CC BY
62
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2010. № 4
К.А. Головастиков
О РИТМЕ 4-СТОПНОГО ЯМБА XIX ВЕКА (Батюшков, Баратынский, Пушкин)
В статье предлагается новый способ анализа ритма русского 4-стопного ямба, основанный на языковых различиях двух видов строк: с односложным словом на анакрусе и без него. Доля строк первого типа в стихе 1820-х годов достигает 50%; выяснилось, что по языковой модели их ритмические характеристики лежат ближе скорее к хорею, чем к ямбу. Благодаря раздельным статистическим подсчетам по двум группам строк оказалось возможным более детально описывать индивидуальный ритмический стиль того или иного поэта. Эффективность нового подхода демонстрируется на примере 4-стопного ямба Батюшкова, Баратынского и Пушкина.
Ключевые слова: Баратынский, Пушкин, Батюшков, 4-стопный ямб, четырехстопный ямб, языковая модель, стих, стиховедение, односложные слова, моносиллабы, ритм.
The article provides a new way to analyze the Russian iambic tetrameter that is based on rhythmical and syntactic differences between poetic lines that begin with monosyllabic and polysyllabic words. This new method of statistical analysis can shed more light on any poet's rhythmical style. In the article Baratynsky's, Batyushkov's and Pushkin's iambic tetrameter is examined.
Key vords: Baratynsky, Batyushkov, Pushkin, verse, metrics, iambic tetrameter, prosody, monosyllabic words, monosyllable, versification, rhythm.
Различие между ритмом русского 4-стопного ямба XVIII и XIX вв. стало научным достоянием благодаря статистическим исследованиям Андрея Белого, результаты которых суммированы в книге «Символизм» (1910). Согласно Белому, в XVIII в. первая стопа этого размера ударялась чаще, чем вторая («рамочный» ритм), в XIX в. - наоборот («альтернирующий» ритм) [Белый, 1910: 262-263 и далее]. Эти данные затем были уточнены К.Ф. Тарановским: он выделил «переходный» этап в истории 4-стопного ямба, когда первая и вторая стопы были приблизительно равноударны (1814-1820 гг., прежде всего Батюшков и Жуковский), а поэтов, писавших «альтернирующим» ритмом, разделил на старшее и младшее поколения [Тарановски 1953: 66-92].
Благодаря проделанной стиховедами фундаментальной обобщающей работе в науке укрепились представления об основных характеристиках ямба в XVIII и XIX вв. Так, Тарановский пишет об «общем ритмическом гуле», который характеризует «целые поколения поэтов и целые эпохи в развитии стиха» [Тарановский, 1971: 427].
На современном этапе развития стиховедения, однако, стоит больше внимания уделять отдельным «голосам» в этом «гуле». Представление о ритмических индивидуальностях поэтов можно получить уже исходя из таблиц Белого и Тарановского. Еще большую нюансировку обеспечит проведение раздельных подсчетов: по периодам творчества поэтов, жанрам, отдельным произведениям и даже их фрагментам. В настоящей работе предлагается один из методов эффективной дифференциации общей стиховедческой статистики на материале 4-стопного ямба XIX в.
Все стихи 4-стопного ямба можно разделить на две группы. Строки первого типа начинаются с односложного слова, которое попадает на анакрусу (Не верь прелестнице лукавой; Я вспоминаю день разлуки; Сын верный неги и прохлады), второго типа - с неодносложного слова (Шуми, шуми с крутой вершины; Переменяют годы нас). Стоит специально отметить, что речь идет о графических, а не фонетических односложных словах; таким образом, не учитывается разделение моносиллабов на безусловно ударные, безусловно неударные и метрически двойственные, введенное В.М. Жирмунским [Жирмунский, 1925: 90-130] и развитое М.Л. Гаспаровым [Гаспаров, 1974: 131-137]. Правомерность и продуктивность такого подхода были обоснованы С.Е. Ляпиным [Ляпин, 1996: 24-28; Ляпин, Ля-пина, 2004: 13-17]. Строки первого типа будем условно называть усеченными, второго - цельными.
Усеченные строки составляют значительную часть всего 4-стоп-ного ямба, а с годами их доля возрастает. Так, в выборке из од Сумарокова строк с моносиллабом на анакрусе оказалось 37,8%, из од Ломоносова - 41,7%; данные по лирике Батюшкова и Жуковского «переходного» периода - 45,5% и 45,8% соответственно; в выборке из стихов Баратынского 1820-х гг. усеченные строки составили 49,4%, из лирики Пушкина 1830-1833 гг. - 50,0%.
Не менее существенно то, что строки разных типов обладают разными ритмическими характеристиками. Это, в частности, следует из сравнения ударности стоп в их языковых моделях. Усеченные строки ямба можно описать как строки хорея с добавленным в начало односложным словом, поэтому для первоначального сравнения мы использовали модель 4-стопного хорея, рассчитанную Тарановс-ким: 49,5 - 71,9 - 47,3 - 100,0. Соответственно языковую модель 4-стопного ямба будем считать подходящей для цельных строк: 78,8 - 61,3 - 44,9 - 100,0 [Тарановский, 1971: 424]. Из этих данных следует, что для цельного ямба естественным оказывается «рамочный» ритм (как убедительно показал С.Е. Ляпин, ритм 4-стопного ямба XVIII в. является производным от языкового с тенденцией к полноударности [Ляпин, 1997: 314]), а для усеченного - «альтернирующий». Те же результаты дает сравнение моделей, полученных
по выборкам «случайных» силлабо-тонических стихов из прозы (ямб: 73,1 - 67,1 - 40,4 -100,0; хорей: 41,7 - 80,9 - 43,4 - 100,0). Наконец, речевые модели, вычисленные нами по «случайным» усеченным 4-стопным ямбам из главы «Вожатый» «Капитанской дочки» (43,9 - 85,4 - 48,8 - 100,0) и V главы «Отцов и детей» (66,7 - 77,8 -37,0 - 100,0), также дают «альтернирующие» профили.
По всей видимости, это объясняется прежде всего тем, что самые частотные слова в русском языке - 2- и 3-сложные с ударением на 2-м слоге (ямбические и амфибрахические) [Никонов, 1963]. С таких слов удобно начать строку цельного ямба, однако они «не умещаются» на первой стопе хорея или в ямбе сразу после моносиллаба на анакрусе. Это становится еще более очевидным при изучении статистики распределения ритмических форм в моделях 4-стопных ямбов и хореев [Тарановский, 1971, 426]. Звучание цельных ямбов определяет IV форма (типа Мои любимые мечты); следом за ней по теоретической частотности идет III вариация (типа Забуду ль о счастливом дне), которая отвечает за «рамочный» ритм. В то же время в хореях (и, следовательно, усеченных ямбах) роль IV формы затушевывается, а ритм приобретает свои очертания благодаря игре контрастных форм - II и VI, с одной стороны (типа Не обнаружу я досады // И проницательность твоя), и III - с другой (типа И третий похоронит он).
Об аналогичном распределении ритмических форм свидетельствуют и данные Б.В. Томашевского, который провел раздельные подсчеты по строкам «Евгения Онегина» со сверхсхемным ударением и без него. Несмотря на то что в этой статистике не учтены неударные моносиллабы на анакрусе, она все равно оказывается красноречивой. Среди цельных строк «Онегина» IV форм оказывается в 20 раз больше, чем среди усеченных, III форм - только в 10 раз, VI - в 4,5 раза, II - всего в 2,7 раза [Томашевский, 1929: 136-137].
Поскольку соотношение цельных и усеченных строк в реальном 4-стопном ямбе XIX в. достигает 50:50, его ритм как бы оказывается равнодействующей двух разнонаправленных векторов. Благодаря этому раздельный подсчет по цельным и усеченным строкам поможет с большей очевидностью выявить ритмические тенденции, скрытые в стихе поэта или даже в конкретном произведении. Рассмотрим эффективность применения такого метода на примере текстов Батюшкова, Баратынского и Пушкина.
Мы изучили 268 строк 4-стопного ямба Батюшкова 1814-1817 гг., относящихся к «переходному» периоду, ритм которого определяло обилие IV форм и приблизительное равенство ударности первых двух стоп. Чрезвычайно показательно, что этот баланс сохраняется и при раздельном подсчете: в усеченных стихах вторая стопа ударяется чаще на 1,7%, в цельных - на 1,4%, во всех стихах - на 1,5%.
Однако, несмотря на это сходство, ритмический состав двух групп строк оказывается чрезвычайно различным: ритм цельного 4-стоп-ного ямба Батюшкова оказывается почти исключительно построен на монотонии IV и I форм (на остальные вариации размера в этой выборке приходится только 6,8%), в то время как строй усеченных строк основывается на равновесии строк с ударением на второй и третьей стопах (доля II, III, VI и VII ритмических вариаций в строках с моносиллабом на анакрусе - 21,3%). Особенно ярок перевес по III формам: среди усеченных строк 4-стопного ямба их 11, среди цельных - только одна, причем пропуск ударения на второй стопе в ней образуется за счет имени собственного (С Суворовым он вечно бродит - «К Никите»). Это говорит, в частности, о том, что уже в ритме Батюшкова «переходного» периода сказывается запрет на употребление III форм, который станет определяющим для звучания 4-стопного ямба XIX в.1
Таблица 1
Распределение ритмических форм
Формы I II III IV VI VII всего
Батюшков, 1815-1817 гг.
Все строки 76 12 12 156 8 4 268
Цельные 40 4 1 96 2 3 146
Усеченные 36 8 11 60 6 1 122
Баратынский, 1820-е гг.
Все строки 164 71 3 243 62 1 544
Цельные 101 16 2 150 6 0 275
Усеченные 63 55 1 93 56 1 269
Пушкин, 1823-1824 гг.
Все строки 182 44 41 324 49 2 642
Цельные 100 6 22 192 14 2 336
Усеченные 82 38 19 132 35 0 306
1 Стоит отметить, что, по нашим наблюдениям, в стихе других поэтов - Пушкина, Баратынского, Жуковского, Муравьева, Сумарокова - III формы распределяются по двум группам скорее случайно. Тем не менее столь яркий дисбаланс в ямбе Батюшкова вовсе не обязательно говорит о его неравнодушии к пропуску ударений на втором икте именно в усеченных строках. Во-первых, объем материала слишком мал, чтобы делать такие выводы. Во-вторых, свою роль могла сыграть не только ритмика, но и поэтика, в частности тяготение к ритмическим повторам и анафорам. Так, 4 из 11 стихов III формы идут друг за другом через строку (И ружей протяженный грохот; Как весело перед строями; И с первыми в дыму, в огне; Как весело внимать: «Стрелки...» - стихотворение «К Никите»), еще два стиха - подряд (И сердце наслаждений просит, // И борзый Аполлонов конь... - «К С.С. Уварову»). Контрольный подсчет по более раннему, «рамочному» ямбу Батюшкова показал вовсе не столь яркий перепад: 9% III форм среди цельных строк против 14,5% среди усеченных. Похожие цифры можно наблюдать у Державина - другого любителя анафор и повторов.
Ударность стоп, %
Стопы 1 2 3 4
Батюшков, 1815-1817 гг.
Все строки 92,5 94,0 37,3 100,0
Цельные 95,9 97,3 30,8 100,0
Усеченные 88,4 90,2 45,1 100,0
Баратынский, 1820-е гг.
Все строки 75,5 99,3 43,8 100,0
Цельные 92,0 99,3 43,3 100,0
Усеченные 58,7 99,3 44,2 100,0
Пушкин, 1823-1824 гг.
Все строки 85,5 93,3 41,6 100,0
Цельные 94,0 92,8 38,1 100,0
Усеченные 76,1 93,8 45,4 100,0
Этот запрет является одной из главных ритмических особенностей стиха Баратынского. Так, по подсчетам Тарановского, ударность второй стопы в 4-стопном ямбе поэта не опускается ниже 96,9% [Тарановски, 1953, табл. III]; в нашей выборке ударность второй стопы составляет 99,3%. Раздельный подсчет по цельным и усеченным строкам позволяет говорить и о другом ярчайшем ритмическом предпочтении поэта: это тенденция к ослаблению первой стопы. Если в «сдержанном» ритме цельных стихов эта тенденция почти незаметна, то в усеченных строках она проявляется чрезвычайно ярко: «перепад» в ударности между первой и второй стопами составляет 40,6%, а между первой и третьей - всего 14,5%.
На первый взгляд ритм Баратынского идеально вписывается в «гул» 4-стопного ямба XIX в., описанный Тарановским. Однако на деле типичный «альтернирующий» профиль объясняется не ритмической бедностью, а, наоборот, разнообразием в употреблении ритмических форм. «Нехватка» строк III формы компенсируется за счет повышенного внимания к другим редким вариациям, в частности - II и VI формам. При этом их доля растет не только за счет строк с пропуском ударения на второй стопе, но и за счет «фоновой» IV формы, к которой Баратынский менее пристрастен, чем Батюшков и многие современники.
Обращает на себя внимание и баланс II и VI форм. Для Баратынского они равноправны (даже с некоторым перевесом в сторону строк без пропуска третьего икта), в отличие, например, от Полежаева, у которого VI форм, наиболее ярко передающих структуру «альтернирующего» ритма, может быть в полтора раза больше, чем строк II вариации [Тарановски, 1953, табл. III]. У Баратынского «ям-
бические» (I и IV формы) и «хореические» (II и VI формы) тенденции оказываются особенно четко распределенными между цельными и усеченными строками, что говорит о выстроенности и необычности ритмического стиля.
Наконец, не меньший интерес представляет собой и ритм лирики Пушкина 1823-1824 гг. У Батюшкова с Баратынским и цельные, и усеченные строки различались в частностях, но были похожи в главном - в структуре стопного ритма (соответственно «переходной» и «альтернирующей»). Не так в становящемся ямбе Пушкина: цельные строки в этот период имеют «переходный» ритм (с уклоном в сторону «рамочного»), усеченные - ярко выраженный «альтернирующий». Стоит предположить, что в таком распределении сказывается различие языковых, «естественных» показателей каждой из групп.
Использованные тексты
Батюшков: Последняя весна («В полях блистает май веселый!..»); Мой гений («О, память сердца! Ты сильней...»); Надежда («Мой дух! доверенность к творцу!..»); Пробуждение («Зефир последний свеял сон.»); Послание к Тургеневу («О ты, который средь обедов.»); К Никите («Как я люблю, товарищ мой.»); <С.С. Уварову> («Среди трудов и важных муз.»); К творцу «Истории государства российского («Когда на играх Олимпийских.») по изданию: Батюшков К.Н. Полное собрание стихотворений. М., Л., 1964.
Баратынский: Водопад («Шуми, шуми с крутой вершины.»); Две доли («Дало две доли провидение.»); Лиде («Твой детский вызов мне приятен.»); Весна («На звук цевницы голосистой.»); К...о («Приманкой ласковых речей.»); К жестокой («Неизвинительной ошибкой.»); К *** («Не бойся едких осуждений.»); Товарищам («Так! отставного шалуна.»); Дельвигу («Я безрассуден - и не диво!..»); Добрый совет: К Коншину («Живи смелей, товарищ мой.»); Стансы («В глуши лесов счастлив один.»); К-ву: Ответ («Чтоб очаровывать сердца.»); «О своенравная София!..»; Д. Давыдову («Пока с восторгом я умею.»); К Кюхельбекеру («Прости, поэт! судьбина вновь.»); К. («Приятель строгий, ты не прав.»); Лутковскому («Влюбился я, полковник мой.»); К. («Мне с упоением заметным.») по изданию: Баратынский Е.А. Полное собрание стихотворений: В 2 т. Л., 1936. Т. 1.
Пушкин: Птичка («В чужбине свято наблюдаю.»); «Кто, волны, вас остановил.»; Демон («В те дни, когда мне были новы.»); «Свободы сеятель пустынный.»; Кн. М.А. Голицыной («Давно об ней воспоминанье.»); Телега жизни («Хоть тяжело подчас в ней бремя.»); Жалоба («Ваш дед портной, ваш дядя повар.»); Давыдову («Нельзя, мой толстый Аристип.»); К Языкову («Издревле
сладостный союз...»); Разговор книгопродавца с поэтом («Стишки для вас одна забава.»); К морю («Прощай, свободная стихия.»); «О дева-роза, я в оковах.»; Фонтану Бахчисарайского дворца («Фонтан любви, фонтан живой.»); Дружба («Что дружба? Легкий пыл похмелья.»); Подражания Корану («Клянусь четой и нечетой.»; «О жены чистые пророка.»; «Смутясь, нахмурился пророк.»; «С тобою древле, о всесильный.»; «Земля недвижна - неба своды.»; «Не даром вы приснились мне.»); Чаадаеву («К чему холодные сомненья?..»); Аквилон («Зачем ты, грозный аквилон.»); «Полу-милорд, полу-купец.»; «Певец-Давид был ростом мал.»; «Не знаю где, но не у нас.»; «Охотник до журнальной драки.»; «Лихой товарищ наших дедов.» по изд.: Пушкин А.С. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 2. М., 1959-1962.
Список литературы
ндрей Белый. Символизм: Книга статей. М., 1910.
Гаспаров М.Л. Современный русский стих: Метрика и ритмика. М., 1974.
Жирмунский В. Введение в метрику: Теория стиха. Л., 1925.
Ляпин С.Е. О распределении слов в стихотворной строке // Славянский стих:
Стиховедение, лингвистика и поэтика. М., 1996. Ляпин С. Е. К демифологизации ритмики русского четырехстопного ямба (преимущественно на материале одического стиха Державина) // Philo-logica. Т. 4. № 8/10. М., 1997. Ляпин С.Е., Ляпина М.С. Акцентное строение русской речи: слово - предложение - стих // Славянский стих. VII: Лингвистика и структура стиха. М., 2004.
Никонов В.А. Место ударенья в русском слове // International Journal of Slavic
Linguistics and Poetics, vol. VI. The Hague, 1963. Тарановски К. Руски дводелни ритмови. I-II. Београд, 1953. ТарановскийК.Ф. О ритмической структуре русских двусложных размеров // Поэтика и стилистика русской литературы: Памяти академика Виктора Владимировича Виноградова. Л., 1971. Томашевский Б.В. О стихе. Л., 1929.
Сведения об авторе: Головастиков Кирилл Андреевич, аспирант филол. ф-та МГУ имени Ломоносова. E-mail: kirillkirill@gmail.com
