CC BY
44КУЗНЕЦОВА НАТАЛЬЯ АЛЕКСЕЕВНА - кандидат юридических наук, доцент, ведущий научный сотрудник НИЦ № 5 ФГКУ «ВНИИ МВД России» (kuznevava@rambler.ru).
КУЗНЕЦОВА НАТАЛЬЯ ЭДУАРДОВНА - старший научный сотрудник НИИ Университета прокуратуры Российской Федерации (k.nata1984.2@yandex.ru).
KUZNETSOVA, NATALYA A. - PhD in Law, Associate Professor, Leading Researcher, Research Center No. 5 of FGKU "VNII of the Ministry of Internal Affairs of Russia" (kuznevava@rambler.ru).
KUZNETSOVA, NATALIA E. - Senior Researcher, Research Institute of the University of the Prosecutor's Office of the Russian Federation (k.nata1984.2@yandex.ru).
УДК 343.9 DOI: 10.24412/2411-2275-2022-4-129-134
ТОРОП С.С., ЯВОРСКИЙ М.А.
О СООТНОШЕНИИ КАТЕГОРИЙ «ЛОЖЬ» И «СЛЕДСТВЕННАЯ ХИТРОСТЬ» ПРИ РАССЛЕДОВАНИИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
Ключевые слова: следственное действие, допрос, тактический прием, «следственная хитрость», ложь.
В статье авторами, на основе анализа различных точек зрения отечественных ученых-криминалистов, рассматривается категория «следственная хитрость», ее соотношение с ложью и возможность применения тактических приемов, основанных на лжи в ходе вербальных следственных действий. В работе представлены результаты анкетирования как действующих работников следственных органов, так и студентов-юристов по вопросу допустимости применения приемов и методов допроса участников уголовного процесса, основанных на следственной хитрости и обмане. Авторами обобщены ситуации неправомерного и неэтичного использования обмана, хитростей и ловушек в следственной деятельности.
TOROP, S.S., YAVORSKY, M.A.
ABOUT THE RELATIONSHIP OF THE CATEGORIES "FALSE" AND "INVESTIGATORY CLICK" IN THE
INVESTIGATION OF CRIMES
Key words: investigative action, interrogation, tactical technique, "investigative trick", lie.
In the article, based on the analysis of various points of view of domestic scientists-forensic scientists, the authors analyze the concept of "investigative cunning", its relationship with deception and the possibility of using tactics based on lies in the course of verbal investigative actions. The paper presents the results of a survey of both current employees of the investigating authorities and students of lawyers on the admissibility of using techniques and methods of interrogation participants in the criminal process, based on investigative cunning and deceit. The authors summarize situations of illegal and unethical use of deceit, tricks and traps in investigative activities.
Следователь, как самостоятельное, независимое процессуальное лицо, вправе самостоятельно определять ход и направление расследования уголовного дела. Именно следователь решает не только какие процессуальные и следственные действия необходимо осуществить по уголовному делу, но и какими тактическими приемами воспользоваться при их проведении. В ходе производства такого следственного действия как допрос, следователь, находясь в ситуации тактического риска, также вправе самостоятельно использовать различные приёмы и методы получения криминалистически значимой информации. В большинстве случаев именно данные, получаемые в ходе допроса, составляют основную доказательственную базу при расследовании уголовного дела. Очевидно, что эффективность допроса на прямую зависит от компетенции следователя, его опыта, наличия у него развитых коммуникативных способностей и навыков использования различных тактических приемов.
Существует значительное количество тактических приемов допроса, применяемых следователем. Отдельного внимания заслуживают тактические приемы, основанные на сокрытии от допрашиваемых лиц истинных планов и целей следственного действия, а также информации о ходе и результатах расследования, а также приемы, преследующие цель «усыпить» бдительность допрашиваемого. Такие приемы в научной литературе получили наименование «следственная хитрость». К ним, например, относят: создание видимой осведомлённости следователя обо всех обстоятельствах преступления; создание у подозреваемого представления о признании в совершении преступления его соучастников; использование факта внезапности, неподготовленности допрашиваемого лица к отдельным вопросам. Тем не менее вопрос о допустимости в отношении допрашиваемых лиц психологических приемов, которые основаны на хитрости, и сегодня остается дискуссионным. В научном сообществе и среди практиков также не сложилось единого понимания следственной хитрости, а также соотношения с указанным конструктом таких категорий, как обман или ложь.
Председатель ВС РФ В.М. Лебедев, комментируя ст. 189 УПК РФ, указал, что следователь должен использовать такие тактические приемы, которые не противоречат нормам закона, а также морали [1, с. 256]. Если с требованиями законности все понятно, то критерий соответствия
тактического приема этическим требованиям нормативной регламентации не получил. В этой связи возникает дилемма: возможно ли применение обмана к допрашиваемому, введение его в заблуждение, использование иных приемов, в том числе и основанных на следственной хитрости.
Проанализируем отдельные взгляды на природу морали и лжи.
О.А. Горбунова на основе анализа юридической литературы определяет мораль как систему представлений и негласных норм о правильном, должном и нравственном поведении. Критериями такого поведения, по ее мнению, выступают такие категории как добро, честь, совесть, порядочность и благородство [2, с. 2]. А.А. Гусейнов, в свою очередь, определяет мораль как индивидуальный ответственный способ взаимодействия индивида с обществом, с окружающего его миром людей [3, с. 9]. Другие авторы отождествляют мораль с совестью или с духовным состоянием, которое формируется на основе всесторонней оценки своего поведения человеком со стороны нравственных позиций, а также ценностях, которые для него являются базовыми, основными правилами, при нарушении которых индивид теряет себя как личность [4, с. 2].
Анализируя доводы ученых разных направлений науки, мы можем утверждать, что мораль - это совокупность понятий, взглядов, обычаев правильного поведения, которые формируются у индивида на основе взаимодействия его с социумом. Мораль - есть личное представление о таких понятиях как добро и зло, хорошее и плохое, правильное и неправильное и т.д. Мораль определяет модель одобряемого в обществе поведения. Отступление от морали чревато для личности духовными, нравственными страданиями или изменениями дальнейшего образа жизни и взаимодействия с окружающем миром. При этом многие придерживаются тезиса «что законно, то морально».
Ложь и обман в системе общечеловеческих ценностей ассоциируются, как правило, с чем-то аморальным, плохим, негативным и даже злым. С другой стороны, как ни странно, в современном обществе ложь не только осуждается, но и признается необходимой. Отсюда поощряемые категории «социально полезная ложь», «ложь во спасение», «благонамеренная ложь» или «ложь во благо», а также «этикетная ложь» или, например, «ложь-умолчание» и др.
Теоретический анализ проблематики лжи позволил А.С. Чахоян выявить следующие основные подходы к определению сущности лжи в социально-этическом срезе: ложь - как морально-деструктивный феномен; ложь - как конструкт, функционально необходимый социальной системы; ложь - как ситуативно значимый инструментальный феномен [5].
Интерес представляют точки зрения о роли и месте лжи в системе правового регулирования. Отечественное законодательство не предусматривает меры юридической ответственности за ложь как таковую. Однако, по верному замечанию А.И. Анучиной, если ложь затрагивает интересы иных лиц, нарушает права и законные интересы других членов общества, она принимает форму противоправного деяния. Таким образом следует разграничивать ложь, наказуемую законодательными актами, от лжи, которая существует в рамках морально-этических ценностей [6].
Профессор Б.С. Шалютин, в свою очередь, полагает, что «ложь в рамках правовых процедур является, прежде всего, преступлением не столько против некоторого конкретного субъекта, сколько преступлением против права как такового», поэтому внутри права она недопустима ни при каких обстоятельствах. При этом, по его мнению, «если в некоторой ситуации поведение, детерминируемое ценностью добра, противоречит поведению, детерминируемому ценностью истины, моральная регуляция допускает возможность лжи» [7].
Ученные-психологи полагают, что ложь или обман - это не черта личности, особое свойство характера или какое-либо патологическое отклонение, а вполне нормальный феномен человеческий природы, одно из средств межличностной коммуникации [8, с. 1]. Кроме того, П. Экман утверждает, что лжец может иметь оправдание, не только в своих глазах, но и в глазах всего общества [9, с. 11].
Ряд ученых категорически высказывается о неприемлемости применения таких способов получения информации, как применение обмана, а другие, наоборот, полагают, что ложь вполне допустима. Так, Р.Р. Насртдинова считает, что обман в юридическом сообществе является наиболее противоречивым приемом, который может быть использован следователем при проведении допроса [10, с. 2].
Использование обмана в ходе допроса, по мнению С.Ю. Якушина возможно, когда, например, следователь предъявляет допрашиваемому различные предметы выдавая их за доказательства, которые на самом деле таковыми не являются, тем самым следователь создает впечатление у допрашиваемого о том, что следствие располагает важными уликами, изобличающие подозреваемого [11, с. 71].
Доцент кафедры уголовно-правовых дисциплин Казанского филиала Российского государственного гуманитарного университета А.В. Иванов, рассматривая проблемы этичности тактических приемов, используемых при расследовании преступлений, также приходит к выводу, что, используемые тактические приемы должны соответствовать общепринятым нормам морали и нравственности, не могут содержать в себе прямой обман. При этом, по мнению ученого, вполне допустимы и оправданы приемы в ходе применения которых, у участников процесса в результате неверной оценки ими информации о каких-то фактах или обстоятельствах возникают ложные умозаключения [12].
В свою очередь Н.А. Подольный указывает, что сегодня следствие располагает достаточными приемами и средствами для расследования преступлений, не связанных с обманом. По его мнению, следственная хитрость - это способность и умение следователя использовать сложившуюся ситуацию в интересах проводимого им расследования [13, с. 2].
Видный отечественный ученый-криминалист Р.С. Белкин, размышляя о нравственности обмана в деле борьбы с преступностью, заявлял, что данный спор давно решен, так как государство признало допустимость обмана в правоохранительной сфере [14, с. 108-113]. Так, например, государство узаконило оперативно-разыскную деятельность, которая в некоторых аспектах основывается исключительно на обмане и дезинформации. Поэтому обман уже используется как средство выявления и раскрытия преступления. Так, не прибегая к обману, невозможно внедрится в преступную группировку или провести легендированный опрос. В 2001 году Р.С. Белкиным были представлены результаты анкетирования сотрудников правоохранительных органов о допустимости обмана в ходе допроса, как способа создания условий для получения информации. 75% респондентов посчитали обман допустимым, при этом опрошенные указали, что прибегают к нему редко или вообще не используют. 10% респондентов высказались против использования обмана, указав, что это аморально и недопустимо в следственной практике, при этом следственные «хитрости» и «ловушки» они также не считали обманом. Оставшиеся 15 % не смогли выразить четкую позицию по этому вопросу.
В.П. Бахин также допускает обман в форме умалчивания информации, сокрытии сведений от допрашиваемого, например, об истинных целях допроса. При этом ученый утверждает, что реальный обман использовался ранее и будет использоваться в будущем в рамках тактических приемов, отдельных аспектов следственной деятельности. По его мнению, важно недопустим тот обман, который противоречит принципам и целям следственной деятельности, а также угрожает правам и свободам личности [15, с. 104].
М.О. Котельвин также утверждает, что любой тактический прием должен соответствовать закону и общепринятым критериям, определяющих допустимость тактического приема. При этом он указал, что недопустимыми считаются такие приемы, которые основаны на лжи, провокации, унижении чести и достоинства человека [16, с. 4].
В.В. Глоба в своих научных трудах к критериям допусти допустимости применения воздействия на допрашиваемого относит такие критерии как правовой, познавательный, информационный, тактический и этический. По ее мнению, нарушением указанных критериев может быть любой обман и злоупотребление доверием, а также иные незаконные действия, такие как принуждение к даче показаний [17, с. 3].
Анкетирование, проведенное в 2018 году Е.В. Чернышевой, показало, что многие следователи (30 %) используют методы, направленные на создание искажённого представления об осведомлённости правоохранительных органов о фактах и обстоятельствах расследуемого события у допрашиваемых лиц, в том числе, и приемы, основанные на обмане [18, с. 2].
Вполне солидаризируется с той точкой зрения, что обман в прямой его форме недопустим и не может быть использован при применении тактических приемов, полагаем, что косвенная ложь вполне может быть использована на законных основаниях. Так уголовно-процессуальным законом предусмотрена следственная тайна, которая закреплена в ст. 161 УПК РФ, из которой следует, что
данные предварительного расследования не подлежат разглашению и «могут быть преданы гласности лишь с разрешения следователя или дознавателя и только в том объеме, в каком ими будет признано это допустимым, если разглашение не противоречит интересам предварительного расследования и не связано с нарушением прав, свобод и законных интересов участников уголовного судопроизводства» [19]. Таким образом, когда следователь не сообщает какие-либо факты допрашиваемому, тем самым манипулируя количеством и качеством информации, то есть использует косвенную ложь, следователь действует в рамках закона.
Д.С. Рачкова и Н.Л. Потапова утверждают, что следственная хитрость действительно имеет тонкую грань с обманом. По их мнению, следственная хитрость состоит в том, что следователь создает такие условия в ходе допроса, что допрашиваемое лицо вопреки своим намерениям скрыть от следствия информацию добровольно выдает ее следователю. Они считают, что границу между хитростью и обманом следует проводить по цели. В случае следственной хитрости следователь побуждает допрашиваемого отказаться от противодействия расследованию, при обмане же следователь намерено вводит в заблуждение лицо для получения признательных показаний [20].
Д.В. Зотов и В.А. Панюшкин, исследуя критерии и границы допустимости обмана в правоохранительной деятельности, указывают, что любые приемы следственной тактики, намеренно вводящие других в заблуждение, несмотря на различное этимологическое толкование, выступают как разновидности или различные оттенки обмана. При этом обман является неотъемлемой частью следственной тактики, и без него решение задач расследования порой немыслимо [21].
Нами было проведено анкетирование среди действующих следователей и студентов выпускных курсов Института права Самарского государственного экономического университета по вопросам о допустимости использования при производстве вербальных следственных действиях тактических приемов, основанных на лжи, манипуляции, следственной хитрости. В анкетировании приняло участие 100 следователей и 100 студентов-юристов.
На вопрос «допустимо ли применение при производстве следственных действий тактических приемов, основанных на следственных хитростях (например, умолчание о каких-либо важных фактах, которые могут повлиять на ход следственного действия; создание на допросе такой ситуации, в результате которой лицо, желающее утаить какие-либо сведения, вопреки своим намерениям выдаёт информацию, необходимую для следствия)?» 93% респондентов из числа следователей ответили положительно (сочли допустимым применение тактических приемов, основанных на следственной хитрости). Из числа студентов-юристов 83% опрошенных высказались «за» применение указанных тактических приемов.
На вопрос «допустимо ли использование неэтичных тактических приемов при производстве вербальных следственных действий, основанных на дискредитации родных и близких участников уголовного процесса с целью получения в отношении указанных лиц изобличающих сведений (ложное сообщение, например, жене об измене мужа с целью возбуждения в отношении последнего неприязни и расположения для дачи в отношении него изобличающих сведений)?» 66% респондентов из числа следователей ответили «нет». Из числа студентов-юристов 73% полагают, что указанные тактические приемы не приемлемы. При этом следует отметить, что среди следователей остаётся значительный процент (34%) тех, кто готов применять такие приемы и считают их вполне оправданными. Доля студентов, разделяющих позицию о возможности применении подобных приемов, составила 27% опрошенных.
На вопрос «допустимо ли использовать при производстве вербальных следственных действий тактические приемы, основанные на косвенной лжи (предоставление частично правдивой информации, искажение истины, манипуляции качеством информации и ее количеством, передача двусмысленной и размытой информации)?» 69% респондентов из числа следователей ответили утвердительно (считают допустимым использование косвенной лжи). Из числа опрошенных студентов допустимыми такие приемы сочли 60%.
На вопрос «допустимо ли использовать при производстве вербальных следственных действий тактические приемы, основанные на прямой лжи (активное введение в заблуждение собеседника, предъявление лжедоказательств, ложные обещания и т.д.)?», 85% респондентов из числа следователей ответили отрицательно (считают недопустимым использования прямой лжи). Из числа студентов против высказалось 86% участников опроса.
Анализируя результаты анкетирования, можно констатировать, что в целом и следователи, и студенты-юристы считают допустимым применение тактических приемов, основанных на следственной хитрости, в результате которой лицо, желающее утаить какие-либо сведения, вопреки своим намерениям выдаёт информацию, необходимую для следствия. При этом значительное количество опрошенных допускают использование и косвенной лжи. Следует отметить, что значительная часть опрошенных считают недопустимым применение прямой лжи.
Как нам представляется, проблема использования обмана, хитростей и ловушек в следственной деятельности сводится к установлению случаев их 1) неправомерного и 2) неэтичного использования. К первой категории следует отнести ситуации, когда обман основывается на:
- научной, технической и правовой неосведомленности лица;
- заведомо невыполнимых обещаниях;
- фальсифицированных доказательствах и результатах оперативно-разыскной деятельности;
- расстройствах психики и иных болезненных состояниях лица.
Вторая группа ситуаций, по нашему мнению, включает в себя случаи, когда обман строится
на:
- некритических, иррациональных суждениях (предрассудках) лица;
- низменных пристрастиях и свойствах личности;
- манипуляциях с социальной идентичностью личности;
- социальных (в том числе религиозных, этнических и т.д.) конфликтах.
В заключение стоит отметить, что вопрос об этичности тех или иных приемов обусловлен не только едиными для всего общества правовыми и нравственным нормам, но и моральными установками субъекта их применения. При этом следственная деятельность не должна приводить к подрыву авторитета и имиджа правоохранительных органов, к утрате социального доверия.
Литература и источники
1. Лебедев В.М., Божьев В.П. Научно-практический комментарий к уголовно-процессуальному кодексу РФ/ ответственные редакторы В.М. Лебедев, В.П. Божьев. 6-е изд. М., 2010.
2. Горбунова О.А. Право и мораль // Вестник магистратуры. 2018. № 5-2 (80).
3. Гусейнов А.А. Моральная философия и этика: демаркационная линия // ЭТ. 2019. Т. 19. № 2.
4. Ожиганова Г.В. совесть как высшая моральная способность // Вестник Костромского государственного университета. Серия: Педагогика. Психология. Социокинетика. 2020. №4.
5. Чахоян А.С. Понятие лжи: дифференциальная диагностика // Теоретическая и экспериментальная психология. 2015. №2.
6. Анучина А.И. Феномен лжи в отношениях, урегулированных нормами уголовно-процессуального и уголовного права // Вестник ВГУ. Серия: Право. 2015. №3 (22).
7. Шалютин Б.С. Мораль, право и ложь // Этическая мысль. 2016. №1.
8. Гончаренко Е.В., Тайсаева С.Б., Цоцонава Ж.М., Полумордвинова Н.Ю. Ложь как биопсихосоциальный феномен. Способы симуляции подростков в клинической практике // Ученые записки университета Лесгафта. 2022. №3 (205).
9. Экман П. Психология лжи. СПб., 2019.
10. Насртдинова Р.Р. О допустимости применения обмана, в качестве психологического приема при допросе // Форум молодых ученых. 2020. № 5(45).
11. Якушин С.Ю. Тактические приемы при расследовании преступлений. Казань: Издат. Казан, ун-та, 2018.
12. Иванов А.В. Проблемы этичности тактических приемов, используемых при расследовании преступлений // ВЭПС. 2020. №1.
13. Подольный Н.А. Нравственные аспекты применения следственной хитрости в ходе предварительного расследования // Известия ВУЗов. Поволжский регион. Общественные науки. 2019. №2 (50).
14. Белкин Р.С. Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня. Злободневные вопросы российской криминалистики. М., 2001.
15. Бахин В.П. Дезинформация и провокация как средство противодействия преступной деятельности // Известия Тульского государственного университета. Вып.4; Серия Современные проблемы законодательства России, юридических наук и правоохранительной деятельности. 2001.
16. Котельвин М.О. Тактические приемы допроса в конфликтных ситуациях со строгим соперничеством. Критерии допустимости // E-Scio. 2020. №3.
17. Глоба В.В. Психологическое воздействие на допрашиваемого в целях получения правдивых показаний: критерии допустимости // Общество: политика, экономика, право. 2022. №7.
18. Чернышева Е.В. Эффективность психологических тактик взаимодействия с допрашиваемым лицом при расследовании преступления // Прикладная юридическая психология. 2018. №4.
19. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. от 07.10.2022) // КонсультантПлюс.
20. Рачкова Д.С. Потапова Н.Л. «Следственные хитрости» и обман: критерии разграничения // Фин Эксперт Групп [Электронный ресурс]. URL: http://www.fmexg.ru/sledstvennye-xitrosti-i-obman-kriterii-razgranicheniya (дата обращения: 13.10.2022).
21. Зотов Д.В., Панюшкин В.А. Обман в уголовном судопроизводстве: сущность, допустимость, формы // Судебная власть и уголовный процесс. 2015. №4.
References and Sources
1. Lebedev V.M., Bozh'ev V.P. Nauchno-prakticheskij kommentarij k ugolovno-processual'nomu kodeksu RF/ otvetstvennye redaktory V.M. Lebedev, V.P. Bozh'ev. 6-e izd. M., 2010.
2. Gorbunova O.A. Pravo i moral' // Vestnik magistratury. 2018. № 5-2 (80).
3. Gusejnov A.A. Moral'naya filosofiya i etika: demarkacionnaya liniya // ET. 2019. T. 19. № 2.
4. Ozhiganova G.V. sovest' kak vysshaya moral'naya sposobnost' // Vestnik Kostromskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya: Pedagogika. Psihologiya. Sociokinetika. 2020. №4.
5. Chahoyan A.S. Ponyatie lzhi: differencial'naya diagnostika // Teoreticheskaya i eksperimental'naya psihologiya. 2015. №2.
6. Anuchina A.I. Fenomen lzhi v otnosheniyah, uregulirovannyh normami ugolovno-processual'nogo i ugolovnogo prava // Vestnik VGU. Seriya: Pravo. 2015. №3 (22).
7. Shalyutin B.S. Moral', pravo i lozh' // Eticheskaya mysl'. 2016. №1.
8. Goncharenko E.V., Tajsaeva S.B., Coconava Zh.M., Polumordvinova N.YU. Lozh' kak biopsihosocial'nyj fenomen. Sposoby simulyacii podrostkov v klinicheskoj praktike // Uchenye zapiski universiteta Lesgafta. 2022. №3 (205).
9. Ekman P. Psihologiya lzhi. SPb., 2019.
10. Nasrtdinova R.R. O dopustimosti primeneniya obmana, v kachestve psihologicheskogo priema pri doprose // Forum molodyh uchenyh. 2020. № 5(45).
11. Yakushin S.Yu. Takticheskie priemy pri rassledovanii prestuplenij. Kazan': Izdat. Kazan, un-ta, 2018.
12. Ivanov A.V. Problemy etichnosti takticheskih priemov, ispol'zuemyh pri rassledovanii prestuplenij // VEPS. 2020. №1.
13. Podol'nyi N.A. Nravstvennye aspekty primeneniya sledstvennoj hitrosti v hode predvaritel'nogo rassledovaniya // Izvestiya VUZov. Povolzhskij region. Obshchestvennye nauki. 2019. №2 (50).
14. Belkin R.S. Kriminalistika: problemy segodnyashnego dnya. Zlobodnevnye voprosy rossijskoj kriminalistiki. M., 2001.
15. Bahin V.P. Dezinformaciya i provokaciya kak sredstvo protivodejstviya prestupnoj deyatel'nosti // Izvestiya Tul'skogo gosudarstvennogo universiteta. Vyp.4; Seriya Sovremennye problemy zakonodatel'stva Rossii, yuridicheskih nauk i pravoohranitel'noj deyatel'nosti. 2001.
16. Kotel'vin M.O. Takticheskie priemy doprosa v konfliktnyh situaciyah so strogim sopernichestvom. Kriterii dopustimosti // E-Scio. 2020. №3.
17. Globa V.V. Psihologicheskoe vozdejstvie na doprashivaemogo v celyah polucheniya pravdivyh pokazanij: kriterii dopustimosti // Obshchestvo: politika, ekonomika, pravo. 2022. №7.
18. Chernysheva E.V. Effektivnost' psihologicheskih taktik vzaimodejstviya s doprashivaemym licom pri rassledovanii prestupleniya // Prikladnaya yuridicheskaya psihologiya. 2018. №4.
19. Ugolovno-processual'nyj kodeks Rossijskoj Federacii ot 18.12.2001 № 174-FZ (red. ot 07.10.2022) // Konsul'tantPlyus.
20. Rachkova D.S. Potapova N.L. «Sledstvennye hitrosti» i obman: kriterii razgranicheniya // Fin Ekspert Grupp [Elektronnyj resurs]. URL: http://www.finexg.ru/sledstvennye-xitrosti-i-obman-kriterii-razgranicheniya (data obrashcheniya: 13.10.2022).
21. Zotov D.V., Panyushkin V.A. Obman v ugolovnom sudoproizvodstve: sushchnost', dopustimost', formy // Sudebnaya vlast' i ugolovnyj process.
2015. №4._
ТОРОП СЕРГЕЙ СЕРГЕЕВИЧ - студент Института права Самарского государственного экономического университета, помощник старшего следователя Ноябрьского межрайонного отдела Следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Ямало-Ненецкому автономному округу. (torop.99sk@mail.ru)
ЯВОРСКИЙ МАКСИМ АЛЕКСАНДРОВИЧ - кандидат юридических наук, доцент, кафедра организации борьбы с экономическими преступлениями, Самарский государственный экономический университет (yavorm@mail.ru). TOROP, SERGEY S. - student of the Institute of Law of the Samara State Economic University, Assistant Senior Investigator of the Noyabrsk Interdistrict Department of the Investigative Department of the Investigative Committee of the Russian Federation for the Yamalo-Nenets Autonomous Okrug. (torop.99sk@mail.ru)
YAVORSKY, MAKSIM A. - Ph.D. in Law, Associate Professor, Department of Organization of Combating Economic Crimes, Samara State University of Economics (yavorm@mail.ru).
УДК 343.94 DOI: 10.24412/2411-2275-2022-4-134-138
БОХАН А.П., ГАМАЮНОВА В.П. КРИМИНОЛОГИЧЕСКАЯ ОБОСНОВАННОСТЬ УСТАНОВЛЕНИЯ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА ОРГАНИЗАЦИЮ НЕЗАКОННОЙ МИГРАЦИИ
В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Ключевые слова: незаконная миграция, общественная опасность, криминогенность, преступления и преступность, уголовная ответственность.
В статье анализируется достаточность общественной опасности для установления уголовной ответственности за организацию незаконной миграции (ст. 322.1 УК РФ) в уголовном законодательстве Российской Федерации. В результате проведённого исследования, авторы приходят к выводу о криминологической обоснованности установления уголовной ответственности за рассматриваемое деяние. Уголовная и криминологическая политика государства должны быть направлены как на прямое противодействие незаконной миграции путем установления и реализации соответствующих уголовно-правовых запретов, так и на минимизацию проявлений криминогенного потенциала незаконных миграционных процессов посредством установления жесткой ответственности за нарушение миграционного законодательства и законодательства в сфере защиты прав мигрантов.
BOHAN, A.P., GAMAYUNOVA, V.P. CRIMINOLOGICAL SUBSTANTIATION OF CRIMINAL LIABILITY FOR ORGANIZATION OF ILLEGAL MIGRATION IN
THE RUSSIAN FEDERATION
Key words: illegal migration, public danger, criminogenicity, crimes and crime, criminal liability.
The article analyzes the sufficiency of public danger to establish criminal liability for organizing illegal migration (Article 322.1 of the Criminal Code of the Russian Federation) in the criminal legislation of the Russian Federation. As a result of the study, the authors conclude that the criminological validity of establishing criminal liability for the act in question. The criminal and criminological policy of the state should be aimed both at direct opposition to illegal migration by establishing and implementing appropriate criminal law prohibitions, and at minimizing
