CC BY
201
Н. А. Довгая
О ВЛИЯНИИ ФАКТОРОВ СЕМЕЙНОЙ СИТУАЦИИ НА ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ РАЗВИТИЕ В ДОШКОЛЬНОМ ВОЗРАСТЕ
В психологии развития эмоции занимают одно из центральных мест. Как подчеркивает А. Сроуф, не поняв эмоции, невозможно полностью понять человеческое развитие [1]. Эмоциональное развитие представляет собой сложный и многоаспектный процесс. Оно включает в себя постепенное появление определенных аффектов, усложнение связей между ними, изменение способности к эмоциональному регулированию, рост понимания своих эмоций и эмоций других людей, а также правил выражения эмоций.
Значительная роль в развитии эмоциональной сферы ребенка принадлежит семье. Уже в работах Л. С. Выготского, а позднее А. В. Запорожца, А. Д. Кошелевой и др. показано значение авторитетного взрослого (родителя) для развития эмоциональной и нравственной сферы детей. Характер его взаимоотношений с окружающими, реакции на успехи и неудачи задают ребенку эталон не только способов действия, но и эмоционального отношения к людям и событиям, служат образцом для подражания [2-4].
Множество факторов семейной ситуации, таких как состав семьи, психологический климат, особенности семейных взаимоотношений, стиль воспитания, качество привязанности ребенка и матери, особенности эмоциональности родителей, система их ожиданий и ценностей вносят свою лепту в формирование эмоциональной сферы ребенка. В зависимости от теоретической ориентации психологи по-разному расставляют акценты, анализируя значение указанных факторов семейной ситуации для эмоционального развития ребенка [1].
Цель проведенного нами исследования — анализ влияния факторов семейной ситуации на эмоциональное развитие дошкольников в период от 4 до 6 лет.
Лонгитюдный метод исследования позволил проследить, каким образом это влияние изменяется на протяжении указанного периода времени и какие характеристики остаются стабильными. В исследовании приняли участие 102 ребенка: 50 мальчиков и 52 девочки. В начале исследования (2006/20007 уч. г.) они посещали среднюю группу дошкольного образовательного учреждения в возрасте от 4 лет 3 месяцев до 4 лет 6 месяцев.
Проанализированы 4 составляющие эмоционального развития: перцептивный, вербальный, когнитивный и рефлексивный компоненты. Они были конкретизированы следующими критериями: невербальная идентификация эмоции по пиктограмме, невербальное соотнесение сюжета и пиктограммы, интерпретация эмоциогенной ситуации, изображенной на сюжетной картинке; понимание причин эмоций; понимание проявлений (признаков) эмоций; вербальная идентификация эмоции по фотографии; вербальная идентификация эмоции по сюжету; ориентация в эмоциональном опыте.
Методы исследования
Для изучения указанных показателей использовались методики «Эмоциональная идентификация» Е. И. Изотовой и «Диагностическая беседа» Т. А. Данилиной.
© Н. А. Довгая, 2011
Изученные факторы семейной ситуации были условно разделены на три категории: 1) структурные особенности семьи (полная/неполная семья, наличие сиблингов, наличие прародителей); 2) социально-психологические особенности семьи (особенности воспитания, особенности эмоционального взаимодействия родителей с ребенком); индивидуально-психологические особенности матери (алекситимия, тревожность, эмпатия).
Для изучения семейных факторов и индвидуально-психологических особенностей матерей применялись следующие методики: анкетирование, анализ семейных взаимоотношений Эйдемиллера и Юстицкиса, анкета исследования особенностей эмоциональной стороны детско-родительского взаимодействия Е. В. Захаровой, торонтская алекситимическая шкала, методика самооценки тревожности Ч. Д. Спилбер-гера в адаптации Ю. Л. Ханина, методика диагностики уровня эмпатических способностей В. В. Бойко.
Результаты исследования
Выделены общие и частные эффекты влияния структурных особенностей семьи. Общие эффекты предполагают, что это влияние затрагивает функцию эмоционального развития в целом, безотносительно к какой-либо конкретной эмоции; указанные эффекты были установлены при помощи дисперсионного анализа. Частные эффекты имеют место в тех случаях, когда исследуемые факторы семейной ситуации влияют на эмоции отдельных модальностей; они исследовались при помощи анализа кросстабуляций.
Согласно полученным нами результатам, дети, воспитывающиеся без отца, опережают своих сверстников из полных семей в становлении большинства компонентов эмоциональной сферы. Они лучше определяют эмоции по мимике (р = 0,06), успешнее ориентируются в признаках, позволяющих идентифицировать эмоцию (р = 0,002), точнее вербализуют эмоции (р = 0,068). Это находит отражение как в более высоких стартовых показателях (когнитивный и вербальный компоненты), так и в более выраженной динамике развития в период с 4-х до 5-ти лет (перцептивный компонент). Это согласуется с данными, полученными Е. М. Листик (2003), в работе которой показано, что дети дошкольного возраста, переживающие семейную ситуацию как проблемную, более успешны в распознавании эмоциональных состояний [5]. Указанный автор объясняет эти результаты необходимостью быть чуткими и внимательными к эмоциональному состоянию окружающих, находящихся в сложной семейной ситуации.
Однако к 6 годам фактор отсутствия в семье отца утрачивает свое значение для когнитивного и вербального компонентов и начинает замедлять развитие перцептивного компонента. Ребенок из неполной семьи часто не имеет возможности близко общаться с мужчинами, экспрессия которых может заметно отличаться от женской. В силу особенностей воспитания девочки и женщины более открыто и искренне выражают большинство своих чувств (за исключением гнева), в то время как лица мужского пола проявляют большую сдержанность экспрессии в соответствии с социальными ожиданиями [6]. Отсутствие опыта в различении эмоций по неярко выраженным признакам, вероятно, и приводит к тому, что в возрасте 6 лет, дети из неполных семей оказываются менее успешными в идентификации эмоций. В этот период прирост результативности происходит главным образом за счет распознавания более сложных
для идентификации эмоций (удивления, стыда, вины), мимическая экспрессия которых может быть отчасти довольно сходной с другими эмоциями (страха, грусти), что и затрудняет перцептивную задачу.
Наши предположения о причинах, определяющих преимущество в эмоциональном развитии детей из неполных семей, подтверждают обнаруженные частные влияния данного фактора. Как выяснилось, дети из неполных семей лучше осознают признаки грусти в возрасте 4 и 5 лет (р = 0,014 и р = 0,041 соответственно), но менее успешны в распознавании гнева в возрасте 6-ти лет (р = 0,032). Кроме того, дети, воспитывающиеся без отца, лучше понимают причины, связанные с переживанием стыда, в возрасте 5-ти лет (р = 0,05). А в возрасте 6-ти лет они уступают в понимании причин эмоции удивления (р = 0,05) и хуже актуализируют опыт переживания этой эмоции (р = 0,02).
Многие исследователи отмечают важную роль отца в когнитивном развитии ребенка. Отец расширяет горизонты ребенка, знакомит с физическим миром, поощряет его интеллектуальную деятельность (О. Г. Калина, А. Б. Холмогорова, Е. А. Колесниченко) [7]. Вероятно, с этим связано преимущество детей из полных семей в понимании удивления, которое является интеллектуальной эмоцией.
Значимое влияние на становление когнитивного, вербального и рефлексивного компонентов эмоционального развития оказывает наличие у ребенка сиблингов. Было установлено, что в возрасте 4-х лет дети, имеющие сиблингов, лучше понимают причины возникновения разнообразных эмоций (р = 0,068), но в 5 лет они уступают сверстникам из семей с одним ребенком в осознании признаков, на которые можно опираться при идентификации эмоций (р = 0,000), а также в способности вербализо-вывать эмоциональные состояния людей (р = 0,014). Кроме того, они хуже ориентируются в своих переживаниях (р = 0,002).
В целом ряде западных исследований была доказана роль сиблинга в формировании модели психического у детей дошкольного возраста (Leslie, 1987; Perner, 1991; Dunn, 1996) [8]. Наличие братьев и сестер обогащает их социальный и эмоциональный опыт, дает возможность совместной деятельности и игр и создает условия для эмоциональной и когнитивной децентрации. И все же это преимущество оказывается, согласно полученным нами данным, временным и неоднозначным. В возрасте 6-ти лет различий между детьми из семей с одним ребенком и двумя детьми не обнаружено. Вероятно, в 4 года, когда внешний, выходящий за пределы семьи социальный опыт детей еще очень ограничен, наличие сиблингов обеспечивает определенные условия для изучения и понимания ими ментальных состояний другого человека. Но к 5-6-ти годам круг общения ребенка существенно расширяется. Дети к этому времени уже посещают дошкольное учреждение и постоянно включены в детский коллектив. Многие из них ходят на дополнительные занятия, в кружки, секции и пр., бывают в театре, кино и т. д., и единственные в семье дети, вероятно, имеют для этого больше финансовых и временных возможностей. Таким образом, наличие у ребенка сиблингов в старшем дошкольном возрасте перестает обеспечивать преимущество для формирования когнитивного компонента эмоционального развития.
Что касается фактора совместного проживания с прародителями, то обнаружилось, что его влияние также неоднозначно. Дети из расширенных семей, обладают преимуществом в отношении способности идентифицировать эмоции по мимике (р = 0,072) и вербализовывать эмоциональные состояния (р = 0,003), но уступают
своим сверстникам из нуклеарных семей по показателям рефлексивного компонента (р = 0,007). Однако влияние этого фактора значимо только на ранних этапах дошкольного возраста (4-5 лет), к 6-ти годам статистическая значимость различий между детьми из расширенных и нуклеарных семей утрачивается.
Вместе с тем было установлено, что дети, проживающие в расширенных семьях, в возрасте 5-ти лет лучше понимают причины возникновения стыда и удивления и точнее могут вербализовывать эмоции гнева (р = 0,087), стыда и вины (р = 0,002). И, несмотря на то, что общий эффект данного фактора в отношении рефлексивного компонента связан с преимуществом детей из нуклеарных семей, дети из расширенных семей лучше припоминают случаи, сопряженные с эмоциями гнева (р = 0,03), стыда (р = 0,016) и обиды (р = 0,037) в возрасте 4-х лет, а также эмоции грусти возрасте 5 и 6 лет (р = 0,071).
В литературе приводятся фрагментарные данные о трансляции традиций и ценностей прародителями внукам, их значении для морально-нравственного развития детей и т. п. Однако объяснение полученных нами результатов требует дальнейшего исследования роли прародителей в психическом развитии дошкольника.
Влияние социально-психологических особенностей семьи и индивидуально-психологических особенностей матери изучалось с помощью процедуры факторного анализа, который позволил выявить 8 факторов. Кумулятивный процент объясненной дисперсии составил 52,752%.
1-й фактор — «тревожность и непоследовательность». Положительный полюс этого фактора определяется высокими показателями по шкалам «потворствование», «чрезмерность санкций», «минимальность санкций», «воспитательная неуверенность» и «тревожность» и низкими показателями по шкалам «отношение к себе как родителю», «преобладающий фон взаимодействия» и «ориентация на состояние ребенка». Было установлено, что фактор «тревожность и непоследовательность» имеет отрицательные корреляции с показателем по шкале «ориентация в эмоциональном опыте» в возрасте 4-х лет. В 5 лет эта связь сохраняется, и добавляются еще две отрицательные связи с показателями «интерпретация сюжетной картинки» и «понимание признаков эмоций». Таким образом, можно говорить об усилении негативного влияния тревожности и непоследовательности и распространении его не только на рефлексивный компонент, как это было в 4 года, но и на когнитивный. В 6 лет все эти связи утрачиваются.
2-й фактор — «доминирующая гиперпротекция». Положительный полюс этого фактора определяется высокими показателями по шкалам «гиперпротекция», «чрезмерность санкций», «неразвитость родительских чувств» и «предпочтение женских качеств», а также низкими показателями по шкалам «чувства матери во взаимодействии с ребенком», «безусловное принятие» и «фобия утраты ребенка». Фактор «доминирующая гиперпротекция» имеет значение только в возрасте 4-х лет, когда он отрицательно коррелирует с ориентацией в эмоциональном опыте и положительно — с пониманием признаков эмоций.
3-й фактор — «эмоциональная отстраненность». Положительный полюс этого фактора определяется высокими показателями по шкалам «гипопротекция», «игнорирование потребностей ребенка», «чрезмерность требований-запретов», «неустойчивость» и «алекситимия». Этот фактор в 4 года имеет отрицательную связь с ориентацией в эмоциональном опыте и положительную с невербальной идентификацией эмоции по пиктограмме. В возрасте 5-ти лет его связи с рефлексивным компонентом утрачиваются, но усиливается связь с перцептивным компонентом.
4-й фактор — «тревожность и индифферентность». Положительный полюс этого фактора определяется высокими значениями по шкалам «гиперпротекция», «гипопротекция» и «тревожность» и низкими — по шкалам «чрезмерность санкций», «предпочтение детских качеств», «предпочтение мужских качеств» и «вынесение конфликта между супругами в сферу воспитания». Этот фактор имеет связи с характеристиками эмоционального развития только в возрасте 6-ти лет и положительно коррелирует с признаками, отвечающими за вербальный компонент, которые до этого возраста не имели корреляций ни с одним из факторов семейного воспитания и индивидуальнопсихологических особенностей родителей.
5-й фактор — «родительская незрелость». Положительный полюс этого фактора определяется высокими значениями по шкалам: «способность воспринимать состояние ребенка», «понимание причин состояния ребенка», «способность к сопереживанию» и низкими — по шкалам: «чувства матери во взаимодействии с ребенком», «ориентация на состояние ребенка», «предпочтение детских качеств» и «эмпатия». Влияние фактора «родительская незрелость» очень изменчиво. Так в 4 года указанный фактор имеет положительные корреляции с невербальной идентификацией эмоции по пиктограмме, в 5 лет не имеет никаких связей, а в 6 лет приобретает отрицательную корреляцию с ориентацией в эмоциональном опыте.
6-й фактор — «формальное принятие». Положительный полюс этого фактора определяется высокими значениями по шкалам «стремление к телесному контакту», «оказание эмоциональной поддержки», «чрезмерность требований-запретов», а также «проекция на ребенка собственных нежелательных качеств» и низкими значениями по шкале «эмпатия». Этот фактор в возрасте 4 года имеет положительную корреляцию с пониманием признаков эмоций, в 5 лет эта связь сохраняется. Также появляется новая связь — положительная корреляция с ориентацией в эмоциональном опыте. Причем эти два показателя эмоционального развития ребенка образуют положительные связи между собой.
7-й фактор — «попустительство». Положительный полюс этого фактора определяется высокими значениями по шкалам «чувства матери во взаимодействии с ребенком», «недостаточность требований-обязанностей», «минимальность санкций», «воспитательная неуверенность», «фобия утраты ребенка», «предпочтение женских качеств», «алекситимия» и низкими — по шкалам «гипопротекция» и «тревожность». Действие этого фактора отмечается на протяжении всего исследуемого периода. Однако за это время меняются и показатели, с которыми он связан, и характер этих связей. Можно сказать, что его влияние противоречиво.
Описанием восьмого фактора мы считаем возможным пренебречь, ввиду того, что он объясняет менее 6% дисперсии.
Как можно видеть, влияние выделенных факторов семейного воспитания и индивидуально-психологических особенностей матерей на детей в возрасте 4-6 лет очень изменчиво. В течение изученного периода это влияние постепенно ослабляется, что, вероятно, объясняется тем, что к окончанию дошкольного возраста круг общения ребенка выходит за рамки семейного окружения, и он имеет возможность наблюдать разнообразные паттерны поведения, в том числе и отличные от тех, которые демонстрируют его родители. В то же время влияние на вербальный компонент эмоционального развития усиливается к 6-ти годам. Именно в возрасте от 5-ти до 6-ти лет происходит интенсивный прирост способности обозначать эмоциональные состояния словами,
что позволяет считать этот период сенситивным для развития вербального компонента эмоционального развития.
Наибольшее значение факторы семейного воспитания и индивидуально-психологических особенностей матери имеют для становления рефлексивного компонента эмоционального развития. Сменяя друг друга, они оказывают влияние на протяжении всего периода от 4-х до 6-ти лет.
Так, «тревожность и непоследовательность», «доминирующая гиперпротекция», «эмоциональная отстраненность», «тревожность и индифферентность» задерживают становление рефлексивного компонента, но при этом способствуют лучшему развитию когнитивного и перцептивного компонентов. Иными словами, при условиях, описываемых указанными факторами, ребенку приходится быть внимательным к проявлениям эмоций окружающих, в то время как собственный эмоциональный опыт уходит для него на задний план и осознается недостаточно четко. Тревожное, неуверенное и непоследовательное поведение матери, которая то строго наказывает ребенка, то идет у него на поводу, не принимает в расчет его эмоциональное состояние, а сама в общении с ним испытывает преимущественно негативные эмоции и не умеет выразить своих чувств, не создает условий для «отзеркаливания» эмоционального опыта ребенка. Такое «отзеркаливание» является необходимой предпосылкой для того, чтобы дошкольник мог зафиксировать свой эмоциональный опыт. В диссертационной работе А. Е. Лагутиной (1991) было доказано, что уровень осознания личного опыта ребенка определяется характером его общения с взрослым [9]. Автор показала, что при отсутствии эмоционально насыщенного, персонифицированного общения с взрослым опыт собственной жизни оказывается неосвоенным и фрагменты жизни не становятся событиями.
Выводы
Таким образом, результаты проведенного исследования позволяют утверждать следующее:
1. Факторы семейной ситуации оказывают значимое влияние на эмоциональное развитие детей дошкольного возраста. Это влияние имеет возрастную специфику в возрасте от 4-х до 6-ти лет: будучи достаточно сильным в возрасте
4-5 лет, оно заметно ослабевает к 6-ти годам.
2. Дети, воспитывающиеся без отца, опережают своих сверстников из полных семей в становлении перцептивного, вербального и когнитивного компонентов эмоционального развития в возрасте 4-5 лет. В 6 лет фактор отсутствия в семье отца утрачивает свое значение для развития когнитивного и вербального компонентов и замедляет развитие перцептивного компонента.
3. Фактор наличия сиблингов разнонаправлено воздействует на различные стороны эмоционального развития и отдельные их составляющие. В отношении вербального и рефлексивного компонентов преимущество имеют дети, являющиеся единственными в семье. В отношении способности к пониманию причин эмоций (когнитивный компонент) дети, имеющие сиблингов, демонстрируют более высокие стартовые показатели, а в понимании признаков эмоций показатели выше у единственных в семье детей.
4. Дети, проживающие в расширенных семьях, обладают преимуществом в отношении перцептивного и вербального компонентов, но уступают своим сверстникам из нуклеарных семей по показателям рефлексивного компонента.
5. Все изученные стороны эмоционального развития ребенка зависят от стиля семейного воспитания и индивидуально-психологических особенностей матери. Тревожность матери и непоследовательность в воспитании, эмоциональная отстраненность, доминирующая гиперпротекция задерживают развитие рефлексивного компонента, но в то же время ускоряют развитие когнитивного и перцептивного компонентов эмоциональной сферы.
Литература
1. Лафренье П. Эмоциональное развитие детей и подростков. СПб.: Прайм-Еврознак; М.: ОЛМА-Пресс, 2004. 250 с.
2. Выготский Л. С. Учение об эмоциях // Собр. соч. Т. 4. М.: Педагогика, 1984. С. 90-318.
3. Запорожец А. В., Неверович Я. 3., Кошелева А. Д. и др. Развитие социальных эмоций у детей дошкольного возраста. М.: Педагогика, 1986. 173 с.
4. Кошелева А. Д. Эмоциональное развитие дошкольников. М.: Академия, 2003. 176 с.
5. Листик Е. М. Развитие способности к распознаванию эмоций в старшем дошкольном возрасте: автореф. дис. ... канд. психол. наук. М., 2003. 24 с.
6. Ильин Е. П. Эмоции и чувства. СПб.: Питер, 2001. 752 с.
7. Калина О. Г., Холмогорова А. Б. Значение отца для развития ребенка (на материале зарубежных исследований) // Семейная психология и семейная терапия. 2006. № 1. С. 87-99.
8. Сергиенко Е. А., Лебедева Е. И., Прусакова О. А. Модель психического в онтогенезе человека. М.: ИП РАН, 2009. 415 с.
9. Лагутина А. Е. Особенности осознания своего опыта дошкольниками: автореф. дис. . канд. психол. наук. М., 1991. 20 с.
Статья поступила в редакцию 16 июня 2011 г.
