CC BY
13
Н.Р. Байжанова
Новосибирский государственный университет О вариативности алтайских паремий в дискурсе1
Цель этой статьи - выявить вариативные особенности алтайских пословиц и поговорок в речи. Вопрос о варьировании паремий является частью общей проблемы варьирования устных фольклорных текстов. В фольклористике термином 'текст' обозначают разные его формы: письменный и устный. Фольклорный текст - это и дискурс одновременно. К.В. Чистов по этому поводу пишет: «Основная форма бытия фольклорного текста устная. Фиксация его - более или менее случайный эпизод, очень важный для фольклориста, но не играющий существенной роли в истории фольклора» [Чистов, 2005, с. 54]. Любой фольклорный текст является «продуктом» речи и он должен рассматриваться как итог речемысли-тельной деятельности его создателя, воплощающего особый замысел в его направленности на определенного слушателя /читателя.
Естественной формой бытования паремий является речь, или дискурс. Изучение алтайских паремий без обращения к их речевому контексту затрудняет исследование таких вопросов, как устойчивость и стабильность пословичной традиции, изменчивость содержания и формы этих текстов во времени. Изучение паремий в дискурсе позволяет исследователю зафиксировать новые пословицы и сопоставить их с записями, сделанными предшественниками, и выявить корпус текстов устойчиво сохраняющихся во времени, а также изменения, произошедшие с теми или иными паремиями.
Таким образом, наличие у пословиц письменной и устной форм позволяет нам в функциональном плане изучать их в двух взаимосвязанных между собой аспектах: 1) динамический аспект, исследующий их функционирование в речи; 2) статический аспект, отражающий стабильные инвариантные особенности этих текстов. Анализ дискурсивных особенностей пословиц предполагает их изучение в динамике, в речи, в тех условиях, когда конкретизации подвергаются все почти «скрытые» стороны текста.
Алтайские пословицы и поговорки, как и любые другие фольклорные тексты, обладая стереотипной структурой (для них характерна двучастность, симметричная конструкция, определенная ритмическая модель), варьируется в речи по определенным правилам. При этом у них может видоизменяться и форма, и содержание.
При использовании текста в речи исполнитель может сознательно видоизменить текст в зависимости от ситуации. Поскольку минимальные фольклорные тексты: пословицы и поговорки - воспроизводятся обычно в разовом контексте (монологическом или диалогическом), то каждое их воспроизведение является одновременно адаптацией к этому разовому контексту. Вариативность этих текстов можно объяснить и определенными свойствами человеческой памяти. Г.Ф. Благова правильно замечает, что у пословичного текста существуют «стабилизаторы», т.е. опорные слова, и средний смысл пословицы; варьирование пословиц зависит
1 Статья подготовлена при финансовом содействии гранта Президента РФ для поддержки ведущих научных школ РФ НШ-8418.2006.6.
от того, насколько точно запомнил их субъект речи. Как правило, точному запоминанию подвергается основная ядерная смысловая часть, периферийная часть, где пословичное предложение оформляется грамматически, не запоминаются, и поэтому в речи образуются варианты [Благова, 2000]. Этот средний смысл паремий большинство исследователей называют «инвариантный смысл», другие логе-мой [Савенкова, 2002], когнитемой [Иванова, 2003]. Системное изучение нашего материала показывает устойчивость таких инвариантов при вариативности паремий в речи. Они заключают в себе концептуальные (понятийные) знания народа. И передача этих знаний во времени тесно связана с памятью этноса, его менталь -ностью, поэтому изучение паремий в дискурсе предполагает учет их когнитивно -го аспекта.
Наши наблюдения за алтайскими паремиями в дискурсе показывают, что они в основном варьируются на их поверхностном уровне: на орфоэпическом, лексическом, морфологическом, синтаксическом и композиционном. Это может быть связано как с индивидуальными способностями памяти исполнителей, с тем, как они запомнили ту или иную пословицу, так и с этногрупповыми, диалектными особенностями. Рассмотрим эти разновидности варьирования паремий более подробно.
При лексическом варьировании возникают, как правило, синонимические отношения между варьирующимися лексемами. Варьирование пословичных текстов на поверхностном уровне не приводит к изменению их семантического плана. Приведем примеры: 1) Jаман ат семирзе, ]анына конок буулатпас, / Jаман кижи байыза, ]анына айыл тургуспас [2; 3] - Худой конь ожиреет - не даст к бедру ведро привязать, / Худой человек разбогатеет - не даст рядом юрту поставить; 2) Jа-ман ат тойынза, ]алмажына конок буулатпас, / Jаман кижи ]аранза, ]анына айыл тургуспас [9] - Плохой конь ожиреет - не даст к седлу ведро привязать, / Плохой человек разбогатеет - не даст рядом юрту поставить; 3) Jокту кижи тойынза, ]анына айыл отургуспас, / Jаман тору семирзе, ]алмажына борбуй буулатпас [10] - Бедный человек насытится - рядом юрту не даст поставить, / Худой конь ожиреет - к бедру бурдюк не даст привязать.
В последней пословице употреблены диалектные слова: тору 'конь', борбуй 'бурдюк', сделанный из кожи животного, традиционная домашняя утварь, и в современности сохраняющаяся в хозяйстве теленгитов.
Многие пословицы, встречающиеся в речи носителей южных диалектов Алтая, присутствуют в речи носителей северных диалектов: в челканском, ку-мандинском. Различия вариантов проявляются в фонетических и лексических осо -бенностях, которые существенно не влияют на смысл пословиц. Например: алт. Jылмай сууда балык бар, / Jылмайганда кылык бар [2; 3] - В текучей реке рыба есть, / У двуличного норов есть; Jылмай сууда балык бар, / Jылмадыкта кылык бар [11] - В текучей реке рыба есть, / У двуличного норов есть. челк. Тьылыг сугде балык коп, / Тьылвайганда кылык коп - В теплой воде рыбы много, / У тихони характеру много. Согласному г в челканском диалекте соответствует в алтайском долгий согласный уу, представляющий собой результат стяжения согласного г с соседним гласным (таг - туу, суг - суу, тьылыг - алт. ¡ылу). М.Ч. Чумакаева отмечает, аналогичное же явление наблюдается в диалектах туба, кумандинском, в тувинском и хакасском языках [Чумакаева, 1988, с. 4]. Вариант этой пословицы присутствует в пословичном фонде тувинцев, где согласная г также сохранена: Чымааргайда ужур-ла бар, / Чылбай сугда байлау-на бар. - В теплом омуте мальки водятся, / В тихоне что-то таится [5]. Это свидетельствует либо о близких контактах этих соседних этносов, либо о существовании в прошлом общетюркского паремиологического фонда.
Приведем пример грамматического варьирования паремии: Мажак ]ок арба каукайар [3] - Без колосьев ячмень торчит; Мажак ]ок арба каукайар - Ячмень
без колосьев торчит. Здесь различаются формы глагольных сказуемых: в первом примере дана синтетическая форма, во втором - аналитическая форма (каукайар -каукайып калар).
При варьировании пословицы изменения могут происходить одновременно на фонетическом (орфоэпическом), лексическом и грамматическом уровнях: Кижи тоны кирчи, / Кижи ады терчи - Чужое пальто маркое, / Чужой конь потливый [4]; Кижи киими кирчил, / Кижи малы терчил [8] - Чужая одежда маркая, / Чужой конь потный; Кижи кийими кирле укей, / Кижи ады терле укей [6] - Одежда человека маркая, / Лошадь человека потная. В этих примерах присутствуют следующие лексические замены, различающиеся родо-видовыми отношениями: тоны - киими 'пальто' - 'одежда'; ады - малы 'конь' ('скот'). Отличаются формы сказуемых, выраженных прилагательными (кирчи / кирчил / кирле укей). На уровне орфоэпии варьируются киими / кийими.
При синтаксическом варьировании пословицы изменения могут касаться синтаксических конструкций, например: Кос кичу, тубу тереу- Глаза маленькие, дно их глубокое [4]; Кози кичинек те болзо, / Jе туби оныу тереу [3] - Хоть и глаза маленькие, / Но дно их глубокое.
При композиционном варьировании пословицы может произойти перестановка частей двухчастной пословицы, например: Байдау^едер, /Майда у тамар -От богатого достанется, / От масла капнет [4]; Тсте у тамар, / Байда у ^едер - С масла капнет, / От богатого достанется [13].
Компрессия, или сокращение объема пословицы, характерна для параллелизмов. Как известно, в свое время А.Н. Веселовский рассматривал параллелизм, с одной стороны, как материал для воссоздания общей картины развития поэтического мышления, а с другой - как видоизменяющуюся композиционную форму, служащую основой возникновения ряда других изобразительно-выразительных средств (метафор, символов) [Веселовский, 1989]. Параллельные синтаксические структуры в пословице могут подвергаться компрессии. При утрате второй части параллелизма образное значение переносится на его первую часть, таким образом, происходит метафоризация. В таких пословицах вся смысловая нагрузка переходит на образную ее часть. Так, при сопоставлении алтайских и тувинских посло -виц оказалось, что в алтайских одночастных пословицах произошла утрата второй части пословицы. При этом произошло сокращение объема пословиц, компрессия избыточной информации:
алт. Кертеш ле неме тоо эмес [1] тув. Хертеш-ле чуве теве эвес, Кемниг-ле чуве мен эвес [5] алт. Борсук ксиуанът бодонбос [1] тув. Боду бодун билинмес, Борзук калчанын билбес [5].
Не всякий горбатый - верблюд. Не всякий горбатый - верблюд, Не всякий виноватый - я. Барсук своей лысины не замечает. Плохой своих недостатков не знает, Барсук о своей лысине не знает.
Приведем пример развертывания пословицы за счет введения дополнительных деталей или дополнительной информации: Чечени уле чет кезип болбозы у [2] - Своим остроумием лиственницу не срубишь; Чечени уле чет кеспези у, / Чеги уле туу ашпазыу- Своим остроумием молодую лиственницу не срубишь, / Своей добропорядочностью гору не перевалишь.
Появление нового лексического компонента в пословице может привести к изменению всего смысла пословицы. В этом случае следует говорить уже не о вариантах, а о самостоятельных единицах, функционирующих в разных ситуациях. При этом происходит семантическое варьирование, например: Кижи буткенде, атту болор, / Кийик буткенде, муусту болор [7] - Если человек рождается, будет иметь имя, / Если зверь рождается, будет иметь рога; Кийик болзо, тукту болор, /
Кижи болзо, ]опту болор - Зверь должен иметь шерсть / Человек должен быть дружелюбным [8]. В первой пословице говорится о том, что всякий человек должен быть с именем, во второй - о том, что человек должен уметь соглашаться. Здесь произошло изменение смысла пословицы за счет слова ]опту 'дружелюбный'. Данный пример показывает, как изменение семантики пословичных текстов в дискурсе может повлечь за собой изменение их прагматической функции.
Изучение паремий в дискурсе позволяет выявить также их контекст употреб -ления. Это можно увидеть на примере паремий, связанных с традициями материнского родового строя, существовавших в прошлом у всех тюркских народов (шорцев, тубаларов, телеутов, алтайцев и т.д.). По традиции важную роль в воспитании племянника играл дядя со стороны матери. При достижении совершеннолетия он обязан был сделать своему племяннику подарок. Какой именно подарок должен был быть - это зависело от материального состояния дяди. Племянник мог даже через суд зайсанов отобрать у своего дяди его скот. Так, по этому пово -ду употреблялась пословица: '^ееп kelgence, ]еШ Ьогу kelzin [Дыренкова, 1937, с. 28] - Чем племянник придет, / Пусть лучше семь волков придут (перевод наш). В настоящее время поговорки об отношениях дяди и племянника также присутствуют в языке старшего поколения алтайцев, например: Jети ]еен келзе, ]ети кой ]иир, / Jети бору келзе, бируни ]иир [14] - Придут семь племянников, семь овец съедят, / Придут семь волков, одного съедят; Jееним келгенче, ]ети бору келзе торт [15] - Чем придет племянник мой, пусть лучше семь волков придут. Свой изначальный контекст эти пословицы утратили, поскольку исчезли сама традиция. Данный факт свидетельствует о том, что паремии, связанные с некоторыми обычаями и обрядами, существовавшими в прошлом и утраченными ныне, также забываются или, приспосабливаясь к современным условиям, видоизменяются, сужают свои значения.
Итак, исследование паремий в дискурсе позволяет выявить степень сохранности традиции, передаваемость этих текстов во времени, а также контекст их употребления. Описывая вариативность алтайских паремий, мы пришли к выводу о том, что народные знания, отраженные в этих текстах, сохраняются благодаря устойчивости их смыслов. Варьированию подвергается лишь поверхностный уровень этих текстов.
Литература
Благова Г.Ф. Пословица и жизнь. Личный фонд русских пословиц в истори-ко-фольклористической ретроспективе. М., 2000.
Веселовский А.Н. Психологический параллелизм и его формы в отражениях поэтического стиля // Историческая поэтика. М., 1989.
Дыренкова Н.П. Пережитки материнского рода у алтайских тюрков // Советская этнография. 1937. № 4.
Иванова Е.В. Пословичная концептуализация мира (на материале английских и русских пословиц): Дисс. на соиск.уч.ст. ... докт. филол. наук. СПб., 2003.
Савенкова Л.Б. Русская паремиология: семантический и лингвокультуроло-гический аспекты. Ростов-на-Дону, 2002.
Чистов К.В. Текст письменный - текст устный // Фольклор. Текст. Традиция. Сборник статей. М., 2005.
Чумакаева М.Ч. Введение // Алтайский фольклор. Горно-Алтайск, 1988.
Список источников
Алтайские пословицы (Алтай кеп-сбстбр) / Сост. Л.В. Кокышев. Горно-Алтайск, 1959.
Алтайские пословицы и поговорки / Сост. С.С. Суразаков. Горно-Алтайск, 1956.
Алтайские благопожелания (Алтайдыу алкыштары) / Сост. Б.Я. Бедюров. Горно-Алтайск, 1985.
Вербицкий В.И. Алтайские инородцы. М., 1893.
Тувинские пословицы и поговорки / Сост. М. Хадаханэ, О. Саган-Оол. Кызыл, 1966.
Тыдыков А. Сказки байатов (Байат чорчоктор). Горно-Алтайск, 1994.
Улагашев Н.У. Кокин-Эркей // Алып-Манаш: Алтайские героические сказания. Горно-Алтайск, 1985.
Черноева Н. Баадай Кара. Алтай баатырлар. Горно-Алтайск,1964.
Архивные материалы Института алтаистики (далее - ИА) Республики Алтай (далее - РА). ФМ 1955 г.
Архивные материалы ИА, записи 1984 г. К.И. Максимова - носителя телеут-ского диалекта. ФМ 359.
Архивные материалы ИА, записанные К.Е. Укачиной в 1985 г. в с. Белтир. Инф. Саблакова Т., Барбачакова Л.Б., Попошева К.А. ФМ 377.
Архивные материалы ИА, записанные В.П. Ойношевым в с. Сугаш в 1988 г. Инф. Иркитова Д.
Полевая запись автора 2004 г. Инф. Белешева Д., с. Хабаровка Онгудайского района РА.
Полевая запись автора 2004 г. Инф. Емекеева Э.Н., с. Хабаровка Онгудайско-го района РА.
Полевая запись автора 2004 г. Инф. Сартакова С.И., с. Улаган Улаганского района РА.
Полевая запись автора 2005 г. Инф. Кудачинова Ч.С., с. Кокаря Кош-Агач-ского района РА.
Полевая запись автора 2006 г. Инф. Тадышев Б., с. Балыктуюль Улаганского района РА.
Полевая запись автора 2006 г. Инф. Тадышева М.С., с. Улаган Улаганского района РА.
