О приоритете национального интереса России как основе стабилизации ее социально-экономического бытия (размышления о новом этапе реформ в России) Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

НАУЧНЫЕ СТАТЬИ

О ПРИОРИТЕТЕ НАЦИОНАЛЬНОГО ИНТЕРЕСА РОССИИ КАК ОСНОВЕ СТАБИЛИЗАЦИИ ЕЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО БЫТИЯ (размышления о новом этапе реформ в России)

В.М. Юрьев

Yuriev V.M. On the Priority of Russia’s National Interest as the Basis for Stabilisation of Its Socio-economic Being (Reflections on the New Stage of Economic Reforms in Russia). The author believes that it is impossible to attain real stabilisation in Russia without political will and culture of nation-orientated democratic, sane and patriotic-minded forces of the society. These forces, according to the author, can really influence the governing of the country, which will lead Russia out of the crisis.

Умение ставить разумные вопросы есть уже важный и необходимый признак ума или проницательности,

И. Кант

Хочу сразу, чтобы не вызывать криво-толков, заявить: я сторонник стратегии президентской власти в России. Но именно стратегии, ее тактика вызывает у меня как у ученого и экономиста-практика массу возражений и несогласий. Жизнь нашего государства складывается не по классическим схемам, выдуманным лицами немецкой национальности. Нет в этой жизни и места личному мщению и горению пролетарского противоборства с действующей системой. То, что было вчера свято, вызывает сегодня насмешки и недоумение. Люди, испытав на себе прелести социалистического общества, вновь и вновь пытаются реализовать свои интересы через сложный экономический и социальный мир рыночных отношений. Но основы этой стабильности утлы, и уповать на них могут лишь мечтатели или беспочвенные оптимисты.

Даже само определение стабильности все еще не имеет однозначного понимания в нашем обществе ни по сути, ни по форме. Однако существование любой системы предполагает минимально необходимую степень стабильности.

Попробуем пояснить наше видение сущности стабильности. Абсолютная ста-

бильность системы представляет собой чистую абстракцию. Она предполагает не только полную неподвижность самой системы и составляющих ее элементов, но и изоляцию от любых воздействий извне. Такой стабильностью не обладают даже мертвые системы, лишенные внутренней динамики: их дестабилизация под влиянием внешних сил является лишь делом времени.

Поэтому, обращаясь к реальным ситуациям, можно говорить лишь о системах с высокой степенью стабильности. Они действительно существуют. Однако вопреки распространенному мнению их жизнеспособность крайне ограничена. Высокая степень стабильности предполагает жесткую сопротивляемость изменениям - как вне, так и внутри системы. Оборотная сторона сопротивляемости - неспособность адаптироваться к меняющимся условиям, что ведет в конечном итоге к гибели.

Наибольшее распространение в этих условиях находят динамические системы, в которых степень стабильности, обеспечения самосохранения не является непреодолимым препятствием для изменений.

Стабильность в динамических системах покоится на совокупности неустойчивых равновесий между системообразующими и системоизменяющими процессами.

Общие закономерности, отмеченные выше, действуют и в общественных систе-

мах. Их элементы - это социальные группы, объединяющие индивидов по одному или нескольким существенным признакам (социальным, экономическим, национальным, религиозным, культурным). Группы аккумулируются и отстаивают интересы своих членов. Как по степени влияния на систему в целом, так и по роли в ней они также различны.

Отношение между группами определяется либо совпадением (параллельностью), либо противостоянием интересов. При балансе интересов в пользу их совпадения отношения между социальными группами образуют равновесие, обеспечивающее стабильность, необходимую для сохранения системы. При перевесе противостояния интересов равновесие нарушается. Соответственно, под угрозой оказывается стабильность.

Римский философ Боэций в трактате "Утешение философией" писал: "Высшая причина всех стремлений - благо, поскольку невозможно желать того, в чем не было бы хотя бы подобия блага. А поэтому (люди) жаждут того, что им представляется истинным благом, но что на самом деле не обладает истинной природой блага" [1]. Этому постулату уже более двух тысяч лет. Но люди вновь и вновь в основу своих потребностей вслед за минимумом удовлетворения, поддержания физиологической жизнеспособности выдвигают массу ложных благ, тем самым нарушая объективную основу стабильности общественной системы. Достигнуть равновесия между стабилизирующими и дестабилизирую щими группами интересов фактически невозможно. Общественная практика свидетельствует, что формой такого равновесия может быть лишь перманентный процесс диалектического поддержания условной гармонии реализации интересов различных уровней и социальных групп. То есть общество сознательно, через государство, формирует определенный механизм, обеспечивающий одновекторность реализации интересов в границах определенной структурной формы единой парадигмы " интересов.

Но формирование такой структуры невозможно без определения ее границ, то есть пределов реализации интересов различного уровня без нарушения общего равновесия в удовлетворении потребностей различных социальных групп, составляющих данное общество. Достигнуть же этого возможно лишь при проведении политики, направленной на поддержание

приоритета национальных интересов данного государственного формирования.

Вульгарная экономическая наука основой таких интересов ставила лишь материальное благополучие нации. В определенной мере такую же основу стабильности общества предполагает и марксизм. В частности, широко известно учение К. Маркса об обществе, согласно которому в основе развития общественной системы, то есть стабильности, лежит материальное производство, его материальное бытие. В работе "К критике политической экономии" он писал: "Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание" [2]. На этой основе стояла и советская экономическая наука. Приоритет материального производства заложен как первооснова и в большинство экономических теорий и доктрин современного постиндустриального общества. Он же составляет суть проводимых экономических реформ в современной России.

Однако, если абстрагироваться от сегодняшней ситуации в экономике России и попытаться проанализировать ее с позиций общей экономической теории, то придется признать, что она складывается вопреки любому сценарию или программе. И это не случайно. Экономическая теория во всем мире сегодня переживает тяжелейший кризис. Попытавшись выйти на уровень некой обобщающей науки, она оказалась неспособной не только спрогнозировать развитие мирового хозяйства, но и даже объяснить результаты и тенденции его жизнедеятельности. Ни привлечение математики, ни использование ЭВТ, ни попытка примитизировать человеческие потребности до уровня физиологического жизнеобеспечения не дали эффективных результатов. В целом несостоятельными оказались доктрины экономического невмешательства (чистого рынка) и полного государственного регулирования национального хозяйства.

В 1858 году в "Экономическом указателе", издаваемом в России под редакцией

В. Вернадского, была выдвинута такая идея, корнями уходящая в прошлые философские первоосновы: "Где, из какой философии почерпнуто юридическое начало, которое бы связывало общественный организм в его движении на пути прогресса и образования условий ненарушимости частных, денежных интересов? С принятием такого начала никакое улучшение невозможно. Прямо и косвенно каждый поступательный шаг гиганта, называемого

обществом, давит частные, отжившие свой век, интересы, попавшие под его могучую ногу" [3].

История России является лучшим подтверждением на практике этой идеологической субстанции. Произошедшее коренное изменение в аграрной политике России в 1861 году не разрешило глубочайшего социально-экономического противоречия в реализации интересов двух важнейших социальных групп общества - крестьянства и помещиков. Равновесия, а следовательно, и стабилизации общества не произошло. Не дало стабильности и продолжение аграрной реформы, проведенной П.А. Столыпиным. Поставив во главу угла материальные интересы, правительство так и не сумело сформировать структурной формы и механизма единона-правленности реализации интересов различных социальных групп, что явилось одной из важнейших причин революций 1917 года в России. Но и революционная смена власти и системы экономических отношений не обеспечила равновесия в реализации интересов социальных групп. Напротив, физическое подавление и уничтожение как интересов, так и самих их носителей не разорвало тенденциозного механизма материальной реализации. Гармония ни только не возникла, а, напротив, фактически стала недостижимой.

Спустя 70 лет это проявилось в форме глубочайшего социально-экономического кризиса общества, приведшего к развалу могущественного государственного образования - СССР и прекращению социалистического развития на его бывшей территории. В свою очередь, это повлекло дестабилизацию во всем мировом хозяйстве, и ее последствия на сегодня еще не ясны и ожидания туманны.

А ведь еще Жан-Жак Руссо писал: "Если бы политики были меньше ослеплены своим тщеславием, они бы увидели, насколько невозможно, чтобы какое-либо установление действовало в соответствии со своим назначением, если его развитие не направлять в соответствии с законом долга; они бы поняли, что самая важная движущая сила публичной власти заключается в сердцах граждан..." [4]. И далее, говоря о кризисе такого общественного подхода и государственной стабильности, он замечает: "Тогда, поскольку все частные интересы объединяются против общего интереса, который не является больше интересом кого-либо в отдельности, все пороки общества, чтобы ослабить законы, приобретают силу большую, чем законы,

чтобы уничтожить пороки; и разложение народа и правителей захватывает, в конце концов, и Правительство, сколь мудрым оно бы ни было" [4].

Какофония в реализации интересов, потеря одновекторности их разрешения, утрата потенциальной гармонии связаны с исчезновением "истинного блага", составляющего первооснову потребностей общества. Вл. Соловьев в 16-й главе "Экономический вопрос с нравственной точки зрения" своей работы "Оправдание добра. Нравственная философия” писал: "Вопреки мнимой экономической гармонии очевидность заставляет признать, что исходя из частного, материального интереса как цели труда, мы приходим не к общему благу, а только к общему раздору и разрушению. Напротив, идея общего блага в истинном, нравственном смысле, то есть блага всех и каждого, а не большинства только, - идея такого блага, поставленного как принцип и цель труда, заключает в себе и удовлетворение всякого частного интереса в его должных пределах" [5].

Но что это за "общее благо", позволяющее обеспечить стабильность общества, то есть создать равновесие в реализации интересов различных уровней и различных социальных групп? Думается, что основа такого "общего блага" не может лежать в плоскости удовлетворения потребностей физиологической жизнедеятельности человека. Продолжая свое исследование нравственности тех или иных экономических процессов, Вл. Соловьев в "Оправдании добра. Нравственной философии" писал: "Самый факт экономических бедствий есть свидетельство, что экономические отношения не связаны как должно с началом добра, не организованы нравственно... многочисленные разновидности социализма, не только радикального, но и консервативного, более обнаруживают присутствие болезни, нежели представляют действительные средства исцеления" [5].

Стабильность общественной системы не может быть сведена к арифметическому набору средних констант равновесия в реализации интересов социальных субъектов общества. Это равновесие относительно, и его показатели затрагивают как экономическую сферу жизни общества, так и его социальную, духовную, этическую и нравственную природу. Степень неустойчивости равновесия (в том, что касается внутреннего развития) определяется, как и в иных системах, темпами и направленностью перемен. При невысоких темпах и синхронности изменений равновесие внутри системы в

состоянии оставаться прочным достаточно долго. И напротив, быстрая модернизация элементов при разнонаправленное™ происходящих в них процессов может сделать нестабильность системы перманентным состоянием.

Особо это касается экономической системы общества. В работе "Экономическая теория как универсальная наука" Роберт Хайлбронер писал: "Чтобы возникла система, необходимо, чтобы ее элементы связались в единое целое. Чтобы возникла экономическая система, необходимо, чтобы взаимодействия между людьми - ее "элементами" - сложились в связанные социальные структуры - главным образом речь идет здесь о взаимодействии людей в тех областях деятельности, которые мы относим к производству и распределению" [6].

Последнее имеет существенное значение для поддержания стабильности в общественной системе. Наиболее простым и доступным для массового сознания является формирование некоего равновесия в доходах (потреблении). Выделяя особо этот вопрос, Бертран де Жувенель в "Этике перераспределения" писал: "Такая идея не могла не возникнуть в кругу экономистов, так как понятие максимизации удовлетворенности использовалось в разных контекстах уже не одно десятилетие. Чистая теория потребительского спроса рассматривает индивида как человека, обладающего определенным доходом, который он расходует на предлагаемые рынком по определенным ценам товары таким образом, чтобы получать максимум удовлетворенности. Чистая теория обмена рассматривает две стороны, каждая из которых обладает определенным количеством товара и желает приобрести товар другой стороны. Каждая сторона меняет часть своего товара на часть товара партнера до тех пор, пока дальнейшее приобретение очередной порции товара не требует от него большей жертвы, чем ценность этого приобретения для него. Можно сказать, что к этому моменту каждая сторона получает наиболее удовлетворяющий ее набор товаров и, в определенном смысле, удовлетворенность обоих сторон максимизирована. Несколько фантастическая теория общего равновесия распространяет чистую теорию обмена на случай большого числа людей и большого количества товаров. Общее равновесие - это эстетический и математический оптимум, который экономисты склонны прямо или косвенно считать оптимумом удовлетво-

ренности. ...Постулируя, что экономическое поведение определяется стремлением каждого к максимизации личной удовлетворенности, и утверждая, что любое равновесие в обмене есть наилучший компромисс между удовлетворенностями сторон, и что тем самым равновесие максимизирует сумму их удовлетворенностей, они пришли к выводу, что общее равновесие является наилучшим состоянием с точки зрения отдельного человека, а с точки зрения общества в целом - это оптимальное сочетание индивидуальных достижений. Из того, что общее равновесие является оптимальным сочетанием, логически следует, что любое отклонение от общего равновесия вызовет преобладание роста неудовлетворенности над ростом удовлетворенности. Таким образом, как только общему равновесию придается психологическое толкование, приходится сравнивать степени удовлетворенности разных индивидов или, по крайней мере, изменения в этих степенях" [7].

Однако понятно, что каждый человек или социальный субъект в обществе неидентичен некой средней константе. Следовательно, удовлетворить их потребности при некой константе общего равновесия на материальном, да и духовном уровне просто невозможно. Сформировать механизм такого равновесия возможно лишь на уровне национальных интересов, то есть на обобщающем этаже парадигмы интересов общества. Суть такого обобщающего национального интереса достаточно многогранна и сложна по своему содержанию. Ее нельзя выразить одним определением без достаточной расшифровки и объяснения главных компонентов. Но именно национальный интерес наиболее полно выявляет не только материальные задачи общества, но и его идеологию.

Для проникновения в сущность национального интереса общества необходимо рассмотреть ее через призму проявления основного экономического закона, действующего в данной системе. Ведь известно, что экономические интересы, а именно они составляют одну из основополагающих граней национального интереса, выступают в качестве составного звена механизма проявления того сущностного отношения, которое выражается экономическим законом.

Если последовательно выразить основные звенья механизма действия экономических законов, то они будут выглядеть следующим образом:

Как видно из этой схемы, экономические интересы выступают ключевым звеном в процессе проявления выражаемой экономическими законами сущностной связи, и, одновременно, в процессе развертывания выражаемой ими объективной необходимости как побудительной общественной силы. Это означает, что по отношению к механизму действия экономических законов экономические интересы выступают не в качестве внешнего дополнения, а являются его непременным элементом [8].

Следовательно, исходя из приоритетных задач в хозяйственном строительстве нынешней России, основной экономический закон можно выразить приблизительно так: главной целью развития экономики является постоянный рост объемов и качества общественного богатства для обеспечения реализации "общего блага".

Формулируя таким образом основной экономический закон системы, мы увязываем в единое целое побудительное равновесие в структуре реализации национального интереса общества и мотивирующую основу нравственного содержания "общего блага".

Однако сущность "общего блага" не раскрывается лишь основным экономическим законом системы. Его элементами являются вопросы идеологической сферы, определяющие нравственные постулаты жизнедеятельности общества. Одновременно в обществе возникает главный носитель и выразитель "общего блага", то есть возникает и развивается наиболее многочисленная социальная группа, способная аккумулировать и опосредовать в себе интересы других социальных групп, тем самым обеспечивая относительное равновесие их реализации.

Людвиг Эрхард, немецкий экономист и государственный деятель, в своей многократно изданной на Западе книге

"Благосостояние для всех" писал: "Прилежание человека, созидательная деятельность всех людей, занятых в хозяйственном процессе, а равно и стремление к постоянному улучшению аппарата производства, - все это, встречающееся при самых различных конъюнктурных условиях, получает свой экономический смысл и свое социальное содержание только на пути создания лучшего или более свободного образа жизни" [9].

Сегодня Россия, пройдя через 5 лет активных реформ во всех сферах своей жизнедеятельности, вновь стоит на пороге их нового этапа, но этапа уже качественно отличного от прошлых лет. В ходе предыдущего этапа реформ были реализованы крупномасштабные цели обновления российского общества.

Во-первых, была путем приватизации и разгосударствления уничтожена монополия государственной (общественной) собственности. Сегодня на долю негосударственных форм собственности приходится (конец 1996 года) более 2/3 промышленнопроизводственного потенциала России [10].

Во-вторых, хотя и относительно деформированный, в стране сложился многослойный рынок, включающий в себя не только чистое производство, но и финансы, трудовые ресурсы, нематериальные услуги и так далее.

В-третьих, в идеологии был разрушен кумир коммунистического мировоззрения, и в обществе возникла демократическая, многопартийная и в целом хаотичная структура нравственных ценностей и стимулов.

В-четвертых, несмотря на целый ряд крупных ошибок, в мировоззрении российских граждан был привит и укоренился принцип "зарабатывания" своих доходов. Была снята зашоренность среднего потребления, а само общество резко диффе-

ренцировалось по уровню потребления материальных благ и услуг.

Произошли и некоторые другие существенные изменения в различных сферах жизнедеятельности как отдельных российских граждан, так и общества в целом.

Наиболее существенным подтверждением принятия большинством населения страны прошедшего этапа реформ и веры в их необратимость явилось избрание на второй срок в должности Президента Российской Федерации Б.Н. Ельцина.

Вместе с тем, что в целом является отражением объективно складывающихся тенденций, в социально-экономическом бытии России усилились кризисные явления, а в отдельных отраслях возникла тенденция технологического распада сложившихся структур.

Это, в первую очередь, касается российской промышленности и сельского хозяйства. Темпы падения производства, регресс прироста национального дохода и валового продукта, хроническая неплатежеспособность и тому подобное вызывают оправданное непонимание и протест большей части российского населения. Одновременно экономика страны все более и более попадает под хозяйственный гнет Запада, становясь сырьевым придатком индустриально развитых стран мира. Ущемление российских интересов активно проявляется и в торговле, и в финансовобанковской сфере, и во внешней экономической деятельности. Налицо прямое игнорирование национальных интересов России.

Особо остро прошедшие реформы выявили противоречия в социальной сфере жизнедеятельности российского общества. Хроническая задолженность по заработной плате, пенсиям, пособиям, все возрастающая безработица, уменьшение выделения средств на образование, науку, здравоохранение, культуру являются также выражением ущемления национального интереса России.

Противоречия в социальной сфере во многом связаны с размыванием и фактическим исчезновением среднего слоя в российском обществе. Уже сегодня соотношение между богатейшим минимумом и беднейшим максимумом превысило, по разным источникам, 1:40, что фактически исключило из нормальной жизнедеятельности большую часть российских граждан, что, в свою очередь, привело к ликвидации главного носителя и выразителя национального интереса России.

Во многом усиление напряженности в обществе связано с дальнейшим ростом его криминальности, неспособностью силовых структур прекратить преступную вакханалию в стране.

Существенно дискредитируют результаты реформ ошибки в фискальной политике государства. Непосильное бремя налогов, платежей в пенсионный и другие фонды привело к свертыванию легального предпринимательства и уходу большей части активно работающих граждан и фирм на "теневой рынок".

Но самым большим негативом прошедшего этапа реформ явилось идеологическое опустошение общества. Уничтожив коммунистическую идеологию, Россия не смогла заменить ее новым идеологическим бытием. Православие, в силу ряда объективных причин, не смогло стать основой новой государственной идеологии. Слишком сильным оказался атеистический менталитет российских граждан, да и сам их национальный состав помешал выделению православия в обобщающую государственную религию России.

Не привились на российской почве и прозападные или американские формулы образа жизни. Слишком еще беден российский гражданин, да и его национальный дух, нравственные и этические догматы далеки от прямого стяжательства дохода, и силен в нем дух коллективизма (общинности). В силу исторических и геополитических условий развития России у ее граждан остались высокая внутренняя, даже, можно сказать, стихийная, духовность и нравственность. Это состояние российского гражданина Максимилиан Волошин в поэме "Россия" выразил такими словами:

"А между тем от голода, от мора,

От поражений, как и от побед,

Россию прет и вширь и вдаль - безмерно;

Ее сознание уходит в рост,

На мускулы, на поддержанье массы,

На крепкий тяж подпружных обручей" [11].

Сложившаяся в России ситуация требует усиления реформ во всех сферах ее жизнедеятельности. Это, в частности, особо отмечено в Послании Президента РФ Б.Н. Ельцина Федеральному Собранию страны. Красной нитью в этом Послании Президента, очень строгом и даже жестком, проходит мысль, что победа реформ не только возможна, но и обязательна. Однако механизм этой победы вызывает даже у сторонников Б.Н. Ельцина неоднозначное определение. Одним хотелось бы

усилить и без того огромнейшую власть государства, другим - пустить корабль российского общества в свободное плаванье в море совершенной конкуренции и нерегулируемых рыночных отношений.

Оставляя в стороне аргументы тех и других, считаем необходимым, в свою очередь, высказать некоторые замечания по формированию и работе этого механизма нового этапа реформ в России.

Юрген Хабермас, немецкий экономист и философ, в изданной в 1981 году работе "Отношения между системой и жизненным миром в условиях позднего капитализма" писал: "...модель взаимоотношений, складывающихся между "системой" (экономикой и государством), с одной стороны, и "жизненным миром" (частной и общественной сферами) - с другой... позволяет избежать односторонне экономистской

О - опосредование через деньги,

М - опосредование через власть.

Основным вопросом, как видно из вышеприведенной схемы, взаимодействия системы и жизненного мира является государственное вмешательство. Характер такого вмешательства крайне противоречив. Однако в общем виде его общее содержание, независимо от форм и разнообразия приемов, можно определить следующим образом: "Если принять за основу модель, в рамках которой существуют две

интерпретации развития общества, сосредоточить внимание на взаимодействии государства и экономики, и таким образом выявить основные характеристики... систем развитых... обществ" [12]. Под "жизненным миром" автор понимает термин, восходящий к Э. Гуссерлю и обозначающий интерсубъективную и изначально очевидную данность мира, предшествующую его научным тематизациям. "Жизненный мир" носит субъектноотносительный характер применительно как к коллективам, так и к индивидуальным субъектам. В подтверждение вышеизложенного Ю. Хабермас приводит в своей работе схему отношения между системой и жизненным миром с точки зрения системного анализа ([12]. С. 124). Она выглядит так:

взаимодополняющие подсистемы (экономика и государство), то теория кризисов, будучи сформулированной только в экономических терминах, окажется несостоятельной. Даже если возникающие в рамках системы проблемы вызваны, в первую очередь, процессом экономического развития, неизбежно сопровождаемого кризисами, экономическое неравновесие, возникающее в хозяйстве, может корректиро-

Институциональный порядок жизненного мира Отношения обмена Опосредованно управляемые подсистемы

Частная сфера ^ М> Рабочая сила в Трудовые доходы 2) О’ Товары и услуги С Спрос Экономическая система

Общественно-политическая сфера 1а) в’ Налоги М Организационная деятельность 2а) М Политические решения М’ Лояльность масс Система власти

ваться благодаря вторжению государства в функциональное пространство рынка. Однако замещение рыночных функций государственными возможно лишь при безусловном сохранении суверенных прав частных предпринимателей в области инвестирования. Если бы власть использовалась для регулирования процесса производства, то экономическое развитие лишилось бы своей собственной динамики. Нельзя допустить, чтобы государственное вмешательство нарушало принцип разделения труда между экономикой, зависящей от рынка, и непродуктивным в экономическом отношении государством. Во всех трех основных сферах (военное и организационно-правовое обеспечение условий существования способа производства, влияние на деловой цикл и забота о развитии инфраструктуры, благоприятствующей воспроизводству капитала) государственное вмешательство выступает в форме косвенного воздействия на граничные условия принятия решений частными предпринимателями, и, в случае необходимости, предотвращения или смягчения возникающих в ходе его действий побочных эффектов. Движущий механизм хозяйства, управляемого деньгами, диктует именно такой ограниченный способ использования административной власти" ([12]. С. 123-125).

Идею об обязательном, но умеренном вмешательстве государства в развитие рыночной экономики России полностью поддержали в обращении "Новая экономическая политика для России", появившимся перед вторым туром президентских выборов, академики Российской Академии Наук Л. Абалкин, О. Богомолов, В. Макаров, С. Шаталин, Ю. Яременко, Д. Львов, а также американские экономисты, лауреаты Нобелевской премии Л. Клейн, В. Леонтьев, Дж. Тобин и профессора М. Интри-лигейгор, М. Поумер. В документе записано: "Государство должно играть центральную координирующую роль в создании государственных и частных организаций и учреждений, обеспечивающих функционирование рыночной экономики. Негативное отношение к централизованно-планируе-мой экономике предопределило стремление к минимизации роли правительства. На следующем этапе следует активизировать участие правительства, принимающего меры по укреплению рыночной экономики в борьбе с депрессией, инфляцией, утечкой капитала и другими последствиями "шоковой терапии" [13].

Но, к сожалению, верные идеи, правильные суждения и понимание склады-

вающей ситуации еще никогда не обеспечивали победы, если не было механизма их практической реализации. В такой ситуации оказалась Россия в начале 1997 года. Правительство, исчерпав все лимиты доверия, фактически сегодня вынуждено уйти в отставку. Приход новой команды реформаторов большая часть россиян встречает с опаской и надеждой. Новому Правительству предстоит решить целый ряд вопросов мерами отнюдь непопулярными. Однако, как писал наш великий историк

В.О. Ключевский: "Всякий порядочный

администратор должен понять, что он имеет дело с непорядочным обществом и обязан охранять народное благо именно тем усиленнее, чем бессмысленнее понимает его сам народ" [14].

Стабилизация российского общества достижима сегодня не только экономическим или политическим наборами реформ. Для ее достижения необходимо проведение широкомасштабного комплекса мер во всех сферах жизнедеятельности общества, в результате которых в реализации национального интереса было бы достигнуто равновесие в реализации интересов всех социальных групп и субъектов. По нашему мнению, это требует решения трех важнейших задач:

Во-первых, выработку идеологии приоритетности национального интереса России.

Во-вторых, формирование среднего слоя в обществе как главного носителя и выразителя национального интереса России.

В-третьих, решение экономических задач по наиболее полной реализации основного экономического закона современной системы России для ее стабилизации.

Этот набор не нов. Еще в работе "Изживание социализма" И.А. Ильин, мечтая о системе грядущей России, писал: "Это не будет "буржуазный строй", а строй правовой свободы и творческой социальности... Мы, русские христиане, по-прежнему будем искать в России социального строя. Однако на основах частной инициативы и частной собственности, требуя от частно-инициативного хозяйства, чтобы оно блюло русские национальные интересы и действительно вело к изобилию и щедрости..." [15].

Однако достижение стабильности в общественной системе требует комплексности, долговременности, постепенности и аккуратнейшего отношения ко всем ее элементам и составляющим. Перемены, происходящие в общественной системе, характеризуются рядом признаков, отражающих в совокупности ее специфику.

Прежде всего это комплексность изменений, так как они происходят и в социальной структуре и структуре интересов, свойственных каждой группе, и в степени, а также глубине их осознания членами группы, и в предпочтительных формах реализации интересов. При этом связь между процессами, происходящими в различных сферах, хотя и существует, но проявляется не сразу, и чаще всего в опосредованной форме. Иногда для того, чтобы члены группы осознали изменение ее места в социальной структуре, требуется смена поколений. Новые интересы первоначально воспринимаются как бы интуитивно и далеко не одновременно. Нередко, чтобы их осмыслить, требуются годы. В свою очередь, формы отставания интересов диктуются совокупностью обстоятельств. Отсюда их различная эффективность и, соответственно, неоднозначные результаты.

Сами же перемены, трансформирующие элементы системы, как правило, дискретны. Социальная структура, следуя волнообразному развитию производительных сил, меняется по преимуществу скачками. Это в еще большой степени относится к сфере общественного сознания, процессы в котором тормозятся устойчивым набором стереотипов. Между тем дискретность перемен действует на равновесие особенно разрушительно, ибо в таком случае происходит концентрация усилий на протяжении ограниченного отрезка времени. Это, в свою очередь, позволяет говорить о волнообразных колебаниях в стабильности общественных систем, определенной периодичности кризисных ситуаций, в которых она оказывается.

И еще одно замечание. Перемены в общественных системах в большинстве случаев подвергаются мощному модифицированному воздействию целенаправленной политической воли. В зависимости от того, интересы какой социальной группы выражает эта воля, она может быть направлена на торможение или стимулирование происходящих изменений, на реализацию их в умеренных или крайних формах, нарушение или постепенное преобразование равновесия, дестабилизацию системы или ее внутреннее преобразование при сохранении стабильности.

При сравнительно медленных, постепенных переменах, когда угрозы равновесию интересов, а следовательно, и стабильности не возникает, значение политической воли как фактора функционирования общественной системы ослабевает.

Зато на гребне волны изменений, когда стабильность, а иногда и само существование системы оказывается под угрозой, роль этой воли может приобрести определяющий характер.

Равновесие, а следовательно, и стабильность системы в значительной мере зависят не только от колебаний в балансе совпадающих и противоположных (взаимоисключающих) интересов, свойственных различным группам. Неменьшую роль играют утвердившиеся в данной общественной системе способы сопоставления противостоящих интересов, решения возникающих при этом противоречий. Существуют две модели такого решения.

Первая основана на тотальной конфронтации. В ее основе лежит предположение, что коллизия интересов главных противостоящих друг другу социальных групп настолько абсолютна, что решение разделяющих их противоречий возможно лишь путем навязывания одной группой своей воли другой. Окончательное решение этих противоречий на практике выступает как форма социальной ликвидации оппонента.

Вторая исходит из необходимости ослабления реально существующих противоречий путем согласия (консенсуса) между конкурирующими группами. При этом под консенсусом понимаются не только поиски компромисса по наиболее актуальным вопросам, но и принципиальное признание того, что противоречия между группами, составляющими общественную систему, никогда не бывают абсолютными, что при всей противоположности таких интересов объективно существует сфера потенциального согласия (равновесия), определяемая границами реализации национального интереса данного государственного образования. Поэтому при "снятии" противоречий крайне важно не разрушать, а по возможности укреплять эту сферу. Суммируя вышесказанное, можно определить второй подход, как поиск перманентного консенсуса, являющегося стремлением при решении противоположных интересов социальных групп не выходить за их объективные пределы, подвергая опасности разрушения важнейшую сферу равновесия - устойчивость реализации национального интереса.

Россия в ходе своего исторического развития испытала на себе обе модели решения противоречий, носителями которых выступали различные социальные группы. Но сегодня у нее осталась возможность решения социально-экономических вопросов стабилизации страны лишь через консенсус. Другого не дано. И

это с полной ясностью показала гражданская война в Чечне.

Комок противоречий, в том числе перешедших в антагонистические, непримиримые, классово-идеологические, сегодня в России перешел все разумные размеры. Напряженность между интересами социальных групп и субъектов (в том числе национального и регионального характера) постоянно возрастает. С каждым днем утлое равновесие системы исчерпывается и поиск согласия (консенсуса) становится все более и более затруднен. Но он необ-

ходим. В противном случае на повестку дня ставится вопрос о существовании сегодняшней системы России вообще и общественном бытии ее социальных групп и субъектов, в частности.

Поэтому особого рассмотрения при теоретическом обосновании механизма проведения реформ, по нашему мнению, требует вопрос отношения между общественной системой и средой. Структура таких отношений многослойна. Условно ее можно изобразить следующей схемой:

1 - среда;

2 - система.

Отношения:

3 - недоброжелательные;

4 - дружественные;

5 - близкие;

6 - конфронтирующие;

7 - противоположные;

8 - совпадающие.

Если система представляет собой государственно оформленную общность, то среду применительно к ней образует совокупность зарубежных государств, которые могут быть в отношении ее дружественными или недоброжелательными, входящими в противостоящие блоки и союзы или нейтральные, с аналогичным или противоположным общественным строем и так далее.

В идеологической сфере систему образует совокупность логически связанных взглядов, мировоззрение, построенное на приоритете национального интереса общества. Средой для нее будут другие -близкие или, напротив, конфронтирующие идеологии, мировоззренческие системы.

В сфере экономического бытия систему составляет совокупность экономических интересов общества, направленная на наиболее полную и эффективную реализацию основного экономического закона системы в целях ее стабилизации.

Безусловно, существуют системы в виде интересов, не опосредованных ни политически, ни идейно, ни экономически. Им соответственно противостоят как среда, так и иные совокупности аналогичных интересов. Однако их влияние крайне ограничено и малорезультативно. В основном они представлены в социальнопсихологической форме.

Характер воздействия системы на среду и, наоборот, среды на систему в значительной степени зависит от того, к какой группе (категории) они относятся. Взаимовлияние системы и среды является непрерывным. Однако интенсивность такого влияния различна. Особенно высокой она становится тогда, когда система выступает в роли авангарда, первой осуществляя прорыв, отражающий в своей области назревшие потребности развития.

Если развитие конкретной системы отстает по темпам от развития среды, то доминирующим элементом их взаимодействия становится последняя.

Адаптация системы к среде, как правило, происходит гораздо интенсивнее, чем обратный процесс, поскольку в этом случае воздействие, даже чисто количественно, является более всесторонним, массированным и, соответственно, глубоким. При этом, чем дальше ушла вперед в своем развитии окружающая среда, тем больше ее преобразующая сила.

Вышесказанное особое значение имеет для нынешнего состояния России. Анализ социально-экономического положения ясно показывает, что среда оказывается

более влиятельной и активной, чем система. Это ощущается и в политической области, где Россия вынуждена идти на существенные политические уступки, постепенно теряя роль одного из лидеров мирового сообщества. Это ощущается и в идеологической области, где исконное российское мировоззрение и коммунистическая идеология не только вступили в резкое противоречие между собой, но и испытывают активное влияние западных идеологических клише. A.A. Зиновьев назвал их западнизацией и дал такое определение: "Западнизация есть стремление Запада сделать другие страны подобными себе по социальному строю, экономике, политической системе, идеологии, психологии и культуре. Идеологически это изображается как гуманная, бескорыстная и освободительная миссия Запада, являющего собой вершину развития цивилизации и сосредоточение всех мыслящих добродетелей. Мы свободны, богаты и счастливы, - так или иначе внушает Запад западнизируемым народам, - и хотим помочь вам стать также свободными, богатыми и счастливыми. Но реальная сущность не имеет с этим ничего общего. Цель западнизации - довести подопечные жертвы до такого состояния, чтобы они потеряли способность к самостоятельному развитию, включить их в сферу влияния Запада, причем не в роли равноправных и равномощных партнеров, а в роли сателлитов или, лучше сказать, колоний нового типа. Эти роли могут на какое-то время удовлетворить часть граждан западнизируемых стран, но не более того" [16].

В экономической сфере влияние среды на систему российского хозяйства настолько велико, что многие отрасли оказались на пороге технологического распада. Валовой внутренний продукт (ВВП) России, исчисленный в соответствии с новой концепцией национальных счетов, в период с 1990 по 1994 годы сократился более чем наполовину. По темпам снижения ВВП в настоящее время Россия является мировым рекордсменом среди стран, имеющих отрицательный прирост ВВП. В

1993 году Россия по объему ВВП отставала от США в 39 раз, от Японии в 26 раз, от Германии в 11,6 раза. Согласно исследованиям по программе ООН "Международные экономические сопоставления'^ Госкомстат установил, что в 1993 году ВВП России составил 868 млрд. долларов. Эта величина ВВП составляет 13,6 процента от ВВП США (против 23,0 процентов в 1990 году).

По уровню ВВП на душу населения, подсчитанному по той же методике, Россия оказалась в шестой десятке стран мира, а в 1990 - 1991 годах она входила в число тридцати наиболее экономически развитых стран мира [17].

В последние годы происходит не только сокращение, но и деформация его структуры, в том числе изменение соотношения между долями ВВП, направляемого на потребление и накопление. Если сравнить долю конечного потребления в России в

1994 и 1995 годах, то она соответственно поднялась с 65 до 67,4 процента. Однако эта тенденция свидетельствует отнюдь не о росте благосостояния населения, а о проедании национального богатства. При этом население фактически живет в бедности. Ведь если сравнить величину расходов на конечное потребление в расчете на душу населения (505 долларов на человека в 1993 году), то показатель России окажется почти в 40 раз меньше, чем в ведущих странах мира (Япония - 19 523 доллара, США - 16 982 доллара). По данному показателю Россия заняла 39 место, заметно уступив таким странам, как Колумбия, Филиппины, Индия, Китай ([17]. С. 71).

Оценивая в целом модель экономики сегодняшней России, следует признать, что это ориентированная на приоритетное развитие сырьевых отраслей и производство трудоемкой продукции система, противоречащая собственному основному экономическому закону и нарушающая стабильность общества. В существующей модели экономики национальный интерес игнорируется, а следовательно, не выполняет роль константы равновесия в реализации интересов социальных групп и субъектов. Что, в свою очередь, является наиболее мощным дестабилизирующим фактором в развитии общественной системы России. "Файненшл тайме", констатируя обстановку в России, отмечает: "Новая экономика строится на рыночных отношениях, однако пока остается анархичной, грабительской, коррумпированной и олигархической. Некоторые отрасли достигли впечатляющих результатов: быстро развивается сектор услуг и сектор частного финансирования. В результате злоупотреблений и политического протежирования в ходе приватизации относительно небольшие группы людей получили доступ к потенциально безбрежным богатствам. Некоторые сумели обратить контроль за управлением в полное владение собственностью, другие использовали возможности для спекуляций ценными бумагами. В России родилась новая

коммерческая аристократия. В обществе, где не действуют законы, она неизбежно сращивается с государственными структурами... К сожалению, непродуманное распределение власти и доходов, скорее всего, приведет к созданию экономики рантье, не способной обеспечить динамичной конкуренции, в которой отчаянно нуждается страна и которой ожидает цвет общества. Такая экономика также ослабит демократию, так как выставит против богатого меньшинства обделенное и возмущенное большинство" [18].

Все вышеназванные факторы дестабилизируют обстановку в обществе, нарушают равновесие в реализации интересов ее социальных групп и субъектов. Основной причиной неувязки стабилизирующих факторов в комплексный механизм оптимизации сочетания интересов всех заинтересованных сторон является игнорирование или слабая ориентация на национальный интерес России. Прервать разрушение системы можно и необходимо. Но механизм стабилизации сложен, а алгоритм его работы многоступенчат и вариативен. Условно это можно изобразить в виде схемы-графика (см. схему на стр. 15).

Вариантов реализации на практике данной схемы много. По мнению профессора Я. Маркина, их четыре [19].

Первый, советский, построенный на системе социалистического общества, образца 50-х - 70-х годов. "При этом - в силу закрытости экономики - Россия не решила ни технических, ни технологических задач, ни проблем качества жизни".

Второй, патриотический, ориентированный на национальную модель капитализма, систему, замкнутую идеологически и монокультурную. "В экономике, - по мнению Я. Маркина, - это означает сохранение переходного и закрытого характера экономики страны при сильной роли государства как производителя и собственника, стагфляцию, отсутствие долгосрочной политики реформ, более быстрый отход России в категорию развивающихся стран".

Третий, либеральный, связанный с продолжением строительства открытой, агрессивной, экспортоориентированной экономики, "обеспечивающей максимально высокий уровень жизни и образования граждан". Идеология и политическая власть будут основаны на постулатах праводемократических или правоцентристских сил.

Четвертый, реальный, ориентирующийся на полный или частичный возврат к директивной экономике, на ее значительно большую закрытость, на расширение

Стабильность системы ' “

Среда

Реализация национального интереса системы (гармонизация равновесия)

■*------------------------------------------

уровень и качество формирования среднего класса в социальной структуре системы

"Общее благо системы

эффективность в решении экономических задач в рамках реализации ОЭЗ системы

степень соблюдения идеологических приоритетов и критериев, ориентированных на национальный интерес системы

Равновесие в реализации интересов социальных групп и субъектов

Среда системы

государственной собственности, на предотвращение бегства капитала и так далее. Политические силы при проведении данной модели стабилизации системы должны учесть, что "в той же мере, в какой будут использовать социальные лозунги, в их экономической политике могут возникать задачи из лексикона фундаменталистской экономики (скажем, опора на "здоровый" национальный капитал в борьбе с западным влиянием)".

Существуют и другие модели стабилизации системы, построенные на формировании отношений социальных групп или субъектов (в том числе и индивидов) с общественными структурами и, соответственно, восприятия ими своих интересов через призму таких отношений [20]. Условно можно выделить три таких модели:

Первая модель, консервативная, имеет три варианта реализации. При одном из них закрепленное на ценностном уровне положительное отношение к существующей общественной системе совпадает с практической заинтересованностью в ее сохранении и упрочнении. В результате охранительное отношение к системе как бы мультиплицируется адекватно понимаемыми интересами. На этой основе возникают мощные силы притяжения, стабилизирующие систему.

Для другого варианта характерно сочетание ценностно обусловленного положи-

тельного отношения к общественной системе с интересами, частично противостоящими ее закономерностям. Механизм реализации этого варианта связан с подчинением интересов социальных групп и субъектов ценностным ориентирам с помощью метода вытеснения, построенного на сохранении обычаев, приоритете общих интересов и так далее.

Третий вариант связан с консервативной системой ценностей, вступившей в острую конфронтацию с полностью не совместимыми с нею интересами личности. Решение данной коллизии возможно двумя путями. Тот и другой имеют своим результатом существенное ослабление позитивной оценки существующей системы (то есть разрушение ценностно закрепленного стереотипа). Итогом одного пути становится разрушение, ведущее не к размыванию, а к укреплению консервативного начала. Недовольство существующей системой выступает в форме обвинения в измене самой себе за отход от изначальных принципов, их искажение. Как это, например, имело место в социалистической системе СССР в первые годы "перестройки". В результате консерватизм приобретает черты правого радикализма. Итогом другого пути становится вытеснение первоначальных консервативных ценностей, замена их новой ценностной системой - чаще всего полярной прежней (что фактически произошло в России в 1991 году).

Вторая модель, конформистская. При

ней коллизия между исходными ценностными позициями индивида и его конкретными интересами, как правило, не приобретает острого характера в формировании отношения к общественной системе. Данный итог достигается также двумя путями. При полном совпадении ценностных позиций с конкретными интересами происходит мультипликация позитивного отношения к системе, ее институтам, руководству, политическим и экономическим решениям, что является основой ее стабилизации. В свою очередь, столкновение интересов, даже в крайних формах, не завершается сломом первоначальной системы, ее дестабилизацией. Противоречие между ценностями и интересами воспринимается как некая данность, естественная форма существования. Конформизм отрицает ориентацию на отстаивание своих интересов в силовой или иной аналогичной форме. Поэтому ни позитивные, ни негативные результаты этой ориентации не поколеблют основ общего (как правило, положительного или, по меньшей мере, терпимого) отношения к ней. Конформистская модель, в частности, лежит в основе развития западных демократий периода посткапитализма. Ведь рынок, являясь саморегулирующейся системой хозяйствования, требует определенного "мягкого" государственного регулирования и консенсуса в общественной системе. Г. Джонсон писал: "Функционирующая

должным образом рыночная система имеет тенденцию стимулировать как экономическую эффективность, так и экономический рост" [21]. Важно и то, что система рыночного хозяйства стимулирует само-возрастание капитала. Последний же аккумулирует в себе не только экономические отношения, но и реально выявляет отношения к общественной системе, отношения между исходными ценностными позициями индивида, социального субъекта и групп к их конкретным интересам. Еще К. Маркс во втором томе "Капитала", объективно оценивая рыночный механизм капиталистической системы, писал: "Капитал как самовозрастающая стоимость охватывает не только классовые отношения, не только определенный характер общества, покоящийся на том, что труд существует как наемный труд. Капитал есть движение, процесс кругооборота, проходящий различные стадии и сам, в свою очередь, заключающий в себе три различные формы процесса кругооборота (денежную, производственную, товарную - прим. В.Ю.)

Поэтому капитал можно понять лишь как движение, а не как вещь, пребывающую в покое" [22].

Следует также отметить и то, что идеологическое наполнение общественной системы рыночного характера многовариантно и конформистски ориентировано как на прошлые ценностные позиции индивида, социальных субъектов и групп (например, религию, обряды, нормы бытового поведения и тому подобное), так и на демократические проявления и ценности, формируемые движением капитала. К примеру, можно рассмотреть общества, сложившиеся в США, Японии, Германии, и анализ покажет, что в их основе лежит конформистская модель развития и стабилизации системы. Хотя дублирование конкретной системы, сложившейся в конкретной стране, для другого государства фактически невозможно.

Третья модель, критическая, основана на системе ценностей, ориентированной на практическое восприятие существующей системы. Тем не менее механизмы, формирующие отношения между ценностями и интересами, действуют примерно по одной схеме. Любой интерес личности, пропущенный через фильтры такой системы ценностей, приобретает негативную ориентацию по отношению к общественной системе, даже в тех случаях, когда для этого нет общественных оснований. Даже при реализации такого интереса в оптимальном объеме полученные результаты воспринимаются как аргументы не в ее пользу. В еще большей степени подобная негативная реакция проявляется при столкновении интересов с закономерностями функционирования системы. Подобная модель развития общества была свойственна, да и остается еще характерной для России перестроечного и послепе-рестроечного периода. Сформировавшись в ходе борьбы против коммунистической идеологии и командно-административной экономики системы, следуя общим социальным законам, она перенесла критическую основу ценностных ориентаций на иные условия и обстоятельства развития страны, на иной механизм согласования равновесия реализации интересов социальных групп, субъектов, индивидов.

Вместе с тем предложенная классификация, разумеется, достаточно схематична. Процесс сопоставления ценностных установок и интересов крайне сложен. Сама система ценностей гетерогенна. У нее имеется своя структура, от которой зависят многие характеристики, определяющие

отношения с интересами индивида. Ведь первоосновой всей парадигмы интересов являются интересы личности, ассоциированной в общественную систему посредством аккумулирования и усреднения их в интересах социальных групп и субъектов, в свою очередь интегрированных в национальном интересе государства.

Весьма непроста и проблема самих интересов. Они не первичная реакция на объективное развитие (о чем было сказано выше), а результат сложных социальнопсихологических, экономических, идеологических, политических и иных процессов, выражением которых является система потребностей, мотивов и стимулов. Последняя, в свою очередь, не является инвариантной, а постоянно развивается. Поэтому в реальной жизни все выглядит сложнее, а диалектика развития социально-экономического бытия страны настолько все мультиплицирует, что равновесие в системе возникает не от единовременных и линейных решений, а в результате перманентного взаимообусловливающего воздействия множества ингредиентов стабильности.

Применительно к России это усложняется ее геополитическим значением в мире и огромнейшей территорией. Особое влияние на процесс стабилизации российской общественной системы оказывает идеологический менталитет, сложившийся не только в годы социалистической государственности, но и существовавший много и много ранее. В.О. Ключевский писал: "В России развилась особая привычка к новым эрам в своей жизни, наклонность начинать новую жизнь с восхода солнца, забывая, что вчерашний день потонул под неизбежной тенью. Это предрассудок - все от недостатка исторического мышления, от пренебрежения к исторической закономерности" ([14]. С. 427).

Безусловно, Россия, как и всякое другое государство, имеет свой специфический ход и путь развития, свою, только присущую ей общественную систему. Дубликат с других систем невозможен. Но, в корне не правы те, кто утверждает, что основой такой системы является неповторимая и единственно присущая России некая "форма". К сожалению, именно к сожалению, так как многовариантность дает большой оперативный простор для поиска оптимального механизма стабилизации системы, мировая история знает лишь две формы такой первоосновы - меновой и неменовой экономики. Характеризуя такое положение, Вальтер Ойкен пишет: "...обе

чистые основные формы, которые обнаруживает историческое исследование во всех эпохах: идеальные типы неменовой,

"централизованно управляемой экономики", и "меновой экономики". Система "централизованно управляемой экономики" характеризуется тем, что вся повседневная экономическая жизнь общества регулируется планами, исходящими из одного центра. Если же экономика общества состоит из двух и более плановых хозяйств, каждое из которых составляет и приводит в жизнь свои планы, то это -система "меновой экономики". Следы других экономических систем - помимо этих двух - не удается обнаружить ни в современной экономической действительности, ни в прошлом, вряд ли можно представить, что они будут найдены и в будущем" [23].

Экономические реформы в России не могут быть направлены на формирование реальной модели помимо укрепления одного из этих типов хозяйственного устройства общества. "Централизованно управляемая экономика" исчерпала себя. Она оказалась малоэффективной, сдерживала НТП, препятствовала достижению социальной ориентации системы на рост доходов и их качества для большей части населения страны. Об этом за последние годы сказано немало. Но и бурное становление рыночных отношений, проведение так называемой политики "шоковой терапии" не обеспечило роста благосостояния населения. Рассогласование интересов социальных групп и субъектов резко усилилось. Дисбаланс системы подошел к критической точке. Однако иного, кроме рыночного характера развития, экономике России не дано. Сегодня это понимает большинство ее граждан. В то же время существующая экономическая политика крайне слабо учитывает необходимость включения в механизм равновесия согласования и реализации интересов каждой отдельной личности, так как именно с них начинается и ими заканчивается жизнеспособность (стабильность) системы.

Корректировка экономического курса, его ориентации на реализацию национального интереса России, в основе которой лежит соблюдение требований основного экономического закона системы, неизбежна. Это требует осмысления некоторых теоретических положений и алгоритма принятия и проведения практических хозяйственных решений.

Прежде всего важно вновь, хотя об этом уже множество раз говорилось, уточ-

нить понятие рынка и рыночного хозяйства, необходимого для стабильной системы России сегодня. Энтони де Ясан в статье "Может ли рыночное соответствие поддержать эффективность? Возражение на реплику", опубликованной в апреле 1992 года в газете "Нойе Цюрхер Цайтунг", пишет: "Очевидно, под рынком здесь понимается нечто большее, чем просто место, где происходит обмен факторами производства и товарами... Таким образом, под рынком гораздо более понимается состояние, при котором действительно наличествуют предполагавшиеся результаты существования частной собственности, стимулы к извлечению прибыли и свободной конкуренции. Иными словами, результаты должны соответствовать тому, что обозначается как аллокативная эффективность (приблизительное равенство предельных издержек и предельной полезности)” [24].

Но это механика рынка. Его сущность определяется прежде всего взаимоотношениями собственников в границах его регулируемого проявления. Ведь еще во второй части третьего тома "Капитала" К. Маркс писал: "Непосредственное отношение собственников условий производства к непосредственным производителям, отношение, всякая данная форма которого каждый раз соответствует определенной ступени развития способа труда, а потом и общественной производительной силе последнего, - вот в чем мы всегда раскрываем самую глубокую тайну, скрытую основу всего общественного строя" [25]. Сегодня интеграция интересов собственников и производителей, в том числе и государства, приобретает еще большее значение для нормального развития рыночных отношений, так как процесс обобществления и индивидуализации собственности принял характер центробежной силы и выступает в качестве ведущего фактора стабилизации системы ([8].

С. 194-204). При этом следует помнить крылатые слова В.Н. Коковцева: "Интересы торгово-промышленного класса совпадают с тем направлением, которое обеспечивает здоровую жизнь государства" [26].

Однако в условиях диалектического сочетания процессов обобществления и индивидуализации собственности, когда все составляющие этого системообразующего отношения переплетены и взаимообусловлены, число их носителей и выразителей резко увеличивается. Говоря другими словами, в обществе должен сложиться многочисленный и устойчивый средний класс,

являющийся "социально-экономической рессорой” механизма стабилизации системы. Интегрируя в себе интересы других социальных групп и субъектов, он играет определяющую роль в достижении устойчивого равновесия реализации интересов системы. Он же обобщает и аккумулирует другие константы мотивационного отношения к системе.

В индустриальных странах под средним слоем, или средним классом, общества подразумеваются научные и инженернотехнические работники, управленческий, административный персонал, не занимающий высших постов, работающая по найму интеллигенция, городские и сельские собственники, в том числе большая часть крестьянства или фермерства, рабочие высокой квалификации, работники сферы обслуживания и некоторые другие группы населения.

Состав определяется прежде всего такими признаками, как доход, образование, образ жизни, имущественный ценз, общественный престиж и так далее.

В развитых странах Запада средний слой общества составляет 60, 70 и более процентов. Они проживают в обширных пригородных или ухоженных городских кварталах, создают хорошие школы и другие муниципальные службы: торговые центры, больницы, структуру культурнодосуговых учреждений, автосервис, службу быта и так далее. Эти слои, обладающие высокими профессиональными знаниями, активно воздействуют на общество, его экономику и политику. Они считают вопросом первостепенной важности осуществление "справедливого неравенства", обосновывая свой антиуравнительный подход к проблеме справедливости. Основная масса представителей среднего слоя работает по найму, создавая своим трудом значительную часть новой стоимости и добавочного продукта. Они обладают богатством профессиональных знаний, развитыми волевыми и творческими силами и соответственно выступают против принудительного изъятия государством части своего дохода для поддержания маргинального слоя, против равенства с непрофессионалами в решении производственных вопросов, поддерживают технический прогресс, даже если он чреват безработицей и так далее. Средний слой идеологически и политически предсказуем и стабилен. Его мотивационное отношение к системе определенно и конформистски устойчиво. В своей сути он аполитичен и мало активен. Свое же политическое

влияние он осуществляет через "принцип большинства”, поддерживая стабильность государственной системы и приоритет национального интереса как основы равновесия в реализации интересов всех ее социальных групп и субъектов.

Вместе с тем государство, изымая налоги с доходов среднего слоя, имеет возможность создать фонды социальной защиты наиболее уязвимых групп населения.

В целом средние слои не только создают экономический прогресс, но и придают устойчивость экономическим, идеологическим, политическим отношениям в системе.

Для нашей общественной системы, только вступившей в рыночное хозяйство, характерно отсутствие среднего слоя. Причин для этого много.

Во-первых, существовавший в СССР средний слой был слоем уравнительной бедности. Распределение по труду не работало. В обществе действовал принцип: "Каждому - по его социальному положению". Поэтому слом командноадминистративной системы привел к размыванию и деформации среднего слоя. Дифференциация общества по уровню личных доходов привела систему к резко выраженной двухполюсности. На одном полюсе - около 7 процентов богатых и сверхбогатых российских граждан. На другом - около 80 процентов граждан, живущих на доход от 250 до 9 долларов в месяц [27]. Если воспользоваться обобщающим показателем, так как большая степень рассеивания величины личных доходов затушевывает истинное положение вещей, то можно отразить те тенденции, которые складываются в отношениях распределения на сегодняшний день в российской экономике. В качестве такого показателя можно воспользоваться индексом концентрации доходов, или, как его еще называют, коэффициентом Джини. Он показывает характер (тенденцию) распределения всей суммы доходов населения между социальными группами. Чем выше степень поляризации общественной системы по уровню доходов, тем ближе данный коэффициент к единице. И наоборот, при равномерном распределении доходов в обществе коэффициент Джини равен нулю. Это, так сказать, его абстрактные границы.

В России с 1991 по 1995 год коэффициент Джини вырос соответственно с 0,256 до 0,471, то есть почти в 1,84 раза [28].

Это отражает общую тенденцию обеднения населения, и, прежде всего, размы-

вания наиболее многочисленного в прошлом слоя, составлявшего более 90 процентов граждан страны.

Во-вторых, средний слой общества исчезает не только в денежном измерении уровня жизни, но и в резко ухудшающейся его профессиональной и социальной структуре. Ранее средний класс в основном представляли квалифицированные рабочие, интеллигенция, управленцы, партаппаратчики. Ныне все эти слои опустились на социальное дно. Растущее различие в области материальных благ лишь в малой степени зависит от личных усилий этих граждан.

Уровень образования и квалификации подавляющей части рабочих и служащих не соответствует размеру их заработной платы, так как происходящее социальное расслоение и по масштабам, и по направлениям не отвечает изменениям в экономике и структуре занятости населения, параметры которых неадекватны большинству развитых стран.

Рабочая сила в России видоизменяется с большей скоростью, чем в любой другой стране. В соответствии с результатами исследования, проводимого Ричардом Лэй-ардом, экспертом Лондонской школы экономики и консультантом российского правительства, около 20 процентов из 80 миллионов трудящихся за последнее время изменили вид своей трудовой деятельности. В таких городах, как Москва, поток рабочей силы из промышленности плавно перемещается в сферу обслуживания. Но в отдаленных от столицы городах, таких, как Иваново, Пенза, Тамбов, Самара, где упадок производства порождает массовые увольнения рабочих или обязательные неоплачиваемые отпуска, найти другую работу крайне сложно. Возникает застойная безработица.

Так, в Тамбовской области в 1996 году число граждан, не занятых трудовой деятельностью и зарегистрированных в службе занятости, превысило 44,8 тысячи человек, в том числе официальный статус безработного имели 42 тысячи человек. Уровень безработицы составил более 7 процентов экономически активного населения [29]. Особое место среди других категорий безработных занимает молодежь, доля которой в общем количестве не имеющих работу граждан приближается к 40 процентам [30]. Велик удельный вес среди безработных Тамбовщины лиц с высшим образованием и высокой рабочей квалификацией.

В-третьих, в складывающейся экономической системе России отсутствует активная среда формирования среднего слоя населения. Это проявляется, в частности, в свертывании фермерского движения, замедлении темпов роста малого предпринимательства, перманентном относительном падении доходов работников образования, здравоохранения, культуры, аппарата управления и так далее. Низкий прожиточный уровень населения, минимизация его потребностей, постоянная задержка выплат заработной платы, пенсий и пособий, рост цен и инфляция препятствуют накоплению в обществе достаточных средств и их дифференцированному распределению среди большей части граждан страны. Негативное воздействие на формирование среднего слоя оказывает фискальная политика государства. Налоговое бремя, которое несет на себе зародившийся средний слой, направление большей части налоговых средств на "проедание" и поддержку маргинального слоя граждан сдерживает темпы накопления богатства, инвестиционные вложения, создание свободных денежных ресурсов и тому подобное. Препятствует образованию среднего слоя населения и повышенная политическая активность ранее к нему принадлежавших в СССР граждан, а ныне люмпенизированных россиян, в основном среднего и старшего возраста (как правило, старше 45 лет). Есть причины и в ментали-тарном характере поведения российских граждан, проявляющегося, например, в повышенном коллективизме, в уповании на государственную поддержку, в ставшем хроникой жизнедеятельности индивида ожидании в порядке очереди, а не по трудовому вкладу, социальных льгот: квартиры, повышения по службе и так далее. Серьезным барьером на пути формирования среднего слоя встает проблема роста безработицы среди профессионально грамотных кадров и фактическое отсутствие создания новых рабочих мест для высококвалифицированной рабочей силы.

Еще одной причиной медленного и длительного процесса формирования среднего слоя населения в России является известная коллизия между бедностью и богатством. Привитие негативного мотивационного отношения к богатству почти на протяжении 80-ти лет выработало у населения устойчивые, постулатные формы общественного поведения. И хотя в теории коммунистическая идеология провозглашала материальное изобилие, на практике культивировалась идея ограниче-

ний в материальных благах, формирование "разумных потребностей", велась жесткая контрпропаганда "массовому потреблению". В результате основой среднего слоя в социалистическом обществе рассматривалось уравнительное распределение. В постиндустриальном обществе основой формирования, существования и развития среднего слоя является богатство, дифференцированно распределенное между членами системы в соответствии с их трудовым вкладом в "общее благо".

Следует также отметить, что категория "богатство" не является чисто экономическим понятием. Богатство значительно шире и объемнее материальных благ или услуг. В его космос входит все многообразие материального и нематериального потенциала всего социально-экономического бытия. Не имея вещной оболочки, многие слагаемые богатства определяют его потенциальную глубину и подлинную величину. Таким нематериальным слагаемым, например, являются знания. Особая форма наивысшего проявления человеческого бытия во всем многообразии слагаемых богатства - вера. Будучи духовным миропониманием людей, вера, в то же время, имеет четко выраженную взаимосвязь с богатством. Именно вера придает той или иной форме богатства конкретную национальную оболочку, выражает и связывает материальную и духовную стороны жизни в конкретном обществе через реализацию его национального интереса.

Богатство всегда избирательно и крайне дифференцированно, бедность же, в своей основе, уравнительна, и в этом ее наибольшая социальная опасность. Богатство созидательно, так как рождаемые им потребности являются стимулом прогресса. Бедность разрушительна, так как порождаемые ей мотивационные отношения всегда критичны, а побуждаемые ими силы направлены на выравнивание интересов социальных субъектов, а не на нахождение оптимума их равновесия в реализации.

На богатстве держится власть. Богатство или покупает власть, или ее захватывает, или ей прислуживает. Но если власть имеет силу преходящую, меняет партнеров и мелодию своих танцев, то богатство существует вне оболочки власти, переливается из одной ее формы в другую, оставаясь ее сутью и стержнем. Удержать власть можно лишь удержав богатство, "перетянув" его на себя и став его собственником. Власть принадлежит богатым тогда и только тогда, когда им позволяют это делать бедные. В противном случае в обществе

возникает социальная напряженность, нарушается равновесие в реализации интересов социальных групп, субъектов и индивидуумов, а сама система теряет устойчивость и стабильность.

Вышесказанное позволяет сделать вывод, что, помимо экономических и политических шагов по стабилизации общества, необходимо проведение целенаправленной идеологической работы, направленной на формирование устойчивых мотивационных отношений в границах наиболее полной и приоритетной реализации национального интереса системы. В частности, для России идеологический вакуум и идеологический анархизм, отрицание как ценностей бывшей социалистической системы, так и во многом общечеловеческих гуманистических ценностей, признанных в большинстве стран мирового сообщества, требует формирования новой идеологической субстанции, способной стабилизировать систему. В основе такой идеологии должны лежать не аморфные, расплывчатые и труднопонимаемые большей частью населения материальные и духовные ценности, а реально уже существующие, уходящие корнями в национальный интерес мотивационные отношения, изменяющие критичную модель развития системы на конформистскую. Говоря о корнях национального интереса России, мы, безусловно, имеем в виду не только патриотические идеи, связанные с замкнутой в религиозном и социально-культурном отношении моносистемой, а создание здоровой национальной общности, аккумулирующей в себе реальные потребности и механизм их удовлетворения большинством сограждан.

На практике в общественной жизни это означает расширение многопартийности, реальную защиту прав человека, свободу в выборе идеологических пристрастий при одновременном лояльном, терпимом, а главное, не конфронтационном отношении к другим идеологическим убеждениям. Отмечая губительность однопартийной системы для развития демократической государственности, И.А. Ильин писал: "Установление партийной монополии никогда и нигде не приведет к добру: лучшие люди отойдут в сторону, худшие повалят в партию валом; ибо лучшие мыслят самостоятельно, а худшие готовы приспособиться ко всему, чтобы только сделать карьеру. Поэтому монопольная партия живет самообманом: начиная "качественный отбор", она требует "партийного единомыслия", делая его условием для политической правоспособности и дееспособ-

ности, она зовет людей к бессмыслию и лицемерию; тем самым она открывает настежь двери всевозможным болванам, лицемерам, проходимцам и карьеристам; качественный уровень партии срывается, и к власти приходят симулянты, взяточники, хищники, спекулянты, террористы, льстецы и предатели" ([15]. С. 69).

Не менее сложным вопросом в формировании новой идеологии системы является роль и место в ней религии. Многона-циональность России, сложившиеся устойчивые региональные структуры, во многом духовно и религиозно отличные друг от друга, но входящие в единую общественную систему России, диктуют обязательность религиозной терпимости и равноправие различных конфессий. Это, в свою очередь, требует сохранения светского государства, в котором религия находится в относительно отделенном состоянии, а ее влияние осуществляется опосредованно, как форма формирования мотивационных отношений, направленных на стабилизацию системы, а это, в свою очередь, возможно лишь при условии подчинения идеологических целей различных религий наиболее полной и эффективной реализации национального интереса России.

Свобода, как основа демократического государства, для России не может быть просто штампом со сложившейся идеологией западных государств. У нас просто нет тех столетий, которые имели они для формирования у своих сограждан подлинно демократического, конформистского отношения к власти. Нынешнее расширение демократических основ управления обществом, когда избираются вся и все, начиная от Президента и Законодательного собрания и кончая главой волости и депутатами волостного собрания, чреваты большой опасностью. Политическая активность различных социальных групп и слоев населения крайне неоднородна. Старшие возрастные группы, воспитанные в условиях тоталитарной власти, имеют четко ориентированные мотивации поведения. Они регулярно и дисциплинированно приходят на выборы, но голосуют без учета изменяющейся реальной социально-экономической обстановки, тем самым дестабилизируют систему, препятствуют возникновению в ней устойчивого равновесия в реализации интересов социальных групп и субъектов. Младшие поколения, активно занятые в трудовом процессе и в целом разделяющие нынешний социально-экономический курс страны, политически пассивны и имеют критиче-

ское отношение к любым властным проявлениям. В итоге нарушается линейность в руководстве исполнительной властью. Более 40 процентов территорий России сегодня управляется губернаторами и главами администраций, находящихся в прямой оппозиции Президенту и Правительству. И даже внутри самих территориальных структур возникает конфронтация между составляющими ее региональными единицами и ветвями власти. Политическая неустойчивость ведет к возникновению мощных центробежных сил, дестабилизирующих систему. Представляется, что при складывающихся обстоятельствах выборы исполнительной власти на местах должны быть или отменены и вышестоящее руководство должно назначать нижестоящих административных руководителей, или заметно ограничены путем замены прямых выборов избранием таких руководителей ограниченным числом выборщиков. Такие выборщики могли бы по определенной квоте представлять различные социальные группы, в этом случае их действия имели бы более четко выраженную мотивационную характеристику и они наиболее полно представляли бы не отдельные группы граждан, а большую часть социальных слоев общества.

Безусловно, рецептов переустройства России много, но реформирование ее социально-экономического бытия невозможно без эффективного развития народного хозяйства страны. По различным экспертным оценкам для подъема экономики России сегодня требуется около 150 млрд. долларов, по тем же оценкам активы России, которые она может использовать на эти цели, не превышает 60 млрд. долларов. В то же время над экономикой России висит огромный внешний долг, исчисляемый сегодня более чем в 130 млрд. долларов.

Исходя из этих данных, можно сделать вывод, что у нашей страны нет инвестиционных ресурсов и уповать она может лишь на финансовую и материальную помощь стран Запада.

Но это в корне неверно. Валовая стоимость выявленных, разведанных и оцененных запасов полезных ископаемых России составляет около 29 трлн. долларов, прогнозируемая стоимость запасов полезных ископаемых в России - более 140 трлн. долларов. Сегодня из ее недр извлекается до 17 процентов добываемой в мире нефти, 30 процентов - газа, 14 процентов-товарной железной руды, 20 процентов-цветных и благородных металлов, 6 про-

центов - каменного угля [31]. Фактически Россия обладает колоссальным инвестиционным потенциалом и может получать из него кредитных ресурсов до 50 - 100 млрд. долларов в год (против 3-5 млрд. долларов в настоящее время). К тому же Россия владеет в странах западного мира недвижимостью и активами на сумму более 15 трлн. долларов. Далеко не использованы возможности активизации сбора долгов со стран-должников. Без внимания еще остаются возможности концессионного использования оборудования и предприятий на территории самой России. И наконец, невостребованными оказались сбережения граждан как внутри страны, так и капиталы, вывезенные за границу. Это может обеспечить при правильном привлечении средств, при гарантии государства и эффективности вложений до 350 млрд. долларов.

Фактически есть вполне достаточная и даже более база для инвестиций в российскую экономику, для обновления ее производственного потенциала, оживления хозяйственной активности, подъема качества выпускаемой продукции и предоставляемых услуг и, в конечном итоге, выхода в число лидеров индустриально развитого мирового сообщества. Но встает вопрос о векторности этого экономического развития. Ведь на протяжении почти 300 лет, начиная с реформ Петра I, капитализация России С.Ю. Витте и П.А. Столыпиным, индустриализация в 30-е годы, да и все другие экономические преобразования социалистического периода были направлены на развитие материальной основы производства, увеличение выпуска продукции, рост производительности труда и крайне слабо были ориентированы на социальное развитие страны. Исключением является непродолжительный период НЭПа.

Такое однобокое экономическое развитие страны не позволяло практически реализовать требования основного экономического закона системы, что, в свою очередь, дестабилизировало систему, нарушило равновесие в согласовании интересов различных уровней и степеней в их единой парадигме реализации национального интереса государства. Двигаться и далее по такому пути у России просто нет возможности. Ее сограждане устали от бедности, лишений и эксплуатации (ведь даже в лучшие годы экономического расцвета СССР индивид получал не более 5-ти процентов от создаваемой им стоимости продукта). То есть требуется изменение на-

правления экономического движения, всего хода экономических реформ, их переориентация и коррекция.

Новым вектором движения экономики в России должна сегодня стать ориентация на социально ориентированное хозяйство.

В экономической и социальной литературе есть две противоположные линии суждения и определения социально ориентированной экономики. Одни, например, Энтони де Ясан, Йоахим Штабратти и ряд российских экономистов, не считают социально ориентированную экономику формой маскировки социализма. Они по-разному оценивают ее влияние на эффективность хозяйственного механизма рыночной системы, уровень выравнивания реализации интересов различных социальных групп и субъектов, степень стабилизации системы в целом. Однако необходимость социальной ориентации в развитии экономики они считают фактом уже объективно сложившимся и реально существующим в системе постиндустриального общества [32].

Другие, например, О. Богомолов, как и родоначальники рыночного социализма Оскар Ланг, Фред М. Тейлор и ряд других авторов, считают, что социально ориентированное хозяйство предполагает вмонтировать в рыночную экономику социалистические отношения, базирующиеся на господстве госсобственности и так далее. Давая определение рыночному социализму, Джон Ремер писал: "Под рыночным социализмом я понимаю систему, где большая часть продукции попадает на рынок, включая рабочую силу, где существует государственное вмешательство с целью повышения занятости и регулирования инвестиций и где значительная часть предприятий не является частным в общепринятом смысле, а важную роль играют фирмы, работающие в условиях рыночной конкуренции, которые однако не принадлежат акционерам - физическим лицам" [33]. Академик О. Богомолов четко определяет социально ориентированный рынок как одну из главных целей социал-демократов [34].

Приемлемо ли такое понимание социально ориентированной экономики для России? Безусловно, нет.

Во-первых, отказ от частной собственности, как первоосновы экономической системы рыночного хозяйства для России фактически означает сохранение господства государственной собственности, которая уже полностью подтвердила свою практическую неспособность эффективно,

разумно, и, главное, социально ориентированно, использовать материальный, финансовый и ресурсный потенциал страны.

Во-вторых, российские социал-демократы качественно отличны от своих собратьев в странах Центральной и Восточной Европы, так как они в своей идеологии имеют ограниченную степень свободы и несут бремя социальных постулатов общества "развитого социализма".

В-третьих, рыночный социализм не может быть объединительным мотивом новой идеологической концепции в России, ориентированным на наиболее полную и гармоничную реализацию ее национального интереса, так как вынужден будет столкнуть интересы уже народившейся и укрепляющейся национальной буржуазии и частных собственников и значительной массы люмпенизированного населения страны. Это, безусловно, нарушит равновесие в реализации интересов социальных групп и субъектов системы и приведет к ее дестабилизации.

Из вышесказанного следует вывод, что социально ориентированная экономика -это не рыночный социализм, а качественно иная модель развития системы. Более приемлемым ее определением нам представляется концептуальная точка зрения профессора А. Бутенко. Он пишет: "Социально ориентированная экономика -это особая форма хозяйствования, так направляемая и регулируемая государством, всем обществом, что конечные его цели подчиняются не интересам одних только собственников средств производства, владельцев предприятий, но также и других участников процесса, в том числе непосредственно производителей материальных благ. В этих рамках возникает "государственное попечительство", "государственное социальное обеспечение" и многие другие меры, улучшающие жизнь всех слоев населения, что и объединяется понятием "социальное государство" [35].

Расшифровывая сущность понятия социально-ориентированной экономики, И. Штарбатти пишет: "...прилагательное "социальная" включает в себя три измерения. От рыночного порядка исходят социальные, даже миролюбивые импульсы", которые преобразуют "посредством координации, присущей рыночной экономике, индивидуальные интересы и действия во всеобщее благосостояние. Меры предосторожности в духе политики порядка могут быть направлены и на осуществление социальных целей, к примеру, на поддержание стабильности денег (защита вкладов)...

Акты государственного вмешательства направлены непосредственно на достижение определенных социальных целей" [36].

Такой подход к пониманию сущности социально ориентированной экономики отвечает основным требованиям равновесной реализации интересов социальных групп и субъектов общественной системы России и ее стабилизации в целом. При этом равновесие системы возникает как результат ориентации государственной политики на национальный интерес и в сфере идеологии, и в сфере управления страной, и в сфере экономики.

Социально-экономическая жизнь любой системы не сводится к явлениям и процессам, составляющим "стержень" развития общности формационно-цивилизованного порядка. Космос системы значительно больше этих параметров. В них одновременно действуют в диалектической взаимосвязи центробежные и центростремительные силы стабилизации и дестабилизации системы.

Анализ социально-экономических процессов в системе показывает, что определенный тип компенсации нестабильности также, как и укрепление стабильности, протекает, прежде всего, на национальном уровне. Для каждой реальной страны они конкретны и определенны. Конкретны и определенны они и для России, хотя их протекание порождает порой сегодня такие побочные эффекты, которые в иных исторических условиях нарушили бы ее стабильность на иных уровнях и в иных формах. Устойчивость российской национальной системы обеспечивается в нынешних условиях ее развития в специфическом характере конфликтной и квази-конфликтной модели равновесия двух идеологически поляризованных типов социально-экономических общностей. Лавинообразный процесс нарушения социалистической формации создал в России и в других странах СНГ зону нестабильности, вызвал развал и разрушение сложившихся связей и институтов единого комплекса социально-экономического бытия. Равновесие в системе было нарушено, и деста-билизационные процессы вышли из-под контроля. Однако, как верно замечает профессор И.Г. Саяпин: "Окружающему нас миру свойственно единство равновесия и равновесного изменения, статического и динамического равновесия. Даже самые радикальные изменения следует рассматривать как относительно устойчивые, а следовательно, равновесное изменение" [37].

Нарушившееся в результате коренного реформирования равновесие в системе само же является потенциальной базой возникновения нового и даже более устойчивого равновесия. Но это требует поиска, анализа и отбора тех процессов и явлений, которые, выступая внешними разрушителями равновесия, одновременно формируют новую потенцию стабилизации системы. Задача государственной политики -усилить, укрепить и развить эти потенции нового равновесия системы.

В сегодняшней России укрепление стабильности ее системы связано с продолжением реформ, позволяющих вернуть системе устойчивое равновесие в реализации интересов ее социальных групп, субъектов и индивидов. Стержнем этих реформ должна стать ориентация всей их совокупности экономических, идеологических и управленческих слагаемых на наиболее полную и эффективную реализацию национального интереса России. Формами осуществления нового этапа реформ должны стать, как это было показано выше, формирование новой идеологии, среднего класса и социально ориентированной экономики.

Для того, чтобы этот этап реформ воплотился в реальную стабилизацию системы, необходима политическая воля и политическая культура национально ориентированных демократических, здоровых и патриотически настроенных сил общества. Эти силы сегодня реально существуют. Идея возрождения стабильной и могущественной России овладела сегодня большей частью населения страны. Критическая мотивация отношения к системе меняется у россиян на конформистскую модель общественного поведения. Упустить эту возможность было бы просто преступно. Сегодня вопросом огромной важности стало объединение этих сил в общественных движениях, партиях и организациях, способных реально влиять на управление страной через механизм векторов законодательной и исполнительной власти, через принятие и четкое выполнение решений Президента и Правительства на всех уровнях, во всех структурах, регионах и социальных слоях общества. Именно эти образования должны, сконцентрировав политическую волю здоровых сил России, вывести ее из кризиса на уровень мировой сверхдержавы.

1. Боэций. Утешение философией и другие трактаты. М., 1990. С. 242

2. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 7.

3. Экономический указатель. Спб., 1858. № 65. С. 283.

4. Руссо Ж.-Ж. О политической экономии // Педагогические сочинения: В 2 т. М., 1981. Т. 2. С. 90.

5. Соловьев Вл. Соч.: В 2 т. М., 1988. Т. 1. С. 420.

6. Хайлбронер P.JI. Экономическая теория как универсальная наука // Альманах THESIS. Теория и история экономических институтов и систем. Зима 1993. Т. 8. Вып. 1. С. 48.

7. Бертран де Жувенель. Этика перераспределения. М., 1995. С. 58-60.

8. Юрьев В.М. Регрессирующее хозяйство. Размышления об экономике сегодняшней России. Тамбов, 1996. С. 118.

9. Эрхард Л. Благосостояние для всех: Репринт, воспроизведение: Пер. с нем. М., 1991.

С. 210.

10. Экономические новости России и стран содружества. 1997. Янв.

11 .Волошин М. Избранные произведения. М.,

1995. С. 87.

12.Хабермас Ю. Отношения между системой и жизненным миром в условиях позднего капитализма // Альманах THESIS. Теория и история экономических институтов и систем. Весна 1993. Т. 1. Вып. 2. С. 123.

13. Новая экономическая политика для России // Независимая газета. 1996. 1 июля.

14. Ключевский В. О. Материалы разных лет// Соч.: В 9 т. М.: Мысль, 1990. Т. 9. С. 414.

15. Ильин И.А. О грядущей России: Избранные статьи. М., 1993. С. 59-60.

16. Зиновьев A.A. Запад. Феномен западнизма. М., 1995. С. 416.

17. Комзин Б. Современная Россия - куда же идем? // Обозреватель. 1996. № 10-12 (81-83).

С. 70.

18. Экономические новости России и стран содружества. 1995. Май, №9 (57). С. 5.

19. Маркин Я. Четыре сценария нашего экономического будущего // Известия. 1996. 20 марта. С. 6.

20. Буржуазное общество в поисках стабильности. М., 1990. С. 21-23.

21. Johnson Н. Money, Trade and Economic Growth. L., 1962. P. 156-157.

22. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 24. С. 102.

23. Ойкен В. Экономические системы // Альманах THESIS: Теория и история экономических социальных институтов и систем. Весна 1993. Т. 1. Вып. 2. С. 19.

24. Ясан Э. Любое социальное вмешательство снижает эффективность рыночной экономики // Politekonom. 1996. №1. С. 21.

25. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 25. Ч. 2. С. 354.

26. Русский торгово-промышленный мир. М., 1993. С. 6.

27. Экономические новости России и стран содружества. 1996. № 1-24.

28. Экономические новости России и стран содружества. 1996. №3. С. 5.

29. Занятость и безработица в Тамбовской области. Тамбов, 1996. С. 1.

30. Выпускники вузов, средних специальных и профессиональных учебных заведений на рынке труда Тамбовской области. Тамбов,

1996. С. 1.

31. Экономические новости России и стран содружества. 1995. Июнь, №11 (59) С. 1.

32. Politekonom. 1996. №1. С. 16-95.

33. Rommer John Е. An Anti-Hayekion Manifesto // The New Zeft Review. 1995. № 211. P. 127.

34. Богомолов О. Созидательный потенциал справедливости. Либеральная или социальная рыночная трансформация нужна России? // Politekonom. 1996. №1. С. 24-26.

35. Бутенко А. В поисках новой идеологии // Обозреватель. 1996. №10-12 (81-83). С. 16.

36. Штарбатти И. Общественная и политическая значимость социальной рыночной экономики // Politekonom. 1996. №1. С. 20.

37. Саяпин И.Г. Равновесие как всеобщий общественный закон // Вестн. Тамбов, ун-та. Сер. Гуманитарные науки. Тамбов, 1996. Вып. 3-4. С. 121.