CC BY
236
ПРОБЛЕМЫ УГОЛОВНОГО ПРАВА
Водолаго М. В.,
преподаватель Ульяновского госуниверситета
ВОПРОСЫ УГОЛОВНОГО ПРАВА В ТВОРЧЕСТВЕ А.Н. РАДИЩЕВА (ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА)
Философские и социально-политические воззрения А. Н. Радищева как мыслителя-материалиста, писателя, провозвестника революционных идей в России исследованы достаточно полно и всесторонне. Его же взгляды в области права в целом и уголовного права в частности освещены, на наш взгляд, недостаточно1. Между тем необходимость их изучения не вызывает сомнений. Она обусловлена рядом обстоятельств. Во-первых, собственно значением изучения истории, преемственности развития науки уголовного права, во-вторых, значением теоретического наследия Радищева, участвовавшего в работе комиссии П. Завадовского по составлению Свода законов. «Писатель горел неутомимым желанием служить Родине, облегчить тяжелую участь народа. В подготовленных записках «О законоположении», «Проект гражданского уложения» и др., как и в своих литературных, философских произведениях, он развивал идею об уничтожении крепостного права, выступал за запрет продажи в рекруты, отмену телесных наказаний и порок, за введение суда присяжных, публичное судопроизводство и т. д.»2.
Следует заметить, что личность Радищева как мыслителя оценивается по-разному, чаще всего он упрекается в заимствовании идей у западноевропейских просветителей3, интерпретировании Беккария4.
Б. С. Ошерович, анализируя его правовые взгляды, отрывает их от политических воззрений писателя, не вскрывает их философских оснований; более того, считал, что он выступает идеологом буржуазии5.
1 См., например: Чучаев А.И. Право в художественной литературе. Ульяновск, 1996.
2 Чучаев А.И. Цели наказания в советском уголовном праве. М., 1989. С. 26.
3 См., например: История СССР. Т. 1. Изд. 2. М., 1947. С. 661; Семенников В.П. Радищев. Очерки и исследования. М.—Пг., 1923. С. 179.
4 См.: Смолянов И.Д. Русский законовед XVIII в. Л., 1948.
5 См.: Ошерович Б.С. Очерки по истории уголовно-правовой мысли (вторая половина XVIII — первая четверть XIX в.). М., 1946. С. 151, 155, 169, 175, 186 и др. Такая оценка взглядов Радищева в литературе подверглась обоснованной критике (см.: Морозов Ф. Книга, искажающая историю Русской общественной жизни // Большевик. 1947. № 24; Солодкин И.И. Очерки по истории русского уголовного права (первая четверть XIX в.). Л., 1961 и др.).
Характеризуя его уголовно-политическое наследие, Г. С. Фельдштейн писал: «Большинство... идей по вопросу о равенстве всех перед законом, свободе совести и печати в качестве исходных моментов для уголовного законодательства навеяны у А. Радищева учениями энциклопедистов. Требование отмены жестоких наказаний, пыток и проч. подсказано А. Радищеву трудами Беккариа. Проповедь А. Радищева о господстве законности, в свою очередь, должна быть скорее сведена на влияние идей Беккариа, чем Монтескье. Свободное отношение А. Радищева к историческому прошлому народа в деле преобразования уголовно-правовых институтов подготовлено в нем доктринами естественного права.»1.
Но даже при такой оценке творческого наследия писателя Г. С. Фельдштейн признает, что «уголовно-правовые идеи А. Радищева, вроде мысли о широкой допустимости обороны, соразмерении наказания с преступлением и гуманизации наказания, выраженные в большинстве случаев в кратких афоризмах, а иногда облеченные в форму произведений ненаучного характера, являются последним словом гуманной философской мысли конца XVIII в.»2. Сказанное «дает ему право на место в истории попыток разрешения проблем уголовного права в России»3.
В формировании мировоззрения Радищева сыграли известную роль учения французских материалистов-просветителей; вероятно, сказалась и стажировка по юриспруденции в Лейпцигском университете (1767—1769 гг.). Он изучал философию, логику, естественное и народное право, «генеральное и политическое право», «универсальную историю» и др.4. Однако его нельзя признать простым продолжателем западно-европейских ученых. Он являлся оригинальным мыслителем5.
Данное его свойство проявлялось во всем, в том числе в разработке проблем уголовного права. В планы Радищева входила подготовка российского уголовного кодекса6, который должен был отражать его уголовно-правовые воззрения, в частности, принцип равенства всех перед законом, принцип законности (нет преступления, нет наказания без указания на то в законе), отмену телесного наказания, пыток и др. По сути, это было прогрессивным утверждением, направленным против крепостнического режима.
1 Фельдштейн Г.С. Главные течения в истории науки уголовного права в России. М., 2003. С. 184.
2 Там же. С. 184-185.
3 Там же.
4 См. об этом подробно: Сухомлинов М. Исследования и статьи. Т. 1. СПб., 1889.
5 Например, его не удовлетворяли идеи французских просветителей. Они были сторонниками «просвещенной монархии», а Радищев выступал за ниспровержение самодержавия.
6 См.: Сухомлинов М. Исследования и статьи. Т. 1. СПб., 1889.
Другим началом уголовного закона называлось человеколюбие. «...Я прибегал к закону, дабы искати в нем подпору моей нерешимости, но часто в нем находил вместо человеколюбия жестокость, которая начало свое имела не в самом законе, но в его обветшалости»1.
Только закон объявлялся источником уголовного права, перед которым должно отступать обычное право. «Не дерзай никогда исполнять обычая в предосуждении закона. Закон, каков ни худ, есть связь общества. И, если бы сам Государь велел тебе нарушить закон, не повинуйся ему, ибо он заблуждает, себе и обществу во вред»2.
Уже тогда мыслитель видел исторически изменчивый характер уголовного закона.
Выступая за отделение права от религии, Радищев считал, что богохульство и другие действия против религии не могут признаваться преступлениями. О смелости автора можно судить хотя бы по действовавшему в тот период законодательству. Достаточно лишь упомянуть, что гл. 1 Соборного уложения 1649 г. называлась «О богохульниках и церковных мятежниках». Глава 1 «О страхе божием» Воинского артикула Петра I предусматривала строгие наказания за преступления против религии.
«Обет церковный в законе гражданском, — писал Радищев, — обязанности не производит, не могут судимы быть судом гражданским, не подлежат в случае неисполнения наказания, в законе уголовном определенному. И так, об обетах церковных представляется судить духовным начальствам, и за неисполнение оных наказание должно быть духовное, и ни в чем не сходствующее с теми наказаниями, который налагает закон уголовный»3.
Между тем право обеспечивается принудительной силой государства. «Может ли существовать право, когда нет силы на проведение его в действительность. примеры всех времен свидетельствуют, что право без силы было всегда в исполнении почитаемо пустым словом»4.
В «Проекте для разделения Уложения Российского» Радищев пишет: «Законы уголовные определяют, что есть преступление, проступок, или погрешность, то есть в чем состоит противозаконное деяние»5.
1 РадищевА.Н. Полн. собр. соч. В 3 т. Т. 3. М.-Л., 1937-1952. С. 270.
2 Там же. Т. 1. С. 293.
3 Радищев А.Н. Т. 1. С. 263-264.
4 Радищев А.Н. Материалы и исследования. М., 1936. С. 92-93.
5 Радищев А.Н. Т. 1. С. 168.
Необходимым элементом каждого деяния является воля; нет свободной воли, значит, нет и деяния1. «Деянию всякому предидет всегда в человеке воля, намерение.
Где нет воли, где нет намерения, там нет в законе деяния.
Где нет свободы в деянии, там закон не судит»2.
По Радищеву, закон имеет дело только с такими действиями, в которых проявляется свободная воля. «И так, правилом закон поставляет, что деяния только свободные одни подлежат его суждению. И где нет свободы деяния, там нет и обязанности. Закон судить может только о деяниях внешних; или поскольку воля изъявляется в деянии свободном; но определение рассудка, воли, намерение осуждению закона не подлежат»3.
Как видим, он, по сути, близко подошел к современному пониманию вины и основания уголовной ответственности.
Радищев исходит из принципа субъективного вменения, что уже само по себе характеризует прогрессивность его уголовно-правовых воззрений. В «Проекте для разделения Уложения Российского» он пишет: «Противо-узаконное деяние не может иначе быть и возникнуть, как только там, где есть свобода деяний, где есть намерение.
Если от деяния какого-либо последует вред, но не обнаружится при том намерение, ни в причинении оного свободы деяния, то тогда деяние не может вмениться в преступление, и закон определяет за оное удовлетворение, а не наказание»4.
Оценка позиции Радищева по определению тяжести преступления вызвала споры. Одни исследователи его наследия считали, что он исходит из субъективной стороны преступления, а не причиненного вреда, отличаясь этим от Гольбаха и других просветителей5. С. А. Покровский пришел к выводу, что Радищев в основу классификации преступлений кладет два критерия:
а) объект преступления и степень причиненного ему вреда; б) вину6.
Вторая позиция нам представляется более верной. Во-первых, писатель указывал, что «великость противозаконного деяния измеряется по великости
1 Л.Б. Светлов, исходя из положения А.Н. Радищева, что «люди зависят от обстоятельств», пишет: «Ф.В. Ушаков (писатель, автор труда «Размышления: о праве наказания и о смертной казни. — М.В.), как и Радищев, придерживается этого взгляда в своих теоретических рассуждениях и противопоставляет его системе так называемой «беспристрастной свободы», т. е. свободы воли, делающей якобы человека независимым от каких бы то ни было обстоятельств» (Светлов Л.Б. Примечания // Радищев А.Н. Избранные философские сочинения. М., 1949. С. 537).
2 Радищев А.Н. Т. 3. С. 172.
3 Там же. С. 175.
4 Радищев А.Н. Т. 3. С. 168.
5 См.: Солодкин И.И. Очерки по истории русского уголовного права. С. 73.
6 См.: Покровский С.А. Государственно-правовые взгляды Радищева. М., 1956. С. 212.
или общественности вреда, от оного производимого или произойти могущего, а потому деяния противозаконные могут быть общие и частные»1.
Взгляды Радищева на наказание можно уяснить, обратившись, в частности, к «Житие Ф. В. Ушакова», в котором он, анализируя воззрения последнего, как правило, в целом соглашаясь с ними, высказывает собственные мысли о сущности, целях наказания, отдельных его видах, соразмерности наказания преступлению и т. д.
Ушаков был противником теории возмездия Канта, небезосновательно считая, что ее философские корни восходят к теории свободной воли. «Полагающие возмездие, кажется похожи на последователей системы беспристрастной свободы, которые, утверждая, что хотение есть хотение и что хочу для того, что хочу, приемлют, очевидно, действия без причины»2.
И. И. Солодкин замечает, что эти прогрессивные демократические взгляды Ф. В. Ушакова соответствовали принципиальным теоретическим положениям Радищева и особенно его тезису о невиновности лиц, восстающих против существующего в России самодержавного крепостнического режима3.
Право на наказание специалистами раскрывалось по-разному4. Писатель-философ исходил из того, что указанным правом обладает только тот, кто «кто долг имеет пещися о благе общества»5. Под благом общества он понимал прежде всего благо трудящегося народа. Пожалуй, в этом коренное отличие его воззрений от учений сторонников школы естественного права на Западе.
Сущность уголовного наказания, по Радищеву, это «есть удовлетворение закону для отвращения будущего такого же вреда»6. Однако здесь речь скорее идет не о сущности, а об одной из целей наказания. На этот вопрос он дает ответ в работе «О законоположении», в которой наказание рассматривает как «ограду» общих и частных прав. «Казнь законная (т. е. уголовное наказание. — М. В.) не есть иное что, как ограда прав и общих, и частных, и оплот, постановленный против пороков, все растлевающих, против неистовства нарушившего, против буйства, все испровергающего, против неправды, злобы и пагубных их следствий, против злодейств и преступления»7.
1 Радищев А.Н. Т. 3. С. 168.
2 Радищев А.Н. Избранные философские сочинения. С. 240.
3 См.: Солодкин И.И. Указ. соч. С. 80.
4 См. об этом подробно: Чучаев А.И. Jus puniendi по Н.Д. Сергеевскому // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: материалы 4-й Международной научно-практической конференции. М., 2007. С. 110.
5 Радищев А.Н. Избранные философские сочинения. С. 231.
6 Там же. С. 416.
7 Там же.
Радищев ратовал за неотвратимость наказания. «Впадший в преступление подвергается непременно наказанию; власть законоположника изъемлет его из руки мщения и даст ему свободу»1.
Цель наказания он видел в: а) предупреждении преступлений и б) исправлении преступника. Таким образом, на первое место писатель ставил превентивную цель. Это дало основание многим авторам сделать вывод, что данное обстоятельство не случайно, оно отражает взгляды Радищева на преступность и роль наказания в противодействии ей2.
Считая возможным исправление преступника, он писал: «Человек рождается ни добр, ни зол», злодения не суть природны человеку», «люди зависят от обстоятельств», поэтому «всяк может исправиться»3.
Кстати сказать, исходя из названных целей, все виды наказаний Радищев делил на две группы: 1) «наказания, стремящиеся к исправлению»; 2) наказания, назначаемые для предупреждения преступлений.
В систему наказаний он включал:
«1. Темничное заключение и содержание под стражей:
а) больше и меньше строгое, в
б) работе.
2-е. Ссылка а) навсегда, б) на время.
3-е. Изгнание а) навсегда, б) на время.
4-е. Лишение отечества или места пребывания а) навсегда, б) на время.
5-е. Телесное наказание. Сие не иначе должно быть как в виде исправления, а потому всегда легко, и с великою осторожностью.
6-е. Лишение выгод, прав и преимуществ своего сословия.
7-е. Лишении доброго имяни.
8-е. Денежная пеня.
9-е. Выговор.
Примечание. Сии наказания могут быть иногда соединены, но очень редко. Ибо усугубление наказаний превосходит всегда меру»4.
К сожалению, писатель не оставил объяснений, почему он, являясь ярым противником телесных наказаний, хотя и с оговорками, но внес в проект пункт о них. Это тем более трудно объяснимо, поскольку в приме-
1 Радищев А.Н. Избранные философские и общественно-политические произведения. М., 1952. С. 472.
2 См., например: Чучаев А.И. Цели наказания в советском уголовном праве. С. 27 и др.
3 Радищев А.Н. Избранные философские и общественно-политические произведения. С. 560.
4 Радищев А.Н. Проект для разделения Уложения Российского // Полн. собр. соч. Т. 3.
С. 169.
чании к проекту разделения Уложения Российского автор указал: «Польза наказания телесного (по крайней мере для меня) проблема недоказанная. Оно цели своей достигает ужасом. Но ужас не есть спасение и действует лишь мгновенно»1.
Взгляды писателя о смертной казни были прогрессивнее, чем, скажем, у Беккариа. По этому поводу он высказывался неоднократно. Радищев писал: «.аксиомою поставить можно, что казнь смертная совсем не нужна (разве из сожаления и по выбору преступника)»2; «... смертное наказание не может быть ни полезно, ни нужно в государстве»3; «а ты, о превратнейший из всех, ибо употребляешь насилие власти, о законодавец тигр! Почто дерзаешь уродовать благообразие человека? Он хотя преступник, но тот же человек»4.
Наряду с наказанием, Радищев полагал необходимым за преступления против личности предусмотреть в законе так называемое материальное удовлетворение потерпевшего или его семьи. «Деяния, производящие право, которые сами по себе суть преступления уголовные, как-то: причинение смерти, оскорбления телесные (уязвление, уродование, боль), оскорбление чести, свободы, безопасности, должны за собою всегда навлекать удовлетворение, сверх положенного за оные в законе уголовном наказания»5.
Фирсова А. П.,
преподаватель Ульяновского госуниверситета
УГОЛОВНО-ПРАВОВОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ: СУЩНОСТЬ И СОДЕРЖАНИЕ
«Уголовно-правовое воздействие» является относительно новым термином доктрины уголовного права, содержание которого еще не устоялось, а проблематика точно не определена6. Возрастающий к нему интерес объясняется современной уголовно-правовой политикой, имеющей тенден-
1 Там же. С. 170.
2 Там же. С. 169.
3 Радищев А.Н. Избранные философские сочинения. С. 243.
4 Там же. С. 61.
5 Там же. С. 192.
6 См.: Дуюнов В.К. Механизм уголовно-правового воздействия: теоретические основы и практика реализации: дис. ... докт. юрид. наук. Тольятти, 2001; Чучаев А.И., Абдрахманова Е.Р. Лишение свободы и проблемы его реализации. Ульяновск, 1996. С. 61; Ширяев В.Ф. Наказание в системе мер уголовно-правового воздействия: содержание, проблемы совершенствования: дис. ... канд. юрид. наук. Ярославль, 2001.
