CC BY
98
Юлия ЛЕЖНИНА
О ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТИ ПОВЫШЕНИЯ ВОЗРАСТА ВЫХОДА НА ПЕНСИЮ
В настоящий момент наблюдается тенденция увеличения доли пожилого населения: в 1990 г., по данным государственной статистики, россияне, достигшие возраста 65 лет, составляли 10% населения, а в 2006 году - 14%. При увеличении доли населения, которое нуждается в государственной поддержке и сокращении доли тех, за счёт кого эта поддержка обеспечивается, т.е. действующей рабочей силы, наблюдается ситуация нарастания бремени социальных расходов государства и сокращения степени его поддержки пенсионеров.
В связи с этим становится актуальной проблема увеличения возраста выхода на пенсию. Дополнительным аргументом в пользу повышения возраста выхода на пенсию является то, что пенсионеры часто остаются на рынке труда. Но важно понимать, в силу каких обстоятельств, на каких условиях и каких рабочих местах заняты пенсионеры, ведь для пожилых посредством занятости решается вопрос уровня жизни, а часто и балансирования на грани бедности и эксклюзии после достижения пенсионного возраста. В условиях же снижения продолжительности жизни, в том числе здоровой (А. Вишневский1, О. Синявская2) нельзя не поставить вопрос о целесообразности повышения пенсионного возраста. Рассмотрение его адекватности упирается в целый набор проблем, связанных с государственной социальной политикой: состояние здоровья пенсионеров и эффективность функционирования системы здравоохранения, уровень жизни россиян старших возрастов, ситуация на рынке труда и т.д.
В 2006 г. пенсионеры составляли 27% населения, и эта доля с каждым годом увеличивается. В 2005 г. 22% пенсионеров работали (27% мужчин и 20% женщин)3. Чаще всего работали получающие военную пенсию или приравненную к ней — 49%, пенсионеры по инвалидности — 17%, но основная масса работающих пенсионеров (76%) — это пенсионеры по старости. Занятость пенсионеров в большей степени распространена в крупных населенных пунктах (28% пенсионеров из областных центров, 22% из других городов, 20% из посёлков городского типа и лишь 11% из сёл работали, что связано с большей занятостью негородских жителей в подсобном хозяйстве, дающем дополнительный заработок, с одной стороны, и большими возможностями рынка труда в городах — с другой.
При этом в России повсеместно распространена дискриминация работодателями лиц пожилого возраста, и чтобы работать, пенсионерам необходимо либо обладать высокой квалификацией и иметь возможность конкурировать со всеми остальными работниками, либо претендовать на невостребованные рабочие места. Поэтому работающие пенсионеры присутствуют в двух основных сегментах рынка труда: почти треть из них работала на должнос-
ЛЕЖНИНА Юлия Павловна — Институт социологии РАН
1 Вишневский А.Г. Похвала старению // Отечественные записки, №3, 2005 // http://www.demoscope.ru/weekly/2006/0257/analit05.php
2 Синявская О. Как повышать пенсионный возраст в России // Отечественные записки, №3, 2005.
3 Данные российского мониторинга экономического положения и здоровья населения (RLMS) за 2005 год. Параметры выборки, объёмом 12237 человек (свыше 4500 домохозяйств) репрезентативны. Численность пенсионеров составила 3186 человек. Далее использованы данные RLMS, 2005, если не оговорено иное.
тях специалистов с высшим образованием (24% всех работающих пенсионеров) и руководителей разного уровня (5%), другая часть (23%) занимала позиции, не требующие квалификации: вахтёры, консьержи, работники киосков, дворники, лифтёры, гардеробщики и т.д.
Та часть пенсионеров, которая продолжала работать, сохраняя допенсионный статус, — наиболее квалифицированная их часть. В основном (40%) она была занята в бюджетной сфере, максимальная готовность которой привлекать пенсионеров объясняется, с одной стороны, тем что уровень зарплат здесь намного ниже среднего и существует ограниченный спрос на эти рабочие места со стороны молодёжи, а с другой стороны, требования к квалификации работников достаточно высоки, что создает трудность поиска кадров.
В связи с имеющейся структурой занятости лиц старших возрастов и уровнем их квалификации, повышение пенсионного возраста приведет к целому комплексу социальных проблем. В этом случае снизятся показатели квалификации рабочей силы в целом, а также её готовности к освоению инноваций (среди россиян, вышедших на пенсию в течение последних 5 лет, за последний год перед опросом только 13% использовали компьютер, а среди работающих в целом — 40%). Часть будущих пенсионеров сможет сохранить свои рабочие места в силу наличия у них специфического человеческого капитала при низком уровне общего человеческого. Так они будут блокировать доступ к рабочим местам более квалифицированных работников. Эта ситуация будет характерна прежде всего для профессионалов, в то время как для неквалифицированных работников повышение пенсионного возраста приведет к нехватке рабочей силы, согласной на занятие соответствующих мест, т.к. та часть пожилых, за счёт которой произойдет расширение масштабов рабочей силы (мужчины 60—64 лет и женщины 55—59 лет), при допенсионной занятости на должностях профессионалов продолжит работу на них до выхода на пенсию по новым стандартам, в то время как части работников этих возрастов сегодня не дают возможности работать, и они вынуждены переходить на должности неквалифицированных работников. Но свидетельствует
ли занятость части пенсионеров о том, что у россиян 55—64 лет есть возможность оставаться на рынке труда?
Доходы пенсионеров, обеспечиваемые Пенсионным фондом, все больше и больше отличаются от трудовых доходов не пенсионеров. Если в 2000 г., по данным государственной статистики, средний размер назначенных месячных пенсий составлял 31% от средней начисленной заработной платы, то в 2006 г. — только 25%. В этих условиях не удивительно, что тенденция к снижению уровня обеспеченности характеризует заметную часть российских пенсионеров — в 2006 г. 38% из них говорили об ухудшении материального положения за последний год и только единицы — об улучшении1. При этом не менее плачевными виделись им и дальнейшие перспективы — 42% пенсионеров говорили, что их материальное положение в ближайшие 2—3 года скорее ухудшится, чем улучшится.
Это связано не только с тем, что после выхода на пенсию трудовые доходы сменяются меньшими пенсионными выплатами, а их индексация не успевает за ростом цен. Так, уровень жизни пенсионеров падает еще и в силу того, что товары длительного пользования (ТДП), которые находятся в их распоряжении, как правило, еще с советских времен, уже достаточно изношены и требуют замены, которую невозможно осуществить в условиях снижения доходов. В этой связи надо сказать, что в 2006 г., по данным ИС РАН, работающие обладали широким спектром ТДП — по крайней мере, у половины из них насчитывалось не менее 10 ТДП (из 23, наличие которых проверялось в исследовании), 7 из которых были куплены в последние 7 лет. У пенсионеров же ситуация складывалась иным образом: 50% пенсионеров имели не более 7 видов ТДП, сравнительно новыми же являлись только 3 из них. В 59% домохозяйств, состоящих только из пенсионеров, имелось не более 6 видов ТДП, у 78% не более двух из них были не старше 7 лет.
Кроме того, с сокращением контактов после выхода на пенсию, а соответс-
1 Согласно данным репрезентативного общероссийского тематического исследования Института социологии РАН (ИС РАН) «Социальная политика и социальные реформы глазами россиян», проведённому в 2006 г. под руководством Горшкова М. К. и Тихоновой Н.Е. Численность выборки составила
1 750 чел. в возрасте от 18 лет и старше.
твенно, и обеднением социальных сетей, пенсионеры лишаются возможности решать посредством них свои проблемы. Согласно данным ИС РАН, даже в случае необходимости платной операции или дорогостоящего лечения, от чего может зависеть жизнь пенсионеров, они в массе своей не знали бы, что делать (57% пенсионеров и 36% остального населения). Не пенсионеры имели собственные резервы и обладали достаточным социальным капиталом, который мог бы помочь решить возникающую проблему.
Не могли в массе своей пенсионеры рассчитывать и на поддержку родственников. По данным ИС РАН, одинокие пенсионеры или члены домохозяйств, состоявших только из пенсионеров, в 30% случаев не получали вообще никаких видов помощи от родственников и знакомых, а материальную помощь получали только 28% одиноких пенсионеров, медианные доходы которых составляли при этом 77% от медианных доходов населения в целом.
Две трети пенсионеров жили совместно с более молодыми родственниками, и динамика их ситуации влияла на положение домохозяйства в целом. Домохозяйства, состоявшие как из работающих, так и из пенсионеров, оценивали динамику своего положения хуже, чем не имевшие пенсионеров в своем составе (об улучшениях говорили 4% россиян из домохозяйств пенсионеров, 14% россиян из домохозяйств с пенсионерами и 31% россиян из домохозяйств без пенсионеров). Хуже они оценивали и перспективы этой динамики (об улучшениях говорили 6, 19 и 43% россиян из этих домохозяйств соответственно). Среднедушевой доход россиян в семьях пенсионеров составлял 3 126, в семьях с пенсионерами — 4 077, в семьях без пенсионеров — 5 318 руб. при относительно равных пенсионных выплатах для работающих и неработающих пенсионеров (медиана 2 786 и 2 700 руб. соответственно). Таким образом, хотя самому пенсионеру было легче жить с родственниками, он оказывался для семьи в тягость, или, по крайней мере, объективно снижал её жизненный уровень.
Так, трансферты от родственников
— малоэффективный способ спасения от бедности для российских пенсионеров. Учитывая же, что и государственные
трансферты не избавляют от неё, значительная часть пенсионеров решается на продолжение трудовой деятельности. Пенсионеры выходят на работу, чтобы не быть в тягость своим семьям. Личный доход работающего пенсионера часто был выше среднедушевого дохода домохозяйства (средние показатели составляли 7 811 и 6 115 руб. соответственно, для неработающих — 3 240 и 3 756 руб. соответственно). Одиноких же пенсионеров или пенсионеров из домохозяйств, состоящих только из лиц пенсионного возраста, на работу выталкивает только жёсткая нужда.
Однако возможность продолжения трудовой деятельности у большинства пенсионеров отсутствует и главным аргументом против повышения пенсионного возраста является плохое состояние здоровья пенсионеров, что является непосредственным следствием нерационально выстроенной системы социального обеспечения и здравоохранения. Согласно методике оценки здоровья ЕQ-5D1 больными могут считаться 51% пенсионеров, в том числе 34% женщин 55—59 лет и 35% мужчин 60—64 лет, применительно к которым и ставится вопрос об изменении возраста выхода на пенсию. Ещё 23% пенсионеров нездоровы. При этом плохое состояние здоровья пенсионеров требует дополнительных затрат на лекарства и медицинское обслуживание, что зачастую недоступно им в силу низкой материальной обеспеченности, что еще больше усугубляет ситуацию. Из-за нехватки денег члены 41% семей россиян предпенсионного и пенсионного возраста не смогли в течение 2005 г. позволить себе купить лекарства (для остального населения этот показатель — 33%), нуждаясь в них, согласно данным ИС РАН. Около трети лиц раннего пенсионного возраста (т.е. в первые 10 лет после выхода на пенсию) могли, согласно методике EQ-5D, считаться здоровыми, и более трети были больны. Не являются исклю-
1 Анализ был проведен в рамках проекта INTAS
Ref. Nr. 03-51-3769 (рук. Н. Меннинг, Н. Тихонова).
Health, health policy and poverty in Russia: the dynamics
of the health capacities of the poor and the social policy response (2004-2006). Состояние здоровья по шкале самооценки EuroQol EQ-5D Scale (подробнее об этой методике см. www.euroqol.org) замерялось по
5 индикаторам: мобильности, способности ухаживать за собой, повседневной активности, боли/дискомфорту, беспокойству/депрессии.
чением и работающие пенсионеры, хотя у них в рамках одной возрастной группы здоровье все же было лучше по сравнению с неработающими.
Работающие пенсионеры реже остальных пенсионеров имели хронические заболевания, хотя и среди них ими обладала значительная часть. Ярко выраженным блокирующим действием в отношении работы обладали только хронические заболевания сердца. Их наличие у неработающих пенсионеров встречалось в два раза чаще, чем у работающих. В целом не имели хронических заболеваний 25% пенсионеров, одним хроническим заболеванием страдали 31%, двумя-тремя
— 32%, более чем тремя — 12%. Среди пенсионеров 33% имели инвалидность, 14% из них — I, 64% — II, 22% — III группы. Среди инвалидов работали 13%. При этом, согласно оценкам по методике EQ-5D, 40% из них были здоровы, 26%
— нездоровы и 34% — больны. Для работающих инвалидов эти показатели были равны 73%, 15% и 12% соответственно. Среди инвалидов I группы работали 2%, II - 7%, III - 39%.
Таким образом, в силу состояния здоровья занятость действительно доступна далеко не всем пенсионерам. Более того, учитывая разницу в здоровье работающих и неработающих пенсионеров, привлечение пожилого российского населения к деятельности на рынке труда в рамках повышения возраста выхода на пенсию способно привести лишь к массовому досрочному выходу на пенсию по инвалидности, с одной стороны, и обострению проблем бедности у тех пенсионеров (и членов их домохозяйств), которые получают и пенсии, и зарплаты, а соответственно - к необходимости выплат им пособий, субсидий или предоставлению льгот по малообеспеченности. Ведь пока что те, кто, имея плохое здоровье, все-таки не прекращают работать после достижения пенсионного возраста, идут на это ради значимых улучшений в положении домохозяйств, уровень доходов которых заметно ниже средних.
Так, пенсионная система на сегодняшний момент оказывается несостоятельной в выполнении своих обязательств
по отношению к старшему поколению. При этом сами пенсионеры не имели институциональных возможностей самостоятельно обеспечить себе дополнительные накопления в фондах добровольного пенсионного страхования, а их сбережения «на старость» были уничтожены в кризисных 1992, 1994 и 1998 гг. Нерешенными проблемами для государственной социальной политики также являются поддержание чувства социального комфорта россиян после выхода на пенсию посредством создания среды, обеспечивающей включенность в различные сообщества, и сохранение здоровья населения в целом. В этих условиях повышение возраста выхода на пенсию способно разрушить хрупкое равновесие. Государство как основной агент сферы социального обеспечения должно начать принимать меры по улучшению здоровья лиц как пенсионного, так и, прежде всего, предпенсионного возраста. Целевые программы, направленные на развитие диагностических мероприятий, повышение доступности лекарств и медицинских услуг могут стать началом направленной и осознанной борьбы с болезненностью пожилых россиян, после чего вопрос повышения возраста выхода на пенсию может быть поднят, имея под собой основания.
Ликвидация возрастной дискриминации - необходимая мера, без которой стимулирование занятости пожилых не будет результативным. Но необходимо понимать, что включение в состав рабочей силы пожилого населения с относительно низким уровнем человеческого капитала повлечет рост безработицы и снижение и без того низких зарплат в ряде сегментов рынка труда, а также общее снижение производительности труда. Поэтому без принятия предварительных мер по организации системы обучения и переобучения лиц предпенсионного возраста и прививания населению навыков непрерывного образования рассматриваемая инициатива будет снижать конкурентоспособность страны в целом.
Все это свидетельствует о нецелесообразности повышения возраста выхода на пенсию в России в ближайшие годы.
