Научная статья на тему 'О тенденциях развития стихотворного фельетона'

О тенденциях развития стихотворного фельетона Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
586
81
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ФЕЛЬЕТОН / ПОЭЗИЯ / САТИРА / ЗЛОБОДНЕВНОСТЬ / ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТЬ / ЖАНРОВЫЕ РАЗНОВИДНОСТИ / ЭВОЛЮЦИЯ / МЕДИЙНОСТЬ

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Страшнов Сергей Леонидович

Вновь ставший популярным в начале XXI столетия стихотворный фельетон вызвал необходимость оценить степень его новаторства. Поэтому автор предлагаемой статьи берет за основу принципы сравнительно-исторического анализа. Прежде всего воссоздаются и осмысливаются признаки решительных жанровых преобразований, осуществленных Н. Некрасовым и представителями его школы в процессе прозаизации поэзии. А затем устанавливаются основные этапы эволюция стихотворного фельетона на протяжении полутора веков, выделяются сменяющие друг друга разновидности: очерково-обозренческая, стилизованная, балладная, монологическая, памфлетная, эстрадная и т. п. Дается краткая характеристика каждой из них. На обозначенном фоне и рассматриваются далее произведения современных поэтов-публицистов: Д. Быкова, И. Иртеньева, В. Емелина, Л. Каганова. Учитываются особенности проблематики, преобладающие форматы, творческие решения. В результате делается вывод о том, что по-настоящему неожиданных жанровых открытий наши современники не производят. Фельетонами их портретные очерки и развернутые эпиграммы делают, как правило, оперативные отклики по самым свежим поводам чаще всего политическим, реже культурным. Жанр приобретает по преимуществу злободневный медийный характер. Хотя и не исключающий благодарной причастности к литературным традициям.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

On the main trends of modern poetic feuilleton

The poetic feuilleton, which was once again popularised at the early 21st century, necessitated the evaluation of its novelty. Hence, as the basis, the author of this article takes the principles of comparative historical analysis. At first, this article recreates and interprets the determinants of drastic genre transformations, implemented by Nikolay Nekrasov and representatives of his poetic school during the process of poetry prosaicism. Subsequently, the main stages of poetic feuilleton over the course of 1.5 centuries are being asserted; consecutive forms are emphasized: essay-review type, symbolically-rendered, balladic, monological, pamphletic, popular etc. A brief description of each form is given. The works of the following authors Dmitry Bykov, Igor Irtenyev, Vsevolod Yemelin, and Leonid Kaganov are deliberated based on the defined background. Particular problems, predominant formats, and creative solutions are being considered. As a result, it is concluded that our contemporaries do not generate truly unexpected genre discoveries. Their satire epigrams and portrait sketches are converted to feuilletons due to dynamic feedback on the most recent newsbreaks most frequently political, more rarely cultural. Genre predominantly acquires topical nature of the media. Although not excluding the grateful involvement in the literary tradition.

Текст научной работы на тему «О тенденциях развития стихотворного фельетона»

УДК 821.161.1.09"21"-17

Страшнов Сергей Леонидович

доктор филологических наук, профессор Ивановский государственный университет sstrashnov @yandex.ru

О ТЕНДЕНЦИЯХ РАЗВИТИЯ СТИХОТВОРНОГО ФЕЛЬЕТОНА

Вновь ставший популярным в начале XXI столетия стихотворный фельетон вызвал необходимость оценить степень его новаторства. Поэтому автор предлагаемой статьи берет за основу принципы сравнительно-исторического анализа. Прежде всего воссоздаются и осмысливаются признаки решительных жанровых преобразований, осуществленных Н. Некрасовым и представителями его школы в процессе прозаизации поэзии. А затем устанавливаются основные этапы эволюция стихотворного фельетона на протяжении полутора веков, выделяются сменяющие друг друга разновидности: очерково-обозренческая, стилизованная, балладная, монологическая, памфлетная, эстрадная и т. п. Дается краткая характеристика каждой из них. На обозначенном фоне и рассматриваются далее произведения современных поэтов-публицистов: Д. Быкова, И. Иртеньева, В. Емелина, Л. Каганова. Учитываются особенности проблематики, преобладающие форматы, творческие решения. В результате делается вывод о том, что по-настоящему неожиданных жанровых открытий наши современники не производят. Фельетонами их портретные очерки и развернутые эпиграммы делают, как правило, оперативные отклики по самым свежим поводам - чаще всего политическим, реже - культурным. Жанр приобретает по преимуществу злободневный медийный характер. Хотя и не исключающий благодарной причастности к литературным традициям.

Ключевые слова: фельетон, поэзия, сатира, злободневность, интертекстуальность, жанровые разновидности, эволюция, медийность.

Обозначив в подзаголовке статьи собственное внимание к интересующему и нас явлению словесности, один из самых ярких отечественных филологов М. Кронгауз как бы открещивается: «Я не литературовед и не стану разбираться в этом жанре. Меня интересуют современность, новое открытие поэтического фельетона, его авторы и главные персонажи» [6]. Однако даже беглого, хотя пока имманентного, взгляда на тексты названных им сегодняшних стихотворцев-публицистов (И. Иртеньева, Д. Быкова и В. Емелина) с литературоведческой точки зрения достаточно, чтобы найти у них немало чисто художественных достоинств: это и творческая свобода в обращении с первичным материалом; и парадоксальное совмещение разных повествовательных планов, разных жанровых начал; и виртуозное владение стихом, интертекстуальность... Тем не менее именно научные каноны требуют постижения сравнительно-исторического, уяснения степени новаторства.

Жанр стихотворного фельетона был привит русской литературе, а точнее - создан Н. Некрасовым и представителями его школы (Д. Минаевым, В. Курочкиным, другими авторами сатирического журнала «Искра»). В развитии национальной поэзии их креативные решения действительно обозначили решительный поворот. То, что весьма скоро станет лишь способом, здесь выступает в качестве рычага существенных, категоричных преобразований стилевой обыденности. Уже один из первых наиболее известных образцов этого («Новости») начат Некрасовым и как стихотворно-вырази-тельное изложение тех самых газетных новостей, и как пародия на них. Б. Эйхенбаум подчеркивал: «Фельетон - одна из органических форм его поэзии, снижающей высокие жанры и поднимающей жанры бульварной прессы» [11, с. 42].

В прозе, то есть там, где фельетон все-таки зарождался (в том числе персонально - предшествуя или сопутствуя стихотворному варианту у тех же Некрасова и Курочкина, потом у Саши Черного и Бухова - вплоть до Быкова), к середине XIX века утвердилась его очерково-обозренческая разновидность. И она же более других: новостной, рекламной, эпистолярной [см. о них: 8, с. 52] - устраивала поэтов-фельетонистов, легко переходивших от темы к теме, связывающих разнообразные впечатления городского жителя. Таковы «О погоде», «Газетная» и по большей части «Балет» Н. Некрасова; «1 января», «Золотой век», «В толпе» Д. Минаева; «Турнир в Пассаже» и «Сон на Новый год» В. Курочкина. Преимущества стихотворного изложения сказываются в некотором ослаблении фирменной болтливости (знаменитой французской causerie), описания сгущаются - иногда в многозначные детали. Многие строфы некрасовского «Утра» как будто бы просто перечислительны: составлены, казалось бы, из разрозненных и бессвязных, случайно попавшихся на глаза реалий:

Чу! Из крепости грянули пушки! Наводненье столице грозит... Кто-то умер: на красной подушке Первой степени Анна лежит.

Дворник вора колотит - попался! Гонят стадо гусей на убой; Где-то в верхнем этаже раздался Выстрел - кто-то покончил с собой.

[7, т. 3, с. 118].

Однако каждая из них представляет собою необходимый штрих, плотно ложащийся на полотно и достраивающий зримый образ буржуазной столицы.

Более непринужденная на фоне предшествующей поэтической манеры, вместившая в себя разговорные интонации и просторечия ритмическая организация стихотворного фельетона выглядела

© Страшнов С.Л., 2016

Вестник КГУ Ji № 6. 2016

109

все-таки строже, да и богаче прозаической, временами приближаясь к эпиграмматической. Особенно показателен в этом смысле Д. Минаев, отдельные четверостишия у которого (например, в «Уездном городке» и «На улице») выглядят как законченные картины или портреты. В противоборстве речевой стихии и стиховой дисциплины и таился неведомый ранее эффект фельетонной ритмико-стилевой формы. Собственно, расковал русский стих еще А. Пушкин, нашедший для объемного повествования (прежде всего в «Евгении Онегине») вместительные строфы с гибким и разнообразным синтаксисом. Но фельетонисты середины XIX века использовали ресурсы такого слога для представления куда более приземленного материала. Откуда, допустим, появились свежие рифмы, типа: «многие» - «Курс патологии», «вечерние» -«Полтавской губернии», «Овидий» - «субсидий», «более» - «монополия», «инженеров» - «акционеров»? Лексические новшества всего лишь отразили кардинальные перемены в жизни и смелость творцов, посягнувших на незыблемый канон искусства. Чуткие к фактам повседневности, они мгновенно реагировали на происходящее, что делало стихотворные отклики актуальными и востребованными: так с помощью непритязательного вроде бы жанра решались чрезвычайно существенные для писателей-разночинцев просветительские задачи художественной словесности.

Часть фельетонов фигурировала в виде сатирической лирики другого человека, когда автор, как принято считать, прячется под маску, а на деле -вручает слово недостойному персонажу и превращает его монолог в саморазоблачение. Истоком такой фельетонной жанровой формы стал некрасовский «Нравственный человек», а из «искровцев» активнее остальных ее разрабатывал П. Вейн-берг. Нередко, кроме того, тексты возникали в ходе перепева известных мотивов и ритмов. Особенно отличало это Д. Минаева, создававшего на полях произведений Данте, Пушкина, Лермонтова обширные поэмы-фельетоны. Но подчас происходило не просто пародийное использование - возникала пародическая перелицовка жанров. Подобное наблюдается, например, в еще одной разновидности стихотворного фельетона - сатирической балладе.

Термин не случайно выглядит как оксюморон: соединяя неприглядное по сути и авторитетное по форме, сатирическая баллада разоблачает несостоятельные претензии. Основоположником опять-таки оказался Н. Некрасов. В центре его стихотворения «Секрет» - «антигерой», что сразу определяет обличительную направленность. В новых социальных условиях мошенник и плут по праву считает себя хозяином положения. О своих низменных поступках он говорит в напоминающем балладный пафосном, хотя и снижаемом автором, тоне. «Секрет» не случайно назван «Опытом современной

баллады»: в обществе, где главной фигурой сделался расчетливый предприниматель, баллада, по мысли Некрасова, не могла оставаться романтически возвышенной, она должна стать сатирической, фельетонной. «Секрет» - дополнительный довод в пользу того, зачем фельетоны создаются также и в стихах. Сближаются с ним в жанровом отношении некоторые тексты братьев Курочкиных, Д. Минаева, Г. Жулева. Причем один из них - «Новый Пантелей-целитель» В. Курочкина - имеет характерный подзаголовок: «фельетонная баллада».

Стихотворный фельетон некрасовской школы -акт закономерного и необходимого для русской литературы той поры обновления. То есть, став важным звеном художественной эволюции, он выступал тогда как жанр поэтический, но вместе с тем изрядно прозаизированный и, выражаясь по-современному, медиатизированный. Недаром стихотворные фельетоны соседствуют в литературном процессе середины XIX века со стихотворными рассказами и очерками, наполнены полемикой с оппонентами-политиками и оппонентами-журналистами. Это не могло не отразиться на судьбе текстов, которые, в силу принципиальной злободневности, требуют теперь обильных комментариев. Историко-творческое значение тех жанровых свершений, однако, неоспоримо. Именно так оценивал его десятилетия спустя видный критик С. Андреевский: «Некрасов возвысил стихотворный фельетон до значения крупного литературного произведения» [цит. по: 11, с. 42].

Возьмемся утверждать, что как жанр в основах своих впоследствии он уже никогда не менялся. Со второй половины позапрошлого столетия стихотворный фельетон, скорее, вырождается, превращаясь в сугубо газетный, да еще эстрадный, продукт. Распространяется тип продажного писаки, которого успел застать и обозвать «фельетонной букашкой» [см.: 7, т. 2, с. 217] Некрасов, и, подобно изображенной им «женщине, каких много», пресса тогда «болтала лихорадочно, несвязно...» [см.: 7, т. 1, с. 449]. А на эстраде - и тоже на долгие годы -воцарили куплетисты с их водевильными ревю.

Некоторое оживление в начале века следующего сумели привнести только поэты журнала «Сатирикон». Правда, они во многом подтверждали жанровую устойчивость: у Саши Черного, П. Потемкина, А. Бухова и других встречаются и собственно очерково-обозренческие фельетоны, и сатирические баллады, и персонажная лирика. Но уже последняя, действительно, в большей степени выглядит как масочная - возможно, потому, что существует не столько в обличительной, сколько в иронической огласовке: с образом заурядного интеллигента, от которого автор себя не отделяет. Сходно с этим можно заключить, что гораздо адекватнее для тех же литераторов не рисующий суровые будни стихотворный рассказ, а забавная,

игривая юмореска, шаржировано воссоздававшая сцены из личной жизни обывателей. Впрочем, порой в веселеньких декорациях открывается страшная пошлость, отчего некоторые тексты читаются как предзощенковские.

А самые значимые преображения происходили на поле сатирических обозрений. Если Саша Черный и продолжал здесь некрасовскую линию, то идущую явно не от многострочного описательного стихотворения «О погоде», а от процитированного выше «Утра». Он создал множество столь же лапидарных и даже более кратких эпических миниатюр, которые в виде зарисовок заметно отличаются от очерков. То, что у Некрасова находилось скорее на периферии, а у Минаева проявлялось, пожалуй, в качестве индивидуального свойства, Саша Черный превращает в жанровое правило. Случалось, что его упрекали в каталогизации увиденного вокруг, и вроде бы подобное звучало справедливо: даже будучи обращенными к локальной площадке, глаза автора разбегаются, поочередно скользят по нескольким объектам. Однако ощущение регистра-торства снимается за счет чрезвычайной сжатости, аналогичной творческим удачам самых выдающихся современников («Поэтессой» И. Бунина, начальной частью блоковской «Незнакомки»): зарисовки Саши Черного умещаются порой в 12-14 строк («В Пассаже», «Вид из окна», «В Александровском саду»). Беглые эскизы, детализированные пейзажи, моментальные снимки недаром порождают в конце концов такой риторический вопрос: «Разве мало здесь поэзии, Самобытной и родной?!» [9, с. 187]. Наглядное преображение прозы в стихи состоялось у Саши Черного неоднократно.

Фельетоны, правда, уже гораздо более развернутые, чем раньше, и пространные рассказы в рифму он продолжал создавать затем в эмиграции. А в метрополии сразу после революции на протяжении 10-12 лет стихотворный фельетон распространился беспрецедентно. Вместе с тем он получил главным образом сугубо публицистическую, прикладную направленность. И не только у комсомольцев-«синеблузников», но и у профессионалов, которые для отражения новых реалий брали чаще всего готовые формы. Основной разновидностью сделался сатирический комментарий к какому-либо вопиющему или нелепому факту. Фельетонный текст выглядел оттого по обыкновению так: эпиграфом становилась цитата (у печатавшегося в ведомственном «Гудке» под псевдонимом Зубило Ю. Олеши - из сообщений рабкоров, у Д. Бедного -из различных советских или «белогвардейских», по тогдашней аттестации, газет), а стихотворное сопровождение хлестко поясняло выбранную автором или редактором корреспонденцию.

Не избегал подобной практики и В. Маяковский (например, в «"Окнах" РОСТА»), хотя его сподвижник, Н. Асеев, разрабатывая теорию «лириче-

ского фельетона», напротив, считал его приоритетными темами те, которые поэт «сам подметил, которые сам выделил из окружающей действительности» [2, с. 53]. Но еще до революции, в «новоса-тириконских» «гимнах» Маяковский нащупывает собственный способ обличительной изобразительности, сближая фельетон с памфлетом. Это родство особенно явно проявилось в двух стихотворениях 1922 года «Прозаседавшиеся» и «Бюрократиада». Стиль поэта здесь не просто язвительный, но из-девательски-испепеляющий и, главное, - гротескный. Он и позднее много работал в формате стихотворной сатиры, но подобной оригинальности и силы ни в карикатурных портретах «Маяковской галереи» образца 1923 года, ни в прямолинейно заклейменных типажах из «Крокодила» 1928 года далее уже не достигал.

После завершения НЭПа общая атмосфера заметно посуровела и оказенилась - неудивительно, что большинство фельетонистов переквалифицировались - скажем, в державных песенников, как В. Лебедев-Кумач. В новых его сочинениях тоже иногда дает о себе знать юмор, но скорее это все-таки тень улыбки. Еще меньше располагали к расслабленности события Великой Отечественной войны. Предшествовавшая ей финская кампания способна была порождать почти комиксные - написанные к готовым рисункам серийные и коллективные - шуточные фельетоны о Васе Теркине, но продолжать в том же духе с 1942 года А. Твардовский, например, категорически не мог: лубочный прообраз вырастает теперь до уровня национального художественного типа.

Что же касается антифашистской поэзии, то, выдержанная по преимуществу в традициях Маяковского, она культивирует гневные, то есть памфлетные, интонации и решения: достаточно обратиться к творчеству не самого темпераментного сатирика той поры - С. Маршака. По инерции в том же регистре звучали филиппики, представляющие «международную» тему в годы войны «холодной». Но постепенно, к «оттепели», пафос из них выветривался - накреняясь, с трудом держался лишь риторический каркас, о чем свидетельствует хотя бы пародийно воссозданные строки и собирательный образ куплетиста в «Покровских воротах» (фигура незабвенного Соева).

Из всего, чем наполнялся фельетонный жанр в течение двух последующих десятилетий, творчески выделялось, пожалуй, только созданное А. Галичем и В. Высоцким. К их самобытным находкам можно отнести монологическое (или диалогическое) изложение персонажами комических ситуаций, в которые они сами попадают. Такое не печатали, но речитативы были общеизвестны. Из андеграунда - на сей раз постмодернистского -вышла на свет во время перестройки и молодая ироническая поэзия, составлявшая заметную часть

Вестник КГУ ^ № 6. 2016

111

соц-арта (В. Коркия, Е. Бунимович, Т. Кибиров, «куртуазные маньеристы»). Сегодняшние фельетонисты - родом именно оттуда: И. Иртеньев получил первое признание уже в 1980-х, а Д. Быков входил в первоначальный состав самоназванного шутовского Ордена.

Теперь, когда эволюционный фон обозначен, посмотрим, насколько оригинальными оказываются вновь возникающие тексты: во многом ради этого и выстраивался обширный бэкграунд. Заслугу сподвижников и собственную Д. Быков определяет так: Ведь это мы - Каганов, я, Иртеньев, Емелин (не забыл ли я о ком?) -Десятками своих произведеньев Политику скрестили со стихом [4, с. 1]. Однако если отправить в скобки сиюминутные фамилии и факты, то стихотворения, ими насыщенные, выглядят вполне узнаваемо. Большинство фельетонных разновидностей, которые мы находили прежде (стилизованную, балладную, монологическую, эстрадную, очерково-обозренческую), широко представлены и сейчас. Недаром некоторые молодые читатели воспринимают их в качестве форм архаических.

Причем особенно показательно, что на передний план выдвигается тоже весьма знакомый «поэтический комментарий к актуальным новостям» [1] - именно его сегодня считают основным синонимом стихотворного фельетона некоторые критики и авторы. Многие остроумные заключения Быкова в «Собеседнике» имеют новостные эпиграфы, да и без таковых общая привязанность к текущему дню очень часто очевидна.

Другая точка отталкивания - прецедентные тексты. Таков конструктивный принцип всего ыковский цикла «Гражданин поэт», который разыгрывался актером М. Ефремовым в образах знаменитостей, да и у остальных фельетоны замешаны на иронических перепевах либо хрестоматийной классики, либо советских или постсоветских песен. Поэтому в целом можно сказать, что современная модификация жанра, как и в 1920-х годах, балансирует в пространстве между злободневностью и интертекстуальностью.

Фельетонами портретные очерки и развернутые эпиграммы делают, как правило, оперативные отклики по самым свежим поводам - чаще всего политическим, реже - культурным. Жанр получает подчеркнуто журналистскую или хотя бы блоговую окраску, и руководители изданий, администраторы сайтов ценят это, помещая подобные тексты в характерные рубрики (например, «Актуальная поэзия»), перемещая их на первые полосы. Но в подобных жестах просматриваются интенции и прямо противоположные: на фоне прочих газетных публикаций стихотворные строки выделяются и, несомненно, привлекают аудиторию, в массе своей поэзией не избалованную. Как замечает Д. Быков, «может быть, зарифмованная реальность

приятней, эстетичней обыкновенной» [3]. В том же «Собеседнике» он выступает и как постоянно действующий колумнист, и как спорадический интервьюер, подчас сугубо по-журналистски конкретизируя там свою обобщенно выраженную в фельетонах позицию, однако и в личном медийном контексте стихи занимают у него все-таки положение лидирующее. Да и не только в личном: показательно, что стихотворный фельетон заявляет о себе в СМИ XXI столетия гораздо громче прозаического.

В таких текстах немало достоинств, ценимых публикой: это независимость суждений; изобретательность, выдумка; меткие характеристики; неординарное, неожиданное движение мысли; занимательные, игровые ходы; языковое изящество; мастерское владение стихом, забавные рифмы. К тому же нельзя сказать, что стихотворцы-публицисты выглядят на одно лицо: от заполонившего, кажется, все возможные ниши Д. Быкова не настроенный функционально разделять сатиру и лирику И. Иртеньев отличается большей лаконичностью и цельностью, а В. Емелин настойчиво и самоуничижительно разыгрывает роль представителя простонародья: «Я стараюсь транслировать новостную ленту. Я говорю от лица простого фабричного паренька. Он оглушен массой безумной информации, которая на него обрушивается, который дезориентирован, который, как я, не знает иностранных языков, у которого нет денег» [5].

При всем при том по-настоящему неожиданных жанровых открытий наши современники не производят. Не числить же в качестве таковых густой слой обсценной лексики, покрывающий некоторые фельетоны Л. Каганова и В. Емелина. Кажущийся необычным Быковский формат микродрамы известен как сценка со времен В. Курочкина. А сделанный в специальной статье, в силу того, что, мол, для каждого отдельного стихотворения Д. Быкова характерен «синтез памфлета, сатиры, литературной пародии, стилизации, ремейка» [10], вывод: на основании этого они «являются неоспоримыми примерами жанровой трансформации» [10] - даже по составу аргументов выглядит малоубедительным.

Не происходит преобразований даже внутри-жанровых, а посягать, подобно Некрасову, на нечто большее никто из стихотворцев-публицистов сейчас, по-видимому, и не собирается. У того же Быкова, к примеру, множество других вариантов и способностей, чтобы талантливо проявить себя в художественной словесности. Сближаемые в середине XIX века сферы поэзии и газеты снова резко разъединились, и повторяемость, известная жанровая узость, наблюдаемые в стихотворных фельетонах века XXI, свидетельствуют: его современный вид - по преимуществу медийный. Хотя и не исключающий благодарной причастности к литературным традициям.

Библиографический список

1. Александров Н., Ларина К., Орлов А. [и др.] Культурный шок. К штыку приравняли перо: бум поэтического комментария [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://echo.msk.ru/programs/ кик^к/764191-еЛо/ (дата обращения: 28.05.16).

2. Асеев Н. Работа над стихом. - Л.: Прибой, 1929. - 167 с.

3. Быков Д. Новые письма счастья [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://modernlib. ru/books/dmitriy_bikov/novie_i_noveyshie_pisma_ schastya_sbomik/read_1/ (дата обращения: 1.05.16).

4. Быков Д. Поэт Кулистиков // Собеседник. -2012. - № 23 (27 июня - 3 июля).

5. Емелин В. «Я представитель быдла» [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www. kp.ru/daily/25760/2745288/ (дата обращения: 28.05.16).

6. Кронгауз М. Всеволод Емелин как поэт либеральной интеллигенции: О поэтическом фельетоне сегодня // Colta.ru. - 2014. - 15 сентября [Электрон-

ный ресурс]. - Режим доступа: http://www.colta.ru/ articles/literature/4623 (дата обращения: 29. 04. 16).

7. Некрасов Н.А. Полн. собр. соч. и писем: в 15 т. - Л.: Наука, 1981-2000.

8. Пайков Н.Н., Сорокин А.А. Феномен некрасовского фельетона как журнальной художественно-полемической формы // Жизнь, отданная филологии: Памяти Л.А. Розановой: сб. воспоминаний и научных статей. - Иваново: Изд-во Ивановск. гос. ун-та, 2010. - С. 48-60.

9. Саша Черный. Стихотворения. - М.; Л.: Советский писатель, 1962. - 576 с.

10. Сидорчук Е.В. Трансформация фельетона на примере сатирических циклов Д.Л. Быкова «Гражданин поэт» и «Господин хороший» // Литература в контексл культури. - 2013. - Вип. 23 (1). - С. 112118 [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http:// nbuv.gov.ua/UJRN/lvk_2013_23(1)_21 (дата обращения: 2.05.16).

11. Эйхенбаум Б.М. О поэзии. - Л.: Советский писатель, 1969. - 552 с.

Вестник КГУ .J № 6. 2016

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.