CC BY
47
О РИТОРИЧЕСКИХ ПРИЕМАХ
С ОПЕРАТОРАМИ «УВЕЛИЧЕНИЕ» И «УМЕНЬШЕНИЕ»
Александр Петрович Сковородников
Доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой общего языкознания и риторики Сибирского федерального университета
В наших предшествующих публикациях, в том числе выполненных совместно с Г. А. Копниной1, была сформулирована концепция риторического приема (далее РП) как прагматически мотивированного отклонения от нормы в ее широком, философском осмыслении2 и, соответственно этому, выделены разновидности РП, являющиеся отклонениями от норм собственно языковых, речевых (текстовых), логических, онтологических, поведенческих, включая речеповеденческие. В дальнейшем эта концепция была скорректирована: несколько зауженное понимание онтологии и онтологической нормы было (согласно определению, цитированному в сноске 2) распространено на всю референтную базу РП, что позволило соблюсти принцип единого основания классификации и уточнить перечень онтологических классов РП. Исходя из понятия «фрагмент картины мира» и анализа большого корпуса текстов, были введены понятия «частная онтологическая норма» и, соответственно, «онтологический тип РП», дан их предварительный перечень, рассмотрены некоторые аспекты системности всей совокупности РП русского литературного языка3. Была высказана мысль о том, что, несмотря на принадлежность РП со стороны их референции к разным онтологическим сферам, они изоморфны в отношении ведущих приемообразующих принципов — операторов отклонения от той или иной нормы. В последней из упомянутых статей этот изоморфизм приемообразующих принципов был иллюстрирован анализом действия в разных онтологических сферах (частных онтологиях) принципа контаминации и, отчасти, принципа алогизма4.
В настоящей статье мы продолжим обоснование мысли об изоморфизме приемообразующих принципов РП на материале РП, генерируемых принципами увеличения и уменьшения, составляющих бинарную оппозицию. В историческом контексте риторики эти принципы обозначались как «добавление», «прибавление» и «сокращение», «убавление» и относились лишь к области языка и даже уже — к сфере синтаксиса5. Однако эти принципы могут быть осмыслены как универсальные, действие которых распространяется на всю совокупность РП независимо от
их референции (отношения к той или иной частной онтологии). Начнем рассмотрение вопроса с операционного принципа (дальше — просто «оператора») «увеличение». Увеличение как оператор продуцирования РП «работает», содержательно конкретизируясь, и в области реальных отклонений от нормы (в сфере языка / речи), и в области ирреальных (воображаемых, виртуальных) отклонений, включая отклонения нулевой вероятности, представленных в тексте дескриптивно (в прочих онтологических сферах). Рассмотрим примеры соответствующих РП (не ставя себе цель их детального структурного и функционального описания). Начнем с РП реальных отклонений от нормы.
1. Паралингвальные РП с оператором «увеличение» представляют собой реальные отклонения от языковой нормы или — чаще — от ее нейтрального варианта. Например, в поли-синдетоне (1.1), аккумулятивных повторах слов одного лексико-грамматического разряда (1.2) и в некоторых других РП (синонимических повторах, климаксе и др.): 1.1. Я за всех вас побегу. И за евреев, и за сарматов, и за орочей, и за тунгусов, и за императоров, и за философов (М. Шишкин, «Венерин волос»); 1.2 [О банковской операции] В среду наступила Степина очередь перевести, обналичить, откинуть, отмазать, отстегнуть, отогнать и откатать <...> (В. Пелевин, «ДПП (НН)») (курсив и выделения жирным шрифтом в тексте статьи авт. — А. С.).
Для паралингвальных РП с оператором «увеличение» виртуальные отклонения от нормы не свойственны, хотя, в редких случаях, возможны как литературный фантазм (описание контрафакта).
Например: Ассирийские цари были очень воинственны и жестоки. Врагов своих поражали более всего своими именами<...>. Как только у царя рождался младенец мужского, женского или иного пола, сейчас же специально обученный писарь садился и, взяв в руки клинья, начинал писать на глиняных плитах имя новорожденного. Когда, истомленный трудом, писарь падал мертвым, его сменял другой и так дальше до тех пор, пока младенец не достигал зрелого возраста. К этому сроку
все его имя считалось полностью и правильно написанным до конца (Тэффи, «Древняя история»).
2. Паратекстуальные РП с оператором «увеличение» также содержат реальные отклонения от текстовой нормы (грамматики и стилистики текста) и представлены, например, различными видами тавтологии и плеоназма. Так, многие страницы романа В. Сорокина «Роман» заполнены подряд амплифицированными тавтологиями, порождающими плеонастичность текста. Приведем в качестве иллюстрации небольшой фрагмент:
Роман подошел к Полине Твердохлебовой и ударил ее топором по лицу. Полина Твердохлебова задвигалась. Роман ударил Полину Твердохлебову топором поголове. Полина Твердохлебова перестала двигаться. Роман ударил Марфу Твердохлебову топором по голове. Марфа Твердохлебова не двигалась. Роман подошел к Анне Твердохлебовой и ударил ее топором по шее. Анна Твердохлебова не двигалась. Роман ударил Полину Твердохлебову топором по голове. Полина Твердохлебова закричала. Роман ударил Полину Твердохлебову топором по голове. Полина Твердохлебова перестала кричать. И т. д. и т. п.
Заметим, что подобного рода РП являются одновременно и паралингвоэтологически-ми, или, что то же, паралингвопрагматичес-кими, поскольку в них имеет место отклонение от лингвопрагматического постулата количества информации.
Для паратекстуальных РП с оператором «увеличение» виртуальные отклонения от нормы не свойственны (хотя вышеприведенный текст, взятый в полном объеме, по своей необычности граничит с описанием объекта так называемой виртуальной реальности6).
Констатируем, что РП с оператором «увеличение», осуществляющиеся в плоскости виртуальных отклонений от соответствующих частных онтологических норм, квалифицируются как разновидности гиперболы. Гипербола, соответственно, определяется как РП, суть которого заключается в виртуальном (существующем только в дескрипции) преувеличении любого параметра (размера, веса, состояния, степени проявления
признака и т. д.) любого предмета или явления — материального или идеального.
Здесь уместно уточнить положение о виртуальности отклонения от онтологической нормы, наблюдаемой в гиперболе. Эту виртуальность (как ирреальность) хорошо ощущали некоторые античные авторы, например, Деметрий, который считал гиперболу самой «ходульной» из фигур, потому что «всякая гипербола выражает невоз-можность»7. Некоторые современные авторы также видят в гиперболе «превышение реальности», «приписывание явлению свойств невероятных, невозможных»8. Однако большинство современных авторов в дефинициях гиперболы ограничивается констатацией того факта, что этот прием «основан на преувеличении тех или иных свойств изображаемого предмета», не указывая на пара-онтологичность такого преувеличения9.
Между тем гипербола манипулирует количественной нормой того или иного объекта в широком смысле, которая (норма) имеет скалярный характер10 и может быть осмыслена как шкала, в пространстве которой (между ее верхней и нижней границами) размещаются нормативные явления. Причем наиболее обычные (частотные) тяготеют к центральной части шкалы (аналог нейтрального варианта языковой нормы), а наименее обычные (малочастотные) располагаются ближе к верхней или нижней границе шкалы нормативности (аналоги стилистически маркированных вариантов языковой нормы). Выход за верхнюю границу шкалы дает гиперболу, а выход за нижнюю границу шкалы — мейозис. Этот выход за границы шкалы нормативности не всегда связан с выходом за пределы реальности.
Дело в том, что виртуальность выхода за пределы шкалы нормативности может быть минимальной в том смысле, что изображенный факт или явление представляются весьма маловероятными, но в принципе возможными. Такому уровню виртуальности соответствуют гиперболы, приводимые, например, в упомянутой выше (см. сноску 8) публикации Л. П. Крысина: Я сто раз тебе это говорил; весь день простоял в очереди; постоянно болеет; падать от усталости; Я себе ножом полпальца отхватил. Такие выражения
превратились, по сути дела, в клише (возможно, потому, что не вполне «оторвались» от модуса реальности). Назовем условно такие гиперболы относительными.
Однако виртуальным может быть названо то, что помыслено (придумано, воображено, сфантазировано), но не соответствует объективной реальности, не имеет и не может иметь референта. Такой «факт» (предмет, событие, явление) обладает нулевой вероятностью, а литературное описание его есть симулякр11. Причем если иметь в виду гиперболы, отвечающие этому уровню виртуальности, то такое фундаментальное свойство симулякра, как «принципиальная несоотнесенность и несоотносимость с какой бы то ни было реальностью»,12 выступает в них с большей или меньшей очевидностью, то есть может быть градуировано (см. далее иллюстративный материал к п. п. 3-9). Назовем условно такие гиперболы абсолютными.
Сравнение относительных и абсолютных гипербол с точки зрения степени содержащейся в них экспрессии явно свидетельствует в пользу последних, подтверждая положение о том, что «сила метаболы может зависеть от степени ее необычности: величина отклонения, лежащего в ее основе, может быть очень различной <...>13. И здесь прослеживается аналогия с паралин-гвальными РП: прагматически мотивированное отклонение от языковой нормы как таковой (что являет собой нарушение системы языка), как правило, экспрессивнее отклонения от нейтрального варианта языковой нормы (что не является нарушением языковой системы).
Перейдем к рассмотрению РП виртуальных (ирреальных) отклонений от нормы, представляющих собой абсолютные гиперболы.
3. Парасоматические РП с оператором «увеличение» (парасоматические гиперболы) демонстрируют отклонение от онтологии телесности, т. е. девиации в области анатомии и физиологии. Например: Настя извивалась, цепи до крови впились в нее, голова мелко тряслась, лицо превратилось в сплошной красный рот (В. Сорокин «Настя»); Болгарки и гречанки старятся на глазах. Не успеешь отплыть от берега,
как они уже матери-героини (В. Ерофеев, «Пять рек жизни»)... Парасоматическими гиперболами, по-видимому, можно считать и описания объектов, имеющих ненормативно избыточное количество каких-либо органов, элементов, частей, как, например, персонажи рассказа В. Сорокина «Ю» ААбер и Petroff (первый — обладатель двух влагалищ, второй — двух фаллосов).
4. Парапрагматические РП с оператором «увеличение» (парапрагматические гиперболы) описывают отклонения от норм невербального поведения, то есть девиации в области действий и поступков: Афанасий взмахнул клюшкой. От удара палево-изумрудный берег реки, нависавший над жирной водой горбатой великаншей, треснул и стал медленно и страшно рушиться вниз (В. Сорокин, «Голубое сало»); Вряд ли история кончится из-за того, что несколько человек украли много денег. Даже если эти несколько человек наймут себе по три Фукуямы каждый <...> (В. Пелевин, «Священная книга оборотня»).
5. Паралингвоэтологические, или пара-лингвопрагматические, РП с оператором «увеличение» (паралингвоэтологические гиперболы) демонстрируют отклонения от норм речевого поведения: Людовик XII упрекал Фердинанда Католика в том, что тот обманул его два раза. Самолюбивый Фердинанд обиделся, королевская его кровь закипела, и он воскликнул: — Лжет он, пьяница! Я обманул его не три, а десять раз! (А. Аверченко, «Новая история»).
6. Параментальные, или парапсихичес-кие, РП с оператором «увеличение» (парамен-тальные гиперболы) изображают ненормативные ментальные (психические) состояния или процессы: О том, что Конституция определяет российские недра как общенародное достояние, каждый знает с детства, как и о том, что небо голубое, а трава зеленая («АиФ». 2006. № 26); [Евтюшкин] схватил меня, проломил мне череп и уехал во Владимир-на-Клязьме. Зачем уехал? К кому уехал? Мое недоумение разделяла вся Европа... (Вен. Ерофеев, «Москва-Петушки»).
7. Параситуативные РП с оператором «увеличение» (параситуативные гиперболы) описывают аномальные ситуации (ситуация в
данном случае понимается как «обстановка, положение, возникшее на основе стечения, совокупности каких-либо условий и обстоятельств»14): Отличным семьянином оказался гражданин Парис Пляцкий. Хорошие, крепкие семьи сложились у него в Актюбинске, Акмолинске, Абакане, Арзамасе, Ачинске и в других городах («Лит. газета». 2006. № 23); Стабфонд России достиг критической отметки и больше не умещается в банках Швейцарии («Комс. правда», 25 мая-1 июня 2006 г.).
8.Параартефактные РП с оператором «увеличение» (параартефактные гиперболы) предъявляют фантомные артефакты, где под артефактом понимается материальный результат деятельности человека (вещь, предмет и т. д.) или сама эта деятельность (технология, процедура): Чуть поодаль возвышалась многопудовая книга Сталина «Свобода внутренняя и внешняя», сделанная кубанскими животноводами из кож 69 племенных быков и написанная кровью комсомольцев (В. Сорокин, «Голубое сало».); Интернет аж трещит от сайтов, на которых ребят учат уклонятся от службы («Комс. правда», 15 марта 2006 г.).
9. Паранатурфактные РП с оператором «увеличение» (паранатурфактные гиперболы) описывают девиации в различных областях но-нантропосферы, понимаемой как «то, что есть в мире, если абстрагироваться от человека»15: Солнце падает за горизонт со скоростью мяча (Виктор Ерофеев, «Пять рек жизни»); Я дошел до большой реки и напился воды из нее, и губы мои начали слипаться от сладости, превосходящей сладость меда и медовых сот (М. Шишкин, «Венерин волос»).
10. Что касается парахронических и па-ратопических РП с оператором «увеличение»
(совокупно — парахронотопические гиперболы), содержанием которых являются отклонения от линейного представления о времени и пространстве, то такого рода РП малочастотны (в отличие от парахронотопических РП с некоторыми другими операторами): Народ был доволен (новым календарем Юлиана — А. С.). Но некто Юний Брут, цезарев приживальщик, мечтавший завести семь пятниц на неделе, устроил заговор против Цезаря (Тэффи, «Древняя история»)16; Лиз следит за порядком в стране и мире. Время от времени она
наезжает на Мадагаскар и в Молдавию, пишет им гражданский кодекс, по которому они будут жить следующую тысячу лет (Виктор Ерофеев, «Пять рек жизни»).
В продуцировании гиперболы оператор «увеличение» организует конкретный языковой материал посредством дополнительных (конкретизирующих) операторов, которые можно обозначить как «прибавление» (а), «перечисление» (б), «градация» (в). Ср.:
а) [О выборе веры князем Владимиром]. Не успели уйти магометане, как пришли католические патеры, которые в первый день своего приезда увеличили вдвое население Киева (О. Д' Ор, «Русская история»); б) Настасья Филипповна. Я сожгу все деньги! Все кассы и банки! Все монетные дворы мира! (В. Сорокин, «^оБШеуБку-Шр»); в) Варанаси — большой склад дров. Сюда завозят дрова, чтобы жечь трупы в желто-золотых одеждах со всей Индии, со всего света, с других планет (Виктор Ерофеев, «Пять рек жизни»).
Так высвечивается проблема иерархических отношений между операторами, генерирующими тот или иной тип РП (в данном случае между операторами, продуцирующими гиперболу).
Что касается оператора «уменьшение», то он, как парадигмальный противочлен оператора «увеличение», «работает» в основном в тех же онтологических сферах (частных онтологиях), но с меньшей частотностью.
В составе РП реальных отклонений от нормы с оператором «уменьшение» выделяются прежде всего такие паралингвальные РП, как апозиопезис, эллипсис, асиндетон, антиклимакс (1), а также паралингвоэтологические (па-ралингвопрагматические) РП, представленные высказываниями, содержащими намек (за счет «увода» части актуальной информации в подтекст), что можно рассматривать как отклонение от постулата количества (2). Например:
1. Седина в бороду, «Импаза» в ... (Комс. правда, 18-25 мая 2006 г.); В тени юной тополи-хи, на доминошном столике, раздавив с игроками и снова сбегав и раздавив, играли мы в рулетку <...> (А. Битов, «Человек в пейзаже»); С древнейших времен существовал в народе обычай: бухнет
похоронный колокол, надо перекреститься (В. Солоухин, «Камешки на ладони»); — Мы теперь с тобой не нужны. — И сначала брыкливо, потом горько, а потом покорно: — Не нужны (А. Ремизов, «Взвихренная Русь»).
2. [Комический диалог]:
— Предупреждаю: мой муж через час уже будет дома.
— Но мы же не делаем ничего предосудительного!
— Вот именно. А времени остается все меньше.
(Ю. Борев, «История государства советского в преданиях и анекдотах»).
В составе РП ирреальных отклонений от нормы принцип «уменьшение» представлен мейозисом, который мы понимаем как парадигмальный противочлен гиперболы, то есть РП, суть которого заключается в онтологически ирреальном (виртуальном) преуменьшении любого параметра любого предмета или явления (материального или идеального), в том числе посредством устранения («отъятия») какого-либо элемента или части сложного объекта. Приведем примеры мейозиса на базе некоторых частных онтологий.
1. Парасоматический мейозис: Оранус (современный, «экономический человек». — А. С.) в процессе своей эволюции (а он находится на стадии развития, близкой к уровню моллюска) развивает подобие простейшей нервной системы <...> (В. Пелевин, «GENERATION «П»); В беспрерывных военных предприятиях он (Филипп Македонский. — А. С.) потерял глаза, грудь, бок, руки, ноги и горло. Часто трудные положения заставляли его терять и голову, так что храбрый воитель оставался совсем налегке и управлял народом при помощи одной грудобрюшной преграды <...> (Тэффи, «Древняя история»)17.
2. Парапрагматический мейозис: Пан Ющенко без разрешения из Вашингтона до сортира не смеет отлучиться («Завтра». № 11. 2006 г.).
3. Параситуативный мейозис: Под действием вытесняющего вау-фактора культура и искусство темного века редуцируются к орально-анальной тематике (В. Пелевин, «GENERATION «П»).
4. Параментальный (парапсихический) мейозис: Орально-анальные всплески становятся единственной разрешенной психической реакцией. Вся остальная деятельность ума оказывается заблокированной (В. Пелевин, «GENERATION «П»).
5. Параартефактный мейозис: Сначала Рим был совсем маленький — аршина в полтора, но затем быстро разросся и обзавелся сенаторами (Тэффи, «Древняя история»).
6. Паранатурфактный мейозис: Священное озеро Курция — lacus Curtius — гораздо меньше, чем весенняя лужа на нашем Фрязинском рынке (М. Шишкин, «Венерин волос»).
7. Парахронотопический мейозис: А с другими — в том числе и теми, кто учил Татарского держать равнение на вечность — начало твориться что-то странное. Не то чтобы они изменили свои прежние взгляды, нет. Само пространство, куда были направлены эти взгляды <...> стало сворачиваться и исчезать, пока от него не осталось только микроскопическое пятнышко на ветровом стекле ума (В. Пелевин, «GENERATION «П»).
РП с операторами «увеличение» и «уменьшение» (в том числе гипербола и мейозис) не только соотносятся парадигматически как члены бинарной оппозиции, но и синтагматически — как участники стилистической конвергенции. Например: Значимое для обороноспособности производство практически ликвидировано, а на оставшихся заводах ВПК безгранично господствуют «партнеры по борьбе с международным терроризмом» из НАТО, великая и победоносная когда-то армия способна сегодня разве что на то, чтобы гонять по горам одиноких, вооруженных кинжалами абреков («Красноярская газета». № 46. 2006 г.). Более того, одно и то же высказывание может одним аспектом своей семантики реализовать мейозис, а другим — гиперболу. Например: В каждом сражении <...> он (Ян Жижка. — А. С.) терял по глазу, а таких сражений было множество (О. Дымов, «Средние века»).
Легко вступают в стилистическую конвергенцию РП с операторами «увеличение» и «уменьшение», относящиеся к типу РП реального отклонения от нормы. Так в следующем тексте представлены текстуальная градация и апозиопезис:
Человек берет кредит. На этот кредит он снимает офис, покупает джип «Чероки» и восемь ящиков «Смирновской». Когда «Смирновская» кончается, выясняется, что джип разбит, офис заблеван, а кредит надо отдавать. Тогда берется второй кредит — в три раза больше первого. Из него гасится первый кредит, покупается джип «Гранд Чероки» и шестнадцать ящиков «Абсолюта». Когда «Абсолют». (В. Пелевин, «GENERATION «П»).
Как эти, так и значительная часть других, приведенных выше, иллюстраций свидетельствуют о том, что РП с операторами «увеличение» и «уменьшение» часто выполняют аналогичные функции (например, функцию создания комических эффектов и адмиративных оценок, функцию остранения), что также свидетельствует об их системной связи. Однако принадлежность к одной системе предполагает не только дублирование функций, но и их специализацию. И здесь важно отметить следующее.
Наблюдение за действием обоих операторов позволяет обратить внимание на тот факт, что сочетание того или иного оператора с референтным содержанием той или иной частной онтологии в ряде случаев определяет доминантную функцию РП. Так, например, для взаимодействия оператора «увеличение» с лингвоэтоло-гической (речеповеденческой) сферой функция намека не характерна. А для взаимодействия оператора «уменьшение» с той же онтологической сферой функция намека (в случае отклонения от постулата полноты информации) является одной из самых частотных. Приведем несколько примеров РП такого рода в разных речевых жанрах.
Анекдот: Один французский журнал для мужчин объявил конкурс на лучшее описание своего утра. Первое место занял автор такого произведения: «Встаю, завтракаю, одеваюсь и еду домой» («Телевизор». № 27. 2005 г.). Комический трансформ пословицы: Будешь много знать — не дадим состариться («Телевизор», 12 янв. 2005 г.). Комическая грегерия: Женщины многому научили мужчин, например, ценить тишину («TEVE Неделя», 27 марта-2 апр. 2006 г.). «Прикол»: Девушка, можно пригласить вас на ужин с завтраком? («TEVE Неделя», 1-7 мая 2006 г.).
Следует заметить, что имплицируемая в подобных текстах информация может носить гиперболический характер (еще один аспект системного взаимодействия операторов), например: Новость: «Пользуясь новогодними праздниками, в российских вытрезвителях провели перепись населения» («ТЕУЕ Неделя», 2-8 янв. 2006 г.).
Таким образом, рассмотрение РП, формируемых операторами «увеличение» и «уменьшение», подтверждает высказанную ранее18 мысль о том, что в структуру общей (интегральной) системы РП, как ее существенная особенность, входит из-морфизм приемообразующих принципов (операторов отклонения), применимых к нормам всех частных онтологических сфер. Эти приемообра-зующие принципы также представляют собой систему, параметры которой (состав элементов и их взаимосвязи) еще предстоит исследовать19.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Сковородников А. П., Копнина Г. А. Об определении понятия «риторический прием» // Филологические науки. 2002. № 2. С. 75-80; Сковородников А. П. 1) О системном описании понятия «стилистическая фигура» // Русская речь. 2002. № 4. С. 62-67; 2) Риторический прием // Стилистический энциклопедический словарь русского языка. М., 2003. С. 366-373; Сковородников А. П., Копнина Г. А. Риторический прием // Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник. М., 2003. С. 598-602 и др. публикации этих авторов.
2 Норма определяется как «понятие, обозначающее границы, в которых вещи, явления, природные и общественные системы, виды человеческой деятельности и общения сохраняют свои качества, функции, формы воспроизводства» (Кемеров В. Е. Норма // Современный философский словарь. Лондон и др., 1998. С. 579).
3 Данные вопросы теории РП обсуждались в ряде статей в следующей последовательности: Сковородников А. П. 1) М. В. Ломоносов и современная теория риторических приемов // Международная конференция «М. В. Ломоносов и развитие русской риторики». М., 2004. С. 17-28; 2) О классификации риторических приемов // Stylistyka XIV, Оро1е, 2005. С. 103-119; 3) Риторические приемы в аспекте речевой системности // Стереотипность и творчество в тексте: Межвуз. сб. науч. трудов. Вып. 9 (по материалам Междунар. научн. конфер.). Пермь, 2005. С. 216-227; 4) О системных основаниях классификации риторических приемов // Риторика ^ Лингвистика. Вып. 6: Сб. статей. Смоленск, 2005. С. 163-181.
4 Сковородников А. П. О системных основаниях классификации риторических приемов. С. 173-178.
5 См.: Топоров В. Н. Фигуры речи // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С. 542; Гаспаров М. Л. Фигуры стилистические // Литературный энциклопедичес-
кий словарь. М., 1987. С. 446; Скребнев Ю. М. Фигуры речи // Русский язык. Энциклопедия. М., 1997. С. 591.
6 Виртуальная реальность осмысляется как «понятие, посредством которого обозначается совокупность объектов следующего (по отношению к реальности низлежащей, порождающей их) уровня» (Грицанов А. А., Галкин Д. В., Карпенко И. Д. Виртуальная реальность // Постмодернизм. Энциклопедия. Мн., 2001. С. 122).
7 Античные теории языка и стиля (антология текстов). СПб., 1996. С. 240.
8 См., например: Хазагеров Т. Г., Ширина Л. С. Общая риторика: Курс лекций; Словарь риторических приемов. 2-е изд., перераб. и доп. Ростов н/Д, 1999. С. 218; Краткий словарь по эстетике: Кн. для учителя. М., 1983. С. 31. Ср.: «Г. (гипербола. — А. С.) возможна благодаря тому, что в сознании говорящих имеется представление о некоей норме свойств, состояний, действий и т. п. Если, по мнению говорящего, данная ситуация отклоняется от нормальной, он может прибегнуть к Г.» (Крысин Л. П. Гипербола // Русский язык. Энциклопедия. М., 1997. С. 80). По сути дела об ирреальности гиперболы идет речь в такой трактовке гиперболизации: «Гиперболический худож. образ подчеркнуто условен, его реальный аналог не может в действительности обладать указанными свойствами с той мерой концентрации, которая выступает нарушением правдоподобия» (курсив цитируемого источника. — А. С.) (Эстетика: Словарь. М., 1989. С. 62).
9 Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. С. 78; Ахманова О. С. Словарь лингвистических терминов. М., 1966. С. 99; Квятковский А. П. Поэтический словарь. М., 1966. С. 87; Булыко А. Н. Современный словарь иностранных слов. Более 25 тысяч слов и словосочетаний. М.,
2004. С. 190; Большой энциклопедический словарь. М., 1994. С. 305; Клюев Е. В. Риторика: Учебное пособие для вузов. М,
2005. С. 215; Хазагеров Г. Г. Политическая риторика. М., 2002. С. 127 и др.
10 Н. Д. Арутюнова относит гиперболу и литоту к системе количественных тропов, которые «одномерны, скалярны» и применение которых «свидетельствует о неисправности нашей измерительной техники, разогретой темпераментом» (Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. М., 1999. С. 282).
11 «Симулякр <...> термин философии постмодернизма, в онтологической проекции фиксирующий способ осуществления событийности, который реализуется в акте семиозиса и не имеет иной формы бытия, помимо перцептивно-символической <...>» (Можейко М. А. Симулякр // Постмодернизм. Энциклопедия. Мн., 2001. С. 727).
12 Можейко М. А. Указ. соч. С. 728. Ср.: «Означающее <...> исчезает, его место занимает фантомный объект, лишенный онтологической основы, не отражающий реальность, но вытесняющий и заменяющий ее гиперреальным дублем» (Маньковская Н. Б. Виртуальная реальность // Лексикон нонклассики. Художественно-эстетическая культура ХХ века. М., 2003. С. 113).
13 Общая риторика: Пер. с фр. / Ж. Дюбуа, Ф. Пир, А. Тринон и др. М., 1986. С. 268.
14 Большой толковый словарь русского языка. СПб.,1998. С. 1190.
15 Токмачев К. Ю. Замкнутость миров культуры // Теоретическая культурология. М., 2005. С. 77.
16 Здесь парахронический РП является одновременно приемом буквализации фразеологической метафоры.
17 Заметим, что от парасоматического мейозиса типа «отъятие» следует отличать прием диатезы, суть которого состоит в замещении целого его частью (частями), например: А что впереди? что в Петушках на перроне? - а на перроне рыжие ресницы, опущенные ниц, и колыханье форм, и коса от затылка до попы (Вен. Ерофеев. «Москва-Петушки»).
18 Сковородников А. П. 1) О системных основаниях классификации риторических приемов. С. 172-178; 2) Риторические приемы в аспекте речевой системности. С. 225.
19 Кроме автора настоящей статьи, исследование приемо-образующих принципов и описание генерируемых ими РП
ведется и другими сотрудниками кафедры общего языкознания и риторики Красноярского гос. ун-та. (См.: Копнина Г. А. 1) Отклонение от онтологической нормы как риторический прием на страницах современных российских газет // Язык современной публицистики. Сб. статей. М., 2005. С. 162-178; 2) О принципах построения приемов неправдоподобия // Теоретические и прикладные аспекты современной филологии: Материалы XI Филологических чтений им. проф. Р. Т. Гриб (1928-1995). Краснояр. гос. ун-т. Красноярск, 2006. Вып. 6. С. 197-202; Кузнецова А. А. Стилистические фигуры, построенные по принципу синтаксического параллелизма, в современном русском литературном языке // Вестник Красноярского гос. ун-та. Гуманитарные науки. 2005. Вып. 6. С. 112-116.)
[приглашаем принять участие]
УВАЖАЕМЫЕ КОЛЛЕГИ!
РОССИЙСКОЕ ОБЩЕСТВО ПРЕПОДАВАТЕЛЕЙ РУССКОГО ЯЗЫКА И ЛИТЕРАТУРЫ (РОПРЯЛ) приглашает вас принять участие в VII Всероссийском семинаре
«Русский язык. Культура речи»,
который состоится 28 января — 1 февраля 2008 года на базе Санкт-Петербургского государственного университета.
Сам предмет семинара — культура речи — рассматривается в двух аспектах: как предмет изучения (лингвистического, исторического и философского анализа) и как предмет обучения. Темами лекций и дискуссий станут: общие вопросы изучения и преподавания культуры речи, особенности книжно-письменной и устной речи, риторика как область обучения устной речи, вопросы культуры речи в философском и психологическом аспектах, современный политический дискурс и др.
Лекторами семинара являются ведущие профессора Санкт-Петербургского государственного университета, Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова, Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена и других вузов страны.
В рамках семинара планируется проведение мастер-классов, презентаций учебников нового поколения, круглых столов.
Участникам семинара выдается свидетельство об участии в семинаре.
Семинар проводится при содействии Министерства образования и науки РФ.
Предварительная программа семинара и дополнительная информация размещены на портале РОПРЯЛ «Русское слово» www.ropryal.ru .
ЗАЯВКИ НА УЧАСТИЕ В СЕМИНАРЕ ПРИНИМАЮТСЯ ДО 15 ЯНВАРЯ 2008 ГОДА.
С вопросами о проведении семинара можно обращаться
по электронной почте info@ropryal.ru или по тел./факсу (812) 323-66-20, тел.: (812) 325-11-32
Добро пожаловать в Санкт-Петербург!
