ижорского языка.

9КИ. Кластер dr в odrA 'ячмень' представлен в куровицком и во всех говорах нижнелужского ижорского. Во всех финских диалектах Ингерманландии, включая нижнелужский финский, в данной лексеме выступает tr, в сойкинском ижорском диалекте и в водском языке представлен кластер zr (водск. ozrA, сойк. ижор. ozra 10). Лаа-нест отмечает, что водский вариант возник под влиянием сойкинского ижорского [Лаанест 1966: 53].

10КИ. Анлаут в глаголе otta 'брать:Inf'. В водском языке ижорскому o- в этой лексеме соответствует vo- (вод. votta).

Морфонология

11КИ. Чередование ступеней sk/s~z характерно для всех ижорских диалектов; в финских ингерманландских диалектах оно менее последовательно [Лаанест 1966: 41]. В водском языке слабоступенным соответствием sk является zg. Куровицкий идиом в этом отношении оказывается ближе к нижнелужскому ижорскому, однако необычным для ижорского является звонкое z как слабоступенное соответствие sk (uskoa ' верить :Inf'/ uzon 1Sg:Pres).

12КИ. Чередование ступеней tk/t (pitkl 'длинный'/ pited Nom:Pl) также характерно для всех ижорских диалектов 11 и является одной из немногих изоглосс, отделяющих все ижорские диалекты от соседних прибалтийско-финских языков Ингерманландии [Лаанест 1966: 42-43]. В нижнелужском ареале оно было также зафиксировано нами у носителей смешанных ижорско-финских идиолектов в дер. Б. Ку -земкино и Ванакюля и у единственной представительницы финского говора дер. Волково. В водском языке существует чередование tk/dg,

10 По данным Рожанского и Маркус в сойкинском встречается также и вариант odra.

11 Мы рассматриваем полузвонкие одиночные смычные в сойкинском как глухие и не приводим отдельно сойкинские варианты в тех случаях, когда они отличаются от нижнелужских только наличием полузвонкого, иными словами, варианты pata и paDa мы считаем эквивалентными.

в финских диалектах чередование кластера tk вообще отсутствует. Ку-ровицкий идиом в этом отношении совпадает с ижорским языком.

13КИ. Чередование hk/h (pehko 'куст'/pehod Nom:Pl) характерно для всех ижорских диалектов и для всех финских ингерманландских диалектов, хотя в некоторых из них оно не вполне последовательно. В водском языке ему соответствует чередование hk/hg, но в куровиц-ком идиоме ситуация такая же, как и в ижорском.

14КИ. Основа косвенных падежей множественного числа имен на *-eôa. В большей части нижнелужских ижорских и финских говоров основным вариантом такой основы является основа на -ei. Помимо этого, нами зафиксированы также случаи стяжения на -e, -i. Ку-ровицкий идиом в наших материалах представлен вариантами -ei и -ii, (valkei— valkii- 'белый:Р1'). В словаре куровицкого идиома Л. По-сти встречаются варианты -ii, -iai: pimmiiZ 'темный.Iness:Pl', ruski-aitA 'рыжий.Раг^РГ [Posti 1980: 373, 440]. Лаанест дает аналогичные примеры для нижнелужского ижорского: Kot valkeiD 'белый:Раг1:Р1', makkiiD 'сладкийРаг^РГ, Par valkeiZ 'белый:Iness:P1', Joe valkein 'бе-лый:Оеп:Р1'. В сойкинском ижорском эта основа оканчивается на -ioi (Vii valGioiZ 'белый:Iness:P1') [Лаанест 1966: 112], однако в наших материалах такие формы были отмечены и в говоре дер. Новая. Ситуация в водском языке более сложная. В центрально-водском ареале эта основа оканчивается на -oi / -ei ~ -ii (valkoi-, pehmei- ~ pehmii-) [Ariste 1948: 50], иными словами, ситуация такая же, как и в нижнелужском ижорском, с точностью до сингармонических вариантов. В нижнелуж-ских водских деревнях данная основа зависит от рядности: заднеряд-ный вариант имеет вид -ai (valkai-) [Маркус, Рожанский 2011а: 298], переднерядный -ii (pehmii-) [Tsvetkov 1995: 219]. Таким образом, эта изоглосса объединяет нижнелужский ижорский, современный куро-вицкий и центрально-водские говоры, противопоставляя их нижне-лужскому водскому, сойкинскому ижорскому и отчасти куровицкому говору начала ХХ века, отраженному в словаре Пости.

15 КИ. Иллатив единственного числа. В нижнелужском ижорском и нижнелужском финском, а также в куровицком выбор алломорфа ил-латива зависит от вида основы, к которой он присоединяется. В основах на краткий гласный в нижнелужском ижорском происходит переход редуцированного гласного в полный и в определенных структурах геминация согласного (nappU 'пуговица'/ nappu I11:Sg, pata 'горшок'/ patta I11:Sg). К основам стяженных имен и имен на *-eôa присоединяется показатель -ss(E) (vene 'лодка'/ venness(E) I11:Sg, valke 'белый'/

valkess(E) Ill:Sg), к односложным основам — показатель -hV(puu 'дерево/ puuhu Ill:Sg). В центрально-водских говорах употребляется показатель -see/-soo, который у слов с основами на краткий гласный может опускаться (lidna 'город'/ lidnaa(söö) Ill:Sg, taivaZ 'небо'/ taivaasoo Ill:Sg), а у односложных имен может добавляться к показателю -hVV (maa 'земля'/ mahaasöö Ill:Sg) [Ariste 1948: 26]. В нижнелужском ареале иллатив образуется по-разному в кракольском и песоцко-лужицком водских говорах. В Краколье показатель -se/-so присоединяется ко всем именам (cülä 'деревня', cüläse Ill:Sg), в том числе и к односложным именам после показателя -hV(maa 'земля'/ mahasö Ill:Sg ) [Маркус, Ро-жанский 2011a: 321; 2011b: 90, 91], в то время как в Лужицах этот показатель встречается гораздо реже. В лужицком водском говоре имена с основой на краткий гласный образуют иллатив с помощью гемина-ции согласного, если это возможно (cülä 'деревня', cüllä Ill:Sg), а у стя-женных имен в данном случае выступает нулевой показатель (vargoz 'вор', varka Ill:Sg). Односложные имена присоединяют показатель -hhV (maa 'земля'/ mahha Ill:Sg) [Маркус, Рожанский 2011a: 321; 2011b: 70, 301-302]. В финском диалекте Дубровки s-овый иллатив распространен гораздо шире, чем в других прибалтийско-финских говорах Нижней Луги. В частности, он обязателен и для имен с основой на краткий гласный: tupa 'изба' / tuppas Ill:Sg, при этом обнаруживается специфическая близость с водским кракольским говором, ср. Suopäähäs 'голова:Ш^' с вод. Joepähäse и, с другой стороны, ижор., инг. фин. päähä. Эта изоглосса примечательна тем, что наиболее близкими к куровицкому оказываются нижнелужский ижорский и нижнелужский финский (кроме говора дер. Дубровка), а не водский, несмотря на то, что она затрагивает морфологию, а не лексику, ср. раздел 2.2). При этом отличия между ку-ровицким и любым локальным водским говором затрагивают в основном дистрибуцию по словоизменительным типам похожих показателей.

2.2. Куровицко-водские изоглоссы (КВ)

Здесь мы рассмотрим те изоглоссы, которые объединяют куровицкий с водским, противопоставляя его нижнелужскому ижорскому и нижнелужскому финскому. Следует отметить, что нам, так же как Ро-жанскому и Маркус, не удалось найти исключительно водско-куровиц-ких лексических изоглосс, поэтому мы начинаем с подраздела «историческая фонетика».

Историческая фонетика

1КВ. Переходы *ks>hs, *ps>hs характерны только для всех вод-ских говоров и куровицкого, ср. вод., кур. uhs 'дверь', lahs 'ребенок' и н.-луж. ижор. uks, laps.

2КВ. Переход *st>ss в идиомах Ингерманландии характерен только для водского языка и куровицкого, однако отсутствует во всех ижор-ских и ингерманландских финских диалектах, ср. вод. mussA 'черный', ижор. musta. Следует отметить, что гемината ss имеет слабоступенное соответствие s в водском и куровицком. При этом чередованию подвергается и ss<*st, и «исконное» ss: mussA 'черный' <*musta/ musaD Nom:Pl,ptissU 'ружье' /ptisti [Posti 1980: 296, 404]. Однако в парадигме куровицкой лексемы kissA 'кошка' (см. п. 3КИ), отсутствующей в водском языке, чередования не происходит [Posti 1980: 161]. Вероятно, отсутствие чередования связано именно с заимствованным характером данной лексемы.

3КВ. Гласный е в глаголе mennA 'идти:1^'. Вариант с гласным е в корне представлен в Ингерманландии только в водском языке и ку-ровицком идиоме. Во всех ижорских и ингерманландских финских диалектах отмечается гласный a (manna), хотя в финском литературном языке и значительной части финских диалектов Финляндии представлен именно водско-куровицкий вариант. Следует отметить, что Маркус и Рожанский дают в качестве куровицкого вариант manna, что связано с его преобладанием в речи современных носителей куровицкого идиома, и тем самым эта изоглосса, по Маркус и Рожанскому, оказывается ижорско-куровицкой.

Морфонология

4КВ. Чередование ступеней k/g характерно для водского языка, в то время как в ижорском языке k обычно чередуется с нулем (после долгого гласного в зиянии возникают глайды v или j). В куровицком идиоме встречаются оба варианта, ср. maatA 'спать'/ makazin 1Sg:Impf vs. hoogAtA 'отдыхать'/ hookan 1Sg:Pres (ср. c ижор. maata и hoovata), однако полное выпадение встречается гораздо чаще. Дистрибуция этих вариантов остается неясной. Из других примеров слабоступенного g на месте ожидаемого зияния отметим rookA 'пища' / roogaD Nom:Pl, haukI 'щука'/ haugi (~havve) Gen:Sg, laugaZ 'Луга' / laukaaZ Iness:Sg

[Posti 1980: 437, 61, 230]. В наших материалах встретился также один случай сохранения слабоступенного g в одном ижорском идиолекте дер. Лужицы: oman rooganka 'со своей пищей'.

5КВ. Чередование ступеней s/z: pesä 'гнездо' /pezäd Nom:Pl. Оно также является характерным именно для водского языка, а почти во всех ижорских и во всех ингерманландских финских диалектах отсутствует. В куровицком оно регулярно, в отличие от чередования k/g. В наших материалах это чередование было отмечено также в большинстве ижорских идиолектов дер. Лужицы. Эта изоглосса, также как и 4КВ, примечательна тем, что отделяет некоторые лужицкие ижорские идиолекты ото всего остального ижорского языка 12.

6КВ. Основа косвенных падежей личных местоимений 1Sg и 2Sg: mill(A) ^:Adess' sill(A) 'ibi:Adess'. Такой вариант характерен только для куровицкого идиома и водского языка, во всех ижорских и финских диалектах Ингерманландии представлен варианты miul, siul.

Морфология

7КВ. Нулевой показатель генитива характерен для куровицкого идиома (karu 'медведь'/ karu Gen:Sg, mäki 'гора'/ mäe Gen:Sg), водского и эстонского языков. В ижорских диалектах показатель генитива -n сохраняется (kar(h)u 'медведь'/ kar(h)un Gen:Sg, mäki 'гора'/ mäen Gen:Sg). В финских диалектах Ингерманландии он также обычно сохраняется, хотя в некоторых локальных говорах возможно и отпадение. В нижнелужском ареале к таким говорам относится, в частности, говор дер. Дубровка (karu 'медведь'/ karu Gen:Sg, mäki 'гора'/ mäe Gen:Sg).

8КВ. Показатель элатива -ss(A). Такого рода элатив в Ингерманландии встречается только в водском языке и куровицком идиоме: Kuk nahkA 'кожа:№т^'/ nahassA El:Sg. Во всех ижорских и финских диалектах Ингерманландии выступает показатель -st(A) 13: Kot külä 'деревня :Nom:Sg'/ küläst El:Sg.

9КВ. Показатель транслатива -ss(I) в Ингерманландии представлен только в водском языке и в куровицком идиоме (Kuk opet-taja 'учитель:Nom:Sg'/ opettajass Trans:Sg), а в ижорском языке

12 По крайней мере некоторые из родителей носителей этих лужицких ижорских идиолектов были водскоязычными.

13 В восточном диалекте эстонского языка он также имеет вид -5 [Ра]ша1и е! а1. 2009: 149].

и ингерманландских финских диалектах выступает показатель -ks(I) 14: Nar opettajaks 'учитель :Trans:Sg'.

10КВ. Глагольный показатель 3Sg презенса всегда имеет вид -b в водском языке и в куровицком идиоме. В ижорском языке и ингер-манландских финских диалектах выбор показателя зависит от морфо-нологического класса глагола. В частности, показатель -p(I) выступает в глаголах с односложной основой. В глаголах с основой на краткий гласный и в так называемых стяженных глаголах этот показатель отсутствует, ср. вод. lugöb 'читать:3Sg:Pres', makkab 'спать:3Sg:Pres', кур. lueb, makkab, но ижор., фин. lukkoo, makajaa. Следует отметить, что в южных нижнелужских ижорских говорах в стяженных глаголах спорадически встречается и показатель -b. Такие формы были зафиксированы нами в дер. Орлы, Кейкино, Дальняя Поляна и Манновка: Kot makkab 'спать:3Sg:Pres'. Этот показатель есть и в финском говоре дер. Дубровка, однако там он выступает после сильноступенной основы (antap ^^^Sg^res). Мягисте отмечает подобные формы в ниж-нелужских ижорских россонских (южных) говорах для рефлексивных глаголов: tekehüb 'делаться:3Sg:Pres' [Mägiste 1925: 6-7].

2.3. Изоглоссы, объединяющие куровицкий, водский (хотя бы только его нижнелужские говоры или только кракольский говор) и нижнелужский ижорский (КВИ)

Эти изоглоссы могут охватывать и более широкий круг локальных говоров и почти во всех случаях они отделяют сойкинский ижорский от трех указанных идиомов. В трех случаях эти изоглоссы включают также и сойкинский ижорский, однако противопоставляют куровиц-кий, кракольский говор водского и нижнелужский ижорский либо цен-трально-водским говорам (изоглосса 10КВИ), либо некоторым нижне-лужским финским говорам (изоглоссы 7КВИ, 14КВИ). Все изоглоссы, рассматриваемые в этом разделе, объединяют куровицкий говор с его северным (водский говор дер. Краколье) и южным (ижорский говор дер. Орлы) соседями. В тех случаях, когда они объединяют почти все водские говоры с нижнелужскими идиомами, их обычно можно считать водскими субстратными чертами в этих идиомах, однако существуют

14 Параллель этому водско-куровицкому показателю также можно найти в южноэстонских диалектах [Ра]ша1и е! а1. 2009: 78].

и специфические нижнелужские изоглоссы, характерные именно для данного ареала и не представленные в диалектах прибалтийско-финн-ских языков Ингерманландии за пределами Нижней Луги.

Лексика

1КВИ. ЬаША 'стол', аыкки 'дырка' представлены в нижнелужском ижорском, куровицком идиоме, а также в водском языках. Во всех финских ингерманландских диалектах им соответствуют лексемы роШа 'стол' и гегка 'дырка', а в сойкинском ижорском — кап2 'стол' и ииЫи 'дырка'. В нижнелужском ареале нами зафиксированы три лексемы: аикко (и вариант аикки у отдельных информантов), гегка и ииПи. Последняя лексема в наших материалах представлена только в дер. В. Лужицы и восточнее, в сойкинском ижорском, в то время как наиболее распространенной является аикко. Она представлена в всех водских нижнелужских говорах, в ижорских говорах долины р. Россонь и вообще в южной части нижнелужского ареала (в том числе и в дер. Фе-доровка и Дубровка), а также у некоторых информантов в дер. Б. Ку -земкино, Остров и Новая. Лексема гегка распространена в финских деревнях Курголовского полуострова. За его пределами она представлена также у отдельных информантов в дер. Липово, Остров, Новая, Волково, Мундировка, Ропша, М. Куземкино, Б. Куземкино и Калли-вере. Мягисте также отмечает гегка в ижорских россонских говорах [Ма§181е 1925: 75]. Лексемы ¡аША и аикки можно считать водским субстратом в нижнелужском ижорском, при этом они не были заимствованы в нижнелужский финский, за исключением отдельных говоров.

2КВИ. Рапк1 'ведро', уа1о 'навоз', uhs 'дверь', гаШ 'платок' широко распространены по всему нижнелужскому ареалу. Они представлены во всех нижнелужских ижорских говорах, в водском языке и в куровицком идиоме. При этом они отсутствуют в сойкинском ижорском, где им соответствуют иЫи, ¡ае, оуг, ког(уг)!и2, однако имеются почти во всех нижнелужских финских говорах, а также в финских говорах прихода Каттила 15. Эти лексемы также можно отнести к водскому субстрату, причем в отличие от предыдущего случая они представлены и в ряде финских диалектов Западной Ингерманландии.

15 гаШ представлено и в сойкинском ижорском (Рожанский, личное сообщение), однако там его значением является 'полотенце'. Эта лексема известна также в цен-трально-ингерманландских финских говорах со значением 'портянка'.

3КВИ. LustI 'красивый', kitsI 'коза' характерны именно для нижнелужского ареала, в других частях Ингерманландии они не встречаются. На Нижней Луге они представлены и в ижорских, и в водских, и в финских говорах (за исключением Дубровки). Вариант kits имеется также в эстонском языке. К востоку от нижнелужского ареала им соответствует большое количество локальных вариантов: käppiä, ilosa, iloza, sorja как соответствие lusti; kilo, kili, kile, voho как соответствие kitsi. Источник лексемы lustI неясен, kitsI является заимствованием из эстонского языка.

Историческая фонетика

4КВИ. Переходы *nh>n, *rh>r характерны в первую очередь для водского и эстонского языков. На большей части нижнелужского ареала представлены варианты без h, причем для каждой лексемы характерен свой ареал этого процесса. Мы рассмотрим две лексемы: van(h)a 'старый' и kar(h)u 'медведь'. В сойкинском ижорском и в финских диалектах Центральной Ингерманландии такое выпадение неизвестно.

Для лексемы vanha ареал выпадения охватывает почти всю Нижнюю Лугу, в него не входит только дер. Курголово. В финских деревнях Курголовского полуострова, как правило, встречается и выпадение, и сохранение h.

Для лексемы karhu ареал выпадения состоит из двух слабо связанных подареалов. Южный подареал включает в себя деревни долины р. Россонь и деревни по Луге выше впадения Россони в Лугу, в том числе и Куровицы. Северный подареал включает в себя водские деревни Краколье, Пески, Лужицы, Межники и ижорские деревни Новая и отчасти Остров. В Краколье и Лужицах формы с выпадением отмечены и в местных ижорских идиолектах. В дер. Калливере была зарегистрирована и форма с сохранившимся rh. По данным Мягисте, такие формы были ранее гораздо более распространены [Mägiste 1925: 48], причем именно у россонских финнов.

Эта черта в нижнелужском ижорском является субстратной вод-ской, а в нижнелужский финский она была впоследствии заимствована из нижнелужского ижорского, о чем свидетельствует разная скорость проникновения вариантов с выпавшим h.

5КВИ. Интервокальный h в слогах дальше второго выпал в именных словоформах, образованных от гласной основы: lampaaD ^^Nom^l',

lampai 'овца:Раг1;:РГ. Выпадение отмечено во всех нижнелужских ижорских и финских 16 говорах и в водском языке. В сойкинском ижорском, начиная с переходного говора дер. Косколово, h сохраняется: lamBahia 'овца:Ра11;:РГ 17. Следует отметить, что Поркка отмечал формы без выпадения и в нижнелужском ареале [Porkka 1885: 68-74]. В данном случае в сойкинском ижорском сохраняются более архаичные варианты, в нижнелужском ижорском данная черта может быть как субстратной водской, так и результатом влияния нижнелужского финского.

6КВИ. Переход ir>er, например, *kirveZ > kerveZ 'топор', является характерной особенностью всех ижорских диалектов, кроме нижнелужского [Лаанест 1966: 75]. В водском языке он встречается только в восточно-водском диалекте [Kettunen 1986: 138]. В нижнелужском ижорском, тем не менее, есть отдельные слова, в которых этот переход произошел, например,pertti 'дом'. В остальных водских говорах и в нижнелужском финском этот переход отсутствует. Ситуация в куровицком идиоме аналогична нижнелужской ижорской. В отличие от изоглоссы 5КВИ, в данном случае мы имеем дело с ижорской инновацией, и отсутствие данного перехода в нижнелужском ижорском может быть как субстратной водской чертой, так и результатом влияния нижнелужского финского.

Морфология

7КВИ. Показатель терминатива -ssa 18. В нижнелужском ижорском показатель имеет форму -ssa; этот же вариант характерен для водского языка, куровицкого идиома и подавляющего большинства нижнелужских финских говоров (Joe cülässa 'деревня:Тегш:Б§', Kuk, Kot küllässa). Еще одним вариантом, встречающимся у некоторых финно-язычных информантов из дер. Выбье и Конново, является конструкция «иллатив + ast 'до'», которая широко распространена в финских

16 В Ингерманландии существуют и такие финские диалекты, в которых выпадения в большинстве случаев не произошло, например диалекты приходов Каприо и Тюрё.

17 В GenSg и №ошР1 выпадение Ы встречается и в тех говорах, в которых в других падежах выпадения не происходит.

18 Этот показатель занимает промежуточное положение между падежными аффиксами и послелогами. В частности, подобно послелогам, он не имеет сингармонических вариантов.

диалектах Центральной Ингерманландии: küllää ast 'деревня:Ш^ до'. В сойкинском ижорском, наряду с уже упомянутым показателем, широко распространена конструкция «иллатив + nas(se) 'до'» 19: Ksk iltaa nasse 'вечер:Ш^ до', iltaassaa 'вечер:Term:Sg' [Лаанест 1966: 104; Leppik 1975: 173]. Терминатив на -ssaa является специфической для водского языка особенностью, поэтому его тоже можно считать одной из водских субстратных черт в нижнелужском ижорском, из которого она распространилась и на нижнелужский финский.

8КВИ. Показатель комитатива -ka представлен в водском и эстонском языках, а также в южных нижнелужских говорах, куровицком идиоме и финском говоре дер. Дубровка: Kuk veitsekä 'нож:Com:Sg', majjuka 'молоко:Com:Sg\ Следует отметить, что этот же вариант был зафиксирован и в одном смешанном финско-водском идиолекте дер. Раннолово в приходе Каттила. В северной части нижнелужского ижорского, начиная с говора дер. Ропша и включая ижорские идиолекты дер. Лужицы, а также в нижнелужском финском выступает показатель -nka: Pär vellonka 'брат:Com:Sg'. Водский показатель отличается от ижорского и финского отсутствием переднерядного варианта kä. В сойкинском ижорском выступает конструкция «генитив + kera 'с'» (Ksk jauhon kera 'мука:Gen:Sg с') [Лаанест 1966: 105], ареал этой формы начинается с Верхних Лужиц. Этот вариант представлен также в финском диалекте прихода Каттила. У отдельных финских информантов из дер. Выбье и Конново вместо комитатива выступает конструкция «генитив + kans 'с'», которая широко представлена в финских диалектах Центральной Ингерманландии. Эта черта также является субстратной водской чертой в нижнелужском ижорском.

9КВИ. Показатель сравнительной степени прилагательных -p (в косвенных падежах -pa) характерен для водского языка: paröp 'луч-ший:Nom:Sg'/paröpa 'Part:Sg'/paröpölt 'Abl:Sg'. В нижнелужском финском, сойкинском и северных нижнелужских ижорских говорах сравнительная степень образуется при помощи показателя -mp(I) (в косвенных падежах -mma/-mpa): Pärparemp 'лучший:Nom:Sg'/parempaa 'Part:Sg'/paremmalt) 'Abl:Sg'. При этом в южных нижнелужских говорах в номинативе этот показатель имеет вид -p, а в косвенных падежах его алломорфы совпадают с общеижорскими: Kot parep 'луч-ший:Nom:Sg'/parempa 'Part:Sg'/paremmAlt 'Abl:Sg'. В куровицком

19 Этот же послелог представлен в хэвасском и оредежском диалектах ижорского языка.

в номинативе данный показатель имеет вид -р, как и в южных нижне-лужских говорах, однако в косвенных падежах сильноступенная гласная основа имеет водский вид -ра, хотя слабоступенная основа соответствует общеижорской -тта:рагер 'лучший:Кош^'/рагера 'Part:Sg'/ рагеттАЫ 'Abl:Sg'. Следует отметить, что «северный» показатель -тр спорадически может встречаться и у некоторых информантов из юж-но-нижнелужского ареала. Дистрибуция разных алломорфов данного показателя отражена в Таблице 1.

Таблица 1 Алломорфы показателя сравнительной степени Table 1. Allomorphs of the comparative degree marker

Идиом NomSg Сильноступенный алломорф в косвенных падежах Слабоступенный алломорф в косвенных падежах

водский Р pa pa

куровицкий Р pa mma

южный нижнелужский Р mpa mma

прочие ПФЯ Ингерманландии mp mpa mma

Таким образом, куровицкий фактически занимает промежуточное положение между водским и южным нижнелужским, отражая большую, чем в южном нижнелужском, сохранность водских алломорфов для косвенных падежей.

10КВИ. Личное местоимение 3Pl hüü отмечено в словаре куровиц-кого идиома [Posti 1980: 81]. Почти для всех говоров водского языка местоимения 3P1 имеет вид nama(d), однако в кракольском говоре преобладает заимствованное из ижорского местоимение hüü. Во всех ижорских диалектах употребляется местоимение hdo~hüü~hüd с вариантами hooD—hüüD [Лаанест 1966: 114], в нижнелужских финских говорах выступает вариант hüo, за исключением говора Дубровки, где зафиксирован вариант nama. Эта изоглосса, в отличие от предыдущих, отражает ижорское влияние на один из водских говоров. Вариант дер. Дубровка, вероятно, является заимствованием из водского языка.

11КВИ. Иллатив множественного числа. В нижнелужском ижорском и финском, а также в куровицком идиоме встречается почти исключительно иллатив с показателем -ss(E) (vene 'лодка'/ venneiss(E) I11:P1). У отдельных информантов зарегистрированы и формы без элемента s,

например Van repoi 'лиса^П^Г. Такова же ситуация и в кракольском водском говоре, где для всех имен обязателен -se/-sö (cülä 'деревня'/ cülijse Ill:Pl) [Маркус, Рожанский 2011b: 91], а также в центрально-водских говорах [Ariste 1948: 26]. По данным Лаанеста, в сойкинском ижорском диалекте у имен с основой на краткий гласный выступает нулевой показатель (VolpaDa 'горшок' /pattoi Ill:Pl), а у стяженных имен — показатель -sse (lammaZ 'овца' / lamBahisse Ill:Pl) [Лаанест 1966: 111] 20. В переходном сойкинско-нижнелужском говоре дер. Косколово зафиксированы формы нижнелужского типа. Особо следует отметить нижнелужский водский говор дер. Лужицы и Пески, в котором вместо показателя -se используется -je: venneje 'лодка^П^Г, lampaje 'овца^П^Г [Маркус, Рожанский 2011b: 301-302]. При этом в имеющихся у нас материалах по ижорским идиолектам дер. Лужицы, как и в других нижнелужских ижорских говорах, представлен показатель -sse: kotisse 'дом^П^Г, patoiss 'горшок^И^'. Таким образом, по отношению к данной изоглоссе почти все водские говоры, за исключением песоцко-лужицкого, оказываются близки к нижнелужским финским и ижорским, отличаясь при этом от сойкинского ижорского. По-видимому, такое особое положение водского лужицкого говора — сравнительно недавнее явление.

12КВИ. Партитив единственного числа имен на *-eôa. В нижнелужском ижорском и нижнелужском финском, включая дер. Дубровка, Верхние Лужицы и Косколово, в наших материалах зафиксированы формы с элементом -t/-d (Van, Sut, Nar, Kot valked 'белый:Part:Sg', Kot, Kuk valkead, Sut valkeatA), в то время как в сойкинском ижорском — формы без -t/-d (Vol valGijaa, pimijää) [Лаанест 1966: 99]. В водском языке также выступает партитив с показателем -ta—tA—t: valköata [Ariste 1948: 50].

13КВИ. Основа косвенных падежей множественного числа имен с основой на краткий гласный. Для нижнелужского ареала в целом характерны два явления:

а) отсутствие показателя множественного числа -loi в тех случаях, когда основа оканчивается на u, o, ü, ö, i tüttöi 'девушка:Part:Pl', Kuk karui ' медведь :Part:Pl' 21;

20 В современном сойкинском диалекте -sse может встречаться не только у стяженных имен (Рожанский, личное сообщение).

21 Показатель -loi в большинстве ижорских и ингерманландских финских диалектов может встречаться только с основами на лабиальный гласный, i и иногда e.

б) употребление сильноступенной основы множественного числа в косвенных падежах. Следует отметить, что в генитиве, партитиве и иллативе множественного числа сильноступенная основа выступает во всех языках Ингерманландии, поэтому дис-тинктивным признаком является употребление сильноступенной основы в пространственных падежах за исключением иллатива: sikkoil 'свинья:Adess:Pl'.

Обе эти особенности характерны для всего нижнелужского ижор-ского, всех говоров нижнелужского финского, кроме говора дер. Дубровка, для куровицкого идиома и для водских говоров дер. Краколье, Межники, Пески и Лужицы. Для сойкинского ижорского характерны сла-боступенная основа и наличие показателя -loi (Saa nahoist 'кожа:ЕЫ:РГ, Röl tüttölöille 'девушка:А11:Р1') [Laanest 1986: 106-107]. Данный показатель также нерегулярно встречается в некоторых ижорских идиолектах дер. Лужицы, а также в Верхних Лужицах. Начиная с Косколова, его употребление становится регулярным. Этот же показатель совершенно неожиданно обнаружился в финском говоре дер. Арсия у единственной информантки, представлявшей на момент записи данный говор. В финском говоре дер. Дубровка показатель мн. ч. имеет вид -lo < *-loi, например, karulo 'медведь:Part:PГ, как во всех ижорских и финских диалектах Ингерманландии за пределами района нижней Луги [A1vre 1971; 1991: 6, 11; Laanest 1986: 110]. Леппик в курголовском нижнелужском финском и Мягисте в ижорских и финских россонских говорах также фиксируют формы без этого показателя, причем в основе множественного числа выступает сильная ступень:püttüis 'бочка:Iness:P1' [Leppik 1975: 162, 187], säkkist 'мешок:Е1:Р1' [Mägiste 1925: 37]. Что касается сильно-ступенной основы в ингерманландских финских диалектах за пределами Нижней Луги, то ареал таких форм захватывает говоры приходов Каттила, Новасолкка, Молосковицы и западную часть прихода Губа-ницы, то есть те же районы, где вероятно наличие водского субстрата [Муслимов 2009, 2014]. В водском языке за пределами нижнелужского ареала можно наблюдать весьма пеструю картину. Наряду с сильносту-пенной основой встречается и слабоступенная (seppiissä ~ sepissä 'куз-нец:Е1:Р1'), спорадически возможно и употребление показателей -loi (дер. Маттия) или -lai (дер. Корветино) [Ariste 1948: 43-45]. Формы с показателями -loi и -lai считаются заимствованными из ижорского языка [Ariste 1948: 45]. Отсутствие показателя -loi в нижнелужском ижор-ском, по-видимому, можно также считать водской субстратной чертой.

14КВИ. Показатель инфинитива в глаголах saavvA 'получать' иjaavvA 'оставаться'. В сойкинском и нижнелужском ижорских диалектах у этих двух глаголов представлен только формант -vvA, хотя в хэ-васком возможны и -aG (Syr saa?aG) и -ha (Knd saaha) [Лаанест 1966: 34]. В водском языке преобладающим также является вариант -vva, хотя спорадически встречаются и варианты -ha, -aG, -ta [Grünberg 2013: 338, 1101]. Следует, однако, отметить, что в нижнелужских водских говорах представлены только варианты saavv(A) и jaavv(A) [Маркус, Ро-жанский 2011b: 152-153, 309]. Куровицкий идиом в этом отношении совпадает с нижнелужским и сойкинским ижорским и нижнелужским водским. Вариант jaahha, saahha широко представлен в финских диалектах Ингерманландии, в том числе и в нижнелужском (курголов-ском) финском. Однако для многих нижнелужских финских информантов из дер. Кайболово, Тисколово, Вейно и Конново характерен «водско-ижорский» вариант. Наличие двух вариантов в курголовском финском отмечает также Леппик [Leppik 1975: 43]. Эта изоглосса отражает водскую и ижорскую инновацию, затронувшую только более западные водские и ижорские диалекты, причем остается неясным, какой идиом был ее первоначальным источником.

2.4. Особые случаи (ОС)

В этот раздел мы включили те изоглоссы, которые не дают четкого противопоставления между куровицким идиомом и соседними вод-скими, ижорскими и финскими диалектами.

1ОС. Форма 3Sg имперфекта стяженных глаголов. В Ингерманлан-дии представлены два варианта: с дифтонгом (makais 'спать :3Sg:Impf', putois 'падать:3Sg:Impf') и без дифтонга (makas',putos '). В сойкинском ижорском выступает вариант с дифтонгом, а в водском языке и в ниж-нелужском финском — без дифтонга. В нижнелужском ижорском преобладают формы без дифтонга, однако в говорах дер. Липово, Верхние Лужицы и Орлы выступают варианты с дифтонгом. Лаанест также отмечает формы с дифтонгом в дер. Орлы (lakaiZ 'говорить:3Sg:Impf', makaiZ 'спать:3Sg:Impf') [Лаанест 1966: 128, Laanest 1986: 131]. Для куровицкого идиома, как в наших материалах, так и по данным Лаанеста, характерными являются формы без дифтонга. Эта изоглосса является уникальной в том отношении, что противопоставляет куровицкий не всему южному нижнелужскому ижорскому, а только соседнему говору дер. Орлы.

2ОС. Форма 3Sg имперфекта глаголов с основой на лабиальный гласный. В Ингерманландии представлены два варианта: с дифтонгом (küsüi 'спросить.3Sg:Impf') и без дифтонга (küsü). В сойкинском ижор-ском представлен тип с дифтонгом, в водском — без дифтонга, а в нижнелужском ижорском — оба варианта. В частности, вариант с дифтонгом был зафиксирован нами в дер. Извоз, Дальняя Поляна, Кейкино, Липово, в ижорском говоре дер. Межники, а форма без дифтонга — в дер. Вол-ково, Новая, Хамолово, в окрестностях Б. Куземкина, в деревнях россон-ского ареала, в ижорском говоре дер. Краколье. В деревнях Федоровка, Орлы, Манновка, Остров в наших материалах встретились варианты как с дифтонгом, так и без него. В курголовском финском вариант с дифтонгом не был зафиксирован. В куровицком идиоме вариант без дифтонга, по нашим данным, преобладает. Следует отметить, что дистрибуция форм с дифтонгом и без него у Лаанеста несколько отличается от зафиксированной нами: он отмечает формы с дифтонгом и в дер. Вол-ково [Лаанест 1966: 88], в которой нам не удалось зафиксировать таких форм. Мягисте фиксирует подобные формы и в россонских говорах [Mägiste 1925: 93, 95-96]. В целом куровицкий идиом оказывается близок к южным нижнелужским говорам правого берега Луги, занимая вместе с ними промежуточное положение между южными нижнелужскими говорами левого берега Луги, с одной стороны, и водскими и нижне-лужскими финскими говорами, с другой стороны. Формы без дифтонга в нижнелужском ижорском могут быть как водскими субстратными, так и результатом влияния нижнелужского курголовского финского.

3ОС. Показатель имперфекта глаголов с основой на лабиальный гласный в 1 и 2 лице. В Ингерманландии представлены четыре варианта: показатели -zi, -si, -i и нулевой показатель. Наиболее распространенным является показатель -i, который широко представлен в финских диалектах Ингерманландии и в сойкинском ижорском. В нижнелуж-ском финском с формами вида küsüin 'спросить:1Sg:Impf' конкурируют варианты типа küsün. В последнем случае форма имперфекта оказывается омонимична форме презенса. Для водского языка характерен показатель -zi (cüsüzin). В нижнелужском ижорском конкурируют варианты -si и -i, причем от одного и того же информанта зачастую можно услышать оба (küsüin~küsüsin), либо же эти два алломорфа оказываются распределены по разным глаголам. В целом si-имперфекты оказываются представлены почти во всех ижорских нижнелужских деревнях за исключением прежних смешанных ижорско-финских деревень Хамолово и М. Куземкино, такие формы имперфекта представлены

также в финском говоре дер. Дубровка. Что касается нижнелужских ижорских говоров Межников и Краколья, то в первом представлен вариант -si, а во втором--zi. В нижнелужском ижорском Лаанест фиксирует вариант -zi в Краколье, Б. Куземкине и Орлах, вариант -si — в Волкове: Joe sanozin 'сказать:18§:1шрГ', Kot kutozid 'ткать:2Sg:Impf', Sut ampusin 'стрелять:1Sg:Impf' [Laanest 1986: 131]. В куровицком идиоме представлен вариант -zi, аналогичный водскому. Таким образом, в нижнелужском ижорском алломорф -si является заимствованным из водского, хотя и в адаптированной форме, и с нашей точки зрения его следует рассматривать как пример водской субстратной морфологии в нижнелужском ижорском; в пользу этого говорит и фиксация этого варианта в ижорском говоре дер. Межники, вытеснившем местный водский говор 22. С другой стороны, куровицкий показатель -zi нельзя рассматривать как хороший пример сохранения водской морфологии в смешанном куровицком идиоме, поскольку в данном случае нет яркого контраста между водским и нижнелужским ижорским; особенно показателен тот факт, что Лаанест зафиксировал показатель -zi даже в говоре дер. Орлы, южном соседе куровицкого говора.

4ОС. Партитив единственного числа имен с основой на краткий гласный. Показатель партитива -a/-ä при добавлении к именной основе мог ассимилироваться c последним гласным основы, образуя долгий гласный (который в ряде говоров затем сократился). В частности, это происходило во всех основах на -a/-ä: Kuk kana 'курица:Кош^',

Таблица 2. Партитив имен с основой на краткий гласный Table 2. Partitive of short vowel nominal stems

Основа оканчивается на Основа+показатель партитива

Нй-тип Ой-тип н-тип О-тип

u ua oa u o

i ia ea i e

ü üä öä ü ö

o oa oa o o

e ea, ia ea e e

ö öä öä ö ö

22 Две наши ижороязычные информантки из дер. Межники являлись дочерями Оудекки Фигуровой, одной из водских информанток П. Аристе.

kanna Part:Sg (<*kannaa). Либо же он мог сохраняться, иногда оказывая некоторое влияние на гласный основы. Нам встретились 4 типа возможных окончаний (приводятся все типы основ, кроме оканчивающихся на -al-a):

Территориальное распределение типов:

a) u-тип (*karhua 'медведь:Part:Sg' >> karru) распространен в основном в деревнях по Россони (Ванакюля, Калливере, Волково), на левом берегу Луги, как в ижорских, так и в финских деревнях, на Курголовском полуострове, включая дер. Хамолово, но исключая дер. Липово, а также в дер. Дубровка;

b) о-тип (karro) представлен в дер. Ванакюля и в деревнях выше дер. Федоровка (Кейкино, Дальняя Поляна, Извоз, Орлы, Ман-новка), спорадически также и в дер. Куровицы и Б. Куземкино;

c) ua-тип (karrua) преобладает в приморских водских и ижорских деревнях (Липово, Остров, Краколье, Межники, Пески, Лужицы), а также в дер. Куровицы и Орлы. Следует отметить, что в водских говорах при образовании форм партитива возможны переходы ea > ia, oa > ia, oa > ua [Маркус, Рожанский 2011b: 66; Ariste 1948: 51-52].

d) oa-тип (karroa) представлен только в дер. Новая и отчасти в дер. Остров. Следует отметить, что в [Лаанест 1966: 89-90; Laanest 1986: 99] для деревень нижнелужского ареала отмечены только u-тип и ua-тип. При этом ua-тип представлен шире, чем в наших материалах: помимо приморских деревень, он отмечен Лаанестом в дер. Куровицы, Орлы, Волково и Кейкино. С другой стороны, в дер. Ванакюля о-тип отмечен Мягисте [Màgiste 1925: 91] и Аристе [Ariste 1968-1969]. У Леппик для курголовского финского отмечен только u-тип [Leppik 1975: 134, 140], так же как и у Мягисте для россонских говоров [Màgiste 1925: 36, 87].

Таким образом, по отношению к этой изоглоссе куровицкий идиом оказывается переходным говором между северными и южными нижне-лужскими ижорскими, причем более распространенным в нем оказывается вариант, характерный для северного нижнелужского и водского.

5ОС. Вытеснение старой формы 3P1 глаголов формами имперсо-нала. В [Markus, Rozhanskiy 2012: 82] эта изоглосса рассматривается как противопоставляющая нижнелужские водские и ижорские говоры и куровицкий идиом сойкинскому ижорскому и центрально-вод-ским говорам, причем в нижнелужском ижорском старые формы еще встречаются. В наших полевых материалах по различным говорам

нижнелужского ижорского окказиональное вытеснение старых форм формами имперсонала доминирует, однако в большинстве говоров старые и новые формы конкурируют, и старые формы частично сохраняются. Кроме того, в материалах Лаанеста, относящихся к 50-60 годам ХХ века, также представлены оба варианта, например, Joe tullooD 'приходить:3Pl:Pres', läätää 'говорить:3Pl:Pres, Impers:Pres', Pär ellääD ^mb:3Pl:Pres', Kot männää '^ra:3Pl:Pïes, Impers:Pres'. Более того, старую форму 3Pl Лаанест фиксирует даже в самом куровицком говоре: Kuk läkävät 'говорить:3Pl:Pres' [Лаанест 1966: 122]. С другой стороны, в сойкинском диалекте возможность употребления имперсонала вместо 3Pl отмечает уже Поркка: höö tullaa 'они приходят' [Porkka 1885: 92] Таким образом, в данном случае речь идет о процессе, происходившем совсем недавно, и данная изоглосса для реконструкции генезиса куровицкого идиома нерелевантна.

2.5. Уникальные черты куровицкого идиома (У)

Здесь мы рассмотрим три такие черты, которые выделялись другими исследователями.

1У. Сильная палатализация и аффрикатизация t перед i и ü [Posti 1980: 537-543, Kettunen 1915: 166]. Эта черта отмечалась рядом исследователей еще в первой половине ХХ века, однако в наших материалах такого рода сильной палатализации и аффрикатизации t именно в куровицком не было зафиксировано. По данным Кузнецовой, в нижнелуж-ских ижорских говорах сильная палатализация представлена в южных нижнелужских говорах и в северных говорах дер. Липово и Остров, в то время как в северных говорах дер. Хамолово и дер. Новая она практически отсутствует, равно как и в ижорских говорах в районе Крако-лья. В нижнелужском водском и нижнелужском финском палатализация также отсутствует, а в куровицком она все же есть [Кузнецова 2009: 209-210]. Таким образом, не приходится говорить о палатализации как уникальной черте именно куровицкого идиома.

2У. Презенс имперсонала на -ttAZ/-ttÀZ [Posti 1980]. В сойкинском и нижнелужском ижорском и в большинстве финских диалектов Ин-германландии презенс имперсонала образуется с помощью показателя -taa/-ttaa. Этот показатель для большинства типов глаголов фузи-онно сливается с основой, причем получающаяся словоформа обычно отличается от формы 1-го инфинитива только долготой конечного

гласного а: pessa 'мыть:1п£7pessaa Impers:Pres, tulla 'приходить:Inf'/ tullaa Impers:Pres, maata 'спать:1п^/ maataa Impers:Pres. В целом образование формы презенса имперсонала в подавляющем большинстве ижорских и финских диалектов Ингерманландии можно описать следующим образом: 1) у одноосновных глаголов с основой на краткую гласную данная форма образуется от слабоступенного варианта основы с помощью показателя -taa/-ttaa: antaa 'датыМ'/ annetaa Impers:Pres; 2) у всех остальных глаголов презенс имперсонала на поверхностном уровне образуется путем удлинения конечного гласного в форме инфинитива. В центрально- и восточно-водских говорах показатель пре-зенса имперсонала фузионно сливается с основой для всех типов глаголов, в том числе и у глаголов с основой на краткий гласный, у которых данный показатель присоединяется к сильноступенной, а не слабо-ступенной основе. При этом изменения, происходящие на морфемном шве, являются точно такими же, как и в случае присоединения показателя инфинитива. Приведем примеры форм презенса имперсонала в говоре дер. Котлы: ossaa 'купить:Inf'/ ossaassa Impers:Pres;pesa 'мытыМ'/pesassa Impers:Pres, jutolla 'говорить'/jutollassa Impers:Pres, irmuta 'бояться:Inf'/ irmutassa Impers:Pres [Ariste 1948: 98, 104-106]. В силу этого на поверхностном уровне образование формы презенса имперсонала можно описать как добавление особого форманта -ssa к форме инфинитива, причем это справедливо для всех типов глаголов, в отличие от ижорских и финских диалектов. В водском языке в разных говорах употребляются разные форманты, присоединяющиеся к форме инфинитива. Аристе [Ariste 1948: 82-83] упоминает такие варианты: -ssee/-ssoo (дер. Пондилово), -see/-soo (восточно-водский диалект), -ssa/-ssa (окрестности дер. Котлы), -Z/-se/-so (дер. Маттия). В Краколье и других нижнелужских водских деревнях употребляется «ижорский» показатель -ta/-ta, который ведет себя точно так же, как в ижорском языке. Куровицкий показатель -ttaz выглядит как комбинация двух показателей, ижорского и водского, не совпадая ни с одним из них, при этом он присоединяется к слабоступенной основе: anta 'датыМ'/ annEttAz Impers:Pres. Этот показатель присоединяется только к глаголам с основой на краткий гласный. Для всех других типов глаголов презенс имперсонала образуется на поверхностном уровне от формы инфинитива с помощью форманта -z. Этот формант присоединяется к форме инфинитива глаголов с односложной основой на долгий гласный (süüvvÁz 'есть:Impers:Pres'), а также к глаголам с согласной основой на -h (tehaz 'делать:Impers:Pres'), на сонорный (tullAz

'приходить:Impers:Pres',pannAz 'положить:Impers:Pres') и на -5 (joossAz 'бежать:Impers:Pres'). Аналогичная форма зафиксирована и в [Posti 1980: 524]. Таким образом, по крайней мере для некоторых глаголов форма презенса имперсонала в куровицком идиоме оказывается совпадающей с формой из водского говора дер. Маттия. В Таблице 3 мы сравниваем способы образования имперсонала в ижорском, водском и куровицком, в качестве образца взяты глаголы lukkia 'читать' иjuvvA 'пить'. Ижорские и куровицкие примеры взяты из наших материалов, центрально-водские цитируются по [Ariste 1948: 93, 98].

Таблица 3. Образование презенса имперсонала Table 3. Formation of the present tense of the impersonal

глаголы с основой на краткий гласный прочие глаголы

инфинитив презенс имперсонала инфинитив презенс имперсонала

ижорский, дер. Ванакюля lukke lueta juvvA juvva

куровицкий lukkia luettAz juvvA juvvAz

водский, дер. Котлы lukoa lukoassa juvva juvvassa

Следует отметить, что нижнелужские водские говоры по способу образования данной формы совпадают с ижорским языком и тем самым куровицкий говор образует своего рода анклав.

3У. Лексема zabora 'забор'. В работе [Маркус, Рожанский 2007] в отличие от более поздней работы [Markus, Rozhanskiy 2012] эта лексема была выделена как характерная именно для куровицкого, противопоставляющая его другим нижнелужским идиомам. В наших полевых материалах, однако, она была зафиксирована и в других деревнях нижнелужского ареала, а лексема aitA опознавалась некоторыми ку-ровицкими информантами. В словаре куровицкого идиома зафиксирован вариант aitA [Posti 1980: 4], а вариант zabora отсутствует. По-видимому, в данном случае мы имеем дело либо с переключением кодов, либо с проявлением аттриции на лексическом уровне. В обоих случаях данную лексему следует рассматривать как русскую вставку в куро-вицкую речь.

Таким образом, из данных трех уникальных черт куровицкого идиома действительно уникальным следует считать только показатель пре-зенса имперсонала. При этом у части глаголов его форма совпадает

с аналогичным показателем в водском говоре дер. Маттия. Для других глаголов он может быть интерпретирован как пример контаминации водского и ижорского показателей.

3. Возникновение «традиционного» куровицкого идиома

В данном разделе под «традиционным куровицким идиомом» мы понимаем то состояние куровицкого идиома, которое представлено в словаре [Posti 1980] и отражено в текстах, опубликованных П. Ари-сте во второй половине ХХ века [Ariste 1962, 1974, 1977, 1979, 1982]. Идиолекты наиболее консервативных из наших информантов также могут быть охарактеризованы как «традиционный куровицкий». Развивая идеи Рожанского и Маркус и опираясь на анализ, проделанный выше, мы можем предложить вероятный сценарий развития языковой ситуации в дер. Куровицы в прошлом.

Процесс возникновения традиционного куровицкого идиома можно условно разделить на два этапа. На первом этапе происходило формирование нижнелужского ижорского диалекта. На наш взгляд, независимо от того, считать ли влияние водского языка на нижнелужский ижорский адстратным или субстратным, это влияние обусловило появление в формирующемся нижнелужском диалекте довольно большого числа черт, характерных для водского языка. Некоторые из таких черт были рассмотрены нами в разделе 2.3. Водский язык оказал влияние на лексику (черты 1КВИ, 2КВИ раздела 2.3), фонетику (черты 4КВИ, 5КВИ, 6КВИ), морфологию (черты 7КВИ, 8КВИ, 12КВИ, 13КВИ). В некоторых случаях водские черты заимствовались частично (образование компаратива, черта 9КВИ) или же взаимное влияние вод-ского и ижорского носило более сложный характер. В результате такого влияния в некоторые водские говоры проникали отдельные ижорские особенности (черта 11КВИ). При этом некоторые из общих нижне-лужско-куровицко-кракольских изоглосс нельзя связать с водским влиянием (черты 3КВИ, 10КВИ, 14КВИ). В этот период в Куровицах продолжал существовать старый водский говор 23, в котором, однако, могли

23 Этот старый водский недокументированный куровицкий говор не следует смешивать с описанным в цитированных выше работах традиционным куровицким

быть и некоторые важные отличия от других водских говоров, в частности, отсутствие перехода k>c, см. выше изоглоссу 7КИ. Это же утверждение можно сделать и о тех водских говорах по берегам Луги, которые на этом этапе были вытеснены ижорским языком.

На втором этапе исходный незадокументированный водский куро-вицкий говор подвергался влиянию южных говоров нижнелужского ижорского, что привело к проникновению в него черт, характерных для ижорского языка и нехарактерных для водского, некоторые из которых были рассмотрены нами в разделе 2.1. Ижорский язык оказал влияние на лексику (черты 1КИ — 6КИ раздела 2.1), фонетику (черты 7КИ — 10КИ) и морфонологию, в частности на чередование ступеней (черты 11КИ — 13КИ) и на выбор алломорфов (черты 14КИ, 15КИ). При этом куровицкий сохранил ряд черт, общих с водским языком. К таким чертам относятся и те особенности, которые были заимствованы в южный нижнелужский из водского (черты 1КВИ, 2КВИ, 4КВИ — 8КВИ, 13КВИ, вероятно также 11КВИ и 12КВИ раздела 2.3). В отношении черты 9КВИ (образование компаратива) можно сказать, что нижнелуж-ский ижорский оказал влияние только на слабоступенный алломорф, в то время как сильноступенный алломорф остался «водским». Особенности, которые относятся к водским архаизмам в куровицком, были рассмотрены нами в разделе 2.2. Они затрагивают фонетику (черты 1КВ — 3КВраздела 2.2), морфонологию, в том числе чередование ступеней (черты 4КВ и 5КВ) и выбор алломорфа основы (черта 6КВ), морфологию (черты 7КВ — 10КВ). Если принять точку зрения Л. Пости об отсутствии перехода k>c в куровицком, то тогда черта 7КИ является просто общим архаизмом куровицкого и нижнелужского ижорского.

Что касается изоглосс со сложным географическим распределением (раздел 2.4), то они также могут быть проинтерпретированы как «вод-ские архаизмы в куровицком». Форма 3Sg имперфекта стяженных глаголов без дифтонга противопоставляет почти все нижнелужские говоры говору дер. Орлы. Последний, таким образом, можно считать сохранившим ижорскую инновацию и не подвергшимся в этом отношении водскому влиянию. Куровицкий сохраняет положение вещей, характерное для водского. Форма 3Sg имперфекта глаголов с основой на лабиальный гласный в куровицком также в основном сохраняет водскую форму без дифтонга, при этом в южном нижнелужском «ижорские»

говором, который частью исследователей считается особым водским диалектом, а нами рассматривается как смешанный водско-ижорский идиом.

формы с дифтонгом и «водские» без дифтонга конкурируют. В формах 1 и 2 лица имперфекта глаголов с основой на лабиальный гласный куровицкий использует тот же алломорф -zi, что и водский. Южный ниж-нелужский ижорский вариант -si хотя и был заимствован из водского, отличается от водского показателя фонетически. Наконец, нестянув-шиеся формы партитива также являются общими для водского языка и куровицкого идиома, область их распространения охватывает северо-восток нижнелужского ареала, а стяженные формы тем самым являются нижнелужской инновацией, распространяющейся с запада и юга.

Подводя итоги, можно сказать, что нижнелужское влияние на куровицкий проявлялось в основном на лексическом уровне, в то время как на морфологическом уровне сохранялись «водские архаизмы», хотя в отдельных случаях (изоглоссы 14КИ, 15КИ) имели место сложные взаимные влияния языков и говоров нижнелужского ареала. На фонетическом уровне нижнелужское влияние носило частичный характер (изоглосса 8КИ), которое также можно объяснить релексифика-цией, при которой заимствовались конкретные лексемы с начальным h. Для системы чередования ступеней характерно скорее преобладание ижорского влияния, хотя в куровицком сохранились чередования «водского» типа k/g и s/z. Примечательно, что именно эти два чередования частично сохраняются и в ижорских идиолектах дер. Лужицы.

Куровицкий имперсонал также может быть проинтерпретирован как пример сохранения водского форманта -z, который у части глаголов присоединяется не к форме инфинитива, как это имеет место в цен-трально-водских говорах, а к «ижорской» форме имперсонала, характерной также для нижнелужских водских говоров.

Асимметрия в распределении водских и ижорских черт по разным уровням этого идиома, вероятно, может быть объяснена асимметрией в степени престижности этих двух языков в период возникновения куровицкого идиома. В таких смешанных языках, как городской фризский [van Bree 1994] или медиа ленгуа [Muysken 1997], словоизменительные показатели были унаследованы из фризского и кечуа соответственно, в то время как лексика была заимствована из голландского и испанского, иными словами, из более престижных языков. Обратное распределение лексики и морфологии встречается в смешанных цыганских языках (параромани) [Boretzky, Igla 1994], в которых лексика унаследована из цыганского, а морфология — из доминирующего языка. Однако параромани имеют специфическую сферу употребления — они использовались как тайные языки. Поскольку отсутствуют упоминания

об использовании куровицкого идиома как тайного языка в первой половине ХХ века, более вероятна возможность возникновения его по модели городского фризского или медиа ленгуа. Более престижный ниж-нелужский ижорский диалект не вытеснил водский язык в Куровицах полностью, вместо этого произошла релексификация. В пользу именно такого сценария, на наш взгляд, говорит и наличие идиолектного континуума в Куровицах, рассматриваемое далее.

4. Современное состояние куровицкого идиома

В начале XXI века в дер. Куровицы продолжали говорить на местном идиоме (вопреки утверждениям об исчезновении куровицкого в [Адлер 1966, Ро8й 1980]), однако в речи его носителей наблюдалась большая вариативность, чем в «традиционном куровицком идиоме».

Мы приведем данные по идиолектам семи информантов (собственно куровицкие варианты выделены жирным курсивом):

Таблица 4. Куровицкие идиолекты 24 Table 4. Kukkuzi idiolects

Изоглосса № ЛПГж ВВВм ИИГм АМПж ЛДМж МПНж КЕВж

*р8 1КВ hs hs hs, ps hs, ps hs, ps Ps Ps

*к8 1КВ hs hs hs, ks hs, ks hs, ks hs ks

2КВ ss ss, st ss ss ss, st st st

шеп-/шап- 3КВ men- men- man- men- man- men- man- men- man- men- man- men- man-

шШ/шш1 6КВ mill mill miul mill miul mill miul mill miul mill miul mill

генитив 7КВ -0 -0 -0,-n -0,-n -0,-n -0,-n -0

элатив 8КВ -ssA -ssA, -st -ss -ssA, -st -ss, -st -st -st

транслатив 9КВ -ssi -ssi -ssi -ssi, -ks -ssi, -ks -ssi, -ksi -ks

имперсонал 2У -ttaz -ttaz -ttaz -ttaz, -ta -ttaz, -ta -ta -ta

3Sg:Pres 10КВ -b -b -b, -0 -b, -0 -b, -0 -b, -0 -0

24 Приводятся инициалы информантов, а также их пол.

Следует отметить, что мы приводим здесь только те варианты, ко -торые зафиксированы в наших полевых материалах, а реальная вариативность в некоторых случаях могла быть и более значительной. При этом одни информанты предпочитали куровицкие формы, другие — формы, которые они относили к говору находящейся южнее дер. Орлы. Приведем несколько примеров из речи информантки АМПж (подчеркнуты те фрагменты, которые отличаются в куровицком и нижнелужском ижорском, подстрочные индексы указывают на куровиц-кий (к) или ижорский (и)):

(1) miuu-l on kolt poika, jo ühs,. я-adess быть.3&з три сын.ракг . sg уже один

näd makka-bK praikus. int спать-3&з сегодня

'У меня три сына, уже один, видишь, спит сегодня'.

(2) miuu-nu isä i naapuri tulloo,, я-gen отец и сосед приходить.380

ote-tau hango-d kätte

брать-IMPERS вилЫ-NOM.PL рука.шь

'Мой отец и сосед приходят, берут вилы в руки'.

(3) oottele-mm kons Ша.-b,. masina ждать-1рь когда приходить-38с машина

'Ждем, когда придет машина'.

В целом для этой информантки характерно преобладание в речи собственно куровицких вариантов, хотя почти для всех изоглосс в ее речи встречались и ижорские соответствия. С другой стороны, для речи информантки КЕВж характерная невысокая вариативность и преимущественное употребление собственно нижнелужских ижорских, а не куровицких форм, хотя в ее идиолекте сохраняются и отдельные следы куровицкого, например, генитив с нулевым окончанием.

Как уже было показано в Разделе 2, куровицкий и южный ниж-нелужский ижорский различаются в основном некоторыми глагольными и именными аффиксами и отчасти фонетически. И если сам куровицкий идиом можно рассматривать как результат релексифи-кации прежнего недокументированного водского говора, то в настоящее время мы можем наблюдать у части куровицких информантов постепенную потерю морфологических особенностей и местного идиома, иными словами, своего рода «реморфологизацию» (по аналогии

с релексификацией). В будущем (при условии, что в Куровицах продолжали бы говорить на местных прибалтийско-финских языках) она могла бы привести к завершению языкового сдвига в сторону нижне-лужского ижорского.

Приложение. Диалектное членение нижнелужского ижорского и соседних идиомов

Нижнелужский диалект ижорского языка неоднороден, и говоры даже соседних деревень могут заметно отличаться друг от друга. Несколько упрощая реальную картину, нижнелужские ижорские говоры можно поделить на северные и южные, граница между которыми проходит по р. Россонь.

Южные говоры довольно близки друг к другу, однако и среди них можно выделить подгруппы говоров. Таких подгрупп можно выделить три: говоры левого берега р. Луга (дер. Кейкино, Дальняя Поляна, Извоз), говоры правого берега (дер. Манновка и Орлы), говоры на р. Россонь (дер. Ванакюля и Волково). В дер. Калливере и Федоровка ижоры составляли меньшинство, и их идиолекты подверглись сильному финскому влиянию.

Северные говоры различаются между собой гораздо сильнее, фактически у говора каждой деревни существует свой собственный набор изоглосс, отделяющих его от соседних говоров. Можно выделить говоры следующих деревень: Ханике, Ропша, Б. Куземкино, М. Кузем-кино, Новая, Остров, Липово, Хамолово. Особую группу образуют ижорские говоры тех деревень, где говорят (или говорили по крайней мере в 90-х годах ХХ века) на водском языке — Краколье, Лужицы, Пески и Межники. Часть изоглосс сближает говоры Ропши и Б. Кузем-кина с южными говорами, а говор дер. Липово — с сойкинским диалектом ижорского языка. Следует отметить, что в XIX веке в Ханике, Ропше, Б.Куземкине, М. Куземкине, Хамолове наряду с ижорами проживали и ингерманландские финны.

В следующих таблицах мы даем сведения по изоглоссам, рассмотренным выше. С целью сделать их более компактными мы сгруппировали упоминаемые в статье локальные говоры в 7 групп: нижнелужский финский (НЛФ), южный нижнелужский ижорский (ЮНЛИ), северный нижнелужский ижорский (СНЛИ), нижнелужский водский

(НЛВ), центральный водский (ЦВ), сойкинский ижорский (СИ), ку-ровицкий (Ку). В некоторых случаях в столбце «нижнелужский финский» приводятся также сведения о финских говорах прихода Каттила (КЛ). В случае необходимости в соответствующей клетке таблицы дается подробная информация по говорам отдельных деревень. Первым приводится вариант, наиболее распространенный в данной группе говоров, для менее распространенных указываются деревни, в которых данный вариант был зафиксирован. В некоторых случаях могут встречаться нерегулярные соответствия между разными идиомами, например сгтвШп 'пчела' в ижорском говоре дер. Межники представляет собой единичный пример соответствия ижор. с — вод. с. Такие варианты подчеркнуты и взяты в скобки.

Таблица 5. Куровицко-ижорские изоглоссы ТаЫе 5. КиИаш-Ьщпап isoglosses

НЛФ ЮНЛИ снли нлв ЦВ СИ Ку

кткаа

1КИ печь ак]'о (вио, КА) Шика кткаа а/у'о а/у'о Шиккаа Шика

2КИ молоко таНо таии таНо рпт(А) рпта таНо таии

ЗКИ кошка Шээа ¡айзА Шээа каШ каШ каИ Шээа ШээА

4КИ утро аати коотгкки оотткко (БРо) аати коотгкки (Ыаг, Так, Ьаи) оотткко оотткко koomuZ коотгкки

5КИ куст рекко рееэАг рекко (Уап, 8\й) рекко рекко рбкко (1ое) ? pббzaZ (1ое) pббzaZ рекко (ММ, КаЦ роЬко (Ког) рекко реегАг ? pббzaZ

6КИ он каа кап (вио) кап каа (Уап, 8\й) кап каа (Ьии, Наш, Раг, Ыаг, Яор) гата гата каа кап кап

7КИ к сохр. — к к>с — с к к с с к к

8КИ к- сохр. — к к- отпад. — 0 к к (а) к 0 00 0 к к (2)

Таблица 5. Куровицко-ижорские изоглоссы (продолжение) Table 5. Kukkuzi-Ingrian isoglosses (continued)

НЛФ ЮНЛИ СНЛИ НЛВ ЦВ СИ Ky

9КИ odrA — dr ozra — zr otra — tr tr dr dr zr (Luu) zr zr zr (dr) dr

10КИ otta — o votta — o o o o o o о о

11КИ sk/z — z skls~Z — s sk/zg — zg s s s zg zg s z s

12КИ tk/t~D — t tk/dg — dg tk/tk — tk tk t (Sut) t t dg dg t t

13КИ hk/h — h hk/hg — hg h h h hg hg h h

14КИ основа P1 имен на *-eSa -ei -e (Suo) -ei -ii -ei -ai -ii -di -ei -ii -ioi -ei -ii -iai

15КИ показатель IllSg у имен 3 типов: 1) pata 2) vene 3) puu 1)0 2)-sse 3 )-hV Suo: 1); 2) -S 3 )-hVs 1)0 2) -ssE 3 )-hV 1)0 2)-sse 3 )-hV 1), 2) -se 3) -hVse Luu: 1),2)0 3 )-hhV 1)(-see) 2) -see 3) -hWsee 1)0 2)-sse 3 )-hV 1)0 2) -ssE 3 )-hV

Таблица 6. Куровицко-водские изоглоссы ТаЫе 6. Kukkuzi-Votic isoglosses

НЛФ юнли снли нлв ЦВ СИ Ку

1KB *ks>hs *ps>hs нет нет нет Да да нет да

2KB *st>ss нет нет нет да да нет да

3KB mennA — e mannA — a а а а е е а е, а

4KB k/g нет нет нет, кроме одного примера Ьии есть есть нет есть частично

5KB s/z нет нет нет, кроме Ьии есть есть нет есть

6KB mi--i miu--u и и и i i и г

7KB Gen -0 — 0 Gen -n — n п 0(Suo) п п 0 0 п 0

8KB El -ss(A) — ss El -st(A) — st st st 5Г ss ss st

9KB Tr -ss (I) — ssi Tr-fo(I)— ks ks ks ssi ssi ks

10KB 3SgPres -b — b у глаголов 3 типов: 1) anta 2) maatA 3)juvvA 1) нет 2) нет 3 )Ъ Suo: b для всех типов 1) нет 2)редко b (Kot, Наа, DPo, Man) 3 )b 1) нет 2) нет 3 )Ъ b для всех типов b для всех типов 1) нет 2) нет 3 )Ъ Ь для всех типов

Таблица 7. Куровицко-водско-ижорские изоглоссы ТаЫе 7. Kukkuzi-Votic-Ingrian isoglosses

НЛФ ЮНЛИ СНЛИ НЛВ ЦВ СИ Ky

1КВИ стол póiitá lautA lauta laut(A) lauta kans lautA

дырка reiká aukkU (Suo) aukkU reiká (Sut) reiká aukko (Nar, Lau, Так) aukko aukko uuttu aukkU

ведро panki ámpári (Kir, Kon) panki panki panki panki uhlu panki

valo

2КВИ навоз tae (Kon, Hak, Kii, Kai, Kir) valo valo valo valo tae valo

дверь uks uks uks uhs uhs ovi uhs

платок rátti ratti rátti rátti rátti korvilus rátti

lusti

зкви красивый naasti (Suo) llosa (KA) lusti lusti lusti Hoza kappiá lusti

kitsi

коза kili kilo (Suo) kitsi kitsi kitsi voho kili kitsi

4КВИ старый vana vanha vana vana vana vana vanha vana

Таблица 7. Куровицко-водско-ижорские изоглоссы (продолжение)

Table 7. Kukkuzi-Votic-Ingrian isoglosses (continued)

НЛФ ЮНЛИ снли НЛВ ЦВ СИ Ky

4КВИ медведь karhu karu (Kir, Sut, Suo) karu karhu karu (Так, Lau, Joe, Luu) karu karu karhu karu

5КВИ выпадение h между гласными есть есть есть есть есть нет есть

6КВИ *ir>er нет нет кроме отдельных слов нет кроме отдельных слов нет нет есть нет

7КВИ Тепп -ssaa ast (Vip, Kon) -ssa -ssaa -ssa -ssaa -saa, nasse -ssa

8КВИ Com -nkal-nkä -kal-kä (Suo) -kal-ka -nkal-nkä -ka -kaa Gen+kera -kal-kä

9КВИ Comp -mpl -mpal -mma -р/ -тра/ -тта -тр -р (Так, Nar, Luu)/ -mpal -тта -p! -pal -pa -p! -pal -pa -mpl -mpal -mma -p1 -pal -mma

10КВИ они hüö nämä (Suo) код höö, hüü hüüd (Raj, Luu) nämäd hüü (Joe) nämäd höö, hüü hüü

Таблица 7. Куровицко-водско-ижорские изоглоссы (продолжение) Table 7. Kukkuzi-Votic-Ingrian isoglosses (continued)

НЛФ ЮНЛИ СНЛИ нлв ЦВ СИ Ky

11КВИ I11P1 у имен 2 типов: 1 ) külä 2) vene 1), 2) -sse 1 ),2)-ssE 1), 2) -sse 1),2) -sel-sö (Joe) 1); 2) -je (Luu) 1){-seel -söö) 2)-seel -söö 1)0 2)-sse 1),2) -ssE

показатель

12КВИ PartSg имен на *-eSa -t(a) -t(A) -t(a) -t(A) -ta -a -t (А)

-loi нет кроме Suo, Ars нет нет кроме отдельных идиолектов Luu нет редко есть нет

13КВИ

сильная

ступень сильная сильная сильная сильная обе слабая сильная

основы PI

показатель Inf -hha

14КВИ от глаголов saa-wA,jää- WÄ -wa (Kai, Kii, Ven, Kon) -vvA -wa -w(A) -wo, -ha, -aG, -ta -wa -wA

Таблица 8. Изоглоссы со сложным распределением Table 8. Isoglosses with a complex distribution

НЛФ ЮНЛИ СНЛИ НЛВ ЦВ СИ Ky

ЮС 3SgImpf makas — s makais — i s s i (Kot) s i (Pär) s s i s

20С 3SgImpf kiisii — 0 küsüi — i 0 i (Tee, DPo, Haa) i ~ 0 (Kot, Man) 0 (Van, Sut) 0 (Joe, Luu, Так, Ham, Nar, Rop) 1 ~ 0 (Lau) i (Par, Raj) 0 0 i 0 ~ i

ЗОС показатель 1,2 Impf i ~ 0 si (Suo) si ~ i zi (Kot) si ~ i i (Ham) zi (Joe, Luu, Nar25) zi zi i zi

40С PartSg имен на и и о и (Sut, Van) ua (Kot) ua (Pär, Lau, Joe, Raj, Luu) oa (Так, Lau) о (Nar) и (Ham, Nar, Rop) ua ua ua ua~ о

2У Impers: Pres у глаголов 2 типов: 1)juvvA 2) lukke 1)juvvaa 2) luetaa 1 ) juwa 2) lueta 1)juvvaa 2) luetaa 1) juwa 2) lueta 1)juvvassa 2) luköassa 1)juvvaa 2) luetaa 1 ) juwAz 2) luettAz

25 В Б. Куземкине вариант -хг отмечен только Лаанестом, в наших материалах встречается только -зг.

Список условных сокращений

Названия идиомов: вод. — водский язык; ижор. — ижорский язык; кур. — куровицкий идиом; н.-луж. — нижнелужский диалект ижорского языка; сойк. — сойкинский диалект ижорского языка; фин. — финский язык; инг. — ингерман-ландские финские диалекты.

Индексы деревень: Ars — Арсия; Dpo — Дальняя Поляна; Joe — Краколье; Haa — Кейкино; Hak — Гакково; Ham — Хамолово; Kai — Кайболово; Kat — Котлы; Kii — Тисколово; Kir — Кирьямо; Knd — Кандикюля; Kon — Конново; Kor — Корветино; Kot — Орлы; Kuk — Куровицы; Ksk — Косколово; Lau — Остров; Luu — Лужицы (и Пески); Man — Манновка; Mat — Маттия; Nar — Б. Куземкино; Pär — Липово; Raj — Межники; Röl — Александровка; Saa — Югантово; Suo — Дубровка; Sut — Волково; Syr — Сюрья; Tak — Новая; Tee — Извоз; Van — Ва-накюля; Ven — Вейно; Vii — Вистино; Vip — Выбье; Vol — Валяницы.

Список глосс: abl — аблатив; adess — адессив; all — аллатив; сом — коми-татив; el — элатив; gen — генитив; ill — иллатив; impers — имперсонал; impf — имперфект; iness — инессив; inf — инфинитив; int — междометие; nom — номинатив; part — партитив; pl — множественное число; près — настоящее время; sg — единственное число; term — терминатив; trans — транслатив; 1sg, 2sg, 3 sg — 1, 2, 3 лицо единственного числа; 1pl, 3pl — 1, 3 лицо множественного числа.

Литература

Адлер 1966 — Э. Адлер. Водский язык // В. И. Лыткин, К. И. Майтинская (отв. ред.). Языки народов СССР. Т. 3: Финно-угорские и самодийские языки. М.: Наука, 1966. С. ll8-l3l. Кузнецова 2QQ9 — Н. В. Кузнецова. Фонологические системы ижорских диалектов. Дисс. ... канд. филол. наук. СПб.: ИЛИ РАН, 2QQ9. Лаанест 1966 — А. Лаанест. Ижорские диалекты. Лингвогеографическое исследование. Таллин: Валгус, 1966. Маркус, Рожанский 2QQl — Е. Б. Маркус, Ф. И. Рожанский. Феномен куровицко-го идиома // Материалы XXXVI Международной филологической конференции. l2-ll марта 2QQl г., Санкт-Петербург. Вып. 9. Уралистика. СПб.: СПб-ГУ, 2QQl. С. 6l-l5.

Маркус, Рожанский 2Qlla — Е. Б. Маркус, Ф. И. Рожанский. Современный вод-ский язык. Тексты и грамматический очерк. Т. l. СПб.: Нестор-История, 2Qll. Маркус, Рожанский 2Qllb — Е. Б. Маркус, Ф. И. Рожанский. Современный вод-ский язык. Тексты и грамматический очерк. Т. 2. СПб.: Нестор-История, 2Qll. Муслимов 2QQ5 — М. З. Муслимов. Языковые контакты в Западной Ингерман-ландии (нижнее течение реки Луги). Дисс. ... канд. филол. наук. СПб.: ИЛИ РАН, 2QQ5.

Муслимов 2009 — М. З. Муслимов. К классификации финских диалектов Ингер-манландии // С. А. Мызников (ред.). Вопросы уралистики 2009. Научный альманах. СПб.: Наука, 2009. С. 179-204.

Муслимов 2014 — М. З. Муслимов. Заметки о молосковицком ингерманландском диалекте // В. Ф. Выдрин, Н. В. Кузнецова (отв. ред.). От Бикина до Бамбалю-мы, из варяг в греки. Экспедиционные этюды в честь Елены Всеволодовны Перехвальской. СПб.: Нестор-История, 2014. С. 277-287.

Alvre 1991 — P. Alvre. Inkerin suomalaismurteiden nominitaivutus // Virittäjä. 1991. № 1. S. 1-5.

Ariste 1948 — P. Ariste. Vadja keele grammatika. Tartu: Teaduslik kirjandus, 1948.

Boretzky, Igla 1994 — N. Boretzky, B. Igla. Romani mixed dialects // B. Peter, M. Mous (eds.). Mixed languages: 15 case studies in language intertwining. Amsterdam: IFOTT, 1994. P. 35-68

van Bree 1994 — C. van Bree. The Development of so-called Town Frisian // B. Peter, M. Mous (eds.). Mixed languages: 15 case studies in language intertwining. Amsterdam: IFOTT, 1994. P. 69-82.

Kettunen 1915 — L. Kettunen. Vatjan kielen äännehistoria (Suomi. Vol. IV: 15: I) Helsinki: Suomalaisen Kiijallisuuden Seura, 1915.

Laanest 1986 — A. Laanest. Isuri keele ajalooline foneetika ja morfoloogia. Tallinn: Valgus, 1986.

Leppik 1975 — M. Leppik. Ingerisoome Kurgola murde fonoloogilise süsteemi ku-junemine. Tallinn: Keele ja kirjanduse instituut, 1975.

Markus, Rozhanskiy 2012 — E. Markus, F. Rozhanskiy. Votic or Ingrian: new evidence on the Kukkuzi variety // Finnisch-Ugrische Mitteilungen. 2012. Bd. 35. P. 77-95.

Mägiste 1925 — J. Mägiste. Rosona (Eesti Ingeri) murde pääjooned (Lexica Societatis Fenno-Ugricae. Vol. XVIII; Acta et Commentationes Univ. Tartuensis B. Vol. VII: 3). Tartu: S. n., 1925.

Muysken 1997 — P. Muysken. Media lengua // S. G. Thomason (ed.) Contact languages: a wider perspective. Amsterdam: John Benjamins, 1997. P. 365-426.

Pajusalu et al. 2009 — K. Pajusalu, T. Hennoste, E. Niit, P. Päll, J. Viikberg. Eesti mur-ded ja kohanimed (toim. T. Hennoste). Tallinn: Eesti Keele Sihtasutus, 2009.

Porkka 1885 — W. Porkka. Ueber den ingrischen Dialekt mit Berücksichtigung der übrigen finnisch-ingermanländischen dialekte. Helsingfors: S. n., 1885.

Suhonen 1985 — S. Suhonen. Wotisch oder Ingrisch? // W. Veenker (ed.). Dialectologia Uralica. Materialen des ersten Internationalen Symposions zur Dialektologie der uralischen Sprachen 4.-7. September 1984 in Hamburg (Veröffentlichungen der Societas Uralo-Altaica. Vol. 20). Wiesbaden: Harrassowitz, 1985. S. 139-148.

Источники

Alvre 1971 — P. Alvre. Soome keelenäiteid // Emakeele Seltsi Aastaraamat. 1971. № 17. Lk.173-186.

Ariste 1962—P. Ariste. Vadja muinasjutte (Emakeele Seltsi Toimetised. Vol. 4). Tallinn, 1962.

Ariste 1968-1969 — P. Ariste. Vanakula isuri murrakust // Emakeele Seltsi Aastaraamat. 1968-1969. № 14-15. Lk. 173-180.

Ariste 1974 — P. Ariste. Vadja muinasjutte ja muistendeid (TRU toimetised. Vol. 323) // Toid eesti filoloogia alalt. 1974. № 4. Lk. 3-34.

Ariste 1977 — P. Ariste. Vadja muistendeid (Emakeele Seltsi Toimetised. Vol. 12). Tallinn: Valgus, 1977.

Ariste 1979 — P. Ariste. Vadja moistatusi (Emakeele Seltsi Toimetised. Vol. 13). Tallinn: Valgus, 1979.

Ariste 1982 — P. Ariste. Vadja pajatusi (Emakeele Seltsi Toimetised. Vol. 18). Tallinn: Valgus, 1982.

Grunberg 2013 — S. Grunberg (toim.). Vadja keele sonaraamat. 2 trukk. Tallinn: Eesti Keele Sihtasutus, 2013.

Kettunen 1986 — L. Kettunen. Vatjan kielen Mahun murteen sanasto (Castrenianumin toimitteita. Vol. 27). Helsinki: Suomalais-Ugrilainen Seura, 1986.

Nirvi 1971 — R. E. Nirvi. Inkeroismurteiden sanakiija (Lexica Societatis Fenno-Ugri-cae. Vol. XVIII). Helsinki: Suomalais-Ugrilainen Seura, 1971.

Posti 1980 — L. Posti. Vatjan kielen Kukkosin murteen sanakirja (Lexica Societatis Fenno-Ugricae. Vol. XIX). Helsinki: Suomalais-Ugrilainen Seura, 1980.

Tsvetkov 1995 — D. Tsvetkov. Vatjan kielen Joenperan murteen sanasto (Lexica Societatis Fenno-Ugricae. Vol. XXV). Helsinki: Suomalais-Ugrilainen Seura, 1995.

References

Adler 1966 — E. Adler. Vodskiy yazyk [Votic language]. V. I. Lytkin, K. I. Maytinskaya (eds.). Yazyki narodov SSSR. Vol. 3: Finno-ugorskiye i samodiyskiye yazyki [Languages of peoples of the USSR. Vol. 3: Finno-Ugric and Samoyedic languages]. Moscow: Nauka, 1966. P. 118-137.

Alvre 1991 — P. Alvre. Inkerin suomalaismurteiden nominitaivutus. Virittaja. 1991. No. 1. S. 1-5.

Ariste 1948 — P. Ariste. Vadja keele grammatika. Tartu: Teaduslik kirjandus, 1948

Boretzky, Igla 1994 — N. Boretzky, B. Igla. Romani mixed dialects. B. Peter, M. Mous (eds.). Mixed languages: 15 case studies in language intertwining. Amsterdam: IFOTT, 1994. P. 35-68.

van Bree 1994 — C. van Bree. The Development of so-called Town Frisian. B. Peter, M. Mous (eds.). Mixed languages: 15 case studies in language intertwining. Amsterdam: IFOTT, 1994. P. 69-82.

Kettunen 1915 — L. Kettunen. Vatjan kielen aannehistoria (Suomi. Vol. IV: 15: I). Helsinki: Suomalaisen Kirjallisuuden Seura, 1915.

Kuznetsova 2009 — N. V. Kuznetsova. Fonologicheskiye sistemy izhorskih dialektov [Phonological systems of Ingrian dialects]. Candidate thesis. St. Petersburg: Institute for Linguistic Studies, 2009.

Laanest 1966 — A. Laanest. Izhorskiye dialekty. Lingvogeoraficheskoye issledovaniye [Ingrian dialects. Linguistic-geographic study]. Tallinn: Valgus, 1966.

Laanest 1986 — A. Laanest. Isuri keele ajalooline foneetika ja morfoloogia. Tallinn: Valgus, 1986.

Leppik 1975 — M. Leppik. Ingerisoome Kurgola murde fonoloogilise süsteemi ku-junemine. Tallinn: Keele ja kirjanduse instituut, 1975.

Markus, Rozhanskiy 2007 — E. B. Markus, F. I. Rozhanskiy. Fenomen kurovitskogo idioma [The phenomenon of Kukkuzi idiom]. Materialy XXXVI Mezhdunarodnoy filologicheskoy konferentsii. 12-17 marta 2007. Sankt-Peterburg. Vyp. 9. Uralisti-ka. [Proceedings of the XXXVI International philological conference. 12-17 March 2007. St. Petersburg. Iss. 9. Uralistics]. St. Petersburg: St. Petersburg State University Press, 2007. P. 61-75.

Markus, Rozhanskiy 2011a — E. B. Markus, F. I. Rozhanskiy. Sovremennyy vodskiy ya-zyk. Teksty i grammaticheskiy ocherk [Modern Votic language. Texts and grammar sketch]. Vol. 1. St. Petersburg: Nestor-Istoriya, 2011.

Markus, Rozhanskiy 2011b — E. B. Markus, F. I. Rozhanskiy. Sovremennyy vodskiy yazyk. Teksty i grammaticheskiy ocherk [Modern Votic language. Texts and grammar sketch], Vol. 2. St. Petersburg: Nestor-Istoriya, 2011.

Markus, Rozhanskiy 2012 — E. Markus, F. Rozhanskiy. Votic or Ingrian: new evidence on the Kukkuzi variety. Finnisch-UgrischeMitteilungen. Bd. 35. P. 77-95.

Muslimov 2005 — M. Z. Muslimov. Yazykovyye kontakty v Zapadnoy Ingermanlandii (nizhneye techeniye reki Lugi) [Language contacts in the West Ingria (lower course of Luga)]. Candidate thesis. St. Petersburg: Institute for Linguistic Studies, 2005.

Muslimov 2009 — М. Z. Мuslimov. K klassifikatsii finskikh dialektov Ingermanlandii [On the classification of Finnish dialects of Ingermanland]. S. A. Myznikov (ed.). Voprosy uralistiki 2009. Nauchnyy almanakh [Topics in Uralistics 2009. Almanac]. St. Petersburg: Nauka, 2009. P. 179-204.

Muslimov 2014 — M. Z. Muslimov. Zametki o moloskovitskom ingermanlands-kom dialekte [Notes on the Moloskovitsa Ingrian Finnish dialect]. V. F. Vydrin, N. V. Kuznetsova (eds.). Ot Bikina do Bambalyumy, iz varyag v greki. Ekspedit-sionnyye etyudy v chest E. V. Perekhvalskoy. [From Bikin to Bambaluma, from the Varangians to the Greeks. Field-inspired essays in honour of Elena V. Perekhval-skaya]. St. Petersburg: Nestor-Istoria, 2014. P. 277-287.

Mägiste 1925 — J. Mägiste. Rosona (Eesti Ingeri) murde pääjooned. (Lexica Societatis Fenno-Ugricae. Vol. XVIII; Acta et Commentationes Univ. Tartuensis B. Vol. VII: 3). Tartu: S. n., 1925.

Muysken 1997 — P. Muysken. Media lengua. S. G. Thomason (ed.). Contact languages: a wider perspective. Amsterdam: John Benjamins, 1997. P. 365-426.

Pajusalu et al. 2009 — K. Pajusalu, T. Hennoste, E. Niit, P. Päll, J. Viikberg. Eesti mur-ded ja kohanimed (toim. T. Hennoste). Tallinn: Eesti Keele Sihtasutus, 2009.

Porkka 1885 — W. Porkka. Ueber den ingrischen Dialekt mit Berücksichtigung der übrigen finnisch-ingermanländischen dialekte. Helsingfors: S. n., 1885.

Suhonen 1985 — S. Suhonen. Wotisch oder Ingrisch? W. Veenker (ed.). Dialectologia Uralica. Materialen des ersten Internationalen Symposions zur Dialektologie der uralischen Sprachen 4.-7. September 1984 in Hamburg (Veröffentlichungen der Societas Uralo-Altaica. Vol. 20). Wiesbaden: Harrassowitz, 1985. S. 139-148.

Sources

Alvre 1971 — P. Alvre. Soome keelenäiteid. Emakeele Seltsi Aastaraamat. 1971. No. 17. Lk.173-186.

Ariste 1962 — P. Ariste. Vadja muinasjutte (Emakeele Seltsi Toimetised. Vol. 4). Tallinn, 1962.

Ariste 1968-1969 — P. Ariste. Vanaküla isuri murrakust. Emakeele Seltsi Aastaraamat. 1968-1969. No. 14-15,. Lk. 173-180.

Ariste 1974 — P. Ariste. Vadja muinasjutte ja muistendeid (TRÜ toimetised. Vol. 323). Töid eestifiloloogia alalt. 1974. No. 4. Lk. 3-34.

Ariste 1977 — P. Ariste. Vadja muistendeid (Emakeele Seltsi Toimetised. Vol. 12). Tallinn: Valgus, 1977.

Ariste 1979 — P. Ariste. Vadja moistatusi (Emakeele Seltsi Toimetised. Vol. 13). Tallinn: Valgus, 1979.

Ariste 1982 — P. Ariste. Vadja pajatusi (Emakeele Seltsi Toimetised. Vol. 18). Tallinn: Valgus, 1982.

Grünberg 2013 — S. Grünberg (toim.). Vadja keele sonaraamat. 2 trükk. Tallinn: Eesti Keele Sihtasutus, 2013.

Kettunen 1986 — L. Kettunen. Vatjan kielen Mahun murteen sanasto (Castrenianumin toimitteita. Vol. 27). Helsinki: Suomalais-Ugrilainen Seura, 1986.

Nirvi 1971 — R. E. Nirvi. Inkeroismurteiden sanakirja (Lexica Societatis Fenno-Ugri-cae. Vol. XVIII). Helsinki: Suomalais-Ugrilainen Seura, 1971.

Posti 1980 — L. Posti. Vatjan kielen Kukkosin murteen sanakirja (Lexica Societatis Fenno-Ugricae. Vol. XIX). Helsinki: Suomalais-Ugrilainen Seura, 1980.

Tsvetkov 1995 — D. Tsvetkov. Vatjan kielen Joenperän murteen sanasto (Lexica Societatis Fenno-Ugricae. Vol. XXV). Helsinki: Suomalais-Ugrilainen Seura, 1995.