CC BY
172
30/2002
Вестник Ставропольского государственного университета
АЗШЗНИНИЕ И ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
О НЕКОТОРЫХ АСПЕКТАХ СОВРЕМЕННОГО ИЗУЧЕНИЯ ТВОРЧЕСТВА
Е.Л. ШВАРЦА
А.В. Кривокрысенко_
Тот факт, что творчество Е.Л. Шварца до недавнего времени не имело широкой известности, объясняется, с одной стороны, тем, что его творческая зрелость пришлась на самы1е трудные годы в истории нашей страны - 30-е, 40-е, первую половину 50-х. С другой - и это обусловлено первой причиной - критики склонны были видеть в пьесах драматурга прежде всего сатиру на буржуазное общество, своего рода «политический памфлете (В.Е. Головчинер). Об этом довольно подробно в своем исследовании, посвященном иронии как системообразующему началу драматургии Шварца, пишет С.Б. Рубина: «Интересно, что на протяжении сорока с лишним лет отношение критики к творчеству Е. Шварца принципиально не менялось. В 40 - 50-е гг. в пьесах Шварца видели лишь сатиру на буржуазное общество. Общую тенденцию критики тех лет выразил Евг. Мин, когда писал о пьесе Е. Шварца: «Написанная в форме сказки, она по сути дела является сатирой на буржуазное общество, на его законы и нравы» (1).- Не случайно и обращение драматурга к условно-метафорической форме драмы именно в те годы, когда цензура была наиболее бдительна, а общественное сознание наиболее нуждалось в своем развитии - именно пьесы, написанные Е. Шварцем в этот период, составляют «золотой фонд» шварцевской драматургии. В.Е. Головчинер, сопоставляя основные этапы творческого развития крупнейших драматургов XX в. - Григо-
рия Горина и Евгения Шварца, приходит к следующему заключению: «Только создавая свои варианты историй о Герострате, Тиле, Мюнхгаузене, доме, который построил Свифт, писатель, как точно заметил Захаров, «развил вторую космическую скорость». И в этом его творческая судьба по-своему соответствует шварцевской: до «Голого короля» /.../ были написаны «жизнеподобные»: «Ундервуд», «Приключения Гогенштауфена», «Телефонная трубка» /.../, но только после работы над пьесой, «понятной даже самому взрослому зрителю», по известным андерсеновским сказкам, он по-настоящему обрел себя как драматург - пьеса «Принцесса и свинопас» была написана «в неделю» (2). Таким образом, уже в 60-е гг. XX столетия, наряду с острой социальной проблематикой критики «стали находить... в пьесах Шварца. «философскую мысль» (С. Цимбал); философскую концепцию (Ю. Борев); /.../ «философско-социальную плоскость конфликта»
(Е.М. Таборисская)» (3) - аспекты, обусловливающие необходимость рассмотрения нравственно-философской проблематики пьес Шварца. На сегодняшний день существует три диссертационных исследования, посвященных творчеству Евгения Шварца: Головчинер В.Е. Художественное своеобразие драматургии Е. Шварца («Голый король», «Тень», «Дракон»). -Томск, 1975.; Исаева Е.Ш. Жанр литературной сказки в драматургии Евгения Шварца. - Ташкент, 1985.; Рубина С.Б.
ш
w S Кривокрысенко A.B.
\ ■ | «О некоторых аспектах современного изучения творчества Е.Л. Шварца»
Ирония как системообразующее начало драматургии Евгения Шварца: («Голый король», «Тень», «Дракон», «Обыкновенное чудо»), - Куйбышев, 1989. В.Е. Голов-чинер, разрабатывая концепцию эпической драмы Шварца, делает основной упор на изучение социально-политической проблематики пьес драматурга, так как «...периоды наивысшего развития драмы - выдвижение ее на передовые рубежи в искусстве, появление в ней новых жанров, форм, разновидностей чаще всего связано с кризисными, переломными периодами, эпохами, когда общественное сознание занято выработкой новых философских, политических, этических представлений» (4). В исследовании Головчи-нер только намечаются пути рассмотрения нравственно-философских аспектов драматургии Шварца. Е.Ш. Исаева, говоря об особой продуктивности категории художественного конфликта для исследования группы пьес - в данном случае театральных сказок Евгения Шварца - делает вывод о «центробежных» и одновременно «центростремительных» свойствах конфликта, дающих исследователю возможность выхода как на проблематику, так и на поэтику произведения: «Общие свойства драматического конфликта в театральной сказке обретают дополнительные особенности. В любом другом жанре сущность конфликта обусловливается той драматической концепцией действительности, которая складывается в данную эпоху у данного автора и несет в себе черты его мировоззрения, творческой индивидуальности. В сказке же, жанре повышенно устойчивом, повторяемость элементов - на любом уровне - явление закономерное /.../. Соответственно и содержание конфликта в сказке предопределяется традицией. Это столкновение добра и зла в предельно сгущенной и обобщенной форме» (5). Таким образом, избрав форму сказочной условности, Шварц неизбежно «унаследовал» и содержание конфликта -столкновение добра и зла. Это в своем исследовании отметила еще в 1975 г. В.Е. Головчинер, сравнив диалог Ланцелота с Драконом с диалогом Бога и Дьявола -воплощения абсолютного Добра и абсо-
лютного Зла: «Интонации Ланцелота и дракона выдержаны, эпически спокойны. Это как бы научный, теоретический уровень обсуждения вопроса. B конце его дракон, все время обращавшийся к Ланцелоту на «ты», говорит: «Черт его знает, может быть, вы и правы». Это спорят бог и дьявол, а поле сражения - сердца людей» (5, с. 135). (курсив мой - А.К). Впервые о необходимости исследования философской проблематики драматургии Шварца было заявлено в исследовании С.Б. Рубиной в 1989 г.: «Ю. Борев высказал очень важную мысль о том, что у Шварца философская концепция становится «структурой вещи». Но пока не существует работ, где бы философия творчества Е. Шварца была рассмотрена как структурообразующее начало его пьес. Очевидна необходимость такого исследования» (7). О необходимости исследования взаимосвязанности художественного творчества и философской мысли говорилось неоднократно. Так, А.Я. Зись в 1987 г. пишет: «...Судьбы художественной культуры всегда находились в определенных взаимосвязях с разнообразными вне-художественными сферами общественного сознания - религией и моралью, наукой и философией, политикой и идеологией. С другой стороны, сама философия в той или иной мере постоянно обращалась к литературе и искусству как сфере концентрированного, обобщенного выражения жизненного материала, социальной проблематики, насущных вопросов человеческого бытия. Здесь уместно подчеркнуть, что основным полем взаимодействия философской и художественной мысли, по сути, является проблема человека» (8). Он же далее подчеркивает: «Как известно, одной из наиболее плодотворных традиций в развитии духовной культуры, особенно в переломные периоды истории, были тесные контакты между философской мыслью и художественным творчеством» (9). Говоря о художественном творчестве, мы придерживаемся точки зрения Л.Я. Гинзбург, утверждающей, что «непрерывная связующая цепь существует между художественной прозой и историей, мемуарами, биографиями, в конечном
30/2002 Н
Вестник Ставропольского государственного университета |||||[
счете - «бытовыми человеческими документами». /.../ Литература, в зависимости от исторических предпосылок, то замыкалась в особых, подчеркнуто эстетических формах, то сближалась с нелитературной словесностью» (10) Соответственно, нам представляется возможным исследовать, помимо драматических произведений, и другие формы литературной деятельности Е.Л. Шварца: мемуарную прозу, киносценарии, дневники и пр. Остановимся несколько подробнее на возможностях вычленения философских аспектов в контексте литературного творчества того или иного писателя. Думается, что в этом случае целесообразно ограничить объект исследования систематизированием и анализом имплицитно содержащихся идей в художественных произведениях писателя. Именно такой подход предлагает Е.В. Ухова в своем исследовании, посвященном рассмотрению философско-эстетических идей в творчестве М.А. Булгакова: «..целесообразным представляется ограничиться лишь рассмотрением /.../ наиболее ярко выраженных оригинальных представлений, касающихся отдельных традиционных и новых категорий современной научной этики. Например, наиболее интересными представляются глубокие размышления писателя о счастье, долге, достоинстве, любви, ответственности, милосердии и воздаянии» (11). Говоря о необходимости рассмотрения философской проблематики пьес Шварца, С.Б. Рубина учитывает специфику швар-цевского текста как построенного на основе иронии - стилистического приема юмора и сатиры и вида комического, эстетической категории. С.Б. Рубина делает вывод о системообразующем свойстве иронии: «В основе иронии всегда лежит противоречие, парадокс. Ирония как стилистический прием предполагает противоречие между буквальным смыслом слова или высказывания и их значением в контексте речи. Ирония как отношение предполагает такой угол зрения, при котором мир предстает в борьбе противоположных взаимоисключающих начал. /.../ Ироническое произведение всегда содержит философский взгляд на мир, ибо иро-
ния - философский, диалектический способ его познания» (12). Нам представляется целесообразным несколько изменить угол зрения, исследуя в дальнейшем нравственно-философские аспекты творчества Е. Шварца-драматурга: в данном случае нас привлекает эволюция образов пьес, своеобразная образная дефиниция, на основе которой можно сделать вывод о трансформации авторской философии. Например: заслуживает внимания образ Короля - сказочного чудовища в «Голом короле» и сказочного чудака в «Обыкновенном чуде»; шварцевские «принцессы» -от необыкновенной Красной Шапочки в ТЮЗовской сказке до обыкновенной принцессы в «Обыкновенном чуде»; благородные герои - Ученый, уходящий в финале «Тени» странствовать с Аннун-циатой и странствующий рыцарь Ланцелот, остающийся в городе, которым правил побежденный дракон.
Таким образом, перенесение акцентов на характеры персонажей Шварца дает выход как на конфликт пьес драматурга, так и на рассмотрение проблематики драматических произведений Шварца не только с точки зрения социально-политической, но и нравственно-философской, что в дальнейшем даст возможность говорить о своеобразной авторской философии драматурга.
ЛИТЕРАТУРА
1. Рубина С.Б. Ирония как системообразующее начало драматургии Евгения Шварца («Голый король», «Тень», «Дракон», «Обыкновенное чудо»): Дисс. ... канд. фил. наук. -Куйбышев, 1989. - С. 7-8.
2. http://www.booksite.ru/fulltext/bab/ich/babic Иеуа у у/7.Мш Головчинер В.Е. «ГОРИНА. НАДО ОСМЫСЛИТЬ КАК НАШУ ЗАКОНОМЕРНОСТЬ...»
3. Рубина С.Б Там же. - С. 8.
4 Головчинер В.Е. Эпический театр Евгения Шварца. - Томск: Изд-во Томского государственного университета, 1992. - С 14.
5 Исаева Е.Ш. Жанр литературной сказки в драматургии Евгения Шварца: Дисс. ... канд. фил. наук. - Ташкент, 1985. - С 12.
6 Головчинер В.Е. Художественное своеобразие драматургии Е Шварца («Голый ко-
1 1
i -
Кривокрысенко А .В .
«О некоторых аспектах современного изучения творчества Е .Л . Шварца»
роль», «Тень», «Дракон»): Дисс. ... канд. фил. наук. - Томск, 1975. - С. ¡35.
7 Рубина СБ. Там же. - С. 10.
8 Зись А.Я. Философское мышление и художественное творчество. - М.: Искусство, ¡987. - С. ¡1.
9 Зись А.Я. Там же. - С. ¡2.
10. Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. - Л.: Худож. лит, ¡976. - С. 6.
11. Ухова ЕВ. Философско-эстетические идеи в творчестве М.А. Булгакова: Дисс. ... канд. фил. наук. - Москва, 1992. -С 107.
12. Рубина С.Б. Там же. - С. 17-25.
Об авторе
Кривокрысенко Анна Вячеславовна, аспирантка кафедры новейшей отечественной литературы XX в .
