CC BY
162
Щербакова Л.М.
«Ретроспективный анализ женской насильственной преступности»
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
РЕТРОСПЕКТИВНЫЙ АНАЛИЗ ЖЕНСКОЙ НАСИЛЬСТВЕННОЙ ПРЕСТУПНОСТИ
Л.М. Щербакова
THE RETROSPECTIVE ANALYSIS OF WOMEN'S CRIME OF VIOLENCE
Sherbakova L.M.
Women's violence delinquency is viewed in historical aspect. Different sources allowing determining types of women's crimes of violence, their motives and conditions are analyzed. Woman's social status in different historical periods is determined having great criminological importance.
Рассматривается женская насильственная преступность в историческом аспекте. Анализируются различные источники, позволяющие определить виды1 насильственных преступлений, совершаемых женщинами, их причиныI и условия. Определяется социальная роль женщиныi в обществе в различные исторические периоды , что имеет важное криминологическое значение.
УДК 343.979
Для современного анализа состояния и тенденций женской насильственной преступности чрезвычайно важно использование исторического подхода к данной научной проблеме, поскольку без обращения к историческим корням научного знания не может быть адекватно осмыслена система идей и категорий, образующих его современный уровень. «История не только предостерегает от повторения прежних ошибок и повторного открытия одного и того же. Она показывает направление движения, откуда мы идем, дает возможность спрогнозировать наше развитие» (1).
Такое научное осмысление возможно сделать лишь применяя комплексное, исторически-системное изучение философских, религиозных, научных, мировоззренческих и иных сведений о данном явлении. При этом интересующую информацию можно получить в большей мере из литературных источников, так как какой-либо систематизированной статистической отчетности до наших дней не сохранилось.
Ученые считают, что первые исследования преступности в России провели как раз статистики, именно они начали первый этап развития российской криминологии (2). Связывают это начало с именем А.Н. Радищева (1749-1802), который в конце ХУШ века провел интересное исследование, опубликованное под названием «О законоположении» (1801), где была впервые в мире изложена и обоснована теория судебной статистики и в качестве одной из единиц на-
блюдения названы судопроисшествия, предложена программа этого статистического наблюдения, первичная группировка и сводка, анализ получаемых данных. А для чего это делать, он писал, в частности, что «из судопроисшествий можно делать неложные и прямые заключения: 1) какие права в обществе бывают чаще других нарушены; 2) какие к нарушениям бывают побуждения и причины ...». И далее: «Ведомости... должны быть следующие:. где сколько публичных домов или борделей, и сколько числом торговых женщин, с показателем сколько платят за наем двора, сколько имеют услуги. Сии ведомости нужны, когда дело будет о нравственности граждан, ибо вопрос великий есть в законодательстве - запрещение ли нужно в сем случае, или дозволение того, чего запретить нельзя. В Берлине, прежде сего в Амстердаме, все женщины такие под влиянием полиции.». Не безынтересна, на наш взгляд, и следующая мысль автора (1801 г.): «Нужно постановить некоторые правила и сделать постановления, которые нагибали, так сказать, общий разум и нравы в благо. Я для примера здесь только скажу следующее: признается всяк без предубеждения судящий, что пьянство есть порок, а в России есть порок народный, общий; ... корень многих злодеяний и преступлений, -сие докажут самыя ведомости о преступлениях...». (3).
Первое в России эмпирическое криминологическое исследование было проведено в начале Х1Х века академиком К. Германом на тему: «Изыскание о числе самоубийств и убийств в России за 1819 и 1820 годы», по материалам которого К. Герман выступил на заседании Академии наук в России 17 декабря 1823 года. Когда же министр народного просвещения А. С. Шишков давал разрешение на публикацию этого доклада, он подчеркнул: «Статью о исчислении смертоубийств и самоубийств, приключившихся в два минувшие года в России, не почитаю к чему-нибудь нужною, но и вредною. Надлежало бы к тому, кто прислал ее для напечатания, отослать назад с замечанием, чтобы и впредь над такими пустыми вещами не трудился. Хорошо извещать о бла-
гих делах, а такие, как смертоубийства и самоубийства, должны погружаться в вечное забвение» (4). Несмотря на это, в дальнейшем подобные изыскания были продолжены. Более того, в 1832 г. был принят Свод уставов о предупреждении и пресечении преступлений, который вошел в Свод законов Российской империи в 1833 г. и являлся первым криминологическим законом в мире.
В.Н. Кудрявцев высказывает мнение о том, что учет преступности стал вестись лишь с 1870-х гг. (5). Многие исследователи полагают, что начало изучению женской преступности как самостоятельного структурного элемента преступности в целом было положено также во второй половине 19 века и связывают это с именами Л. А. Ж. Кетле (1796-1874) и Ч. Ломброзо (18361909).
Именно после выхода в свет работ Ч. Ломброзо (в том числе и книги «Женщина преступница и проститутка») специалисты начали проводить исследования личности преступниц. Они пытались найти главную, стержневую причину преступного поведения женщины. Почему женщина продолжает совершать преступления, несмотря на тяжесть установленного наказания? Ч. Ломброзо и его последователи называли эту потребность «преступным импульсом».
Ч. Ломброзо изучал строение черепов мужчин и женщин, содержащихся в тюрьмах. В результате этого вышла книга под названием «Преступный человек» (1876 г.), в которой изложена теория, что все черепа людей, преступивших закон, имеют определенные отклонения от нормы, что сближает их с животными. Среди «врожденных аномалий» он назвал низкий лоб, сплющенный лоб, бледное лицо, большие скулы, грубая нижняя челюсть, глубоко сидящие глаза и т.д. Ч. Ломброзо считал, что преступники являются атавистическим явлением, шагом назад на пути эволюции. А главный вывод был таков: преступниками не становятся, а рождаются; преступление - явление естественное. Женскую преступность Ч. Ломброзо объяснял наследственностью и преобладанием врожденных мужских качеств (6).
Ш Щербакова Л.М.
«Ретроспективный анализ женской насильственной преступности»
Антропологическое направление в России получило развитие лишь как биосоциальное. Так, Н.А. Неклюдов в 1865 г. в книге «Уголовно-статистические этюды» доказывал, что основная «космополитическая» причина преступности - возраст людей. Д.А. Дриль (1846-1910) писал: «Преступность возникает обыкновенно на почве болезненной порочности и исцеляется или медицинским лечением, или благоприятным изменением жизненной обстановки. Эта болезненно-порочная природа передается далее путем унаследования дефектов» (7).
Известны и работы П.Н. Тарновской, в частности «Женщины-убийцы» (1904 г.). В своем труде автор тщательно и обстоятельно исследовала личности и поведение 160 женщин-убийц, в основном жительниц Европейского центра России. Все преступницы подвергались антропометрическим измерениям, а большинство из них - функциональному исследованию зрения, слуха, обоняния, вкуса, общей и болевой чувствительности. Собирались сведения о прошлой жизни этих женщин и их семей, в том числе о занятиях, болезнях, характерах, склонностях и привычках, а также психологическая информация, полученная в процессе бесед с преступницами.
На основании анализа полученного материала П. Н. Тарновская приходит к следующим выводам: имеются некоторые различия антропологического характера между преступницами и непреступницами, а также между отдельными подтипами убийц. Она приходит к заключению, что при относительно плохо развитом и меньшем по емкости черепе «наделенные многочисленными анатомическими признаками вырождения -дистрофиями лица, головы, ушей, зубов, изменениями в деятельности органов чувств, отягощенные неблагоприятной наследственностью, женщины-убийцы представляют еще большие отклонения в психическом и половом отношениях. Порывистые и импульсивные или нравственно притупленные, не чувствующие зла, с неправильной, извращенной половой функцией или, наконец, явно больные с душевными и нервными расстройствами, преступницы действительно
представляют своеобразный дефектный плод ослабленной или измененной жизненной энергии их восходящего поколения... Мы имеем дела с людьми, неправильно развитыми с первых дней зачатия» (8).
Иначе объясняли преступность женщин сторонники социологической школы. Они учитывали социальное положение женщины, ее отрешенность от политической и общественной жизни, замкнутость в рамками домашней жизни. Так, Л.А.Ж. Кетле утверждал, что у мужчин склонность к преступлению выражена гораздо сильнее, чем у женщин, так как последние в большей мере находятся под влиянием чувств, им свойственны стыд и скромность, а также, поскольку в силу своей социальной зависимости и уединенности они имеют меньше возможностей для совершения преступлений; кроме того, по причине их физической слабости, женщины не всегда могут воспользоваться теми обстоятельствами, которые способствуют преступлению (9).
Социологические исследования преступности продолжили И.Я. Фойницкий («Факторы преступности», 1893 г., «Женщины-преступницы», 1893 г.), Е.Н. Тарнов-ский («Изменение преступности в различных общественных группах», 1889 г. и др.), М.Н. Гернет (1874-1953) («Общественные факторы преступности», 1905 г., «Преступление и борьба с ним в связи с эволюцией общества», 1916 г. и др.) и др.
В работах М.Н. Гернета, В.А. Внукова, И.Я. Фойницкого содержались не только статистические данные о преступности женщин конца Х1Х - начала ХХ в., но и объяснялись ее причины. Так, И.Я. Фойниц-кий, (10) ссылаясь на французского исследователя Г. Тарда, отмечает, что ослабление женской преступности коренится более в факторах социальных, чем физиологических и в параллель приводит известный факт смерти от молнии вдвое меньшего числа женщин, чем мужчин, поясняя, что, конечно, это зависит не от физиологических особенностей пола, а от более домашней, более сидячей жизни женщин, т. е. опять таки от фактора социального свойства.
По данным французской статистики конца Х1Х в. мужская преступность в преступлениях против личности составляет 41% от всех подсудимых мужчин, а в преступлениях против имущества 59%; женская же преступность в преступлениях против личности составляет 51%, оставляя только 49% для преступлений имущественных (И.Я. Фойницкий отмечает: Данные всех культурных стран свидетельствуют, что участие женщины в преступности их значительно слабее мужского, колеблясь между одной десятой (Россия) и одной пятой (Пруссия, Англия) и давая среднюю в 1/6 (Италия, Франция, Австрия). Между тем как мужчину в его преступлениях против личности особенно характеризуют изнасилование и лю-бострастие (61%) и другие деяния, требующие физической силы, каковы убийство предумышленное (14%) и умышленное (10%), тяжкие и смертельные телесные повреждения (8%), женщина свою преступную деятельность направляет преимущественно против жизни детей (детоубийство и изгнание плода, 74%), давая также высокую цифру для убийств предумышленных (10%) и частью умышленных (3%), особенно для отравления, где число подсудимых женщин (70%) в 2,5 раза превышает число подсудимых мужчин.
Следует подчеркнуть, что и в Х1Х в. для женщин были характерны практически все виды преступлений, предполагающих насильственную деятельность. Кроме перечисленных выше, это и разбои, грабежи, кражи со взломом.
Не безынтересно, по нашему мнению, и следующее суждение автора: если существуют преступления, притом столь тяжкие, как посягательства на жизнь детей, супруга и отравление, которые совершаются женщинами даже чаще чем мужчинами, то, значит, слабую наклонность их к прочим преступлениям должно объяснить не высшею степенью нравственности женщины, а отсутствием благоприятных для того условий. При этом автор отмечает: «. обращает на себя внимание слабая, относительная, женская преступность в апреле и мае, месяцы любви, и высокая цифра женской преступности по
делам об убийстве родственном и супругов в месяцы страды; цифры же отравления у женщин не подчиняются закону жара и крупнейшие из них приходятся на холодные месяцы - февраль, март и октябрь».
В.А. Внуков, исследуя данную проблему, установил разницу между мужской и женской преступностью, ее рост в зависимости от положения женщины в обществе. Например, Балканские государства, где женщинам, особенно женщинам-мусульманкам, предписывался затворнический образ жизни, отличались наименьшей преступностью среди них. В Англии же, с наиболее широкими правами женщин, процент женской преступности, наоборот, был сравнительно высок (11).
М. Н. Гернет, анализируя статистику преступлений, высказал ряд справедливых критических замечаний в адрес уголовно-антропологической школы Ч. Ломброзо, представители которой, как отмечалось выше, считали женщину более способной к преступлению, чем мужчину (12). Такой взгляд, по мнению ученого, основывался на анатомических и физиологических свойствах организма в механизме преступного поведения. Объявив женщину стоящей на более низкой ступени развития, они прогнозировали высокую криминальную активность лиц женского пола. А поскольку данные уголовной статистики свидетельствовали об обратном, то к цифрам женской преступности они добавляли сведения о женской проституции, так как считали, что тип преступницы и тип проститутки схожи между собой.
Ретроспективный взгляд на данное явление свидетельствует о том, что уровень женской преступности на протяжении последних 150 лет по сравнению с мужской был весьма незначителен. Как отмечал М.Н. Гернет, «повсюду общее количество женщин-преступниц значительно уступает количеству преступников-мужчин» (13). Например, в России за период с 1889 по 1893 гг. женщины среди осужденных общими судами составляли 12%, еще меньше был их удельный вес в 1856-1860 гг. - 6,8%, в 18741878 гг. - 9,7 %. В начале ХХ в. общая зако-
Ш Щербакова Л.М.
«Ретроспективный анализ женской насильственной преступности»
номерность, характеризующаяся значительным количественным перевесом мужчин над женщинами в общей массе осужденных за преступления, практически не изменилась. В 1909-1910 гг. общими судами было осуждено 92,3-93,7 % мужчин и 6,3-7,7% женщин, а мировыми судами - соответственно 83,087,7 и 12,3-17,0%.
В 20-х годах и научная литература и официальная уголовная статистика уделяли женской преступности большое внимание. В этот период в исследованиях, как правило, преобладает описательный уровень изучения женской преступности, который именуется в науке феноменологическим (с помощью данного метода явление (феномен) лишь описывается, но не объясняется). В то же время стали появляться исследования, в которых делалась попытка подвергнуть оценке не только физиологические параметры преступных типов, но и вникнуть в сферу их мироощущения и восприятия окружающей обстановки. В некоторых работах весьма эффективно используется метод анализа и интерпретации конкретных примеров насильственного преступного поведения женщин. К примеру, в статье Е. К. Краснушкина и Н.Г. Холзаковой «Два случая женщин убийц-гомосексуалисток» (1926 г.) дан развернутый и обстоятельный, в первую очередь психологический анализ совершенных женщинами убийств. Этот анализ дополняется ценными наблюдениями психиатрического характера, а также медицинскими данными. Большое внимание уделяется действию наследственных факторов.
За 50 лет существования Советского государства в преступности не появилось каких-то новых черт или тенденций, увеличивающих ее количественно или качественно, - отмечает в своей монографии «Преступление и преступность» (1969 г.) Н.Ф. Кузнецова. При этом она указывает, что сходные черты в структуре преступности обнаруживают родство и преемственность этого социального явления с дореволюционной преступностью.
В начале 70-х годов прошлого столетия проблемы женской преступности вновь стали привлекать к себе внимание исследо-
вателей. При этом, изучению стали подвергаться не только статистические закономерности и особенности личности женщин-преступниц, но и целые видовые проявления их преступного поведения, а также особенности микросоциальной среды, в том числе и в местах исполнения наказания.
В работах Ю.М. Антоняна, М.Н. Го-лоднюк, В.Н. Зырянова, В.А. Серебряковой и др. раскрывается специфика преступности женщин, ее качественно-количественные характеристики, отличные от преступности мужчин, позволяющие выделить ее в качестве самостоятельного структурного элемента всей преступности.
Следует отметить, что большинство исследований проблем женской преступности относилось к периоду относительной стабильности социально-экономических отношений в обществе. Динамика преступности в то время была плавной, происходил постепенный ее рост, без рывков. Процессы и явления, детерминирующие преступность, практически не менялись. При этом выявленные закономерности обладают известной степенью достоверности и практической значимости. Они помогают объяснить новые тенденции в преступности, которые имеют место в последующие годы.
И в этом смысле прав Г.И. Забрян-ский, который утверждает: «Изменение преступности подчиняется двум группам законов: законам развития общества и собственным (криминологическим) законам саморазвития преступности. Они находятся во взаимодействии. Криминологические законы зависят от законов развития общества и одновременно сами оказывают обратное влияние на последние. В периоды стабилизации большое влияние на преступность оказывают ее собственные законы развития, в периоды дестабилизации - социальные закономерности» (14).
Женская насильственная преступность, как и преступность в целом, - исторически изменчива как по социальной сущности, так и по месту (в разных государствах и разных социально-экономических формациях неодинаков круг преступлений) и по времени (объем уголовно наказуемых дея-
ний меняется по мере исторического развития государства даже одной формации).
Из этого следует важный методологический принцип: изучение женской преступности, как и проблемы преступности в целом, должно быть связано с учетом конкретных исторических условий.
В криминологическом аспекте весьма важное значение имеют место женщины в системе общественных отношений, ее социальная роль и функции, биологическая и психологическая специфика, поскольку, по мнению многих криминологов, именно с этим связаны особенности женской, в том числе насильственной, преступности.
Исторически существовало значительное различие социального статуса мужчины и женщины в жизнедеятельности любого общества. Истоки этого различия своими корнями уходят в глубокую древность и, что касается России, имеют непосредственное отражение в теологических постулатах, в частности, христианских, мусульманских.
Согласно библейским толкованиям, женщина стоит ниже мужчины, ибо прежде создан Адам, и только потом - Ева, а также потому, что женщина, «прельстившись, впала в преступление» (1 Тим., 2: 13,14).
Предание гласит, что якобы с тех пор положение мужчины и женщины в обществе существенно различается. Каждый формирует свой особенный мир. Эти миры противопоставлены один другому, но невозможны друг без друга.
Несмотря на то, что у специалистов нет единого мнения, сколько-нибудь точных данных о характере гендерного взаимодействия в самом далеком прошлом (одни из них считают, что времена палеолита и неолита - 50-20 тысяч лет тому назад - были гендерно нейтральными, другие говорят, что на заре истории царил матриархат), однако самые строгие исследователи доказывают, что история человечества изначально складывалась как история мужского доминирования, иерархически выстроенных мужского и женского статусов. Данную точку зрения разделяет, например, Э. Гидденс. Он утверждает: «Хотя роли, которые играют в различных культурах мужчины и женщины,
могут существенным образом различаться, до сих пор не обнаружено такое общество, в котором женщины обладали бы большей властью, чем мужчины» (15). По его мнению, всеобщая распространенность патриархата обусловлена не господством мужской физической силы, а в первую очередь материнскими функциями женщин, ввиду того, что частые роды и хлопоты по уходу за детьми делают женщин зависимыми от мужчин.
Модель гендерных отношений исторически выстраивалась таким образом, что половые различия располагались над индивидуальными, качественными различиями личности мужчины и женщины. Уже у Платона можно встретить убеждение в отличии всех женщин от мужчин: «. по своей природе как женщина, так и мужчина могут принимать участие во всех делах, однако женщина во всем немощнее мужчины» (Платон, «Республика»).
В многочисленных философских, психологических, культурологических текстах прослеживаются гендерные стереотипы. Так, Аристотель в работе «О рождении животных» утверждал: «Женское и мужское начала принципиально различны по своему предназначению: если первое отождествляется с телесным, с материей, то второе - с духовным, с формой». Подобный взгляд встречается у Н.А. Бердяева, В.Ф. Эрна, В.И. Иванова. Мужское начало у многих авторов трактуется как зачинающее, женское - вос-приемлющее; первое - инициативно, второе - рецептивно, первое - деятельное, второе -страдательное, первое - динамическое, второе - статическое (16).
Веками доминирует одна и та же позиция, которую изложил еще Ксенофонт в «Домострое» (17): «Природу обоих полов с самого рожденья бог приспособил: природу женщины для домашних трудов и забот, а природу мужчины - для внешних. Тело и душу мужчины он устроил так, чтобы он способен был переносить холод и жар, путешествия и военные походы, поэтому он назначил ему труды вне дома. А тело женщины бог создал менее способным к этому и поэтому ... назначил ей домашние заботы...
Ш Щербакова Л.М.
«Ретроспективный анализ женской насильственной преступности»
Женщине приличней сидеть дома, чем находиться вне его, а мужчине более стыдно сидеть дома, чем заботиться о внешних делах». В такой позиции природные основания легко смыкаются с теологическими, поскольку и те и другие заявляются как незыблемые.
Более того, зависимое положение женщины в обществе и семье не только дополнялось, к примеру, нормами мусульманского права - шариата, но и ухудшалось под его влиянием. Согласно шариату, «жена, имея мужа, своего ближайшего покровителя, должна слушаться его поведения и не противоречить и не противодействовать мужу. Жена, исполняя приказания и желания мужа своего, должна охранять в то же время собственными своими распоряжениями целость имущества и всего дома. Без разрешения мужа жена не имеет права приступить ни к каким сделкам» (18). Эти социальные роли аккумулируют представления общества в его историческом становлении о представлении пола. Гендерные роли в истории двух полов отражают в первую очередь представление о социальных обязанностях мужчин и женщин в обществе. Эти обязанности включают в себя идею различий, которые сопряжены с традициями общества, его культурой и обычаями. Безусловно, под влиянием природы и времени, условий жизни и общественной среды нравственный облик женщин постепенно менялся. При этом во все времена существовали женщины-преступницы.
Подтверждение этому находим в многочисленных литературных произведениях не только великих русских, но и советских писателей. Так, в 1928 г. выходит в свет повесть А.Н. Толстого «Гадюка», где главная героиня Ольга Вячеславовна Зотова по замыслу автора сначала достигла уровня мужчины и «стала человеком» в понимании аристотелевском, по которому мужчина - мера вещей, а женский - «слабый» - пол есть лишь материал, коему придает форму господствующий мужской ум и воля.
С середины ХУШ в. аристотелевская трактовка женщины как недочеловека начинает представляться несостоятельной, и «слабый пол» объявляется «противоположным», возникает бинарная оппозиция. Раз-
ница между мужчиной и женщиной становится принципиальной, женская роль теперь определяется ее специфическим, или «природным». Лозунгом становится высказывание, что биология - это судьба, или - более категорично - «анатомия решает судьбу».
По мысли автора, героиня, изменив в себе многое, не смогла изменить главного, а именно, своей женской сущности, своей анатомии, а следовательно, судьбы. Когда ее соседка по коммунальной московской квартире «безобидная», но со «скрытым и практическим умом», 19-летняя Сонечка Варен-цова выходит замуж за любимого Ольгой Вячеславовной директора Махорочного треста и устраивает ей по наущению соседей пошлый скандал с визгом, то взбешенная Зотова убивает ее. Со «знакомой дикой» ненавистью она «. выстрелила и - продолжала стрелять в это белое, заметавшееся перед ней лицо.».
Основой для трагедии и «потерь» являются так называемая природа женщины, ее биологическое предназначение и отсутствие рядом мужчины, который выше и природы, и женщины. Писатель по-своему осветил так называемый женский вопрос, постоянно проводя мысль о биологической детерминированности жизни женщины и о том, что чем больше разведены жизни мужчины и женщины, тем лучше для обоих полов; сближение и смешение полов даже в общении, не говоря уже о равенстве, являются свидетельством происходящего упадка и катастрофы - такова одна из идей А.Н. Толстого в повести «Гадюка», - поскольку приводят лишь к несостоявшейся женской жизни и к краху. Безусловно, это имеет не маловажное криминологическое значение.
Определенный интерес представляют многие произведения великих русских писателей. Так, Л.Н. Толстой в повести «Крейце-рова соната» подверг обстоятельнейшему исследованию супружеские отношения, конфликтную семейную ситуацию: «Все произошло от того, что между нами была та страшная пучина ., то страшное напряжение взаимной ненависти друг к другу, при которой первого повода было достаточно для произведения кризиса. Ссоры между
нами становились в последнее время чем-то страшным и были особенно поразительны, сменяясь тоже напряженной животной страстностью». Кроме того, он раскрыл динамику сужения рамок криминогенной ситуации, предоставляя супругам, как им кажется, всего два выхода - убийство или самоубийство: «Если бы явился не он, то другой бы явился. Если бы не предлог ревности, то другой. Я настаиваю на том, что все мужья, живущие так, как я жил, должны или распутничать, или разойтись, или убить самих себя или своих жен, как я сделал. Если с кем этого не случилось, то это особенно редкое исключение. Я ведь, прежде чем кончить, как я кончил, был несколько раз на краю самоубийства, а она тоже отравлялась».
Ф.М. Достоевский в романе «Братья Карамазовы» подверг также тончайшему анализу причины и условия тяжкого бытового насилия между самыми близкими в этом мире людьми.
А.П. Чехов в своем произведении «Остров Сахалин. Из путевых заметок» пишет: «. эти женщины имеют одно важное преимущество: они поступают в колонию в сравнительно молодом возрасте; это в большинстве женщины с темпераментом, осужденные за преступления романтического и семейного характера: «за мужа пришла», «за свекровь пришла» . Это все больше убийцы, жертвы любви и семейного деспотизма».
В целом автор приводит достаточно подробную характеристику осужденных женщин на период 1890 г., описывает социальные условия, быт ссыльных и каторжан в округах Сахалинской каторги, что, безусловно, имеет криминологическое значение.
Есть интереснейшие образные художественно-криминологические исследования Н.С. Лескова, например, его «Леди Макбет Мценского уезда» и ряд других его повестей и рассказов.
Возвращаясь к анализу научной литературы, заметим, что не безынтересна и мысль, изложенная в работе И.Я. Фойницко-го «Женщина-преступница». Вот что говорит о женщинах своего времени Конрад Кельтский, писатель ХУ в., после описания тех мучительных казней, которым они под-
вергались за свои преступления (зашивание живыми в мешок, который закапывали в землю, замурование живыми в стены и тому под.): все эти наказания и все эти пытки не мешают им совершать преступление за преступлением; их развращенный ум изобретателен гораздо более на новые злодеяния, чем ум судей на новые пытки. При желании, отмечает автор, подобные выдержки можно бы с избытком привести из хроник разных народов ХУ1, ХУ11, ХУ111 столетий (19).
Сравнение исследовательских данных, относящихся к различным периодам общественного развития, позволяет проследить эволюцию социального явления, каковым является женская насильственная преступность, установить причины происшедших изменений, выявит их тенденцию и в итоге прийти к более широким, эмпирически обоснованным научным обобщениям.
ЛИТЕРАТУРА
1. Ярошевский М.Г. История психологии. - М., 1966. - С. 554.
2. Старков О.В. Начала российской криминологии // Ежеквартальный научно-практический журнал «Российский криминологический взгляд».
- Ставрополь, 2005. - № 1. - С. 18.
3. Радищев А.Н. О законоположении (Текст приводится из издания: Радищев А.Н. Полное собрание сочинений. - М.;Л.: Изд-во Академия наук СССР, 1952. - С. 145-165.) / Российский криминологический взгляд. - 2005. - №1. - С. 817.
4. Журнал Министерства юстиции. - 1866. -Т. ХХХ. - Ч. 11. - С. 664-665. Цит. по: Иванов Л.О., Ильина Л.В. Пути и судьбы отечественной криминологии. -М., 1991. - С. 5.
5. Кудрявцев В.Н. Преступность и нравы переходного общества. - М., 2002. - С. 44.
6. Женская преступность: Жены перед лицом уголовного суда / Подгот. текста Т. И. Линник, П.В. Кочетковой. - Минск.: Литература, 1997. -С. 316-317.
7. Дриль Д.А. Преступный человек. - М., 1882.
- С. 101.
8. Тарновская П.Н. Женщины-убийцы. - СПб., 1902. - С. 456.
9. Криминология. -М., 1997. - С. 674.
10. Фойницкий И.Я. Женщина-преступница // Северный Вестник. Журнал литературно-научный и политический. - СПб, 1893. - № 2. -С. 130.
ы
Ш Щербакова Л.М.
«Ретроспективный анализ женской насильственной преступности»
11. Внуков В.А. Женщины-убийцы // Убийства и убийцы. -М., 1928. - С. 191-249.
12. Гернет М.Н. Избранные произведения. - М., 1974. - С. 493-512.
13. Гернет М.Н. Женщины-убийцы // Право и жизнь. - 1926. - № 6-7. - С.81.
14. Забрянский Г.И. Криминологическая классификация регионов Российской Федерации // Вестник МГУ. Серия 11. Право. - 1993. - № 2. -С. 31.
15. Гидденс Энтони. Социология. - М.: Эдито-риал УРСС, 1999. - С. 164.
16. Словарь гендерных терминов / Под ред. А.А. Денисовой. - М.: Информация - XXI век, 2002. -С. 63.
17. Домострой - свод правил поведения горожанина, которыми он должен был руководствоваться в повседневной жизни, памятник светской письменности XVI века / Домострой. Подготовка текста и перевод с древнерусского Д.В. Колесова. - СПб., 1998.
18. Хиджая. Комментарии мусульманского права. - Т.1. - Ташкент, 1893.
19. Фойницкий И.Я. Женщина-преступница // Северный Вестник. Журнал литературно-научный и политический. - СПб, 1893. - № 2. -С. 130-131.
Об авторе
Щербакова Людмила Михайловна, кандидат юридических наук, доцент, заведующая кафедрой уголовного процесса и криминалистики Ставропольского государственного университета. Более 10 лет занимается проблемами женской насильственной преступности. Автор монографии «Особенности предупреждения преступлений, совершаемых женщинами. Региональный аспект» и более 30 научных статей, опубликованных в центральных и местных изданиях. Участник программы «Открытый мир» по номинациям «Женщина - лидер» и «Верховенство законов».
