CC BY
334
[культура речи] А. П. Сковородников
О СОДЕРЖАНИИ ПОНЯТИЯ «ЭТИКО-РЕЧЕВАЯ КОМПЕТЕНЦИЯ»
ALEXANDER P. SKOVORODNIKOV ON ETHICAL-VERBAL COMPETENCE
В статье на основе анализа научной литературы и речевого материала определяются понятия этико-речевой нормы и, соответственно, этико-речевой компетенции. Предлагается методика изучения и уточнения этих понятий применительно к русскому речевому идеалу.
Ключевые слова: этико-речевая норма, этико-речевая компетенция, культура речи.
The article tries to define the concept of ethical-verbal norms and ethical-verbal competence on the basic of the analysis of scientific literature and speech material. The author offers the methods of studying and defining these concepts which can be applied to the Russian speech ideal.
Keywords: ethical-verbal norm, ethical-verbal competence, speech culture.
Как крупный ученый в пору своей творческой зрелости выходит на этические проблемы своей деятельности, так и некая отрасль науки, достигнув определенного уровня развития и результативности, обращается к этическому аспекту своего функционирования. Такова, в частности, судьба отечественного речеведения, в лоне которого повышенный интерес к этической стороне речи стимулировал появление новой дисциплины — лингвоэтики (см., напр.: [4; 32; 33; 34]). Сейчас уже видно, что для эффективности речи, понятой не меркантильно, как сиюминутный успех, ее этическая сторона имеет первостепенное значение (см. об этом: [27: 12; 2: 128; 1: 212; 31: 105] и др.). Актуальность этической проблематики речевого общения в наше время стала особенно очевидна в связи с общей этической деградацией российского социума, о чем пишут многие. Так, Е. Г. Гимпельсон отмечает, что «из современного лексикона почти исчезли такие традиционные, выношенные веками нравственные понятия, как совесть и честь, милосердие и сострадание, великодушие и отзывчивость. Эти ценностные ориентиры перестали быть социально значимыми, а между тем без них немыслима вообще ни одна профессиональная этика» [7: 120]. Сказанное объясняет критику тех моделей коммуникативной компетенции, в которых «отсутствует выраженный этический компонент» [8: 158]. Аналогичные суждения об актуальности исследований этико-речевых проблем коммуникации высказывают и многие другие авторы. Этические аспекты современной русской речи активно обсуждаются (обзор литературы по теме см., напр., в: [20; 12]). Мы продолжим это обсуждение как вопрос о содержании этико-речевой компетенции, которая, будучи этической составляющей
В молодости у меня было все в одну точку: надо делать ракеты. Но, наверное, в жизни любого человека наступает момент, когда становится невозможно не задумываться о том, что происходит на Земле, возникает вопрос о применении научно-технических достижений, и тут выходишь к этическим проблемам Академик Б. В. Раушенбах
Александр Петрович Сковородников
Доктор филологических наук, профессор, профессор-консультант кафедры русского языка и речевой коммуникации Института филологии и языковой коммуникации Сибирского федерального университета ► [email protected]
культуры речи, наряду с другими базовыми компетенциями (коммуникативно-прагматической и собственно-языковой) входит в содержание интегральной культурно-речевой (коммуникативной в широком смысле) компетенции.
Поскольку содержанием этико-речевой компетенции является теоретическое и практическое владение этико-речевыми нормами, определим прежде всего это понятие. Этико-речевая норма, как родовое понятие, — это совокупность частных правил (отправных положений, установок) в форме советов, рекомендаций, предписаний положительной модальности, а также в форме предупреждений, предостережений, запретов (табу), выполнение которых обеспечивает продуцирование речи, обладающей качеством ценности (блага) для всех участников коммуникации.
Частные этико-речевые нормы, как видовые понятия, представляют собой правила должного речевого поведения, основанные на морально-нравственных категориях, лингвопрагма-тических постулатах (максимах) и национально-культурных традициях. Они «воплощают систему защиты нравственных ценностей в каждой культуре и регулируют формы их проявления в речи», подчиняясь главному закону общения — закону «объединения партнеров, в соответствии с которым общение должно быть конструктивным, неконфликтным, гармонизирующим и т. д.» [26: 200-201]. М. А. Кормилицына и О. Б. Сиротинина определяют содержание этической составляющей культуры речи перечнем ее приоритетов: «приоритет убеждения при ограниченности манипулирования; приоритет вежливости; толерантность; ограничение категоричности, приоритет скромности», — а также указанием на содержание риторической грамотности, в основе которой лежит этика: «знание риторических законов и умение ими пользоваться; уважение к адресату и забота о нем; стремление к гармонизации речи и поиску компромисса; умение предупреждать возникновение конфликтов и гасить возникшие; соблюдение принципов необходимой и достаточной информативности» [16: 26].
Некоторые ученые, основываясь на базовой категории долженствования, четко разделя-
ют нравственные принципы и нормы (см.: [41: 14 и др.]). Такое разграничение дает возможность обратить внимание на следующее.
Этико-речевая компетенция на поверхностном уровне (уровне внешнего проявления отношения говорящего к адресату) представлена правилами речевого этикета, реализующими принцип вежливости, суть которого заключается в том, чтобы не нарушать достоинство партнера (партнеров) по общению. Правила русского речевого этикета разработаны достаточно подробно в различных аспектах [19; 3; 24; 37; 5; 25 и мн. др.], что позволяет нам не касаться проблем речевого этикета. Однако этико-речевая компетенция не сводится к соблюдению принципа вежливости и, соответственно, к владению речевым этикетом, как полагают некоторые авторы (см., напр.: [6: 110-125; 9: 189-192]). Отождествление понятий «речевая этика» и «речевой этикет», в силу многообразия этической проблематики, побуждает некоторых авторов неоправданно расширять рамки последнего. Однако если под речевым этикетом понимать «социально-заданные и национально-специфичные правила поведения, реализующиеся в системе устойчивых формул и выражений (стереотипных высказываний), применяемых в ситуациях установления, поддержания и размыкания контакта с собеседником» [36: 575], то рекомендации типа «в общении с деловым партнером никогда не распространяйтесь о своей личной жизни и не расспрашивайте о чужой» [9: 190], являясь рекомендацией этического порядка, не относится к этикету в вышеуказанном смысле. Тем более нельзя согласиться с утверждением, что «орфографические и пунктуационные правила <...> входят в этикет пишущего. А правила, связанные с логичностью, точностью, выразительностью речи, относятся к этике устной речи» [11: 64]. Правила орфографии и пунктуации «вырастают» из знаний системы и структуры языка и поэтому относятся к языковой компетенции пишущего. Коммуникативные качества логичности, точности и выразительности, кроме знания логических законов, требуют знаний об устройстве языка и закономерностях организации
речи, то есть с точки зрения компетентностного подхода являются синкретичными категориями. Поэтому правы те, кто полагает, что «этическая составляющая, этические нормы культуры речи не исчерпываются правилами, регламентом только речевого этикета, их соблюдением» [4: 57]. Верно замечено, что «этикет, принимая характер чисто внешнего ритуала, не всегда бывает показателем подлинной нравственной культуры личности, тогда как нормативно-этические структуры соответствуют кодексу поведения человека, обеспечивающего социально-нравственный характер речевых взаимоотношений между людьми, и отвечают сложившимся в этом обществе этическим нормам» [10: 165].
Этико-речевые нормы основаны на фундаментальных моральных ценностях (категориях), таких как истина, добро, красота, «которые соответственно являются критериями оценки этичности речи и речевого поведения в целом». К этим ценностям добавляются доброжелательность, правдивость, понятность, содержательность, информативность, целесообразность, краткость [26: 202-203]. Эти этические понятия играют роль принципов продуцирования нравственной речи. Этот ряд принципов может быть дополнен этическими понятиями совести, долга, ответственности, смирения, кротости, скромности, терпимости, сдержанности, немногословия, миролюбия, спокойствия, уважения к партнеру по общению и другими, свойственными русскому риторическому идеалу, христианскому по своим основаниям (см.: [21; 22]). В процессе анализа их семантики они противопоставляются своим этическим «противоположностям», таким как гордыня, самомнение, тщеславие, заносчивость, самодовольство, себялюбие, эгоцентризм, честолюбие, самоуверенность, болтливость, наглость, раздражительность, несдержанность и т. д. Такой подход к определению содержания этико-речевой компетенции в принципе коррелирует с мыслью К. Ф. Седова о том, что в основе этики общения лежит сформулированный Г. П. Грайсом принцип кооперации [28: 193].
Связь вышеуказанных категорий с принципом кооперации, а также принципом веж-
ливости подтверждается их соотнесенностью с некоторыми вытекающими из этих принципов лингвопрагматическими максимами (постулатами) Г. П. Грайса и Дж. Лича. Причем каждая максима как бы уточняется и дополняется рядом этических понятий. Так, например, максима качества, рекомендующая говорить правду, может быть дополнена такими понятиями, как истинность, подлинность, справедливость, честность, открытость, прямота, откровенность, убедительность, и уточнена фразеологизмами: правду-матку говорить, смотреть правде в глаза, стоять за правду; пословицами: Не в силе Бог, а в правде; Делай не ложью — все выйдет по божью; Молвя правду, правду и чини; У всякого Павла своя правда; Хлеб-соль ешь, а правду режь и т. д.; афоризмами: Правда — точно горькое питье, неприятное на вкус, но зато восстанавливающее здоровье (О. Бальзак); Правду следует показывать не голой, а в рубашке (Фр. Кеведо) и др. В то же время понятие «правда» становится более содержательным, если будет сопоставлено с противоположными, такими как неправда, ложь, обман, и близкими им понятиями лукавство, клевета, неискренность, оговор, поклеп, инсинуация и под.
Или, например, максима скромности, которая советует не хвалить себя, критически оценивать свое поведение и не напрашиваться на комплименты. Она может быть дополнена такими этическими понятиями, как кротость, незлобивость, терпимость, толерантность, сдержанность, спокойствие и др., характеризующими концепт скромности и имеющими многообразные способы языкового выражения. С другой стороны, максима (и концепт) скромности высвечивается противопоставлением таким понятиям, как гордыня, высокомерие, заносчивость, зазнайство, самонадеянность, самовосхваление, надменность, бесцеремонность, несдержанность и др., которые тоже так или иначе получают в речи языковое воплощение. Далее максима скромности может быть конкретизирована соответствующими пословицами, афоризмами и рекомендациями. Например, пословицами: Красна речь слушаньем, а беседа — смиреньем; Ты ему сло-
во, а он тебе десять; Сам поет — сам слушает; афоризмами: Скромен не тот, кто равнодушен к похвалам, а тот, кто внимателен к порицаниям (Ж. Поль); Нет такого порока и такой дури, которые нужно было бы так нежно и так умело щадить, как тщеславие (Дж. Свифт); рекомендациями: Поставьте себя на их место; Вместо того, чтобы отбиваться от критики, поощряйте ее (Р. Фишер, Ч. Юри); Не давайте советов, если вас не просят. Советуя по своей инициативе, мы демонстрируем собеседнику свое превосходство в опыте, знаниях и др., а это никому не приятно (И. А. Стернин).
Поскольку частная этико-речевая норма (правило) по сути дела является «простейшей формой нравственного требования, предписывая или запрещая поведение определенного типа» [13: 183], возникает проблема выявления и систематизации такого рода требований. Причем в силу множественности источников, а также динамического характера «пространства этического знания» перечень выявляемых этических требований (правил) всегда будет до некоторой степени открытым. Так, опираясь на ряд источников, можно зафиксировать нормы, сформулированные в модальности долженствования позитивного действия, например, такие:
- говорящего надо слушать, не перебивая и демонстрируя ему свое внимание, и почти все время поддерживать;
- в случае непонимания — переспросить, уточнить, правильно ли услышал;
- стараться понять позицию второго и не обрывать его, а продемонстрировав уважение к его точке зрения, убедить в неправоте [29: 10];
- способность не обращать внимания на некоторые неточности в высказываниях собеседника, проявлять внимание и доброжелательность;
- форма выражения принципиального несогласия, критических замечаний и т. п. также должна быть тактичной, выдержанной;
- молчание всегда будет «золотом» в ситуации, когда участнику беседы нечего сказать [23: 100-101];
- использование некатегоричных форм возражений;
- предоставление свободы действий адресату при демонстрации своей позиции;
- проявление великодушия «по отношению к человеческим слабостям»;
- стараться «не упустить возможность подчеркнуть согласие с мнением оппонента, тем самым эксплицируя уважение к нему»;
- вербальная и невербальная демонстрация заинтересованности в разговоре [38: 181-200] и т. д.
Еще обширней будет перечень этико-рече-вых норм, сформулированных в модальности запретов (табу), в виде своего рода антирекомендаций. Сюда попадают, например:
- ложь, клевета, тенденциозность и лицемерие в речи, неискренность, софизмы;
- шовинистические высказывания и ложный патриотизм;
- выход за законные пределы свободы слова;
- нетерпимость к чужым убеждениям;
- бестактность, словесное оскорбление [10: 167];
- неуместная реклама;
- использование местоимений третьего лица в присутствии того, на кого местоимение указывает;
- развязное обращение к подчиненным под маской демократичности;
- категорическая тональность объявлений и резкость критических замечаний [38: 201-208];
- манипуляция сознанием адресата [15: 129];
- речевая агрессия;
- порицание внешности, стиля одежды;
- публичное обсуждение интимных тем [14: 41-45];
- использование словесных ярлыков, словесных политических фантомов;
- искусственная политкорректность;
- стратегии апологетики и дискредитации;
- языковая пошлость;
- употребление безличных предложений в качестве грамматической лазейки для ухода от ответственности [33: 137-143];
- обыгрывание собственного имени как негативная агитация, имеющая целью снизить популярность конкурента;
- умолчания и негативная подача фактов биографии;
- отождествление кого-либо с негативно оцениваемой группой [39: 200];
- неправомерное сужение или расширение определений;
- изменение дифференцирующих признаков термина [34: 434-435];
- использование прямых обвинений без доказательств;
- возвеличивание всего «нижнеэтажного» в человеке;
- смакование собственной роли даже при рассказе и показе трагического события;
- выражение презрения к собеседнику [29: 7-9];
- чрезмерная субъективизация дискурса — гиперавторизация [30: 329];
- пренебрежительное отношение к важнейшим для человека нравственным ценностям;
- использование грубосниженной лексики, вульгаризмов;
- ироническое отношение к важным, серьезным, трагическим явлениям [35: 50-53] и т. д.
Методика выявления этих частных этико-речевых норм не сводится только к вычленению соответствующих высказываний из текстов этической тематики. В ряде случаев целесообразен их перевод в жанр рекомендаций, как и при работе с пословицами (см. далее). Кроме того, возможно выведение этических правил из семантики некоторых лексем. Так, А. Д. Шмелев, вслед за Ю. Д. Апресяном, обращает внимание на то, что в языке находят определенное отражение этические представления носителей языка. Он цитирует Ю. Д. Апресяна: «... из анализа пар слов типа хвалить и льстить, хвалить и хвалиться, обещать и сулить, смотреть и подсматривать, слушать и подслушивать, смеяться (над кем-л.) и глумиться, свидетель и соглядатай, любознательность и любопытство, распоряжаться и помыкать, предупредительный и подобострастный, гордиться и кичиться, критиковать и чернить, добиваться и домогаться, показывать (свою храбрость) и рисоваться (своей храбростью), жаловаться и ябедничать и др. под. можно извлечь представление об основополагающих заповедях русской наивно-языковой этики. Вот некоторые из них: „нехорошо преследовать узкокорыстные цели" (домогаться, льстить, сулить); „нехорошо вторгаться в частную жизнь других людей" (подсматривать, подслушивать, соглядатай, любопытство); „нехорошо унижать достоинство других людей" (помыкать, глумиться); „нехорошо забывать о своих чести и достоинстве" (пресмыкаться, подобрастрастный); „нехорошо преувеличивать свои достоинства и чужие недостатки" (хвастаться, рисоваться, кичиться, чернить); „нехорошо рассказывать третьим лицам о том, что нам не нравится в поведении и поступках наших ближних" (ябедничать, фискалить); и т. п. Отражаются в языке и некоторые положительные заповеди наивной этики» [40: 225].
Если А. Д. Шмелев, как и Ю. Д. Апресян, использует метод лексико-семантических оппозиций для выявления этических представлений (по существу — норм) носителей языка, то К. Ф. Седов использует метод оппозиций для выявления жанровых и тактических предпочтений коммуникантов, полагая, что «этические особенности коммуникативной компетентности, соответствующие шкале „кооперативность — конфликтность", при анализе дискурса могут быть измерены в категориях теории речевых жанров» [28: 194]. В ситуациях коммуникативных столкновений критерий речежанровых предпочтений дает такую картину: «Конфликтные агрессоры будут тяготеть к жанрам, в основе которых лежат разрушительные речевые действия — ссоре, выяснению отношений и т. п.; конфликтные манипуляторы в большей степени используют в своем дискурсе жанры болтовни, нравоучения и т. п.; личности кооперативные чаще всего используют разговор по душам, светскую беседу и т. п.» [Там же]. Этические предпочтения проявляются и в выборе речевых тактик: «Так, конфликтный агрессор будет проявлять себя в тактиках инвективы, угрозы, злопожелания, колкости, обвинения и т. д.; конфликтный манипулятор — в приказах, просьбах, наставлениях, поучениях, советах и т. п.; активный эгоцентрик обнаружит тенденцию навязывания собственных тактик в виде перебивов, вопросов, на которые сам же дает ответы, и т. п.; пассивный эгоцентрик в общении будет демонстрировать полное несоответствие избираемых тактик общему тематическому развитию интеракции; кооперативный конформист проявит тяготение к поддакиванию, переспросам, утешениям, комплиментам, выражению сочувствия и т. п.; кооперативный актуализатор будет использовать тактики, которые демонстрируют неформальный интерес к темам, интересующим собеседника, и готовность активно и действенно помочь ему и т. п.» [28: 195].
Отвлекаясь от проблемы классификации типов коммуникативной личности, можно резюмировать, что, во-первых, выбор речевого жанра и речевой тактики имеет прямое отношение к понятиям этико-речевой нормы и этико-речевой
компетенции; во-вторых, речевая тактика часто воплощается в виде речевого жанра, и в таком случае их имена совпадают, как, например, угроза, обвинение, приказ, совет, комплимент и др.
Завершающим этапом конкретизации эти-ко-речевой нормы служит демонстрация и аналитический комментарий конкретных речевых действий, воплощение которых можно увидеть в текстах художественной литературы. Так, например, речевое воплощение максимы скромности и соответствующих ей этических понятий и норм может быть продемонстрировано и прокомментировано на примере коммуникативного поведения Алеши Карамазова в противопоставлении поведению Михаила Ракитина — персонажей романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы».
Так выстраивается поэтапная схема анализа и представления этико-речевой нормы: 1) определяются базовые для нее этические максимы и концепты; 2) выстраиваются лексико-семантические оппозиции антонимического типа, из которых выводятся те или иные правила (рекомендации); 3) выявляются обобщающе-конкретизирующие речения: фразеологизмы, пословицы, поговорки, афоризмы, которые интерпретируются в аспекте этико-речевой нормы; 4) извлекаются из специализированных литературных источников (научных публикаций, учебников и т. д.) соответствующие частные правила в виде предписаний, указаний, советов и т. п.; 5) составляются перечни речевых жанров и тактик, обладающих позитивной или негативной этической значимостью; 6) демонстрируются и комментируются конкретные образцы речевого поведения.
Таким образом, в составе этико-речевой компетенции можно выделить две основные части, или субкомпетенции: нормативно-ценностную, связанную главным образом с принципом кооперации, и этикетно-речевую, опирающуюся на принцип вежливости. Кроме этих основных сумбкомпетенций в состав этико-речевой компетенции, по-видимому, целесообразно включить эстетическую субкомпетенцию в силу тесной связи категорий добра и красоты. Это выражается практически хотя бы в том, что некрасивая речь портит настроение адресата. Эстетический
компонент этико-речевой компетенции предполагает ориентацию говорящего/пишущего на категорию прекрасного, отказ от того, что культурной частью общества отвергается как безобразное; учитывает понятие вкуса, то есть «системы идейных, психологических, эстетических и иных установок человека или общественной группы в отношении языка и речи на этом языке» [17: 21], в которых (установках) находит воплощение национальный речевой идеал. Эстетический компонент содержит требование благозвучия и ясности речи и не поощряет речь неблагозвучную (чего стоят, например, аббревиатуры ГИБДД и ПУП РФ), неудобопроизносимую и невразумительную (не обладающую качеством доходчивости). К эстетическим компонентам речевой культуры относятся также «мелодичность, певучесть, гибкость, стройность синтаксических конструкций, выразительность, изобразительность, образность, экспрессивность языковых средств» [18: 405]. К эстетическим негативам, по-видимому, следует отнести языковую безвкусицу, «манерные, слащавые, искусственные словосочетания, пришедшие из мира гламура, глянца и рекламы: академия плитки, философия футбола, элитный сатин и т. п.» [4: 59-60], а также неудачные попытки создания метафор, сравнений и других стилистических приемов без учета особенностей сочетаемости слов и их ассоциативного потенциала (экватор монтажных работ; похож на страуса, воркующего у своего гнезда; небольшое столпотворение и т. п.); речевые штампы (заря новой жизни, написанный кровью сердца, бессмертное творение и т. п.), так называемый канцелярит.
В составе этико-речевой компетенции, как и в коммуникативно-прагматической, присутствует паралингвистическая субкомпетенция, но вопрос этот изучен недостаточно. Во всяком случае, очевидно, что такие фонационные средства речи, как громкость и интонация, а также положение в пространстве, жесты, поза, мимика, выражение глаз; средства тактильные (объятия, поглаживания, похлопывания, поцелуи), могут и должны рассматриваться не только с точки зрения целесообразности, но и в этическо-эстетиче-ском аспекте.
Этико-речевая компетенция, так же как языковая и коммуникативно-речевая компетенции, включает эрратологическую (ошибковед-ческую) субкомпетенцию, т. е. знания и умения, которые необходимы для выявления и предупреждения речевых поступков, не согласующихся с представлением об этико-речевой норме.
Полагаем, что в нашей статье характеристика этико-речевой компетенции в ее инвариантных параметрах только намечена. Причем подходы к определению содержания этой компетенции, разумеется, могут быть и иными. Однако желательно, чтобы основные константы этого важного культурно-речевого понятия не вызывали существенных разногласий.
ЛИТЕРАТУРА
1. Анисимова Т.В., Гимпельсон Е. Г. Современная деловая риторика. Учеб. пособие. М., 2002.
2. Аннушкин В. И. Риторика. Вводный курс: учеб. пособие. М., 2006.
3. Балакай А. Г. Словарь русского речевого этикета. М., 2001.
4. Бессарабова Н. Д. Лингвоэтика, или еще раз об этическом аспекте культуры речи современных СМИ и рекламы // Журналистика и культура русской речи. М., 2011. № 1 (57). С. 54-63.
5. Бирюлина А. И. Эволюция русского речевого этикета: Дис. ... канд. филол. наук. Тамбов, 2009.
6. Введенская Л. А., Павлова Л. Г., Кашаева Е. Ю. Культура речи государственного служащего: учебно-практическое пособие. Ростов н/Д., 2011.
7. Гимпельсон Е. Г. Любовь — категория риторическая, или Усвоение ценностного содержания учебного предмета // Предмет риторики и проблемы ее преподавания. Матер. Первой Всесоюзной конф. по риторике (Москва, 28-30 января 1997 г.). М., 1998. С. 119-128.
8. Гнатюк О. Л. Основы теории коммуникации: учеб. пособие. М., 2010.
9. Гойхман О.Я., Надеина Т. М. Речевая коммуникация: учебник. М., 2011.
10. Граудина Л.К. О современной концепции отечественной риторики и культуры речи // Культура русской речи и эффективность общения. М., 1996. С. 152-176.
11. Даниленко В. П. Общее языкознание и история языкознания: курс лекций. М., 2009.
12. Дмитриева Н. М. Этический аспект культуры русской речи: Лингвокультурологический анализ словаря студентов-аграриев: Дис. ... канд. филол. наук. Челябинск, 2005.
13. Зеленкова И. Л. Основы этики: учеб. пособие. Минск, 2001.
14. Иванчикова Т. В. Речевая компетентность в педагогической деятельности: учеб. пособие. М., 2010.
15. Копнина Г. А. Речевое (языковое) манипулирование // Журнал Сибирского федерального ун-та. Гуманитарные науки (спецвыпуск «Культура речевого общения»). 2009. № 2. С. 128-129.
16. Кормилицына Н.А., Сиротинина О. Б. Язык СМИ: учеб. пособие. Саратов, 2011.
17. Костомаров В. Г. Языковой вкус эпохи. Из наблюдений над речевой практикой масс-медиа. М., 1994.
18. Кулаева Г. М. Языковой эстетический идеал в системе формирования представлений учащихся о русской речевой культуре // Русская речевая культура и текст: Матер. VI Междунар. научн. конф. (25-27 марта 2010 г.) / Под ред. проф. Н. С. Болотновой. Томск, 2010. С. 404-406.
19. Луцева О. А. Речевой этикет (категория вежливости) и его изменение на стыке двух эпох, конец XIX — первая четверть XX века: Дис. ... канд. филол. наук. Таганрог, 1999.
20. Матвеева Т. В. Этическая компонента риторического образования: аспекты и проспекты // Теоретические и прикладные аспекты речевого общения: научно-методич. бюл. Красноярск-Ачинск, 1998. Вып. 6. С. 56-60.
21. Михальская А. К. Основы риторики: Мысль и слово. М.,1996.
22. Михальская А. К. Русский Сократ: Лекции по сравнительно-исторической риторике. М.,1996.
23. Ночевник М. Н. Человеческое общение. М., 1988.
24. Пахомова И. Н. Новые явления в русском речевом этикете: на матер. средств массовой информации: Дис. ... канд. филол. наук. М., 2008.
25. Рисинзон С. А. Общее и этнокультурное в русском и английском речевом этикете: Монография. Саратов, 2010.
26. Риторика: учебник / Под ред. Н. А. Ипполитовой. М., 2006.
27. Рождественский Ю. В. Теория риторики. М., 1997.
28. Седов К. Ф. Модель коммуникативной компетенции (ортологический, аксиологический, гносеологический аспекты) // Проблемы речевой коммуникации: Межвуз. сб. науч. тр. / Под ред. М. А. Кормилицыной. Саратов, 2010. Вып. 10. С. 183-210.
29. Сиротинина О. Б. Основные составляющие коммуникативной компетентности журналиста и их реализация в современных СМИ // Проблемы речевой коммуникации: Межвуз. сб. науч. тр. / Под ред. М. А. Кормилицыной. Саратов, 2010. Вып. 10. С. 5-14.
30. Сметанина С. И. Медиа-текст в системе культуры (динамические процессы в языке и стиле журналистики конца XX века): научное издание. СПб., 2002.
31. Стрыгина О. В. Роль этических норм в повышении речевой культуры // Русский язык и культура речи: Учебно-методич. комплекс для вузов / Под ред. А. Г. Антипова. Кемерово, 2002. С. 96-114.
32. Сурикова Т. И. Гендерные аспекты языка рекламы в свете лингвоэтики // Междунар. конф. «Язык СМИ: от Ломоносова до наших дней» (Москва, 22-23 ноября 2007 г.). Научн. издание. М., 2007. С. 308-313.
33. Сурикова Т. И. Лингвистическая этика в контексте коммуникации, философии и филологии // Медиатекст
как полиинтенциональная система: сб. статей / Отв. ред. Л. Р. Дускаева, Н. С. Цветова. СПб., 2012. С. 136-144.
34. Сурикова Т. И. Термин и концепт в политическом дискурсе: лингвоэтические аспекты взаимодействия // Речеведение: современное состояние и перспективы: матер. Междунар. науч. конф., посв. юбилею М. Н. Кожиной (Пермь, 16-20 нояб. 2010 г.) / Отв. ред. Е. А. Баженова. Пермь, 2010. С. 430-436.
35. Уздинская Е. В. Типичные нарушения норм в центральных изданиях последних лет // Проблемы речевой коммуникации: Межвуз. сб. науч. тр. / Под ред. М. А. Кормилицыной. Саратов, 2011. Вып. 11. С. 28-53.
36. Формановская Н. И. Речевой этикет // Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник / Под ред. Л. Ю. Иванова, А. П. Сковородникова, Е. Н. Ширяева и др. М., 2003. С. 575-578.
37. Формановская Н. И. Речевой этикет в русском общении. Теория и практика. М., 2009.
38. Хорошая речь / О. Б. Сиротинина, Н. И. Кузнецова, Е. В. Дзякович и др.; под ред. М. А. Кормилицыной и О. Б. Сиротининой. Саратов, 2001.
39. Шкатова Л. А. Этический аспект культуры речи (размышления после выборов) // Культурно-речевая ситуация в современной России: вопросы теории и образовательных технологий: тез. докл. и сообщ. всероссийск. науч.-метод. конф.; Екатеринбург, 19-21 марта 2000 г. / Под ред. И. Т. Вепревой. Екатеринбург, 2000. С. 199-203.
40. Шмелев А. Д. Функциональная стилистика и моральные концепты // Язык. Культура. Гуманитарное знание. Научное наследие Г. О. Винокура и современность. М., 1999. С. 217-230.
41. Этика речевого поведения российского журналиста: коллективная монография. СПб., 2009.
[хроника]
НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКАЯ СЕССИЯ «МАПРЯЛ — РУССКОМУ МИРУ»
В сентябре — октябре 2012 года Международное некоммерческое партнерство преподавателей русского языка и литературы «МАПРЯЛ» при поддержке фонда «Русский мир» провело ряд мероприятий в рамках проекта Научно-практическая сессия «МАПРЯЛ — русскому миру».
Основной целью Сессии стало изучение профессиональных потребностей зарубежных русистов, оказание им консультационной помощи, активизация деятельности специалистов в области изучения, преподавания и распространения русского языка, литературы и культуры в зарубежных странах.
В рамках проекта был организован комплекс выездных мероприятий культурно-просветительского, образовательного и научно-методического характера в четырех странах мира: в Бельгии, Испании, Киргизии и Китае — при организационном содействии представительств Россотрудничества и национальных объединений русистов. В каждой стране были проведены мастер-классы, лекции, практические занятия, круглые столы, встречи с представителями национальных ассоциаций русистов и широкой филологической общественности, выставки новинок учебной, учебно-методической и научной литературы.
Для проведения выставок были приобретены актуальные, стабильно пользующиеся популярностью среди преподавателей-русистов и хорошо зарекомендовавшие себя в практической работе издания по русскому языку как неродному и как иностранному, по русской литературе. Все приобретенные для выставок научные и учебно-методические материалы были оставлены в каждой стране проведения семинаров для последующего использования местными преподавателями-русистами, что стало существенной поддержкой их работе в условиях тотального дефицита современных учебников по русскому языку как неродному и как иностранному, который повсеместно наблюдается в последнее время в зарубежных странах.
Участникам научно-практических семинаров в рамках Научно-практической сессии «МАПРЯЛ — Русскому миру» были выданы сертификаты, содержащие сведения об организаторах и свидетельствующие об участии в мероприятии.
19-21 сентября 2012 года на базе Санкт-Петербургского государственного университета прошел научно-практический семинар для русистов из Германии. Профессиональная компетенция преподавателя иностранного языка, обучение русскоязычных мигрантов в Германии, идентичность российских немцев, русский как язык специальности, интеграция вузовских программ в процесс подготовки к тестированию в системе ТРКИ, стажировки в Россию, современные методики преподавания немецкого языка, русский язык в немецкой диаспоре — эти и другие вопросы были включены в повестку дня семинара. Участники мероприятия не обошли вниманием и те новые задачи, которые привносят в практику преподавания иностранных языков геополитические и социокультурные факторы современности.
11-12 октября 2012 года в Санкт-Петербурге состоялось заключительное, итоговое мероприятие Сессии — Форум «МАПРЯЛ — Русскому миру», на который были приглашены также и некоторые участники выездных мероприятий. В работе Форума приняли участие 57 специалистов в области русского языка, литературы и культуры из 40 стран мира.
Программой Форума был предусмотрен комплекс мероприятий. В их числе — круглый стол «Актуальные проблемы в изучении и преподавании русского языка как иностранного в мире», ведущими которого стали Л. А. Вербицкая — Президент МАПРЯЛ, Президент СПбГУ, Председатель Попечительского совета фонда «Русский мир» и Е. Е. Юрков — Генеральный секре-
(Окончание на с. 48)
