CC BY
30О ценности исследования антропологического детерминизма А.Л. Чижевского в связи с идеей активной эволюции
Звонова Екатерина Евгеньевна,
кандидат философских наук, доцент Департамента гуманитарных наук Финансового университета при Правительстве Российской Федерации E-mail: [email protected]
Наумов Александр Владимирович,
кандидат философских наук, доцент Департамента гуманитарных наук Финансового университета при Правительстве Российской Федерации E-mail: [email protected]
В статье обосновывается ценность изучения детерминистских воззрений А.Л. Чижевского на природу человека в связи с концепцией активной эволюции. Приведены аргументы в пользу того, что именно эта концепция является ключевой для русского космизма и обусловливает другие важные особенности соответствующего направления отечественной философии. Подчеркивается следующее: реализация активной эволюции предполагает наличие у человека свободной воли, а идея свободы, относительной автономии человеческого существа от окружающей среды имеет христианские корни. Показывается, что, придерживаясь детерминистской позиции в том числе и в отношении человеческой природы, А.Л. Чижевский отрицает свободу воли, рассматривая ее в качестве «метафизического предрассудка». В то же время как представитель русского космизма он склоняется к идее активной эволюции. Ставится вопрос о том, каким образом ученый сочетает отрицание человеческой свободы с воззрениями, предполагающими ее наличие. Обосновывается, что изучение детерминистских воззрений А.Л. Чижевского на сущность человека в связи с концепцией активной эволюции, прояснение парадоксов мировоззрения кос-миста может позволить выявить содержание мировоззренческих универсалий культур, которые исторически формировались под влиянием христианства.
Ключевые слова: А.Л. Чижевский, философская антропология, русский космизм, активная эволюция, детерминизм, свобода воли, мировоззренческие универсалии, христианство.
Данная статья посвящена обоснованию ценности изучения детерминистских воззрений А.Л. Чижевского на природу человека в свете концепции активной эволюции. Прежде чем перейти непосредственно к аргументации, рассмотрим причины, побудившие нас к подобному исследованию.
Отметим, что мы разделяем точку зрения С.Г. Семёновой и А.Г. Гачевой в том, что касается демаркации русского космизма: «Избежать неправомерного и безмерного расширения этого философского течения можно, если сразу же обозначить принципиально новое качество мироотношения, которое является определяющей его генетической чертой. Это идея активной эволюции, т.е. необходимости нового сознательного этапа развития мира, когда человечество направляет его в ту сторону, в какую диктует ему разум и нравственное чувство, берет, так сказать, штурвал эволюции в свои руки. Поэтому возможно точнее будет определить это направление не столько как космическое, а как активно-эволюционное».[7, с. 4] Действительно, такой подход к русскому космизму наиболее точно отражает его специфику.
Так, если согласиться с Л.В. Головановым и О.Д. Куракиной[2] в том, что отличительную особенность космизма составляет осознание единства всего со всем, и не указывать дополнительных характеристик самобытного направления отечественной философии, непонятно, почему мы рассматриваем его как «отдельный» феномен. Почему, например, не говорим аналогичным образом об «итальянском космизме» (согласно указанному «критерию посвящения в космисты», космистом вполне можно признать, допустим, Дж. Бру-но[1])? Или почему не упоминаем как особое течение мысли «индийский космизм» (на роль такового по признаку
318
единства всего со всем идеально подходит учение веданты)?
Если мы займем позицию, согласно которой космизм предполагает экстраполяцию «космической точки зрения» на человеческий род и разные стадии его развития, причем будущее представляется в духе единства человека и космоса или космической экспансии человечества (А.Д. Урсул[8], В.В. Ка-зютинский[4]), то опять же столкнемся с тем, что суть русского космизма не будет «уловлена»; идея единства микро- и макрокосма была характерна, например, для античной философии, о космической экспансии «мыслят» уже далеко не только философы, а «космическую точку зрения» на человека можно понимать настолько вольно и широко, что она обнаружится чуть ли не у большей части выдающихся представителей культуры.
Что касается идеи активной эволюции, она не только отличает русский космизм от космизма в широком понимании, но и обусловливает прочие его характеристики, в частности, названные выше в качестве недостаточных и нечетких, по нашему мнению, критериев выделения оригинального направления отечественной философии.
Именно представление о том, что эволюция, «программа» развития природы должна быть направлена, «переписана» человеком таким образом, чтобы ее порядок не противоречил требованиям разума и нравственности, способствует осознанию единства всего со всем и всех со всеми. Ведь диалектика «воль» природы (Бога, Вселенной) и человека, объединившегося со своими собратьями во имя «общего дела» преобразования мира, на уровне должного предполагает такую степень их согласованности, «синергии», что становится трудно провести четкую границу между ними.
Также идея о том, что «естественный» порядок смерти и взаимного вытеснения противоестественен для нравственного чувства и нуждается в изменении силой разума и воли человека, имела своим следствием наиболее яр-
ко проявившееся в философии основателя русского космизма Н.Ф. Фёдорова чаяние всеобщего воскресения и бессмертия, воплощение которого предполагает покорение космического пространства, дабы избежать перенаселения Земли.
Таким образом, концепт активной эволюции является той ключевой особенностью космизма, которая делает его обращенным не только к космосу, «порядку» мироздания, но и к Вселенной, «всему, предназначенному для вселения всех», причем главный представитель «всех» - человек. Благодаря активно-эволюционной компоненте русский космизм приобретает особый интерес для исследователя в области философской антропологии и становится философией, о которой можно справедливо сказать: «Именно здесь ставятся «проблемы о космосе и человеке», разрабатывается активная, творческая эсхатология, смысл которой, по словам Бердяева, в том, что «конец этого мира, конец истории зависит и от творческого акта человека». [7, с. 4]
Очевидно, что идея активной эволюции предполагает представление о человеке как о существе свободном и в некотором смысле «сверхъестественном», чья воля недетерминирова-на вполне окружающей средой, разве что в возможности детерминировать, определять саму эту среду. Соответствующая метафизика близка к христианскому видению человеческой природы - недаром сам Н.Ф. Фёдоров считал свое учение лишь интерпретацией христианства, призывающей человека не столько к пассивному уклонению от греха, сколько к активности, к возделыванию по сути райского сада на Земле. Именно в христианстве тема свободы от природы, неумолимо обрекающей на грех, от пагубных последствий естественного порядка, воцарившегося в мире после грехопадения, играет особую роль: именно ради нее Христос пошел на смерть и одержал победу над самым страшным злом падшего естества - смертью.
319
И хотя не все представители русского космизма с формальной точки зрения являются приверженцами христианства, христианская по происхождению идея относительной «свободы от природы» характерна для них, иначе они не были бы космистами, разделяющими представление об активной эволюции.
Учитывая сказанное выше, можно утверждать следующее: антропологические взгляды А.Л. Чижевского замечательны потому, что его понимание человеческой сущности основано на позиции последовательного (лапласовского) детерминизма, сочетающегося с холизмом, убежденностью во «вписанности» человека в природу. Противопоставление детерминизма, уверенности в обусловленности любого явления естественными закономерностями человеческому произволу, свободе, которые признаются иллюзорными, порождает у А.Л. Чижевского антиномию научности и человечности.[3] Тем не менее, в трудах ученого отражена идея активной эволюции[10], хотя соответствующий сюжет не развивается им сколь-либо последовательно или глубоко.
Чтобы не быть голословными, приведем несколько показательных цитат из работ А.Л. Чижевского, иллюстрирующих его детерминистские воззрения на человека.
«Вера в метафизический догмат о свободе воли являлась одною из главных причин, тормозящих объективное исследование истории. И несмотря на то, что ещё и поныне философы не пришли к какому либо определенному заключению по вопросу о воле, учёным необходимо пришлось признать, на основании достижений науки, отсутствие таковой даже в самых малейших и ничтожных поступках, и выдвинуть детерминистическую точку зрения для объяснения сложнейших явлений в психической жизни человека».[11, с. 6]
«Таким образом, человеческая воля становится доступной опыту, и сам человек из сферы чудес переводится в ряд закономерных физико-химических явлений природы».[11, с. 8]
«В свете современного научного мировоззрения судьбы человечества, без сомнения, находятся в зависимости от судеб вселенной».[11, с. 9]
Возникает закономерный вопрос: как удалось ученому и философу, считавшему свободу воли «метафизическим предрассудком», стать одним из главных представителей течения мысли, основополагающий концепт которого базируется на этом «предрассудке»? Этот подталкивает нас исследовать взгляды А.Л. Чижевского на природу человека и судьбы человечества в связи с идеей активной эволюции.
Поскольку эволюционные представления русского космизма повлияли на становление парадигмы универсального эволюционизма, претендующего на роль фундамента современной научной картины мира, и в рамках данной картины могут быть эксплицированы многие аспекты соотношения детерминизма и свободы воли (например, с позиций системного подхода), по-видимому, решение обозначенной проблемы целесообразно искать, опираясь на указанную парадигму; однако для этого требуется отдельное исследование.
Ценность изучения антропологического детерминизма А.Л. Чижевского в связи с идеей активной эволюции, с нашей точки зрения, состоит в следующем: понимание того, как необходимость признать свободу воли сочетается у космиста с ее «научным» отрицанием, может пролить свет на содержание мировоззренческих универсалий[6], определяющих менталитет народов, историческая судьба которых связана с христианством (в том числе и русского).
Именно для этих народов, с одной стороны, характерны видение человека как личности, ценность свободы как неотъемлемого свойства личности, восприятие времени, истории как направленного процесса, которое способствовало возникновению эволюционных и прогрессистских идей - т.е. все то, что ярко отразилось в русском космизме и сделало возможной идею
320
активной эволюции; с другой стороны, именно цивилизация сформировавшаяся на фундаменте христианства, породила науку современного типа и свойственный для классического этапа развития научной рациональности ла-пласовский детерминизм, которым руководствовался А.Л. Чижевский в том числе и в подходе к человеку.
Возможно, рассмотрев на примере мировоззрения отдельного выдающегося мыслителя, как сочетается радикальный детерминистский взгляд на человека с представлениями, предполагающими свободу воли, мы получим возможность понять не только особенности такового, но и парадоксы культуры, которых зачастую не осознаем, поскольку на уровне обыденного сознания они представляют собой данность, а не проблему. Осознание же способа существования парадокса позволит сделать предположения о причинах и путях его закрепления в качестве культурной установки.
Христианство - религия вообще во многом парадоксальная, недаром апостол Павел оценивал его проповедь как «эллинам безумие». Действительно, менталитет народа, подарившего миру первую научную теорию - геометрию Евклида, породившего основателя логики Аристотеля, сформулировавшего закон непротиворечия, настолько не принимал противоречивости, что замечая ее в реальности, древние греки готовы были поставить под сомнение очевидное. Вспомним, например, учение Парменида о бытии: на основании того, что бытие есть, а небытия нет, и того, что встречающиеся повсюду изменчивость и многообразие предполагают наличие небытия, элейский философ сделал вывод о том, что мы живем в «ненастоящем» мире!
Разумеется, столь «нетолерантных» даже к зримым воочию противоречиям эллинов было непросто убедить в «бы-тийственности» христианской противоречивой невидимой реальности: в триединстве Божества, в том, что Бог может одновременно быть человеком,
в рождении Его от Девы и в его смерти во имя бессмертия для смертных.
Однако парадоксальность христианства имеет то преимущество перед непротиворечивостью, что делает возможным чудо, т.е. «размыкает» детерминизм, поскольку «из противоречия следует все, что угодно». И замечательно, что парадоксальна, не только оптика, но и судьба христианства: именно потомкам древних греков суждено было стать хранителями самой ортодоксальной из христианских традиций - православия, смыслы которого впитал в себя русский космизм; именно возросшая по почве христианства цивилизация стала оплотом рационализма, предполагающего непротиворечивость мышления.
Эллины не были бы эллинами, нарушив почитаемый ими не менее чем закон непротиворечия закон тождества, если бы не попытались определить беспредельное, концептуализировав и упорядочив содержание христианства: христианские богословие и догматика формировались под сильным влиянием античной традиции. И «прирученная» церковью аристотелевская логика превратила учение, воспринимавшееся древними греками как «безумие» в предпосылку развития науки современного типа, становление которой хотя и протекало зачастую в конфронтации с церковью и схоластикой, возведшей в абсолют взгляды Аристотеля о природе и мышлении, но отталкивалось от свойственных им метафизических установок.[5]
Таким образом, хотя, исследуя феномен любви к Богу, Э. Фромм выделяет в связи с ним характерную для восточной культуры допускающую противоречия логику и называет ее парадоксальной, полагая, что западная культура пошла по пути «непарадоксальной» аристотелевской логики, рассматривая ее как способ приближения к истине, сам этот «ход» является парадоксальным. Тем не менее, он стал решающим для нашей цивилизации: «Идея о том, что можно найти истину в мысли, породила не только догму, но и науку. В на-
321
учном мышлении правильная мысль -единственное, что имеет значение как в смысле интеллектуальной честности, так и в смысле применения научной мысли на практике, то есть в технике.[9] Неудивительно, что культура, содержание мировоззренческих универсалий которой формируется на парадоксальных основаниях парадоксальным образом, порождает парадоксы и на уровне индивидуального мировоззрения. Показательно, когда речь при этом идет о мировоззрении ученого, стремящегося к отсутствию противоречий, как это наблюдается в случае А.Л. Чижевского.
Какой должна быть культура, чтобы исследователь отказывал человеку в свободе, стремясь сохранить детерминистский взгляд на реальность, для того, чтобы, основываясь на установленных закономерностях, преобразовать природу в соответствии с человеческой волей? Надеемся, что данная статья будет способствовать стремлению найти соответствующий ответ.
Литература
1. Бруно Дж. Философские диалоги: О Причине, Начале и Едином; О бесконечности, вселенной и мирах. - М.: Алетейа, 2000. - 320 с.
2. Голованов Л.В. Куракина О.Д. Космизм // Русская философия: Словарь / Под общ. ред. М.А. Маслина. - М.: Республика, 1996. С. 237239
3. Звонова Е.Е. Философско-антропологические воззрения А.Л. Чижевского: монография / Е.Е. Звонова. - Москва: Макс Пресс, 2014. - 163 с.
4. Казютинский В.В. Космизм и космическая философия // Освоение космического пространства - прошлое, настоящее, будущее. - М., 1999.- С. 139-147.
5. Лега В.П. Христианство и наука нового времени // Вестник МГЛУ. Гуманитарные науки. - 2017. № 10 (783) - С. 329-342.
6. Панфилова Т.В. Универсалии культур как философская проблема //
Философия и общество. - 2021. № 3 - C. 55-68.
7. Русский космизм: Антология философской мысли / Сост. С.Г. Семеновой, А.Г. Гачевой; Вступ. ст. С.Г. Семеновой; Предисл. к текстам С.Г. Семеновой, А.Г. Га-чевой; Прим. А.Г. Гачевой. - М.: Педагогика-Пресс, 1993. - 368 с.
8. Урсул А.Д. Человечество, Земля, Вселенная. - М.: Мысль, 1977. -264 с.
9. Фромм Э. Искусство любить. - М.: АСТ, 2009. - 220 с.
10. Чижевский А.Л. Основное начало мироздания. Система космоса. Проблемы. Введение, главы 1, 2, 3, 4, заключение. Автограф. 19201921 // Архив РАН 1703. Оп. 1. Д. 1. Л. 106.
11. Чижевский А.Л. Физические факторы исторического процесса. - Калуга: Ассоциация «Калуга-Марс», Музей истории космонавтики им. К.Э. Циолковского, 1990. - 72 с.
ABOUT THE REASON TO STUDY A.L. CHIZHEVSKY'S ANTHROPOLOGICAL DETERMINISM IN CONNECTION WITH THE IDEA OF ACTIVE EVOLUTION
Zvonova E.E., Naumov A.V.
Financial University under the Government of the Russian Federation
The article explores the value of studying of A.L. Chizhevsky's deterministic point of view on the nature of man in connection with the concept of active evolution. The arguments are made in favor of the fact that this concept is the key for Russian cosmism and assumes other important features of the doctrine of Russian philosophy. Underlying the following: the realization of active evolution suggests that a person has free will, and the idea of freedom, оf relative autonomy of human existence from the surrounding world has Christian roots. It is shown that standing on deterministic position (also about human nature), A.L. Chizhevsky denies freedom of will, considering it as a "metaphysical prejudice". At the same time as a representative of the Russian cosmism, he is bound to the idea of active evolution. It's a question of how a scientist combines the denial of human freedom with the
322
point of view according to which it is necessary for man. It is justified that the study of the deterministic views of A.L. Chizhevsky on the essence of man in connection with the concept of active evolution, clarification of the paradoxes of the cosmist's worldview can reveal the content of the worldview universals of cultures that were historically formed under the influence of Christianity.
Keywords: A.L. Chizhevsky, philosophical anthropology, Russian cosmism, active evolution, determinism, free will, worldview universals, Christianity.
References
1. Bruno J. Philosophical dialogues: On Cause, Beginning and One; About infinity, the universe and worlds. - M.: Aleteia, 2000. - 320 pp.
2. Golovanov L.V. Kurakina O.D. Cosmism// Russian Philosophy: Dictionary/Under the general. ed. M.A. Maslin. - M.: Republic, 1996. S. 237-239
3. Zvonova E.E. Philosophical and anthropological views of A.L. Chizhevsky: mono-graph/E.E. Zvonova. - Moscow: Max Press, 2014. - 163 pp.
4. Kazyutinsky V.V. Cosmism and space phi-losophy//Space exploration - past, present, future. - M, 1999. - S. 139-147.
5. Lega V.P. Christianity and the science of the new time//Bulletin of the Moscow State Linguistic University. Humanities. - 2017. NO. 10 (783) - S. 329-342.
6. Panfilova T.V. Universalia of cultures as a philosophical problem//Philosophy and society. - 2021. № 3 - S. 55-68.
7. Russian Cosmism: Anthology of Philosophical Thought/Comp. S.G. Semenova, A.G. Gacheva; Entry. Art. S.G. Semenova; Predisl. to the texts of S.G. Semenova, A.G. Gacheva; Approx. A.G. Gacheva. - M.: Pedagogy-Press, 1993. - 368 pp.
8. Ursul AD Humanity, Earth, Universe. - M.: Thought, 1977. - 264 pp.
9. Fromm E. The Art of Love. - M.: AST, 2009. - 220 pp.
10. Chizhevsky A.L. The main beginning of the universe. Space system. Problems. Introduction, chapters 1, 2, 3, 4, conclusion. Autograph. 1920-1921//Archive of the Russian Academy of Sciences 1703. Op. 1. 1. L. 106.
11. Chizhevsky A. L. Physical factors of the historical process. - Kaluga: Association "Kaluga-Mars," Museum of the History of Cosmonautics named after K.E. Tsiolk-ovsky, 1990. - 72 pp.
323
