CC BY
15
Юристъ-Правоведъ. 2023. № 2(105). С. 188-193. Jurist-Pravoved. 2023. № 2(105). P. 188-193.
Научная статья УДК 343.14
О ПРАВЕ И СРЕДСТВАХ ОТДЕЛЬНЫХ УЧАСТНИКОВ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА СОБИРАТЬ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА
Черников Сергей Владимирович
Ставропольский филиал Краснодарского университета МВД России, Ставрополь, Российская Федерация Chernikoff8 5@yandex .ru
Введение: в статье рассмотрены вопросы об обеспеченности надлежащими средствами права участников уголовного процесса собирать доказательства, о наличии проблем нормативного регулирования в заявленной сфере и эффективных, оптимальных способах их устранения, соответствии предоставленных возможностей их функциям и принадлежности к классификационным группам. Гарантированность полномочий субъектов собирания доказательств, баланс прав и средств их осуществления позволяют получить аргументирующие сведения, обеспечить принятие законных и обоснованных решений, способствует исполнению своего назначения, решению сформулированных задач и поставленных целей, уравновешиванию возможностей противоположных сторон, результативности процессуального статуса лиц.
Материалы и методы: использованы методы анализа, сравнения, индукции теоретических позиций и правовых установлений в сфере собирания доказательств некоторыми участниками уголовного судопроизводства. Проведен обзор научных публикаций для установления воззрений ученых, понимания выявленных ими проблем и предложений по их устранению. Исследованы нормативные предписания уголовно-процессуального закона для выяснения достаточности и согласованности внутренних норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.
Результаты исследования: обнаружено, что при правовом декларировании права участников уголовного процесса собирать доказательства фактически ограничены предоставленные возможности, например, у прокурора и дознавателя фактически отсутствуют такие средства, например, у подозреваемого и потерпевшего.
Выводы и заключения: участникам уголовного судопроизводства, не уполномоченным на уголовно-процессуальное производство (например, подозреваемому, потерпевшему), целесообразно (согласно их функционалу) делегировать право предоставлять объекты для разрешения вопроса об их «статусе» в уголовном процессе как доказательств. Решение такой задачи видится при признании возможности использовать нормативные предписания института ходатайств, обладающего соответствующими процедурами, сроками, правилами, видами принимаемых решений.
Ключевые слова: собирание доказательств, участники уголовного процесса, права, средства, недостатки, предложения.
Для цитирования: Черников С. В. О праве и средствах отдельных участников уголовного процесса собирать доказательства / С. В. Черников // Юристъ-Правоведъ : науч.-теоретич. и информац.-методич. журн. Ростов-на-Дону. 2023. № 2(105). - С 188-193.
Original paper
ABOUT THE RIGHT AND MEANS OF INDIVIDUAL PARTICIPANTS IN THE CRIMINAL PROCESS TO COLLECT EVIDENCE
Chernikov Sergey Vladimirovich
Stavropol Branch of Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Stavropol, Russian Federation
Introduction: the article discusses the issues of ensuring the right of participants in criminal proceedings to collect evidence with appropriate means, the existence of regulatory problems in the declared area and effective,
optimal ways to eliminate them, the compliance of the provided opportunities with their functions and belonging to classification groups. The guarantee of the powers of the subjects of collecting evidence, the balance of rights and means of their implementation allow obtaining argumentative information, ensuring the adoption of legitimate and reasonable decisions, contributes to the fulfillment of their appointment, the solution of formulated tasks and goals, balancing the capabilities of opposing parties, the effectiveness of the procedural status of persons.
Materials and methods: methods of analysis, comparison, induction of theoretical positions and legal institutions in the field of collecting evidence by some participants in criminal proceedings were used. A review of scientific publications was conducted to establish the views of scientists, understanding the problems they identified and suggestions for their elimination. The normative prescriptions of the criminal procedure law are investigated to clarify the sufficiency and consistency of the internal norms of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation.
Results of the research: it was found that with the legal declaration of the right of participants in the criminal process to collect evidence, the possibilities provided are actually limited, for example, the prosecutor and the interrogator actually lack such means, for example, the suspect and the victim.
Conclusions: participants in criminal proceedings who are not authorized for criminal procedural proceedings (for example, a suspect, a victim), it is advisable, according to their functionality, to delegate the right to provide objects to resolve the issue of their «status» in criminal proceedings as evidence. The solution to such a problem is seen when recognizing the possibility of using the regulatory prescriptions of the institute of petitions, which has the appropriate procedures, deadlines, rules, types of decisions.
Keywords: collecting evidence, participants in criminal proceedings, rights, means, shortcomings, proposals.
For citation: Chernikov S. V. O prave i sredstvah otdel'nyh uchastnikov ugolovnogo processa sobirat' dokazatel'stva [About the right and means of individual participants in the criminal process to collect evidence]. Jurist-Pravoved - Lawyer-Jurist. 2023. № 2(105). P. 188-193.
Права участников уголовно-процессуальных отношений являются гарантиями надлежащего исполнения своих ролей, решения выдвинутых задач, достижения поставленной цели. Однако такую реальность можно обеспечить при качественном содержании, формулировании в законе соответствующих возможностей субъектов собирания доказательств. Тогда выдвигается вполне естественная задача нормотворчества - сформировать право так, чтобы создать эффективные средства его использования. Причем такая установка актуальна для всех участников уголовного процесса, наделенных полномочиями в сфере собирания доказательств. В противном случае можно поставить под сомнение их способность выполнить свою функцию в уголовном производстве. Так, следователь не сможет решить государственную и социально значимую задачу раскрытия преступления, а защитник - оказать высококвалифицированную юридическую помощь, подозреваемый - отстоять свой интерес, а свидетель -исполнить свою роль и предоставить показания.
В статье 86 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, устанавливающей базовые черты собирания доказательств, имеются положения, которые, на наш взгляд, адресованы разным лицам и классификационным группам участников этой деятельности. Обзор содержания всех частей названной статьи позволяет обратить внимание на связь и обусловленность права и средств собирания доказательств принадлежностью к той или иной процессуальной группе участников уголовного процесса, исполнением индивидуальной миссии.
Во-первых, речь идет о дознавателе, следователе, прокуроре и суде, которых можно назвать основными субъектами собирания доказательств, поскольку именно они, прежде других лиц, занимаются указанной деятельностью. Такой подход вполне естественен ввиду того, что перечисленные участники прошли кадровый отбор, имеют должностное положение, постоянно осуществляют уголовное судопроизводство либо сопровождают его надзорно-кон-трольными функциями. При этом именно им предоставлен более широкий круг процессуальных возможностей в сфере собирания доказательств по сравнению с иными участниками рассматриваемой деятельности. В соответствии с ч. 1 ст. 86 УПК РФ, указанные лица осуществляют этот процесс посредством производства следственных и иных процессуальных действий, предусмотренных УПК РФ. Вспомним, что процессуальное действие понимается как следственное, судебное или иное действие, предусмотренное УПК РФ (п. 32 ст. 5 УПК РФ). Из приведенного определения следует, что любое действие, указанное в уголовно-процессуальном источнике, является процессуальным. Тогда получается, что права основных субъектов собирания доказательств обеспечены всеми средствами, изложенными в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации.
Однако здесь не все так однозначно. Например, В.В. Конин и К.А. Корсаков отмечают, что именно дознаватель, следователь и суд сейчас являются полноценными субъектами доказывания в уголовном судопроизводстве. Такой вывод обусловлен тем, что они, используя предоставленные им полномочия, самостоятельно направляют ход расследования и судебного разбирательства, собирают и исследуют доказательства, назначают экспертизы, принимают решения, определяющие дальнейшую судьбу дела. Прокурор, государственный обвинитель такими полномочиями не располагают, что позволяет поставить под сомнение отнесение прокурора к субъектам доказывания [1, с. 85]. В этом контексте поддержим мнение ученых и приведем уточнение применительно к тематике исследования. Содержание ст. 37 УПК РФ в части полномочий прокурора в уголовном процессе, на наш взгляд, не позволяет со всей очевидностью назвать предоставленные ему средства собирания доказательств. Вместе с тем обратим внимание на полномочия дознавателя в заявленной сфере. При провозглашении его полной процессуальной правомочности, можно говорить о фактических ограничениях, обусловленных некоторыми параметрами, например, сроком дознания. Тогда получается, что дознаватель не может воспользоваться всеми средствами собирания доказательств. В частности, речь идет о судебной экспертизе, контроле и записи телефонных и иных переговоров, если их срок превышает срок расследования уголовного дела в форме дознания. Сравним срок контроля и записи телефонных и иных переговоров и дознания. Указанное действие может быть проведено в пределах 6 месяцев (ч. 5 ст. 186 УПК РФ). Дознание производится в течение 30 суток со дня возбуждения уголовного дела. При необходимости этот срок продлевается до 30 суток (ч. 3 ст. 223 УПК РФ). Вместе с тем в законе предусмотрена возможность продления срока дознания в случае необходимости, в том числе и для проведения судебной экспертизы до 6 месяцев (ч. 4 ст. 223 УПК РФ). При этом также можно обозначить отсутствие у дознавателя необходимости обращения к этой норме. Кроме того, фактически дознаватель может не использовать названные следственные действия, что объясняется сниженными потребностями расследования преступления в форме дознания. Применительно же к сокращенному дознанию нормативно признаны еще более короткие сроки - это 15, 20 суток (ч. ч. 1, 2 ст. 226.6 УПК РФ), и, соответственно, допускаются более широкие ограничения собирания доказательств по объему (ч. 1 ст. 226.5 УПК РФ). Итогом приведенных суждений является тезис о том, что декларированная полная правоспособность отдельных субъектов собирания доказательств, например, прокурора и дознавателя, имеет фактическую ограниченность в части имеющихся в законе средств.
Во-вторых, речь идет о защитнике, который законом отнесен к числу субъектов собирания доказательств. При этом он является представителем стороны защиты. И, вместе с тем, если в качестве защитника выступает адвокат, то он осуществляет такую функцию на профессиональной основе, обладая специальными знаниями и умениями. Согласно ч. 3 ст. 86 УПК РФ, защитник вправе собирать доказательства путем получения предметов, документов и иных сведений, опроса лиц с их согласия, истребования справок, характеристик, иных документов. Приведенное содержание нормы показывает, что защитник имеет право собирать именно доказательства, причем путем использования трех средств - это получение, опрос, истребование.
Вместе с тем обзор отдельных положений ст. 53 УПК РФ, имеющих отношение к заявленной тематике, позволяет обратить внимание на п. 2 ч. 1 ст. 53 УПК РФ, согласно которому защитник вправе собирать и представлять доказательства, необходимые для оказания юридической помощи, в порядке, установленном ч. 3 ст. 86 УПК РФ. В свою очередь, анализ названной нормы показывает, что сам порядок в ней не определен.
Рассматриваемые положения обсуждаются учеными. Д.А. Балабанова указывает, что в уголовно-процессуальном законе не в полной мере регулируется деятельность защитника по собиранию доказательств. В частности, наблюдается отсутствие порядка проведения опроса и фиксации его результатов, полномочия защитника предупреждать лицо об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний. Из этого следует, что лицо, опрашиваемое защитником, может отказаться от дачи сведений или сообщать ему ложь. Информацию, полученную от лица, необходимо проверить, однако защитник не является субъектом осуществления проверки доказательств [2, с. 324]. И. Пикалов пишет, что УПК РФ создает процессуальное равенство сторон обвинения и защиты, наделяя защитника правом и возможностью собирать доказательства способами, которыми пользуется следователь. На этом фоне допустимо предположить, что стороне защиты предоставлена вся совокупность средств поиска необходимых сведений, возможность придания полученным данным доказательственной силы [3, с. 58]. Мы также усматриваем многоаспектную проблематичность права защитника собирать
доказательства. Применительно к теме статьи акцентируем внимание на необеспеченности права защитника собирать доказательства необходимым механизмом использования предоставленных ему средств в виде получения, опроса, истребования. Так, в уголовно-процессуальном законе, как фундаментальном источнике правил для всех участников, отсутствует порядок производства защитником делегированных ему действий. Тогда вряд ли можно говорить о его полной процессуальной дееспособности в сфере собирания доказательств. Кроме того, возникают вопросы о видовой принадлежности названных действий и месте их результатов в системе так называемых источников доказательств.
В-третьих, речь идет об отдельных представителях сторон защиты и обвинения, например, подозреваемом, потерпевшем, которые вправе собирать и представлять письменные документы и предметы для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств. Указанная возможность имеется в ч. 2 ст. 86 УПК РФ. Анализ этого тезиса позволяет обратить внимание на изменение позиции законодателя и предоставлении таким участникам уголовного процесса, в отличие от следователя, дознавателя, суда, права собирать не доказательства, а объекты, которым еще предстоит занять такой «статус». Приведенный подход вполне понятен, поскольку здесь указаны категории лиц, не обладающие (в отличие, например, от следователя и защитника-адвоката) профессиональным положением, как результатом специального образования, отбора, прохождения процедуры наделения полномочиями, ответственностью, что оправдывает предоставление им права собирать объекты, а не доказательства. Однако признание возможности отдельных лиц собирать и представлять предметы для приобщения к уголовному делу в качестве доказательств должно быть нормативно сопровождено необходимыми средствами.
Вместе с тем, согласно положениям п. 4 ч. 4 ст. 46 УПК РФ, подозреваемый вправе представлять именно доказательства. И другие ученые, например, Д.Я. Бегова отмечает очевидную непоследовательность законодателя в формулировании принципиальных предписаний. Так, в ч. 2 ст. 42 УПК РФ указано, что потерпевший вправе представлять непосредственно легитимные доказательства, которые принимаются и в дальнейшем подлежат проверке и оценке следователем или судом. В свою очередь, в соответствии с ч. 2 ст. 86 УПК РФ, потерпевший уже собирает и представляет обезличенные документы или предметы, принятие или непринятие их в качестве допустимых доказательств зависит от усмотрения властных процессуальных органов. Такое положение нивелирует право потерпевшего самостоятельно или субсидиарно со следователем, прокурором формировать доказательственную основу, которая требуется для отстаивания своих интересов, прав и свобод [4, с. 181].
На наш взгляд, основной вопрос сводится к возможности или же невозможности легализации в уголовном деле представленных объектов в качестве доказательств. Однако сведения или предмет могут получить «статус» доказательств, если предварительно в рамках процедур их собирания соблюдены установленные факторы-требования, например, относимость, правила проведения действий. Полагаем, нельзя быть абсолютно уверенным, что подозреваемый или потерпевший обладают соответствующими знаниями в полной мере и используют их при собирании объектов. Тогда итоги такого процесса могут быть фактически существенными и полезными для уголовного процесса, но процессуально незначимыми, что исключает их допуск в дело. На этом фоне можно сделать вывод, что анализируемое нормативное регулирование участия некоторых лиц, например, подозреваемого, потерпевшего, в процессе доказывания вызывает потребность устранения противоречия в части формулирования их права собирать объекты или все же доказательства.
Ученые признают проблему и формулируют разные предложения по ее устранению. Например, В.А. Семенцов пишет, поскольку в законе имеется многократное упоминание такого самостоятельного способа собирания доказательств, как представление, постольку важно понять его сущность и отграничить от других действий. Автор считает представление процессуальным действием и полагает, что необходимо дополнить ст. 5 УПК РФ его определением. Кроме того, предлагается ч. 2 ст. 86 УПК РФ изложить в новой редакции, предусматривающей право представлять предметы и (или) документы для приобщения их к уголовному делу в качестве доказательств, и составление соответствующего протокола [5, с. 235]. С.Б. Россинский отмечает, что приобщение доказательств к материалам дела предполагает получение посредством представления, истребования либо изъятия различных предметов и документов, а также их последующее признание, соответственно, вещественными доказательствами, «иными» документами, заключениями специалистов на основании специального государственно-властного акта органа дознания, предварительного следствия или суда.
Такие действия придадут им юридическую силу и предопределят возможность их использования для обоснования правоприменительных решений [6, с. 99].
Полагаем, что в высказанных мнениях ученых просматривается очевидный и правильный алгоритм действий - представление объекта и определение его «статуса» как доказательства. Предмет может быть предъявлен в рамках проводимого мероприятия, например, допроса потерпевшего, подозреваемого, которые проявят такую волю, или же отдельного акта, например, представления. Результатом определения «статуса» представленного объекта может быть один из двух актов - это признание или не признание его доказательством. Некоторые критерии принятия решения о признании представленного объекта доказательством и приобщении его к материалам уголовного дела имеются в законе, а именно ст. 84 УПК РФ, посвященной иным документам как источникам доказательств. В частности, речь идет о допуске документов в качестве доказательств, если изложенные в них сведения имеют значение для установления обстоятельств, указанных в ст. 73 УПК РФ, что подтверждает их относимость, а также об их представлении в порядке ст. 86 УПК РФ и приобщении к материалам уголовного дела, что указывает на их допустимость. Когда же необходимо принять решение об отказе в признании представленного объекта доказательством и приобщении к уголовному делу, то следователь или дознаватель сопоставляют свойственность объектов требованиям относимости, допустимости, достоверности. При этом, выявив отсутствие соответствующих качеств, они принимают отрицательный акт.
Тем не менее, при всей очевидности решения задачи по представлению объекта и принятию решения о признании его доказательством, приобщении к материалам уголовно-процессуального производства, наблюдается отсутствие общепризнанного, официального, единого, полного, последовательного механизма.
На наш взгляд, уместным и оптимальным можно назвать порядок представления объектов для определения их «статуса» доказательств и рассмотрения такого обращения в рамках института ходатайства (гл. 15 УПК РФ). Преимущества такого подхода видятся нам в следующем: институт нормативно признан, имеет развитую процедуру, эффективно апробирован, уместен при рассмотрении просьбы о признании представленного объекта доказательством и приобщении его к материалам уголовно-процессуального производства, содержит необходимые гарантии. Здесь отметим, что такие обращения могут быть заявлены как в рамках возбужденного уголовного дела, так и проверочной деятельности. А институт ходатайств охватывает все уголовное судопроизводство, предоставляя возможность заинтересованным лицам заявить просьбу до принятия решения о возбуждении уголовного дела (ч. 1 ст. 119, п. п. 9, 56 ст. 5 УПК РФ). Участники уголовного процесса, заявленные как владельцы права представлять объекты для приобщения их к делу в качестве доказательств (подозреваемый, обвиняемый, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик и их представители), также указаны в числе субъектов права на заявление ходатайств, что предусмотрено в ч. 1 ст. 119 УПК РФ. Их устное или письменное обращение может быть в полной мере реализовано согласно положениям ч. 1 ст. 120 УПК РФ. Сроки разрешения просьбы, установленные в ст. 121 УПК РФ (немедленно, 3 суток), вполне корректны для предлагаемой ситуации. Виды принимаемых решений об удовлетворении ходатайства или отказе в его удовлетворении (ст. 122 УПК РФ) приемлемы. Кроме того, нормативно предусмотрена невозможность отказа, если лица просят об установлении обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела (ч. 2 ст. 159 УПК РФ).
Существенное значение просьбы о признании объекта доказательством и приобщении к производству, а также результатов ее рассмотрения для всех участников уголовного процесса, их прав, свобод и интересов, заключающееся в возможности установить обстоятельства, входящие в предмет доказывания, подтвердить их или опровергнуть и, тем самым, обеспечить справедливое наказание виновному, или исключить ответственность невиновного, обращает внимание на несколько значимых факторов. Здесь актуализируется потребность процессуального оформления решения, обеспечения его законности и обоснованности, конкретизации оснований принятия, предоставления возможности ознакомления с актом, возникновение права на обжалование, что также в полной мере реализуется при обращении к положениям гл. 15 УПК РФ. Таким образом, в уголовном процессе имеются признанные, апробированные, уместные процедуры обращений и их разрешения, что исключает необходимость изобретения каких-то новых средств. Однако предлагаемый подход нуждается в признании.
Нам представляется, что решение рассматриваемой задачи, прежде всего, лежит в научной и законодательной плоскости. С научной точки зрения важно установить и осмыслить
имеющуюся проблематику, провести поиск способов ее устранения, назвать наиболее оптимальный и результативный из них. Например, понимание отсутствия адресной, единой, полной, последовательной процедуры представления участниками уголовно-процессуальных отношений объектов для признания их доказательствами и приобщения к материалам уголовно-процессуального производства, принятия реагирующего положительного или отрицательного решения. При этом анализ уголовно-процессуального закона позволяет предложить использовать при формировании соответствующего обращения и его разрешения правила и процедуры института ходатайства. Здесь можно назвать несколько гарантирующих требований: уголовно-процессуальное нормативное закрепление, что заложит единый фундамент для теоретического развития предлагаемой установки, адекватность предоставляемых прав и средств функции участника деятельности, обеспеченность каждой возможности приемом ее реализации, что создаст законность, обоснованность, результативность процесса.
Итак, нормативное делегирование участникам уголовного процесса права собирать объекты или доказательства подлежит персональной гарантированности, тогда можно обеспечить эффективность возлагаемой функции, баланс процессуальных возможностей, состязательность сторон в сфере собирания доказательств.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Конин В.В., Корсаков К.А. Доказывание и субъекты доказывания в уголовном судопроизводстве: переоценка сложившихся взглядов // Юридический вестник Самарского университета. 2020. № 6(2).
2. Балабанова Д.А. Проблема неравенства субъектов собирания доказательств в уголовном судопроизводстве России // Молодой ученый. 2018. № 21(207).
3. Пикалов И. О состязательности уголовного процесса // Закон и право. 2004. № 5.
4. Бегова Д.Я. О праве потерпевшего представлять доказательства // Вестник Дагестанского государственного университета / Общественные науки. 2012. Вып. 2.
5. Семенцов В.А. Представление предметов и документов как способ собирания уголовно-процессуальных доказательств // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2017. № 8-9.
6. Россинский С.Б. Собирание доказательств как «первый» этап доказывания по уголовному делу // Юридический вестник Самарского университета. 2020. № 3. Т. 6.
REFERENCES
1. Konin V.V., Korsakov K.A. Proving and the subjects of proof in criminal proceedings: revaluation of the prevailing views // Legal Bulletin of Samara University. 2020. № 6(2).
2. Balabanova D.A. The problem of inequality of subjects of collecting evidence in criminal proceedings in Russia // Young scientist. 2018. № 21(207).
3. Pikalov I. On the adversarial nature of the criminal process // Law and Law. 2004. № 5.
4. Begova D.Ya. On the right of the victim to present evidence // Bulletin of Dagestan State University / Social Sciences. 2012. Issue 2.
5. Sementsov V.A Presentation of objects and documents as a way of collecting criminal procedural evidence // Humanities, socio-economic and social sciences. 2017. № 8-9.
6. Rossinsky S.B. Collecting evidence as the «first» stage of proof in a criminal case // Legal Bulletin of Samara University. 2020. № 3. Vol. 6.
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ
Черников Сергей Владимирович, преподаватель кафедры уголовного процесса и криминалистики. Ставропольский филиал Краснодарского университета МВД России. 355035, Российская Федерация, г. Ставрополь, пр. Кулакова, 43.
INFORMATION ABOUT THE AUTHOR
Chernikov Sergey Vladimirovich, Lecturer of the Department of Criminal Procedure and Criminalistics. Stavropol branch of Krasnodar University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 43, Kulakov Ave., Stavropol 355035 Russian Federation.
