CC BY
21
ФШМШШЕ ИНУ ки
О СЕМАНТИЧЕСКОЙ ПРИРОДЕ НЕМЕЦКИХ ОТРИЦАТЕЛЬНЫХ КОНСТРУКЦИЙ С МОДАЛЬНЫМИ ГЛАГОЛАМИ
И. Ю. Зиновьева
ON SEMANTIC NATURE OF GERMAN NEGATIVE CONSTRUCTIONS WITH MODAL VERBS
Zinovyeva I. J.
The article is devoted to researching the problem of modality. Basing on the example of negative constructions with NICHT in the first position combined with modal verbs author analyzes and studies various meanings of modality that they express.
Key Words: "modality", "negation", "modal verbs", "forefield", "negative reality/irreality", "negative adverb".
Статья посвящена исследованию сферы модальности. На примере отрицательных конструкций с nicht в первой позиции в сочетании с модальными глаголами автор анализирует и рассматривает разнообразные значения модальности, которые они вы/ражают.
Нлючевы/е слова: модальность, отрицание, модальны>1е глаголыi, предполье, отрицательная реальность/ирреальность, отрицательное наречие.
УДК 811.112.2'36
Категория отрицания имеет модальную природу. Модальность определяется как понятийная, универсальная, универсально-мыслительная, универсально-языковая категория, супер- или гиперкатегория (3, с. 231).
Изначально, модальность как категория оформилась в модальной логике на основе центральных для нее понятий необходимости и возможности, то есть фактически как объективная модальность. Глобальный, всеобъемлющий характер она приобрела, присоединив к себе смысловой компонент субъективной модальности, причем семантический объем субъективной модальности стал значительно шире, чем объективной. Впоследствии дифференциация объективной и субъективной модальности стала самым распространенным подходом к интерпретации этой категории в языкознании, а в основу сегодняшнего лингвистического понимания модальности положены не логические понятия, а скорее философская категория оценки (4, с. 7).
Признание факта существования объективной и субъективной модальности не сняло с повестки дня вопрос о содержании этой категории. Распространенной стала точка зрения академика В. В. Виноградова, определявшего модальность как отношение содержания высказывания к действительности с точки зрения говорящего (6, с. 56). Постепенно устоялось представление о том, что категория модальности в равной мере характеризует не только отношение содержания высказывания к действительности, но
и отношение к самому высказыванию со стороны говорящего. Поскольку модальность отражает взаимосвязь и взаимодействие четырех компонентов коммуникации (действительности, высказывания, говорящего и собеседника), то неудивительно, что она охватывает всю ткань речи, и что к сфере ее действия относятся разнородные по смысловому объему и степени оформленно-сти явления, принадлежащие разным уровням языка (5, с. 303).
А. Д. Белова считает, что если «через модальность говорящий выражает свое отношение к сообщаемому, то есть представляет содержание высказывания как соответствующее своему коммуникативному намерению», то в этом должны быть задействованы оба основных вида модальности. Однако единицы со значением субъективной модальности, позволяющие сделать акцент на личной позиции говорящего, накладываются на уже существующую грамматическую и модальную канву предложения, которая оформляется в соответствии с представлениями говорящего, существующими на когнитивном уровне (3, с. 232). Канва соответствует логико-грамматическому членению предложения. Так как «позиция говорящего» в явном или скрытом виде включается в любое истолкование модальности, и, говоря об отношении к действительности, имеется в виду действительность в представлении говорящего (5, с. 64). По их мнению, субъективная модальность выше объективной и занимает главенствующее положение в модальной иерархии высказывания.
Как логико-синтаксическая категория модальность позволяет оформить мысль, как коммуникативно-синтаксическая выбрать единицы (10, с. 8) в пределах существующего в языке «модального диапозона». Подобно предикативности модальность не может быть привязана к какому-либо конкретному члену предложения (9, с. 192), хотя и отражается в подавляющем большинстве случаев в сказуемом (2, с. 56). Содержание сказуемого, в свою очередь, шире, чем «единство модальности и синтаксического времени» (11, с. 72). Тесное переплетение модальности и предикативности обусловливает орга-
ническую связь категорий модальности и времени, и ведет к образованию «внутри-синтаксической модальности». В то же время существует понятие «модальное время», охватывающее будущее время и сослагательное наклонение. Влияние эмоционального состояния говорящего на выбор модальных средств предопределяет связь модальности с эмотивностью и оценочно-стью (3, с. 233).
Если объективная модальность концентрируется, главным образом, в категории глагольного наклонения, то субъективная -в единицах пропозиционального отношения. Субъективная модальность отражает оценку говорящим степени познанности знаний, которые он сообщает, то есть простую / категорическую / проблематическую достоверность связей возможности, действительности, необходимости. Ядро субъективной модальности составляет значение достоверности / недостоверности сообщаемого. Эксплицитно или имплицитно она наличествует в любом высказывании, суть только в том, какова ее смысловая основа, а им енно, какой вид оценки (интеллектуальная, рациональная, эмоциональная) положен в ее основу. А. Фрей относит, например, отрицание к интеллектуальной модальности. Она связана, главным образом, с когнитивными представлениями, с эпистемическим состоянием говорящего, самовыражением его как языковой личности (3, с. 233).
К сфере модальности относят противопоставление по признаку «утверждение-отрицание», градации значений в диапозоне «реальность-ирреальность», разную степень уверенности говорящего в достоверности формирующейся у него мысли о действительности, различные видоизменения связи между подлежащим и сказуемым, выраженные лексическими средствами («хочет», «может», «должен», «нужно») (Словарь лингвистических терминов).
Модальные глаголы обозначают, прежде всего, внутреннее состояние субъекта, обусловленное неким модальным источником (13, с. 364; 1, с. 155). Модальный источник («инстанция» по Х. Бринкману) в предложении не специфицирован, поскольку на-
ходится вне валентностной рамки модальных глаголов (к примеру, для dürfen и sollen - это дающий распоряжение/разрешение). Поэтому состояние субъекта при модальных глаголах в прототипических случаях можно представить как «состояние, возникшее в результате получения директивы (конкретной или абстрактной) выполнить некое действие (Zustand des Direktive-Bekommen-Habens)».
Модальные глаголы выражают, как правило, бесспорность, возможность, вероятность, желание, необходимость, повеление. Ж. К. Гух рассматривает вышеназванные значения как модусы ментального плана. Под модусом она понимает выраженные стержневыми глаголами сложных глагольных структур разноплановые отношения модального субъекта (говорящего или других лиц) к положению дел, обозначенному в диктальной части (7, с. 82). Модальность предположения в лингвистической литературе рассматривается как особый вид модального значения: «это субъективная оценка реальности высказываемого со стороны говорящего, основанная на том, насколько он осведомлен о данном положении вещей. Если говорящий недостаточно осведомлен о данном факте (или же не хочет ничего категорически утверждать), а он сообщает о нем, как о чем-то более или менее вероятном» (8, с. 149). Предположение считают одним из самых распространенных модальных отношений, поскольку часто говорящий в зависимости от доказательной силы имеющихся у него данных не в состоянии утверждать, то есть принять однозначную оценку пропозиции ' + реально', или отрицать, то есть оценить ее как нереальную.
Значение глагола können Х. Бринк-манн видит в том, что «он передает предположение, для которого есть основания, но которое и не исключает другие возможности». В последнее время все чаще появляются работы, в которых рассматривается категория отрицания в ономасиологическом и семасиологическом плане. При всей разработанности данных теоретических положений до сих пор употребление nicht в первой позиции высказывания, его вхождение в
предполье, значение, которое выражают данные конструкции, не только не подвергалось сколько-нибудь детальному анализу, но и опровергалось.
Nicht в первой позиции всегда модально: в сочетании с компонентом предполья или середины и послеполья nicht способно выражать разнообразные значения модальности, что, в свою очередь, органично связано с репрезентацией различных прагматических функций: Nun gibt es aber Fälle, wo Sie ohne die Hilfe eines Rechtsanwaltes nicht auskommen, nicht können Sie sich seiner Beratung bedienen, weil Sie nicht über das nötige Geld verfügen (17, с. 135) ® Ich halte es für ausgeschlossen, dass Sie sich seiner Beratung bedienen.
При наличии отрицания при können степень вероятности равна степени уверенности, достигаемой с помощью müssen в положительных контекстах:
... nicht könnten Menschen das Recht haben, diejenigen mit in das Risiko des Todes zu rei ß en, die nicht wollen (17, с. 233) ® Ich halte es nicht für möglich, dass Menschen das Recht haben... / Menschen haben das Recht bestimmt nicht.
В определенных контекстах können в сочетании с nicht обладает дополнительным значением настоятельного признания / категоричного утверждения; доказательством этого служит связь с предыдущим высказыванием: „Der Schneemann in Amsels Garten hat keine Nase. Niemand hat ihm aus Bucheckern Augen gesetzt. Kein Wollmützchen spannt über seinem Kopf. Nicht kann er mit Resigarmen grüßen" (15, с. 256).
В этом примере сочетание nicht kann понимается как «не положено».
Модальный глагол dürfen с nicht в первой позиции в предполье выражает запрещение, по своей категоричности равносильное приказам: Nicht darfst du jetzt aufgeben!
Отличительный признак mag (mögen) в функции предположения говорящего - его уступительное значение, часто упоминаемое в литературе. К. Дилинг обращает внимание на то, что простые повествовательные предложения с mag производят впечатление незаконченных. Однако глагол mögen при на-
личии от nicht в первой позиции в предполье теряет уступительное значение. Говорящий допускает, что, может быть, имеет место некая ситуация, высказывает предположение: «Was meinst du damit? Magst du nicht mehr?» „Junge", sagt sie. „Junge. Red doch keinen Unsinn. Nicht mögen... das weißt du doch!" (14, с. 170).
В следующем примере значение «быть в состоянии» подчеркивается сочетанием immer noch:
Nicht mag ich immer noch diesen Vergleich aufgeben: wie künftige Strategen damals aus den verfahrenen Schlammoperationen ihre Lehre gezogen haben werden, zog auch ich aus dem Kampf gegen das Greffsche Naturereignis meine Schl üsse (15, с. 251).
Модальный глагол wollen указывает на глубокую связь желания и воли (намерения). И.Б. Шатуновский объясняет семантику русского «хотеть» (в значении «намереваться») через желать (Х желает и поэтому намерен р), показывая, что желание, как основание выбора, всегда соприсутствует в ней. Модель «nicht + wollen» имеет также значение отрицательного намерения:
„Nicht will ich mich lang mit den Komplimenten aufhalten, die..." (15, с. 11) - намерение исходит от говорящего и не зависит от посторонних факторов ® Nicht beabsichtige ich mich lange mit den Komplimenten aufzuhalten...
... nicht wollte er, weil er als ehemaliger Pfadfinderführer - er hatte seine Gruppe inzwischen aufgelöst - vorsichtig sein mußte... (15, с. 171).
Своеобразие глагола lassen заключается в том, что он в одних случаях является модальным, а в других - немодальным. Модель, где nicht в первой позиции в предполье употребляется с lassen, выражающим значение запрета (Verbot): „Nicht ließ er handeln mit sich" (16, с. 26).
Модальные глаголы имеют разные функции и значения, которые под влиянием nicht модифицируются. Г. Брюннер / А. Ред-дер описывают значения модальных глаголов, опираясь на термин «объект действия, пациенс» (Handlungsziel). При этом объект действия возникает не сам по себе, а уста-
навливается кем-то. Здесь выделяют источник необходимости, то есть тот, кто устанавливает цель (Quelle der Obligation) и цель необходимости, то есть тот, на которого направлена эта цель (Ziel der Obligation). К источнику причисляют первую группу модальных глаголов, к цели - вторую:
(1) Nicht will / mag / möchte Karl schwimmen.
(2) Nicht muss / kann / darf / soll Karl schwimmen.
В первом случае Карл сам себе устанавливает цель, во втором же случае объект действия выражен не эксплицитно. Источник информации известен или из контекста, или вообще не известен. Отсюда следует, что употребление модальных глаголов wollen, mögen, möchten допускает только придаточные дополнительные, а müssen, können, dürfen, sollen - придаточные подлежащие.
Nicht, сочетаясь с модальными глаголами, которые стоят в середине поля, имеют значения запрета, намерения, предположения, уступки. Однако следует отметить, что данные модальные глаголы связаны и с по-слепольем (Nachfeld). Структурную и семантическую завершенность модальным глаголам дают глаголы действия: sehen, hören, handeln, sich beschäftigen, grüßen, sagen, sich bedienen, aufgeben, aufhalten. Конструкции «nicht + модальный глагол + глагол действия» актуализируют значения запрета, намерения, предположения действия. В следующем примере нет отрицания действия, указанная структура содержит негативную реакцию на побуждение и несет в себе отрицательную модальность желания: „Nicht will ich sehen, nicht will ich hören!" (14, с. 205).
Структура «nicht + MV (модальный глагол) + Inf.» соответствует макроблоку с доминантой «Модальность» (терминология Ж. Гух) (7, с. 146). Данный макроблок можно разбить на несколько блоков. В блоках, входящих в макроблок, инвариант представлен одним из своих вариантов (например, модальность в вариантах «возможность», «запрет», «уступка», «волитивность»), передаваемым сочетанием nicht в первой позиции в предполье с модальными глаголами в середине поля и с вариантами других семан-
тических категорий (возможность + действие). В блоке «возможность + действие» можно наблюдать совмещение значений возможности как предположения и действия: ... aber in seinem Herzen hat der Mensch einen Punkt, nicht kann er da irren (12, с. 12) ® Seine Eigenschaften (seine Kenntnisse, Wissen) ermöglichen ihm nicht zu irren.
Доминанту блока «запрет + действие» образуют lassen, dürfen в сочетании с nicht: „Nicht ließ er sie gehen und raunzte und knurrte immer das gleiche" (16, с. 20) ® Er erlaubt ihr nicht zu gehen.
Предмет желания характеризуется потенциальностью: в волеизъявлении представлено желание / намерение субъекта к преобразованию некоторой ирреальной ситуации в реальную. Конструкция «волитив-ность + действие» имеет форму актива, поскольку в центре внимания находится имен-
ЛИТЕРАТУРА
1. Адмони В. Г. Введение в синтаксис современного немецкого языка. — М., 1955.
2. Алисова Т. Б. Очерки синтаксиса современного итальянского языка. — М., 1971.
3. Белова А. Д. Категории негативности, модальности и каузативности в аргумента-тивном дискурсе // Лингвистические аспекты аргументации. — Киев, 1997.
4. Беляева Е. И. Модальность и прагматические аспекты директивных речевых актов в современном английском языке / автореф. дис. ... д-ра филол. наук. — М., 1988.
5. Бирюлин Л. А., Корди Е. Е. Основные типы модальных значений, выделяемых в лингвистической литературе // Типология функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. — Л., 1990.
6. Виноградов В. В. О категории модальности и модальных словах в русском языке // Виноградов В. В. Избранные труды. Исследования по русской грамматике. — М.: Наука, 1975.
7. Гух Ж. К. Би- и поликонцептность сложных глагольных структур в современном немецком языке: дис. ... канд. филол. наук. — Н. Новгород, 2002.
8. Крушельницкая К. Г. Очерки по сопоставительной грамматике немецкого и русского языков. — М., 1961.
но субъект волеизъявления: Nicht will er nun mitspielen (18, с. 309).
Модальные глаголы лишь в немногих случаях являются средством выражения какого-то одного модального смысла, подчиняясь закону построения иерархических структур, в которых одни семы оказываются доминирующими, другие - подчиненными. Конструкции с модальными глаголами + отрицание служат для одновременного выражения, кроме отрицательной реальности, причинно-следственных отношений, оценки. Механизм порождения этих «созначений» -процесс интеграции, то есть сведения в единое целое некоторых модальных смыслов, которые не просто «накладываются» (наслаиваются) друг на друга, но образуют качественно новое явление, не затемняющее исходных, но результирующее из них.
9. Панфилов В. З. Взаимоотношение языка и мышления. — М., 1971.
10. Петров Н. Е. О содержании и объеме языковой модальности. — Новосибирск, 1982.
11. Юрченко В. С. Сказуемое // Вопросы языкознания. — М., 1977. — № 6.
12. Bergengruen W. Das Tempelchen. Rainer Wunderlich Verlag Hermann Leins, Stuttgart, Tübingen, 1949.
13. Diewald G. Die Modalverben im Deutschen: Grammatikalisierung und Polyfunktionalität. — Tübingen: Niemeyer, 1999. (= Reihe Germanische Linguistik; 208).
14. Fallada H. Kleiner Mann — was nun? — Aufbau — Verlag Berlin, 1956.
15. Grass G. Die Blechtrommel. Roman. FischerVerlag, Frankfurt, 1962.
16. Graf O.M. Das bayrische Dekameron. Deutscher Taschenbuch Verlag, 1982.
17. Jaspers Die Atombombe und die Zukunft des Menschen. Piper&Co. Verlag, München, 1958.
18. Wolf F. Menetekel oder die fliegenden Untertassen. Aufbau-Verlag Berlin, 1962.
Об авторе
Зиновьева Ирина Юрьевна, Нижегородский государственный лингвистический университет им. Н. А. Добролюбова, кандидат филологических наук, доцент кафедры теории и практики
немецкого языка и перевода. Сфера научных интересов - функциональная грамматика, проблемы теоретической и контрастивной грамматики немецкого и русского языков, стилистические проблемы современного немецкого языка (во-
просы микростилистики и макростилистики), теоретические проблемы перевода, проблемы методики преподавания иностранных языков и др. zinovieva@lunn.ru
Филологические науки
ЭМОТИВНАЯ ОЦЕНКА ОНИМОВ, НАЗЫВАЮЩИХ ЛИЦА ЖЕНСКОГО ПОЛА В ЭПИСТОЛЯРНОМ ДИСКУРСЕ А. С. ПУШКИНА
Н. В. Ланге
EMOTIVE EVALUATION OF ONYMS NOMINATING FEMALE NAMES IN A. S. PUSHKIN'S EPISTOLARY DISCOURSE
Lange N. V.
The author suggests the emotive-evaluating analysis of onyms used for nominating female names in A. S. Pushkin's epistolary discourse that allows enlarging the notion about the language personality of the poet.
Key Words: A. S. Pushkin, epistolary discourse, onym, emotive-evaluating vocabulary, expressiveness, evaluation object, addresser, addressee.
Статья предлагает эмотивно-оценочны/й анализ онимов, используемых для номинации лиц женского пола в эпистолярном дискурсе А. С. Пушкина, что позволяет расширить существующие представления о языковой личности поэта.
Нлючевы/е слова: А. С. Пушкин, эписто-лярныэ1й дискурс, оним, эмотивно-оценочная лексика, экспрессивность, объект оценки, адресант, адресат.
УДК 4Р.22
Языковая личность А. С. Пушкина как великого поэта и основоположника современного этапа русского литературного языка привлекает внимание многих исследователей, но изучение его творчества с точки зрения оценки до сих пор остаётся лакуной. Между тем, именно в содержании оценки «скрывается информация о свойствах языковой личности, сформировавшейся и живущей в конкретную эпоху и в определённой среде» (7, с. 61).
В свете последних лингвистических исследований эпистолярий признаётся дискурсом. Он непосредственно связан с прагматической ситуацией и представляет собой «сложное коммуникативное явление, включающее кроме текста, ещё и экстралингвистические факторы (знания о мире, мнения, установки, цели адресата), необходимые для понимания текста» (5, 18). С дискурсивными категориями адресанта и адресата неразрывно соединена категория оценки. Категорию оценки мы рассматриваем с точки зрения антропоцентрического подхода и считаем, что «оценка заключается в разнообразных логических и эмоциональных реакциях человека на познаваемую деятельность, возникающих при сравнении её с идеализированной моделью мира» (24, с. 30).
Для интерпретации оценки необходимо учитывать её структуру. Традиционно, обязательными элементами структуры оценки являются эксплицитный или имплицитный субъект оценки, обозначающий лицо или социум, с точки зрения которого даётся
