CC BY
26субъекту // Вопросы философии. 2018. №5. С. 88-92.
УДК 330.1
О ПРИЧИНАХ ГЕТЕРОГЕННОСТИ ПОДХОДОВ К ОПРЕДЕЛЕНИЮ ПОНЯТИЯ «ЦИФРОВАЯ
ЭКОНОМИКА»
Николай Александрович Ганичев
Кандидат экономических наук Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН
В настоящем докладе ставится цель проанализировать различные подходы к определению понятия «цифровая экономика» (ЦЭ), прояснить причины его двойственности, выявить реальные, а не декларируемые цели этого глобального проекта. Анализ показывает, что ЦЭ понимается двояко: 1) как новая организационная парадигма, новая инновация в сфере бизнеса, кардинально меняющая модель создания и развития бизнеса и его среду. В таком смысле ЦЭ уже широко реализуется, и есть целый ряд глобальных компаний, основанных на новой цифровой модели. Ключевым преимуществом ЦЭ как новой организационной инновации является возможность создавать бизнес сразу в национальном или даже в глобальном масштабе и экстенсивно развиваться, захватывая новые рынки. Во втором случае ЦЭ - это пока лишь концепция и основанный на ней проект, который только ещё предстоит реализовать. Ключевой целью этого проекта видится создание на основе ИКТ новой универсальной платформы (ИКТ инфраструктуры и программно-цифровой среды) для решения различных экономических и социальных задач.
Ключевые слова: цифровая экономика, четвертая промышленная революция, инновации, инфо-коммуникационные технологии.
ON THE REASONS FOR HETEROGENEITY IN DEFINING THE CONCEPT OF "DIGITAL ECONOMY"
Nikolay Alexandrovich Ganichev
PhD of Economic Sciences Institute of Economic Forecasting RAS
The report aims to analyze different approaches to the definition of "digital economy" (DE), clarify the reasons for its duality, and identify the real, not declared, goals of this global project. The analysis shows that DE is understood in two ways: 1) as a new organizational paradigm, an innovation in business, radically changing the model of creating and developing a business and its environment. In this sense, DE is already widely implemented and there are a number of global companies based on a new digital model. The key advantage of DE as a new organizational innovation is the ability to create business at once nationally or even globally and develop extensively, capturing new markets. In the second case, DE is still only a concept and a project based on it, which has yet to be implemented. The key goal of this project is to create a new universal platform on the basis of ICT (ICT infrastructure and software-digital environment) for solving various economic and social tasks.
Keywords: digital economy, fourth industrial revolution, innovations, info-communication technologies.
В настоящем докладе ставится цель проанализировать различные подходы к определению самого понятия «цифровая экономика» (ЦЭ), прояснить причины его двойственности (и стоящей за этим неоднородности), выявить реальные, а не декларируемые цели этого глобального проекта (так и других тесно связанных с ним проектов).
Помимо понятия ЦЭ в международной литературе широко используются и другие термины, призванные обозначить процессы цифровизации и повсеместного внедрения ИКТ - Internet Economy, New Economy, или Web Economy. В США наиболее широко распространен термин API-Economy от Application Programming Interface (API). Между тем, гетерогенность в подходах к определению ЦЭ и наличие многочисленных терминов для обозначения этого проекта не случайны и, по сути, отражают тот факт, что в различных странах, как и на глобальном уровне, в действительности реализуются разные задачи в рамках построения цифровой экономики. Эти задачи исторически исходят из различных лоббистских проектов, которые разрабатывались на международном уровне с 2009 г. как ответ на системные проблемы, порождённые мировым финансово-экономическим кризисом 2007-2009 гг.
Родоначальником термина «электронная экономика» (E-economy) считается профессор Массачусет-ского технологического института (Massachusetts Institute of Technology - MIT) Н. Негропонте, который в
1995 г. опубликовал исследование, где он обосновал недостатки «старой экономики» (зависимость от сырья, веса товара, транспортных издержек и пр.) и преимущества «новой экономики» (виртуальность, отсутствия веса, мгновенные глобальные перемещения) [Negroponte, 1995]. Термин «цифровая экономика» (digital economy) получил широкое распространение после публикации в 1997 г. одноименной книги канадского публициста Д. Тапскотта, в которой он характеризовал главное преимущество новой цифровой экономики как возможность свободного и мгновенного перемещения любого объема информации по всему миру [Tapscott, 1997]. С тех пор понятие «цифровой экономики» и его многочисленные аналоги получили большую популярность и стали широко использоваться в рамках описания процессов развития ИКТ и их использования в новых формах ведения бизнеса, таких как сетевой маркетинг и реклама, продвижение сайтов, организация электронной торговли, электронный банкинг и т.д. и т.п. Однако единого и общепринятого значения понятия «цифровая экономика» до сих пор не существует. При этом можно выделить как минимум два принципиально различных подхода к конкретизации этого понятия, используемых в зависимости от направления исследования.
Во-первых, ЦЭ может пониматься как совокупность новых форм ведения бизнеса, основанных на применении ИКТ. Речь идет о новых методах управления фирмой и бизнес-моделях, которые создаются с использованием ИКТ преимущественно в сфере сервиса, торговли, оказания услуг логистики и пр. Примером могут служить бизнес-модели компаний-интеграторов, такие как Uber, AirBnB и др. Консалтинговая компания Gartner определила понятие цифровой экономики как «модель бизнеса, охватывающая людей/бизнес/вещи, масштабируемая глобально для всего мира за счет использования ИКТ, интернета и всех их свойств, предполагающая эффективное персональное обслуживание всех, везде, всегда». Здесь важно отметить, что формирование таких новых бизнес-моделей или новых форм оказания государственных услуг происходит на основе уже существующих ИКТ, т.е. ИКТ выступают не в качестве технологической инновации, а в качестве всеобъемлющей инфраструктуры, на базе которой создаются новые формы экономической и общественной деятельности.
При таком подходе ЦЭ понимается лишь как новая организационная парадигма, как глобальное нововведение в сфере бизнеса, кардинально меняющая модель создания и развития бизнеса, его среду и т.п. В таком смысле ЦЭ уже широко реализуется и есть целый ряд глобальных компаний, основанных на новой цифровой модели, которые однако пока не показали высоких уровней рентабельности. Ключевым преимуществом ЦЭ как организационной парадигмы является возможность создавать бизнес сразу в национальном или даже в глобальном масштабе и экстенсивно развиваться, захватывая новые рынки. Это, несомненно, приведет к масштабному переделу рынков и значительному изменению структуры сферы услуг.
Второй подход к определению ЦЭ предполагает, что этот концепт рассматривается как одно из ключевых составляющих более общего и фундаментального понятия «четвертая промышленная революция» (The Fourth Industrial revolution), которым обозначают очень широкий круг экономических, социальных, структурных, организационных и прочих изменений во всех сферах жизни общества, происходящих за счет повсеместного развития и внедрения ИКТ и новых производственных технологий. Термин «четвертая промышленная революция» получил широкое распространение после публикации в 2016 г. президентом Всемирного экономического форума в Давосе К. Швабом одноименной статьи и затем книги [Schwab, 2015, 2017], где он на основе подготовленных аналитиками Всемирного экономического форума докладов [World Economic Forum, 2015] описывает перспективы развития экономики и общества в условиях всеобъемлющей цифровизации. По мнению ряда западных исследователей, на работах которых во многом базируется книга К. Шваба, «четвертая промышленная революция» - это объективный процесс уже происходящих и ожидаемых в среднесрочной перспективе изменений технологической сферы [Kressel, Lento, 2007].
На сегодняшний день термин «цифровая экономика» все чаще понимается именно как основа всех вышеописанных изменений в рамках «четвертой промышленной революции» и основное условие ускорения экономического роста за счет косвенных эффектов от внедрения ИКТ во всех сферах человеческой жизни. Переход к ЦЭ в контексте «четвертой промышленной революции» означает повышение наблюдаемости, скорости, точности, гибкости, а за счет этого - и управляемости всех производственно-технологических процессов, достижение ими высоких уровней сложности. Считается, что это в свою очередь должно породить значимые макроэкономические эффекты, в том числе позволяет сократить затраты времени на проектирование и производство, даёт существенный прирост производительности, увеличение количества новых продуктов и технологических комплексов, а в конечном итоге - рост прибыли. Таким образом, главным инструментом создания добавленной стоимости станут не просто производственные технологии, а именно программные продукты по управлению технологическими процессами [Manufacturing..., 2012; Jovane et al., 2009].
Во втором аспекте ЦЭ - это пока лишь концепция и основанный на ней проект, который только ещё предстоит реализовать. Ключевой целью этого проекта видится создание на основе ИКТ новой универсальной платформы (ИКТ-инфраструктуры и программно-цифровой среды) для решения различных экономических и социальных задач. При этом следует отметить, что, несмотря на свою революционность, этот проект в действительности основывается на множество технологий, которые развиваются уже более десятилетия, однако до сих пор не создали новые массовые производства и рынки (робототехника, искусственный интеллект и др.).
Итак, объективно происходящие в мире процессы по развитию и широкому внедрению во все сферы
человеческой жизни новых цифровых технологий, основанных на применении ИКТ, имеют два различных аспекта. С одной стороны, это вполне реальная, уже сейчас активно происходящая трансформация сферы услуг и системы управления, организации бизнеса за счет расширенного применения новых цифровых технологий. Вместе с тем, положительные экономические эффекты от таких изменений пока весьма ограничены и плохо масштабируются на макроуровень. Частный сектор коммерческих услуг, основанных на ИКТ, бурно развивается лишь при условии реального роста платежеспособного спроса и выпуска потребительских товаров. Таким образом, новые цифровые бизнесы обладают способностью поддерживать и ускорять имеющийся экономический рост, но никак не создают самостоятельный новый механизм генерации такого роста.
Понятия «четвертой промышленной революции» и «цифровой экономики» как основной её составляющей - это не столько концептуализация объективных процессов трансформации технологической сферы на основе широкого распространения ИКТ-инфраструктуры, сколько совокупность ряда мощных лоббистских проектов международного уровня, ставших ответом на крайне низкие темпы роста мировой экономики после мирового финансово-экономического кризиса 2007-2009 гг. Их цель за счёт запуска очередного хайп-цикла (характерного для высокотехнологичных рынков и рынков новых технологий) обеспечить приток частных и государственных инвестиций в сферу развития ИКТ-инфраструктуры, что, в конечном счете, должно привести к кардинальному изменению сферы мировых финансов, а также к масштабному расширению рынков микроэлектроники и дальнейшему перераспределению добавленной стоимости от производителей промышленных и потребительских товаров в пользу разработчиков программного обеспечения [Кошовец, Ганичев, 2018].
Литература
1. Кошовец, Ганичев, 2018 - Кошовец О.Б., Ганичев Н.А. Глобальная цифровая трансформация и её цели: декларации, реальность и новый механизм роста // Экономическая наука современной России. 2018. №4. С. 126-143.
2. Jovane et al., 2009 - Jovane F., Westkamper E., Williams D. The ManuFuture: Road towards Competitive and Sustainable. Berlin Heidelberg: Springer-Verlag, 2009. 260 p.
3. Kressel, Lento, 2007 - Kressel H., Lento T.V. Competing for the Future: How Digital Innovations Are Changing the World. N.Y.: Cambridge University Press, 2007. 442 p.
4. Manufacturing., 2012 - Manufacturing: The Third Industrial Revolution // The Economist. April 21, 2012. URL: https://www.economist.com/leaders/2012/04/21/the-third-industrial-revolution (дата обращения: 10.02.2019)
5. Negroponte, 1995 - Negroponte N. Being Digital. Vintage Books, 1995. 256 p.
6. Schwab, 2015 - Schwab K. The Fourth Industrial Revolution. What It Means and How to Respond // Foreign Affairs. December 12, 2015. URL: https://www.foreignaffairs.com/articles/2015-12-12/fourth-industrial-revolution (дата обращения: 11.02.2019)
7. Schwab, 2017 - Schwab K. The Fourth Industrial Revolution. L,: Portfolio Penguin, 2017. 192 p.
8. Tapscott, 1997 - Tapscott D. The Digital Economy: Promise and Peril in the Age of Networked Intelligence. McGraw-Hill, 1997. 342 p.
9. World Economic Forum, 2015 - World Economic Forum. Deep Shift: Technology Tipping Points and Societal Impact with WEF. World Economic Forum, Center for Digital Strategies, 2015. URL: https://www.weforum.org/reports/deep-shift-technology-tipping-points-and-societal-impact (дата обращения: 13.02.2019).
УДК 303.01
ИСТОРИЧЕСКАЯ ПЕРСПЕКТИВА ФЕНОМЕНОЛОГИИ: ПИТЕР БЕРГЕР
Елена Андреевна Тимощук
Кандидат философских наук, доцент Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, Владимирский филиал
Термин 9oavo^£vov, «являющееся», был известен ещё по работам Платона, который использовал его для противопоставления явления и сущности вещи. Декарт создал основание для феноменологии в виде беспредпосылочности res cogitans или мыслящего бытия. И. Ламберт впервые стал использовать термин «феноменология» для обозначения дисциплины, изучающей модусы сознания, включая воображение, грёзы, кажимости. Фихте принадлежит изобретение интерсубъективности, исключительно важного концепта для социокультурной феноменологии. Кант построил свою теорию познания на оппозиции ноуменально и трансцендентально существующей «вещи-в-себе» и феноменальной «вещи-для-нас». Он также затрагивал проблемы
