CC BY
32
3.3. О ЮРИДИЧЕСКОЙ СУЩНОСТИ НАДГОСУДАРСТВЕННОЙ И ФЕДЕРАЛЬНОЙ ВЛАСТЕЙ
Еремин Алексей Роальдович, д-р юрид. наук, профессор. Должность: заведующий кафедрой. Место работы: Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарева. Подразделение: кафедра теории и истории государства и права. E-mail: eralro@mail.ru Ромайкин Иван Александрович, аспирант. Место учебы: Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарева. Подразделение: кафедра теории и истории государства и права. E-mail: mord5@mail.ru
Аннотация: В статье проводится сравнительный анализ юридической природы и характера надгосу-дарственной и федеральной властей в связи с дискуссией о федеративном характере отдельных элементов конструкции наднациональных объединений.
Ключевые слова: надгосударственная власть, федеральная власть, интегративная тенденция, область действия власти.
ABOUT THE LEGAL ESSENCE OF SUPRANATIONAL AND FEDERAL POWERS Eryomin Alexey Roaldovich, Dr of law, professor. Position: Head of chair. Place of employment: Mordovia state university named after N.P.Ogarev. Department: Theory and history of state and law chair. E-mail: eralro@mail.ru Romaykin Ivan Alexandrovich, postgraduate student. Place of study: Mordovia state university named after N.P.Ogarev. Department: Theory and history of state and law chair. Email: mord5@mail.ru
Annotation: In this article makes a comparative analysis of legal essence and character of supranational and federal powers in connection with the discussion about federative character of separate structural elements of supranational unions.
Keywords: supranational power, federal power, the integrative tendency, the scope of the authority.
В свете дискуссий об отдельных чертах федерализма, которые можно усмотреть в конструкции надгосу-дарственных образований (прежде всего - Евросоюза), представляется небезынтересным вопрос о юридической сущности высшей федеральной и надгосударственной властей, каждая из которых управляет сложным союзом - в первом случае федеративным государством, во втором - наднациональным объединением.
Управление федеративным государством и надгосу-дарственным объединением предполагает известную специфику реализации федеральной и наднациональной власти, вызванную сложной конструкцией как федерации, так и надгосударственного союза. При внимательном рассмотрении можно заметить, что в обоих случаях в реализации как федеральной, так и надгосударственной власти проявляется, только с разной степенью воздействия, тенденция к обеспечению единства (федерации или надгосударственного союза), или объединительная (интегративная) тенденция.
Поэтому специфика реализации как федеральной, так и наднациональной власти предполагает осуществление обоими видами властей соответствующих функций по отношению к федерации и надгосударст-венному союзу, содержанием которых и будет являться эта объединительная тенденция.
Так, говоря о федеративном государстве, отдельные ученые так или иначе выделяют специфическое направление в деятельности высшей федеральной власти, которая как бы выражает особенность федеративного устройства. В.В. Штукин называет её федеративной функцией [13, с.6], А.М. Дроздова вместе с другими выделяет функцию обеспечения государственного единства объединенных в федерацию субъектов и ставит её на первое место [4, с.20]. Г.Р. Хабибу-лина и Б.Л. Железнов указывают, что федерализм «интегрирует объединившиеся в федерацию... территориальные сообщества, обеспечивая их государственное единство» [12, с. 64]. Мы называем это направление интегративной функцией (функцией обеспечения единства государства) федеральной власти. Она предполагает особый набор средств и способов реализации федеральной власти, с помощью которых обеспечивается единство федеративного государства в публично-правовом смысле (напр. разграничение предметов ведения и полномочий между федерацией и субъектами, федеральное вмешательство, представительство интересов субъектов федерации в верхней палате парламента и т.п.). Обоснованность выделения такого направления, на наш взгляд, не должна вызывать сомнений. Применительно же к наднациональному объединению полагаем уместным вести речь о координирующей функции наднациональной власти. Таким образом, объединительная тенденция, свойственная как федеральному, так и надгосударст-венному союзу, проявляется в интегративной (в федеративном государстве) и координирующей (в наднациональном объединении) функциях.
Здесь необходимо заметить, что объединительная тенденция, которую воплощают в своем действии оба вида власти, не просто свойственна федерации и над-государственному союзу, а присуща им изначально. Это связано со сложной конструкцией как федеративного государства, так и наднационального объединения. Дело в том, что в основу и федерации, и наднационального союза положено территориальное (региональное) начало, обладающее публичностью. Составные части любого территориального союза, обладающие относительной или абсолютной самостоятельностью (т.е. суверенитетом), требуют над собой организующего властного воздействия в лице высшего уровня государственной (или надгосударственной) власти. Степень публичности, которой наделены субъекты в федерации и государства в политическом союзе, решающим образом влияет на характер осуществления интегративной и координирующей функций высшими властями.
В федеративном государстве, в силу того что субъекты федерации не обладают (и не могут обладать) суверенитетом, интегративная функция федеральной власти обладает полной завершенностью. Это значит, что действия федеральной власти по управлению государством в целом не скованы статусом или интересами субъектов федерации; федеральная власть действует свободно и непосредственно на всей территории государства, охватывает федерацию в целом, может вводить в субъектах прямое управление федерального центра, отменять акты субъектов, противоречащие федеральному законодательству и т.п. В наднациональном объединении, напротив, координирующая функция наднациональной власти полной завершенностью не обладает. Это вызвано, прежде всего тем, что «само существование международных
(межгосударственных) организаций зависит от волеизъявления государств» [6, с.10]. Надгосударственная власть ограничена в своем действии суверенитетом государств - членов. Здесь принципиально важно само наличие суверенитета у стран, входящих в надго-сударственный союз. Кроме того, нельзя забывать о том, что надгосударственные объединения носят, наряду с юридическим, ярко выраженный политический характер, и действия наднациональной власти при принятии тех или иных решений в значительной мере зависят от политических интересов государств, образующих наднациональный союз. По этому поводу Б.Н. Топорнин заметил, что «мера наднациональности никогда не выходила за пределы, диктуемые интересами обеспечения государственного суверенитета» [10, с. 147]. Следовательно, надгосударственная власть не может обладать в своем действии полной завершенностью изначально.
Подобная особенность в действии федеральной и наднациональной властей связана, главным образом, с двумя обстоятельствами:
- юридической природой федерации и надгосударст-венного объединения и
- характером публичности, которым обладают федерация и межгосударственный союз.
Важнейшим фактором, влияющим на оба указанных обстоятельства, является суверенитет, который в устройстве федеративного государства и наднационального объединения проявляется по-разному.
Главным отличительным признаком любого федеративного государства является особый тип отношений между федеральным центром и субъектами федерации, или федеративные отношения. «... Федеративное государство, - отмечает С.А. Авакьян, -сложное государство, в котором существуют особые отношения между федерацией в целом и её составными частями. Это, с одной стороны, определенные права самой. Федерации, а с другой - возможности взаимного влияния на положение дел.» [1, с. 367368]. Федеративные отношения вызваны юридическим статусом субъектов федерации, который предполагает наделение их определенной мерой публичности, т.е. самостоятельности. Однако обладание субъектами федерации самостоятельностью не ставит (и не должно ставить) под сомнение полноту суверенитета федеративного государства и никак не ограничивает действие федеральной власти. Поэтому, когда исследователи говорят о двойственности начал в укладе федерации - государственном и федеративном [7, с.208], то необходимо иметь ввиду, что в конечном итоге оба этих начала выражают идею целостности и единства федеративного государства, ибо государственное (суверенное) начало всегда имеет первостепенное значение (т.к. это федеративное государство), а федеративное начало (наделение внутренних территорий - субъектов - публичным характером) порождает объединительную (интегративную) тенденцию, которую воплощает и реализует федеральная власть.
Выше мы указали, что самостоятельность субъектов федерации ничуть не умаляет суверенности высшей федеральной власти и самой федерации. Это проистекает из того, что самостоятельность, т.е. известная мера публичности субъектов федерации, имеет тот же характер, что и публичность (суверенность) федеральной власти. Именно федеральная власть наделяет субъекты федерации самостоятельностью и тем самым учреждает их конституционный статус. В действии федеральной власти государственное (суверен-
ное) начало и находит свой предел. Поэтому в федеративном государстве область действия федеральной государственной власти всегда однородна, вследствие чего федеральная власть и не может быть связана какими-то ограничениями в своем функционировании.
Напротив того, в случае с надгосударственной властью мы наблюдаем выход за рамки суверенности государств при одновременном сохранении их суверенитета. Это и создает специфику функционирования надгосударственной власти. О.М. Мещерякова указывает, что «и международное право, и интеграционные сообщества создаются самими государствами для достижения тех целей и решения тех задач, которые государства ставят перед собой. А передача полномочий интеграционному сообществу происходит в соответствии с международными договорами» [9, с.18]. Т.е. в любом случае, именно государства всегда являются ключевыми элементами надгосударственного объединения, которое создается не просто над ними, а для них. Указанный автор идет еще дальше и вообще отрицает существование надгосударственной власти, поскольку только «государства-члены интеграционного сообщества решают вопрос о наделении институтов сообщества полномочиями и только государства решают вопрос о механизме реализации этих полномочий институтами интеграционного сообщества» [9, с.19]. В этом свете наднациональность предстает как «как способ организации сотрудничества суверенных государств (выделено нами - И.Р.)» [9, с.10].
Однако для нас в этом плане важнее другое обстоятельство. А.В. Клемин отмечает, что «если в государстве исходным началом всех основных федеративных конструкций является принцип унитарности или государственного единства, то в наднациональном сообществе они становятся на почву такого исходного начала как полигосударственность (выделено нами -И.Р.)» [8, с.18]. Говоря о Европейском Союзе, О.М. Мещерякова пишет, что «проблема создания институциональной системы, способной обеспечить баланс полномочий между институтами Союза и государствами-членами, осложняется его неоднородностью (выделено нами - И.Р.)» [9, с. 11].
Это означает, что в надгосударственном образовании наднациональная власть не имеет однородности своего действия, ибо её публичность и публичность национальных властей государств-членов носит разный характер. Кроме того, сами государства-члены зачастую обладают самыми различными традициями государственной организации, способами устройства и реализации государственной власти и т.д. Поэтому в надгосударственном союзе сохранение за национальными государствами их суверенитета, как неотъемлемый признак надгосударственности, блокирует создание однородного публичного поля, которое могло бы быть объединено действием надгосударственной власти. Но с другой стороны: если бы в надгосударствен-ном союзе однородное публичное поле было создано, тогда надгосударственный союз превратился бы в государство, и наднациональная власть перестала бы быть наднациональной.
О.М. Мещерякова указывает, что «проблема наднациональности напрямую связана с вопросом о суверенитете государств-членов» [9, с.30], но поскольку конструкция надгосударственного объединения предполагает выход за рамки национального суверенитета на международно-правовой уровень и «отрыв Европейского Союза от международно-правовой основы вряд ли состоится, можно с уверенностью утверждать, что
интеграция ни в коем случае не предполагает федерализации (выделено нами - И.Р.)» [9, с.30]. Федерализация (и федерализм) в этом плане предполагает превращение надгосударственного союза в единое государство. Подобный вывод покажется нам особенно интересным, если мы вспомним, что при учреждении Европейских сообществ у создаваемой наднациональной власти была федеративная цель, поскольку «конечной целью европейской интеграции должно было стать создание Европейской федерации» [2, с.42 - 47].
Выше было замечено, что федерализм имеет своим исходным началом принцип государственного единства, т.е. государственное (суверенное) начало. Поэтому любая федеративная конструкция всегда выражает суверенный государственный принцип. Но «в условиях межгосударственного характера взаимоотношений, принципы федеративного (т.е. государственного -И.Р.) строительства сохраняют формально - юридическое оформление, но закономерно изменяют своё политическое качество внутригосударственных конструкций и становятся принципами межгосударственного взаимодействия (выделено нами - И.Р.).» [8, с.18] Поэтому и федерализм «закономерно утрачивает свою фундаментальность и своё влияние на основы межгосударственного (наднационального) строительства, реализуясь на новой почве лишь в качестве «надстроечного» и оформительского» принципа. в результате такого переноса федеративные принципы приобретают вторичный характер и производный от общих принципов международного права» [8, с.18]. Иными словами, поскольку конструкция наднационального союза основана на взаимодействии суверенных государств, то выход за рамки национальных суверенитетов государств не сообщает наднациональной власти «наднациональной» сущности, но представляет суверенитет государств-членов в международном ключе. Поэтому наднациональная власть будет носить не надгосударственный, а межгосударственный характер. Именно из этого обстоятельства и проистекает именно координирующая функция наднациональной власти, предполагающая международное сотрудничество государств в определенных областях, но не общеобязательные решения, пронизывающие насквозь независимость государств-членов объединения.
Но можно посмотреть на федеральную и наднациональную власти еще с одной стороны - «снизу» - а именно как проявляется интегративная тенденция в действии обоих видов властей на федеративное государство и надгосударственный союз. При таком подходе нам важно учитывать
- особенности образования федеративных государств и надгосударственных объединений и
- особенности взаимодействия федеральной и надгосударственной властей с субъектами федерации и национальными государствами.
Говоря об образовании исторических федераций, Р.Ф. Туровский пишет: «Федерализация в исторических федерациях действительно развивалась по интеграционному, центростремительному сценарию, но её субъекты никогда не являлись независимыми государствами (выделено нами - И.Р.)» [11, с.96]. Следовательно, проявление интеграционной тенденции при создании федераций также напрямую связано с её суверенитетом. В современной теории федерализма принято считать, что федеративное государство образуется путем объединения нескольких суверенных го-
сударств в одно. Это способ образования федерации «снизу». Так были образованы исторические федерации - США, Австралия, Швейцария. Однако ни американские штаты, ни швейцарские кантоны никогда не являлись полноценными государствами [11, с.96], равно как и штаты Австралии и провинции Канады (бывшие колонии Великобритании). В последних двух государствах учреждение федеративных начал происходило при прямом участии британского правительства и парламента. Поэтому тезис о том, что объединившиеся в федерацию территории в той или иной форме сохраняют свой изначальный суверенитет, исторически необоснован, так как они им в полной мере не обладали. Однако именно опыт исторических федераций, в т.ч. Германии, послужил разработке многочисленных теорий федерализма, в т.ч. теорий двойного суверенитета федеративного государства. Соответственно, этот исторический опыт в самых разнообразных формах воспроизводился и при создании федераций «сверху», т.е. при преобразовании унитарного государства в федеративное. По большому счету, США стали единственным примером, послужившим к созданию и исторических федераций - Канады, Австралии, -и других федеративных государств, прежде всего, латиноамериканских федераций. В известной мере теория федеративного государства это теория американского федерализма.
Обобщая многовековой опыт федеративного строительства самых разных стран, можно сказать, что:
1. в случае с историческими федерациями - США, Канадой, Австралией - в силу того, что их государственное устройство выросло из созданных на их территориях британских колоний, полагаем, что этими государствами в значительной степени был унаследован первичный суверенитет метрополии. Относительно Канады и Австралии можно вести речь о прямой «трансляции» суверенитета, т.к. оба этих государства создавались при активном участии британского правительства и парламента. Североамериканские колонии также имели продолжительную связь с метрополией, и одержанная ими победа в войне за независимость не изменила одномоментно их политического статуса как бывших колоний. Швейцария первоначально возникла как объединение полунезависимых горных образований - кантонов, входивших в состав Священной Римской империи германской нации.
2. Касательно федераций, созданных «сверху», можно утверждать, что самостоятельность (т.е. доля публичности) субъектов федерации производна от публичности суверенной федеральной власти, т.к. именно федеральная власть и наделила их подобным статусом. Кроме того, эти федерации тоже можно в известной мере считать историческими.
А.Д. Гуляков и А.Ю. Саломатин рассматривают федерализм как процесс: «Стартом для федерализации выступает возникающий к ней интерес со стороны различных социальных групп, который должен быть подкреплен идеологически на уровне профессионального и массового сознания. При благоприятном стечении обстоятельств далее происходит разработка конституционного документа и (или) целой группы нормативных актов. Именно они призваны обеспечить функционирование федеративного государства. В дальнейшем, если в работе этой замкнутой цепочки возникает сбой в любом из звеньев, она вступает в полосу кризиса и даже может прекратить свое существование» [3,с.95]. Т.е. для конструкции федеративного
государства в принципе не имеет значения, каким образом было образовано то или иное федеративное государство. Тем более что рассмотренный нами опыт федеративного строительства не дает нам возможности утверждать что-то однозначно определенное по этому поводу.
Общим для обоих способов создания федерации является публичное региональное начало, закладываемое в основание федеративной системы. Именно эта публичность, присущая территориальной организации федерации, порождает особый тип связей между федеральным центром и субъектами федерации - федеративные отношения. Единство системы государственной власти, соединенное с самостоятельностью субъектов федерации, обусловливает возникновение подуровня государственной власти субъектов федерации.
Федеральная власть обнимает все государство в целом, и соединяя у себя все нити федеративных отношений с субъектами федерации, образует региональный подуровень власти как второй круг своего действия. Поскольку публичность регионального начала производна от публичности федеральной власти (независимо от способа создания федерации провозглашение государства федеративным всегда осуществляется высшим общегосударственным органом или общегосударственным актом, в силу чего титул и самостоятельность субъектов федерации производны от общефедеральной суверенной власти) и ограничена её суверенностью и верховенством, то действие регионального подуровня государственной власти всегда обращено к федеральному уровню власти («наверх»). В этой взаимосвязи и взаимообусловленности и проявляется интегративная тенденция в федеративном государстве, предполагающая, соответственно, взаимность государственного и федеративного начал. Эта взаимность обусловлена их однородностью, о которой уже говорилось выше (т.е федеративное начало также носит государственный характер, его основа -принцип единства государства).
В отношении же надгосударственных объединений подобного сказать нельзя. Прежде всего, передача национальными государствами с разными типами и характерами публичной власти части суверенитета на наднациональный уровень не влечет приобретение наднациональной властью той же однородности с национальными государствами, поскольку в данном случае происходит выход за рамки национальных суверенитетов. При этом наднациональная власть не может обладать однородностью с государствами-членами объединения изначально, т.к. пусть и формально, но она стоит «над» государствами и в силу этого не может иметь одинаковую с государственной властью природу. В силу этих обстоятельств в надгосударст-венных образованиях не может быть взаимности в системе наднациональная власть - национальные власти, ибо наднациональная власть не обладает полнотой и завершенностью в своих действиях, а национальные власти в силу этого не составляют под началом наднациональной единого уровня, наподобие регионального подуровня власти в федерации.
Кроме того, учитывая главенствующую роль государств в наделении полномочиями надгосударственных структур и определении механизма их функционирования, о чем говорилось выше, надгосударственная власть имеет вторичный производный характер, ложась на почву международного и интеграционного права. И вдобавок ко всему, надгосударственные объ-
единения всегда носят ярко выраженный политический характер, в их организации всегда огромную роль играют национальные интересы государств-членов, что очень часто подрывает единство такого союза. Так, например, в Венгрии «не так давно была принята новая конституция, в которой были прописаны положения, идущие вразрез с официальной идеологической доктриной ЕС. В частности, отвергаются однополые браки, констатируется, что народ Венгрии объединяют не абстрактные европейские ценности, а «Бог и христианство». В свою очередь, положение о том, что жизнь начинается с момента зачатия, может трактоваться как запрет на аборты. В ответ на это в Брюсселе поднялась волна критики в адрес венгерских «отступников», на которых повесили ярлык националистов» [12]. Т.е. для надгосударственных объединений, помимо правового, экономического, культурного единства (в известной мере), очень важно, прежде всего, политическое единство, и по большому счету надгосу-дарственная власть носит политический, а не политико-правовой характер. Поэтому и координирующая функция в надгосударственном образовании имеет своей конечной целью согласование политических интересов государств-членов, т.е. она напрямую связана с их внешней политикой.
Таким образом, интегративная тенденция проявляется в федеративном государстве и надгосударственном образовании с разной степенью завершенности в силу различных условий своего проявления. Если в федеративном государстве публичность территориального начала не нарушает целостность государственного уклада и однородна публичности федеральной власти (потому что в федерации действует принцип единства государственной власти), то в наднациональном объединении, ввиду отсутствия однородности надгосударственной и национальных властей и решающей роли государств в функционировании всего наднационального властного механизма, целостность такого объединения в публично-юридическом смысле изначально невозможна. Поэтому мы говорим о том, что интегративная (в федерации) и координирующая (в надгосударственном союзе) функции есть различные степени завершенности в проявлении интегративной тенденции. Только если в федеративном государстве эта завершенность полная в силу принципа единства государства, то в наднациональном объединении полную завершенность нельзя достичь в силу того, что надгосударственная конструкция такого союза не предполагает наделение его составных частей (государств) новой юридической природой, а лишь переводит отношения между государствами в сферу международного права. «Здесь следует подчеркнуть, - отмечает О.М. Мещерякова, - что интеграционные сообщества также создаются суверенными субъектами международного права - государствами... А основным международно-правовым принципом, основанием всего международного права, является принцип уважения государственного суверенитета, который призван защищать суверенитет конкретного государства от «чрезмерных проявлений» суверенитета других государств» [9, с.18-19]. Это значит, что в наднациональных образованиях не может быть завершенности в реализации интегративной тенденции, поскольку нет принципа, который ставил бы чью-либо власть безоговорочно выше суверенитета национальных государств. Как мы замечали ранее, полномочия наднациональной власти полностью зависят от решений государств-членов. Но в силу того, что
интеграционные объединения так или иначе создаются с целью достижения в определенной мере экономического, социального, культурного сближения в определенных областях, то координирующая функция в силу примата национального суверенитета приобретает вторичный, производный от международного права политический характер, связанный с межгосударственным сотрудничеством и внешнеполитической сферой.
Все сказанное позволяет нам сделать вывод, что интегративная тенденция, хотя и присуща и федерации, и надгосударственному союзу, обладает государственной (суверенной), а не межгосударственной природой и является неотъемлемой характеристикой федерации как подлинно суверенного государства. Это проистекает из того, что при функционировании федеральной власти и осуществлении ею интегративной функции (обеспечения единства государства) в реализации и проявлении интегративной тенденции не происходит замещение её первичных качеств вторичными и производными, как это имеет место в надгосударственном образовании. Следовательно, интегративная тенденция однородна юридической природе федерации как государства. Это подтверждается тем, что изначально, как мы помним, конечной целью европейской (наднациональной) интеграции было создание европейской федерации.
Поэтому, подводя итог анализу юридической природы федеральной и наднациональной властей, мы наглядно видим, что федеральная власть обладает первичной (основной) государственной природой, в то время как надгосударственная власть, будучи производной от национальных (государственных) властей суверенных государств, не приобретает новой юридической природы в смысле своей «наднациональности», но вместе с тем уже не может полностью реализовать суверенное (государственное) начало, исходящее от национальных властей государств. В силу принципа уважения суверенитета государств надгосу-дарственная власть приобретает межгосударственный характер и ярко выраженный политический оттенок. Поэтому наднациональная власть имеет не только юридическую, но и политическую природу. Все сказанное лишний раз подтверждает непреходящее значение государств как первичных и главных субъектов международных отношений.
Список литературы:
1. Авакьян С.А. Конституционное право России. Учебный курс: учеб. пособие: в 2 т. / С.А. Авакьян. - 5 -е изд., перераб. и доп. М.: Норма: ИНФРА - М, 2015. С. 367-368.
2. Бида Д.А. Концепция наднациональной верховной власти: формирование и правовое оформление в процессе европейской интеграции в 50-е годы XX века // История государства и права. - 2015. - № 16.
3. Гуляков А. Д., Саломатин А.Ю. Сравнительное го-сударствоведение и проблемы федерализма // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Общественные науки. - 2016. - № 3 (39). С. 95
4. Дроздова А.М. Структура, организация и функционирование органов государственной власти субъектов Российской Федерации Северного Кавказа: сравнительно-правовой анализ: дис... д-ра юрид. наук. - М, 2002. С. 20.
5. Евросоюз трещит по швам. Политики стран периферии ЕС отказываются подчиняться диктату Брюссе-
ля // URL: https://riss.ru/smi/6693/ (дата обращения 28.06.2017 г.)
6. Ершов С.В. Правовые особенности формирования наднациональной власти ЕС в процессе взаимодействия права ЕС и национального права государств -членов: автореф. дис. канд. юрид. наук. - М., 2003. С. 10.
7. Ким Ю.В. Федеративный режим и его правовые источники // Вестник Томского государственного университета. - 2009. - №323. С. 208.
8. Клемин А.В. Принципы федерализма в формировании наднациональных организаций: автореф. дис. д-ра юрид. наук. Казань, 2005. С. 18.
9. Мещерякова О.М. Наднациональность в праве Европейского Союза и проблема суверенитета: автореф. дис. д-ра юрид. наук. - М, 2010. С. 18.
10. Топорнин Б.Н. Европейское право. Учебник. - М., 1998. С. 147.
11. Туровский Р.Ф. Политическая регионалистика. -М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2006. С. 96.
12. Хабибулина Г.Р. Федерализм и федеративное государство (историко-правовое пособие) / Г.Р. Хабибулина, Б.Л. Железнов - Казань: Казанский государственный университет им. В.И. Ульянова-Ленина, 2006. С. 64.
13. Штукин В.В. Федеративная функция современного государства: сравнительный анализ российского и германского опыта: дис. канд. юрид. наук. - М., 2002. С. 6.
Статья прошла проверку системой «Антиплагиат»; оригинальность текста - 79,31%
Рецензия
на научную статью доктора юридических наук, профессора, заведующего кафедрой теории и истории государства и права ФГБОУВО «Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарёва» Еремина Алексея Роальдовича, аспиранта кафедры теории и истории государства и права ФГБОУВО «Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарёва» Ромайкина Ивана Александровича на тему: «О юридической сущности надгосударственной и федеральной властей»
Статья доктора юридических наук, профессора, заведующего кафедрой теории и истории государства и права ФГБОУВО «Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарёва» Еремина Алексея Роальдовича, аспиранта кафедры теории и истории государства и права ФГБОУВО «Национальный исследовательский Мордовский государственный университет им. Н.П. Огарёва» Ромайкина Ивана Александровича на тему: «О юридической сущности надгосударственной и федеральной властей» актуальна и соответствует научной юридической специальности: 12.00.01 - Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве.
В научной статье проводится сравнительный анализ юридической природы и характера надгосударствен-ной и федеральной властей в связи с дискуссией о федеративном характере отдельных элементов конструкции наднациональных объединений.
Выводы, замечания и предложения авторов научной статьи вносят новые подходы в научные представле-
ния ученых на проблемы юридической сущности над-государственной и федеральной властей.
Материалы статьи, несомненно, найдут свое применение в учебном процессе, для изучения соответствующих тем по курсам: «Теория государства и права», «Федерализм: теория и история развития». Материалы статьи будут использованы при реализации магистерских программ, а также подготовке кандидатов юридических наук по специальности 12.00.01.
В работе обозначена цель - проанализировать ряд существующих проблем в определении юридической сущности надгосударственной и федеральной властей, которая в полной мере достигнута.
При написании статьи авторами использовалась совокупность диалектического, исторического, формально - юридического, логического, сравнительно - правового и других методов познания.
Стиль изложения данной статьи - хороший, не требует правки, сокращения.
Статья прошла проверку в системе «Антиплагиат». Итоговая оценка оригинальности: 79,31%.
ОБЩЕЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ. Статья актуальна, обладает научной и практической новизной, рекомендуется для печати.
Рецензент:
доктор исторических наук, доцент Ю.Н.Сушкова
