CC BY
473
Вестник Челябинского государственного университета.
2018. № 8 (418). Экономические науки. Вып. 62. С. 90—102.
УДК 330.88 ББК 65.013
DOI 10.24411/1994-2796-2018-10809
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ЦИФРОВОЙ ЭКОНОМИКИ В ДОКУМЕНТАХ СТРАТЕГИЧЕСКОГО ПЛАНИРОВАНИЯ1
О. В. Дьяченко, Е. А. Истомина
Челябинский государственный университет, Челябинск, Россия
Анализируются дефиниции понятия «цифровая экономика». В качестве объекта исследования рассматриваются документы стратегического планирования различных государств, посвященные проекту цифровой экономики. В качестве предмета исследования выступает трактовка категории «цифровая экономика». Рассмотрены теоретико-методологические проблемы изучения цифровой экономики. Приводится попытка обоснования проблем, которые последуют при реализации стратегии, в условиях слабой методологической базы описания существующей техно-экономической картины мира. Среди таких проблем особо выделяем отсутствие в представленных трактовках внимания к производственным отношениям. Считаем, что, строя цифровую экономику как высокотехнологичную производственную экосистему, не обойтись без понимания сути нового типа производственных отношений, поскольку без этого достаточно проблематично будет строить институциональную основу цифровой экономики и создавать законотворцам нормативную базу, позволяющую регулировать возникающие отношения в рамках цифровой экономики. Проводится критический анализ существующих трактовок цифровой экономики, представленных в документах стратегического планирования, а также раскрыто авторское понимание изучаемой категории.
Ключевые слова: цифровая экономика, цифровизация, стратегия, стратегическое планирование, государственная программа развития.
Цифровая экономика представляет собой уникальный проект, который прежде имел лишь зачаточные локальные проявления как в мировой практике, так и в России. В настоящее время вопросу построения информационного общества, процессам цифровизации уделяется особое, пристальное внимание на государственном уровне. Однако государственные программы формирования в различных странах цифровой экономики имеют далеко идущую и неоднозначную перспективу. Неопределенность в построении цифровой экономики определяется системой факторов, среди которых: отсутствие инструментов описания и познания происходящих изменений в современной экономике, необоснованность суждений о перспективах цифровой экономики, следовательно, непродуманность государственных стратегий в сфере цифровизации и месте государственной поддержки этого процесса среди приоритетных направлений национального развития. Не решенным остался ряд концептуальных и важных теоретических вопросов касаемо сущности явления, его исторического места, природы производственных отношений и мн. др.
Идея цифровизации в научной сфере, в международной хозяйственной практике не нова. Среди
1 Исследование выполнено за счет гранта Российского фонда фундаментальных исследований (проект № 18-010-01035).
ученых, активно занимающихся исследованием процессов цифровизации, информатизации, следует выделить как классиков научной мысли, чьи работы сформировали концептуальное ядро, переведя из футурологических, утопических теоретических разработок исследовательскую мысль в сферу науки, так и мейнстримных исследователей.
Ученые, которых смело можно охарактеризовать как «строителей фундамента» теории информационной экономики (информационного общества): M. McLuhan [i], Y. Masuda [2], F. Machlup [3], M. Porat [4], J. Naisbitt [5], V. Mosco [б],
D. Lyon [7], W. P. Dizard [S], T. Stonier [9], M. Castells [10], B. Gates [ii] и др.
Особый интерес представляют и результаты научных поисков современных исследователей. Внимание привлекают работы следующих авторов: N. Negroponte [12], D. Tapscott [13], K. Kelly [14], D. Schiller [15], J. W. Cortada [16], J. Christensen [17], H. Kehal [18], B. Johanson [19], G. Illing [20], P. Welfens [21], E. Brousseau [22],
E. J. Malecki [23], R. H. Weber [24], E. Schmidt [25], U. Huws [26], C. Holroyd [27], F. Boccia и R. Leonardi [28], D. Elder-Vass [29] и др.
Анализируя накопленный теоретико-методологический базис теории цифровой экономики, выделим следующие основные направления объектов ее исследования:
Во-первых, огромное количество ученых заняты описанием влияния современных цифровых технологий на различные сферы жизнедеятельности человека, в первую очередь на экономическую. Исследуются перспективы внедрения и влияния различных критических, сквозных инновационных технологий на ведение бизнеса, на поведение потребителя, поведение рынков и мн. др.
Во-вторых, внимание исследователей привлекает проблема трансформации существующих «традиционных» институтов в связи с проникновением нового технологического уклада в хозяйственную практику.
В-третьих, изучение возникающих противоречий между современными производительными силами и устаревающими производственными отношениями.
В-четвертых, благодаря современным разработкам в сфере социально-экономического прогнозирования и моделирования исследователи регулярно ставят в своих работах вопросы о будущем мироустройства. Через призму прогресса цифровых технологий ученые не перестают делать попытки описания недалекой перспективы относительно того, какое место будет занимать человек в сфере производства, о роли государства, о глобальных проблемах человечества и мн. др.
В-пятых, активно ведутся исследования в сфере описания технического характера цифровой экономики: ее инфраструктуры, технологического обеспечения построения цифровых платформ, цифрового государства и т. д.
Теория информационного общества, эволюционировавшая в теорию цифровой экономики, развиваемая на сегодняшний день, не нова. Различные ученые, с самыми разными политико-экономическими взглядами, разрабатывали ее с середины XX в. Следует отметить, что к 1990-м гг. внимание к этой теории начало несколько угасать — как по причине усилившейся критики, так и в силу появления более прогрессивных идей, претендующих на более точное описание существующей хозяйственной картины мира и имеющих более богатый прогностический и рекомендательный инструментарий. Тем не менее современный этап развития экономики демонстрирует более глубокое и фундаментальное вовлечение цифровых технологий в хозяйственные процессы по сравнению, например, с началом XXI в. Исходя из этого научное сообщество не может игнорировать факт приближения цифровой революции. На протяжении всей истории человечества возникали технологии, влияние которых несло риски устоявшимся традициям, нормам, правилам и быту. Колесо, текстильная машина,
паровой двигатель и затем электродвигатель и двигатель внутреннего сгорания, микроэлектроника, информационные технологии как инновации своей эпохи нивелировали неэффективные формы общественных отношений, то есть, по словам Й. Шумпетера, осуществляли «созидательное разрушение». Вне зависимости от существующей критики технодетерминистского характера цифровой революции можно отметить объективный характер происходящих изменений во многих странах, в том числе странах «третьего мира». Таким образом, актуальность изучения природы цифровой экономики, ее формы проявления, влияние на традиционные сектора экономики и прочее — все это в перспективе будет только возрастать. Исходя из этого, считаем, что возвращение теории информационной (цифровой, сетевой, виртуальной и др.) экономики в русло научных обсуждений не заставит себя долго ждать.
Мы сегодня видим, что идеи, прорабатывавшиеся несколько десятилетий назад, начинают находить свое воплощение при реализации государственной экономической политики в наиболее развитых странах. Эти концептуальные разработки преодолевают формат идей и начинают реа-лизовываться в государственных стратегических документах.
В настоящее время государственные программы и стратегии развития и стимулирования цифровых технологий и цифровизации экономик реализуются в десятках стран мира (табл. 1). Только в странах Евросоюза, по официальным данным Евроко-миссии, насчитывается более 30 национальных и региональных инициатив касаемо цифровизации промышленной сферы.
Более того, считаем, что в перспективе на ближайшие несколько лет научные разработки и исследования в сфере цифровой экономики будут приобретать актуальность, поскольку риск отстать от глобальных трендов цифровой перестройки постоянно увеличивается. Именно этим фактом объясняется то, что развитыми государствами инициированы программы развития цифровой экономики приблизительно в один и тот же интервал времени.
Успех реализации государственной экономической политики не в малой степени определяется точностью системы стратегического планирования. Качество проработки стратегического документа на государственном уровне обеспечивается степенью познания нескольких взаимосвязанных и необходимых элементов. Во-первых, это накопленный концептуальный базис и теоретико-методологическая платформа изучения объекта; во-вторых, адекватное и реально приближенное
к действительности описание существующей ситуации в хозяйственной практике на основе первого пункта; в-третьих, разработанная система управленческих решений и рекомендаций на основе первого и второго пунктов.
Таблица 1 Документы стратегического планирования в сфере цифровой экономики в различных странах
Китай «Сделано в Китае-2025» [30], «Ин-тернет+» [31], «Национальный план стимулирования технологических разработок в сфере искусственного интеллекта» [32]
Германия «Цифровая стратегия 2025» [33], «Индустрия 4.0» [34]
США «Стратегия инновационного развития», «Национальный стратегический план развития передовых промышленных технологий США»
Франция «Союз для промышленности будущего / новой промышленной Франции» [35]
Великобритания «Цифровая стратегия Великобритании» [36], «Стратегия информационной экономики» [37]
Австралия «Национальная стратегия цифровой экономики» [38]
Австрия «Индустрия 4.0 Австрии» [39]
Россия Программа «Цифровая экономика Российской Федерации» [40]
Япония «Стратегия умных японских ИКТ» [41]
ЕС «Единый цифровой рынок» [42]
Швеция «Умная индустрия — стратегия для новой индустриализации Швеции» [43]
Нидерланды «Умная промышленность» [44]
Не следует приводить доказательства того, что цели, которые ставятся в стратегиях реализации цифровой экономики, не будут достигнуты, если наука не обоснует того, как это будет сделано, кому от этого будет выгодно.
Ниже предпринята попытка рассмотреть этимологию категории «цифровая экономика».
Ряд концептуальных подходов к трактовке категории «цифровая экономика» базируются на научных идеях, разрабатываемых в рамках теории информационного общества и подразумевают следующее:
— во-первых, это сектор экономики, где производятся цифровые технологии, сопутствующие им компоненты;
— во-вторых, под этой категорией понимают совокупность отношений, которые складываются между различными заинтересованными субъектами на электронных площадках посредством сети Интернет;
— в-третьих, цифровая экономика понимается как совокупность электронных бизнес-процессов, протекающих в организационных структурах различного уровня (начиная с домашних хозяйств и заканчивая государством);
— в-четвертых, это рынки, основанные на цифровых технологиях;
— в-пятых, это общее научное определение существующего этапа хозяйственного развития;
— в-шестых, это «имя проекта», который реализуют правительства различных стран.
В силу того что стройной теории цифровой экономики не существует, данные подходы имеют право на существование. Перечисленные варианты могут выступать, с одной стороны, как объект исследования, поскольку они раскрывают в целом существо цифровой экономики, с другой стороны, перечисленные варианты трактовок — это лишь категориальные структурные элементы цифровой экономики, не раскрывающие существа феномена, и представляются как предметы изучения «грядущей» новой модели экономики. Если перечисленные подходы представлены как предметы научного изучения, то им присущи, очевидно, и различные теоретико-методологические инструменты познания феномена. Данные инструменты познания (институциональный подход, экономикс, политэкономический подход и др.) рассматривают предмет исследования и дают различные ответы на вопросы (что, как, для кого производить). При изучении цифровой экономики (предметы исследования) через различные «методологические призмы» будут просматриваться природа, механизмы, закономерности существования и развития предмета наблюдения, а также наука предложит ответы и рекомендации на проблемы в данной области познания. Все рекомендации, по логике, должны быть разными. Так, во многих документах стратегического планирования различных государств на цифровую экономику возлагаются «надежды» на то, что она позволит: обеспечить конкурентоспособность национальной экономики на международном рынке, повысить качество жизни населения; сформировать сильную и устойчивую государственную власть, обеспечить государственную безопасность и др. Исходя из этого, считаем, что невозможно обосновать достижение общих (для многих государств) стратегических
целей развития при разных «стартовых» теоретических трактовках и теоретико-методологических подходах с их видением принципов развития.
Вариация научных подходов и раскрытие ключевых категорий в стратегических документах, как правило, значительна. Тем не менее общественная значимость того, что прописано в данном виде документа, намного выше, чем концентрированное научное знание, отраженное в научных исследованиях. Исходя из этого в качестве объекта анализа нами рассмотрено видение категории «цифровой экономики», представленной в государственных стратегических документах, а также публичными органами власти в различных публикациях (табл. 2). Основная задача: описать общее концептуальное видение различными правительствами сущности цифровой экономики.
Таким образом, из представленных определений можно отметить, что существующая экономика отождествляется с базисной технологией современного технологического уклада. На наш взгляд, данный подход является достаточно спорным. Во-первых, не доказан факт того, что именно выступает источником прогрессивного экономического роста. Антропоцентричные концепции экономического развития выделяют в качестве
основного драйвера роста человеческий фактор, инвестиции в человеческий капитал. Техноцен-тристские концепции в центре экономического роста выделяют современные цифровые технологии. Авторы правительственных стратегий подходят к раскрытию дефиниции категории как системного явления и подразумевают, что цифровые технологии обеспечат производительность труда, рост и развитие всей хозяйственной системы. Из представленных трактовок можно отметить, что все они имеют технократическую основу. Роль творческого созидательного человека, общества, имеющего спрос на результаты созидательного труда человека, минимизирована. Во-вторых, не совсем убедительными выглядят попытки связывать сущность современной экономики с ключевым ресурсом. XX в. характеризовался системным распространением электрификации, высокой ролью углеводородов, атомной энергетики и др. Практически все попытки внедрить в поле экономической науки такие понятия, как углеводородная экономика, биоэкономика, зеленая экономика и многое другое, остались безуспешными, подвергшись бурной критике. С одной стороны, становится понятным объект государственного внимания, а именно внимание регуляторов
Таблица 2
Трактовка категории «Цифровая экономика» в стратегических документах
Организация Содержание категории
OUP 2017 Экономика, которая функционирует прежде всего с помощью цифровых технологий, особенно электронных транзакций, совершаемых с использованием Интернета [45]
G 20, «Инициатива развития и сотрудничества в области цифровой экономик» Широкий спектр мероприятий, которые включают использование оцифрованной информации и знаний в качестве ключевого фактора производства, современных информационных сетей в качестве важного пространства деятельности и эффективного использования ИКТ в качестве важного фактора роста производительности и структурной оптимизации экономики [46]
Европейская комиссия, 2013 Экономика, основанная на цифровых технологиях (интернет-экономика) [47]
OECD, 2016 Цифровая экономика представляется как сфера, которая позволяет осуществлять торговлю товарами и услугами через Интернет [48]
Департамент цифровой экономики Австралии Глобальная сеть экономических и социальных мероприятий, которые основываются на цифровых технологиях [49]
Бюро переписи населения США Цифровая экономика определяется как система, состоящая из трех элементов: 1) инфраструктура электронного бизнеса — это доля общей экономической инфраструктуры, используемой для поддержки электронных бизнес-процессов и проведения электронной торговли; 2) электронный бизнес — это любой процесс, организация бизнеса при помощи компьютерных сетей (e-business); 3) электронная торговля (e-commerce) — это сфера, где обменивается стоимость товаров или услуг при помощи компьютерных сетей [50]
Правительство России Хозяйственная деятельность, в которой ключевым фактором производства являются данные в цифровом виде, обработка больших объемов и использование результатов анализа которых по сравнению с традиционными формами хозяйствования позволяют существенно повысить эффективность различных видов производства, технологий, оборудования, хранения, продажи, доставки товаров и услуг [40]
направлено на конкретную отрасль (точнее: производство информационно-коммуникационных технологий, система образования и т. д.). С другой стороны, проведение промышленной политики по типу выделения ведущих корпораций, отраслей может вызвать ряд противоречий в либерально-рыночной модели экономики, а также ряд диспропорций в экономике. В третьих, в ряде стратегий государственного развития цифровая экономика раскрывается через призму сферы торговли.
Данный подход с научной точки зрения уместен, однако стратегически ложен. Лидерство в XXI в. на международной арене будет закрепляться за теми экономиками, которые будут в состоянии предоставить на рынок конкурентную продукцию с высокой добавленной стоимостью, обеспечить население высокопроизводительными рабочими местами и высокими стандартами качества жизни. Необоснованной считаем точку зрения, которая базируется на идее роста экономики за счет появления возможности в сфере торговли реализовывать продукцию с помощью интернет-технологий, развития финансовых инноваций на базе цифровых платформ. С одной стороны, это видение конкретным правительством плана действий по определенной траектории. Трактовка природы цифровой экономики через призму торговли — позиция существующей государственной власти. Накачка государственного бюджета от доходов сферы обращения может решать тактические проблемы в экономике, увеличивать доходы наиболее обеспеченных слоев населения. С другой стороны, несогласованность международным научным и политическим сообществом понимания цифровой экономики может вызвать несогласованность действий при реализации стратегии в каждом конкретном государстве. Проект цифровизации можно сравнить с проектом внедрения международных стандартов управления качеством. Несогласованность вопросов в этой сфере приводит к проблемам продвижения товара на международный рынок. Проект цифровой экономики, с позиции глобальной экономики, основывается на принципе сетевого взаимодействия. Чем больше участников на рынке, тем выше эффект взаимодействия, выражающийся в показателях роста. Рассогласование на первоначальном этапе понимания данного проекта приведет к снижению прогнозируемых результатов, указанных в программах стратегического развития. Таким образом, с позиции экономической безопасности государства данный подход к раскрытию цифровой экономики видится нерациональным.
На основе изложенного выше далее будет предпринята попытка дать авторское определение по-
нятию «цифровая экономика», которое не претендует на истинно верное, но дает основу для более глубокого размышления и детального рассмотрения данной категории.
Неопределенность в описании цифровой экономики обусловлена системой факторов, среди которых — эклектичная основа инструментов описания и осознания происходящих изменений в современной экономике. На этой слабой методологической базе строятся суждения о перспективах цифровой экономики, обрисовываются стратегические ориентиры, направления государственной поддержки, определяется место программ цифровой экономики среди приоритетов экономического развития.
Разрабатывая определение для категории «цифровая экономика», мы считаем, что оно не является наиболее характерным для современной экономики, тех тенденций, которые в ней происходят. Существуют сотни определений современному этапу хозяйственного развития, которые претендуют на «наиболее точные». Категория «цифровая экономика» — одна из них. Так, разрабатывая определение для исследуемого феномена, мы придерживались следующих критериев. Разрабатываемое понятие в смысловой нагрузке должно эволюционно превосходить те понятия, которые были предложены гораздо ранее теоретиками информационного общества. Экономика и развивающиеся в ней отношения к сегодняшнему дню кардинально трансформировались, в связи с чем многие теоретические постулаты этой концепции были опровергнуты или стали неактуальными. Технологии ИКТ из инструмента обработки и передачи информации на сегодняшний день превратились в самостоятельный инструмент создания стоимости. Формируются новые бизнес-модели как на микро-, так и на макроуровне. Таким образом, то понимание информационной экономики, которое существовало пятьдесят лет назад, должно отличаться от информационной (цифровой) экономики, существующей в данный момент. Соответственно, считаем, что в связи с турбулентными изменениями цифровой высокотехнологичной сферы через несколько лет трактовка категории «цифровая экономика» как базовый элемент стратегического планирования также должна быть отредактирована.
Так, под цифровой экономикой мы понимаем систему экономических отношений между хозяйствующими субъектами, государством, а также объектами, которые способны генерировать, накапливать, обрабатывать и обмениваться информацией посредством ИКТ через сеть.
Новым в современных условиях является то, что человек в цифровую эпоху отдаляется от про-
изводственного процесса еще сильнее. Распространяется Интернет вещей, реализуется проект «Индустрия 4.0», наконец, во многих странах активно ведутся разработки и осуществляется внедрение искусственного интеллекта в хозяйственные процессы. Технологии дошли до того уровня развития, когда они самостоятельно производят продукт — информацию, обладающую стоимостными характеристиками. Под объектом мы понимаем промышленную инфраструктуру: здания, сооружения, сети, механизмы, машины, оборудование, станки и другое, на сетевой основе подключенные к современным цифровым технологиям, участвующие в производственном процессе. Промышленные объекты в состоянии аккумулировать, обмениваться информацией с другими объектами, входящими в промышленную инфраструктуру. Технологии «больших данных» позволяют с помощью новейших алгоритмов обрабатывать массивы информации, давая собственникам возможность принимать более точные стратегические управленческие решения по развитию бизнеса, государству — проводить более взвешенную и аргументированную точечную политику.
Рассмотрим основные проблемы при описании цифровой экономики.
1. Актуальным вопросом остается концептуальное определение места «информационной (цифровой) революции» в структуре промышленных революций. С одной стороны, можно предположить, что современный этап цифровизации представляет собой продолжение третьей технологической революции, которая берет начало с 1960-х гг. С другой стороны, современный этап экономического развития, характеризующийся повсеместным внедрением цифровых технологий, можно определить как четвертую технологическую революцию, о фундаментальности и глубине трансформационных потрясений которой так часто можно услышать на различных научных мероприятиях и прочитать в передовых научно-исследовательских изданиях. Так, если исходить из второго предположения, возникают следующие размышления.
Распространенной точкой зрения касаемо проникновения инноваций в хозяйственную практику является то, что происходит сокращение времени, пройденного от этапа разработки инновационного продукта до этапа проникновения на рынок. Так, ^-технологии, технологии Интернета проникали сначала в военную сферу, затем на рынок с 1980-х гг. В этот период активно развивается идея формирования информационного общества, в котором активно пытаются разглядеть механизм преодоления негативных последствий капиталистического способа хозяйствования.
Безусловно, научные исследования, прогностический потенциал разрабатываемых теорий позволил проследить влияние ИКТ на общественные отношения и то, какими эти отношения станут в будущем. Видение цифрового будущего ограничивается горизонтом прогнозирования. Тем не менее за прошедшие полвека кардинальных трансформационных изменений общество не наблюдает. Конечно, отмечены относительные изменения в показателях занятости, неравенства, производительности, концентрации капитала, качества жизни и прочих, но эти показатели не характеризуются взрывной динамикой в связи с усовершенствованием цифровых технологий. Существуют отдельные научные исследования, которые дают основу для выдвижения гипотез о том, что существует тесная корреляционная связь между показателями информатизации и макроэкономическими показателями, показателями социально-экономического развития, производственными показателями, однако изучение подобных зависимостей не выходит за рамки отдельных исследований, а результаты не находят своего воплощения в новых экономических законах.
Можно ли сравнивать процесс цифровизации с изменениями при внедрении паровой машины, электроэнергии? Время при появлении парового двигателя и изменений в способе ведения хозяйства было короче, чем при современных введенных в оборот результатах научно-технических работ. Можно ли в таком случае говорить о свершившейся или даже разворачивающейся революции, когда о процессе «цифровизации» и о «цифровой экономике» начали активно писать научные работы, издавать документы стратегического планирования только в последние 3—4 года?
В документах стратегического планирования многих стран обозначены наиболее передовые (сквозные, критические, перспективные) технологии цифровой экономики, которым пророчат навсегда изменить облик современной социально-экономической структуры общества, институтов, промышленной базы. Разработка и апробация технологий проходит повсеместно в разных странах в ведущих корпорациях. В связи с распространением технологий формируются новые бизнес-модели. Обрисовывается новый вектор инвестиционных потоков, концентрации капитала. Формируется пул чемпионов новой экономики. В связи с этими тенденциями государство в лице органов государственной власти ориентирует и настраивает государственную экономическую политику на новые приоритеты развития.
Так, во многих стратегических программах, посвященных задачам цифровизации (ЕС, США, Великобритания, Япония, Китай), период планирования реализации программы ставится 2030—2035 гг. Исходя из вышесказанного, неопределенность в следующем: если четвертая технологическая революция уже разворачивается — через 15 лет достигнет своего апогея, либо же это тот период, когда будут созданы благоприятные условия для развертывания эффектов цифровизации?
Современная экономическая наука не справляется со своевременным обновлением теоретико-методологического, описательного, прогностического и рекомендательного инструментария, не успевая за познанием тех тенденций, которые происходят на современном историческом этапе, исходя из чего мы сталкиваемся с разрозненной информацией о том, в какой экономической эпохе мы находимся, о происходящих тенденциях и трендах, о глобальном векторе экономического развития. Понимание актуальности и важности хозяйственных процессов не в последнюю очередь определяется глубиной познания природы явления. Так, если теоретико-методологическая база экономической науки способна разграничить явления, о которых начали писать в 1960-х гг. постиндустриалисты, и современные явления цифровизации экономики, то, вероятно, эффективность построения цифровой экономики с помощью инструментов стратегического планирования будет намного выше. В противном случае существует достаточно много поводов усомниться в актуальности идей цифровой экономики и, более того, поставить под сомнение перспективность государственных проектов в этой области. Если научно обосновать идею о том, что современная цифровая революция — это те хозяйственные изменения, которые формируются только в последние годы, трансформационный эффект от которых будет только через несколько десятков лет, то вопрос в перспективном распределении дефицитных бюджетных ресурсов в программы цифрового развития будет под сомнением.
2. На сегодняшний день в большинстве работ, посвященных перспективам формирования цифровой экономики, поднимаются вопросы относительно влияния 1Т-технологий на существующий опыт ведения хозяйства. На основе описания передового опыта бизнес-структур, высокотехнологичных компаний, выступивших в качестве полигона внедрения новых цифровых моделей решения деловых вопросов, современными аналитиками дается прогноз того, как изменится та или иная отрасль после внедрения цифровой технологии,
рассматриваются риски и перспективы дальнейшего поведения рынка на появившиеся новации.
Как было показано выше, мы считаем, что точность прогноза определяется тем, какой теоретико-методологический подход был заложен при изучении явления. Так, российский опыт изучения природы различных хозяйственных явлений и сегодня в немалой степени опирается на методологию политэкономической науки. Считаем, что инструментарий политэкономии способен очертить границы данного явления, описать на необходимом и достаточном уровне природу, вскрыть противоречия и найти методы их разрешения при построении цифровой экономики.
Экономический курс, например, в России взят на восстановление промышленности на новой высокотехнологичной основе. В связи с этим исследование производственных отношений, перспектив их эволюции для экономической науки видится крайне важным. Более того, для рекомендаций в сфере реализации промышленной политики эти знания становятся весьма актуальными.
В документах стратегического планирования различных стран поднимается проблема разработки законодательного обеспечения отношений в сфере цифровой экономики. Поскольку в европейской практике стратегического планирования больший акцент ставится на рассмотрении цифровой экономики как сферы торговли, то и рекомендации для проведения государственной экономической политики будут ориентированы на поддержку, юридическую обеспеченность сферы денежных транзакций в цифровой экосистеме. В таком случае, если у западных экономик есть какая-либо претензия на формирование цифровой экосистемы, которая будет предоставлять благоприятные условия для появления конкурентной высокотехнологичной продукции с высокой добавленной стоимостью, то без глубокого изучения вопроса производственных отношений не обойтись. По причине малой изученности вопроса производственных отношений останется непро-работанным юридический аспект взаимодействия участников производственных отношений.
Развита идея того, что цифровая экономика будет реализована тогда, когда все участники хозяйственных отношений будут внедрены в экосистему и прямо или опосредовано будут задействованы в создании продукта с высоким содержанием информации (знаний/идей) или цифрового блага. Без сетевого эффекта разговоры о цифровой экономике и информационном обществе имеют много шансов остаться лишь в стратегических документах и отчетах о расходовании государственных бюджетных фондов на проекты
цифровизации. Исходя из этого, непроработанность правовых отношений может оказать отрицательный эффект на желание субъектов вступать в рискованные неинституционализированные производственные отношения.
В ряде стратегических документов, например в Японии, на повестку ставится вопрос о технологической дипломатии, о расширении информационно-технологических соглашений. Исходя из вышесказанного, отсутствие исследований в области производственных отношений в специфических условиях цифровой экономики в рамках национальных границ, нерешенность юридических аспектов этих отношений будет выступать преградой для формирования сетей и на международном уровне. Отлаженная экосистема внутри страны — это условие информационной безопасности, это фактор экономического роста. Однако отсутствие международной цифровой экосистемы значительно сокращает возможности и потенциал развития национальных цифровых экономик. Отсутствие международной цифровой экосистемы может проявляться в различных формах: отсутствие унифицированных институтов развития цифровых экономик, различные технологические инфраструктурные элементы и возможности их воспроизводства, различное теоретико-методологическое представление сущности цифровой экономики, а также представления о ее стратегической значимости на современном этапе.
Таким образом, на сегодняшний день отечественной науке только предстоит осознать природу этого явления, описать многообразие палитры проявлений цифровой экономки. Разработанная правительством программа — это лишь техническое описание целей, задач, направлений, которые будут осуществляться под пристальным вниманием и покровительством государства.
Непознанной, в силу слабо разработанного научного прогностического инструментария, остается часть хозяйственных явлений, которые проявятся «снизу» в качестве ответной реакции на проводимую государством политику. Непрозрачной перспективой является то, как частный капитал приспособится к новым турбулентным технико-экономическим условиям хозяйствования и будет формировать свое видение цифровой экономики.
Любые инновации — это разрушение старого, привычного, рутинного, бытового. Проект цифровой экономики — это не отдельная инновация в отрасли, а, напротив, колоссальная трансформация производительных сил общества и переход производственных отношений на новый качественный уровень. Безусловно, в силу наличия идеологии, превалирования одних научных школ над другими,
господства либерально-рыночной парадигмы можно не обращать внимания на трансформацию производства, игнорировать реиндустриализационные тенденции, протекающие в мире. Тем не менее сфера производства трансформируется, развивается. Прогнозы футурологов о том, что производственные компании, которые не переведут свою деятельность в интернет-сферу, то есть не станут «e-компаниями», в XXI в. обречены, не сбылись. Последствия волн недавних финансовых кризисов продемонстрировали, что превалирование производственной сферы над сферой обращения — условие национальной безопасности и стабильности. Вызов для современной глобальной экономики: не построение цифровой экономики как чего-то уникального, ранее не существовавшего в хозяйстве, но, напротив, постепенное создание ниш, а также цифровизация тех сфер деятельности, которые не поддаются, как считалось, оцифровке.
Анализ посвященных построению цифровой экономики документов стратегического планирования различных государств демонстрирует прежде всего разное понимание цифровой экономики. С одной стороны, у всех разные приоритеты — так и должно быть. Роль государства в документах сводится преимущественно к формированию условий для развития цифрового рынка, а также платформ для обеспечения сферы торговли. Вопросам производства отводится второстепенное значение. Рассмотрение цифровой экономики через призму сферы обращения, считаем, грозит глобальной экономике витком раздувания новых финансовых пузырей. Этому способствует отсутствие теоретико-методологической базы исследования современных трендов, в частности трендов глобальной цифровизации.
Подводя итог, еще раз отметим, что точность поставленных задач в государственных стратегических документах определяет успешность достижения поставленных целей. Актуальность точной дефиниции категории «цифровая экономика» выражается не только научными амбициями исследователей данной сферы, но и исходя из стратегических поставленных задач. Точность трактовки тесным образом связана с потребностью в корректной оценке данного экономического феномена. Из-за неопределенности в трактовке непродуктивными становятся усилия государства по поддержке тех видов деятельности, которые должны относится к цифровой экономике; неэффективны будут выращенные и трансплантированные межгосударственные и национальные институты развития. Нечеткая прорисовка феномена в итоге может грозить экономикам потерями конкурентоспособности и социальной стабильности.
Список литературы
1. McLuhan, M. The Gutenberg Galaxy: The Making of Typographic Man / M. McLuhan. — Toronto : Univ. of Toronto Press, 1962. — 294 p.
2. Masuda, Y. The International Society as Post-Industrial Society. World Future Society / Y. Masuda. — 1980. — 178 p.
3. Machlup, F. The Production and Distribution of Knowledge in The United States / F. Machlup. — Princeton : Princeton Univ. Press, 1962. — 416 p.
4. Porat, M. The Information Economy: Definition and Measurement / M. Porat. — Washington, DC : United States Dep. of Commerce, 1977. — 250 p.
5. Naisbitt, J. Megatrends: Ten New Directions Transforming Our Lives / J. Naisbitt. — New York : Warner Books, 1982. — 290 p.
6. Mosco, V. Pushbutton Fantasies: Critical Perspectives on Videotex and Information Technology / V. Mosco. — Norwood, NJ : Ablex, 1982. — 240 p.
7. Lyon, D. The Information Society: Issues and Illusions / D. Lyon. — Cambridge : Polity, 1988. — 196 p.
8. Dizard, W. The Coming Information Age: An Overview of Technology, Economics, and Politics / W. Dizard. — New York : Longman, 1989. — 250 p.
9. Stonier, T. Information and the Internal Structure of the Universe: An Exploration into Information Physics. / T. Stonier. — Springer ; Verlag, 1990. — 166 p.
10. Castells, M. The informational city: information technology, economic restructuring, and the urbanregional process / M. Castells. — Oxford, UK : Basil Blackwell, 1991. — 402 р.
11. Gates, B. The road ahead / B. Gates, N. Myhrvold, P. Rinearson. — New York : Viking, 1995. — 286 p.
12. Negroponte, N. Being Digital / N. Negroponte. — New York : Knopf, 1995. — 256 p.
13. Tapscott, D. The Digital Economy: Promise and Peril in the Age of Networked Intelligence / D. Tapscott. — New York : McGraw-Hill, 1997. — 288 p.
14. Kelly, K. New Rules for the New Economy: 10 radical strategies for a connected world / K. Kelly. — New York : Viking, 1998. — 224 p.
15. Schiller, D. Digital Capitalism: Networking the Global Market System / D. Schiller. — Cambridge, MA : MIT Press, 1999. — 294 p.
16. Cortada, J. W. 21st Century Business: Managing and Working in the New Digital Economy / J. W. Cortada. — Prentice-Hall Intern., 2000. — 254 p.
17. Christensen, J. The Industrial dynamics of the new digital economy / J. Christensen, P. Maskell. — Edward Elgar Publ. Ltd, 2003. — 271 p.
18. Kehal, H. Digital Economy: Imacts, Influences and Challenges / H. Kehal, V. Singh. — IGI Global, 2004. — 395 p.
19. Johansson, B. The Emerging Digital Economy: Entrepreneurship, Clusters, and Policy (Advances in Spatial Science) / B. Johansson, C. Karlsson, R. Stough. — Berlin ; Heidelberg : Springer, 2006. — 352 p.
20. Illing, G. Industrial Organization and the Digital Economy / G. Illing, M. Peitz. — London : The MIT Press, 2006. — 307 p.
21. Welfens, P. Digital Economic Dynamics: Innovations, Networks and Regulations / P. Welfens, M. Weske. — Berlin ; Heidelberg : Springer, 2007. — 212 p.
22. Brousseau, E. Internet and Digital Economics: Principles, Methods and Applications / E. Brousseau, N. Curien. — Cambridge ; New York : Cambridge Univ. Press, 2007. — 796 p.
23. Malecki, E. J. The digital economy: Business organization, production processes and regional developments / E. J. Malecki, B. Moriset. — New York : Routledge, 2008. — 296 p.
24. Weber, R. Classification of Services in the Digital Economy / R. Weber, M. Burri. — Staempfli and Springer, 2012. — 144 p.
25. Schmidt, E. The New Digital Age: Reshaping the Future of People, Nations and Business / E. Schmidt, J. Cohen. — New York : Alfred A. Knopf, 2013. — 337 p.
26. Huws, U. Labor in the Global Digital Economy: The Cybertariat Comes of Age / U. Huws. — New York : Month. Rev. Press, 2014. — 210 p.
27. Holroyd, C. The Global Digital Economy: A Comparative Policy Analysis / C. Holroyd, K. S. Coates. — New York : Cambria Press, 2015. — 286 p.
28. Boccia, F. The challenge of the digital economy: Markets, taxation and appropriate economic models / F. Boccia, R. Leonardi. — Palgrave Macmillan, 2016. — 142 p.
29. Elder-Vass, D. Profit and Gift in the Digital Economy / D. Elder-Vass. — Cambridge ; New York : Cambridge Univ. Press, 2016. — 257 p.
30. U.S. Chamber of commerce. Made in China 2025: global ambitions built on local protections [Электронный ресурс]. — URL: https://www.uschamber.com/sites/default/files/final_made_in_china_2025_report_full.pdf.
31. English.gov.cn [Электронный ресурс]. — URL: http://english.gov.cn/2016special/internetplus/.
32. A Next Generation Artificial Intelligence Development Plan, 2017 [Электронный ресурс]. — URL: https://chinacopyrightandmedia.wordpress.com/2017/07/20/a-next-generation-artificial-intelligence-development-plan/.
33. Federal Ministry for Economic Affairs and Energy, 2017. Digital Strategy 2025 [Электронный ресурс]. — URL: https://www.de.digital/DIGITAL/Redaktion/EN/Publikation/digital-strate gy-2025.html.
34. European Commission, 2017. Digital Transformation Monitor. Germany: Industrie 4.0 [Электронный ресурс]. — URL: https://ec.europa.eu/growth/tools-databases/dem/monitor/sites/default/files/DTM_ Industrie%204.0.pdf.
35. Government of France, 2016. Nouvelle France Industrielle. Construirel'industrie française du future [Электронный ресурс]. — URL: https://www.entreprises.gouv.fr/files/files/directions_services/politique-et-enjeux/nouvelle-france-industrielle/industrie-du-futur-dp-2016-05-23.pdf.
36. Department for Digital, Culture, Media & Sport, 2017. UK Digital Strategy [Электронный ресурс]. — URL: https://www.gov.uk/government/publications/uk-digital-strategy/uk-digital-strategy.
37. HM Government, 2013. Information Economy Strategy. Industrial Strategy: government and industry in partnership [Электронный ресурс]. — URL: https://assets.publishing.service.gov.uk/government/uploads/ system/uploads/attachment_data/file/206944/13-901-information-economy-strategy.pdf.
38. Australian Government, 2010. National Digital Economy Strategy. Leveraging the National Broadband Network to drive Australia's Digital Productivity [Электронный ресурс]. — URL: http://rdanwq.org.au/files/ National_Digital_Economy_Strategy.pdf.
39. Government of Austria, 2015. Association Industry 4.0 Austria. [Электронный ресурс]. — URL: https://plattformindustrie40.at/.
40. Программа «Цифровая экономика Российской Федерации» : Распоряжение Правительства РФ от 28 июля 2017 г. № 1632-р [Электронный ресурс]. — URL: http://static.government.ru/media/files/9gF M4FHj4PsB79I5v7yLVuPgu4bvR7M0.pdf.
41. Ministry of Internal Affairs and Communication, Japan. Smart Japan ICT Strategy, 2014 [Электронный ресурс]. — URL: http://www.soumu.go.jp/main_content/000301884.pdf.
42. European Commission. Digital single market, 2017 [Электронный ресурс]. — URL: https://ec.europa. eu/digital-single-market/.
43. Government offices of Sweden. Ministry Enterprise and innovation. Smart industry — a strategy for new industrialization for Sweden [Электронный ресурс]. — URL: https://www.government.se/contentasse ts/3be3b6421c034b038dae4a7ad75f2f54/nist_statsformat_160420_eng_webb.pdf.
44. European Commission, 2017. Digital Transformation Monitor. The Netherlands: Smart Industry [Электронный ресурс]. — URL: https://ec.europa.eu/growth/tools-databases/dem/monitor/sites/default/ files/DTM_Smart%20Industry%20v 1 .pdf.
45. OUP 2017. Digital Economy, Oxford Dictionary, Oxford University Press, Oxford, UK [Электронный ресурс]. — URL: https://en.oxforddictionaries.com/definition/digital_economy.
46. G20 DETF, 2016. G20 Digital Economy Development and Cooperation Initiative, G20 Digital Economy Task Force [Электронный ресурс]. — URL: http://www.g20.utoronto.ca/2016/g20-digital-economy-development-and-cooperation.pdf.
47. EC, 2013. Expert Group on Taxation of the Digital Economy, European Commission, Brussels [Электронный ресурс]. — URL: http://ec.europa.eu/taxation_customs/sites/taxation/files/resources/documents/ taxation/gen_info/good_governance_matters/digital/general_issues.pdf.
48. OECD, 2016. Measuring GDP in a Digitalised Economy, OECD, Paris [Электронный ресурс]. — URL: www.oecd.org/dev/Measuring-GDP-in-a-digitalised-economy.pdf.
49. DBCDE, 2013. Advancing Australia as a Digital Economy: An Update to the National Digital Economy Strategy, Department of Broadband, Communications and the Digital Economy, Canberra [Электронный ресурс]. — URL: http://apo.org.au/node/34523.
50. Mesenbourg, T. L. Measuring the Digital Economy, US Bureau of the Census, uitland, MD (2001) [Электронный ресурс] / T. L. Mesenbourg. — URL: https://www.census.gov/content/dam/Census/library/ working-papers/2001/econ/umdigital.pdf.
Сведения об авторах
Дьяченко Олег Вячеславович — кандидат экономических наук, доцент, заместитель директора по учебной работе Института экономики отраслей, бизнеса и администрирования Челябинского государственного университета, Челябинск, Россия. dyachenko@csu.ru
Истомина Евгения Алексеевна — кандидат экономических наук, доцент Челябинского государственного университета, Челябинск, Россия. dogovor@csu.ru
Bulletin of Chelyabinsk State University.
2018. No. 8 (418). Economic Sciences. Iss. 62. Pp. 90—102.
THEORETICAL FOUNDATIONS OF THE DIGITAL ECONOMY IN THE DOCUMENTS OF STRATEGIC PLANNING
O.V D'yachenko
Chelyabinsk State University, Chelyabinsk, Russia. dyachenko@csu. ru
Ye.A. Istomina
Chelyabinsk State University, Chelyabinsk, Russia. dogovor@csu. ru
The article analyzes the definitions of the concept of "digital economy". As an object of study, the documents of strategic planning of various states devoted to the digital economy project are considered. As the subject of the study is the treatment of the category "digital economy". Theoretical and methodological problems of studying the digital economy are considered. An attempt is made to substantiate the problems that will follow when implementing the strategy, in the conditions of a weak methodological base for describing the existing techno-economic picture of the world. Among these problems, we emphasize the lack of attention in the presented interpretations to the production relations. We believe that building a digital economy as a high-tech industrial ecosystem can not do without understanding the essence of a new type of production relations, since without it will be problematic to build the institutional basis of the digital economy and create lawmakers a regulatory framework that allows to regulate the emerging relations within the digital economy. A critical analysis of the existing interpretations of the digital economy, presented in the documents of strategic planning, as well as the author's understanding of the category studied.
Keywords: digital economy, digitalization, strategy, strategic planning, state development program.
References
1. McLuhan M. The Gutenberg Galaxy: The Making of Typographic Man. Toronto, University of Toronto Press, 1962. 294 p.
2. Masuda Y. The International Society as Post-Industrial Society. World Future Society. 1980. 178 p.
3. Machlup F. The Production and Distribution of Knowledge in The United States. Princeton, Princeton University Press, 1962. 416 p.
4. Porat M. The Information Economy: Definition and Measurement. Washington, DC, United States Department of Commerce, 1977. 250 p.
5. Naisbitt J. Megatrends: Ten New Directions Transforming Our Lives. New York, Warner Books, 1982. 290 p.
6. Mosco V. Pushbutton Fantasies: Critical Perspectives on Videotex and Information Technology. Norwood, NJ, Ablex, 1982. 240 p.
7. Lyon D. The Information Society: Issues and Illusions. Cambridge, Polity, 1988. 196 p.
8. Dizard W. The Coming Information Age: An Overview of Technology, Economics, and Politics. New York, Longman, 1989. 250 p.
9. Stonier T. Information and the Internal Structure of the Universe: An Exploration into Information Physics. Verlag, Springer, 1990. 166 p.
10. Castells M. The informational city: information technology, economic restructuring, and the urbanregional process. Oxford, UK, Basil Blackwell, 1991. 402 p.
11. Gates B., Myhrvold N., Rinearson P. The road ahead. New York, Viking, 1995. 286 p.
12. Negroponte N. Being Digital. New York, Knopf, 1995. 256 p.
13. Tapscott D. The Digital Economy: Promise and Peril in the Age of Networked Intelligence. New York, McGraw-Hill, 1997. 288 p.
14. Kelly K. New Rules for the New Economy: 10 radical strategies for a connected world. New York, Viking, 1998. 224 p.
15. Schiller D. Digital Capitalism: Networking the Global Market System. Cambridge, MA, MIT Press, 1999. 294 p.
16. Cortada J.W. 21st Century Business: Managing and Working in the New Digital Economy. Prentice-Hall International, 2000. 254 p.
17. Christensen J., Christensen J., Maskell P. The Industrial dynamics of the new digital economy. Edward Elgar Publishing Ltd, 2003. 271 p.
18. Kehal H. Singh V. Digital Economy: Imacts, Influences and Challenges. IGI Global, 2004. 395 p.
19. Johansson B., Karlsson C., Stough R. The Emerging Digital Economy: Entrepreneurship, Clusters, and Policy (Advances in Spatial Science). Berlin, Heidelberg, Springer, 2006. 352 p.
20. Illing G., Peitz M. Industrial Organization and the Digital Economy. London, The MIT Press, 2006. 307 p.
21. Welfens P., Weske M. Digital Economic Dynamics: Innovations, Networks and Regulations. Berlin, Heidelberg, Springer, 2007. 212 p.
22. Brousseau E., Curien N. Internet and Digital Economics: Principles, Methods and Applications. Cambridge, New York, Cambridge University Press, 2007. 796 p.
23. Malecki E.J., Moriset B. The digital economy: Business organization, production processes and regional developments. New York, Routledge, 2008. 296 p.
24. Weber R., Burri M. Classification of Services in the Digital Economy. Staempfli and Springer, 2012. 144 p.
25. Schmidt E., Cohen J. The New Digital Age: Reshaping the Future of People, Nations and Business. New York, Alfred A. Knopf, 2013. 337 p.
26. Huws U. Labor in the Global Digital Economy: The Cybertariat Comes of Age. New York, Monthly Review Press, 2014. 210 p.
27. Holroyd C., Coates K.S. The Global Digital Economy: A Comparative Policy Analysis. New York, Cambria Press, 2015. 286 p.
28. Boccia F., Leonardi R. The challenge of the digital economy: Markets, taxation and appropriate economic models. Palgrave Macmillan, 2016. 142 p.
29. Elder-Vass D. Profit and Gift in the Digital Economy. Cambridge, New York, Cambridge University Press, 2016. 257 p.
30. U.S. Chamber of commerce. Made in China 2025: global ambitions built on local protections. Available at: https://www.uschamber.com/sites/default/files/final_made_in_china_2025_report_full.pdf.
31. English.gov.cn. Available at: http://english.gov.cn/2016special/internetplus/.
32. A Next Generation Artificial Intelligence Development Plan, 2017. Available at: https://chinacopyright-andmedia.wordpress.com/2017/07/20/a-next-generation-artificial-intelligence-development-plan/.
33. Federal Ministry for Economic Affairs and Energy, 2017. Digital Strategy 2025. Available at: https:// www.de.digital/DIGITAL/Redaktion/EN/Publikation/digital-strategy-2025.html.
34. European Commission, 2017. Digital Transformation Monitor. Germany: Industrie 4.0. Available at: https://ec.europa.eu/growth/tools-databases/dem/monitor/sites/default/files/DTM_Industrie%204.0.pdf.
35. Government of France, 2016. Nouvelle France Industrielle. Construirel'industrie française du future. Available at: https://www.entreprises.gouv.fr/files/files/directions_services/politique-et-enjeux/nou-velle-france-industrielle/industrie-du-futur-dp-2016-05-23.pdf.
36. Department for Digital, Culture, Media & Sport, 2017. UK Digital Strategy. Available at: https://www. gov.uk/government/publications/uk-digital-strategy/uk-digital-strategy.
37. HM Government, 2013. Information Economy Strategy. Industrial Strategy: government and industry in partnership. Available at: https://assets.publishing.service.gov.uk/government/uploads/system/uploads/ attachment_data/file/206944/13-901-information-economy-strategy.pdf.
38. Australian Government, 2010. National Digital Economy Strategy. Leveraging the National Broadband Network to drive Australia's Digital Productivity. Available at: http://rdanwq.org.au/files/National_Digi-tal_Economy_Strategy.pdf.
39. Government of Austria, 2015. Association Industry 4.0 Austria. Available at: https://plattformindus-trie40.at/.
40. Programma "Tsifrovaya ekonomika Rossiyskoy Federatsii". Rasporyazheniye Pravitel'stva RF ot 28 iyulya 2017 g. № 1632-r [Program "Digital economy of the Russian Federation". Order of the Govern-
ment of the Russian Federation of July 28, 2017 No. 1632-p]. Available at: http://static.government.ru/media/ files/9gFM4FHj4PsB79I5v7yLVuPgu4bvR7M0.pdf. (In Russ.).
41. Ministry of Internal Affairs and Communication, Japan. Smart Japan ICT Strategy, 2014. Available at: http://www.soumu.go.jp/main_content/000301884.pdf.
42. European Commission. Digital single market, 2017. Available at: https://ec.europa.eu/digital-single-market/.
43. Government offices of Sweden. Ministry Enterprise and innovation. Smart industry — a strategy for new industrialization for Sweden. Available at: https://www.government.se/contentassets/3be3b6421c034b0 38dae4a7ad75f2f54/nist_statsformat_160420_eng_webb.pdf.
44. European Commission, 2017. Digital Transformation Monitor. The Netherlands: Smart Industry. Available at: https://ec.europa.eu/growth/tools-databases/dem/monitor/sites/default/files/DTM_Smart%20Indus-try%20v1.pdf.
45. OUP 2017. Digital Economy, Oxford Dictionary, Oxford University Press, Oxford, UK. Available at: https://en.oxforddictionaries.com/definition/digital_economy.
46. G20 DETF, 2016. G20 Digital Economy Development and Cooperation Initiative, G20 Digital Economy Task Force. Available at: http://www.g20.utoronto.ca/2016/g20-digital-economy-development-and-coopera-tion.pdf.
47. EC, 2013. Expert Group on Taxation of the Digital Economy, European Commission, Brussels. Available at: http://ec.europa.eu/taxation_customs/sites/taxation/files/resources/documents/taxation/gen_info/good_gov-ernance_matters/digital/general_issues.pdf.
48. OECD, 2016. Measuring GDP in a Digitalised Economy, OECD, Paris. Available at: www.oecd.org/ dev/Measuring-GDP-in-a-digitalised-economy.pdf.
49. DBCDE, 2013. Advancing Australia as a Digital Economy: An Update to the National Digital Economy Strategy, Department of Broadband, Communications and the Digital Economy, Canberra. Available at: http: //apo. org. au/node/34523.
50. Mesenbourg T.L. Measuring the Digital Economy, US Bureau of the Census, uitland, MD. 2001. Available at: https://www.census.gov/content/dam/Census/library/working-papers/2001/econ/umdigital.pdf.
