CC BY
5УДК 008:1-027.21 DOI 10.36945/2658-3852-2023-1-38-49
Е. А. Семухина
О ТРАНСФОРМАЦИИ КУЛЬТУРНЫХ КАТЕГОРИЙ ЭТИЧЕСКОГО ХАРАКТЕРА В ЕВРОПЕ В XIX В.: В ПОИСКАХ ОСНОВ
Аннотация: В статье исследуются некоторые возникшие в Европе XIX в. учения, оказавшие влияние на формирование новых этических представлений, которые, в свою очередь, вошли в основание важнейших содержательных категорий культуры. Социальные и научные изменения привели к появлению новых взглядов на систему ценностей и определению существования динамических культурно-этических системных элементов. Рассматривается ряд направлений исследовательской мысли, трактующих трансформацию этических норм, в частности, философские подходы А. Шопенгауэра, Ф. Ницше, Ч. Дарвина и А. Бергсона.
Ключевые слова: этика, мораль, ценности, оценочность, базовые категории культуры, содержательные категории культуры, борьба за существование, солидарность.
Значение событий и идей XIX в. для культуры сегодняшнего дня представляется во многом определяющим, поскольку именно в этот период в Европе произошёл «культурный переворот», ознаменовавший переход к новейшему времени, требующий переоценки ценностей, на основе которых в дальнейшем создавалась новая культурная парадигма.
По мнению Х. Ортега-и-Гассета (см., напр., [Сашага, 2015, с. 47-50]), XIX в. стал эпохой изменения человеческой судьбы под воздействием трех определяющих факторов: демократии, науки и индустриализации. Установление индустриальной цивилизации, научный прорыв, доктрина народного суверенитета, выбор демократической модели, социалистическое движение в обществе привели к глубинной трансформации общественного сознания. Изменяются мировоззренческие тенденции, появляются новые философские доктрины, которые, с одной стороны, отражают движение человеческой мысли и в то же время влияют на нее и ее культурную составляющую. Огромное значение имели идеи социальной эволюции, представленные в трудах О. Конта, Э. Дюркгейма, К. Маркса, Ф. Энгельса, концепции философии жизни В. Дильтея, неокантиантства В. Виндельбанда, профессиональной социологии Ф. Тенниса и др.
© Семухина Е. А., 2023.
Рассмотрим некоторые тенденции в религиозно-этических воззрениях философов XIX в., отразившие изменения в содержании культурных категорий морального и оценочного планов. Подчеркнем, что впервые за долгое время общество XIX в. подвергло сомнению казавшиеся ранее незыблемыми моральные нормы и устои, изменилось и понимание самой сути этической оценки. Были выдвинуты новые идеи, на основании которых эта оценка получала иное понимание, культурные категории оценочного характера также были подвергнуты переосмыслению.
В связи с вышесказанным, очевидно, что значительная часть культурных структур может иметь динамическую структуру, изменяться в связи с требованиями времени, даже если речь идет о таких социально значимых феноменах, как морально-этические категории.
Под категориями культуры мы понимаем структурные единицы культуры (рассматриваемой как система), мыслительные схемы, через которые человек осуществляет осмысление мира, его оценку. Категории культуры являются тем механизмом, благодаря которому осуществляется передача культурного опыта новым поколениям и в то же время регламентируется эмоциональное переживание человеком явлений окружающей действительности. Категории культуры служат также и для рационального осмысления окружающего мира, поскольку человек воспринимает и оценивает явления и факты действительности, исходя из тех установок, которые предлагает ему общество. Абстрактный характер категорий не является препятствием для данного процесса, поскольку именно это свойство позволяет соотносить с ними явления разного плана (например, под категорию красоты могут подпадать тексты, произведения искусства, природные явления, звуковые явления, аудиопроизведения, гармония человеческой внешности и пр.). Таким образом, абстрактность культурных категорий представляет их основное и наиболее ценное свойство [Конев, 2006, с. 15-18].
Часть культурных категорий, как было показано выше, трансформируются в процессе развития общества, они пересматриваются в связи с вновь возникшими обстоятельствами, условиями жизни, появлением или исчезновением тех или иных видов общественных отношений, классов, образа жизни и т. д.
На этом основании категории культуры могут быть разделены на два основных вида: базисные и содержательные. Базисные категории отражают основные атрибутивные свойства явлений окружающей действительности, к которым относят пространство, время, количество и пр. Эти категории являются константами человеческого мышления и, хотя и отличаются (часто незначительно) в зависимости от культуры, подвержены минимальным историческим изменениям.
Содержательные (или субъект-субъектные) категории связаны с фиксацией в сознании человека и в целом в культурной среде интерпретативного элемента (социальных взаимоотношений, ценностных ориентиров и пр.). Таковыми
представляются добро, красота, долг, вера и др. Важнейшими категориями культуры, безусловно, являются религиозные, такие как: греховность, добродетель, святость, спасение и пр. (см. также [Яскевич, 2016, с. 15]).
Подчеркнем, что именно содержательные категории культуры подверглись значительным изменениям в XIX столетии. Именно в этот период была потеряна столь характерная для эпохи Средневековья безоговорочная, граничащая с фанатизмом и потому не нуждающаяся в доказательствах вера в бога. «Бог умер», - небезосновательно, о чем будет сказано ниже, провозгласил Ф. Ницше. А если бога нет, значит христианские ценности не освящаются более его присутствием. С другой стороны, была расшатана вера в рациональные метафизические системы, обосновывающие ценности посредством разума. Метафизические сущности, лежащие в основе философских учений, сами нуждались в доказательствах своего существования, но бурное развитие науки не только не доказывало их наличия, а, скорее, вступало с ними в противоречие. Таким образом, назрела необходимость в поиске принципиально новых, не поддающихся критике со стороны науки обоснованиях европейских нормативно-ценностных (особенно этических) систем.
А. Вектор волюнтаризма.
Воля как основа содержательных категорий культуры
В философии XIX в. одну из важнейших страниц, безусловно, открывает теория А. Шопенгауэра о Мировой Воле. Отталкиваясь от философских воззрений Г. Гегеля, мыслитель в своей работе «Мир как воля и представление» (1819) положил в качестве метафизического основания мира не Мировой Дух, который в сущности своей есть Разум, но иррациональную Мировую Волю как своеобразный творческий принцип, проявляющийся в качестве стремления всего существующего к жизни, росту, размножению. Таким образом, «воля к жизни» стала незримой основой мира, управляющей жизнедеятельностью любого материального объекта: от кристалла до человека. Что означало, что воля не только руководит действиями любого тела, но также и формирует его [Шопенгауэр, 1992, с. 44].
В связи с этим, во-первых, философ раскрывает сущность такого чувства, как любовь между людьми, не принимая ни ее религиозную трактовку, основанную на категории греховности, ни ее многочисленные романтические интерпретации, утверждая, что любовь заключается в желании реализовать индивидуализированный половой инстинкт [Шопенгауэр, 1992, с. 376]. Это означает, что конечной целью любви является утверждение воли к жизни, индивидуального существования, неизменно приходящего к противоборству с другими индивидуальными существами, к состоянию межвидовой и внутривидовой конкуренции.
Важно то, что осознание наличия воли к жизни является корнем не только любви и борьбы за существование, но также и моральных категорий [Шопенгауэр,
1992, с. 156]. Реализация таких этических ценностей, как справедливость и человеколюбие, возможно лишь в случае осознания тождества всех существ как направляемых слепой волей к жизни: это осознание впоследствии приводит к самоотречению, т. е. отказу от индивидуальной воли к жизни (эгоизма), и открывает возможности для деятельности во благо других существ. Таким образом, отталкиваясь от понятия воли к жизни, А. Шопенгауэр обосновал значимость для развития общества аскетических идеалов, но не в крайней, а в умеренной форме [Шопенгауэр, 1992, с. 153].
Являясь на ранних этапах своего философского развития учеником А. Шопенгауэра, Ф. Ницше пришел к выводу о том, что воля к жизни есть не что иное, как воля к власти. Соответственно, усиление воли к жизни увеличивает жизнеспособность всякого живого существа, в то время как ее ослабление делает его «больным животным». Последнему со времен Сократа способствуют моральные нормы, значимость которых обосновывается философски, объяснительным путем. Ницше утверждает, что идеи Сократа были ошибочными, и подчинение им, сопротивление собственным природным инстинктам нельзя считать возвращением к добродетели, такой путь не может привести человека к счастью и здоровью [Ницше, 2017, с. 56]. Таким образом Ницше подвергает сомнению сделанные Сократом выводы о сущности таких значимых содержательных категорий культуры, как мужество, справедливость и др., что также свидетельствует о значимых изменениях в культурной парадигме, произошедших в XIX в. Он критикует основные категории христианской культуры, указывая на факт различия в понимании Бога в Ветхом и Новом заветах. Бог Ветхого Завета вел за собой народ иудеев, помогая им силой завоевывать окрестные земли и народы; бог Нового Завета стал «добрым богом», что, по мнению Ницше, означает бессилие и отсутствие власти [Ницше 2019, с. 54].
Если принять это во внимание, получается, что любые моральные нормы, с течением длительного времени ставшие частью европейской культуры, должны быть отброшены. Важно лишь, чья воля к власти сильнее, кто может безо всяких душевных колебаний переступить через существующие системы запретов и предписаний, кто будет властвовать, а кто - безропотно подчиняться. С точки зрения французского философа Ж. Делеза, подобная поверхностная трактовка сущности воли к власти не имеет ничего общего с теорией Ф. Ницше: «В подобном толковании нет понимания того, что воля к власти означает пластический принцип всех наших ценностных суждений, скрытый принцип создания новых, еще не признанных ценностей. Природа воли к власти, по Ницше, - не в том, чтобы вожделеть, не в том даже, чтобы брать, но в том, чтобы творить и отдавать» [Делез, 1997, с. 35]. Конечно, мнение Ж. Делеза имеет право на существование, но является ли оно действительно обоснованным?
Нельзя отрицать того, что в том, чтобы «творить и отдавать», будучи переполненным жизненными силами, нет ничего необычного. Так, удачливый бизнесмен может бескорыстно отдавать часть заработанных средств на благотворительность или на развитие, например, искусства. Но так ли это, если обратиться к текстам самого Ф. Ницше? В частности, немецкий философ пишет: «Что хорошо? -Все, что повышает в человеке чувство власти, волю к власти, самую власть. Что дурно? - Все, что происходит из слабости. Что есть счастье? - Чувство растущей власти, чувство преодолеваемого противодействия. [...] Слабые и неудачники должны погибнуть: первое положение нашей любви к человечеству. И им должно еще помочь в этом» [Ницше, 2019, с. 55]. Сверхчеловек в его философии - это тот, кто играет ценностями, потерявшими свое метафизическое основание в лице бога.
«Бог умер», когда его заменил Мировой Разум, наивысшим воплощением которого явился гегелевский Мировой Дух. Но фактически смерть бога состоялась еще во времена Р. Декарта: именно с этого периода в философии периодически возобновлялись попытки рационального обоснования ценностно-нормативных (в том числе культурно-этических) систем. Но разум сам по себе «ситуативен», он ничего не может обосновать раз и навсегда, поскольку не обладает божественным авторитетом. Сегодня разумно поступать так, завтра - по-другому, а какое действие окажется успешным послезавтра, - этого не знает никто. Ф. Ницше гениально подметил то, что после «смерти Бога» европейские ценности сделались открытыми для периодических пересмотров.
Как написал в одной из своих работ Ж. Бодрийяр: «Могущество анафемы, сила проклятия исчезли из нашей жизни. Но они снова проявляются в другом виде [...] это принцип Зла - отрицание западных ценностей прогресса, рациональности, политической морали, демократии и т. п.» [Бодрийяр, 2000, с. 122-123].
Б. Вектор дарвинизма.
Эволюционистские основания категорий этического характера
Биология в своем развитии не отставала от философии. Так, в 1859 г. была опубликована фундаментальная работа Ч. Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора, или сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь». В данной работе Ч. Дарвин, согласно совершенно верному выводу марксистов, убедительно доказал изменяемость биологических видов, наследственность и преемственность между видами [История философии, 1957, с. 239]. Для представителей диалектического материализма теория Ч. Дарвина была особенно ценна тем, что она прекрасно иллюстрировала основные диалектические законы. Для ряда европейских ученых она стала прорывом, поскольку отрицала многие положения теорий К. Линнея и Ж. Кювье и, в частности, идею о неизменяемости видов и их происхождении благодаря «творческим актам» («теория
катастроф» Ж. Кювье), происходящим не изнутри самой природы, но как бы благодаря воздействию внешних сил.
Будучи по сути важнейшим этапом в науке, теория естественного отбора сразу после опубликования попала под жесткий огонь критики. Обывателей не устраивало положение, согласно которому они произошли от приматов; представителей церкви огорчило то, что в дарвиновском мире не нашлось места Создате-лю1; значительная часть мирских теоретиков не приняла саму идею благотворного влияния естественного отбора, посчитав ее аморальной, ставящей человека на один уровень с животными и попросту вредной. Например, Н. Г. Чернышевский в одной из своих работ формулирует следующий вывод: «Чрезмерность размножения производит только бедствия; естественный отбор - результат чрезмерного размножения; спрашивается, что такое естественный отбор, благо или зло? Кажется, не очень мудрено сообразить: он - зло. Что такое зло в применении к понятию об организации? Понижение организации, деградация» [Чернышевский, 1974, с. 317]. Оценка, данная отечественным мыслителем, вполне объяснима тем, что он рассматривает «чрезмерность размножения» с мальтузианских позиций. Меж тем на настоящее время представительный ряд восточных стран, в которых явно наблюдается перенаселение, занимает лидирующее положение в мировой экономике и промышленности. И если здесь присутствует описанная Ч. Дарви-ном «борьба за существование», то лишь в качестве внутривидовой конкуренции. Об этом, в частности, пишет К. Лоренц: он анализирует феномен агрессии и считает ошибочным распространенное мнение, согласно которому борьба за существование представляет собой борьбу между различными видами, данный представитель этологии указывает: «На самом же деле "борьба", о которой говорил Дарвин и которая движет эволюцию, - это в первую очередь конкуренция между ближайшими родственниками» [Лоренц, 2009, с. 78].
Невозможно сказать также, что дарвинизм в его современных формах (неодарвинизм) исповедует аморальность как жизненный принцип. В то же время невозможно отрицать, что содержательные категории культуры, основанные на общественно-культурных ценностях, релятивны и по этой причине изменяются во времени (в ходе исторического развития) и в пространстве (от страны к стране). Как было продемонстрировано выше, сам по себе разум способен оправдать любое, даже самое безнравственное действие; голос совести, в свою очередь, начинает звучать лишь в тех случаях, когда человек уверен в неотвратимости воздаяния за совершенный поступок. Если подобного рода уверенность отсутствует, то совесть молчит.
Высоко оценивая интеллектуальную честность Ф. Ницше, американский исследователь А. Родни пишет: «В системе, не приемлющей абсолютной морали, человек оказывается перед проблемой: какой же морали придерживаться? ...
Когда все мышление сосредоточено на выживании наиболее приспособленных, -естественно, наибольшую ценность обретают те черты, которые способствуют личному выживанию и размножению. Таким образом, смирение и жертвенность подавляются, а воля к власти, гордыня, стремление к физическому и умственному превосходству становятся высоко почитаемыми - как это со всей очевидностью демонстрирует Ницше» [Родни, 2022]. Это означает, что после «смерти Бога» опасность впадения в аморальное состояние существует, но лишь в том случае, если мы воспринимаем необходимость выживания исключительно как необходимость собственного, индивидуального выживания в ущерб любым формам человеческого общежития.
Однако подчеркнем, что в своем трактате о происхождении видов Ч. Дарвин стремился отыскать у животных некий нравственный инстинкт, являющийся корнем зачатков социальности и, следовательно, основой нравственности. Этот инстинкт, по мнению Ч. Дарвина, базируется на чувстве удовольствия от общения с сородичами, взаимной симпатии, возникающей в результате оказания услуг [Исф 2013, р. 215-226].
Групповая солидарность есть то, что позволило гоминидам выжить, переориентировав агрессию с представителей собственной группы на другие группы того же вида (или других видов). Да, внутригрупповая агрессия сохранилась в отношениях между членами сообщества, но она в значительной мере ослабла. Вместе с переориентацией агрессии уменьшилось и давление биологического отбора. Этот факт вполне объясняет процесс прогрессивного развития человечества от первобытных стад до современного постиндустриального общества в противоположность высказанной в статье Н. Г. Чернышевского идее о неизбежной общественной деградации. В целом подчеркнем, что изменения, возникшие в морально-этических взглядах, нашли отражение в различных направлениях философской мысли. Анализ этих направлений позволяет утверждать, что в XIX в. морально-этические культурные категории получили в том числе и материалистические основания в рамках эволюционной теории и были признаны необходимыми для дальнейшего благополучного развития общества.
В. «Бергсоновский» вектор.
Витальные основания категорий этического характера
Следует отметить труды еще одного мыслителя, внесшего свой вклад в исследование жизни и ее проявлений в мире культуры. Это французский философ А. Бергсон, основное «нобелевское» произведение которого - «Творческая эволюция» - было опубликовано в начале XX в., в 1907 г. (что, однако, не выходит из рамок так называемого «долгого XIX века», по мнению И. Эренбурга и других исследователей продлившегося вплоть до 1919 г. [Эренбург, 2020]). Рассмотрим
взгляды А. Бергсона, касающиеся морали и религии, нашедшие отражение в сочинениях конца XIX в. «Опыт о непосредственных данных сознания» (1889) и «Материя и память» (1896), и ставшие основанием для дальнейшего осмысления в произведении ХХ в. «Два источника морали и религии» [Саеушаех, 2017, р. 205-207].
В теории А. Бергсона движущей силой эволюции является воля к жизни, именуемая «жизненным порывом». Именно благодаря жизненному порыву создается все живое (а все, что есть, является живым), включая человека; действуя в человеке и через него, т. е. его деятельность, жизнь создает также категории культуры, в том числе религиозного характера. Основой морали и религии, по мнению А. Бергсона, служит сильная эмоция, которая «желает выразиться»: «Возьмите, например, эмоцию, принесенную в мир христианством под именем милосердия: если она завоевывает души, то отсюда следует определенное поведение и распространяется определенное учение. Ни эта метафизика не навязала эту мораль, ни эта мораль не заставила предпочесть эту метафизику» [Бергсон, 2021, с. 50-51].
Впоследствии, как это бывает, например, с растением, жизнь постепенно покидает стареющий организм: лежащая в его основе метафизика окостеневает, становясь скелетом, в то время как мораль превращается в твердую кору понятий. Так, с течением времени побуждающие религия и мораль становятся запрещающими, а далее процесс повторяется сначала [Бергсон, 2021, с. 69]. Это важно, поскольку здесь налицо констатация бесконечности процесса развития всего, что существует в природе и в человеческом мире, в том числе и «вечных», «общечеловеческих» ценностей.
Таким образом, получается, что в качестве основания ценностных систем в новом направлении философии XIX в. выступила сама жизнь, понимаемая как неподдающийся рациональному постижению, действующий бессознательно «жизненный порыв», с одной стороны, формирующий внутреннюю организацию и внешний облик всего существующего (от кристалла до человека) и, с другой стороны, посредством самого человека, создающего объекты культуры. При этом основными целями деятельности жизни можно назвать не только сохранение физического объекта, но также его рост, усложнение, размножение.
На основании вышеизложенного необходимо сделать выводы о том, что XIX в. с его учениями о жизни оказался революционным для сферы общественной морали. В «философии жизни» были пересмотрены основания традиционных религиозно-этических систем, прежде всего христианства. «Смерть Бога» привела к релятивизации культурных этических категорий, и если А. Шопенгауэр высоко оценивал последние, а Ф. Ницше подверг жесткой критике все существовавшие
до него традиционные ценности, то А. Бергсон указал на периодичность пересмотра категорий культуры (фазы развития и фиксации).
Представленные выше и ряд других философских воззрений подготовили европейское сознание для восприятия теории Ч. Дарвина, которая меж тем встретила серьезное сопротивление как простых обывателей, так и теоретиков. Среди теоретиков необходимо выделить, с одной стороны, собственно ученых и, с другой - священнослужителей. В качестве основных векторов критики нами были выделены: устранение фигуры Создателя, нивелирование отличий между человеком и животным, а также ведущая к общественной деградации аморальность естественного отбора. Как было показано, теория Ч. Дарвина едва ли имеет отношение к последним двум тезисам, поскольку сам ученый стремился отыскать корни общественной морали в таком животном «инстинкте», как групповая солидарность.
В целом отметим, что мысль исследователей, рассматривавших в течение XIX в. основы этики и морали, которые подверглись тектоническим изменениям после долгого периода стабильности, встретилась с необходимостью определения культурных категорий, основанных на вышеозначенных принципах, как релятивных, динамических, включающих в себя разные изменяющиеся с течением времени элементы. Таким образом, впервые, по нашему мнению, было осознано и обозначено разделение категорий на базисные и содержательные (неизменные и динамические). В поисках новых оснований для категорий морального, этического плана философская мысль XIX в., наряду с другими, не менее значимыми, следовала направлениям волюнтаризма, теории эволюции и жизненного порыва.
Примечания
1. В 2014 г. на заседании Понтификальной академии наук глава римско-католической церкви Франциск признал теорию Ч. Дарвина. Ранее папа Пий XII, возглавлявший церковь с 1939 по 1958 г., также рассматривал в своих работах теорию эволюции, называя ее одной из существенно значимых для науки гипотез.
Библиография
Бергсон, А. Два источника морали и религии / пер. с франц. А. Б. Гофмана. - Москва : КДУ, 2021. - 285 с.
Бодрийяр, Ж. Прозрачность Зла / пер. с франц. Л. Любарской и Е. Марковской. - Москва : Добросвет, 2000. - 257 с.
Делез, Ж. Ницше. - Санкт-Петербург : Аксиома, 1997. - 186 с.
История философии : в 4 т. - Т. 2. - Москва : Издательство Академии наук СССР, 1957. - 710 с.
Конев, В. А. Категории культуры // Мир русского слова. - 2006. - № 4. -С. 14-21.
Лоренц, К. Агрессия (так называемое «зло») / пер. с нем. Г. Ф. Швейника. -Москва : РИМИС, 2009. - 349 с.
Ницше, Ф. Антихрист. Esse homo. - Москва : Эксмо-пресс, 2019. - 320 с.
Ницше, Ф. Сумерки идолов. Рождение трагедии. - Москва : Э, 2017. - 351 с.
Родни, Д. А. Влияние теории эволюции и натурализма на современную этику [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://creationism.org/crimea/ text/50.htm (дата обращения: 30.04.2022).
Чернышевский, Н. Г. Происхождение теории благотворности борьбы за жизнь. (Предисловие к некоторым трактатам по ботанике, зоологии и наукам о человеческой жизни) // Собрание сочинений : в 5 т. Т. 4. - Москва : Издательство «Правда», 1974. - С. 737-772.
Шопенгауэр, А. Избранные произведения. - Москва : Просвещение, 1992. -
477 с.
Эренбург, И. Портреты русских поэтов. - Москва : Азбука, 2020. - 351 с.
Яскевич, Я. С., Вязовкин, В. С., Гафаров, Х. С. Основы философии. - Минск : Вышэйшая школа, 2016. - 370 с.
Caeymaex, F. A propos de l'émotion creatrice. Vie, institution et histoire dans Les deux sources // Annales bergsoniennes. - 2017. - Vol. VIII. - P. 205-240.
Camara, I. S. Les masses: révolte, triomphe et échec // Revue internationale de philosophie. - 2015. - № 271. - P. 45-68.
Picq, P. De Darwin à Lévi-Strauss. L'homme et la diversité en danger. - Paris: Odile Jacob, 2013. - 292 p.
Сведения об авторе
Семухина Елена Александровна, кандидат филологических наук, доцент кафедры переводоведения и межкультурной коммуникации Саратовского государственного технического университета им. Гагарина Ю. А.
E-mail: semuh@rambler.ru
E. A. Semukhina
ON THE CULTURAL-ETHIC CATEGORIES TRANSFORMATION IN EUROPE OF THE XIX CENTURY: SEARCH FOR THE BASIC FOUNDATIONS
Abstract: The article aims at discussing the XIX century's European studies which influenced the new ethically-themed performance, viewed as the source of the main meaningful (or subject-to-subject) cultural categories. Social and scientific changes, which led to the "cultural upheaval", made the scientists consider the value system newly and define the existence of the dynamic cultural-ethic elements as a system. Further this approach provided the basis for the division of the cultural categories into fundamental and meaningful. The vectors of ethic norms' transformation are also under discussion, i.e. the development of philosophical ideas of the following researchers A. Schopenhauer, F. Nietzsche, Ch. Darwin, A. Bergson: volun-taristic (built on the philosophy of the will), evolutionist (based on the Ch. Darwin's theory of biological evolution) and vital (designed on the metaphysics of Bergson's Elan Vital). Viewed as a whole, both "philosophy of living" and Ch. Darwin's theory of the origin of species seem to ground cultural categories of a moral and ethical value. Thanks to them, life turned out to be not only of irrational creative philosophical principle but also of the ultimate value; while the concept struggle for existence moved to Biology. Life as an ultimate value acknowledgment did not mean the full refusal from the morality with the social degradation, it was only associated with relativization of traditional (Christian, primarily) values. This acknowledgment did not involve the recognition of the human being's unlimited selfishness which in practice had to give way to the "instinct" of solidarity found in animality.
Key words: ethics, morality, values, evaluativeness, basic categories of culture, meaningful categories of culture, struggle for existence, solidarity.
References
Bergson, A. Dva istochnika morali i religii / per. s frants. A. B. Gofmana. -Moskva : KDU, 2021. - 285 s.
Baudrillard, J. Prozrachnost' Zla / per. s frants. L. Lyubarskoj i E. Markov-skoj. - Moskva : Dobrosvet, 2000. - 257 s.
Deleuze, G. Nitsshe. - Sankt-Peterburg : Aksioma, 1997. - 186 s.
Istoriya filosofii : v 4 t. - T. 2. - Moskva : Izdatel'stvo Akademii nauk SSSR, 1957. - 710 s.
Konev, V. A. Kategorii kul'tury // Mir russkogo slova. - 2006. - № 4. - S. 14-21.
Lorenz, K. Agressiya (tak nazyvaemoe "zlo") / per. s nem. G. F. SHvejnika. -Moskva : RIMIS, 2009. - 349 s.
Nietzsche, F. Antikhrist. Esse homo. - Moskva : EHksmo-press, 2019. - 320 s.
Nietzsche, F. Sumerki idolov. Rozhdenie tragedii. - Moskva : EH, 2017. - 351 s.
Rodney, D. A. Vliyanie teorii ehvolyutsii i naturalizma na sovremennuyu ehtiku [EHlektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa: https://creationism.org/crimea/ text/50.htm (data obrashheniya: 30.04.2022).
CHernyshevskij, N. G. Proiskhozhdenie teorii blagotvornosti bor'by za zhizn'. (Predislovie k nekotorym traktatam po botanike, zoologii i naukam o chelovecheskoj zhizni) // Sobranie sochinenij : v 5 t. T. 4. - Moskva : Izdatel'stvo "Pravda", 1974. -S. 737-772.
Schopenhauer, A. Izbrannye proizvedeniya. - Moskva : Prosveshhenie, 1992. -
477 s.
EHrenburg, I. Portrety russkikh poehtov. - Moskva : Azbuka, 2020. - 351 s.
YAskevich, YA. S., Vyazovkin, V. S., Gafarov, KH. S. Osnovy filosofii. - Minsk : Vyshehjshaya shkola, 2016. - 370 s.
Caeymaex, F. A propos de l'émotion creatrice. Vie, institution et histoire dans Les deux sources // Annales bergsoniennes. - 2017. - Vol. VIII. - P. 205-240.
Camara, I. S. Les masses: révolte, triomphe et échec // Revue internationale de philosophie. - 2015. - № 271. - P. 45-68.
Picq, P. De Darwin à Lévi-Strauss. L'homme et la diversité en danger. - Paris : Odile Jacob, 2013. - 292 p.
About the author
Semukhina Elena Aleksandrovna, Candidate of Philological Sciences, Associate Professor of the Department of Translation Studies and Intercultural Communication, Yuri Gagarin State Technical University of Saratov.
E-mail: semuh@rambler.ru
