CC BY
24
УДК 7 ББК 85
Келеберда Нина Григорьевна Keleberda Nina Grigoryevna
доцент кафедры гуманитарных дисциплин Ростовского филиала Российской таможенной академии кандидат философских наук, доцент.
Associate Professor, Department of Humanitarian Disciplines, the Rostov Branch of the Russian Customs Academy, PhD in Philosophy, Associate Professor. Tel.: 8 (928) 115-16-98.
О ЦЕЛЯХ И ПРЕДНАЗНАЧЕНИИ ИСКУССТВА В СОЦИОКУЛЬТУРНОМ КОНТЕКСТЕ СОВРЕМЕННОСТИ
About aims and purposes of art in the sociocultural context of modernity
В статье рассматривается одна из серьезнейших в постсекулярных обществах проблем провокационных актов в современном искусстве, направленных против религии. Анализируются особенности понимания целей искусства в ситуации разнонаправленных ценностных интенций в современном социокультурном пространстве, которые, по мнению автора, являются одним их источников социальной напряженности российского общества.
Ключевые слова: искусство, светскость, религиозность, общество.
Актуальность вопроса о целях и назначении искусства вызвана скандальными выставками, театральными постановками и фильмами, которые указывают на изменения сложившихся за последние сто лет конфигураций в отношениях между религией, обществом и государством. Российские исследователи [1] связывают такие трансформации со смещением ценностных ориентиров в религиозную парадигму за счет того, что религия в сочетании с этнонациональным компонентом оказывает все большее влияние на культуру и социальные институты в России. Эта оценка свидетельствует о том, что современная система ценностей в обществе остается несбалансированной.
На сегодняшний день в российском социокультурном контексте публичного пространства наблюдаются два разнонаправленных вектора: с одной стороны, крайние формы секуляризации, с другой стороны, различные пути эволюции религиозного компонента с требованием учета традиционных религиозных цени /— и О 1 гр
ностей в публичной и правовой сферах. Такое положение предполагает явное или скрытое
Problem of provocative acts in art against religion - one of the most serious in modern post-secular societies. The author considers features ofunder-standing of the purposes of art in a situation of multidirectional valuable intensions in modern sociocul-tural space that, according to the author's opinion, is one of their sources of social tension of the Russian society.
Keywords: art, secularity, religiousness, society.
идейное противостояние «светского» и «религиозного», когда секулярное сознание иногда агрессивно отказывает религиозному в праве его присутствия в общественной жизни.
Ч. Тейлор в книге «Секулярный век» [2] выделяет три разновидности секулярности. Во-первых, это общественные институты и практики, свободные от каких-либо представлений о высшей реальности и связи с ней, общественные отношения, которые никак не основываются на вере в Бога и не гарантируются ей. Церковь отделена от социальных практик и от политических структур. В этом случае одним из способов понимания секулярности является ее интерпретация в терминах публичных пространств, интерес к публичной секулярности отражен в вопросах о количестве верующих: территория публичной секулярности измеряется ростом или уменьшением числа верующих. С другой стороны, те принципы и нормы, которыми руководствуются сейчас в публичных пространствах (в экономике, в образовании и так далее), не имеют отношения к религиозным верованиям.
Во втором значении секуляризация состоит в угасании религиозных убеждений и благочестия, в этом отношении западные общества являются преимущественно секулярными.
В третьем смысле секулярность есть ситуация, когда вера в Бога оказывается одной из открытых возможностей для человеческого выбора, тогда как в домодерновом обществе неверие в Бога было практически невозможным: люди даже подумать не могли рассматривать возможность веры как вариант выбора.
Секуляризм сегодня, таким образом, представляет собой единый для данного общества духовный контекст, в котором осуществляются религиозные поиски со множественностью вариантов выбора, почти неосознаваемого.
Современное публичное пространство построено на монополии секуляризма, принимаемого за абсолютно незыблемую, а потому не рефлексируемую точку отсчета. Соответственно, религиозные феномены неизбежно редуцируются по светским аналогиям, то есть им даются неадекватные тенденциозные толкования, что рассматривается верующими как профанация.
Сторонники крайнего принципа светскости считают, что отрицательный аспект в религиозном влиянии заключен в переосмыслении линейного вектора социокультурного развития, они усматривают угрозу в преобразовании структуры светского общества, основанной на фундаментальных правах: свободах слова, творчества, совести и вероисповедания, а также равенства всех перед законом.
Вопрос о соотношении свобод в связи с посягательством на символы религиозной веры и религиозного почитания в искусстве оказывается линией демаркации ценностных систем. Заметим, что разрешение этого вопроса зависит не от самого принципа свободы (его никто и не оспаривает), но от его истолкования, поэтому исход противостояния определяется не апелляцией к проблеме отношения свобод совести и творчества, но объективным воздействием искусства на массовую аудиторию, а значит ответственностью художника (чиновника или журналиста).
Считается, что оскорбление чувств как верующих, так и неверующих - это безответственный поступок, поэтому оно неприемлемо. В чем же состоит безответственность? Некие
секулярные творческие акты подвергают граждан опасности при столкновении с глубокими религиозными чувствами, которые (как предполагается) могут проявиться в форме насилия, а транслирование в СМИ расширяет границы этих угроз. В частности, можно предположить, что люди, оскорбленные карикатурами, прибегнут к насилию, а тиражирование этих карикатур в СМИ вызовет всплеск насилия в других местах. Таким образом, требование ограничения публичного распространения от оскорбительных мнений в искусстве может быть объяснено необходимостью религиозной и иной безопасности.
С другой стороны, изменения социокультурных реалий основаны на современных настроениях общества, которые требуют новых интерпретаций коммуникативных знаков в искусстве. Художник интуитивно улавливает новые общественные интенции и воплощает их в своем творчестве (шедевр) или целенаправленно навязывает обществу новые смыслы через уже имеющиеся коммуникативные знаки с целью, не имеющей отношения к искусству, например, для разоблачения какой-либо социальной проблемы (пропаганда). Это естественный процесс изменения эстетических норм (творческих девиаций), который означает развитие форм искусства; в таких случаях речь об ограничении свободы не идет.
Однако потенциал искусства таков, что оно может подрывать систему ценностей. Так, К. Малевич писал А. Бенуа: «Моя философия: периодическое уничтожение старых городов и сел через каждые 50 лет. Изгнание природы из пределов искусства, уничтожение любви и искренности в искусстве» [3]. Искусство, считал К. Малевич, в целом не призвано быть «портретом души», через который «попадем в царство небесное» [4], искусство выходит за свои пределы, имея целью преобразование форм жизни. Художник предстает как преобразователь вселенной, подлинный творец жизни, пророк, творчество становится теургическим актом, а искусство - квазирелигией.
В секулярном пространстве и в религии сакральное предстает по-разному. Академик Б. В. Раушенбах в статье «Логика троичности» отмечал: «Когда мы говорим о святости Троицы, то нам не с чем из повседневной жизни сравнить ее - святость свойственна лишь бо-
жественному» [5]. 100-е правило Шестого Вселенского Собора запрещает какие-либо изображения «на досках или на ином чем представляемых, обольщающие зрение, растлевающие ум и производящие воспламенение нечистых удовольствий... Если же кто это делать дерзнет, да будет отлучен» [6]. Д. Белл [7] в вопросе о различии между священным и светским указывает, что христианство прежде всего подчеркивает роль обуздания человеческой природы, отмечая связь между сексуальным вожделением и убийством. Освобождение от религии есть освобождение от закона, отделяющего человека от греха, распад теологического значения религии привел к тому, что современное искусство в качестве источника творчества обратилось к демоническому началу. С. Булгаков писал о картинах П. Пикассо, что «это - духовность, но духовность вампира или демона; страсти, даже самые низменные, взяты здесь в чисто духовной, бесплотной сущности, совлеченные телесности. Здесь проявлен совсем особый нечеловеческий способ видения и восприятия плоти, дурной спиритуализм, презирающий и ненавидящий плоть, ее разлагающий, но в то же время вдохновляющий художника. » [8, с. 530].
В секуляризме священными являются права и свободы граждан, важнейшие из которых - свобода слова, свобода творчества и свобода совести.
Свобода совести - это такой духовный контекст, в котором осуществляются религиозные поиски со множественностью вариантов выбора, когда вера в Бога оказывается одной из открытых возможностей для человеческого выбора. Поэтому оскорбление религиозных символов и нарушение религиозных запретов не рассматривается как неуважение к верующим ввиду светских норм.
Речь идет об опыте жизни в альтернативных способах восприятия и интерпретации духовного измерения. Этот опыт мучителен, символично о нем писал Р. Музиль в неоконченном романе «Человек без свойств» [9], действие в котором происходит в стране, иронично названной Каканией. «Она была по своей конституции либеральна, но управлялась клерикально. Она управлялась клерикально, но жила в свободомыслии. Перед законом все граждане были равны, но гражданами были
не все. Имелся парламент, который так широко пользовался своей свободой, что его обычно держали закрытым: но имелась и статья о чрезвычайном положении, с помощью которой обходились без парламента, и каждый раз, когда все уже радовались абсолютизму, следовало высочайшее указание вернуться к парламентарному правлению». Секулярность, по мнению автора, есть состояние «веры неверующих, печали тех, кто давно отрешился от всякой печали, искусства тех, кто сегодня лишь улыбается при слове "искусство", - все то, в чем нуждаются самые утонченные из нас, самые изверившиеся и недовольные!» [10].
В стремлении выделиться человек без свойств не обременяет себя проблемой красоты или добра, образы прекрасного, которые доставляли наслаждение современникам Рафаэля, уже в прошлом. Творческие эксперименты призваны нарушать все существовавшие прежде каноны красоты. По выражению У. Эко, современные течения в искусстве предлагают красоту провокации или красоту потребления [11].
С этой позиции верующие ошибаются, требуя ограничить свободу самовыражения, поскольку это их особое восприятие творческого акта, а не правило, применяемое ко всем остальным.
Однако в практике Европейского суда, вопреки прохладному отношению к религии в европейских государствах, в случае посягательства на мнение религиозной общественности принцип свободы художественного самовыражения, а также принцип свободы слова (кроме Франции) ограничивается во избежание социальной напряженности. В некоторых странах Европы существуют законы, в соответствии с которыми за богохульство предусмотрено лишение свободы. При обновлении в 1960 году немецкого Уголовного кодекса законодатель сделал норму о богохульстве применимой исключительно при нарушении общественного порядка, таким образом, религиозные чувства перестали быть охраняемым правоотношением [12].
Российские правоведы, отмечая необходимость поиска и установления «оптимальной модели государственно-конфессиональных отношений» путем законодательного противодействия оскорблению чувств верующих,
считают, что «непосредственным объектом данного квалифицирующего признака ст. 148 УК РФ будет выступать собственность. Ценность похищаемых предметов будет выражаться не материально (в эквиваленте), а духовно, так как подобные преступления (хищения) наносят вред чувствам верующих». Иными словами, оскорбление чувств верующих связывают не с содержанием творческих актов, но с похищением предметов почитания. Авторы также отмечают, что в «настоящее время религиозные предметы не охраняются УК РФ от посягательств при условии, что они не обладают особой исторической, культурной или иной ценностью» [13].
В заключение отметим, что спор по поводу допустимости или недопустимости культур-
Литература
1. Мчедлова М. М. Религия, общество, государство: вызовы и угрозы современности // Социологические исследования. 2016. № 10.
2. Тейлор Ч. Секулярный век. URL: http:// standrews.ru/assets/files/Books/Filosofiya-i-bog-oslovie/Stranici-iz-Taylor.pdf.
3. Малевич К. Открытое письмо к А. Бе-нуа // Наш современник. 2004. № 7.
4. Малевич К. Статьи в газете «Анархия». URL: http://krotov.info/libr_min/13_m/al/evich.htm.
5. Раушенбах Б. В. Логика троичности // Русское возрождение. 1992-1993. №№ 60-61.
6. Правила Святого Вселенского Шестого Собора, Константинопольского. URL: http:// krotov.info/acts/canons/0691cano.html.
7. Белл Д. От священного к светскому. URL: http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Relig/Ga-radg/_14.php.
8. Булгаков С. Н. Труп красоты. По поводу картин Пикассо. URL: http://www.picasso-pablo.ru/library/trup-krasoti.html.
9. Музиль Р. Человек без свойств. URL: http://knijky.ru/books/chelovek-bez-svoystv? page=15.
10. Музиль Р. Из дневников. URL: http:// modernlib.ru/books/muzil_robert/iz_dnevnikov/ read.
11. Эко У. История красоты. URL: http://e-libra.ru/read/166818-istoriya-krasoty.html.
12. Мердок Дж. Защита права на свободу мысли, совести и религии в рамках Европей-
ных провокаций в искусстве - это вопрос о том, насколько допустим антисекуляризм и какова степень маргинализированности религиозной общины. Сама постановка вопроса о взаимоотношениях религии и искусства в публичной сфере связана с ростом чувства собственного достоинства верующих, с которыми до настоящего времени не считались. Присутствие в современном российском социокультурном контексте двух разнонаправленных ценностных векторов, каждый из которых устанавливает свои нормы, является потенциальным источником социальной напряженности. Ее разрешение должно проводиться в строгом правовом русле и путем создания специальных образовательных программ.
Bibliography
1. Mchedlova M. M. Religion, society, state: calls and threats of the present // Sociological researches. 2016. №№10.
2. Taylor H. Secular century. URL: http:// standrews.ru/assets/files/Books/Filosofiya-i-bog-oslovie/Stranici-iz-Taylor.pdf.
3. Malevich K. The open letter to A. Benou // Our contemporary. 2004. № 7.
4. Malevich K. Articles in «The Anarkhiya» newspaper. URL: http://krotov.info/libr_min/ 13_m/al/evich.htm.
5. Raushenbakh B. V. Logic of a troichnost // Russian revival. 1992-1993. № 60-61.
6. Rules of Sacred Ecumenical Sixth Council, Constantinople. URL: http://krotov.info/acts/ canons/0691 cano.html.
7. Bell D. From sacred to secular. URL: http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Relig/ Garadg/_14.php.
8. Bulgakov S. N. Trap of beauty. Concerning Picasso's pictures. URL: http://www.picasso-pablo.ru/library/trup-krasoti.html.
9. Musil R. A Man without Properties. URL: http://knijky.ru/books/chelovek-bez-svoystv? page=15.
10. Musil R. From Diaries. URL: http:// modernlib.ru/books/muzil_robert/iz_dnevnikov/ read.
11. Eko Yu. History of Beauty. URL: http://e-libra.ru/read/166818-istoriya-krasoty.html.
12. Murdoch J. Protection of the right to freedom of thought, conscience and religion within
ской конвенции о защите прав человека Посо- the European convention on protection of human
бия по правам человека Совета Европы. URL: rights of the Grant on human rights of the Coun-
http://kmga.seluk.ru/k-yuridicheskie/1006648-1 - cil of Europe. URL: http://kniga.seluk.ru/k-yurid-
zaschita-prava-svobodu-misli-sovesti-religii-ram- icheskie/1006648-1 -zaschita-prava-svobodu-mis-
kah-evropeyskoy-konvencii-zaschite-prav-che- li-sovesti-religii-ramkah-evropeyskoy-konvencii-
loveka-posobiya-pravam.php. zaschite-prav-cheloveka-posobiya-pravam.php.
13. Осокин Р. Б., Кокорев В. Г. К вопросу о 13. Osokin R. B., Kokorev V. G. To a ques-
криминализации деяния, сопряженного с по- tion of criminalization of the act interfaced to in-
сягательством на религиозные предметы в по- fringement of religious objects in the esteemed
читаемом месте. URL: https://elibrary.ru/item. place. URL: https://elibrary.ru/item.asp? id=
asp?id=30005900. 30005900.
