CC BY
346
Водолаго М.В.,
преподаватель Ульяновского государственного университета
«О ЗАКОНОПОЛОЖЕНИИ» А.Н. РАДИЩЕВА
Эта работа — последняя в творческом наследии А.Н. Радищева 6 — результат размышлений писателя-гуманиста, правовозвестника революционных идей о юридических реформах в России в период его пребывания в ссылке в Сибири, отражающих воззрения Монтескье, Руссо, Беккариа и отчасти энциклопедистов.
По мнению писателя, закон постановляется для того, чтобы каждый гражданин знал свои права и обязанности, запреты и дозволения, существующие в государстве. «Закон в гражданском обществе служит... знаком, показующим стезю шествия правильного, и маяком, знаменующим деяния опасные, которых в общежитии удаляться должно».
1 См.: Екатерина II. Наказ Комиссии о составлении проекта нового Уложения // Екатерина II. О величии России. М., 2006. C. 139.
2 Кизеветтер A.A. (1866—1933) — российский историк, общественный деятель, член-корреспондент АН СССР (1925; член-корреспондент РАН с 1917).
3 Кизеветтер A.A. Из истории законодательства в России. XVII—XIX вв. Ростов н/Д, 1904. С. 21.
4 Омельченко O.A. Просвещенный абсолютизм в России в контексте политико-правовой культуры XVIII в. // Омельченко O.A. Власть и Закон в России XVIII в. Исследования и очерки. М., 2004. С. 412. Следует согласиться и с Ф.В. Тарановским, который, анализируя «Наказ», писал, что границами монархической власти предстают не чьи-либо права, а ограничение вытекает из «вышнего искусства государственного управления» с просветительными задачами последнего. Таким образом, власть. не вступает в сферу принципов правового государства, но остается в пределах просвещенного абсолютизма» (Тарановский Ф.В. Политическая доктрина в Наказе Императрицы Екатерины II // Тарановский Ф.В. История русского права / под ред. и с предисловием В.А. Томсинова. М.: Зерцало, 2004. С. 180).
5 Павленко Н.И. Екатерина Великая. 6-е изд. М.: Молодая гвардия, 2006. С. 105.
6 Здесь и далее, если специально не оговорено, см.: РадищевA.K Полн. собр. соч. М.-Л., 1952. Т. 3. С. 145—165.
Однако надо иметь в виду, что он не всегда способен охранять права каждого от притязаний иных лиц, предотвратить преступления. Именно поэтому законодатель предусматривает наказание за их совершение. «Казнь законная 1 не есть иное что, как ограда прав общих и частных, и оплот, постановленный против пороков, все растлевающих, против неистовства нарушившего, против буйства, все ниспровергающего, против неправды, злобы и пагубных их следствий, против злодейства и преступления». Таким образом, наказание писатель рассматривал как юридическое последствие преступления, «необходимое зло», тягостное для «человеколюбивого законоположника». По сути, он пришел к понимаю наказания как средства защиты государственных, общественных и личных интересов, его зависимости от тяжести совершенного деяния. «Общая польза требует, чтобы преступления не совершались и, в особенности, чтобы не совершались преступления наиболее вредные для общества. Поэтому препятствия, сдерживающие людей от преступлений, должны быть тем сильнее, чем важнее побуждения к совершению преступления». Следовательно, должна быть соразмерность между преступлением и наказанием; наказание должно соответствовать природе самого преступления.
Интересным представляется позиция писателя к применению конфискации в качестве вида наказания. В систему наказаний он ее не включал. Можно определенно сказать, что сделано это было осознанно. Радищев неоднократно указывает, что применение конфискации имущества как дополнительного наказания в первую очередь тяжким бременем ложится на близких осужденного, его наследников.
Причины отказа от конфискации лежат во взглядах писателя на собственность. В ряде своих произведений он выступает защитником частной собственности. Вместе с тем для него было очевидным, что «образ всякого правления влечет за собой неравенство имений... Опыт всех веков и настоящее государств состояние доказывают невозможность равенства имений. А неравенство оных производит, с одной стороны, нищету, с другой — роскошь»2.
Основное зло он видит не в частной собственности, а в ее феодально-крепостнической форме, потому выступает за равное для всех право собственности. Конфискация же имущества как вид наказания могла быть использована для лишения отдельных лиц их естественного неотъемлемого права — права собственности.
1 Под «казнью законной» Радищев понимал уголовное наказание. Кстати сказать, им ранее иначе определялась сущность наказания. Так, он писал: «Наказание есть удовлетворение закону для отвращения будущего такого же вреда» (РадищевА.Н. Полн. собр. соч. Т. 3. С. 188).
2 Радищев А.Н. Избр. философ. соч. М., 1949. С. 293.
Говоря об исторической изменчивости законов, Радищев отмечает, что они должны соответствовать присущей времени их действия социальной действительности. Изменения в обычаях, нравах, в образе мыслей необходимо своевременно отражать в нормативных актах, в противном случае они не могут выступать регулятором общественных отношений, «деятельность их мертвеет, права и обязанности становятся ненадежными». Прежние правовые обязанности исчезают, но зато появляются новые, не известные закону. Деяния, ранее встречавшиеся редко, становятся столь частыми, что уже не получают осуждения со стороны обывателей, поэтому «меч правосудия, на них исторгнувшийся, видя их общим мнением одобренные, цепенеет, не смея наказывать того, кого все одобряют». Не менее опасна ситуация, когда старый закон истолковывают исходя из возникших потребностей, «вместо литерального его к деяниям присвоения, и невинность восплачет».
«Сии то суть, как и многие другие истинные причины, для которых всегда и везденужно было исправление законов обветшалых, издание новых и уничтожение прежних. Но когда разум любомудрия, сопровождаемый светильниками наук, действие свое благотворное простер посреди народного общества, и даже на самих правителей народов; если все начинают заботиться о благе общественном, если начинают постигать основание своих прав и обязанностей; когда лучшие о всех вещах начинают иметь понятие, — тогда настает благоспешный час дать народу новое уложение, основанное на истинных и непреложных понятиях о всех предлогах общественных, сообразное умоначертанию общему, не уважая больше древних вредных предрассуждений, коим одна поноровка произведет то пагубное следствие, что препнет шествие ко блаженству на целые столетия и благоденствие народное возвержет опять далеко от истинной его цели».
Мудрый законодатель должен ограничить права «неистовых самолюбцев» для пользы миллионов, создать для всех единый закон; только в этом случае будет обеспечена общая безопасность.
По мнению Радищева, к началу XIX в. в России имелись все необходимые предпосылки для правовой и судебной реформы. Законоположения, сложившиеся в период царствования Петра I, уже не отражали экономические, социальные, духовные, национальные составляющие бытия народов государства, многоконфессиональность при ведущей роли христианской религии и т.д.
В работе, по сути, на наш взгляд, впервые заложены криминологические основы уголовного законодательства, дается развернутая программа криминологических и социологических исследований. Об этом свидетельствует ряд моментов. Так, автор ратует за гласность принятых судебных решений и судебной статистики. «Судить о том, поколику деяния граждан
идут стезею закона или от нее устремляются, и поколику общее мнение дает законам другой оборот и действие их делает тщетным, — ничто толико не удобно, как картина тех деяний, которые сделаны гласными, которые подлежали законному исследованию и рассмотрению и над которыми испытывало остроумие судей при постановлении решений».
Из «судопроисшествий» можно сделать следующие непреложные выводы: 1) какие права чаще всего нарушаются; 2) причины и мотивы подобных нарушений; 3) о сути указанных причин, их характере, признании их общими или частными, относительно постоянными или временными; 4) к каким ухищрениям прибегают виновные в целях уклонения от ответственности; как им в этом помогают должностные лица, в частности путем придания преступному деянию иного вида; 5) почему невиновные признаются ответственными за деяния; не кроется ли причина в несовершенстве самого закона, его неясности, неточности отражения в нем криминообразующих признаков либо из-за неправильного его истолкования; 6) «когда, где и для чего преступление идет смело, имея вид бодрый и наглую осанку»; 7) почему подобные деяния остаются безнаказанными; 8) почему между совершением преступления и наказанием имеется большой временной разрыв, не только снижающий предупредительный эффект наказания, но и более того, устраняющий всякую его полезность; 9) почему уголовные дела расследуются десятилетиями, а некоторые гражданские дела разрешаются в течение еще более длительного времени.
«Тут явны могут быть и обнаружатся: деятельность, остроумие, бескорыстие, честность, беспристрастие и добродетель или — нерадение, злоупотребление, гнусность видов и намерений, скрытое или явное мздоимство, лицеприятие, поноровка, невежество и глупость судей судящих. Тут исторгается из груди нашей вздох печали, видя одного добродетельного судью или градоначальника среди толпы беспутной, мздоимной, неистовой и ухитренной, стенящего под званием своим, ...глас его в суде звенит бесплодно и утщетит-ся его благонамерением. Тут же на веждях наших появится еще радостно блестящая [картина], видя повсюду судей, судящих в правду, без лицеприятия, без нарушения данной клятвы, во имя судьи предвечного».
«Судопроисшествия» — криминологическая основа для будущего законодательства. На основе обширной судебной практики за достаточно длительный период времени можно оценить достоинства и недостатки закона, внести в него изменения или вообще принять новый акт. При этом законодатель должен иметь в виду и фактическую наказуемость деяний (судебную пенологию), что дает возможность определить обоснованность санкций норм.
Хотя, надо заметить, Радищев, прежде всего, был сторонником предупреждения преступлений. «Правило всякого законоположения, — писал
он, — правило, долженствующее почитаться всегда аксиомою, есть: что лучше предупреждать преступления, нежели оные наказывать».
Для обеспечения законопослушного поведения граждан у власти есть разные средства. В целом они подразделяются на три группы мер: а) запрещающие; б) стимулирующие (побуждающие); в) предупредительные. Первые отражают уголовно-правовой метод регулирования, предусматривающий запрет деяния под страхом уголовного наказания; вторые предполагают поощрения (они встречаются во многих законодательных актах, но, по мнению Радищева, должны быть систематизированы в одном уложении); третьи «учреждения полицейские, и к постановлениям, касающимся или до воспитания народного вообще, или до учрежденных училищ и пособий к учености, или — до постановлений, определяющих общие мнения».
«Судопроисшествия» за разные годы и из разных областей России, во-первых, позволят определить общие причины преступлений или судебных тяжб, и во-вторых, на этой основе принять соответствующие меры к их предупреждению в будущем. Указанные меры в целом должны либо обеспечивать неотвратимость наказания за содеянное, либо, видя безуспешность противодействия определенному виду преступления средствами уголовного права, декриминализировать его.
Для надлежащего криминологического обеспечения законотворческой деятельности Радищев полагал необходимым иметь ведомости о преступлениях из присутственных мест всех губерний России. В них должны содержаться сведения о: 1) происшествии или описание преступления; 2) мотивах совершения преступления и его причинах; 3) средствах установления истины по делу; 4) доказательствах, на основании которых сделан вывод о совершенном преступлении; 5) квалификации деяния в суде; 6) назначенном наказании.
По сути дела, речь идет о судебной статистике, первичной группировке статистических данных.
В ведомостях об уголовных делах, наряду со статистикой преступлений, представленной по различным годам, необходимо указывать род преступлений (например, убийства, разбои и т.д.).
Особо следует выделять преступления судей и градоначальников. «В России зло сие обширный и глубокий пустило корень; сие известно всем, но преступления таковые из них редко становятся гласны, по крайней мере, в соразмерности их повсеместности».
Ведомости о частных преступлениях должны содержать сведения об оскорблениях, оскорбителе и оскорбленном.
В дополнение к указанным ведомостям необходимо иметь данные о подкупе судей или приказных. Возможно, они могут в какой-то мере объяс-
нить разные решения по аналогичным делам: «глупость судей бывает тому виною, неясность ли законов, или какая превратность».
Полнота картины состояния законности в государстве обеспечивается наличием дополнительных сведений о: 1) количестве лиц, находящихся под стражей; 2) количестве осужденных; 3) количество лиц, осужденных к ссылке; 4) режиме содержания в тюрьмах; 5) совместном содержании осужденных и лиц, заключенных под стражу до суда.
Наряду с указанными ведомостями Радищев полагал необходимым иметь данные о судебных процессах по спорам об имуществе (отдельно о недвижимом имуществе), по так называемым межевым спорам, а также о делах, рассматриваемых «духовными правительствами» (Святейшим синодом и др.). Отдельные ведомости должны быть о: количестве народа по губерниям и округам; количестве земель по губерниям и округам с их подробным описанием; о рудокопных заводах и других фабриках, мельницах и «проч. рукоделиях, и вообще об образе прокормления по губерниям и округам»; выезжающих с постоянного места жительства по паспортам; «числе обращающихся на заводах и фабриках и о количестве их произведений, и кем и коликим числом производятся работы»; податях всех наименований и др.
«Сохранение общего порядка или благочиния относится и надзирает: 1) за тишиною общественною, 2) за общею сохранностью; 3) за здоровьем; 4) за добрыми нравами; 5) за воспитанием; 6) за призрением бедных; 7) за дорогами, реками, каналами, и к тому принадлежащим; 8) за мнениями, если такая полиция свойственна цензуре».
Как видим, Радищевым разработана целая программа криминологического исследования, охватывающего различные аспекты социального бытия.
Особое внимание писатель обращает на воспитательную функцию закона. Кстати сказать, он впервые в России в качестве цели законодательства выдвигает воспитание граждан. По его мнению, под этим ракурсом законодатель обязан рассматривать каждый законодательный акт, а особенно те, которые непосредственно направлены на воспитание населения.
Важнейшим средством борьбы с преступностью Радищев считает искоренение социальных причин преступности и в первую очередь ликвидацию крепостничества, установление равенства всех перед законом, справедливого правосудия, распространение просвещения, уничтожение насаждаемого правительством пьянства.
Автор замечает: пьянство — порок; в России этот порок, по сути, поощряется и распространяется правительством за счет винных откупов. Они составляют важную часть государственного дохода. «Доход, может быть, необходимо нужный; то законодатель, о сем здраво размышляющий, должен
на весы любомудрия, человеколюбия и здравой политики возложить в одну чашу истребление вкоренившегося порока, в котором находится корень многих злодеяний и преступлений, — сие докажут самые ведомости о преступлениях, — а в другую — доход великий государственный, может быть, пятую или шестую часть всех доходов, что дает перевес? Нужно, кажется, истребить порок и корень многих преступлений и болезней, следовательно, уничтожить откуп винный».
Радищев считал, что законодатель должен учитывать опыт зарубежных стран. «Римляне, когда восхотели иметь лучшие законы, послали оные отыскивать в Греции, и Афины дали некоторым образом первое уложение Риму». В частности, рекомендовал учесть опыт квакеров в Пенсильвании, добившихся отмены не только смертной казни, но и телесных наказаний за какое бы то ни было преступление.
Указанный опыт важен еще и потому, что в России наказания в бытность писателя напрямую зависели от сословий.
Важно иметь в виду, что в разных государствах одни и те же преступления наказываются одинаково, однако при этом их распространенность различна. «Какая то причина — разность нравов, или лучше полицейские учреждения, или благонравие... Нельзя сказать, чтобы строгость была тому причиною, хотя то и часто бывает, что строгость делает закон тщетным».
