CC BY
219
УДК 343.985 343
ОБМАН КАК ТАКТИЧЕСКОЕ СРЕДСТВО ПРИ ПРОИЗВОДСТВЕ СЛЕДСТВЕННЫХ (РОЗЫСКНЫХ) ДЕЙСТВИИ С УЧАСТИЕМ ИНОСТРАНЦЕВ
Б. В. Якимчук
В статье проанализированы приемы и способы использования обмана как тактического средства при производстве следственных (розыскных) действий с участием иностранцев. При установлении психологического контакта, психологическом воздействии обман может использоваться избирательно в тактическом приеме и в тактических операциях и комбинациях.
Ключевые слова: обман, психологический контакт, следственные (розыскные) действия, тактика, тактическое средство, тактический прием, психологическое влияние.
Постоянно совершенствующаяся преступность обусловливает необходимость поиска новых средств и методов следственной деятельности, разработки тактических способов и средств борьбы с противодействием раскрытию и расследованию преступлений. Одним из путей получения дополнительных средств при производстве следственных (розыскных) действий является оптимизация известных тактических приемов, средств и методов следственной деятельности на основании оценки возможностей их использования для решения конкретных заданий.
Рассмотрим обман как тактическое средство при производстве следственных (розыскных) действий с участием иностранцев. Вопрос использования обмана в ходе следственных (розыскных) здесь связан с психологической сущностью, с необходимостью установления психологического контакта и является особо актуальным для исследования. Следует принимать во внимание ряд дополнительных трудностей, возникающих при необходимости производства следственных (розыскных) действий с иностранцами. В статье мы остановим свое внимание на дискуссионных вопросах использования обмана как тактического средства при производстве следственных (розыскных) действий с участием иностранцев.
Обратим внимание на то, что уже само упоминание обмана как тактического средства вызывает отрицательное отношение теоретиков, имеются отзывы о принципиальной недопустимости его применения в следственной деятельности 1 . Так, обман определяется как распространение искаженных или заведомо неправдивых сведений для достижения определенных целей 2 либо как утверждение, заведомо не соответствующее истине и высказанное (переданное) в таком виде сознательно, а также успешная либо безуспешная умышленная, намеренная, осознанная, совершаемая без предупреждения передача фактической и эмоциональной информации (вербально или невербально) с целью создания или поддержания в другом человеке заведомо ложного убеждения, сокрытия и манипуляции указанными средствами, которое сам передающий считает заведомо не соответствующим истине. В общем виде ложь можно воспри-
нимать как манипуляцию информацией, ее количеством и качеством.
Практически во всех своих формах тактика содержит элементы обмана, лжи в разных видах. Тактика проявляется как хитрость и умение переиграть оппонента, превзойти его, перехитрить. Как отмечает Н. С. Карпов, переиграть оппонента означает скрыть (утаить) свои планы и намерения и за счет этого достичь необходимого (желаемого), в рамках проведения расследования получить информацию, которую без подобных мер иметь невозможно либо очень сложно 3. В. П. Бахин относительно обмана указывает, что реальный обман использовался и будет использоваться в рамках тактических аспектов деятельности следователя, и требуется лишь отделить и запретить обман, который противоречит принципам и целям этой деятельности, угрожает нарушением прав и интересов личности4. Соответственно, необходимо оценивать содержание и форму производимых субъектом криминалистической тактики действий, учитывать цели и достигнутый эффект.
Закономерно, что использование обмана как тактического средства при производстве следственных (розыскных) действий невозможно по отношению к человеку, который изначально не доверяет субъекту криминалистической тактики (следователю, прокурору), в связи с чем возникает потребность установления психологического контакта. Психологический контакт — это наиболее благоприятная психологическая атмосфера, которая способствует взаимодействию и взаимоотношениям между его участниками, это определенный настрой на общение 5. Психологический контакт состоит в создании условий для позитивного, доброжелательного восприятия одним лицом другого. Так, на установление психологического контакта с иностранцем, который принимает участие в проведении следственного (розыскного) действия, существенное влияние оказывают форма и содержание адресованных ему непосредственно вопросов, в случае если он владеет языком судопроизводства или через переводчика 6. Так, могут использоваться демонстрация доброжелательности, предварительная беседа на постороннюю тему, обращение к логическому мышлению, разъяснение цели и задач допроса 7.
Рассматривая такой тактический прием, как сокрытие целей допроса, следует отметить, что использование данного тактического приема — по форме настоящий обман, однако по сути его реализация является лишь средством получения информации. Такой вид обмана также можно назвать недоговоркой, т. е. говорящий сообщает ряд фактов, но скрывает самый главный из них, позволяя другой стороне прийти к ошибочному выводу. Следует учитывать, что общая цель допроса — получить и зафиксировать вербальную (иногда и невербальную) информацию от допрашиваемого лица, при этом закон не возлагает на следователя обязанности, соответственно, следователь не ставит перед собой и задачи передать информацию допрашиваемому относительно цели проведения допроса, как и любого другого следственного
(розыскного) действия. Этот тактический прием основан на методах рефлексии, передачи информации (вербальной и невербальной).
Такой тактический прием, как создание воображаемой осведомленности следователя об обстоятельствах происшествия, по форме также имеет признаки обмана. Однако у допрашиваемого остается выбор — реагировать на такие проявления осведомленности в условиях неизвестности истинности (ложности) такой осведомленности либо не реагировать. Соответственно, делается расчет на предположение о причастности либо непричастности к определенным событиям, наличии либо отсутствии знаний об обстоятельствах, имеющих значение для расследования. При этом лицо остается свободным в выборе своего поведения, а по отношению к лицам, которые не располагают сведениями о расследуемом событии, данный прием нейтрален. Такой тактический прием основан на методах рефлексии, управляемых психических состояниях, передаче информации (вербальной и невербальной).
Следует принимать во внимание недопустимость использования прямого обмана в следственной деятельности, а именно — сообщения заведомо неправдивых сведений, прямой демонстрации поддельных вещественных доказательств, иных аналогичных действий.
Заметим, что относительно иностранца, который владеет языком уголовного производства, целесообразно использование такого тактического приема, как «словесная разведка», или «проговаривание». Этот прием состоит в том, что в процессе проведения обыска обыскивающий вслух произносит название объекта, к обследованию которого он собирается приступить, а другой участник следственно-оперативной группы наблюдает за невербальной (либо вербальной) реакцией обыскиваемого. Замечено, что человек, который прячет что-либо, при проведении обыска старается держать в поле зрения место, где находится спрятанный предмет. Очевидно, по своей форме такой тактический прием содержит элементы обмана, ведь такое «проговаривание» имеет скрытую цель, делается расчет на использование психологических знаний и закономерностей. Однако в данном случае отсутствуют элементы принуждения, противоправного насилия в какой бы то ни было форме, у лица сохраняется свобода выбора действий, что делает этот прием вполне допустимым и правомерным.
Относительно применения «психологических ловушек», демонстрации объектов, имеющих отношение к расследуемому событию, также высказываются мнения об их неправомерности из-за обмана 8. Суть таких приемов состоит в том, что искусственно создаются условия, при которых допрашиваемое лицо (либо лицо, с которым проводят какое-либо другое следственное (розыскное) действие) имеет возможность продемонстрировать свою осведомленность, открыто отреагировав на искусственно созданные условия, а именно на некоторый объект (либо очень похожий на него), связанный с расследуемым событием преступления и яв-
ляющийся в данном случае раздражителем. Здесь прослеживается вариация применения известного принципа «стимул — реакция», использованы также знания в области психологии, расчет на возможность осведомленности человека, наличия воспоминаний о некотором предмете, связанном с расследуемым событием, что и используется следователем для получения сведений. Очевидно, что подозреваемый (либо свидетель) не может, не будучи причастным к расследуемому событию, опознать и отреагировать на связанный с ним предмет. Но необходимо учитывать, что правомерным подобный обман будет лишь тогда, когда подозреваемый без прямого влияния со стороны следователя сам примет решение прореагировать на предъявленную информацию либо сделать вид, что ничего не произошло 9.
Достаточно распространена такая форма лжи, как блеф, это заведомо ложное заявление о наличии некоего объекта или намерения, которых на самом деле нет. Блеф является тактическим приемом, в то же время это вид лжи.
Как отмечает Н. С. Карпов, тактика без обмана невозможна, однако необходимо отличать обман как средство решения заданий по раскрытию и расследованию преступлений и как недопустимые действия, нарушающие законные права участников уголовного производства, они аморальны по своей сути и дискредитируют систему правоохранительных органов 10. Кроме того, по нашему мнению, следует также помнить, что обман может проявляться в различных формах — как предоставление заведомо ложной информации и как несообщение информации, которую необходимо было сообщить и для сообщения которой имелась объективная возможность, а также то, чему могут сопутствовать разные обстоятельства.
В вопросе использования обмана как тактического средства при производстве следственных (розыскных) действий, по нашему мнению, следует также принимать во внимание, что существует тайна досудебного следствия, ее необходимость и правомерность несомненна, однако, ссылаясь на тайну следствия, можно нарушить права участников уголовного производства. Таким образом, сведения, затрагивающие права участников уголовного производства (интимного рода, личная информация, не относящаяся к расследованию, и др.), должны сохраняться в тайне. Но сокрытие либо искажение информации, которую лицо имеет право знать по закону (либо которая должна быть сообщена в обязательном порядке), будет противозаконным, приоритет соблюдения прав человека необходимо соблюдать.
Мы считаем, что следует избирательно подходить к вопросам, когда и при каких обстоятельствах обман может использоваться как допустимое средство следственной деятельности, при каких условиях его можно использовать как тактическое средство при производстве следственных (розыскных) действий и, соответственно, при каких условиях обман недопустим в силу моральных соображений, правовых ограничений либо иных факторов.
Так, Р. С. Белкин, который первым из криминалистов открыто говорил о допустимости обмана, привел перечень случаев, когда обман принципиально недопустим: а) обман, основанный на правовой неграмотности противоположного лица, на незнании им своих прав и обязанностей, на неправильном представлении о правовых последствиях своих действий; б) на заведомо неисполненных обещаниях этому лицу; в) на сфабрикованных доказательствах; г) на дефектах психики подследственного и других его болезненных состояниях; д) на мистических и религиозных представлениях лица 11.
Приведенный перечень случаев принципиальной недопустимости применения обмана как тактического средства при производстве следственных (розыскных) действий не является окончательным и, в зависимости от индивидуальных обстоятельств, может быть расширен.
Теоретическое и практическое исследование такого явления, как обман, в контексте его применения в качестве тактического средства при производстве следственных (розыскных) действий, по нашему мнению, будет одним из наиболее эффективных путей умножения средств борьбы с современной преступностью.
1 Строгович М. С. Право обвиняемого на защиту и презумпция невиновности // Виктимология и профилактика правонарушений. Иркутск, 1979. С. 13-14 ; Пантелеев И. Ф. Некоторые вопросы психологии расследовании преступлений // Труды ВЮЗИ. Вып. XXIX. М., 1973. С. 28 ; Ларин А. М. Криминалистика и паракриминалистика. М., 1996. С. 102-103.
2 Карпов Н. С. Тактичний зааб чи недопустимий при-йом? // Науковий вкник НАВСУ Кшв, 2006. Вип. 2. С. 158-166.
3 Там же.
4 Бахин В. П. Полицейский допрос (советы допрашивающему). Алматы, 1997. С. 13-16.
5 Настшьна книга слвдчого : наук.-практ. видання для слвдчих i дiзнавачiв / М. I. Панов, В. Ю. Шештько, В. О. Коновалова та ш. 2-ге вид., перероб. i доп. Кшв, 2007. С. 113.
6 Закатов А. А., Смирнов В. В. Правовые, тактические и психологические особенности расследования по уголовным делам с участием иностранных граждан : учеб. пособие. М., 1984. С. 27.
7 Лукашевич В. Г. Тактика общения следователя с участниками отдельных следственных действий : учеб. пособие. Киев, 1989. 88 с.
8 Строгович М. С. Указ. соч. С. 13-14.
9 Бахин В. П., Биленчук П. Д., Кузьмичев B. С, Филиппова М. А. Тактические приемы раскрытия преступлений. Кшв, 1991. С. 97.
10 Карпов Н. С. Указ. соч. С. 158-166.
11 Белкин Р. С. Курс криминалистики. Криминалистические средства, приемы и рекомендации. М., 1997. С. 22-23.
