CC BY
14
РОССИЯ И МИР
В НОВОМ ВЕКЕ
А.Д.Некипелов
О ПРИРОДЕ СОЦИАЛЬНОГО ВЫБОРА'
Некипелов Александр Дмитриевич -
академик, вице-президент
Российской академии наук.
Особенности индивидуального выбора весьма глубоко разработаны в экономической теории. На этой основе выявлены многие важнейшие стороны рыночной системы. Но на функционирование экономики влияет и наличие многообразных групп, в рамках которых принимаются более или менее важные решения. Спектр таких групп варьирует от домашних хозяйств, объединяющих главным образом членов одной семьи, до человеческого сообщества в целом. Отсюда ясно, что понимание законов экономики будет явно неполным без выявления природы группового (социального) выбора. Между тем именно в этой области, несмотря на интенсивные усилия экономистов-теоретиков, в последние десятилетия сохраняется большое количество «белых пятен».
Группа как носитель системы предпочтений
Под группой людей часто понимается такая их совокупность, которая обладает собственной системой предпочтений, существующей наряду с индивидуальными преференциями ее членов1. Условием формирования группы является наличие у ее потенциальных участников пересекающихся индивидуальных преференций. К примеру, членов группы, охватывающей любителей шахмат, объединяет любовь к этой древней игре.
Очевидно, что общество является разновидностью группы. Оно охватывает людей, проживающих на некоторой территории и объединенных общими устремлениями в экономической, политической и культурной сферах.
' В основу статьи лег доклад, сделанный на Секции экономики РАН 14 марта 2006 г.
1. До недавнего времени тезис о наличии у группы собственной системы предпочтений разделялся и мною (См.: Alexander Nekipelov. Public Preferences and their Role in Shaping Russian Economic Development. Distinguished Lectures Series N 15, Leon Kozminski Academy of Entrepreneurship and Management, Warsaw, Poland, p. 9~ 14).
Любая группа в каждый данный момент располагает ограниченными возможностями (ресурсами). При рассмотрении группы как носителя самостоятельных предпочтений стоящая перед ней задача, естественно, сводится к максимизации степени удовлетворения групповых потребностей при имеющихся ресурсах. Такого рода проблемы для экономической теории не новы: достаточно сослаться на модель потребительского выбора. Алгоритм их решения состоит в обобщении системы предпочтений соответствующего субъекта в виде функции полезности и максимизации последней в условиях ресурсных ограничений. Назовем решение такой задачи применительно к любому, в том числе и групповому, субъекту, его интересом. Тем самым в понятие интереса мы закладываем сбалансированность желаний и возможностей.
В отличие от преференций интерес является конкретной категорией, непосредственно проявляющейся в реальной жизни. Ни одному субъекту не придет в голову ради совершения оптимального выбора строить полную карту своих предпочтений и находить затем ту кривую (плоскость, гиперплоскость) безразличия, по отношению к которой ресурсное ограничение является касательной. И даже если бы кто-то решил поступать именно так, он просто не справился бы с этой задачей.
Существенно сузить сферу поиска оптимального решения можно, если делать выбор из совокупности вариантов (например, наборов товаров в случае потребителя, стремящегося оптимально израсходовать свой доход), находящихся на линии ресурсного ограничения. Однако и при таком подходе спектр возможностей столь велик, что надеяться на эффективность метода полного перебора не приходится.
На практике носители самостоятельной системы предпочтений при совершении выбора из неограниченного количества открывающихся перед ними возможностей используют метод последовательных приближений. Основываясь на предшествующем опыте, они выявляют приоритетные сферы, перераспределение ресурсов в пользу которых может повысить их уровень благосостояния. Очевидно, что такие сферы должны характеризоваться повышенной предельной отдачей имеющихся средств извлечения полезности. Но различная отдача ресурсов по различным направлениям их применения означает, что их предшествующее распределение было неоптимальным.
В самом деле, в тех случаях, когда фактическое развитие событий соответствует интересу соответствующего субъекта предельная отдача имеющихся ресурсов по каждому направлению их использования будет одинаковой. Например, потребитель добивается максимизации собственной функции полезности, когда при полном использовании дохода предельная отдача его единицы по каждому направлению расходования оказывается одной и той же.
Отсюда следует, что в случае оптимального размещения ресурсов никаких приоритетов сформулировать нельзя: просто дополнительные ресурсы нужно
использовать таким образом, чтобы сохранять одинаковую предельную отдачу их применения в различных областях. И именно поэтому метод выделения приоритетов является тем практическим инструментом, при помощи которого люди привыкли нащупывать оптимальное сочетание находящихся в их распоряжении возможностей.
Хотелось бы подчеркнуть, что как индивидуальный, так и общественный выбор экономическая теория трактует как проявление системы преференций, внутренне присущей соответствующему субъекту. Это значит, что сами предпочтения могут быть предметом наших ощущений не иначе как через внешние формы, в которых они выступают на поверхности явлений. Правдоподобность же принимаемых в теории гипотез в отношении вкусов участников хозяйственной жизни подтверждается или, напротив, опровергается соответствием реальности вытекающих из них следствий.
Взаимосвязь индивидуальных и групповых предпочтений
До настоящего момента мы не делали никаких отличий в подходе к оптимизирующей деятельности индивидов и их групп. Но разница существует и носит принципиальный характер. В отношении отдельного человека мы просто постулируем его способность совершать отвечающий собственным интересам выбор. И такое утверждение вполне согласуется как с биологической природой homo sapiens, так и с социальными условиями рассматриваемой модели. Но может ли экономическая теория так же поступить в отношении группы людей: ведь группа - это в некотором роде абстракция, не существующая вне составляющих ее индивидов, каждый из которых обладает собственными представлениями о благополучии, как своем собственном, так и группы в целом?
Подавляющее большинство исследователей, причем не только экономистов, исходят из отрицательного ответа на этот вопрос. Так, известный философ К. Поппер подчеркивал, что «"поведение" и "действия" таких коллективов, как государства или социальные группы, должны быть сведены к поведению и действию отдельных людей»2. Но есть и иная позиция. А. Рубинштейн и Р. Гринберг отстаивают точку зрения, в соответствии с которой групповые (социальные) предпочтения (интересы) не сводимы к индивидуальным3. Такая позиция
2. Поппер К. Время лжепророков: Гегель, Маркс и другие оракулы. Открытое общество и его враги. М„ 1992. - Т. 2. - С. 109.
3. «...Мажорантой провалов рынка, ~ пишет, в частности, А. Рубинштейн, - является несводимый к индивидуальным предпочтениям социальный интерес» (Рубинштейн А.Я. Структура и эволюция социального интереса. Препринт. ИСЭ ПРЕСС. - М., 2003. - С. 11).
позволяет им ввести в состав рыночных субъектов государство и тем самым, с их точки зрения, подвести рациональные основы под его поведение: «В действительности, если общественное благосостояние является лишь функцией индивидуального благосостояния, если любые нужды общества могут быть сведены к нуждам его членов, тогда на рынке не остается места для социализированных субъектов, поскольку, в соответствии с данной аксиомой, их интересы полностью растворены в личных преференциях»4.
С этой позицией, строго говоря, спорить невозможно, поскольку она носит характер аксиомы. Но из нее, как мне кажется, вытекает, что вопрос о механизме формирования групповых интересов просто снимается с рассмотрения: ведь существование групповых интересов здесь не объясняется, а постулируется. Кроме того, вопреки намерениям авторов, такая позиция может стать весьма удобным идеологическим прикрытием для тех, кто стремится навязать обществу свои представления о социальном благополучии в качестве «объективных общественных потребностей».
С учетом сказанного будет правильным следующим образом представить господствующее в настоящее время понимание группы: под группой людей следует понимать такую их совокупность, которая обладает собственной системой предпочтений, базирующейся на индивидуальных преференциях ее членов.
Рынок как инструмент общественного выбора
Для экономической теории не является секретом, что рыночная система -одна из разновидностей механизма, обеспечивающего социальный выбор. При этом конкретный социальный выбор рынка базируется, наряду с рядом общественных условий и исходным распределением условий производства (как материальных факторов производства, так и трудовых навыков), на индивидуальных преференциях членов общества. Различным конфигурациям последних, при прочих равных условиях, будут соответствовать благодаря действию рыночных сил различные устойчивые (равновесные) состояния общества.
Признание рынка в качестве инструмента социального выбора находит проявление в даваемых экономической теорией характеристиках этого общественного механизма.
Функция спроса, как известно, рассматривается как зависимость между уровнем цены на товар и его количеством, которое потребители готовы приобрести. В этом смысле цены представляют собой оценки (предельной) обществен-
4. Grinberg R., Rubinstein A. Economic Sociodynamics. Springer, 2005. ~ P. 12.
ной полезности одной и той же продукции при различных объемах ее поставки на рынок. В свою очередь, функция предложения характеризует то количество товара, которое производители готовы поставить на рынок при данной цене. Она является результатом суммирования индивидуальных функций предложения, в основе которых лежат предельные издержки при различных масштабах выпуска продукции. Поэтому кривая предложения отрасли представляет собой функцию (предельных) общественных издержек производства соответствующей продукции.
Свойственный свободному рынку механизм конкуренции производителей и потребителей приводит к формированию на каждом отраслевом рынке равновесного состояния, при котором цена устанавливается на таком уровне, что спрос и предложение уравновешивают друг друга, т.е. предельная общественная полезность продукции оказывается равной предельным общественным ценам производства. Поскольку это относится ко всем товарным рынкам, постольку это означает, что рынок является инструментом общественного выбора; при помощи свойственного для него алгоритма происходит размещение имеющихся в обществе ресурсов.
Особенности рыночных правил игры состоят в суверенности людей как производителей и потребителей, обеспечиваемой при помощи института частной собственности. При этом обмен носит добровольный характер и происходит лишь тогда, когда отвечает интересам обоих контрагентов. Общий интерес субъектов рыночной экономики состоит в том, чтобы добиться максимизации степени удовлетворения индивидуальных потребностей при соблюдении ограничений, задаваемых упомянутыми правилами.
Нередко рыночный механизм прямо сравнивается с политическим механизмом принятия решений. Например, Е. Зильберберг, характеризуя «парадокс голосования», справедливо отмечает, что последний «...иллюстрирует одно из главных различий между рыночным и политическим выбором. При первом потребитель имеет возможность выразить интенсивность предпочтения при помощи простого выбора количества покупаемых товаров. При политическом выборе, однако, обычные участники голосования получают один и только один голос. Потребитель в этих обстоятельствах не в состоянии выразить интенсивность преференции»3.
Итак, сомнений в том, что рынок обладает функцией социального выбора, нет. Однако сделав такой в общем-то очевидный вывод, очень важно сформу-
5. Silberberg E. The Structure of Economics. A Mathematical Analysis. Second Edition. McGraw-Hill Publishing Company, 1990. - P. 575.
лировать следующий вопрос: означает ли это, что рынок является одним из «правил социального выбора» в том смысле, как последние понимаются современной экономической теорией? Или иначе: обеспечивает ли рынок трансформацию индивидуальных предпочтений в общественные, характеризующиеся определенным набором качеств (асимметричность и негативная транзитивность, Парето-эффективность, независимость от посторонних альтернатив и отсутствие диктатора)?
Очевидно, что для действий рыночного механизма никакой необходимости в диктаторе нет. Доказано также, что его функционирование в идеале сопровождается достижением экономикой состояния, эффективного по Парето.
Последнее обстоятельство - невозможность в условиях общего равновесия перейти к другому состоянию, не ухудшив положения хотя бы одного экономического агента, - не означает, что рыночному механизму вообще удается «обойти» проблему улучшения положения одних членов общества за счет других при достижении оптимального состояния. Ведь движение от неравновесного рынка к равновесному сопровождается изменениями пропорций цен, а потому и улучшением положения одних участников рыночной игры и ухудшением положения других. Поскольку общее равновесие мы оцениваем (пока) как воплощение социального оптимума, постольку оказывается что для его достижения рынок в неявном виде «принимает решение» о том, что есть общественное благо и как оно соотносится с индивидуальными интересами.
Как бы то ни было, рынок, несомненно, обладает четвертым (отсутствие диктатора) и вторым (Парето-эффективность) качествами «правил социального выбора». Однако попытка «примерить» к нему правила один (асимметричность и негативная транзитивность) и три (независимость от посторонних альтернатив) создает немалые затруднения. Мы сразу же обнаруживаем, что рыночный механизм не дает ранжирования различных общественных состояний; он лишь выбирает одно из них, являющееся оптимальным при заданной конфигурации всех действующих ограничений. Или иначе: рынок не формирует поле социальных предпочтений, он находит точку согласования индивидуальных интересов. Соответственно, рынок не максимизирует некую групповую функцию полезности; он обеспечивает выход в ту точку на границе производственных возможностей общества, которая отвечает исходному распределению между его членами объективных и субъективных факторов производства. И если общество признает справедливость такого исходного распределения, то оно не может не признавать оптимальности вытекающего из него на основе действия рыночных сил общественного состояния.
При таком взгляде на вещи оказывается, что известный американский экономист, лауреат Нобелевской премии Кеннет Эрроу, введя понятие «правил общественного выбора» и построив относящуюся к этим правилам «теорему о
возможности»6, на самом деле доказал ошибочность исходного предположения о существовании системы групповых предпочтений, формирующейся на основе индивидуальных преференций. Аналогия между индивидуумом и группой индивидов как субъектами экономических отношений зашла столь далеко, что завела экономическую теорию в тупик.
Отсутствие единой групповой системы преференций не означает, что и отдельные члены группы не в состоянии ранжировать различные ее состояния. Каждый из нас, несомненно, имеет свой взгляд на возможные состояния социума, и в этом смысле абсолютно верен постулат Эрроу: «В контексте общественного выбора принимается, что каждый индивидуум имеет порядок предпочтений на всех возможных состояниях социума. Этот порядок выражает не только его пожелания, касающиеся собственного потребления, но и его социальные установки, его взгляды на справедливость в распределении или на блага, получаемые другими индивидами на основании коллективных решений»7. Рынок может в полной мере согласовывать лишь интересы людей, в функциях полезности которых не учитываются, однако, состояния окружающего мира.
Обобщение теории
Приступим к выводам.
Первое. Мы отказываемся от положения, в соответствии с которым каждая группа имеет собственную систему предпочтений (т.е. обладает способностью ранжировать различные состояния социума), поскольку, как фактически доказал К. Эрроу, это положение входит в противоречие с основами современной экономической теории.
Второе. Результат общественного выбора тем не менее носит производный характер от индивидуальных предпочтений членов группы. Как отмечает Дж. Бьюкенен, «коллективные исходы (collective outcomes) проистекают из максимизирующего полезность поведения многих людей, выступающих во многих различных качествах»8.
6. Эрроу К. Дж. Общее экономическое равновесие: Цель исследования, методология анализа, коллективный выбор. Нобелевская лекция 12 декабря 1972 г. //Политикам об экономике. Лекции нобелевских лауреатов об экономике. Современная экономика и право. - М., 2005; Arrow К. A difficulty in the concept of social welfare // The journal of political economy. -N58.- P. 328-346.
7. Эрроу К. Общее экономическое равновесие... - С. 78.
8. Buchanan J.M. Public finance in democratic process: Fiscal institutions and Individual Choice. The University of North Carolina Press, Chapel Hill, 1967. - P. 4.
Определим оптимальный коллективный выбор как состояние, обеспечивающее гармонизацию индивидуальных интересов9. При этом под гармонизацией интересов понимается такое состояние социума, которое достигнуто на основе реализации действующих принципов общественного выбора и в изменении которого по этой причине не заинтересован ни один из членов группы.
Под действующими принципами социального выбора будем понимать комплекс ограничений, которые накладываются на деятельность отдельных членов группы по максимизации уровня собственного благосостояния. Как набор, так и интенсивность таких ограничений изменялись на всем протяжении истории, в первую очередь под влиянием прогресса самого человечества. Чем больше зависел человек от превратностей окружающего мира, тем важнее для сохранения всего человеческого рода было наличие единой воли в управлении социумом, жестко ограничивавшей свободу личности. Парадоксально, что сегодня резко возросшая производственная мощь человечества стала представлять угрозу для окружающего мира (а потому и для самого человечества), что заставляет вводить известные ограничения на стремление к максимизации богатства.
Следует особо подчеркнуть, что принципы социального выбора, хотя и не являются неизменными, все же обладают высокой степенью устойчивости и поэтому в каждый данный момент могут рассматриваться как константа.
Реализация действующих принципов осуществляется через конкретные институциональные механизмы социального выбора. Именно они непосредственно определяют то состояние, в котором окажется соответствующая группа. В этом смысле следующая постановка вопроса Д. Крепсом имеет под собой серьезные основания: «Вместо того, чтобы в нормативном духе рассуждать о желаемых свойствах общественного выбора, мы будем рассматривать "общественный выбор" как продукт взаимодействия индивидов в различных институциональных средах. Мы будем описывать такие институты и предсказывать результат индивидуальных действий в рамках таких институтов»10.
Необходимо, однако, иметь в виду, что одни и те же нормативные принципы общественного выбора могут реализовываться, с большей или меньшей степенью последовательности, при помощи различных институциональных структур. Поэтому следует отличать идеальную точку гармонизации индивидуальных интересов и конкретные результаты действия сложившихся институтов.
Более того, оказывается, что гармония социального выбора может иметь место только в условиях полного единодушия в отношении как общих принци-
9. Отдавая дань традиции, мы будем иногда называть точку гармонизации интересов членов группы интересом группы.
10. Kreps D. A course in microeconomic theory. Princeton University Press, 1990. - P. 181.
пов, так и институциональных условий, в которых выбор осуществляется. На практике такое положение недостижимо и поэтому постоянно приходится сталкиваться с тем, что принимаемые группой решения не соответствуют интересам отдельных ее членов11. Соответственно, наряду с требованием лояльности последних в отношении легитимно принятых решений, могут создаваться специальные механизмы принуждения (например, инструменты правоприменения в обществе).
Изложенная трактовка социального выбора помогает понять основу как устойчивости групповых интересов, так и их динамики. До тех пор, пока члены группы сохраняют неизменными основополагающие принципы и признают легитимной действующую процедуру их реализации, общественный выбор зависит исключительно от состояния индивидуальных предпочтений. Незначительные колебания последних у отдельных членов группы могут практически не сказываться на принимаемых социальных решениях. Утрата действующими институтами доверия со стороны членов общества и тем более подвижки в принципах социального выбора могут привести к кардинальному изменению групповых интересов, а подчас и дезинтеграции самих групп.
Третье. Рыночный механизм является чрезвычайно эффективным инструментом социального выбора, сформировавшимся естественно-историческим путем. В долгосрочном плане он обеспечивает полное согласование многочисленных индивидуальных интересов в обществе, где имеются исключительно частные блага, а в индивидуальных функциях общественного благосостояния каждый индивид присваивает уровню удовлетворения потребностей своих собратьев нулевые веса.
Какие же принципы общественного выбора помогает реализовать система рыночных институтов? В сущности, речь может идти об одном-единственном принципе - взаимно признаваемом всеми суверенитете каждого члена общества как в выборе сферы своей деятельности, так и в установлении связей с другими членами социума. При этом предполагается, что каждый человек ориентируется исключительно на максимизацию степени удовлетворения собственных потребностей. Соответственно, его функция полезности имеет следующий вид: и=/(ул,...,х„), где каждое благо из набора хг,...,хл является частным благом, а потому может служить объектом рыночного обмена.
При данных условиях - действующем принципе социального выбора, частном характере всех благ удовлетворяющих человеческие потребности и сугубо «эгоистических» особенностях индивидуальных предпочтений - рыночный ме-
11. Очевидно, что при этом не достигается та самая гармония индивидуальных предпочтений, при которой ни один из членов группы не заинтересован в изменении результата социального выбора.
ханизм является почти идеальным инструментом согласования интересов членов общества. Мы говорим «почти идеальным», потому что из-за существующей для каждого индивида неопределенности в отношении решений, которые принимаются остальными членами общества, выход в точку долгосрочного рыночного равновесия (она же - точка гармонизации интересов) происходит через многочисленные более или менее серьезные отклонения от оптимума. Причем свойственные для рынка колебания конъюнктуры неизбежно наносят ущерб одним членам общества и приносят нежданный выигрыш другим.
Четвертое. Поставим следующий вопрос: может ли существовать иной, нерыночный механизм согласования индивидуальных интересов на базе того же самого либерального принципа социального выбора и при условии наличия исключительно частных благ? Теоретически может, и модель «аукциониста Вальраса является тому подтверждением. Более того, в абстрактном смысле этот механизм является более совершенным институтом согласования частных интересов, поскольку предполагает нахождение оптимального состояния общества еще до того, как начался процесс производства. Тем самым здесь снимается упомянутая выше проблема колебаний фактических состояний социума вокруг точки оптимального выбора.
Конечно, это - всего лишь теоретическая возможность, попытка реализовать которую на практике была бы сопряжена с чудовищными издержками сил и времени, связанными со сбором и переработкой гигантских массивов информации. Но именно теоретическая сторона дела нас здесь и интересует в первую очередь. Ведь принципиальное наличие альтернативы рыночному механизму выявления и согласования частных интересов подтверждает важность разграничения принципов социального выбора и реализующих их на практике институтов.
Кроме того, приведенный пример демонстрирует, что нерыночный способ выявления индивидуальных предпочтений совсем необязательно связан с процедурой голосования. Последнюю следует рассматривать, скорее, как механизм общественного выбора, наиболее приемлемый с практической точки зрения; при этом он весьма далек от совершенства. В этом отношении заслуживают самого серьезного внимания сомнения, содержащиеся в следующем высказывании Амартья Сена: «...Один из основных вопросов, которым следовало бы задаться, состоит в том, дают ли правила голосования (к которым процедуры общественного выбора эффективно сводятся в теории Эрроу) разумный подход к общественному выбору в рамках экономической теории благосостояния? Стоим ли мы на правильном пути в наших попытках оценить общественное благосостояние, исходя из различных вариантов систем голосования?»12.
12. Сен А. Возможность общественного выбора. Нобелевская лекция. 3 декабря 1998 г. // Политикам об экономике. Лекции нобелевских лауреатов по экономике. Современная экономика и право. - М., 2005. - С. 251.
Пятое. Рыночный механизм оказывается неприспособленным для выявления оптимальных, с точки зрения существующей конфигурации индивидуальных преференций, масштабов производства общественных и мериторных благ, а также регулирования сопутствующих экономической деятельности побочных эффектов. Поскольку эти вопросы должны так или иначе решаться в любом обществе, постольку наличие дополняющего рынок инструмента согласования индивидуальных интересов становится неизбежным.
И наконец, шестое. Каждого из нас, разумеется, интересует величина дохода, поскольку от нее зависит количество благ, которые мы сможем приобрести на рынке. Но всех нас, в большей или меньшей мере, волнует также состояние среды, в которой мы живем, т.е. состояние самого общества. Ради собственного благополучия мы хотим жить в окружении культурных, довольных жизнью, а потому и законопослушных людей. Мы оказываемся не такими законченными эгоистами, как об этом «думает рынок», а в наши индивидуальные функции полезности входят наряду с рыночными благами многообразные параметры, отражающие состояния общества в различных областях. Между этими рыночными и нерыночными благами имеется размен (Iгахк-о])), и поэтому сокращение индивидуального дохода (например, в результате введения налогов) отнюдь не всегда означает уменьшение индивидуального благосостояния. В противном случае вряд ли нам довелось бы встречаться с такими «странными» явлениями, как филантропия и прогрессивное налогообложение.
Но коль скоро рынок не в состоянии учитывать все элементы индивидуальных функций полезности, возникает проблема коррекции результатов, получаемых на основе его действия, ради максимально возможного приближения к точке оптимального социального выбора. Поэтому рассматривать любое «вмешательство» в действие рынка как нарушение экономических законов в угоду «политическим интересам» теоретически несостоятельно. Даже такие ценностные понятия, как справедливость, не могут противопоставляться «объективным экономическим законам». Характерно, что К. Эрроу в приводимом ниже высказывании не ставит под сомнение целесообразность коррекции действия рыночных сил по мотивам этического порядка; он лишь формулирует теоретически предпочтительные формы действия в рассматриваемом случае:
«Если мы хотим сохранить преимущества рынка и при этом добиться более справедливого распределения, теория подсказывает, что стратегия изменения начального распределения предпочтительней вмешательства в процесс перераспределения, происходящий на дальнейших стадиях»13.
Таким образом, необходимо признать, что политический механизм, призванный интегрировать различные индивидуальные интересы в областях, недоступных для рынка, является не чем-то внешним по отношению к экопомичес-
13. Эрроу К. Общее экономическое равновесие... - С. 78.
кой жизни общества, а ее важнейшей составной частью. В этом смысле историческое наименование общей экономической теории - политическая экономия -в содержательном отношении значительно глубже понятия «экономика», которым предпочитают пользоваться с начала прошлого века большинство экономистов.
В уточнении нуждается и наше понимание таких основополагающих категорий, как «общее равновесие» и «эффективность по Парето». Есть две возможности. Первая состоит в расширении сферы применения этих понятий за рамки рыночного механизма. В этом случае они одновременно приблизятся к своему исходному смыслу - определению оптимальной для всех членов общества ситуации в размещении ресурсов, но станут менее определенными в силу раскрытых выше особенностей точки оптимального социального выбора. Вторая возможность состоит в сохранении их традиционного содержания как характеристики исключительно рыночной системы. При этом они сохраняют свою строгость, но не исчерпывают всего экономического смысла, лежащего в их основе. С учетом этой оговорки данный вариант представляется мне более удобным.
Заслуживает переосмысления и принятое в экономической теории разграничение нормативных и позитивгтих сторон исследования. В инструментальном отношении такое разделение очень удобно, поскольку позволяет изолировать анализ путей реализации индивидуальных пристрастий отдельных лиц и групп от выявления объективных последствий тех или иных условий, сложившихся в экономике. Но в нем есть и известная опасность: результаты сложного процесса определения точки гармонизации индивидуальных интересов могут рассматриваться как нечто абсолютно произвольное, а то и прямо противоречащее «объективным экономическим законам».
С учетом всего сказанного следует, видимо, рассматривать и извечную проблему соотношения либеральных и коллективистских ценностей. Свобода индивида, отнюдь не означает, что в своих действиях он будет руководствоваться исключительно максимизацией собственного потребления. Точно так же приверженность идеям человеческого сотрудничества нельзя отождествлять со стремлением превратить личность в винтик общественного организма. Сформулированный К. Марксом идеал, в соответствии с которым «свободное развитие каждого является условием свободного развития всех», сам по себе не является утопией. Но при одном условии: если его реализация мыслится в динамике, отражающей находящуюся в постоянном изменении конфигурацию индивидуальных предпочтений, а не связывается с некой застывшей идеальной формой общественного устройства.
В заключение необходимо подчеркнуть, что как и в рассмотренных ранее случаях, когда решения принимались индивидом в условиях абсолютной прогнозируемое™ результатов, в ситуации неопределенности рынок может в полной мере согласовывать лишь интересы людей, в функциях полезности которых не учитываются состояния окружающего мира.
