CC BY
368
с, ч-ш-ш, хм, брр). Для вербализации отрицательных эмоций характерно использование ударных [а], [у], [ы], для положительных - [а], [и]. Средний темп произнесения «отрицательно-окрашенного» окказионализма медленнее, чем «положительно окрашенного», но незначительно.
При вербализации активных и пассивных эмоций наблюдается незначительное изменение усредненного диапазона частоты основного тона. Окказионализмы, вербализующие активные эмоции, характеризуются усилением интенсивности ударных гласных и появлением интенсивных ударных согласных (хотя и в небольшом количестве), малым присутствием ровных тонов, незначительным понижением регистра основного тона, меньшей длительностью, но более медленным темпом произнесения, чем окказионализмы, выражающие пассивные эмоции.
Для выражения эмотивной семантики окказиональных образований, по-видимому, характерны общие закономерности вербального выражения эмоций в узуальных языковых единицах. Данные, полученные в ходе анализа просодической организации окказионализмов в целом коррелируют с результатами исследований по определению специфики произноси-
тельных средств передачи коннотативных значений устного речевого сообщения, проведенных Р.К. Потаповой. Расхождение установлено только в темпоральных характеристиках выражения активных эмоций: усредненный темп произнесения окказионализма оказался немного меньше, чем темп произнесения окказионализма, выражающего пассивные эмоции. Хотя причиной этого может быть небольшая разница в количестве используемых слогов для окказионализма со стениче-ским и астеническим проявлением эмоции (для первого среднее количество артикулируемых слогов составляет 3,36; для второго - 3,78).
В перспективе планируется рассмотреть особенности процесса окказиональной вербализации с учетом степени «семантической близости» разных эмоций (например, грусть, печаль, тоска, спокойно-созерцательное настроение и т.д.), определяемой самим испытуемым, для более точной классификации получаемых реакций.
Исследование проводится сотрудниками лаборатории антропоцентрической типологии языка БПГУ им. В.М. Шукшина при поддержке РГНФ в рамках проекта №08-04-92301 а^
Библиографический список
1. Сергеева, М.Э. Экспериментально-теоретическое исследование фонологизации шумов в русском и английском языках: дисс.... канд. филол. наук. - Бийск, 2002.
2. Филиппова, Е.Ю. Окказиональная вербализация зрительных сигналов носителями русского языка: дис.. канд. филол. наук. - Бийск, 2008.
3. Петрушин, В.И. Моделирование эмоций средствами музыки // Вопросы психологии. - 1988. - № 5.
4. Шаховский, В.И. О роли эмоций в речи // Вопросы психологии. - 1991. - № 6.
5. Потапова, Р.К. Язык, речь, личность Р.К. Потапова, В.В. Потапов. - М.: Языки славянской культуры, 2006.
6. Витт, Н.В. Личностно-ситуационная опосредованность выражения и распознавания эмоций в речи // Вопросы психологии. - 1991. - №1.
7. Леви, В. Вопросы психобиологии музыки // Музыкальная психология: хрестоматия. - М, 1992.
8. Матвеев, В.Ф. Основы медицинской психологии, этики и деонтологии: учебное пособие для учащихся мед. училищ. - М.: Медицина, 1989.
Статья поступила в редакцию 14.07.09
УДК 808.5
Ю.И. Борисенко, аспирант Сибирского федерального университета, г. Красноярск, E-mail: obris@mail.ru ГИПЕРБОЛА И ГРОТЕСК: ПРОБЛЕМА СООТНОШЕНИЯ ПОНЯТИЙ
В статье рассмотрены теоретические вопросы определения понятий гиперболы и гротеска и их соотношение. Автор уточняет определения данных терминов, выделяет типы гиперболы по отношению к категории правдоподобия, а также обосновывает критерии разграничения гиперболы и гротеска.
Ключевые слова: гипербола, гротеск, преувеличение, неправдоподобие, прием неправдоподобного описания.
Гипербола относится к таким явлениям языка, которые «нетрудно опознать, но трудно определить» [1, с. 82]. Это один из приемов, о котором многое написано (диссертационные исследования И.С. Курахтановой [2], Е.В. Поликарповой [3], Н.В. Ярышевой [4], С.А. Тихомирова [5]; статьи Л.П. Крысина [6; 7], Т.В. Шмелевой [8; 9] и мн. др.), но тем не менее существуют спорные точки зрения по вопросам его статуса, толкования и соотношения со смежными понятиями.
В научной литературе лингвистический статус гиперболы определяется по-разному. Одни исследователи считают гиперболу фигурой (О.С. Ахманова, Т.В. Шмелева, Т.Г. Хаза-геров, М.Р. Львов и др.), другие - самостоятельным тропом (Н.Ю. Шведова, Ю.М. Скребнев, М.И. Панов) или разновидностью метафоры (P.M. Желтухина, В.П. Ковалев и др.), метонимии (Л.И. Тимофеев). Третьи в качестве родового наименования используют термины: «речевой прием» (В.И. Новиков, Е.А. Шкловский), «художественный прием» (В.Е. Кра-совский; И.А. Елисеев, Л.Г. Полякова), «стилистический прием» (И.С. Курахтанова, Н.В. Ярышева), «риторический прием» (О.Н. Емельянова), «параонтологический прием» (Т.И. Дамм), «парадигматический прием» (М.В. Лекова). Четвертые трактуют гиперболу через такие родовые наименования, как «средство художественного изображения» (Л.И. Тимофеев), «образное выражение» (И.Б. Голуб), «прием выразительности» (Т.В. Матвеева), которые даются исследователями, оче-
видно, с целью избежать понятий «троп», «фигура», «прием» как неоднозначно понимаемых.
Объем понятия гиперболы как явления, построенного на преувеличении (зачастую чрезмерном) каких-либо признаков, свойств, качеств предметов или явлений, осмысляется по-разному.
1. Гипербола в узком смысле основана на приписывании объекту свойств, качеств в большей мере, чем он им обладает в действительности (этой точки зрения придерживаются Г.Г. Хазагеров, И.Б. Лобанов, М.И. Панов, Н.А. Фатеева и др.). В этом значении гипербола противопоставлена мейозису как приему, основанному на приписывании объекту признака в меньшей мере, чем он им обладает.
2. Понятие гиперболы в широком смысле предполагает количественное отступление от нормы как в сторону увеличения (гипербола в узком смысле), так и в сторону уменьшения (мейозис): «Поскольку и гипербола, и мейозис могут быть объединены по признаку резкого отклонения от общепринятой нормы, постольку в широком смысле в обоих случаях кажется возможным говорить о гиперболизации и... рассматривать эти явления в одном ряду» [10, с. 31]. Для того чтобы в рамках гиперболы разграничить ее разновидности, предлагаем в качестве рабочих такие термины: для первого значения - микрогипербола, для второго - макрогипербола..
Гиперболу и соотносимое с ней понятие «гротеск» можно включать в число «приёмов нарочито неправдоподобного
описания» (т.е. приемов, основанных на описании «событий, явлений и фактов, с точки здравого смысла невозможных, нереальных» [11, с. 44] или «виртуальных отклонений» от нормы в её широком (философском) понимании [12, с. 40-42].
Существуют разные точки зрения на сущность гиперболы. Е.В. Поликарпова в диссертации, посвященной исследованию гиперболы в современном немецком языке, пишет, что «в одних гиперболах прослеживается больший отлет фантазии от реальности, чем в других». На основании этого, по ее мнению, «важным противопоставлением в системе узуальных гипербол является оппозиция: правдоподобные / неправдоподобные гиперболы» [3, с. 6]. Другие исследователи полагают, что гипербола всегда неправдоподобна. Такое понимание этого приёма представлено как в современных словарях, так и в специальных лингвистических работах. Например, в словаре «Эстетика» читаем: «Гиперболический художественный образ подчеркнуто условен, его реальный аналог не может в действительности обладать указанными свойствами с той мерой концентрации, которая выступает нарушением правдоподобия» [13, с. 62]. При рассмотрении гиперболизации в логикопсихологическом аспекте, как пишет И. С. Курахтанова, было установлено, что в ее основе лежит «переосмысление истинностного значения высказывания. Ложность высказывания приобретает в гиперболе узаконенное основание, так как оно заведомо ложно, нереально» [2, с. 11]. Поэтому она считает, что «в основе гиперболы лежит нарушение структуры «реальных взаимоотношений явлений действительности», ведь «гносеологическая природа гиперболического способа отражения действительности заключается в способности человеческой мысли отойти от реальности» [2, с. 6-7]. Н.В. Ярышева определяет гиперболу как «стилистический прием, основанный на особом, не соответствующем действительности, характере количественного преувеличения большой/малой меры признака.» (курсив наш. - Ю.Б.) [4, с. 6]. Г.А. Копнина относит гиперболу к группе приемов неправдоподобия, построенных на принципе увеличения [14, с. 253].
Придерживаясь точки зрения о неправдоподобном характере гиперболы, полагаем, что степень отклонения от правдоподобия в этом приеме может быть различной. Об этом говорит А. П. Сковородников, предлагая выделять две разновидности этого приема: 1) «относительную гиперболу», степень параонтологичности которой близка к нулю, и 2) «абсолютную» («ирреальную», «виртуальную») гиперболу, т.к. степень ее параонтологичности максимальна, референтное содержание «не соответствует объективной реальности» [12, с. 43].
Относительную гиперболу мы определяем как гиперболу, преувеличенный признак которой в реальной действительности возможен, но в данном контексте выступает как не имеющий места: Для этого выполните следующее задание. Найдите по десять достоинств у всех знакомых вам мужчин, даже если это приведет к зубной боли или остановке пищеварения (А. Свияш. Разумный мир).
В абсолютных гиперболах признак в той степени, в которой он преувеличен, не существует в описанной ситуации, и он не возможен ни в какой другой ситуации реальной действительности. Именно в рамках абсолютной гиперболы должен рассматриваться гротеск. Тем более что фантастический характер гротескного образа отмечается большинством исследователей. Литературоведческое определение понятию гротеска дает В.Е. Хализев: «Гротеском принято называть художественную трансформацию жизненных форм, приводящую к некой уродливой несообразности, к соединению несочетаемого» [15, с. 106]. В качестве примера литературовед приводит портретную характеристику Гаргантюа: «мордашка была славная, число подбородков доходило едва ли не до восемнадцати» (Ф. Рабле) [15, с. 205].
С предыдущим определением гротеска соотносится и толкование Ю.Б. Борева: «Гротеск есть высшая форма комедийного преувеличения и заострения. Это - преувеличение, придающее фантастический характер данному образу или произведению. Характерным признаком гротеска является не
только нарушение границ неправдоподобия, но и <...> выход образа за пределы вероятного, деформация образа» [16, с. 213].
Сходной с Ю.Б. Боревым точки зрения в определении гротеска придерживается и В.Я. Пропп: «Крайнюю, высшую степень преувеличения представляет собой гротеск <...>. В гротеске преувеличение достигает таких размеров, что увеличенное превращается уже в чудовищное. Оно полностью выходит за грани реальности и переходит в область фантастики. Этим гротеск соприкасается уже со страшным» [17, с. 84]. Исследователь описывает случаи, когда невозможно четко разграничить гиперболу и гротеск, т. к. «граница между простой гиперболой и гротеском условна» [17, с. 85].
В работе Н.Н. Редько гротеск понимается широко, как «принцип изображения действительности, включающий в себя множество приемов» [18, с. 1]. Благодаря использованию гротеска возможно создание «особой фантастической действительности» [18, с. 3].
По мнению Б.Т. Ганеева, в гротеске происходит «искажение или смещение норм действительности и совместимость контрастов - реального и фантастического, трагического и комического, сарказма и юмора» [19, с. 229].
Наиболее близким к нашему пониманию является определение Н. П. Волковой, которая относит гиперболу и гротеск к «приемам преувеличения» [20, с. 16]. В гротеске «реальные явления действительности принимают крайне причудливые, фантастические формы»; гипербола же тем и отличается от гротеска, что «не порывает полностью связи с формами реальной действительности, оставаясь в рамках реально возможного» [20, с. 17].
Б.М. Эйхенбаум вводит терминопонятие «гротескная гипербола» [21, с. 324]. Исследователь не разграничивает понятия «преувеличение» и «гипербола», под преувеличением подразумевает любое выдвижение мелких деталей на первый план [21, с. 323]. Гротеск, по его мнению, является формой гиперболы (преувеличения, заострения).
Д.П. Николаев выделяет два значения термина «преувеличение»: 1) искажение того, что на самом деле существует в реальном мире; 2) чрезмерная степень заострения свойств изображаемого объекта, а именно художественное преувеличение, формами которого являются гипербола и гротеск [22, с. 269]. Гипербола определяется Д.П. Николаевым как «... такое преувеличение, когда изображение остается в пределах того жизненного ряда, той плоскости действительности, к какой принадлежит отображаемый предмет»; гипербола - это «отступление от правдоподобия количественного в рамках правдоподобия качественного», а гротеск - следующая ступень преувеличения: «смешение жизненных рядов, пересечение плоскостей, странное пересоздание изображаемого, то есть нарушение правдоподобия качественного. Вот почему гротеск нередко называют «крайней», «высшей» формой преувеличения» [22, с. 270].
Вслед за Д.П. Николаевым О.В. Шапошникова определяет гиперболу и гротеск соответственно как количественное и качественное преувеличение. При этом гротеск относится к «условной фантастической образности», гипербола - к «образности условной нефантастической» [23, с. 23]. Такая дифференциация основана на соотнесении гиперболы и гротеска с художественным правдоподобием внутри образной системы произведения, результатом чего явилась характеристика гротеска как образа, выходящего за рамки правдоподобия, а гиперболы как приема, оставляющего предмет гиперболизации в границах правдоподобия. О. В. Шапошникова определяет гротеск как «вид условной изобразительности, при котором фантастические сочетания элементов реальности ориентированы на соотнесение с художественным правдоподобием внутри образной системы произведения» [23, с. 23].
Не соглашаясь с утверждением о реалистичности гиперболы (это всегда отклонение, хотя и разной степени, от истинного положения дел) и принимая во внимание сам факт размытости границ между гротеском и гиперболой, считаем, что гротеск можно определить как разновидность абсолютной
гиперболы, отличающейся фантастичностью, деформирован- - Ко мне в гости вообще никто не ходит, потому что у
ностью явления изображаемой действительности, как предела меня дома настолько низкие потолки, что когда я хожу, я абсолютного преувеличения. Такого рода гротескная гипербо- бьюсь о люстру головой.
ла представлена, например, в следующем анекдоте: Реклама: - А у меня дома настолько низкие потолки, что когда
«Наш шампунь так глубоко проникает в корни волос, что я хожу, я бьюсь о люстру ногами (КВН. 1 канал. 2007 г.). лечит кариес» (АиФ. № 25. 2006 г.). Пример из художествен- Итак, предлагаем определять гиперболу как прием не-
ной литературы: Если бы не несколько глотков хорошего вина, правдоподобного описания, основанный на количественном взятые мною, желудок высох бы до такой степени, что как отступлении от нормы как в сторону увеличения (собственно
нитку меня можно было бы продеть через иголку (Ф. Раб- гипербола), так и в сторону уменьшения (мейозис) при описа-
ле). Очень часто гротескную гиперболу используют и в со- нии свойств, качеств предмета в широком смысле. временном жанре телевизионной шутки: Гротеск - высшая степень гиперболизации, предел коли-
чественного преувеличения, которому присуща фантастич-
ность изображаемого предмета или его свойства.
Библиографический список
1. Поликарпова, Е.В. К вопросу разграничения узуальной и окказиональной гиперболы / Е.В. Поликарпова // Функционально-жанровые аспекты языка. - Архангельск: Изд-во Помор. гос. пед. ун-та, 1993.
2. Курахтанова, И.С. Языковая природа и функциональные характеристики стилистического приема гиперболы (на материале английского языка): автореф. дис. ... канд. филол. наук / И.С. Курахтанова. - М., 1978.
3. Поликарпова, Е.В. Гипербола в современном немецком языке (лексикологический аспект): автореф. дис. ... канд. филол. наук. - М., 1990.
4. Ярышева, Н.В. Гипербола в поэтических произведениях М.Ю. Лермонтова (лингвистический аспект): автореф. дис. ... канд. филол. наук / Н.В. Ярышева. - М., 1995.
5. Тихомиров, С.А. Гипербола в градуальном аспекте: дис. ... канд. филол. наук / С.А. Тихомиров. - М., 2006.
6. Крысин, Л.П. Гипербола в русской разговорной речи / Л.П. Крысин // Проблемы структурной лингвистики. 1984 / отв. ред. В. П. Григорьев. -М.: Наука, 1988.
7. Крысин, Л.П. Гипербола в художественном тексте и обыденной речи / Л.П. Крысин // Язык художественной литературы. Литературный язык. - Саратов: ООО «Научная книга», 2006.
8. Шмелева, Т.В. Гипербола, мейозис, литота. Фрагмент обыденной риторики / Т.В. Шмелева // Риторика и синтаксические структуры / под ред. А.П. Сковородникова. - Красноярск: КрасГУ, 1988.
9. Шмелева, Т. В. Средства выражения метасмысла «преувеличение» / Т. В. Шмелева // Системный анализ значимых единиц русского языка. -Красноярск: Изд-во КрасГУ, 1987.
10. Савенкова, Л.Б. Гипербола и мейозис в русских пословицах / Л.Б. Савенкова // Язык в прагматическом аспекте. - Ростов н/Д: Изд-во Ростов. ун-та, 2003.
11. Москвин, В.П. Стилистика русского языка / В.П. Москвин. - Волгоград: Учитель, 2000.
12. Сковородников, А.П. О риторических приемах с операторами «увеличение» и «уменьшение» / А.П. Сковородников // Мир русского слова. -2007. - № 3.
13. Эстетика: словарь / под общ. ред. А. А. Беляева. - М.: Политиздат, 1989.
14. Копнина, Г.А. Мотивированное отклонение от принципа правдоподобия как риторический приём: опыт описания / Г.А. Копнина // Разноуровневые характеристики лексических единиц. - Смоленск: Смядынь, 2006.
15. Хализев, В.Е. Теория литературы / В.Е. Хализев. - М.: Высшая школа, 2004.
16. Борев, Ю.Б. О комическом / Ю.Б. Борев. - М.: Искусство, 1957.
17. Пропп, В.Я. Проблемы комизма и смеха. - М.: Изд-во «Лабиринт», 1999.
18. Редько, Н.Н. Гротеск в повестях и романах Ф.М. Достоевского: автореф. дис. . канд. филол. наук / Н.Н. Редько. - М., 1991.
19. Ганеев, Б.Т. Противоречия в языке и речи / Б.Т. Ганеев. - Уфа: Изд-во БГПУ, 2004.
20. Волкова, Н.П. Художественное преувеличение как средство обобщения в искусстве: автореф. дис. . канд. филос. наук / Н.П. Волкова. - М., 1986.
21. Эйхенбаум, Б. М. Как сделана «Шинель» Гоголя / Б. М. Эйхенбаум // О прозе / Б. М. Эйхенбаум. - Л.: Художественная литература, 1969.
22. Николаев, Д.П. Сатира Щедрина и реалистический гротеск / Д.П. Николаев. - М.: Художественная литература, 1977.
23. Шапошникова, О.В. Гротеск и художественная условность / О.В. Шапошникова // Вестн. Моск. гос. ун-та. Сер. 9. Филология. - 1982. - № 3.
Статья поступила в редакцию 02.07.2009
УДК 802.0
Е.А. Лаврентьева, канд. филол. наук, проф. АНО ВПО «Алтайская академия экономики и права», г. Барнаул,
E-mail: olanka78@mail.ru
РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ ДОМИНАНТНОСТИ АНТРОПОЦЕНТРИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ В НАУЧНОМ ТЕКСТЕ ЧЕРЕЗ КАТЕГОРИИ ПРЕСУППОЗИЦИИ И ИМПЛИКАЦИИ
Целью статьи является рассмотрение антропоцентрических отношений, которые формируются в пространстве научного текста. Основными проблемами, рассмотренными в статье, являются: 1) рассмотрение формирования пресуппозиции, общей для всех участников коммуникации, базирующейся на информации научного медицинского текста, и 2) импликации, которая возникает у адресата на свойстве как можно более точного декодирования адресатом сообщаемых ему сведений и его собственных представлений об объекте исследования.
Ключевые слова: адресант, адресат, пресуппозиция, импликация, антецедент, консеквент.
Если подойти к понятиям пресуппозиции и импликации с антропоцентрической точки зрения с учетом всех основных участников акта коммуникации - авторов работ, включенных в текст, адресанта текста, адресата текста, то их следует четко развести.
Во-первых, пресуппозиция - это категория, принадлежащая двум планам - «миру вне текста» и «миру внутри текста». Являясь антецедентом, она отражает один из аспектов предшествующего состояния исследуемой проблемы, предпо-
лагает соединение старого знания, носителями которого являются авторы включенных в текст работ, и нового знания, принадлежащего адресанту текста. Отражая предшествующее знание, пресуппозиция представляет экстратекстовое явление. Переходя по замыслу адресанта в «мир текста», пресуппозиция оказывается принадлежностью адресанта текста и адресата - активного пользователя информацией и служит условием успешности коммуникации уже в качестве интратекстовой
