CC BY
39
Н. А. Чудиновская
Уральский государственный юридический университет (Екатеринбург)
О СОСТОЯВШЕЙСЯ РЕФОРМЕ ИНСТИТУТА ПРИМИРЕНИЯ В ЦИВИЛИСТИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ
Автором предпринята попытка оценить результаты реформирования института примирения сторон по Федеральному закону от 26 июля 2019 г. № 197-ФЗ.
Выделен ряд положительных моментов реформы: унификация законодательства в сфере примирения, детальность правового регулирования примирительных процедур, использование концептуально верного подхода к пониманию мирового соглашения как юридического факта, завершающего примирительные процедуры, а не самостоятельной процедуры, и др.
Также отмечены некоторые вопросы, требующие разрешения. Указано, что судебное примирение следует рассматривать как частный случай медиации, а не как самостоятельную примирительную процедуру. Предлагается придать судебному примирению характер обязательной медиации, назначенной судом. Высказана авторская точка зрения на такие актуальные вопросы, как особенности примирения сторон при соучастии, выбор формы остановки судебного разбирательства при условии применения примирительных процедур.
В заключение выдвинута на обсуждение возможность нотариального удостоверения некоторых мировых соглашений. В частности, такую процедуру целесообразно применять в «расчетных спорах», в которых условия мирового соглашения обычно сводятся к уменьшению суммы задолженности либо установлению новых сроков платежей.
Ключевые слова: примирение сторон, примирительные процедуры, мировое соглашение, медиативное соглашение, обязательная медиация
Для цитирования
Чудиновская Н. А. О состоявшейся реформе института примирения в цивилистическом процессе // Российское право: образование, практика, наука. 2020. № 6. С. 27-33. DOI: 10.34076/2410_2709_2020_6_27.
УДК 347.91/95 DOI: 10.34076/2410_2709_2020_6_27
Усложнение отношений гражданского оборота и постоянный рост количества судебных дел привели к тому, что судебная система России оказалась неспособной справляться с постоянно возрастающей нагрузкой. Более того, выносимые судом решения далеко не всегда означают реальное разрешение конфликта, зачастую они порождают предъявление одного или нескольких альтернативных исков. Для снижения судебной нагрузки в процессуальной науке была обоснована необходимость создания национальной модели примирительных процедур, которая включала бы в себя механизмы реализации частной и интегрированной моделей медиации и переговоров [Загайнова 2018: 51].
Федеральный закон от 26 июля 2019 г. № 197-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» отражает попытку законодателя создать такую модель, причем попытку весьма успешную.
Отметим позитивные моменты обновленного законодательства о примирении.
1. Несомненно положительно следует оценивать унификацию правового регулирования института примирения сторон в гражданском и арбитражном процессе, гражданском и административном судопроизводстве. Необходимо согласиться с А. Г. Плешано-вым в том, что систематизация и унификация
примирительных процедур проведена законодателем в соответствии с основными принципами цивилистического процесса (дис-позитивность, судейское руководство, независимость судей) [Плешанов 2020: 31].
Сегодня положения главы 15 АПК и главы 14.1 ГПК совпадают полностью. В КАС нормы о примирении в отдельную главу не выделены и закреплены в ст. 137-137.7. Вместе с тем КАС РФ по-прежнему оперирует термином «соглашение о примирении» вместо привычного для гражданского судопроизводства термина «мировое соглашение». В литературе верно отмечено, что указанные терминологические различия обусловлены некоторой разницей в материально-правовой составляющей рассматриваемых институтов. Что же касается их процессуально-правовой составляющей, то процедуры заключения и утверждения судом мирового соглашения и соглашения о примирении полностью совпадают, что позволяет говорить о тождественности этих институтов [Шеменева 2016: 39].
Следует также сказать, что нормы КАС о примирительных процедурах имеют несколько иную структуру, расположены в ином порядке. Тем не менее несмотря на наличие некоторых терминологических и структурных различий содержание норм о примирении в гражданском и административном судопроизводстве остается единообразным.
2. В основу главы 15 АПК РФ и главы 14.1 ГПК РФ положен верный подход к пониманию правовой природы мирового соглашения, а также к соотношению понятий «мировое соглашение» и «примирительные процедуры». Предыдущая редакция ч. 2 ст. 138 АПК РФ искусственно создавала ошибочное соотношение примирительных процедур и мирового соглашения как общего и части. В науке подобный подход законодателя подвергнут обоснованной критике. Следует согласиться с М. Л. Скуратовским в том, что правильнее, в том числе стилистически, характеризовать мировое соглашение не как примирительную процедуру, а как юридический факт (состав), завершающий процедуру переговоров [Скуратовский 2015: 117]. Соответствующая концепция нашла отражение в действующей редакции ст. 153.7 ГПК РФ и ст. 138.6 АПК РФ, которые называют мировое соглашение одним из возможных результатов примирения сторон.
В литературе высказана и противоположная точка зрения. Т. В. Сахнова, например, рассматривает мировое соглашение как самостоятельную, «главную процессуальную примирительную процедуру» [Сахнова 2020: 15], активно критикуя законодательные новеллы, в результате которых мировое соглашение было выведено за рамки примирительных процедур. Однако вдумчивый анализ вновь созданной в России концепции примирительных процедур показывает, что такая критика необоснованна. Процессуальные кодексы в действующей редакции закрепляют следующие примирительные процедуры: переговоры, медиацию и судебное примирение. Указанный перечень не является исчерпывающим, однако это не позволяет считать мировое соглашение самостоятельной примирительной процедурой. Логично рассматривать его как юридический факт, а не процесс; как результат любой из указанных или прямо не указанных в законе примирительных процедур.
3. Федеральный закон от 26 июля 2019 г. № 197-ФЗ впервые закрепил на законодательном уровне необходимость использования примирительных процедур различных видов, а также впервые детально урегулировал процедуру заключения и утверждения сторонами мирового соглашения. Представляется, что подробная и четкая регламентация данного института ведет к повышению доверия, а как следствие - к увеличению количества заключаемых мировых соглашений.
4. Часть 3 ст. 153.9 ГПК и ч. 2.1 ст. 140 АПК теперь позволяют включать в мировое соглашение условия, которые связаны с заявленными требованиями, но не являлись непосредственным предметом судебного разбирательства. В данном случае законодатель воспроизводит давно сформировавшуюся в судебной практике позицию, высказанную в п. 13 постановления Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 июля 2014 г. № 50 и по аналогии распространившуюся не только на арбитражный, но и на гражданский процесс: стороны при заключении мирового соглашения могут самостоятельно распоряжаться принадлежащими им материальными правами, они свободны в согласовании любых условий мирового соглашения, не противоречащих федеральному закону и не нарушающих права и законные интересы других лиц, в том числе при включении в мировое
соглашение положений, которые связаны с заявленными требованиями, но не были предметом судебного разбирательства.
Такой подход в какой-то мере сближает мировое соглашение с медиативным, одновременно вызывая ряд вопросов.
Изначально различия в содержании мирового и медиативного соглашения во многом было принято объяснять в контексте возможности их принудительного исполнения. Поскольку медиативное соглашение нельзя было исполнить принудительно, то стороны могли включать в него любые условия как правового, так и неправового характера. Мировое же соглашение могло быть исполнено принудительно, имело сильную процессуальную составляющую и ограничения по содержанию: могло включать только те условия, которые касаются предмета иска и которые можно исполнить в принудительном порядке.
С учетом новелл, вступивших в силу в октябре 2019 г., медиативное соглашение также можно принудительно исполнить при условии его нотариального удостоверения. И здесь возникают обоснованные вопросы. Следует ли законодательно ограничить содержание медиативного соглашения по аналогии с мировым? Или, напротив, нужно полностью отказаться от учета возможности принудительного исполнения при формулировании условий мирового соглашения?
Исходя из понимания медиации как процедуры неформализованной, какие-либо ограничения содержания медиативного соглашения нельзя признать целесообразными. Верными представляются рассуждения Г. С. Шереметовой о том, что медиативное соглашение может быть удостоверено нотариально для целей принудительного исполнения только при условии наличия «предмета исполнения», т. е. обязанности совершения действий или воздержания от них [Шеремето-ва 2020: 25]. Иные медиативные соглашения нотариальному удостоверению не подлежат, они должны исполняться добровольно, что ни в коей мере не влияет на их действительность.
Думается, что подобный подход применим и к мировым соглашениям. Интересно, что данные в п. 13 вышеупомянутого постановления ВАС РФ разъяснения о том, что «мировое соглашение должно быть исполнимым с учетом правил о принудительном
исполнении судебных актов» в процессуальные кодексы не вошли. Хочется верить, что это отражает осознанный выбор законодателя и позволяет заключать мировые соглашения исходя из принципа свободы договора, не оглядываясь на возможность последующего принудительного исполнения.
Оценивая законодательные новеллы в сфере примирения в целом положительно, нельзя не отметить ряд вопросов, которые по-прежнему нуждаются в решении.
1. Представляется, что законодательное закрепление судебного примирения как самостоятельной примирительной процедуры делает процессуальный понятийный аппарат неоднозначным.
Следует согласиться с теми исследователями, которые рассматривают судебное примирение как частный случай медиации [Спицин 2020: 7]. Анализ норм о судебном примирении, в частности Регламента проведения судебного примирения, позволяет сделать вывод, что цели судебного примирения, принципы и процедура его проведения соответствуют целям, принципам и процедуре медиации, установленным Федеральным законом «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)». Судебное примирение в России полностью отвечает всем критериям классического понимания интегрированной модели медиации [Аболонин 2014]. В связи с этим думается, что законодательное регулирование судебного примирения как самостоятельной и независимой процедуры не вполне обоснованно. Более логично осуществлять судебное примирение по общим правилам, установленным законом для процедуры медиации, с учетом определенных законом особенностей непосредственно судебного примирения.
2. В России давно ведется дискуссия о целесообразности введения обязательной медиации. Тенденции развития современного процессуального законодательства (глобальное расширение сферы приказного и упрощенного производства, наличие обязательного претензионного порядка в арбитражном процессе, детальное регулирование различных примирительных процедур и др.) позволяют предположить, что обязательная медиация может стать еще одним эффективным инструментом снижения нагрузки на судебную си-
стему. С учетом последних изменений, внесенных в процессуальные кодексы, задача по примирению стала задачей всего гражданского судопроизводства, а одной из обязанностей суда является активное разъяснение сторонам на различных стадиях процесса не только права на примирение, но и сущности, преимуществ различных примирительных процедур [Дегтярев 2020]. В развитие указанных положений представляется целесообразным придать судебному примирению характер обязательной медиации, назначенной судом (подобный подход уже успешно реализован, например, в Италии [Загайнова, Чудиновская, Шереметова 2017]).
Задача по примирению стала задачей всего гражданского судопроизводства, а одной из обязанностей суда является активное разъяснение сторонам не только права на примирение, но и сущности, преимуществ различных примирительных процедур
3. Несомненно положительно следует оценивать законодательное закрепление возможности участия в заключении мирового соглашения третьих лиц как с самостоятельными требованиями, так и без таковых (ч. 1 ст. 153.8 ГПК РФ, ч. 1 ст. 139 АПК РФ). Однако вопрос о процессуальном порядке заключения мирового соглашения при соучастии законодателем оставлен без ответа. Сама возможность заключения мирового соглашения при соучастии сомнений не вызывает, поскольку права соучастников априори равны. Однако в этом контексте неоднозначно может быть разрешен вопрос о возможности заключения мирового соглашения при отсутствии согласия всех соучастников.
Следует вспомнить верную позицию ВАС РФ о том, что некоторые истцы и ответчики имеют право заключать мировое соглашение, но при условии, что реализация этого права не будет препятствием для рассмотрения судом тех требований, производство по которым не будет прекращено в связи с утверждением мирового соглашения. В теории цивилистического процесса принято подразделять соучастие на обязательное и факультативное. Представляется, что ответ на поставленный вопрос в определенной мере
зависит от вида соучастия. Так, при обязательном (необходимом) соучастии заключение мирового соглашения возможно только при согласии всех соучастников. В противном случае рассмотрение дела в отношении «не согласного» соучастника перестанет быть объективно возможным. При факультативном соучастии возможно заключение мирового соглашения каждым соучастником с противоположной стороной с последующим прекращением производства по делу в части.
В литературе было высказано мнение о том, что можно выделить дело в отношении соучастника, не согласного на примирение, в отдельное производство [Лазарев 2006: 111]. Однако с учетом принципа процессуальной экономии и активно обсуждаемого в последнее время снижения нагрузки на судебную систему такой подход представляется не вполне целесообразным.
4. Остался неразрешенным вопрос о выборе формы остановки судебного разбирательства.
В процессуальной науке давно высказываются критические соображения в отношении выбора законодателем формы остановки судебного разбирательства в случае использования сторонами примирительной процедуры. В данном случае целесообразно использовать такую форму, как приостановление судебного разбирательства, по двум основным причинам. Во-первых, при отложении судебного разбирательства необходимо указать дату следующего судебного разбирательства. С учетом особенностей правовой природы примирения такую дату определить трудно или даже невозможно. В случае же приостановления производства по делу оно может быть возобновлено в любой момент, что дает сторонам свободу для полноценного использования избранной примирительной процедуры. Во-вторых, в гражданском процессе сроки отложения не исключаются из общего срока рассмотрения дела. Соответственно, откладывая судебное разбирательство на срок до 60 дней в связи с проведением примирительной процедуры, суд выходит за рамки общего двухмесячного срока рассмотрения дела.
Следует отметить, что в ч. 2 ст. 137 КАС РФ еще с момента его введения в действие закреплена такая форма, как приостановле-
ние судебного разбирательства. Однако по неясным причинам унификация законодательства в этой части не состоялась. В силу ч. 2 ст. 153.2 ГПК РФ и ч. 2 ст. 138.1 АПК РФ проведение примирительной процедуры по-прежнему является основанием для отложения судебного разбирательства.
В заключение хочется остановиться на обсуждении идеи о возможности удостоверения мирового соглашения во внесудебном, нотариальном порядке.
Сегодня удостоверение мирового соглашения относится к исключительной компетенции суда. Даже если мировое соглашение заключается в рамках исполнительного производства, оно должно быть утверждено судом. Медиативное же соглашение может быть удостоверено нотариально (ст. 59.1 Основ законодательства о нотариате) и в таком случае будет являться исполнительным документом. Насколько возможно распространение подобной практики на мировые соглашения?
Нотариусы обладают правом на удостоверение сделок, в том числе различного рода
соглашений, вне рамок судебного процесса. С учетом материально-правовой составляющей мирового соглашения и в целях снижения нагрузки на судебную систему передача нотариусам полномочий по удостоверению мировых соглашений по делам определенных категорий представляется оправданной. Думается, что это актуально применительно к «расчетным спорам», в которых условия мирового соглашения обычно сводятся к уменьшению суммы задолженности либо установлению новых сроков платежей.
Удостоверение мирового соглашения нотариусом в данном случае можно рассматривать как самостоятельное основание для прекращения производства по делу. Соответствующее определение суд может выносить без проведения судебного заседания и без вызова сторон. На наш взгляд, подобный путь полностью согласуется с правовой природой нотариальной деятельности и соответствует общему вектору развития процессуального законодательства.
Список литературы
Аболонин В. О. Судебная медиация: теория, практика, перспективы. М.: Infotropic Media, 2014. 408 с.
Дегтярев С. Л. Формирование и нормативное закрепление института судебного примирения в гражданском процессе // Арбитражный и гражданский процесс. 2020. № 4. С.19-22.
Загайнова С. К. Концепция создания российской системы примирительных процедур: основные идеи // Арбитражный и гражданский процесс. 2018. № 7. С. 51-55.
Загайнова С. К., Чудиновская Н. А., Шереметова Г. С. Обязательная медиация в Италии: проблемы реализации // Электронное приложение к «Российскому юридическому журналу». 2017. № 6. С. 56-62.
Лазарев С. В. Мировое соглашение в гражданском судопроизводстве: дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2006. 203 с.
Плешанов А. Г. Систематизация и унификация примирительных процедур в цивилистичес-ком процессе и их основные параметры (по Федеральному закону от 26.07.2019 № 197-ФЗ) // Арбитражный и гражданский процесс. 2020. № 2. С. 28-32.
Сахнова Т. В. О реформах цивилистического процесса 2018-2019 гг.: взгляд сверху // Вестник гражданского процесса. 2020. № 3. С. 12-29. DOI: 10.24031/2226-0781-2020-10-3-12-29.
Скуратовский М. Л. О мировых соглашениях // Экономическое правосудие в Уральском округе. 2015. № 3. С. 116-125.
Спицин И. Н. Реализация судебного примирения в России: в поисках оптимальной модели // Арбитражный и гражданский процесс. 2020. № 2. С. 7-9.
Шеменева О. Н. Соглашение о примирении в административном судопроизводстве: принципиальная допустимость и соотношение с мировым соглашением в гражданском процессе // Юрист. 2016. № 10. С. 37-40.
Шереметова Г. С. Медиативное соглашение как исполнительный документ // Арбитражный и гражданский процесс. 2020. № 2. С. 23-27.
Наталья Андреевна Чудиновская - кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского процесса Уральского государственного юридического университета. 620137, Российская Федерация, Екатеринбург, ул. Комсомольская, д. 21. E-mail: chudinovskayana@ yandex.ru.
On the Reform of the Institution of Reconciliation in the Civil Procedure
The author attempts to evaluate the results of the reform of the institute of reconciliation of the parties under the Federal Law of July 26, 2019 № 197-FZ.
A number of positive aspects of the reform was highlighted: the unification of legislation in the field of reconciliation, the detailed legal regulation of conciliation procedures, the use of a conceptually correct approach to understanding the settlement agreement as a legal fact that completes reconciliation procedures, and not as an independent procedure, etc. However, the author also notes some issues that should be addressed. In particular, judicial reconciliation should be considered as a special case of mediation, and not as an independent conciliation procedure. It is proposed to give judicial reconciliation the character of mandatory mediation appointed by the court. The author expresses her point of view on such topical issues as the specifics of reconciliation of the parties in complicity, the choice of the form of stopping the trial, subject to the use of conciliation procedures.
In conclusion, the possibility of notarization of certain settlement agreements is discussed. In particular, such a procedure can be applied to so-called settlement disputes, where the terms of a settlement agreement usually come down to reducing the amount of debt, or setting new payment terms.
Keywords: reconciliation of the parties, conciliation procedures, settlement agreement, mediation agreement, mandatory mediation
Recommended citation
Chudinovskaya N. A. On the Reform of the Institution of Reconciliation in the Civil Procedure [O sostoyavsheisya reforme instituta primireniya v tsivilisticheskom protsesse], Rossiiskoe pravo: obrazovanie, praktika, nauka, 2020, no. 5, pp. 27-33, DOI: 10.34076/2410_2709_2020_6_27.
References
Abolonin V. O. Sudebnaya mediatsiya: teoriya, praktika, perspektivy [Judicial Mediation: Theory, Practice, Prospects], Moscow, Infotropic Media, 2014, 408p.
Degtyaryov S. L. Formirovanie i normativnoe zakreplenie instituta sudebnogo primireniya v grazhdanskom protsesse [The Establishment and Statutory Consolidation of the Mediation Institution in a Civil Procedure], Arbitrazhnyi i grazhdanskii protsess, 2020, no. 4, pp. 19-22.
Lazarev S. V. Mirovoe soglashenie v grazhdanskom sudoproizvodstve [Settlement Agreement in Civil Proceedings]: auto-abstr. of cand. jur. sc. thesis, Ekaterinburg, 2006, 203 р.
Pleshanov A. G. Sistematizatsiya i unifikatsiya primiritel'nykh protsedur v tsivilisticheskom protsesse i ikh osnovnye parametry (po Federal'nomu zakonu ot 26.07.2019 № 197-FZ) [Systemati-zation, Unification and the Main Parameters of Conciliations in a Civil Procedure (According to Federal Law No. 197-FZ of July 26, 2019)], Arbitrazhnyi i grazhdanskii protsess, 2020, no. 2, pp. 28-32.
Sahnova T. V. O reformakh tsivilisticheskogo protsessa 2018-2019 gg.: vzglyad sverkhu [On the Reforms of the Civil Procedure 2018-2019: a Top View], Vestnik grazhdanskogo protsessa, 2020, no. 3, pp. 12-29, DOI: 10.24031/2226-0781-2020-10-3-12-29.
Shemeneva O. N. Soglashenie o primirenii v administrativnom sudoproizvodstve: printsipial'naya dopustimost' i sootnoshenie s mirovym soglasheniem v grazhdanskom protsesse [Agreement on Reconciliation in Administrative Proceedings: Fundamental Permissibility and Correlation with a Settlement Agreement in Civil Proceedings], Yurist, 2016, no. 10, pp. 37-40.
Sheremetova G. S. Mediativnoe soglashenie kak ispolnitel'nyi dokument [Mediation Agreement as a Writ of Execution], Arbitrazhnyi i grazhdanskii protsess, 2020, no. 2, pp. 23-27.
Skuratovskij M. L. O mirovykh soglasheniyakh [About Settlement Agreements], Ekonomiches-koe pravosudie v Ural'skom okruge, 2015, no. 3, pp. 116-125.
Spicin I. N. Realizatsiya sudebnogo primireniya v Rossii: v poiskakh optimal'noi modeli [Implementation of Mediation in Russia: Searching for the Optimal Model], Arbitrazhnyi i grazh-danskii protsess, 2020, no. 2, pp. 7-9.
Zagajnova S. K. Kontseptsiya sozdaniya rossiiskoi sistemy primiritel'nykh protsedur: osnovnye idei [The Concept of Creation of the Russian Conciliation Procedure System: the Key Ideas], Arbitrazhnyi i grazhdanskii protsess, 2018, no. 7, pp. 51-55.
Zagajnova S. K., Chudinovskaya N. A., Sheremetova G. S. Obyazatel'naya mediatsiya v Italii: problemy realizatsii [Mandatory Mediation in Italy: Implementation Problems], Elektronnoe prilozhenie k «Rossiiskomu yuridicheskomu zhurnalu», 2017, no. 6, pp. 56-62.
Natalya Chudinovskaya - candidate of juridical sciences, associate professor of Civil procedure department, Ural State Law University. 620137, Russian Federation, Yekaterinburg, Komsomol'skaya str., 21. E-mail: chudinovskayana@yandex.ru.
Дата поступления в редакцию / Received: 08.09.2020
Дата принятия решения об опубликовании / Accepted: 01.11.2020
