CC BY
43
альной правоприменительной ситуации»? В обоих случаях сконструированное правоположение в процессе применения аналогии права при разрешении отдельной ситуации и аналогичных обстоятельствах может быть воссоздано правоприменителем. Ведь как указывает Руперт Кросс, «суд, рассматривая конкретное дело, выносит приговор или решение. Этот судебный документ, с одной стороны, является императивным актом для участника конкретного дела, а с другой стороны, выступает как частный случай применения права и сам по себе порождает общую норму - становится прецедентом» [5, с. 57]. Обратим внимание, что использованная цитата отражает суть правоприменительного процесса, характерного для романо -германской правовой системы.
Таким образом, между прецедентом и аналогией права достаточно много сходств: являясь «продуктом» судебной деятельности, они вырабатывают образец поведения, наделяя его силой юридического соблюдения. В то же время их отождествление недопустимо. Основное отличие аналогии права от прецедента следует искать не в правовом понимании этих понятий, а в сфере их реализации. Судебным прецедентом признаётся прежде всего судебное решение, и, хотя аналогия права находит своё выражение в судебном акте, это всё-таки средство юридической техники, определённый инструмент, позволяющий преодолеть пробел в правом регулировании.
Библиографический список
1. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 года / Издано проф. Имп. училища правоведения... Н. С. Таганцевым. - 5-е изд., доп. - СПб.: Тип. М. Стасюлевича, 1886. - С. 596.
2. Решения Уголовного кассационного департамента Правительствующего Сената, 1897. - СПб: Центральная типо-литография М. Я. Минкова, 1898. - 120 с.
3. Матузов, Н. И. Теория государства и права: учебник / Н. И. Матузов, А. В. Малько. - 2-е изд, перераб. и доп.- М: Юристъ, 2004. -512 с.
4. Шиндяпина, Е. Д. Аналогия права в правоприменении: дис. ... канд. юрид. наук / Е. Д. Шиндяпина. - М., 2007. - 168 с.
5. Кросс, Р. Прецедент в английском праве: пер. с англ. / Р. Кросс; под общ. ред. Ф. М. Решетникова. - М.: Юрид. лит., 1985. - 239 с.
© Артёменко И. А., 2015
УДК 34:908(571.1/.5)
О ПРАВОВОМ ПОЛОЖЕНИИ СИБИРСКОГО КАЗАЧЕСТВА В XVIII - НАЧАЛЕ XX ВВ.
И. В. Горбунова (Коршунова)
Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова
Статья посвящена вопросам формирования состава и содержания правового положения сибирского казачества как особой социальной группы в XVIII — начале XX вв. Проанализированы, отличительные особенности правового положения казаков-сибирцев по сравнению с общероссийским правовым статусом казаков отдельных казачьих войск.
Ключевые слова: сибирское казачество, правовой статус сибирского казачества, состав сибирского казачества, система управления, порядок прохождения службы и чинопроизводство, права, привилегии, запреты и ограничения в правовом статусе сибирского казачества.
Важная роль в присоединении Сибири к России принадлежит казакам-землепроходцам. Им приходилось не только отвоёвывать земли Сибирского края, покорять и облагать ясаком коренные народы Сибири, но и защищать пограничные рубежи от набегов кочевников, устанавливать и развивать в укреплённых территориальных пунктах хозяйственную деятельность, выполнять полицейские и иные функции. Правительство «разглядело» в казачестве свою опору, его преимущество как военной и колонизационной силы. Подчинив государственному управлению казачьи войска Дона и Яика, государство стало создавать и реформировать по их подобию служилое казачество Сибири.
Состав сибирского казачества был неоднородным. Начало военно -служилому сословию сибирских казаков было положено в конце XVI в. представителями дружины Ермака, однако сами ермаковцы и их потомки быстро «растворились» в составе Сибирского войска, третьего по старшинству после Донского и Терского. Ядро войскового сословия Сибири генетически восходило к городовому казачеству Западной Сибири XVII в. - к украинским, волжским и яицким казакам [1]. В XVIII в. часть городовых казаков были переселены на пограничные линии, что послужило началом образования Сибирского линейного казачес т-ва. Статус Сибирского линейного казачьего войска (6 тыс. человек) был закреплён Положением 1808 года. В его состав вошли расселённые на границе городовые казаки и представители коренных народов (буряты, тунгусы и др.). В сибирских казаках состояли также и бывшие военнопленные поляки, ранее служившие в
Наполеоновской армии и после завершения военной кампании 1812-1814 гг. не пожелавшие вернуться на родину. Некоторые из них, обладая европейским образованием, были назначены преподавателями в войсковое казачье училище (будущий кадетский корпус), получили по службе чины урядников и офицерские чины.
Пополнение состава и реорганизация Сибирского линейного казачества происходили всякий раз, когда государство задумывалось об освоении и колонизации новых восточных и южных территорий страны. Так, в 1861 году в связи с начавшимся процессом присоединения Казахстана и Средней Азии Сибирское линейное казачество было переименовано в Сибирское казачье войско и дислоцировано на границе Южной Сибири. В его состав вошли сибирские и уральские казаки, крестьяне, принявшие православие калмыки. Присоединение Приамурья повлекло за собой в 1851 году реорганизацию Забайкальского городового полка в Забайкальское казачье войско, немного позднее были образованы Амурское и Уссурийское казачьи войска. В целях увеличения численности сибирского казачества правительство неоднократно зачисляло в его состав представителей других категорий населения: крестьян, штрафных солдат из европейской части России, ссыльных, солдатских детей, инородцев. Однако исходя из того, что казачество было в целом замкнутым сословием, комплектование казацких войск шло всё же за счёт верстания на службу казацких детей.
И хотя в 1869 году был принят указ, впервые разрешавший казакам выход из сословия, этим правом воспользовались единицы, поскольку выход был разрешён лишь после уплаты всех долгов и недоимок в пользу казачьего войска и при отказе от земельного надела.
Существенные отличия в правовом положении урядников и рядовых казаков - с одной стороны, и офицеров и чиновников - с другой, также свидетельствуют о неоднородности казачьего состояния. Последние находились в привилегированном положении, многие из них получили потомственное дворянство, их земельные наделы были гораздо больше, чем у рядовых казаков, а после реформ 1870-1882 гг. стали считаться их потомственным владением. Дети казаков из офицеров и чиновников имели преимущественное право при поступлении в учебные заведения.
Вместе с тем, решение аграрного вопроса сибирское рядовое казачество связывало не с уничтожением офицерского казачьего землевладения, а прежде всего с наделением рядовых казаков достаточным количеством земли из земель кабинета (казны), войскового запаса и закрепление её в собственное землевладение [2, с. 6]. С другой стороны, коллективное войсковое владение землёй, совместное использование природных богатств на войсковых территориях, уклад жизни и воспитание подрастающего молодого поколения казаков, комплектование войск по принципу землячества не могли не выработать у казаков представление об общности их интересов и не могли преодолеть их социальную неоднородность.
Казачество как особый социальный слой населения существовало много столетий, но его превращение в сословие относится к XVIII - первой половине XIX вв. Утрата казачеством своей независимости происходит в связи с включением казачьих войск в систему государственного управления. Казачьи общины были преобразованы в иррегулярные войска и с 1721 года подчинены Военной коллегии. В 1858 году было создано Главное Управление иррегулярных войск, переименованное в 1879 году в Главное Управление казачьих войск Военного министерства. С 1910 года казачество находилось в ведении Главного штаба.
Войсковые атаманы и старшины, ранее избиравшиеся казаками из своей среды, стали назначаться Государем. Казачье самоуправление сохранилось в виде станичных сходов с участием всех домохозяев, выборных станичных атаманов и судей, избираемых на три года, и правлений, являвшихся органом исполнительной власти в станице [3, с. 166-167]. Станичные атаманы и сбор выполняли, главным образом, военные функции (учёт служилого состава, подготовка приготовительного разряда, контроль над состоянием снаряжения и лошадей и т. п.), а также занимались распределением между членами общины сельскохозяйственных угодий и земских повинностей.
Сибирское казачье население имело значительные отличия от казачества других регионов России, что обусловлено геополитическими особенностями региона и особенностью проведения здесь государственной политики. Разрешение дворянам-чиновникам и казачьей верхушке иметь земли на праве собственности, по мнению царских властей, могло осложнить решение задач общегосударственного характера. Вводя различные государственные монополии и расширяя сферу государственных интересов в сфере экономики Сибирского края, центральная власть не желала превращать исполнителей своей воли - дворян-чиновников и казаков в частных лиц, которые могли бы конкурировать с государством в получении рабочих рук, сел ь-скохозяйственных угодий, доходов от природных богатств Сибири. Поэтому на Сибирь не распространя-
лись ни пожалование за службу поместных землевладений, ни продажа казённых земель, ни похолаплива-ние русского и коренного (ясачного) населения. Долгое время действовал прямой запрет дворянам -чиновникам и казакам заниматься хозяйственно -промысловой деятельностью [4, с. 145, 149]. Отмечалось, что продажа казённых земель, к которой периодически приступали в Западной Сибири в конце XVIII -начале XIX вв., за Енисеем не имела места. Землю на праве собственности разрешено было иметь только потомкам сибирской служилой верхушки, которые сумели доказать, что их предки были из «природных» российских дворян и имели отведённые земли до первой подушной переписи за службу, земли на правах поместья, которые в 1714 году получили статус вотчины [5, с. 225-231].
Уникальность сибирского казачества была обусловлена развитием городового казачества Сибири, то есть казаков, нёсших службу в городах и поэтому утративших свой некогда войсковой статус. Прежде всего это касается Енисейского, Иркутского, Томского и других видов казачества, войска которых сначала были расформированы в полки, а затем в сотни. Ещё сибирские областники отметили, что психологии городового казака была свойственна «начальственность», неприятие производительного труда и несения повинностей [6].
Если в первой половине XVIII в. из числа городовых казаков по традиции ещё продолжали комплектоваться кадры в системе государственного управления - таможенных голов, приказчиков и иных приказных людей, то с середины XIX в. такая практика прекратилась. Правительство стремилось к тому, чтобы руководящие должности в государственных учреждениях занимали лица из числа дворян или, в крайнем случае, чиновники высокого ранга. Также во второй половине XVIII в. прекратилась посылка сибирских казаков в ясачные волости для сбора ясака. Это дело передали в руки родоплеменных старшин, которые привозили ясак или в города, или в специально учреждённые пункты приёма.
Таким образом, к середине XIX в. служебный статус сибирских казаков существенно понизился, и они утратили своё ведущее положение в городе и вошли в низовые звенья полицейско-управленческого аппарата. Законодательно такие изменения в сословно-правовом положении казаков были закреплены в «Уставе о сибирских городовых казаках» от 1822 года, по которому в семи городовых полках штатом были предусмотрены не армейские, а офицерские чины со статусом гражданского ведомства. Городовые казаки несли службу в городах и стали принадлежать к составу полиции. На казаков были возложены службы по несению караулов при особо важных объектах, конвоирование ссыльных и каторжных, выполнение полицейских обязанностей по поддержанию общественного порядка в городе, станице и др.
В отличие от российского казачества Дона, Терека, Яика, сибирское казачество не получило автономного самоуправления [6], спорным является вопрос о его самобытной этно-социальной сущности (самостоятельной народности). Особенности получения сибирскими казаками, преимущественно принадлежащих к военно-бюрократической верхушке, чинов, дающих право на причисление их к «благородному» сословию поместного дворянства, также свидетельствуют о существовании сибирского варианта казачьего статуса, который проигрывал общероссийскому.
Так, в конце XVIII - начале XIX вв. чины офицеров казачьих войск были уравнены с армейскими: чин войскового старшины приравнивался к чину майора, есаула - ротмистру, сотника - поручику, хорунжего - корнету. После получения казачьими воинскими чинами офицерских званий все они были включены в состав служилого дворянства. Закон 23 февраля 1848 года «О правах на дворянство лиц казачьих иррегулярных войск» устанавливал, что в войсках, сравнённых в чинах с армейским (Донском, Уральском, Черноморском, Астраханском, Оренбургском и др.), к потомственному дворянству причислялись все те, кто имел звание до хорунжего, а личное дворянство давал чин хорунжего.
В казачьих войсках, не сравнённых в чинах с армейским (Сибирском линейном, по Забайкальскому войску, в Иркутском и Енисейском дивизионах, Азовском и Новороссийском), потомственное дворянство приобреталось чином полковника или чином войскового старшины за военные подвиги, а личное дворянство получали лица, дослужившиеся до зауряд-есаула. По указу Александра II 1856 года звание потомственного дворянства стал давать лишь чин полковника.
Таким образом, анализ присвоения классных чинов позволяет сделать вывод, что царское правительство отказало казачьим офицерам сибирского региона в правах на получение потомственного дворянства. Подобная сословная дискриминация, связанная с местом службы казаков, свидетельствовала о различиях в социально -правовом положении казаков различных национальных окраин. Так, офицерство Донского, Черноморского,
Уральского и Кубанского и других войск было приравнено к армейскому офицерству, тем самым получив статус потомственного дворянства [7].
Представители науки советского периода вслед за В. И. Лениным рассматривали казачество как привилегированное крестьянство, отмечая, что его следует рассматривать с двух сторон: во-первых, как военное сословие и, во-вторых, как особую привилегированную категорию крестьянства. Являясь по своему экономическому положению частью земледельческого класса - крестьянства, оно с XIX в. превратилось в привилегированное военное сословие, которому за военную службу давались увеличенные по сравнению с крестьянством земельные наделы [2].
Однако, несмотря на то, что казаки относились к категории «сельских обывателей» и находились на службе у государства, от других сословий казачество отличалось кругом обязанностей по отношению к государству и своему войску. Основной обязанностью казаков была военная служба, при этом обмундирование, воинское снаряжение, коня они должны были приобретать за свой счёт. Анализ правового положения казаков позволяет причислить их к неподатному сословию. Однако они обязаны были выполнять многочисленные натуральные повинности: ремонт и содержание мостов, дорог, предоставлять постой проходившим через их территорию регулярным войскам, содержать земскую почту и др. Казаки имели земельные на праве владения наделы, реже на праве собственности, при выкупе промысловых свидетельств могли заниматься торгово-промышленной деятельностью без причисления к купеческому сословию.
Казаки также привлекались войсковым начальством для подавления народных выступлений. Однако случались случаи антиправительственных выступлений казаков. Например, в годы первой русской революции 1905-1907 гг. антиправительственные выступления казаков затронули значительную часть станиц Забайкалья. Преобладающей формой протеста казаков было подписание станичных приговоров с требованиями, которые частично приводились в исполнение. Высшей формой протеста казачества в Забайкалье был захват золотых приисков и земель, принадлежавших кабинету. Казаки выступали против основного пережитка феодализма землевладения кабинетскими землями и требовали передать им земли на праве частной собственности [2].
В течение 60-70-х гг. XIX в. правительством был принят целый ряд узаконений и положений, направленных на «расказачивание» войскового сословия и слияния его в отношении гражданского быта и управления с прочим населением России.
В привилегированное положение сибирских казаков поставил закон 1871 года, который давал право казакам, а равно и их детям, вдовам и сиротам как мужского, так и женского пола оставлять в собственность усадьбы с землёй и правом на их пользование. Сверх того казакам мужского пола бесплатно предоставлялся поземельный надел в размере 30 десятин на душу на правах крестьян-собственников.
Кардинальные изменения внёс Устав о воинской повинности 1874 года, вводивший всеобщую воинскую повинность мужского населения России. Его положения были распространены и на казачество. Отныне реальная, действительная служба составляла три-четыре года. Введение Устава существенно облегчило бремя службы казачества и дало ему возможность более продуктивно заняться своим хозяйством. Исключение составляло только введение режима военного времени.
В 1906 году «за самоотверженную, неутомимую службу вообще и на государственных окраинах в особенности» состоялось закрепление в вечное владение земель, предоставленных Терскому, Астраханскому, Уральскому и Сибирскому казачьим войскам.
Анализ правового положения сибирского казачества показал, что в экономическом и социально-политическом отношениях сибирский вариант правового статуса указанного сословия проигрывал общероссийскому. Сибирское казачество как особая сословная группа формировалась под контролем государства, в значительной степени развивалось в городах, поэтому было лишено войскового статуса, являлось специфическим служебно-трудовым слоем, потеряв возможность получать потомственное дворянство, вошло в низовые звенья полицейско-управленческого аппарата, а также на своих 30 десятинах земельного надела казаки могли заниматься сельским хозяйством.
Библиографический список
1. Шулдяков, В. А. Гибель Сибирского Казачьего войска: в 2-х томах. Т. I / В. А. Шулдяков. - М.: Центрполиграф, 2004.
2. Воронина, А. Я. Социально-политическое положение Забайкальского казачества в период имперализма: автореф. дис. ... канд. ист.
наук / А. Я. Воронина. - М., 1977. - 15 с.
3. Иванова, Н. А. Сословно-классовая структура России в конце XIX - начале XX века / Н. А. Иванова, В. П.. Желтова. - М.: Наука, 2004. -
574 с.
4. Быконя, Г. Ф. Общее и особенное статуса военно-бюрократического дворянства Сибири XVIII - XIX вв. / Г. Ф. Быконя // Город у Красного Яра: Документы и материалы по истории Красноярска первой половины XIX в. - Красноярск: Краснояр. кн. изд-во, 1986. -С.143-154.
5. Быконя, Г. Ф. Русское неподатное население Восточной Сибири в XVIII - начале XIX вв. / Г. Ф. Быконя. - Красноярск: Изд-во Красно-яр. гос. ун-та., 1985. - 300 с.
6. Дацишен, В. Г. Красноярские казаки в конце XIX - начале XX вв. К проблеме сохранения идентичности и сословной замкнутости / В. Г. Дацишен // Духовное окормление Енисейского казачества. - URL: http://eniseyskoekazachestvo.ru/ (дата обращения: 13.11.2015).
7. Болонкина, Е. В. Социально-экономическое развитие Енисейской губернии во второй четверти XIX века / Е. В. Болонкина, Т. А. Катцина. - Красноярск: Изд-во СФУ, 2009. - 245 с.
© Горбунова (Коршунова) И. В., 2015
УДК 34.028.5
СИМВОЛИКА НОТАРИАТА Н. А. Никиташина
Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова
В статье рассматриваются официальная и неофициальная символика нотариата, её значение и происхождение. Исследование выполнено на материалах официальных сайтов отдельных нотариальных палат Российской Федерации.
Ключевые слова: официальные символы, неофициальные символы, атрибут, эмблема, нотариат, герб, флаг, электронная подпись, печать.
В каждой профессии присутствуют её атрибуты - как функциональные, так и символические. Нотариат не является исключением в данном вопросе. Однако предметом нашего исследования будут выступать лишь символические и метафорические (профессиональные предметы, которые не являются обязательными, но устойчиво ассоциируются с профессией) атрибуты [1].
Юридические символы могут быть официальными и неофициальными. Официальные символы закрепляются в законах, неофициальные - живут в традициях. Так, судейский молоток, мантия и весы, в отличие от государственного герба и флага, не являются официальными символами судебной власти. Напротив, официальными (обязательными) символами нотариуса являются (и вряд ли здесь нас ждут изменения) его печать, подпись и дань времени - электронная подпись, а также реестр и присяга нотариуса [2].
Однако встречаются случаи, когда официальное и неофициальное переплетаются между собой (более того, могут совпадать друг с другом даже обязательные, символические и метафорические атрибуты). Так, официальный геральдический знак (эмблема) Федеральной нотариальной палаты включает в себя такие древние, но неофициальные символы данной профессии, как свиток, перо, печать, щит и столп Закона. Вот как выглядит его описание: «В пурпурном поле картушного щита, подбитого серебром, скрещённые в перевязь серебряные перо и свиток с пурпурной гербовой печатью на шнуре, обвивающем свиток, обременённые золотым Столпом закона. Под щитом на пурпурной ленте золотом латинское юридическое изречение: «Написанное нотариусом -закон» [3].
Щит и девиз - обязательные элементы геральдики, остальные же элементы имеют специфическое значение. Перо, например, в данном случае символизирует подпись нотариуса (само слово «нотариус» в переводе с латинского означает - 'писец', 'секретарь'), скрепляющую волеизъявления клиента. При этом перо нотариуса -это не гусиное перо, которое использовали стряпчие, это перо орла, упавшее с неба [4]. На эмблеме Международного союза Латинского нотариата орёл восседает, расставив свои лапы, что означает власть утвердившуюся [4]. Свиток в символике нотариата также имеет иное значение: не знания или мудрость, как обычно, а письменное обязательство. Столп Закона часто именуют исторически российской эмблемой [5], хотя его изображение в сходном значении можно найти как у восточных, так и у западных народов. Гербовая печать, придающая документу легитимность, символизирует собой законно совершённый акт или охраняемую тайну.
Имеет значение в геральдике не только само изображение, но и его цвет. В описываемом примере эмблемы использованы следующие благородные цвета: золотой, серебряный и пурпурный. Золото символизировало не только богатство и славу, но также свет и правду, серебро - чистоту, а пурпур - власть. Нет ничего удивительного в том, что римские правители, а за ними папы и кардиналы выбрали этот цвет для своих одеяний и даже более того, запретили иным сословиям использовать его. До XV в. это объяснялось тем, что для получения одного грамма краски требовалось собрать и переработать 10 тысяч моллюсков [6]. Пурпуровые чернила также символизировали деятельность нотариуса. В отличие от чёрных или синих, пурпуровые чернила ассоциирова-
