CC BY
246
Юшина Юлия Владимировна
кандидат юридических наук,
старший преподаватель кафедры уголовного права и криминологии Крымского филиала Краснодарского университета МВД России (e-mail: [email protected])
Евтушенко Инна Ивановна
кандидат юридических наук,
доцент кафедры уголовного права и криминологии Крымского филиала Краснодарского университета МВД России (e-mail: [email protected])
О совершенствовании мер уголовно-правового противодействия преступлениям террористической и экстремистской направленности
Предлагается разделить в диспозициях статей Особенной части УК РФ преступления террористической направленности и экстремизм, ввести уголовную ответственность за публичное оправдание экстремизма и экстремистский мотив как квалифицирующий признак целого ряда составов преступления.
Ключевые слова: терроризм, экстремизм, оправдание экстремизма, экстремистский мотив.
Yu.V. Yushina, Master of Law, Senior Lecturer of the Chair of Criminal Law and Criminology of the Crimea branch of the Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; e-mail: sevas1981@ yandex.ru;
I.I. Evtushenko, Master of Law, Assistant Professor of the Chair of Criminal Law and Criminology of the Crimea branch of the Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; e-mail: inna-evt@ yandex.ru
About improvement of measures criminal and law counteraction to offences terrorist and extremist
It is proposed in the dispositions of articles of the Special part of the Criminal code of the Russian Federation to divide terrorist crimes and extremism, to introduce criminal responsibility for public justification of extremism and extremist motive as qualifying characteristic of many crime components. Key words: terrorism, extremism, justification of extremism, extremist motive.
Анализ уголовного законодательства Российской Федерации за последние годы достаточно убедительно свидетельствует о приоритетности совершенствования мер противодействия преступлениям террористической и экстремистской направленности.
Противодействие экстремистским проявлениям потребовало от государства принятия адекватных мер. Так, Федеральным законом от 2 ноября 2013 г. № 302-ФЗ установлена уголовная ответственность за прохождение обучения в целях осуществления террористической деятельности (ст. 205.3 УК РФ), за организацию деятельности террористической организации и участие в деятельности такой организации (ст. 205.5 УК РФ), за финансирование экстре-
мистской деятельности (ст. 282.3 УК РФ введена Федеральным законом от 28 июня 2014 г. № 179-ФЗ).
В период с 2013 по 2014 г. аналогичная ответственность установлена за пособничество в совершении террористического акта, финансирование терроризма (ч. 3, 4 ст. 205.1 УК РФ), за организацию террористического сообщества и участие в нем (ст. 205.4 УК РФ), за заведомо ложное сообщение об акте терроризма (ст. 207 УК РФ). Часть 1 ст. 63 УК РФ «Обстоятельства, отягчающие наказание» дополнена пунктом: «р) совершение преступления в целях пропаганды, оправдания и поддержки терроризма».
Согласно официальным данным портала правовой статистики Генеральной прокурату-
84
ры РФ, только за 12 месяцев 2015 г. на территории Российской Федерации при общем росте количества зарегистрированных преступлений число преступлений экстремистской направленности возросло на 28,5%. Наибольший рост наблюдается в Брянской области (с 1 до 12; в 12 раз), Забайкальском крае (с 3 до 10; в 3,3 раза), Республике Адыгея (с 3 до 8; в 2,66 раза). Число преступлений экстремистской направленности в Республике Крым за январь - июнь 2015 г. выросло в 2,5 раза, а число выявленных лиц, совершивших преступления экстремистской направленности, - в 2 раза [2].
При этом приведенные статистические данные - только надводная часть айсберга, они не отражают объективную картину распространенности экстремистских проявлений в стране.
В чем же причина роста статистических показателей количества экстремистских преступлений? Напрашиваются два возможных варианта ответа: либо больше совершается таких деяний, либо чаще возбуждаются уголовные дела по поступившим материалам проверок. Полагаем, оба ответа являются правильными.
В настоящий момент мы можем совершенно точно констатировать, что как в доктрине, так и в законодательстве отсутствует общепринятая концепция экстремизма и противодействия ему.
Разработанные различными учеными подходы указывают на отсутствие единых критериев определения понятия и признаков экстремизма, в том числе и его особо опасной преступной формы, что и является одним из главных условий его широкомасштабного безнаказанного распространения [5; 1]. Законодательство не содержит признаков экстремизма, а лишь определяет запрещенную экстремистскую деятельность, перечень видов которой постоянно уточняется. Так, в соответствии с п. 1 ст. 1 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» любое деяние, совершенное по мотивам, указанным в п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ, признается экстремистским.
Как справедливо указывает А.В. Петрянин, «законодатель при создании указанного нормативного правового акта не заложил в него основной концептуальной идеи, отражающей непосредственную сущность экстремизма, остановившись лишь на мотивации» [5, с. 193-196].
Как следствие, это приводит к многочисленным разночтениям в толковании норм уголовного права на практике, субъективизму, псевдоэффективной работе правоохранительных органов, средневековой «охоте на ведьм», посягательству на свободу слова и мысли. Особенно это проявляется в таких показателях статистики, как количество заре-
гистрированных материалов проверки, количество возбужденных уголовных дел, количество постановленных по ним обвинительных приговоров. Часто оперативные сотрудники Центров по противодействию экстремизму, созданных в каждом из субъектов России, усмотрев признаки экстремистской деятельности в чьих-либо действиях, предпринимают усилия по собиранию и закреплению доказательств, передают их по подследственности в СК России или ФСБ России, а следователь, его руководитель, прокурор либо не усматривают признаков преступления вообще, либо еще на этапе согласования спорят о квалификации и юридической оценке содеянного. Причем в различных субъектах РФ практика применения одних и тех же норм законов существенно отличается. И различные показатели уровня экстремистских проявлений во многом связаны именно с этим. Например, по данным Прокуратуры Республики Крым, за 2015 г. поступило 13 сообщений о преступлениях экстремистской направленности. Только по 3 сообщениям принято решение о возбуждении уголовного дела, 2 сообщения находятся на рассмотрении [4, а 357-358]. При этом самым распространенным преступлением является «возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства» (ст. 282 УК РФ).
По мнению большинства ученых, «экстремизм и терроризм - это явления не только взаимосвязанные, но и взаимопроникающие. Экстремизм означает приверженность к крайним формам разрешения социальных конфликтов, поэтому он допускает и обосновывает необходимость применения насильственных методов, в числе которых и различные проявления терроризма. Терроризм является крайней и наиболее опасной формой экстремизма, эти понятия соотносятся как видовое и родовое» [7; 9; 1].
Разделяя эту позицию, законодатель в целях противодействия экстремизму в целом, а не только его наиболее опасной форме (терроризму) в примечании № 2 к ст. 282.1 УК РФ сформулировал понятие преступлений экстремистской направленности, избрав единственным критерием экстремистский мотив. Именно по этому критерию, а не объекту преступного посягательства осуществлена их имплантация в качестве квалифицирующих признаков основного состава в статьи, главы и разделы Особенной части Уголовного закона. Вместе с тем, процесс законодательного определения преступлений экстремистской направленности представляется незавершенным.
Более обоснованным международно-правовыми документами и нормативно-правовыми актами России представляется мнение, со-
85
гласно которому терроризм обладает всеми признаками экстремизма, а также специфическими признаками, присущими именно данному проявлению экстремизма [7].
И в законодательстве, и на практике, как справедливо замечает С.С. Борисов, мы наблюдаем «смешение двух различных понятий и соответствующих им явлений - экстремизма (экстремистской деятельности) и терроризма (террористической деятельности)» [1, с. 36]. В связи с чем практически значимо для целей единообразия правоприменения было бы исключить дублирование отдельных проявлений этих явлений за счет четкого разделения терроризма и экстремизма на уровне федеральных законов, изъяв из Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» упоминание о проявлениях террористической деятельности, определив терроризму и террористической деятельности самостоятельное место в системе крайних проявлений экстремистской деятельности, характеризуемых в первую очередь специфическим способом реализации радикальных идей - с применением насилия.
Сравнительный анализ уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за совершение преступлений террористической и экстремистской направленности, сигнализирует о наличии в их конструкции пробелов, требующих законодательного разрешения.
Так, ст. 205.2 УК РФ установлена ответственность за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма. Понятие публичного оправдания терроризма поясняется в примечании к этой статье как публичное заявление о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании.
В этой связи представляется пробелом отсутствие уголовной ответственности за публичное оправдание экстремизма и установление такой ответственности только за публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности в редакции ч. 1 ст. 280 УК РФ. Возможные ссылки оппонентов на п. «р» ч. 1 ст. 63 УК РФ, изложенный в редакции: «совершение преступления в целях пропаганды, оправдания и поддержки терроризма», в котором отсутствует слово «экстремизм», представляются недостаточно убедительными.
Правовым нонсенсом представляется ситуация, когда виновное лицо имеет право безнаказанно делать публичное заявление о признании идеологии и практики экстремизма правильными, о необходимости и поддержке
преступлений экстремистской направленности (умышленного убийства, истязаний, вовлечения несовершеннолетнего в совершение преступления, возбуждения ненависти или вражды, а равно унижения человеческого достоинства и т.д.), совершенных «по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы».
Логически возникает вопрос и об алгоритме действий работника правоохранительного органа (следователя, прокурора, судьи) в случае заявления обвиняемого, что он признает себя виновным в публичном оправдании экстремистской деятельности, но отрицает оправдание терроризма.
Чтобы устранить указанный пробел, представляется целесообразным дополнить название и редакцию ч. 1 ст. 282 УК РФ словами «или публичное оправдание экстремизма», а п. «е» ч. 1 ст. 63 УК РФ дополнить фразой «а также совершение преступления в целях пропаганды, оправдания и поддержки экстремизма».
Кроме этого, отсутствие в ст. 205 УК РФ указания на экстремистский мотив совершения данного деяния, как отмечает А.И. Рарог, «следует рассматривать как пробел в законе, не позволяющий дать надлежащую уголовно - правовую оценку террористическому акту, совершаемому по этому мотиву, но не сопровождаемому целями воздействия на принятие решений органами власти или международными организациям» [7].
Вместе с тем, следует отметить уязвимость его предложения о дополнении ч. 1 этой статьи словами «либо совершенных по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы» [7] и не согласиться с ним.
Во-первых, в теории уголовного права аксиомой считается положение, что отсутствие специальной цели совершения преступления исключает наличие состава преступления вообще, в том числе и предусмотренного ст. 205 УК РФ.
Во-вторых, отметим позицию законодателя, который при конструкции конкретных статей Особенной части УК РФ обстоятельства, отягчающие наказание, в том числе совершение преступления «по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы» (п. «е» ч. 1
86
ст. 63 УК РФ), в подавляющем большинстве случаев относит к квалифицирующим признакам основного деяния, независимо от объекта посягательства. Подтверждением обоснованности такого вывода могут служить редакции п. «л» ч. 2 ст. 105 УК РФ, ч. 4 ст. 150 УК РФ, ч. 2 ст. 214 УК РФ и др.
Общий смысл действий, направленных на возбуждение ненависти или вражды, состоит в стремлении виновного лица (в нашем случае террориста) посеять между людьми различных социально-демографических групп взаимное недоверие, отчуждение, подозрительность, мнительность, напряженность, неприязнь, переходящие в устойчивую враждебность.
Совершение же террористического акта по экстремистским мотивам, исходя из повышенной степени общественной опасности, квалифицирует это преступное деяние в сравнении с основным составом ст. 205 УК РФ.
Приведенные аргументы позволяют нам предложить несколько иной путь устранения отмеченного пробела в законодательстве: в ч. 2 этой статьи ввести квалифицирующий признак совершения террористического акта, а именно пункт «г» («по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы»).
Кроме этого, указанными выше мотивами, по нашему мнению, может руководствоваться виновное лицо и в следующих случаях: неоказание помощи больному без уважительных причин лицом, обязанным ее оказывать в соответствии с законом или специальным правилом, особенно в случаях, когда это деяние повлекло по неосторожности смерть больного (ст. 124 УК РФ); похищение человека (ст. 126 УК РФ); незаконное лишение свободы (ст. 127 УК РФ); необоснованный отказ в приеме на работу или необоснованное увольнения беременной
1. Борисов С.С. Преступления экстремистской направленности: проблемы законодательства и правоприменения: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2012.
2. Генеральная прокуратура Российской Федерации. Портал правовой статистики. URL: http://crimestat.ru/ (дата обращения 29.01.2016).
3. Действующее международное право: в Эт./ отв. ред. Ю.М. Колосов, Э.С. Кривчикова. М., 1996-1997. Т. 3
4. Евтушенко И. И. Трудности применения уголовно-правовых норм по противодействию
женщины или женщины, имеющей детей в возрасте до трех лет (ст. 145 УК РФ); невыплата заработной платы, пенсий, стипендий, пособий и иных выплат (ст. 145.1 УК РФ); умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества (ст. 168 УК РФ).
Повышенная общественная опасность таких деяний (в сравнении с основным составом) выражается, по мнению Ю.Е. Пудовочкина, «в стремлении виновного показать свое превосходство и неполноценность потерпевшего по причине его принадлежности к конкретной (иной) нации, по причине его расовой принадлежности, исповедования им определенной религии (неисповедования религии вообще) либо по причине его политических взглядов или социального происхождения и положения и вследствие этого выразить свое ненавистное к нему отношение, спровоцировать вражду или рознь либо отомстить за вероотступничество или нежелание примкнуть к какой-либо конфессии, политической или социальной группе» [6, с. 18].
Поэтому для выполнения одной из задач УК РФ, а именно предупреждения преступлений (в том числе и экстремистской направленности), в целях препятствования распространению питательной среды для роста экстремистских побуждений, настроений, мотивации и, как следствие, пополнения рядов экстремистских сообществ и организаций, оказания ими пособничества в осуществлении преступной деятельности полагаем целесообразным рассмотреть вопрос об изменении редакций перечисленных статей УК РФ, дополнив их квалифицирующим признаком совершения таких деяний «по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы».
1. Borisov S.S. Extremist crimes: problems of legislation and enforcement: auth. abstr. ... Dr of Law. Moscow, 2012.
2. General Procuracy of the Russian Federation. Legal statistics portal. URL: http://crimestat.ru/ (date of access: 29.01.2016).
3. Existing international law: in 3 vol. /resp. ed. Yu.M. Kolosov, E.S. Krivchikova. Moscow, 19961997. Vol. 3
4. Evtushenko I.I. Difficulties of application of criminal law standarts to combat extremism in Crimea // Response to extremism and terrorism in the Crimea federal district: problems of theory and
87
экстремизму в Крыму // Противодействие экстремизму и терроризму в Крымском федеральном округе: проблемы теории и практики: материалы Всерос. науч.-практ. конф., 8 окт. 2015 г. Симферополь, 2015.
5. Петрянин А. В. Противодействие преступлениям экстремистской направленности: уголовно-правовой и криминологический аспекты: дис. д-ра юрид. наук. М., 2014.
6. Бриллиантов А.В., Долженкова Г.Д., Жев-ляков Э.Н., Пудовочкин Ю.Е. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный): в 2 т. /под ред. А.В. Брилли-антова. М., 2015. Т. 2.
7. Рарог А. И. Соотношение между экстремизмом и терроризмом. URL: http://www.kai. ru/info/security/ex-terr.pdf (дата обращения: 19.05.2015).
8. РудикМ.В. Современные информационные технологии в террористической деятельности // Современные проблемы уголовной политики: материалы VМеждунар. науч.-практ. конф., Краснодар, 3 окт. 2014 г. / под ред. А.Н. Ильяшенко. Краснодар, 2014. Т. III.
9. Скудин А. С. Правовые меры противодействия экстремизму: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2011. URL: http://www.dissercat. com/content/pravovye-mery-protivodeistviya-ekstremizmu (дата обращения: 19.05.2015).
10. Сборник информационно-методических документов Следственного комитета Российской Федерации /под ред. А.П. Короткова. М, 2013.
11. Юшина Ю.В. О неиспользованных возможностях ряда статей главы 31 УК РФ для противодействия терроризму и экстремизму // Противодействие экстремизму и терроризму в Крымском федеральном округе: проблемы теории и практики / под общ. ред. С.А. Буткевича. Симферополь, 2015.
12. Иванцов С. В. Криминологическое прогнозирование в планировании предупреждения преступности // Общество и право. 2015. № 3(53).
13. Кашкаров А.А., Игнатов А.Н. Основные причины совершения преступлений экстремистского характера в Крыму в современных условиях // Противодействие экстремизму и терроризму в Крымском федеральном округе: проблемы теории и практики / под общ. ред. С.А. Буткевича. Симферополь, 2015.
practice: proc. of the All-Russian sci.-pract. conf., Oct. 8, 2015. Simferopol, 2015.
5. Petryanin A.V. Response to extremist crimes: criminal law and criminological aspects: diss. ... Dr of Law. Moscow, 2014.
6. Brilliantov A.V., Dolzhenkova G.D., ZhevlyakovE.N., Pudovochkin Yu.E. Commentary to the Criminal code of the Russian Federation (article-for-article): in 2 vol. / ed. by A.V. Brilliantov. Moscow, 2015. Vol. 2.
7. Rarog A.I. The relationship between extremism and terrorism. URL: http://www. kai.ru/info/security/ex-terr.pdf (date of access: 19.05.2015).
8. Rudik M.V. Modern information technologies in terrorist activities // Current issues of criminal policy: proc. of the Vth Intern. sci.-pract. conf., Krasnodar, Oct. 3, 2014 / ed. by A.N. Ilyashenko. Krasnodar, 2014. Vol. III.
9. Skudin A.S. Legal measures of counteraction to extremism: auth. abstr. ... Master of Law. Moscow, 2011. URL: http://www.dissercat. com/content/pravovye-mery-protivodeistviya-ekstremizmu (date of access: 19.05.2015).
10. Collection of informative and methodical documents of the Russian Federation Investigative Committee /ed. byA.P. Korotkov. Moscow, 2013.
11. Yushina Yu.V. About untapped possibilities of a number of articles in chapter 31 of the Criminal Code of the Russian Federation to combat terrorism and extremism // Countering extremism and terrorism in the Crimean federal district: theory and practice / gen. ed. by S.A. Butkevitch. Simferopol, 2015.
12. Ivantsov S.V Criminological forecasting in the planning of crime prevention // Society and law. 2015. № 3(53).
13. Kashkarov A.A., Ignatov A.N. The main causes of crimes of an extremist nature in the Crimea in modern conditions // Countering extremism and terrorism in the Crimean federal district: theory and practice / gen. ed. by S.A. Butkevitch. Simferopol, 2015.
88
