CC BY
66
Панфилов Павел Олегович
О совершенствовании порядка изъятия и приобщения в качестве доказательств предметов и документов по уголовным делам о преступлениях в сфере экономической и предпринимательской деятельности
В статье анализируются особенности изъятия и приобщения к уголовному делу о преступлении в сфере экономической и предпринимательской деятельности в качестве доказательств предметов и документов. Делается вывод, что указанные особенности не способны обеспечить решение задач уголовного судопроизводства и одновременно защитить конституционное право на занятие предпринимательской деятельностью, право собственности. Предлагаются способы совершенствования уголовно-процессуального закона.
Ключевые слова: изъятие, приобщение, доказательства, преступления в сфере предпринимательской деятельности, предметы и документы, электронные носители информации.
On improving the procedure of withdrawal and initiation as evidence of objects and documents in criminal cases on crimes in the sphere of economic and entrepreneurial activities
The article analyzes the peculiarities of the seizure and introduction to the criminal case of a crime in the field of economic and business activities as evidence of objects and documents. It is concluded that these features are not able to solve the problems of criminal proceedings and at the same time to protect the constitutional right to engage in entrepreneurial activity, ownership. Ways of improving the criminal procedure law are proposed.
Key words: seizure, attachment, evidence, crimes in the sphere of entrepreneurial activity, objects and documents, electronic media.
Наращивание экономического потенциала страны, защита конституционного права на осуществление законной предпринимательской деятельности и права собственности были обозначены в числе приоритетных задач развития государства на ближайшие годы в Послании Президента РФ Федеральному Собранию РФ от 1 марта 2018 г. [1].
В ходе досудебного производства по уголовному делу конституционное право на занятие законной предпринимательской деятельностью (ст. 34 Конституции РФ; далее - Конституция) и право собственности (ст. 35 Конституции) могут быть ограничены изъятием документов и предметов, необходимых для функционирования коммерческой организации, индивидуального предпринимателя.
Однако Конституционным Судом РФ признано, что ограничение права на законную предпринимательскую деятельность и права собственности может быть обусловлено защитой публичных интересов, в частности потребностями обеспечения производства по
уголовному делу [2]. Осуждение действительно виновного и недопущение привлечения к уголовной ответственности невиновного невозможно, если значимые для уголовного дела обстоятельства не установлены или установлены неверно [3, с. 68]. Изъятие документов, предметов по уголовному делу в ряде случаев необходимо для решения указанной задачи. Более того, сколько бы уголовное судопроизводство ни обеспечивало частные и профессиональные интересы его участников, оно бессмысленно, если не содержит необходимых средств для обоснованного привлечения лица к уголовной ответственности [4, с. 91].
В связи с этим существует проблема оптимального соотношения уголовно-процессуальных средств доказывания, направленных на решение задач уголовного судопроизводства, и гарантий защиты конституционного права на законную предпринимательскую деятельность, права частной собственности.
Указанная проблема не нова. Так, например, около 90 лет назад на ее решение было направлено Инструктивное письмо Уголовно-
105
кассационной коллегии Верховного Суда РСФСР 1926 г. № 1 [5].
Сегодня предпринята попытка разрешить эту проблему на законодательном уровне, для чего в Уголовно-процессуальный кодекс РФ (далее - УПК) включена ст. 81.1. Для достижения оптимального баланса интересов доказывания и обеспечения права на предпринимательскую деятельность в ней предусмотрены следующие меры: для должностных лиц установлены конкретные сроки работы с изъятыми предметами и документами; разработан порядок снятия копий с изъятых документов [6].
Однако анализ положений ст. 81.1 УПК дает основание полагать, что она не позволяет одновременно обеспечить защиту указанных конституционных прав и решить задачи уголовно-процессуального доказывания.
Так, например, вызывает сомнение обоснованность сроков, предоставленных должностному лицу для проведения осмотра изъятых объектов. Протокол осмотра вещественного доказательства, определяя допустимость в качестве вещественного доказательства какого-либо предмета, сам содержит доказательства искомого факта [3, с. 362, 580]. Однако если для проведения полного и всестороннего осмотра предметов и документов сроков, предусмотренных ст. 81.1 УПК, окажется недостаточно (по данной категории преступлений объем материалов уголовного дела может достигать 80 томов [7, с. 143]), то под угрозу ставится полное и всестороннее установление обстоятельств по уголовному делу, что вряд ли может считаться оптимальным балансом между публичными и иными интересами в уголовном процессе. Кроме того, формулировка ч. 1 ст. 81.1 УПК не гарантирует в достаточной мере соблюдение сроков, предусмотренных ч. 2 указанной статьи, поскольку не обязывает должностное лицо уведомлять о принятом решении законного владельца, у которого предметы и документы были изъяты, или направлять копию постановления прокурору [8].
В соответствии с ч. 2 ст. 81.1 УПК, если для приобщения и признания изъятых объектов вещественными доказательствами требуется назначение судебной экспертизы, срок вынесения постановления о признании их вещественными доказательствами не может превышать 3 суток с момента получения следователем или дознавателем заключения эксперта. Однако, поскольку в законе не предусмотрен момент документальной фиксации получения заключения эксперта и не установлен срок назначения следователем судебной эксперти-
зы, данное положение также не гарантирует скорейшего возвращения изъятых объектов законному владельцу и не исключает возможности затягивания сроков признания объектов вещественными доказательствами.
Несмотря на некоторую сложность разграничения вещественных доказательств и иных документов в отдельных случаях [9, с. 55], в целом очевидно, что, исходя из содержания, изымаемые по указанной категории уголовных дел объекты в большинстве случаев являются именно иными документами. Таким образом, если следователь будет действовать в строгом соответствии с критериями разграничения вещественных доказательств и иных документов, гарантии, предусмотренные ст. 81.1 УПК, на объекты, признанные иными документами, распространяться не будут на вполне законных основаниях.
Еще одна проблема связана с положениями ч. 3 ст. 81.1 УПК и постановлением Правительства РФ от 22 апреля 2017 г. № 482 [6], которое определяет порядок снятия копий с изъятых документов. Так, ч. 3 ст. 81.1 УПК предусматривает единственным условием для снятия копий с документов подачу ходатайства законным владельцем. Однако п. 7 постановления Правительства РФ № 482 содержит дополнительные условия: у следователя, дознавателя не должно быть оснований полагать, что документы содержат ложные сведения или могут быть использованы в противоправной деятельности. Указанное условие субъективно и создает угрозу необоснованного отказа в снятии копий. Таким образом, подзаконный акт предусматривает оценочные критерии для отказа в предоставлении права, предусмотренного законом, что категорически недопустимо. Примеры возникновения конфликта интересов по данной причине уже существуют в правоприменительной практике [10; 11].
Кроме того, в ст. 81.1 УПК имеются юридико-технические неточности. Так, например, ч. 3 ст. 20, ч. 1.1 ст. 108 УПК распространяются на уголовные дела о преступлениях, предусмотренных всеми частями ст. 159 УК, если эти преступления совершены в сфере предпринимательской деятельности, а ст. 81.1 УПК -только на ч. 5-7 ст. 159 УК.
При этом нет никаких объективных отличий с точки зрения изъятия, приобщения и признания вещественными доказательствами предметов и документов по уголовным делам о преступлениях, предусмотренных ч. 1-4 ст. 159 УК и ч. 5-7 ст. 159 УК. Однако в ч. 3 ст. 20, ч. 1.1 ст. 108 УПК законодатель признает возмож-
106
ность совершения преступления, предусмотренного ч. 1-4 ст. 159 УК, в сфере предпринимательской деятельности, а в ст. 81.1 УПК такой возможности не допускает. Судебная практика содержит примеры судебных решений, в которых судом признан факт совершения преступлений, предусмотренных ч. 1-4 ст. 159 УК, в сфере предпринимательской деятельности [12; 13]. Для устранения противоречия необходимо распространить действие ст. 81.1 УПК на все части ст. 159 УК.
О недостаточности гарантий, предусмотренных ст. 81.1 УПК, свидетельствует и правовая позиция Конституционного Суда РФ [2]. Конституционный Суд подчеркивает, что формально правильное (соответствующее закону) приобщение предметов, документов, включая электронные носители информации, и дальнейшее удержание их в порядке хранения не гарантирует должную защиту конституционно значимых ценностей. Следователю (дознавателю) для обеспечения защиты конституционного права на занятие предпринимательской деятельностью при решении вопроса об изъятии имущества и его удержании в режиме хранения необходимо дополнительно к формальным требованиям закона учитывать: тяжесть преступления, особенности самого имущества, в том числе его стоимость, значимость для собственника или владельца и общества, возможные негативные последствия его изъятия. Изъятие и удержание в режиме хранения предметов, документов, включая электронные носители информации, допустимо при условии, что это необходимо для производства по уголовному делу, носит временный характер, а также если действия следователя, дознавателя можно обжаловать в судебном порядке.
Таким образом, Конституционным Судом признано, что возможность судебного обжалования решений должностных лиц об удержании в режиме хранения изъятых объектов является достаточной мерой, обеспечивающей право частной собственности законного владельца или право на занятие предпринимательской деятельностью руководителя коммерческой организации, индивидуального предпринимателя.
Согласимся, что охранительный потенциал сроков в настоящее время преувеличен и заметно уступает другим механизмам обеспечения личных интересов участников процесса [14, с. 424]. К таким механизмам, на наш взгляд, относится институт ходатайства, обжалования и судебного контроля, что и следует из указанной правовой позиции Конституционного Суда.
Однако суд при рассмотрении жалоб на действия должностных лиц должен иметь понятные критерии для оценки их обоснованности.
Необходимо учитывать, что для определения относимости изъятого объекта должностному лицу требуется время, определенный срок (в него входит проведение осмотра, экспертизы, других следственных и процессуальных действий). Если этот срок меньше, чем требует правовая и фактическая сложность дела, объем изъятых объектов, то создается угроза утраты доказательств, если больше -страдают конституционные права отдельных лиц.
Вряд ли когда-либо получится выработать и выразить в числовом измерении тот универсальный срок, который обеспечит обе группы интересов «ибо каждое уголовное дело сугубо индивидуально, ситуации... влияющие на сроки. неисчерпаемо разнообразны» [15, с. 47]. В связи с этим Европейским судом по правам человека [16, с. 163], а впоследствии и российским законодателем в ст. 6.1 УПК было сформулировано положение о разумном сроке уголовного судопроизводства, в том числе совершения отдельных действий и принятия решений (при этом мы признаем, что воплощение указанного положения в ст. 6.1 УПК неидеально и требует корректировки; более подробно об этом см.: [15, с. 31-48]). Требование о разумном сроке учитывает следующие факторы: правовую и фактическую сложность дела, поведение участников, достаточность и эффективность действий должностных лиц, общую продолжительность судопроизводства. Указанные факторы должны быть использованы судом для оценки соблюдения разумного срока при изъятии и удержании в режиме хранения предметов и документов.
Таким образом, постановление о признании вещественными доказательствами предметов и документов по уголовным делам о преступлениях в сфере экономической и предпринимательской деятельности должно выноситься в разумный срок, в соответствии со ст. 6.1 УПК. Если руководитель коммерческой организации, индивидуальный предприниматель, законные владельцы изъятых предметов и документов считают, что требования ст. 6.1 УПК нарушены, то они должны иметь возможность обжаловать в судебном порядке необоснованно длительное удержание объектов.
В связи с этим необходимо изложить ч. 2 ст. 81.1 УПК в следующей редакции: «2. Постановление о признании вещественными доказательствами предметов и документов,
107
указанных в части первой настоящей статьи, выносится в разумный срок. Если руководитель коммерческой организации или его заместитель, индивидуальный предприниматель или их представители, законные владельцы изъятых предметов и документов полагают, что удержание предметов и документов ограничивает их право частной собственности, на занятие предпринимательской деятельностью и (или) разумный срок удержания предметов и документов превышен, они вправе обратиться с жалобой на действия следователя, дознавателя в суд в порядке статьи 125 настоящего Кодекса».
При новой формулировке ч. 2 ст. 81.1 УПК положения ч. 4 указанной статьи теряют смысл. Для изъятых в ходе досудебного производства, но не признанных вещественными доказательствами предметов и документов срок уже установлен в ч. 4 ст. 81 УПК, дополнительного регулирования объективно не требуется.
Что касается объектов, которые были приобщены к уголовному делу в качестве иных документов в соответствии со ст. 84 УПК, то для них необходимо предусмотреть те же процессуальные гарантии приобщения, признания и копирования, что и для вещественных доказательств. Указанные документы могут иметь доказательственное значение, а также ценность для ведения предпринимательской и экономической деятельности не меньшую, чем вещественные доказательства.
В связи с этим необходимо дополнить ст. 84 УПК частью 3.1 следующего содержания: «3.1. На документы, изъятые по уголовным делам о преступлениях, предусмотренных статьями 159-159.3, 159.5, 159.6, 160 и 165 Уголовного кодекса Российской Федерации, если эти преступления совершены в сфере предпринимательской деятельности, а также статьями 171-174.1, 176-178, 180-183, 185-185.4 и 190-199.4 Уголовного кодекса Российской Федерации, распространяются правила, указанные в ст. 81.1 настоящего Кодекса».
Недостаточную эффективность ст. 81.1 УПК в части обеспечения защиты прав собственности и права на занятие законной предпринимательской деятельностью подтверждает и поручение Президента Правительству РФ, в котором было указано на необходимость представить предложения по исключению применения следственными органами мер, приводящих к приостановлению деятельности предприятий, включая необоснованное изъятие жестких дисков с рабочих компьютеров и серверов, принадлежащих предпринимателям,
предусмотрев при этом возможность снятия копий информации, содержащейся на указанных электронных носителях [17]. В настоящее время на основании указанного поручения на Федеральном интернет-портале проектов нормативных правовых актов [18] ведется разработка проекта закона по изменению УПК. На обсуждение вынесено предложение дополнить ст. 164 УПК частью 4.1 и ст. 177 УПК частью 3.1, в которых предусмотреть требование об изъятии электронных носителей только при наличии данных о содержании на них информации, которая может иметь значение для уголовного дела.
На наш взгляд, подобное предложение не усилит гарантии защиты экономической и предпринимательской деятельности, права собственности, не обеспечит решение задач доказывания. Это связано с тем, что ч. 1 ст. 176, ч. 1 ст. 182, ч. 1 ст. 183 УПК, предусматривающие порядок и основания осмотра, обыска, выемки соответственно, уже содержат требования о том, что изъятию подлежат только те объекты, которые имеют значение для уголовного дела. Указанное выше предложение по изменению законодательства лишь дублирует те требования, которые уже существуют.
С учетом поручения Президента представляется несовершенным правовое регулирование такого следственного действия, как осмотр. В ходе осмотра возможно изъятие электронных носителей информации, как и в ходе обыска, выемки. Однако порядок снятия с них копий, предусмотренный ч. 9.1 ст. 182 УПК, на производство осмотра не распространяется. В связи с этим в ст. 177 УПК необходимо предусмотреть порядок снятия копий с электронных носителей информации, аналогичный порядку, который применяется при производстве обыска и выемки.
Изъятие отдельных документов также может воспрепятствовать предпринимательской деятельности, в связи с чем необходимо предусмотреть возможность снятия с них законным владельцем копий в ходе осмотра, обыска или выемки.
В некоторых случаях для продолжения ведения предпринимательской деятельности могут потребоваться нотариально заверенные копии (о возрастании роли нотариата как эффективного института защиты прав граждан и юридических лиц см.: [19]). Для этого в законе необходимо предусмотреть право участвующих в следственном действии законного владельца или руководителя коммерческой организации пригласить за свой счет для участия
108
в следственном действии нотариуса. Лицо, проводящее следственное действие, должно будет только предоставить доступ приглашенного нотариуса к изъятым документам. Нотариально заверенные копии наиболее значимых документов обеспечат бесперебойную работу организации в то время, пока оригиналы приобщены к уголовному делу.
Возможности судебного контроля и обжалования при изъятии предметов и документов используются недостаточно. В связи с этим целесообразно дополнить ст. 164 УПК частью 9, в которой обязать следователя, дознавателя, проводящего следственное действие, сопровождающееся изъятием предметов, документов,
1. Послание Президента Российской Федерации В. В. Путина Федеральному Собранию Российской Федерации от 1 марта 2018 г. // Рос. газ. 2018. 2 марта.
2. По делу о проверке конституционности части первой статьи 81.1 и пункта 3.1 части второй статьи 82 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой общества с ограниченной ответственностью «Синклит»: постановление Конституционного Суда РФ от 11 янв. 2018 № 1-П // Рос. газ. 2018. 19 янв.
3. Победкин А. В. Уголовно-процессуальное доказывание. М., 2009.
4. Победкин А. В. Прекращение уголовного дела по нереабилитирующим основаниям: признание виновным оставленного в подозрении или как обеспечить соблюдение принципа презумпции невиновности // Библиотека криминалиста. 2018. № 1.
5. Инструктивное письмо Уголовно-кассационной коллегии Верховного Суда Российской Советской Федеративной Социалистической Республики 1926 г. № 1 //Еженедельник Советской юстиции. 1926. № 8.
6. Об утверждении Положения о порядке снятия копий с документов, изъятых в ходе досудебного производства по уголовным делам о преступлениях в сфере экономики: постановление Правительства РФ от 22 апр. 2017 г. № 482 // Рос. газ. 2017. 28 апр.
7. Суров О. А. Актуальные вопросы расследования преступлений в сфере экономики // Вестн. Сибир. юрид. ин-та ФСКН России. 2010. № 3(7).
8. URL: http://fparf.ru/documents/legal_positions/ 21899/?print=Y (дата обращения: 01.03.2018).
9. Бекетов М. Вещественные доказательства и «иные документы» - проблемы разграничения в УПК // Уголовное право. 2006. № 3.
электронных носителей информации, уведомлять обо всех случаях такого изъятия руководителя коммерческой организации, индивидуального предпринимателя. Если указанные лица посчитают, что изъятие предметов и документов может ограничить их право на занятие предпринимательской деятельностью, они вправе обратиться в суд с жалобой в порядке ст. 125 УПК.
Предложенные меры позволят сориентировать уголовно-процессуальный закон на защиту конституционного права собственности, права на занятие законной предпринимательской деятельностью с учетом задач уголовно-процессуального доказывания.
1. Address by the President of the Russian Federation V.V. Putin to the Federal Assembly of the Russian Federation d.d. March 1, 2018 // Russian newsp. 2018. March 2.
2. On case about check of constitutionality of part one of article 81.1 and paragraph 3.1 of part two of article 82 of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation in connection with the complaint of limited liability «Persons»: resolution of the Constitutional Court of the Russian Federation d.d. Jan. 11, 2018 № 1-P // Russian newsp. 2018. Jan. 19.
3. Pobedkin A. V. Criminal procedure proving. Moscow, 2009.
4. Pobedkin A. V. Termination of criminal proceedings on non-rehabilitating grounds: conviction left in the suspicion or how to ensure respect for the principle of presumption of innocence // Criminalist's library scientific journal. 2018. № 1.
5. Instructive letter of the Criminal Cassation Board of the Supreme Court of the Russian Soviet Federal Socialist Republic d.d. 1926 № 1 //Weekly Soviet justice. 1926. № 8.
6. About the statement of Regulations about the order of making copies of the documents seized in the course of pre-judicial manufacture on criminal cases about crimes in sphere of economy: resolution of the Government of the Russian Federation d.d. Apr. 22, 2017 № 482 // Russian newsp. 2017. Apr. 28.
7. Surov O.A. Current issues of investigation of crimes in sphere of economy //Vestnik of Siberian Law Institute of FDCS of Russia. 2010. № 3(7).
8. URL: http://fparf.ru/documents/legal_ positions/21899/?print=Y (date of access: 01.03.2018).
9. Beketov M. Physical evidence and «other documents» - the problem of differentiation in the CPC // Criminal law. 2006. № 3.
109
10. Апелляционное постановление Московского городского суда от 27 марта 2017 г. по делу № 10-5335. Доступ из справ. правовой системы «<КонсультантПлюс», 2018.
11. Апелляционное постановление Московского городского суда от 15 июня 2017 г. по делу № 10-9837/17. //Доступ из справ. правовой системы «<КонсультантПлюс», 2018.
12. URL: http://sudact.ru/regular/doc/ gtedHkMRfBdn/ (дата обращения: 26.04.2018).
13. URL: http://sudact.ru/regular/doc/ 5ZIYQJixScrQ/(дата обращения: 26.04.2018).
14. Ефремова Н.П. Институт сроков предварительного следствия не эффективен // Юридическая наука и практика: Вестн. Ниже-город. акад. МВД России. 2016. № 2(34).
15. Баев О.Я. Разумный срок уголовного судопроизводства // Воронежские криминалистические чтения. Воронеж, 2011. Вып. 13.
16. Терехова Л. А. Разумный срок уголовного судопроизводства // Вестн. Омск. ун-та. Сер. «Право». 2012. № 2(31).
17. URL: http://www.kremlin.ru/acts/assignments/ orders/55368 (дата обращения: 04.10.2017)
18. URL: http://regulation.gov.ru/projects# npa= 78247 (дата обращения: 23.04.2018).
19. URL: http://kremlin.ru/events/president/letters/ 57364 (дата обращения: 26.04.2018).
10. Appeal resolution of the Moscow city court d.d. March 27,2017in the case № 10-5335. Access from legal reference system «ConsultantPlus», 2018.
11. Appeal resolution of the Moscow city court d.d. June 15, 2017 in the case № 109837/17. Access from legal reference system «ConsultantPlus», 2018.
12. URL: http://sudact.ru/regular/doc/ gtedHkMRfBdn/ (date of access: 26.04.2018).
13. URL: http://sudact.ru/regular/doc/ 5ZIYQJixScrQ/ (date of access: 26.04.2018).
14. Efremova N.P. Institute of terms of preliminary investigation is not effective // Legal science and practice: Bull. of Nizhny Novgorod Academy of Russian MIA. 2016. № 2(34).
15. Baev O.Ya. Reasonable term of criminal proceedings // Voronezh forensic readings. Voronezh, 2011. Iss. 13.
16. Terekhova L.A. Reasonable term in criminal proceedings // Bull. of Omsk University. Ser. «Law». 2012. № 2(31).
17. URL: http://www.kremlin.ru/acts/assignments/ orders/55368 (date of access: 04.10.2017).
18. URL: http://regulation.gov.ru/projects# npa= 78247 (date of access: 93.04.2018).
19. URL: http://kremlin.ru/events/president/letters/ 57364 (date of access: 26.04.2018).
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Панфилов Павел Олегович, адъюнкт кафедры уголовного процесса Московского университета МВД России им. В.Я. Кикотя; e-mail: pasha_panfilov@mail.ru
INFORMATION ABOUT AUTHOR
P.O. Panfilov, Adjunct of the Chair of Criminal Procedure of the Kikot Moscow University of the Ministry of the Interior of Russia; e-mail: pasha_panfilov@mail.ru
110
