CC BY
43
ISSN 2072-9391 Труды Академии управления МВД России. 2011. № 1 (17)
5. Сорокин В.В. Демонтаж фундамента отечественной юриспруденции (О месте и роли теории права и государства в контексте современного юридического образования) // Российская юстиция. 2007. № 7.
6. Чехович Е.А. Подходы к оценке квалификационного тестирования // Управление персоналом. 2007. № 3 (157).
E-mail: rioakmvd-1@yandex.ru
л н и о X
л
<
ы
н «
ы S3
О X
л
<
ы н S X
X о о
ва %
С
X
ы <
ва С
ы <
ш о а С
22
И.В. ЧЕЧУЛИН,
* О
соискатель кафедры управления органами расследования преступлении
(Академия управления МВД России)
О процессуальных полномочиях руководителя следственного органа, реализуемых в рамках контрольных судебных процедур на этапе предварительного следствия
В статье рассматриваются проблемы правоприменения процессуальных норм, регламентирующих полномочия руководителя следственного органа в рамках контрольных судебных процедур. Автором обосновывается тезис о единстве функций уголовного преследования и процессуального контроля, их взаимосвязи с функцией руководства предварительным расследованием. Дополнительно аргументируется необходимость отнесения уголовно-процессуальным законом следователя и руководителя следственного органа к субъектам кассационного и надзорного обжалования судебных решений.
руководитель следственного органа; позиция руководителя при внесении в суд ходатайства является определяющей для следователя; следователь и руководитель - субъекты обжалования судебных решений; единство организационных и уголовно-процессуальных полномочий руководителя следственного органа.
При возникновении необходимости в ходе расследования уголовных дел производства процессуальных действий, существенным образом ограничивающих конституционные права и свободы граждан, законом предусмотрен особый порядок их судебного санкционирования. Важная роль в процедуре принятия и обоснования перед судом решения о производстве указанных действий принадлежит руководителю следственного органа. Необходимость исследования полномочий руководителя
* Руководитель аппарата заместителя Министра внутренних дел России—начальника Следственного комитета при МВД России.
следственного органа, реализуемых в рамках так называемых контрольных судебных процедур [6] (ст. 108, 125, 165 УПК РФ), появилась с внесением в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (далее — УПК РФ) законодательных новелл Федеральным законом от 5 июня 2007 г. № 87—ФЗ с его последующими дополнениями и изменениями [1].
Указанные законодательные новеллы существенно изменили процессуальное положение и в значительной степени — процессуальные и надзорные полномочия прокурора на досудебной стадии уголовного судопроизводства. Это, безусловно, оказало влияние на характер властно-распорядительных отношений, складывающихся между прокурором, следователем и руководителем следственного органа.
Ранее именно прокурор занимал центральное место в системе тех отношений, которые складывались в уголовном судопроизводстве по факту подготовки и внесения в управомоченный суд, а равно обоснования соответствующего ходатайства (постановления) следственных органов, подлежащего в соответствии с ч. 2 ст. 29 УПК обязательному «санкционированию» судом. Данное положение прокурора практически не вызывало дискуссий в российской уголовно-процессуальной доктрине и среди практикующих юристов, ибо все понимали, что исключительно от усмотрения прокурора, соединяющего в своем статусе руководителя уголовного преследования на досудебном этапе и орган надзора за деятельностью следователя, зависело согласие на внесение подобного ходатайства в суд. Однако уже в тот период отдельные ученые-практики предлагали процессуальные новеллы по снижению уровня «процессуального гнета» над следователем [5].
Именно прокурор, получив указанное постановление следователя и обосновывающие его материалы, по своему усмотрению оценивал и проверял наличие юридических оснований и достаточность фактических данных как для внесения названного ходатайства в суд, так и для обоснования перед судом необходимости избрания той или иной меры процессуального принуждения. Он же [прокурор] обосновывал в суде внесенное по правилам ч. 2 ст. 29 УПК ходатайство, поскольку возможное поручение законодателем этой функции непосредственно следователю не получило своего закрепления в судебно-следственной практике. Прокурора следователи в первоочередном порядке уведомляли о следственных действиях, произведенных по обстоятельствам, не терпящим отлагательства и нуждающимся в силу этого в последующем контроле суда по правилам ч. 5 ст. 165 УПК. Наконец, по смыслу ч. 4 ст. 354 УПК исключительно прокурор решал вопрос о необходимости обжалования судебных решений, принятых на стадии предварительного следствия в ходе судебно-контрольных производств, в вышестоящий суд, а также отстаивания в данном суде своих возражений.
Внесенными Федеральным законом от 5 июня 2007 г. № 87-ФЗ в УПК РФ новеллами процессуальные полномочия прокурора в этой части по сути переданы руководителю следственного органа. Следователь более не обязан согласовывать с прокурором вопрос о внесении в суд того или иного ходатайства по правилам ч. 2 ст. 29 УПК. Подобное согласование теперь отнесено к компетенции соответствующего руководителя следственного органа (п. 4 ч. 1 ст. 39 УПК). Именно следователь и руководитель следственного органа в рамках своего усмотрения теперь определяют перечень материалов, направляемых в суд в обоснование того или иного ходатайства (ст. 108, 165 УПК) или при возражении на жалобу, поданную в порядке ст. 125 УПК. Прокурор более не вправе указать им на количественные или качественные критерии подобных материалов. Прокурор вправе высказать свою позицию лишь посредством письменного заключения, отстаиваемого в суде в рамках той или иной формы контроля, или посредством принесения кассационной жалобы на состоявшееся решение суда.
Непосредственно в судебном заседании по установленным УПК правилам той или иной формы судебно-контрольного производства с обоснованием законности и обоснованности внесенного ходатайства теперь также вправе участвовать как сам следователь, так и соответствующий руководитель следственного органа (ч. 4 ст. 108, ч. 3 ст. 125 УПК). Наконец,
судя по складывающимся тенденциям, Верховный Суд РФ признает и право руководителей следственных органов на кассационное обжалование решений, вынесенных в рамках процедур судебного контроля, осуществляемого на стадии предварительного следствия, и нарушающих публичные интересы следственных органов [7, с. 12—20].
Закономерно возникают вопросы о функциях и полномочиях руководителя следственного органа применительно к исследуемому направлению деятельности. На первый взгляд, эти вопросы не должны вызывать особых дискуссий, ибо практически общепризнанными являются тезисы о том, что руководитель следственного органа диалектически соединяет в своей деятельности процессуальные функции по руководству предварительным расследованием и контролю законности и обоснованности действий и решений следователя. Сказанное вполне должно быть отнесено и к исследуемым процедурам судебного контроля. Тем не менее в методологическом плане оговорки, полагаем, все же нужны.
Функции руководителя следственного органа применительно к указанным процедурам судебного контроля действительно носят двойственный и, если так можно сказать, «солидарный» характер. Но только на этапе подготовки и внесения в суд того или иного ходатайства (ст. 108, чч. 1—4 ст. 165 УПК). Именно на этапе досудебного производства руководитель следственного органа, с одной стороны, выступает как властный орган контроля за законностью и обоснованностью применения к участникам процесса тех или иных мер процессуального принуждения, нуждающихся в судебном санкционировании (ч. 2 ст. 29 УПК РФ). В данной связи возможный отказ руководителя следственного органа (в даче согласия) на внесение подобного ходатайства в суд явно является соответствующим правовым актом на (оцененную им) законность и обоснованность подобного ходатайства следователя. И по буквальному смыслу норм уголовно-процессуального кодекса следователь не вправе обжаловать этот акт, принимая меры лишь к неукоснительному выполнению высказанных руководителем следственного органа указаний.
Потенциально возможное развитие конфликта в этой ситуации вполне может (и должно) быть урегулировано имеющимися в распоряжении руководителя следственного органа процессуальными (а по сути надзорными) средствами. Наиболее «эффективными» из них, безусловно, являются отстранение следователя от дальнейшего расследования
2 л н и о X
л
<
И
н к
И
о X
л
<
И
н S X
£ X о о
оэ %
С
X
И <
03 С
И <
ш о а С
23
л н и
0
1
л
<
ы н к
ы ^
0
1
л
<
ы н к
I
X о о вэ
с
I
ы <
ва
г?
С
ы <
ш о а С
24
(п. 6 ч. 1 ст. 39 УПК) или изъятие уголовного дела у данного следователя и передача его другому следователю (п. 1 ч. 1 ст. 39 УПК)1.
С другой стороны, поддерживая своим согласием соответствующее постановление (ходатайство) следователя, соглашаясь с перечнем и качеством подготовленных им для суда материалов, руководитель следственного органа уже выступает как носитель функции уголовного преследования. Исходя из этого, в соответствии со своим отчасти и процессуальным статусом он, безусловно, вправе как поручить непосредственно следователю участвовать в суде с обоснованием указанного ходатайства, так и взять выполнение указанной функции на себя (или солидарно со следователем). При этом, отстаивая в суде законность и обоснованность внесенного ходатайства, и руководитель следственного органа, и (нередко участвующий наравне с ним) следователь выполняют функцию уголовного преследования, прямо или косвенно создавая для этого оптимальные процессуальные условия. Взаимно дополняя друг друга, названные процессуальные функции, по сути, опосредуют процессуальное положение, полномочия и цель их деятельности в той или иной процедуре судебного контроля; формируют их внутренне согласованный статус.
Означает ли это, что элементы процессуального контроля, неразрывно связанные с его же административным ресурсом, имманентно присущие статусу руководителя следственного органа, полностью исчерпали себя после передачи внесенного ходатайства в суд? Полагаем, что нет. Уголовно-процессуальный закон оставил открытым вопрос о праве следователя и (или) руководителя следственного органа по итогам состоявшегося исследования доказательств в суде, с учетом заключения прокурора, высказанных возражений и т.п. отозвать указанное ходатайство.
Между тем ситуации здесь могут быть принципиально различными, особенно при достижении подлинно состязательного характера рассмотрения и разрешения подобного рода ходатайств. К примеру, если следователь и руководитель следственного органа солидарно отстаивают в суде то или иное ходатайство, то именно позиция руководителя следственного органа, например, настаивающего на отзыве соответствующего ходатайства, является определяющей для следователя. Он не вправе высказать суду иное суждение, как по смыслу п. 4 ч. 1 ст. 39 УПК, так и в силу властно-
1 Последние из указанных решений, напротив, могут стать предметом обжалования, адресованного руководителю вышестоящего следственного органа
распорядительного характера подобных указаний руководителя следственного органа.
Но как быть в ситуации, когда следователь, единолично участвующий в подобном судебном заседании, по его итогам приходит к убеждению, что внесенное ходатайство необоснованно? Вправе ли он без согласования этого вопроса с руководителем следственного органа самостоятельно отказаться от его дальнейшего обоснования, отозвать его из суда [2]? Думаю, что нет. Поэтому, если отзыв подобного ходатайства и может иметь место, то лишь по согласованию с соответствующим руководителем следственного органа.
Правовые основания для подобных утверждений усматриваются в соответствующих полномочиях прокурора, который, отказывая (в том числе своим заключением) в поддержании подобных ходатайств в суде, обязан согласовать свои решения с вышестоящим прокурором [4]. В силу структурной и иерархической соподчиненности (вертикали) любого из следственных органов, функционирующих в Российской Федерации, названное требование, как представляется, распространяется и на процессуальную деятельность следователя.
Равным образом исключительно по обращению соответствующего руководителя следственного органа должен решаться вопрос о необходимости кассационного или надзорного обжалования итоговых решений суда, вынесенных в рамках контрольных судебных процедур на стадии предварительного следствия по уголовному делу и не отвечающих процессуально значимым интересам следственных органов в контексте норм ст. 6 УПК. То обстоятельство, что действующий уголовно-процессуальный закон (ст. 354 УПК) пока не допускает подобного обжалования, не называя указанных участников среди заинтересованных субъектов кассационного или надзорного обжалования, — это лишь вопрос времени. Как уже отмечалось, судебной практике известны прецеденты подобного рода. Таким образом, дело за законодателем. Полагаем, что в данной связи нормы ч. 4 ст. 354 и ч. 2 ст. 402 УПК РФ должны быть дополнены указанием и на следователя, и на руководителя следственного органа как управомочен-ных субъектов обжалования. Механизм же подобного согласования, как представляется, должен быть установлен непосредственно в нормах ст. 39 УПК РФ. К сожалению, до настоящего времени эта позиция на законодательном уровне поддержки не нашла [2].
Остановимся и на дуализме функций и полномочий руководителя следственного органа в рамках осуществления оперативной формы су-
дебной проверки, реализуемой по правилам ст. 125 УПК.
Как известно, инициаторами данной формы контроля выступают исключительно заинтересованные лица (участники процесса), обжалующие в суд в своих интересах процессуальные решения или действия следственных органов и (или) прокурора. Если жалоба такого заявителя затрагивает решения или действия следственных органов, именно судья обязан своевременно уведомить руководителя следственного органа как о факте ее внесения в суд, так и о сути требований заявителя. При необходимости он же истребует от руководителя следственного органа материалы, имеющие отношение к предстоящему предмету судебной проверки, сообщает о времени и месте рассмотрения указанной жалобы.
Подчеркнем: требования суда, как органа власти, должны быть адресованы именно руководителю следственного органа, а не непосредственно следователю, чьи действия или решения должны стать предметом (предстоящей) судебной проверки. В данной связи, действуя строго в рамках предоставленных ему организационных и собственно уголовно-процессуальных полномочий, именно руководитель следственного органа должен определить, насколько целесообразно участие в данной форме судебной проверки того или иного должностного лица органа предварительного расследования; какие документы дополнительно, кроме перечисленных в УПК, должны быть представлены в суд в обоснование законности и обоснованности обжалованных заявителем решений или действий. Или, напротив, признав правомерность требований заявителя, руководитель следственного органа, действуя строго в рамках ст. 39 УПК, вправе незамедлительно принять меры к устранению нарушений закона, прав и свобод заявителя, как участника уголовного процесса, устранив тем самым предмет судебной проверки.
Значит ли это, что руководитель следственного органа в названной ситуации реализует исключительно функцию процессуального контроля следствия? Безусловно нет, поскольку, своевременно устраняя нарушения закона, обеспечивая законность и обоснованность хода и результатов предварительного расследования, руководитель следственного органа тем самым обеспечивает оптимальные процессуальные условия для эффективной реализации процессуальной функции уголовного преследования.
Взаимно дополняя друг друга, названные функции никоим образом не противопоставляются друг другу в деятельности руководителя следственного органа, а нередко служат объективно необходимым средством для реализации каждой из них.
В данной связи, анализируя процессуальные полномочия руководителя следственного органа, следует принимать во внимание не только практически общепризнанное единство функции уголовного преследования и процессуального контроля, но и неразрывно связанную с ними функцию руководства предварительным расследованием. Иначе при анализе процессуального статуса данного участника уголовного судопроизводства возникают практически неразрешимые противоречия в попытках обосновать его исключительно «процессуальные» и отдельно исключительно «управленческие» функции.
Список литературы
1. О внесении изменений в Уголовно-процес-
суальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации»: Федеральный закон от 5 июня 2007 г. № 87—ФЗ // СЗ РФ. № 24. Ст. 2830.
2. О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием деятельности органов предварительного следствия: Федеральный закон от 28 декабря № 404-ФЗ // Рос. газ. 2010. 30 дек.
3. О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 г. № 1 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2009. № 4.
4. Об организации прокурорского надзора за процессуальной деятельностью органов предварительного следствия: Приказ Генеральной прокуратуры РФ от 6 сентября 2007 г. № 136 // Законность. 2007. № 11.
5. Гаврилов Б.Я. Новеллы уголовного процесса на фоне криминальной статистики // Российская юстиция. 2003. № 10.
6. Колоколов Н.А. Прекращение незавершенных своевременно оперативных судебно-контрольных производств // Уголовный процесс. 2006. № 5.
7. Колоколов Н.А. Статья 125 УПК РФ: злоупотребление правом на обжалование // Уголовный процесс. 2009. № 8 (56).
E-mail: rioakmvd-1@yandex.ru
2 J3
н и о X
л
<
И
н «
И
о X
л
<
И
н S X
£ X о о
оэ %
С
X
И <
03 С
И <
ш о а С
25
