CC BY
69
ствования метафорической компетенции носителя естественного языка, основным параметрическим показателем которой является метафорический код, подобный себе и неповторимый метафорический код. Признак самоподобия является одним из основополагающих при фрактальном расщеплении исследуемого объекта. Метафора всегда подобна себе в своем трехчастном механизме (реальный денотат, фиктивный денотат, основание для сравнения), в какой бы ипостаси она не проявлялась. Расщепленность и дискретность метафоры позволяют обнаружить множественность аргументации метафорическим образом и множественность интерпретации метафорического кода в зависимости от личностного тезауруса носителя естественного языка. Одна из таких интерпретаций стала предметом настоящего исследования. На примере функционирования языковых метафор в тексте обнаруживается один вектор движения
- от потребности и побуждений человека рассказать о значимости любви к направлению его мышления - провести анализ метаморфозы отношений между любящими друг друга людьми. Другой вектор позволяет говорить
об обратном движении - от динамики мысли, воплощенной в концептуальных метафорах к динамике поведения и конкретной деятельности личности - не вреди любимому человеку, сохраняй любовь, так как только она дает жизненные силы, психологическую устойчивость и помогает раскрывать творческий потенциал.
Библиографический список
1. Выготский, Л.С. Мышление и речь. Психологические исследования [Текст] / Л.С. Выготский. - М. : Лабиринт, 1996. - 416 с.
2. Гак, В.Г. К типологии лингвистических номинаций [Текст] / В.Г. Гак // Языковая номинация. Общие вопросы. - М., 1977. - С. 230-294.
3. Даль, В.И. Толковый словарь 1863 - 1866 [Электронный ресурс] / В.И. Даль. - Режим доступа : http:// tolkslovar.ru/m1785.html (дата общения : 12.11.2013).
4. Степанов, Ю.С. Изменчивый «образ языка» в науке XX века [Текст] / Ю.С. Степанов // Язык и наука конца XX века / Под ред. Акад. Ю.С. Степанова. - М. : ИЯ РАН, 1995. - С. 7-34.
5. Хахалова, С.А. Метафора в аспектах языка, мышления и культуры [Текст] : монография / С.А. Хахалова.
- 2-е изд., испр. и доп. - Иркутск : ИГЛУ, 2011. - 292 с.
6. Herbart, Johann Friedrich: Lehrbuch zur
Psychologie. 2. Aufl [rext]. - Konigsberg : Verlag August Wilhelm Unzer, 1834. - 252 S.
УДК 811.11Г37 ББК 81.411.2’81.032
Е.П. Баяртуева
О СООТНОШЕНИИ КАУЗАТИВНО-СЛЕДСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ И СЕМАНТИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЫ СОЗДАНИЯ/УНИЧТОЖЕНИЯ (НА МАТЕРИАЛЕ СОВРЕМЕННОГО АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА)
В данной статье каузативно-следственные отношения рассматриваются как ядерный компонент структуры семантического поля создания/уничтожения, в связи с чем выявляются некоторые проблемы, связанные с представлением о каузации в современных линвистиче-ских исследованиях.
Ключевые слова: каузативно-следственные отношения; каузация; семантическое поле созидания/уничтожения
E.P. Baiartueva
CONCERNING THE CORRELATION OF CAUSATIVE-CONSECUTIVE RELATIONS AND MAKING/DESTRUCTION SEMANTIC STRUCTURE IN ENGLISH
The article is an attempt to study causative-consecutive relations as the basic component of Making/Destruction semantic field, and to draw the readers ’ attention to some problems of causation analysis in contemporary linguistic.
Key words: causative-consecutive connection; causation; Making/Destruction semantic field
Каузативное значение привлекало и привлекает внимание большого количества лингвистов [Dowty, 1979; Арутюнова, 1980; Parsons,1990; Pustejovsky, 1991; Hale, 1993; Kratzer,1996; Потапенко, 2003; Lakoff, 2003; Ковалева, 2009; Truswell, 2011 и др.]. Тем не менее, на наш взгляд, существует большое количество проблем и вопросов, связанных с изучением феномена каузации. Не претендуя на всеобъемлющее рассмотрение данной проблемы в рамках данной статьи, попытаемся сформулировать те вопросы, которые, на наш взгляд, нуждаются в дальнейшем изучении или уточнении.
Первая проблема, с которой мы сталкиваемся при рассмотрении каузативного значения, это проблема соотношения каузативного значения и значения изменения. Как правило, каузативный элемент рассматривается как самостоятельная семантическая единица, что следует из семантики используемых для описания данного феномена терминов каузативная связь, каузация, причинно-следственные отношения; causation, causative relations и т. д.
При этом сравнение семантических структур каузации и изменения (элементарными видами последней выступают ситуации создания и уничтожения, в связи с чем мы в данной работе будем обращаться к данным видам изменения) позволяет утверждать, что каузативный элемент является ядерным в ситуации *
изменения , и это позволяет приравнивать, в частности, концептуальные пространства каузации и создания, ср.: Переведите нижеследующие немецкие высказывания, в каждом из которых реализована семантическая идея «каузировать» (создавать, вызывать что-то), сообразуясь с русским узусом (выделено нами - Е.Б.) [Латышев, 2001, с. 63], т. е. мы считаем, что каузативное значение было выделено из ситуации изменения посредством аналитической мыслительной деятельности человека (Ср. также происхождение глаголов cause (заимствован из французского языка в средненглийский период - период с XII по XV вв.) в английском языке, глагола каузировать (от английского глагола cause) и ядерных глаголов make и делать (создавать) в рус-
* Так, Н.В. Нетяго выявила наличие категориально-лексической семы «изменение», которую она назвала самой высокой обобщающей семой, у глаголов по крайней мере 14 ЛСГ (возникновения/ изменения, начала/прекращения, уничтожения, опровержения и др.) [Нетяго, 1986].
ском; последние являются исконно английской и исконно русской единицами).
Как мы отмечали выше, созидание и уни-чожение представляют собой одни из центральных областей сознания человека и являются элементарными видами категории изме-**
нения , однако изучение данных областей человеческого сознания, по нашим данным, не получило достаточно полного и системного освещения в научных работах лингвистического направления.
Между тем, концептуализация и категоризация процессов создания и уничтожения присущи только человеческому сознанию и репрезентируются только в языке, поэтому моделирование данного процесса средствами языка может в определенной степени дополнить наши представления о человеке, его мышлении и восприятии окружающей его действительности, т. е. данный процесс по сути своей антропоцентричен.
Кроме того, ситуации создания и уничтожения представляют собой наиболее репрезентативный случай обобщенного представ***
ления действительности в языке и самым тесным образом связана с такими центральными явлениями в жизни человека, как изменение, существование, причинно-следственные связи и т. д.
Центральным (или ядерным) компонентом ситуаций создания и уничтожения, как и всех ситуаций изменения, связующим Субъект и Объект, является причинно-следственная связь: make - «to cause something to happen, or cause a particular state or condition» [LDCE. URL : http://www.ldoceonline.com]; destroy -«to cause destruction» [Викисловарь. Режим доступа : http://ru.wiktionary.org]; создавать
- «быть причиной возникновения чего-л.» [ТССРЯ, 1984]; разрушать - «приводить в негодность» [ТССРЯ, 1984].
Процесс****, представленный в ситуациях создания/уничтожения, представляет собой
** Подробнее о концептуализации созидательных и разрушительных процессов в структуре категории изменения см.: [Баяртуева 2012].
*** Как отмечают А.А. Пелипенко и И.Г. Яковенко, стремление к целостно организованному пониманию реальности является неистребимой чертой человеческого сознания [Пелипенко, 1998].
**** Процессуальный характер ситуаций созидания и разрушения отмечали многие ученые, причисляя глаголы созидания и разрушения к процессуальным (см. работы З. Вендлера, Т.В. Булыгиной, Г.Г. Сильницкого и др.). С другой стороны, У. Чейф (1975), основываясь на традиционном разделении глаголов на глаголы действия, состояния и процесса, относит в своей классификации глаголы to form, to shape, to fashion к особой группе глаголов, описывающих одновременно и действие, и процесс. При реализации процесса глаголы этой группы обозначают самостийное изменение
действия, деятельность или процессы субъекта и их влияние на процесс появления или исчезновения объекта. Таким образом, рассматриваемая нами область концептуализации -создание и уничтожение - представляет собой событийную или процессуальную сущность, состоящую из определенного (или неопределенного) количества действий или процессов, которые, несомненно, являются областью функционирования предметов и явлений как реального, так и виртуального (ментального, создаваемого сознанием человека) миров.
Ведущим в данном процессе является каузативная связь, влияние субъекта на изменение состояния* объекта.
Рассматривая «прототипическую» (или «парадигматическую») структуру прямой каузации, Дж. Лакофф выделяет в данной структуре следующие компоненты: Агенс, который является источником активной деятельности, направленной на пациенса, и Пациенс, который является целью данной активности, т. е. изменение в пациенсе происходит в результате воздействия внешнего источника активности [Lakoff, 2003].
Ситуации создания и уничтожения, соответственно, представляют собой фреймы, обязательными слотами которых являются:
Субъект** - одушевленный или неодушевленный, который воздействует на каузируе-мый Объект, и своими действиями/деятельностью или процессами, происходящими в нем, является причиной появления или исчезновения Объекта: Hunger begets crime [LDCE. URL : http://www.ldoceonline.com]; Philip
Glass created a new kind of music [].
Каузируемый Объект воздействия Субъекта созидания, который появляется или исчезает в результате воздействия последнего: Scientists are developing new drugs to treat arthritis [Ibid]; The program would generate a lot of new jobs [Ibid].
состояния существительного (пациенса); в качестве действия глагол выражает то, что делает агенс по отношению к пациенсу. Т. Гивон причисляет глагол to form к группе манипулятивных. Манипулятивность подразумевает осуществление субъектом манипуляций, направленных на изменения в состоянии, поведении, статусе объекта [Givon, 1986]. По мнению Н.Д. Арутюновой, общей характеристикой подкласса процессуальных глаголов является то, что семантика их создается через указание на субъект, орудие и способ осуществления действия [Арутюнова, 1980]..
* Г.Г. Сильницкий (1986) также отмечает наличие перехода из одного состояния в другое у глаголов градуальных процессивов типа to form, to shape, которые мы, в свою очередь, относим к группе глаголов создания.
** Подробнее об основных типах Субъекта созидания и способах его
репрезентации в английском языке см.: [Баяртуева, 2010].
Причинно-следственная связь, репрезентирующая отношения между Субъектом и Объектом ситуации создания/уничтожения: make
- «to cause something to happen, or cause a particular state or condition» [Ibid]; produce -«to cause a particular result or effect» [Ibid].
Сравнив структуру прямой каузации, предложенную Дж. Лакоффом, и структуру ситуации создания, можно увидеть, что структурные компоненты ситуаций каузации и создания/уничтожения совпадают, и их можно представить в виде формулы: (А+Ас) <=> (М ^ Ф/ Ф ^ М), где (А+Ас) - Субъект создания или уничтожения; А - агенс, или источник воздействия, Ас - деятельность Агенса или происходящий в нем процесс; <=> -причинно-следственная связь (с одной стороны, каузативное воздействие Субъекта, направленное на изменение состояния Объекта; с другой - сопротивление/нежелание Объекта подвергаться каузирующему воздействию Субъекта); (М ^ Ф/ Ф ^ М) - каузируемый Объект создания (М ^ Ф) и уничтожения (Ф ^ М), где М - материал, из которого создается Объект в случае его создания и в который он переходит в случае его уничтожения; Ф - форма, которую приобретает материал в ситуации создания и которую он теряет в ситуации уничтожения.
Таким образом, и каузативная ситуация, и ситуации создания и уничтожения (шире - ситуация изменения) представляют собой со***
четание как минимум трех пропозитивных*** компонентов - Субъект каузации как причина, Объект каузации как результат и объединяющие их отношения****. Н.Н. Болдырев отмечает, что каждый глагол по своей семантике обобщает целый ряд выполняемых человеком операций [Болдырев, 2009], таким образом, концептуализация события в языке связана с пропозициональной функцией и предстает в итоге в виде пропозиции.
Следует также отметить, что как причинно-следственные отношения, так и значение изменения считаются самым высоким уров-
*** М.Ю. Федосюк в число важнейших типовых пропозитивных смыслов включает 1) действие предмета; 2) воздействие предмета или ситуации на другие предмет или ситуацию; 3) свойство предмета или ситуации; 4) состояние предмета; 5) обладание предметом; 6) существование или местоположение предмета; 7) квалификация предмета или ситуации; 8) квантификация предметов или ситуаций и 9) именование предмета или ситуации [Федосюк, 2004].
**** По-видимому, именно данный, «связующий» две пропозиции характер причинно-следственных отношений позволил А.К. Жолковскому и И.А. Мельчуку причислить каузацию к одной из семантических функций [Мельчук, 1984].
нем познания человека*; в языке данные отношения представлены на различных языковых уровнях: лексическом, синтаксическом, и даже на уровне текста**. Так, профессор О.А. Нечаева установила, что в различных типах речи опосредовано отображаются формы существования материи: пространство в описании, время в повествововании и причинно-следственная зависимость в рассуждении (выделено мной - Е.Б.) (цит. по: [Дондуков, 2004]).
Таким образом, каузация рассматривается как составной, дополнительный элемент, ги-понимичный описанию события наряду с началом действия, и является элементарным.
Как отмечает Дж. Лакофф, «каузация - базовое явление, она не является полностью производной или полностью метафорической. Скорее, она обладает цельным стихийно возникающим ядром, получающим метафорическую обработку» [Lakoff, 2003].
Однако далее Дж. Лакофф приходит к выводу, что каузация не является элементарным, неразложимым далее значением, и характеризуется по принципу фамильного сходства как прямое воздействие (direct manipulation) [Ibid].
Н.Д. Арутюнова также отмечает высокую степенью генерализации каузативного значения [Арутюнова, 1980]. Это позволяет, в частности, глаголу make (который Дж. Лакофф относит к прототипическим глаголом каузативного значения) использоваться в формировании фразеологических и фразовых глаголов: make up, make a noise.
Как мы отмечали выше, причинно-следственные отношения являются центральным элементом изменения, а поскольку изменение в окружающей нас действительности встречается повсеместно, причинно-следственные отношения в языке также присутствуют практически везде. Поэтому неслучайно, что к группе каузативных глаголов многие лингвисты относят глаголы различных семантиче-
* Н.Д. Арутюнова (1980) считает, что каузативные глаголы и глаголы создания отличаются высокой степенью генерализации значения. Ср. также высказывание А.Е. Кибрик, где он афористично описывает будущее лингвистики: «чаемое будущее лингвистики - это переход от “что-лингвистики” (описание структур) к “как-лингвистике” (описане процессов), а далее - как создание “почему-лингвистики”» (цит. по: [Фрумкина, 1992, с. 365]; ср. также: «Идеальный проект науки - в самом общем виде ответы на вопросы о том, что нужно изучать, и почему ценностью считается изучение именно “этого”, а не чего-либо иного» [Фрумкина, 1999].
** Причинно-следственные связи также могут прослеживаться между реалиями, или концептуальными областями, например: БОЛЕЗНЬ -
СМЕРТЬ; БРАК - ДЕТИ и т. д. [Павлова, 2004].
ских групп, ср.: allow, cause, enable, force, get, have, make, permit, require, want; ломать, разбивать.
Однако при выделении глаголов каузации не всегда учитывается наличие такого обязательного компонента структуры каузативноследственной связи, как его результативность, ср.: produce - «to cause a particular result or effect» [LDCE. URL : http://www.ldoceonline. com]. Так, по причине отсутствия данного признака в значении, к группе каузативных глаголов не могут быть отнесены такие глаголы, как allow, permit, require, want, так как в их значении нет результативности, или следствия влияния Субъекта на Объект (в данном случае это глаголы желания или приказания), ср: He wanted me to go there, but I didn’t.
Таким образом, мы сталкиваемся с еще одной проблемой изучения каузативности - проблемой соотношения причины и следствия в рамках причинно-следственных отношений.
Как правило, при рассмотрении причинноследственных отношений фокусировка осуществляется на каузативную часть процес***
са, тогда как следствие/результат***, как правило, остается вне фокуса внимания исследователей. Данное обстоятельство также было замечено Р. Трасвеллом, когда он, чтобы избежать данной фокусировки, сформулировал принцип «условия единого события» (Single Event Condition (SEC), в соответствии с которым каузативно-следственные ситуации в языке представлены в виде единого события [Truswell, 2011]).
Б.Д. Базаров также отмечает неразрывность причины и следствия: «Все изменения подчиняются закону бинарности - действию и противодействию причине и следствию» [Базаров, 2009, с. 56].
Дж. Лакофф считает, что каузативная ситуация воспринимается целостно, в виде экс-пириентационного гештальта, объединения (кластера) других компонентов; при этом данный гештальт, или кластер, воспринимается как более первичное образование, чем его составляющие [Lakoff, 2003].
*** Компонент результативности в семантике отдельных групп глаголов выделяли такие ученые как Н.Д. Арутюнова [1980], ТВ. Булыгина [Булыгина, 1982], З. Вендлер [1967]. Последний, опираясь на анличие компонента результативности у глаголов, выделил такой класс глаголов как accomplishments, или класс глаголов завершенного действия [Vendler, 1967]. С.Д. Кацнельсон подобные глаголы характеризует как предельные, но в то же время подчеркивает, что достижение предела не является обязательным, оно может быть постепенным или внезапным [Кацнельсон, 2001].
При этом Дж. Лакофф рассматривает изменение состояния Пациенса, происходящее в рамках воздействующего действия Агенса, как изменение его формы и функции [Lakoff, 2003].
Л. Талми, рассматривая особенности структуры ситуации изменения, вводит такие понятия, как агонист, т. е. тот объект, который имеет тенденцию к изменению состояния, и антагонист, т. е. объект, противодействующий* изменению агониста. В качестве антагониста может выступать сила трения, нежелание, состояние покоя или другие обстоятельства, в случае убийства живого существа -тенденция к выживанию [Talmy, 2000].
Таким образом, со стороны Объекта его участие в причинно-следственных отношениях представлено в виде его способности подвергаться изменениям под воздействием определенных действий Субъекта (агонист, в терминологии Л. Талми, Пациенс в терминологии Дж. Лакоффа), в нашей терминологии это Предмет, подвергающийся изменению. Данный Предмет способен подвергаться определенным изменениям в силу своей комплексной структуры, т. е. тех элементов, из которых он состоит (материала, в терминологии Л. Талми - антагонист), и которые до придания ему определенной формы (формы Предмета) имеет хаотичную структуру. Соответственно, Объект каузирующего воздействия всегда пропозитивен и представляет собой процесс изменения Предмета. Именно в своей материальной части Предмет противодействует (сопротивляется) каузирующим действиям Субъекта.
Как правило, компонент «противодействие каузируемого Объекта» явно не выражается в поверхностной структуре предложения, однако в отдельных случаях он может эксплицироваться, ср.: Maybe Johnny could come and live with us, and the gang could come out on weekends, and maybe Dallas would see that there was some good in the world after all, and Mom would talk to him and make him grin in spite of himself [Hinton, 2008]. В данном примере нежелание Далласа улыбнуться выражается фразой in spite of himself, с одной стороны, с другой - семантикой глагола grin, когда вместо улыбки у него получается только ух-
* Ср.: противодействие - «действие, препятствующее другому действию»; сопротивление - «свойство, способность сопротивляться каким-либо воздействиям, изменениям» [Talmy, 2000].
мылка, что также является результатом его нежелания демонстрировать свои чувства.
Объектом каузирующего действия Субъекта в описываемом нами предложении является изменение состояния Предмета (him grin) от состояния «не-ухмылки» (отсутствия определенного эмоционального состояния) к состоянию «ухмылки» (наличие определенного эмоционального состояния), тогда как Предметом данного Объекта является эмоциональное состояние, которое испытывает Участник изменения (в данном случае это человек
- Даллас); соответственно, противодействующим фактором (антагонистом), препятствующим изменению состояния Предмета, будет инерция Участника изменения, проявляющаяся в его привычке сдерживать проявления своих чувств.
Еще одна проблема каузативного значения, широко обсуждаемая лингвистами, - наличие/отсутствие целеполагания как одной из обязательных характеристик причинно-следственных отношений.
Различные ученые неоднократно отмечали, что основным различительным признаком различных видов каузации следует считать целенаправленность действия(й) субъекта каузации.
Так, Р. Трасвелл (2011), вслед за Дж. Фо-дором (1975) и Дж. Лакоффым (2003), различает прямую и косвенную каузацию; данное различие базируется, соответственно, на наличии/отсутствии физического взаимодействия Субъекта и Объекта каузативно-следственных отношений, а также на наличии/отсутствии целеполагания в действиях Субъекта каузации.
Л.М. Ковалёва, рассматривая различия между предложениями:
1) Джон сломал дверь. John broke the door.
2) Джон сломал ногу. John broke his leg.
3) Джон разбил ей сердце. John broke her heart,
усматривает разницу между ними в реализации признака «целенаправленная каузация состояния Объекта». В первом предложении данный признак не сигнализируется, но и не отрицается, в двух оставшихся случаях данный признак отрицается (отсутствует) [Ковалева, 2009].
По мнению М.В. Бохиевой, нецеленаправленная каузация проявляется в безлич-
ных конструкциях русского языка, используемых в описаниях природных явлений: Завалило снегом леса, где каузатор выражен посредством имени существительного в творительном падеже снегом [Бохиева, 2004].
Дж. Лакофф, рассматривая основные признаки «прототипической», или «парадигматической», прямой каузации, также большое внимание уделяет целеполаганию Агенса. Так, наличие у агенса цели на изменение состояния пациенса он ставит на первое место и дополняет данный признак наличием у Агенса «плана» осуществления своей цели, использование им программы действий (motor program), контроль осуществления за данной программы действий, ответственностью Агенса за осуществление «плана», а также результативностью действий Агенса [Lakoff, 2003].
Мы считаем, что признак целенаправленности каузативного влияния Субъекта на Объект может является дистинктивным только в ситуации с одушевленным субъектным Агенсом; в случае с неодушевленным Агенсом це-леполагание в его действиях отсутствует; в этом случае результат каузативного действия присутствует в виде следствия, которое представляет собой определенные изменения Объекта.
В случае выражения Субъекта каузации одушевленным существительным, компонент целеполагания тесно связан с компонентом результативности, по которому можно судить о реализованности/нереализованности цели каузативного воздействия Агенса. В данном случае результат может совпадать с целью ка-узирующего воздействия (положительный результат) или не совпадать с ней (отрицательный результат). Если в результате воздействия Субъекта на Объект полученный результат является желательным для Агенса, он совпадает с его целеполаганием, если результат нежелателен, цель не является достигнутой. Однако и в данном случае целеполагание на получение результата в действиях Агенса может не маркироваться или отсутствовать.
Таким образом, проблема наличия/отсутствия компонента целеполагания в структуре каузативной ситуации приводит нас к выводу, что обязательным компонентом ситуации каузативности следует признать результативность/последствия действий каузирую-
щего Субъекта*, т. е. к выводу, что причинноследственные отношения всегда двусторонние, что, как правило, остается вне поля зрения ученых. В каузативных отношениях всегда взаимодействуют две стороны - Субъект как Каузатор/Причина изменений Объекта, и Объект как Результат/Последствие каузиру-ющего воздействия на него Субъектом. При этом Субъект и Объект являются равноправными членами ситуации, в которой присутствуют причинно-следственные связи, что зачастую не учитывается, в том числе при использовании термина «каузативная связь».
В целом следует заметить, что описание и структурация процессов созидания вызывает определенные трудности в силу комплексного характера данных процессов так же, как и процессов изменений в целом. Как отмечал Кант, изменение есть «соединение противоре-чаще-противоположных определений в существовании одной и той же вещи», которое возможно понять разумом лишь благодаря схематизму продуктивной способности воображения (цит. по: [НФЭ, 2000]).
Следующая проблема изучения каузативного значения, которая, на наш взгляд, требует дополнительного внимания, это - соотношение причинно-следственных и пространственно-временных отношений. В большинстве случаев каузативно-следственные отношения рассматриваются отдельно от пространственно-временных отношений, не учитывая того, что изменения всегда происходят в определенном пространстве и времени, в соответствии с чем причина всегда предшествует следствию, поскольку является начальным этапом общего процесса изменения, а изменение в пространстве (движение) не может не занимать определенное время.
Однако именно наличие связи между каузативно-следственным и временным значением позволяет некоторым фазовым по своему основному значению глаголам выступать в качестве каузативного глагола, ср.: start «to make something begin to exist»: start a business/ company/firm, etc. [LDCE. URL : http://www. ldoceonline.com].
Как отмечает С.И. Потапенко, «причинноследственные отношения сокровенным образом связаны с понятиями начала и конца: при-
* ТВ. Булыгина также считает, что значение результативности/ нерезультативности связано с наличием семы целенаправленности действия [Булыгина, 1982].
чина ассоциируется с началом, а цель - с концом, совмещая в себе идею конца как планируемого (или непланируемого - добавление наше - Е.Б.) результата и начала как побуждающего к действию мотива... Данная связь позволяет языку использовать для обозначения каузативно-следственных отношений лексические единицы, обозначающие временные параметры начала, следования и конца: после этого, тогда, далее, дальше, в заключение, наконец, и последнее и т. д.» [Потапенко, 2003].
Н.Д. Арутюнова также обращает внимание на наличие связи между каузацией и временными отношениями, при этом отмечая, что каузация является прогрессивной, обращена к будущему, к результату действия, его цели [Арутюнова, 1980].
Мы также разделяем точку зрения Р. Трас-вела о том, «что два подсобытия (причина и следствие, представленные раздельно - Е.Б.) могут формировать единое событие* (в нашем случае это причина и следствие соответственно их единому способу существования в мире в рамках причинно-следственных связей/отношений - Е.Б.), если они находятся в отношении прямой каузации или непосредственного временного предшествования (курсив автора - Е.Б.] (соответствуя в широком смысле операторам CAUSE и BECOME в понимании Даути [Dowty, 1979] или структуры события в понимании Пустейовского [Pustejovski, 1991]), тогда как другие отношения типа отношения одновременности не обладают достаточными основаниями для формирования единого события из множества подсобытий» [Truswell, 2011].
Интересное наблюдение перехода прототипической каузативной ситуации в непрототипическую в зависимости от пространственновременной удаленности причины и следствия сделал Дж. Лакофф, рассматривая реализацию метафоры CLOSENESS IS STRENGTH OF EFFECT на следующих примерах:
Sam killed Harry.
Sam caused Harry to die.
Интересное наблюдение перехода прототипической каузативной ситуации в непрототипическую в зависимости от пространственновременной удаленности причины и следствия
* Нерасчлененность представления действия и его результата в семантике глаголов каузации и создания отмечает также Н.Д. Арутюнова [Арутюнова, 1980].
сделал Дж. Лакофф, рассматривая реализацию метафоры CLOSENESS IS STRENGTH OF EFFECT на следующих примерах:
Sam killed Harry.
Sam caused Harry to die.
Если причиной является одномоментное действие, как в первом предложении, каузация прямая. Во втором предложении обозначена косвенная, или отдаленная каузация, представленная в двух раздельных событиях -смерть Гарри и действия Сэма, каузирующие ее. Если говорящий хочет показать еще более отдаленную каузацию, он может сказать:
Sam brought it about that Harry died [Lakoff, 2003].
Таким образом, в данной статье мы рассмотрели основные проблемы, существующие в плане изучения каузативного значения, однако в рамках данных проблем возникают проблемы более частного характера, такие как соотношение понятий каузация - манипулирование - воздействие, результат - (по)след-ствие; соотношение количественных и качественных, временных и пространственных параметров каузациии и т. д.
Библиографический список
1. Арутюнова, Н.Д. К проблеме функциональных типов лексического значения [Текст] / Н.Д. Арутюнова // Аспекты семантических исследований. - М. : Наука, 1980. - С. 156-249.
2. Базаров, Б.Д. Таинства и практика шаманизма [Текст] / отв. ред. Л.Л. Абаева // Кн. 3: Человек во времени и пространстве. - Улан-Удэ : Изд-во БГУ, 2009. -208 с.
3. Баяртуева, Е.П. Концептуализация созидательных и разрушительных процессов в структуре категории изменения (на материале русского и английского языков) [Текст] / Е.П. Баяртуева // Вестник БГУ - 2012.
- Вып. 11. - С. 25-28.
4. Болдырев, Н.Н. Концептуальная основа языка [Текст] / Н.Н. Болдырев // Когнитивные исследования языка. - М. : Ин-т языкознания РАН; Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2009. - Вып. IV. Концептуализация мира в языке. - С. 25-77.
5. Бохиева, М.В. Компонентный состав семантической структуры безличного предложения в условиях описательного текста [Текст] / М.В. Бохиева // Актуальные проблемы текста : лингвистическая теория и практика обучения : материалы Междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 85-летию д-ра филол. наук, проф. О.А. Нечаевой (Улан-Удэ, 23-24 апр. 2004 г.). - Улан-Удэ : Изд-во БГУ, 2004. - С. 66-68.
6. Булыгина, Т.В. К построению типологии предикатов в русском языке [Текст] / Т.В. Булыгина // Семантические типы предикатов. - М. : Наука, 1982. - С. 7-85.
7. Википедия [Электронный ресурс]. - Режим доступа : http:IIru.wikipedia.org (дата обращения : І0.ІІ.20ІЗ).
S. Викисловарь [Электронный ресурс]. - Режим доступа : http:IIru.wiktionary.org (дата обращения : І0.ІІ.20ІЗ).
9. Дондуков, У-Ж.Ш. Багшанарай багша [Текст] / У-Ж.Ш. Дондуков, Л.Д. Шагдаров II Актуальные проблемы текста: лингвистическая теория и практика обучения : материалы Междунар. науч.-практ. конф., по-свящ. 85-летию д-ра филол. наук, проф. О.А. Нечаевой (Улан-Удэ, 23-24 апр. 2004 г.). - Улан-Удэ : Изд-во БГУ 2004. - С. 27-94.
10. Кацнельсон, С.Д. Категории языка и мышления (из научного наследия) [Текст] I С.Д. Кацнельсон. -М. : Яз. слав. культ., 200І. - 8б4 с.
11. Ковалёва, Л.М. О когнитивных категориях про-позитивного конституента предложения [Текст] I Л.М. Ковалева II Когнитивные категории в синтаксисе : кол. монография I отв. ред. Л.М. Ковалевой, под ред. С.Ю. Богдановой, Т.И. Семеновой. - Иркутск : ИГЛУ, 2009. - С. 9-20.
12. Латышев, Л.К. Структура и содержание подготовки переводчиков в языковом вузе [Текст] I Л.К. Латышев, В.И. Провоторов. - Калининград : Изд-во КГУ 200І. - 2S0 с.
13. Нетяго, Н.В. Лексико-семантическая группа глаголов возникновения/исчезновения в современном русском языке : автореф. дис... канд. филол. наук [Текст] I Н.В. Нетяго. - Л., І98б. - І7 с.
14. НФЭ - Новая философская энциклопедия [Текст]. - М. : Мысль, 2000. - 2бб0 с.
15. Ожегов, С.И. Толковый словарь русского языка [Текст] I С.И. Ожегов. - М. : ИТИ Технологии, 2003.
- 944 с.
16. Павлова, А.А. Методика концептуального анализа текста (на материале семейных родословных) [Текст] I А.А. Павлова II Актуальные проблемы текста : лингвистическая теория и практика обучения : материалы Междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 85-летию д-ра филол. наук, проф. О.А. Нечаевой (23-24 апреля 2004 г.). - Улан-Удэ : Изд-во БГУ, 2004. - С. 5І-5З.
17. Потапенко, С.И. Логический анализ языка. Семантика начала и конца [Текст] I С.И. Потапенко II Вопросы языкознания. - 2003. - №б. - С. 14З-14б.
18. Сильницкий, Г.Г. Семантические классы глаголов в английском языке [Текст] I Г.Г. Сильницкий. -Смоленск : СГПИ, 198б. - ІІ2 с.
19. ТССРЯ - Толково-комбинаторный словарь современного русского языка. Опыты семантико-син-таксического описания русской лексики [Текст] I И.А. Мельчук, А.К. Жолковский [и др.]. - Вена : Wiener Slavistischer Almanach, 1984. - 340 с.
20. Федосюк М.Ю. Закономерности выбора моделей предложений при построении текста [Текст] I М.Ю. Федосюк II Актуальные проблемы текста: лингвистическая теория и практика обучения : материалы Междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 85-летию д-ра филол. наук, проф. О.А. Нечаевой (23-24 апреля 2004 г.). - Улан-Удэ : Изд-во БГУ, 2004. - С. 2І-24.
21. Фрумкина, P.M. Концепт, категория, прототип [Текст] I Р.М. Фрумкина II Лингвистическая и экстра-
лингвистическая семантика. - М. : Академия, 1992. -365 с.
22. Фрумкина, Р.М. Самосознание лингвистики -вчера и завтра [Текст] / Р.М. Фрумкина// Известия АН. Серия лит-ры и языка. - 1999. - №4, Т. 58. - С. 28-38.
23. ФЭС - Философский энциклопедический словарь [Текст] / под ред. Л.Ф. Ильичёва, П.Н. Федосеева, С.М. Ковалёва, В.Г. Панова. - М. : Сов. Энциклопедия, 1983. - 840 с.
24. Чейф, У. Значение и структура языка [Текст] / У Чейф. - М. : Прогресс, 1975. - 430 с.
25. Dowty, D.R. Word Meaning and Montague Grammar : The Semantics of Verbs and Times in Generative Semantics and in Montague’s PTQ [Text] / D.R. Dowty. -Springer, 1979. - 415 p.
26. Fodor, J.A. The language of thought [Text] / J.A. Fodor, Y. Thomas. - Crowell company, Inc., 1975. -214 с.
27. Givon, T. Prototype : Between Plato and Wittgenstein [Text] / T. Givon // Noun Classes and Categorization; Craig C. (ed.). - Amsterdam, 1986. - P. 77-102.
28. Grisham, J. The King of Torts [Text] / J. Grisham.
- New York : A Division of Random House, 2003. - 472 c.
29. Hale, K. On argument structure and the lexical expression of syntactic relations [Text] / K. Hale, S.J. Keyser // The view from Building 20 : Essays in honor of Sylvain Bromberger. - Cambridge : MIT Press, 1993. - Р. 53-109.
30. Hinton, S.E. The Outsiders [Text] / S.E. Hinton. -New York : the Penguin Group, 2008. - 180 p.
31. Kratzer, A. Severing the External Argument from its Verb [Text] / A. Kratzer // Phrase Structure and the Lexicon / Rooryck and L. Zaring (eds). - Dortrecht : Kluwer, 1996. - Р. 109-137.
32. Lakoff G. Metaphors we Live by [Text] / G. La-koff. - Chicago : The University of Chicago Press, 2003.
- 276 р.
33. LDCE - Longman Dictionary of Contemporary English [Electronic resource]. - URL : http://www.ldo-ceonline.com (дата обращения : 12.10.2013).
34. Parsons, T. Events in the Semantics of English [Text] / T. Parsons. - MIT Press, 1990. - 334 р.
35. Pustejovsky, J. The Generative Lexicon [Text] / J. Pustejovski // Computational Linguistics, 1991. - Р. 3335.
36. Talmy, L. Toward a Cognitive Semantics. Vol. 1: Concept Structuring Systems [Text] / L. Talmy. - Cambridge, Massachusetts : The MIT Press. 2000. - 315 p.
37. Truswell, R. Cyclic Interaction of Event Structure and A’ Locality [Text] / R. Truswell // Interfaces in Linguistics: New Research Perspectives/ ed. by Raffaella Folli and Christiane Ulbrich. - Oxford; New York : Oxford University Press, 2011. - P. 17-30.
38. Vendler, Z. Linguistics in Philosophy. - N.Y. : Cornell University Press, Ithaca, 1967. - 121 p.
