CC BY
76
ФИЛОЛОГИЯ И КУЛЬТУРА. PHILOLOGY AND CULTURE. 2012. №2(28)
УДК 808.2:801.55=161(075.8)
ОБ ЭСТЕТИЧЕСКИХ РЕСУРСАХ ЯЗЫКОВЫХ ЕДИНИЦ: НА МАТЕРИАЛЕ ПРОИЗВЕДЕНИЙ Е.ШВАРЦА
© Г.А.Хайрутдинова
В статье исследуется эстетический потенциал лексических, фразеологических и морфологических единиц, используемых в пьесах Е.Шварца. Обстоятельно рассмотрены эстетические ресурсы имен собственных, выявлена связь употребления онимов с отражением комического, формированием художественного образа, композицией текста.
Ключевые слова: эстетические ресурсы языковых единиц, драматургия Е.Шварца.
Усиление интегративного характера лингвистической науки на современном этапе ее развития позволяет рассматривать изучение эстетического потенциала языковых единиц в качестве одного из наиболее перспективных направлений языкознания. В ряде работ (А.А.Потебни, Р.О.Якобсона, Л.В.Щербы, Л.А.Новикова,
И.А.Ионовой, Я.И.Гина, Л.В.Зубовой и др.), касающихся главным образом вопросов анализа художественной речи, выразительности языковых средств, сделаны некоторые наблюдения, имеющие отношение и к описанию эстетического потенциала элементов русского языка. Однако целостной концепции эстетических возможностей языковых единиц, ориентированной на современные достижения научных исследований как в лингвистике, так и в эстетике, до сих пор нет.
С нашей точки зрения, изучение эстетического потенциала языковых единиц требует использования комплексного (междисциплинарного) подхода, основу которого составляет концепция эстетического как наиболее общей, фундаментальной категории эстетики. Эстетическими ресурсами обладают те языковые единицы, которые способны оказывать эстетическое воздействие на человека как адресата речи. Сущность эстетического воздействия языковых средств, используемых в тексте литературного произведения, состоит в том, что читатель в процессе знакомства с данным произведением словесного искусства получает духовное наслаждение, представляющее собой свободное от удовлетворения утилитарных потребностей чувственно-рациональное переживание, основу которого составляет эстетическое удовольствие, игра душевных сил, ощущение радости, полноты бытия. Эстетические ресурсы языковых единиц, используемых в литературном произведении, связаны с их непосредственным участием в отражении основных эстетических категорий - прекрасного, возвышенного, трагического, комического, являю-
щихся модификациями метакатегории эстетического; в формировании художественного образа; в воплощении традиций, обусловленных формой художественной речи, эстетики литературного направления (к которому тяготеет произведение), его жанрового своеобразия, идейнохудожественной основы, композиции, индивидуальных качеств стиля писателя [1: 10 - 11].
В контексте рассматриваемой проблемы значительный интерес для исследования представляет функционирование языковых единиц в произведениях Е.Л.Шварца. Будучи великолепным знатоком «скитающихся» сказочных сюжетов, Е.Шварц пересоздавал их в соответствии со своим духовным опытом, эстетическими идеалами и художественным замыслом. Обращаясь к наиболее актуальным для своего времени темам (угроза милитаризма и фашизма, борьба с воинствующим обывателем-конформистом и др.), писатель раскрывал их на широком поликультурном фоне, в том числе и благодаря использованию старых сюжетов. Создание нового жанра «сказки для всех» требовало иной художественной формы, что обусловило своеобразие употребления языковых единиц с точки зрения их эстетических ресурсов.
Проведенный нами анализ пьес Е.Шварца показал, что автор достаточно широко использует эстетические ресурсы всех уровней языковой системы. В данной статье объектом нашего исследования являются лексико-фразеологические и морфологические единицы языка.
Среди лексических единиц, используемых в значительной части случаев с целью отражения комического (один из основных типов которого -юмор - понимается автором как «отчаянное нарушение законов логики и рассудка» [2: 132]), обращает на себя внимание каламбурное обыгрывание значений слов. Например, слово разбойник, используемое Атаманшей, одним из персонажей сказки «Снежная королева», в форме множественного числа, может быть понято двоя-
ко: и в значении ‘человек, занимающийся разбоем, грабежом’, и в значении ‘сорванец, шалун, баловник’ [3: 130]. Данную лексическую единицу Атаманша употребляет при мотивации своего поступка, когда она, нарушив обещание отдать Герду Советнику, разрешает дочери забрать девочку себе: Атаманша. <... > Раз моя дочь взяла девочку себе - я ничего не могу поделать. Я дочери ни в чем не отказываю. Детей надо баловать - тогда из них вырастают настоящие разбойники. Анализ ситуации речи и контекста (дочери ни в чем не отказываю; детей надо баловать) позволяет сказать, что Атаманша, очевидно, употребляет это слово во 2-м значении; кроме того, именно при характеристике данного лексико-семантического варианта многозначного существительного в словаре содержится помета «(с оттенком ласкательности, шутливости). О детях». Однако с учетом того, что Атаманша после смерти своего мужа возглавляет группу грабителей, слово разбойник может быть осмыслено и в соответствии с его первым словарным значением, что вызывает комическую реакцию читателя.
Источником комического может служить необычная, нестандартная сочетаемость слов: благородный разбойник («Снежная королева»), надежные людоеды, свежие яды («Тень»), профессиональный злодей, почетный святой («Дракон») и др. Часть случаев нестандартного употребления слов с точки зрения их сочетаемости можно рассматривать в качестве оксюморона, являющегося фигурой алогизма [4: 208]. Так, внешне парадоксальная реплика Короля из пьесы «Обыкновенное чудо» позволяет передать его эмоциональное состояние, которое сам персонаж оценивает, с одной стороны, как что-то ужасное (поскольку деспотичному и взбалмошному Королю несвойственны великодушие, милосердие, душевное благородство), а с другой, - как нечто доброе (в соответствии с общепринятыми нравственными принципами): Король. Дочка, дочка... Со мною происходит нечто ужасное... Доброе что-то, - такой страх! - что-то доброе проснулось в моей душе. Давай подумаем - может, не стоит его прогонять. А?
Особый интерес представляют приемы использования фразеологических единиц. Одним из характерных приемов Е.Шварца можно считать обыгрывание звукового сходства свободных сочетаний и фразеологизмов. Для анализа иллюстративного материала обратимся к тексту пьесы «Дракон». Шарлемань, охваченный глубокими переживаниями из-за того, что его единственная дочь Эльза должна стать жертвой Дракона, в разговоре со знакомыми горожанами использует фразеологическую единицу не находить <себе>
места, выражающую состояние крайнего беспокойства, мучения [5: 641], в то время как его собеседник употребляет данное выражение как свободное сочетание слов: Шарлемань. Эльза там одна. Правда, она очень весело кивала мне в окно, но это, наверное, только для того, чтобы успокоить меня. Ах, я не нахожу себе места! 2й горожанин. Как не находите места? Значит, вас уволили с должности архивариуса? Шарлемань. Нет. 2-й горожанин. Тогда о каком месте вы говорите?
При использовании устойчивых оборотов автор иногда прибегает к трансформации фразеологических единиц. Так, во фразеологизме вожжа под хвост попала, передающем резко выраженное неуравновешенное состояние, взбалмошное поведение кого-либо [5: 153], компонент хвост заменен словом мантия, что, безусловно, вызывает у зрителя соответствующую эмоциональную реакцию: Дама. Позвольте мне <. > поговорить с принцессой. Мне есть что сказать ей. Король. Не позволю. Мне попала вожжа под мантию! Я - король или не король? («Обыкновенное чудо»).
Анализ функционирования морфологических единиц в произведениях Е.Шварца показал, что наиболее часто автор использует эстетические возможности морфологических категорий и лексико-грамматических разрядов, выделяемых в рамках той или иной части речи. В данной статье мы ограничимся рассмотрением эстетических ресурсов имен собственных, составляющих один из лексико-грамматических разрядов существительных. Изучение употребления онимов в произведениях Е.Шварца позволяет представить их описание в трех основных аспектах: с точки зрения связи с эстетическими категориями, формирования художественного образа и участия в композиционной организации текста.
В ряде случаев употребление имен собственных связано с выражением различных типов комического как одной из эстетических категорий. Так, сторож в заповеднике, один из главных персонажей пьесы «Клад», обозначен автором как Иван Иванович Грозный, что содержит историческую отсылку к царю Ивану Грозному1. Однако грозным или, точнее, строгим, этот персонаж кажется лишь на первый взгляд; грозный вид сторожа явно противоречит его внутренней сущности - на самом деле для него характерны доброта, отзывчивость, стремление честно выполнять свои служебные обязанности по охране
1 Следует, однако, указать на замену автором отчества исторического лица: Иван Иванович вместо Иван Васильевич.
РУССКИЙ ЯЗЫК И ЛИТЕРАТУРА В ТЮРКОЯЗЫЧНОМ МИРЕ:
СОВРЕМЕННЫЕ КОНЦЕПЦИИ И ТЕХНОЛОГИИ
природы заповедника. Это несоответствие между внешним и внутренним обликом персонажа вместе с ассоциативным ореолом имени используется для создания юмористического эффекта.
Собственные имена способны принимать участие в создании художественного образа, являющегося ключевым понятием в теории художественной речи. Например, при обозначении Тени Е.Шварц использует прием перестановки, обратного следования компонентов имени Ученого, в результате чего создается новая номинация, ср.: Христиан-Теодор (имя Ученого) и Теодор-Христиан (имя Тени). Подобное использование имени собственного наряду с другими языковыми элементами призвано усилить образность текста, поскольку Теодор-Христиан в концентрированном виде выражает теневую сущность Ученого, оборотную, негативную сторону его личности. Вполне возможно, что образ Ученого в данной ситуации мыслится автором обобщенно - как человека вообще, поскольку в каждом индивиде можно обнаружить как положительные, так и негативные черты характера. Подобная интерпретация образа не противоречит утверждению А. В. Кривокрысенко, полагающей, что в процессе развития действия все персонажи пьесы проходят «проверку Тенью», обнажая темные стороны своей натуры, подобно персонажам гоголевского «Ревизора» [6: 16].
В качестве еще одной функции имен собственных, используемых в произведениях Е.Шварца, следует назвать употребление онимов в составе стилистического приема, являющегося важным способом композиционной организации художественного текста (В.В.Виноградов, Г.А.Золотова, З.И.Хованская и др.). Анализ собственных имен в данном аспекте показал, что в произведениях Е.Шварца они используются в качестве целого ряда стилистических приемов, выделение которых было проведено с опорой на классификацию В.П.Москвина. Рассмотрим некоторые из этих приемов.
Яркой приметой индивидуального стиля писателя можно считать аллюзию как фигуру интертекста, представляющую собой ассоциативную отсылку к известному для адресата произведению или факту [4: 52, 321, 368 - 369]. Так, первый компонент имени Ученого (Христиан-Теодор), главного персонажа сказки «Тень», обнаруживает ассоциативную отсылку к имени известного датского писателя Ганса Христиана Андерсена. И это не случайно: произведение Е. Шварца создано на основе одноименной сказки датского писателя, близкого ему по мировоззрению и ряду принципов художественного воссоздания действительности.
Обратимся к следующему приему - антономазии, сущностью которой является прием замены имени собственного апеллятивной перифразой или экспрессивное использование имени собственного в значении имени нарицательного [4: 66 - 67]. Например: Генрих. <... > Год назад самоуверенный проходимец вызвал на бой проклятого дракона. Специальная комиссия, созданная городским самоуправлением, установила следующее: покойный наглец только раздразнил покойное чудовище, неопасно ранив его («Дракон»). Как видим, апеллятивные перифразы самоуверенный проходимец, покойный наглец, заменяющие в речи Генриха оним Ланцелот, используются с целью манипуляции общественным сознанием горожан. Дискредитация образа Ланцелота весьма выгодна Генриху и его отцу, поскольку последний объявил себя победителем Дракона и захватил власть в городе.
С точки зрения изучения индивидуального стиля Е.Шварца интерес представляет также ам-плиация, определяемая как прием уточняющего прибавления адъективного прозвищного определителя к имени собственному [4: 53, 246]. В сказках драматурга этот прием имеет главным образом игровой характер. Например: Принцесса. Правда, скоро полночь. А в полночь в этой комнате является призрак моего пра-пра-пра-прадедушки Эрика Третьего Отчаянного. Он триста лет назад зарезал свою тетю и с тех пор никак не может успокоиться («Снежная королева»). В данном случае, как видим, содержится своеобразная мотивировка амплиации, что нередко сопровождает подобное функционирование онима.
Как известно, достаточно традиционным для произведений драматургии является использование приема говорящего имени, т.е. имени собственного с характеризующей внутренней формой [4: 86]. Носители говорящего имени встречаются и в некоторых пьесах Е. Шварца, выполняя как характеризующую, так и игровую функцию, например: управделами Упырева, домашняя хозяйка Бойбабченко («Приключения Гогенштауфе-на»).
Отражению индивидуальных особенностей стиля писателя способствуют и другие приемы, связанные с употреблением онимов: гипербола, звукопись, каламбурное обыгрывание собственного имени.
Полученные в ходе исследования результаты позволяют сказать, что характер функционирования языковых средств в пьесах Е. Шварца обнаруживает немало новизны и авторской индивидуальности. Реализация эстетического потенциала употребляемых им языковых единиц пре-
И.Л.Шершнева. - М.: Корона-принт, 1999. - С. 9 - 290.
3. Словарь современного русского литературного языка: в 17 т. - М.; Л.: АН СССР, 1961. - Т. 12. -1676 с.
4. Москвин В.П. Выразительные средства современной русской речи: Тропы и фигуры. Общая и частные классификации. Терминологический словарь. М.: ЛЕНАНД, 2006. - 376 с.
5. Фразеологический словарь современного русского литературного языка / под ред. А.Н.Тихонова: в 2 т.- М.: Флинта: Наука, 2004. - Т.1. - 831 с.
6. Кривокрысенко А.В. Нравственно-философские аспекты драматургии Е.Л.Шварца: автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Ставрополь, 2007. - 21 с.
7. Современный словарь иностранных слов: ок. 20000 слов. - М.: Рус. яз., 1993. - 740 с.
ABOUT THE AESTHETIC RESOURSES OF THE LINGUISTIC UNITS: BASED ON THE LITERARY WORK BY E.SCHWARZ
G.A.Khairutdinova
The article deals with the aesthetic potential of lexical, phraseological and morphological units, used in Schwarz’s plays. The aesthetic resources of proper names have been thoroughly analyzed; the interconnection of the use of onyms with the reflection of the comical, with the formation of the artistic image, and also with the text composition has been revealed.
Key words: resources of the linguistic units, playwrighting of E.Schwarz.
Хайрутдинова Гульшат Ахматхановна - доктор филологических наук, доцент кафедры современного русского языка и методики преподавания Института филологии и искусств Казанского федерального университета.
E-mail: [email protected]
Поступила в редакцию 01.06.2012
имущественно связана с расширением смыслового пространства текста, усилением его образности, отражением категории комического. Намеренная актуализация таких качеств речи, как неправдоподобие, алогизм, двусмысленность, обусловлены индивидуальной трактовкой писателем сущности комического, а также его философскими и нравственно-эстетическими установками.
1. Хайрутдинова Г.А. Эстетические ресурсы морфологических средств русского языка: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. - Казань, 2009. - 45 с.
2. Шварц Е.Л. Дневники // Шварц Е.Л. Предчувствие счастья / сост. М.О.Крыжановская,
