CC BY
0Иван Александрович Сахарчук
ОБ АЛХИМИЧЕСКОМ СОЧИНЕНИИ ФРАНСУА ОТМАНА: СОЗДАНИЕ, РЕДАКЦИИ, ХАРАКТЕР, ЗНАЧЕНИЕ
Аннотация. Рассматриваемое в статье сочинение Франсуа Отма-на впервые опубликовано в 1576 г. и известно в двух редакциях под двумя названиями. Из анализа текстов можно установить, что как в своих натурфилософских взглядах, так и в воззрениях на алхимию автор разделяет взгляды Жозефа Дюшена, являясь строгим последователем доктрины Парацельса. Законность же алхимии доказывается у него как через типичную работу с постглоссаторами, так и, напротив, в несвойственной для гугенота манере - через отсылки к каноническому праву. Ключевые слова: алхимия, парацельсизм, история науки, история права, постглоссаторы, каноническое право, Отман. Об авторе: Сахарчук Иван Александрович - свободный исследователь, г. Стамбул (Турция), les_solaires_livres@yahoo.co.uk
Как нам известно, вера в герметическую доктрину, в частности в возможность преобразования свойств металлов, а равно почтение к фигуре Парацельса были весьма распространены в Европе раннего Нового времени. Так, великий французский юрист Жан Боден признавал реальность превращения металлов, а Парацельса назвал одним из величайших философов своего времени [5:фол. 98г, 102г]. Не оставался в стороне и его не менее выдающийся коллега и соотечественник Франсуа Отман. Алхимические практики франко-швейцарского юриста Отмана представляют собой интересное поле для исследований, но, к сожалению, до сих пор они освещены достаточно слабо. Более того, в этом ключе вспоминаются идеи американского историка Энтони Томаса Графтона утверждавшего, что изучать общество и культуру Европы раннего Нового времени, не принимая в расчет астрологию и алхимию, это все равно, что исследовать современное общество, упуская
влияние на него экономических теорий и психоанализа [10:14]. Таким образом, более тщательное рассмотрение этой мистико-натурфилософской стороны наследия уроженца Парижа Отмана в перспективе может открыть путь к более глубокому пониманию не только представлений об окружающем мире эпохи через призму этих идей Отмана, но и в новом свете оценить его политические взгляды, в частности, политэкономические представления. И самый полный известный источник по настоящему вопросу будет проанализирован в этой статье.
В 1576 г. в Базеле в типографии Пьетро Перны было опубликовано второе издание сочинения «О металлическом искусстве» Иоанна Хрисиппа Фаниана. Первое издание вышло в 1560 г. Рукопись его была написана в Париже и окончена 14 ноября 1559 г., точные годы жизни самого автора неизвестны [8]. Второе издание было дополнено трактатом под заглавием «Ответ касательно законности алхимии» (Responsum de jure alchimiae) некого доктора права Томаса Афронцина (Thomas Afroncinus) [9:103-118]. Все тексты написаны на латинском языке.
В 1980 г. французский исследователь Франсуа Секре опубликовал в журнале «Bibliothèque d'Humanisme et Renaissance» работу, в которой сообщает об обнаружении в библиотеке университета Болоньи коллекции алхимических рукописей некого графа де Капрара, жившего в XVII в. Среди прочего, в ней было обнаружено сочинение на латинском языке, датированное в самом тексте 1574 г. и озаглавленное как «Исследование выдающегося юрисконсульта Франциска Хотомана „Допустима ли алхимия в добропорядочном обществе?"» (Francisci Hotomani I. C. celeberrimi disputatio: An Alchemia in bene morata civitate toleranda sit?).
Два текста, подписанные именами Афронцина и Отма-на, во многом совпадают друг с другом, а что касается отличий, то о них еще будет сказано отдельно. Как бы там ни было, это почти идентичные по содержанию тексты. Секре
заключает на основании этого, что «Thomas Afroncinus» является анаграммой латинизированного имени «Franciscus Hotomanus»1. Текст, датированный 1574 г., однако, создает впечатление более стилистически выдержанного, последовательного и цельного, нежели опубликованный в 1576 г.
Секре приходит к своему выводу, исключительно опираясь на указание имени Отмана в рукописи из коллекции Капрары. Нам же подобный вывод кажется слишком поверхностным и скоропалительным. Нельзя исключать возможности фальсификации, ведь кто-то вполне мог приписать видоизмененный в своих интересах текст Афронцина Франсуа Отману уже после 1576 г.
В книге «Алхимия и парацельсизм во Франции в конце Ренессанса» французский историк Дидье Кан затрагивает наш вопрос и приводит ряд писем, найденных им в архивах Женевы, касающихся интеллектуальной жизни города в интересующую нас пору, в частности натурфилософских диспутов, в которые был вовлечен и Отман. Вопрос авторства убедительно разрешает переписка профессора греческого языка Лейденского университета Бонавенту-ры Вулканиуса, который в письме своему покровителю и меценату Томасу Редигеру, датированном июнем 1575 г., сообщает, что Франсуа Отман работает над трудом, где доказывает легитимность занятий алхимией [15:248]. А письмо самого Отмана от 6 октября 1575 г. к другу, юристу Базилю Амербаху, является сопроводительным к той самой рукописи, которая была напечатана в 1576 г. В этом письме Отман дает Амербаху полную свободу вносить любые редакторские правки, которые тот посчитает нужным [15:253]. Таким образом, авторство Отмана можно считать бесспорным.
Но что же побудило Франсуа Отмана сесть за этот небольшой алхимический трактат вскоре после публикации
1 Полный текст на латыни с предисловием Секре приведен в его статье «Забытый документ о Франсуа Отмане и алхимии» [18].
первого издания «Франкогаллии»? В том же письме Вул-каниус сообщает своему покровителю, что в это время в Женеве разгораются диспуты между лагерями так называемых «врачей» и «алхимиков». К последней, помимо От-мана, принадлежал, согласно Вулканиусу, кальвинистский теолог Теодор де Без. К «алхимикам» также относился и Жозеф Дешен, известный под латинизированной формой имени Иосиф Кварцетан, личный медик наследного принца из дома Валуа Франсуа Алансонского, впоследствии дипломатический представитель и личный медик французского короля Генриха IV Бурбона. «Врачей» Вулканиус не перечисляет, но идентифицировать их виднейших представителей не представляет сложности. Тем более, что он вскользь упоминает сочинение итальянского врача Джо-ванни Антонио Фенотти из Кремоны «Алексифармакум, или Апологетическое противоядие» (Alexipharmacum, sive Antidotus apologetica). Кроме Фенотти к группе «врачей» можно отнести Жака Обера, Жана Антуана Саразена, Тус-сена Дюкре, Антуана де Лафэ.
«Алхимики» в своих взглядах являлись строгими и последовательными представителями парацельсизма, в то время как их оппоненты представляли более консервативный лагерь приверженцев философии Томаса Эрастуса, который пишет в опубликованном в 1572 г. двухтомнике «Споры о новой медицине Филиппа Парацельса»: «Ложная доктрина Парацельса недопустима и должна быть отвергнута не только в частностях, но целиком и полностью» [7:т. 1, фол. 2г].
Не вдаваясь в ретроспективу этого обширного дискур-са2 и не покидая городских стен Женевы, обозначим, что стимулом к написанию подобного рода текста для Отмана послужил спор Жака Обера и Жозефа Дешена. В 1575 г.
2 За ней можно обратиться к приводимой работе Д. Кана. Натурфилософские же представления защитников алхимии великолепно раскрывает статья Х. Хираи «Мировой дух и квинтэссенция в химической философии Жозефа Дешена» [12].
Обер публикует «Краткое и ясное объяснение возникновения и свойств металлов против химиков». В этом сочинении, опираясь на работы Георгия Агриколы и Эрасту-са, Обер оспаривает Парацельсов ревизионизм четырех аристотелевских стихий и, отталкиваясь от концепции видов Аристотеля, принятой в Средние века схоластами и юристами-канониками, утверждает, что каждый металл имеет свой вид. В свою очередь, вид, обретший материальное воплощение и тем выделившийся из архетипа, или, в христианской трактовке, будучи воплощенным Творцом в нижнем, материальном мире, впоследствии не может быть изменен [4:20-25]. Кроме того, что важно для нас в настоящем контексте, он обвиняет «химиков» - заметим, что термины «алхимия» и «алхимики» не используются ни Эрастусом, ни Обером - в том, что их якобы подлинные примеры трансмутации очень близки по определению к фальшивомонетничеству [4:64-65]. В том же году Дешен отвечает своему оппоненту в «Кратком ответе Жаку Оберу», пытаясь доказать, что так называемая стихия огня, которой на самом деле являются небеса - а огонь лишь частное проявление небесной стихии, - имеет предмате-риальный характер своего бытия [16:174]. Далее, металлы сотворены из одной и той же материи. Следовательно, они принадлежат одному и тому же виду. Формируясь в различных отношениях порождающих отдельные металлы предматериальных («небесных») принципов Меркурия, Сульфура и Соли, в различных отношениях тепла-холода и влажности-сухости, изначально единая материя металлов наделяется собственными свойствами конкретного металла, будь то золото или серебро, железо или свинец [16:160169, 177].
Отман представляет свою работу как критику тезисов францисканского монаха XV в. Анджело Карлетти ди Ки-вассо. Хотя на самом деле структура «Ответа Афронци-на» в первую очередь обращает внимание читателя не на формулировки францисканца, а развивает в юридической
плоскости критику Дешена в адрес Обера. В каноническом праве теолого-философскую догму неизменности видов закреплял canon Episcopi q. 26, 5, 12 § Nec mirum. Поэтому нехарактерным для себя способом кальвинист Отман апеллирует к каноническому праву. «Канон», в частности, гласит, и это Отман цитирует в обеих редакциях: «Всякий, кто верит, что какое бы то ни было творение можно улучшить или ухудшить, или преобразовать в другой вид, или совершить тому подобное, кроме как что все это совершается Самим Творцом - неверующий» [9:114; 18:439 (10)].
В целом, говоря об особенностях этого текста Отмана, он, за исключением вышеуказанной ссылки на источник канонического права, по характеру близок к другим сочинениям этого автора. Что же касается непосредственно различий между двумя текстами, то, прежде всего, в редакции текста 1576 г. не приводятся тезисы Джироламо Дзанетино в защиту легального характера алхимии. Это, на наш взгляд, объясняется тем, что в книге выдержки из сочинения Дзанетино приводятся непосредственно перед текстом за авторством Отмана/Афронцина. Там же автор отказывается от долгого вступления, где он обозначает важность данной темы. Сочинение сразу начинается с перечисления его основных юридических источников из числа работ постглоссаторов, которые в исследуемой Секре рукописи приводятся лишь в середине текста. Публикация 1576 г. не делает акцент на последовательном опровержении семи тезисов против алхимии Анджело ди Кивассо. В тексте, датированном 1574 г., Отман избегает упоминания папы римского Льва X, говоря о посвященном ему трактате «Хризопея» Джованни Аурелио Аугурелли. Автор опускает и фрагмент о францисканских монахах, занимавшихся «королевским искусством» [9:113]. В издании 1576 г. Отман больше ссылается на Священное Писание, как источник естественного права, которое, по его мнению, регулирует и денежное обращение. Единственное более-менее существенное различие в формулировках - но
не в сути - мы встречаем в концовке текстов. В рукописи Секре она значительно более объемная, дополненная сравнением металлов с живыми существами и их развитием, когда, существенно меняя форму, как гусеница превращается в бабочку, тем не менее они не меняют вид. При этом Отман упоминает гипотезу самозарождающейся жизни, идею, которая наиболее глубоко была проработана «отцом естествознания» Улиссе Альдрованди. Самая же важная и, пожалуй, интересная часть, которая отсутствует в «Ответе Афронцина» 1576 г., это личные наблюдения автора. Через них он пытается доказать реальность преобразования металлов с точки зрения непосредственного свидетеля и участника алхимических практик. С этим связана любопытная история, которой мы коснемся несколько позднее, когда будем говорить о датировке рукописи Секре.
Далее стоит сказать пару слов о языке, каким написано настоящее сочинение. Это обычная как для самого Отмана, так и для иных французских писателей второй половины XVI в. довольно простая латынь, где активно используются предложения от первого лица и ввиду этого относительно редко мы встречаемся со страдательным залогом. Обратная же тенденция характерна для «высокой латыни» итальянских авторов и усложнения языка, свойственного ученым-писателям XVII в. Также, не просто как для французского автора своей эпохи, но и, очевидно, как для юриста, Отману свойственно использование простой лексики, минимизирующей возможность двоякой трактовки. Для авторов, писавших на изысканной латыни, характерна была ситуация, когда в погоне за высоким стилем они загоняли себя в необходимость нагромождения пояснений через «аиЪ> или «sive», выступавших не в качестве дизъюнкции, а как пояснение, дополнение в синтаксическом смысле этого слова. Однако Отман может обращаться к сложным оборотам во вступлении. Например, и рукопись Секре [18:437 (1)], и «Комментарий к текстам дигест и кодексов» [13:9] в самом начале содержат одинаковое неза-
урядное, даже высокопарное решение - существительное в генетиве, которое выносится перед словом, в зависимом положении от которого оно находится. Ничего подобного больше ни в первом, ни во втором в тексте не встречается. Садясь за письменный стол, гугенот Отман будто отвергал всякое веяние с Апеннин, будто даже сознательно избегал той изысканности слога, что была характерна для итальянской гуманистической школы. Отметим, еще один любопытный нюанс, объединяющий его тексты. Во всех работах он предпочитает либо использовать имена авторов в номинативе, либо сокращать до постфикса.
Другая характерная черта Отмана-автора - перегруженность текста ссылками на кодифицированные римские правовые акты - равно присуща и его алхимическому сочинению. Конечно, здесь, ввиду натурфилософского уклона работы, присутствует большое количество отсылок к законам, которые не встречаются в иных его работах. Но если мы коснемся списка постглоссаторов, заключениями которых Отман оперирует в обеих версиях текста, то мы обнаруживаем стандартный для его работ корпус авторов. Сравним представленность авторов в настоящей работе -для простоты назовем ее ниже «Alchimia» - с вышеназванным «Комментарием» («Comm. TT.») [13] и «Франкогал-лией» («Fr.-G.») в редакции именно 1586 г. [14], где Отман гораздо большее внимание уделяет ссылкам на источники в сравнении с ранними публикациями.
Таблица:
числа обозначают номер страницы, где упоминается тот
или иной автор
Alchimia
Рукопись Издание Сотт. Fr.-G.
Автор Секре Фани-ана ТТ.
Дж. Андреа 441 (21) 103 110 193, 199
Бальдус 443 (31) 103 99, 115 62, 193, 196
Панормитан 443 (31) 103-104 — 203
А. да Изерниа 443 (31) 104 — 67
А. Бруно 443 (31) 104 — —
Дж. Дзанет- 443 (31) 104 — —
тино
Г. де Лапап 443 (31) 104 — 62
Ольдрадус 443 (31) 103 — —
Как мы можем убедиться, исходя из таблицы, только три из восьми авторов не упоминаются в других работах Отмана. Что касается Бруно и Дзанеттино, то их интерес, главным образом пролегавший в плоскости согласования права и меняющихся представлений об окружающем мире, вряд ли был полезен в прочих юридических вопросах, интересовавших Отмана. А вот Ольдрадус (Ольдрадо да Понте), старейший после Изернии - знатока лангобард-ского права - автор из всех перечисленных, игнорируется в прочих трудах. Очевидно потому, что в его работе еще отчетливо не обозначается разрыв между римским правом как принципом и некритичным прочтением Кодекса Юстиниана с беспрекословным следованием его букве. Но не стоит забывать, что Фаниан раньше Отмана в своем доказательстве законности алхимических практик обращается и к Ольдрадусу [9:74, 95], и к Дзанеттино [9:99]. Таким образом, сам Отман вводит в дискурс из нехарактерных
для него источников только Альберто Бруно. Зато в обеих редакциях встречается такой весьма редко цитируемый французский юрист, сторонник превосходства обычного права над римским, как Ги де Лапап. Все эти свидетельства, стилистические и источниковедческие могут послужить дополнительным подтверждением несомненного авторства Отмана. Еще один момент, общий для всех работ парижанина - обильное цитирование Цицерона и отсылки к великому оратору. Черта же не характерная для него, но вполне оправданная в контексте - это, повторюсь, отсылки к каноническому праву, в частности к canon Episcopi, и законам Extravagans, папским декретам, не вошедшим в официальные собрания.
Но что вызывает сомнения - это датировка рукописи Секре. Можно обозначить пять встающих перед нами вопросов, заставляющих усомниться, что 1574 г. - настоящий год ее написания:
1. Почему текст 1574 г. имеет больший объем, содержит большую доказательную базу, лучше стилистически выдержан и части его более органично сочетаются друг с другом? Конечно, это можно объяснить тем, что многие из его тезисов разбираются в других частях издания Фаниа-на и их повторение кажется излишним. Но обычно со временем подобные сочинения усложняются и разрастаются, нежели им свойственна обратная тенденция к сокращению и упрощению.
2. Откуда проистекает такая очевидная логическая привязка собственных рассуждений Отмана к тексту Жака Обера, который опубликован годом позже, если верить дате в рукописи?
3. Почему Вулканиус - ученый, живший тогда в Женеве, целиком и полностью погруженный в ее интеллектуальную жизнь и, как кажется, склонявшийся в ту пору к учению «алхимиков»3 и состоявший с ними в довольно
3 По крайней мере, такое впечатление сложилось у меня при ознакомлении с текстом вышеупомянутого письма Вулканиуса к Редигеру, где
тесных отношениях, - пишет в июне 1575 г., что Отман находится только в процессе написания «некого» труда, ничего не зная о рукописи 1574 г.?
4. Вулканиус пишет, что Отман работает над этим сочинением, «не заботясь о добром имени» [15:248]. Почему в таком случае он публикует текст 1576 г. под псевдонимом, если в 1574 г. рукопись уже должна была быть известна в Женеве, городе, о сохранении доброго имени в котором ему следовало заботиться больше всего?
5. В письме от 27 ноября 1576 г., после публикации Фа-ниана, адресованном все тому же Амербаху, Отман, словно забыв, о чем писал в прошлогоднем письме, выражает неудовольствие, что две страницы из рукописи, связанные с его непосредственным опытом наблюдения за алхимическими трансмутациями, оказались исключены из финального варианта текста. Отман говорит, что намерен написать другую, более полную версию своего трактата [15:254]. Почему тогда она нам неизвестна? Можно, конечно, предположить, что какие-то обстоятельства помешали ему закончить работу. Но куда более вероятно, что текст, датированный 1574 г., и есть позднейший вариант, анонсированный в письме Амербаху, ведь вся критика в адрес редакторских правок Амербаха как будто учитывается в рукописи Секре. По всей видимости, переписчик манускрипта спутал небрежно написанную цифру «7» с четверкой, и можно предположить, что настоящий год написания рукописи Секре - 1577.
В 1602 г. текст Афронцина, наряду с остальными текстами из второго издания Фаниана, будет включен в первый том сборника «Химический театр» [3]. А в 1604 г. в сво-
именно «врачи» становятся мишенью острот автора письма. Однако много позднее, в 1609 г., узнав о смерти Дешена, Вулканиус не находит ни одного доброго слова в его адрес: в длинном списке обвинений в адрес покойного находится место и для шарлатанства в области медицины и химии, которое, был убежден Вулканиус, погубило множество жизней [6:161].
ем труде «К истинной герметической медицине» [17:5861] уже сам Дешен принимается за оправдание алхимии с точки зрения закона. В формулировках своих эта часть его сочинения несколько отличается от тех тезисов, к каким прибегает Отман. И хотя, разумеется, влияние этих мыслителей друг на друга было взаимным, скорее все же здесь Отман больше влияет на Дешена, чем двадцатью восемью годами ранее наоборот.
Данные тексты представляют немалый интерес для истории науки. Они дают частное представление о натурфилософских воззрениях эпохи через призму автора, серьезно не погруженного в естественнонаучные исследования, о перцепции натурфилософии, приближенной к ее восприятию в широких кругах. Отман приводит, с одной стороны, в оригинале цитату Аристотеля из «Топики» (105b): 9sin уар av тц то шю nvog sipn^evov ¿v562pu4, - а с другой, апеллирует к опытному знанию. Это явственно обозначает для нас совершавшийся в то время тяжелый и медленный переход от схоластической философии с ее первостепенной значимостью логоса - которая обнаружила через этот самый примат логоса номинализм самой радикальной формой своего развития, - к зарождению методологии, которую уже можно определить как научную.
Профессор римского права Женевского университета Франсуа Отман, основываясь на эмпирическом опыте и ряде теологических и натурфилософских авторитетов, выкристаллизовал принципы римского права, соединил их с элементами канонического права и законами Extravagans, в большей степени выделяя последние (в рукописи Секре). Он принимает и поддерживает юридическую философию постглоссаторов Дзанеттино и Бруно, под давлением духа времени рассматривавших закон как принцип, но не как абстрагированный, абстрагированный в том числе от ме-
4 «.. .ведь можно выставлять в качестве тезиса слова известных философов» [ 18:441 (22); цит. на русск.: 1:т. 2, с. 363].
таморфоз развития представлений об окружающей среде, непреложный догмат. И, руководствуясь этим принципом, Отман переносит юридическую оценку на современные ему науки и ремесла. Подобный синтез натурфилософских и правовых источников, а также результаты собственных алхимических практик приводят Отмана к заключению, «что алхимическое искусство допустимо в добропорядочном обществе, а его мастера заслуживают уважения и вознаграждения, как и их труд» [18:446 (53-54)].
В многочисленных работах уже XVII века такие авторы как ученик Вулканиуса Ансельм де Бодт, Михаил Сенди-вогиий (Михал Сендзивой), Рене Декарт, Даниель Зеннерт, Пьер Гассенди, Атанасиус Кирхер и другие формируют две противоборствующие концепции. Первая концепция -это концепция атомизма, или недифференцированных частиц, которая очевидна в работах сторонников алхимии, включая самого Исаака Ньютона. Вторая гипотеза говорит об изначально наделенных материальными свойствами «саморазворачивающихся» корпускулах, или «семенах материи». И именно она была взята на вооружение противниками алхимии5.
В конце концов, вышеперечисленные мыслители выводят историю науки на финишную прямую, ведущую к Научной революции середины XVII в., и к тем представлениям, которыми так или иначе мы оперируем теперь. Причем, сколь бы парадоксальным это не казалось, представления алхимиков находят большее отражение в современной молекулярной химии и оказали большее влияние на становление ее раннего прообраза, чем взгляды противников реальности алхимических преобразований.
5 Эту тему подробно раскрывает в своей статье «Мистерия живых корпускул: Атомизм и порождение жизни у Зеннерта, Гассенди и Кирхера» Х. Хираи [11]. На примере Кирхера она рассматривается в моей статье «Hermes Mechanicus: отвержение алхимии отцом Атанасиусом Кирхе-ром (1602-1680) в контексте герметической доктрины и научных взглядов его эпохи» [2].
Литература
1. Аристотель. Сочинения в 4-х т. М., 1976-1983.
2. Сахарчук И. Hermes Mechanicus: отвержение алхимии отцом Атанасиусом Кирхером (1602-1680) в контексте герметической доктрины и научных взглядов его эпохи. // Феномен алхимии в истории науки, философии, культуре, IV международная научная конференция. / Отв. ред., состав., вс. ст. Б. К. Двинянинов, В. Н. Морозов. - СПб., 2022. С. 20-34.
3. Afroncinus Th. De Iure Alchemiae responsum. // Theatrum Chemicum. Argentorari : Sumptibus Lazari Zetzneri, 16021661. 6 vols. T. 1, P. 63-67.
4. Aubertus I. De metallorum ortu et causis contra Chemistas brevis et dilucida explication. Lugduni: Apud Iohannem Berion., 1575.
5. Bodin I. De la Démonomanie des Sorciers. Paris: Iacques du Puis, 1580.
6. Cazes H. Bonaventura Vulcanius, Works and Networks: Bruges 1538-Leiden 1614. Leiden: BRILL, 2010.
7. Erastus Th. Disputationes de medicina nova Philippi Paracelsi: In qua, quae de remediis superstitiosis & magicis curationibus ille prodit, praecipue examinantur. Basileae: Apud Petrum Pernam, 1572. 2 vols.
8. Fanianus Io. De arte metallicae metamorphoseos liber singularis quo omnia, quae ad philosophici lapidis opus pertinent, apertissime describuntur. Parisiis: Apud Gulielmum Guillard, 1560.
9. Fanianus Io. De arte metallicae metamorphoseos liber singularis. Quo omnia, quae ad philosophici lapidis opus pertinent, apertissime describuntur. Item De iure artis alchemiae veterum auctorum, & praesertim iurisconsultorum iudicia et responsa ad quaestionem an alchemia sit ars legitima. Basileae: apud Petrum Pernam, 1576.
10. Grafton A., Newman W.R. Introduction: The Problematic Status of Astrology and Alchemy in Early Modern Europe. // Grafton A., Newman W. R. (eds.) Secrets of Nature: Astrology and Alchemy in Early Modern Europe. Cambridge, MA: Harvard University Press, 2001. P. 1-37.
11. Hirai H. Mysteries of Living Corpuscles: Atomism and the Origin of Life in Sennert, Gassendi and Kircher. // Early Modern Medicine and Natural Philosophy. Ed. Peter Distelzweig et al. Dordrecht: Springer, 2016, P. 255-269.
12. Hirai H. The World-Spirit and Quintessence in the Chymical Philosophy of Joseph Du Chesne. // Chymia: Science and Nature in Medieval and Early Modern Europe (1450-1750). Ed. Miguel Lopez-Perez. Cambridge. 2010. P. 247-261.
13. Hotomanus F. Commentarius in TT. Digestor et Codic. de Pignoribus et Hypothecis. Basileae: Per Eusebium Episcopium & Nicolai fr. haeredis, 1576.
14. Hottomanus F. Francogallia: Nunc quartùm ab auctore recognita, & praeter alias accessiones, sex novis capitibus aucta. Francofurdi: Apud heredes Andreae Wecheli, 1586.
15. Kahn D. Alchimie et Paracelsisme en France à la fin de la Renaissance (1567-1625). Genève: Librarie Droz, 2007.
16. Quarcetanus Io. Ad Iacobi Auberti Vendonis De orta et causis metallorum contra Chemicos explicationem; ac primum ad ejus Epistolam convitiatoriam, qua Paracelsicorum, quos vocat, nonnula remedia evertere conatur; Brevis Responsio. // Theatrum Chemicum. Argentorari : Sumptibus Lazari Zetzneri, 1602-1661. 6 vols. T. 2, p. 150-178.
17. Quarcetanus Io. Ad veritate Hermeticae Medicinae ex Hippocratis veterumque decretis ac Therapeusi: nec non vivae rerum anatomiae exegesi, ipsiusque naturae luce stabiliendam, adversus cujusdam Anonymi phantasmata Responsio. Lutetiae Parisiorum: Apud Abrahamum Savgrain, 1604.
18. Secret F. Un document oublié surFrançois Hotman et l'alchimie // Bibliothèque d'Humanisme et Renaissance. Basle: Librarie Droz. T. 42, No. 2 (1980). P. 435-446.
